Безволие и инертность всегда были моими отличительными чертами, а нынешнее равнодушие убивает гораздо медленнее любой, даже самой опасной болезни. И все таки меня поражает наша малоосведомленность - как так - вот ты есть и тут раз и тебя нет. Но ведь где то же ты все равно есть. А где?

Называние питомца "ребенок", укладывание его спать под плед на диване в гостиной, кормление помидорами (откусывая кусочки), вывоз на машине для прогулки по набережной и прочие шалости. Замена собакой ребенка. Создание из животного объекта для приложения неизрасходованных материнских чувств и, с другой стороны, активация каких-нибудь программ самоутверждения, "поглаживания" самого себя. Вроде как лесть самой себе - вот у некоторых и дети в обносках, а у меня собака зимой помидоры уплетает. Т.е. вполне так себе осмысленная утилитарная вещь. Не имеющая никакой связи с действительностью, но и не требующая такой связи по определению. Впрочем, вероятно, женщине любого возраста надо с кем-то возиться, над кем-нибудь сюсюкать, чему-то умиляться. Спаниель в этом случае идеальный вариант, да.

ТУДА:
Не хотела тебе писать, да опять скучаю. Плохо с нервами, пальцы жёлтые, в глотке рык. Знаешь, после того, как ты, я везде таскаю, как собачка какая, верёвки твоей обрывок. Знаешь, после того, как мы - только наши тени мне мерещатся по обоям, по стенам школ. И услужливо, на ночь глядя, рисует темень - камень в темя, в постель метель, золотой укол.

У меня всё в порядке, гладко. Живу как надо. Похудела, почти не пью, засыпаю поздно. Одногруппница вот познакомила с другом брата. Погуляли. Но это, видимо, несерьёзно. Помнишь, Бэб, как мы через овраг в монастырь ходили? "Толстый поп" нас потом прогнал. Ты был сильно датый. Расскажи, как там рай и ад. Тяжелы ли крылья? Ну а Бог, он какой? Он действительно бородатый?

Мне всё кажется, Бэб, что ты смотришь меня, как телек. Пока солнце не сядет... Ну, что-то у вас там светит? Блин, увидел бы кто, подумал - больная девка. На тот свет сочиняет, и думает, что ответят...

ОТТУДА:
Отвечаю. Ну мне-то тут ничего не светит. Лишь любовь твоя, когда ты обо мне вспоминаешь. Даже если ты это делаешь в туалете. Кстати, Машка, когда ты там лампочку поменяешь? Здесь всё время - всё тот же день, только очень длинный. Так и ходишь с говном в штанах, да с петлёй на шее. Вот встречался с Эженом - он высох, как балерина. Ну в могилке-то, ясное дело, не хорошеют.

Паренька твоего я видел. Одет недурно. Он же в банке сидит, понятно, там жирно платят. Только ты, когда будешь с ним - обо мне не думай. Тесновато нам будет втроём на одной кровати. Не хотел бы смотреть - смотрю. Такова награда. И под рёбрами режет, как будто бы там живое. Суицидникам, Машка, ни рая тут нет, ни ада. Без конца помираю, а мог бы, мудак, с тобою...

Ты прости, был бухой, тебе розочкой в горло метил. А сейчас так кайфово слушать, как ты там дышишь. Ты живи, как живётся, Машка, не лезь в мой пепел. Ты ж врубаешься, знаю. И кстати - ты классно пишешь.

(с)

Мне снились рыбы, они летали вокруг меня - я стояла на каменном мосту, изогнутом, с чудными кованными перилами. А они летали, летали, махали крыльями - как птицы, созданные больным художником. А у ног кружил кот с девятью пушистыми хвостами, все они были разного оттенка и двигались каждый по своей, только им одним понятной, траектории. А я смотрела на рыб и думала, что надо поймать одну и показать тебе, L, а то я расскажу - а ты не поверишь.

значит, можно курить, не боясь, что кто-то заметит
хотя школьные стены теперь мне едва по плечо
лечь в ладони затылком, и слушать, как дышит ветер
и не думать о смерти, старательно думая ни о чём

мама, правда, те серые ангелы были чужими?
и в колодце, в котором поместится только один
я висел на руках, на крюках, на сиреневых жилах
я кричал в него - Господи!, он отвечал - пади..
но я выжил, и эта удача непостижима
я живой, все мои приключения впереди

я не сдамся, меня зовут Хиро, я сын Хиросимы
я иду к магазину, должно быть, там много всего
если я буду сильным, то небо останется синим
мама, правда ведь, то был колодец для одного?

я иду к магазину найти себе что-то к обеду
среди щебня, стекла, и камней, и раздавленных тел
мне так стыдно, как будто я что-то неправильно сделал

мам, скажи, я кого-нибудь предал, когда уцелел?

(c)

Если принять за аксиому то, что сны - это тоже реальность, только альтернативная, то можно понять, от чего я так устаю - я же никогда не сплю

От меня уходят не люди, а их имена. Осень свистит в дыру между рёбер, расписывает масляной краской бока, надрывает на сгибах, дёргает за язык. Безразлично, что протыкает меня, иголка или струна - пускай протекает ласковый красный сок. Течёт на восток, где солнце рождается сразу мёртвым, струится на запад, где мир открывается трещиной. Словарь повисает мешком у меня на шее, в картонных латах повсюду бреши. "Мы не поняли слов," - пробурчали люди. "Мы не поняли слов,"- прошептали травы. "Мы не поняли слов,"- промолчали вещи. Я живу на изнанке, но знаю: пока я пишу и теряю рассудок, на той стороне проступает рисунок, и именно там я веду свой красивый, смертельный турнир. И если я верю в себя, то мой мир - волшебный фонарь изнутри. А если не верю, то кто же посмотрит снаружи? Ведь он не горит.

В какой то момент включается автопилот и ты перестаешь обращать какое бы то ни было внимание на любые проявления внешнего мира. Не перестаю удивляться человеческой психике - спасение от перегрузки в виде отключения излишних провокаторов.

Недавно в одном разговоре сочинился образ. На стройке лежит большая дли-и-инная ржавая труба. С одной стороны к трубе подходит человек и заглядывает внутрь. Там он видит много черноты, пустоты, всякой грязи, и где-то далеко далеко небольшой кусочек света (второй конец трубы), откуда навстречу ему заглядывает какой-то другой человек. Оба человека синхронно удивляются, морщатся, и синхронно говорят друг другу одни и те же слова:
- Ох ты бедный, погляди куда ты себя загнал, вокруг тебя сплошная чернота, пустота, ты существуешь в крохотном промежутке пространства, которого едва ли хватает чтобы тебе не задохнуться. Глупый, перестань себя ограничивать, вокруг существует целый мир, которого ты не видишь, прилезай-ка на мою сторону трубы, я тебе покажу.