В конце весны 1872 года, Мэри Энн послала Чарльза к местному аптекарю, для покупки небольшой порции мышьяка. Аптекарь отказался продать яд лицу моложе 21 года, как о том говорил закон. Ничуть не смутившись, Мэри Энн попросила соседа купить препарат, и в июле Чарльз умер от желудочной лихорадки.

Либо Мэри Энн оставалось в Западном Окленде слишком долго, либо соседи были настроены скептически, но после смерти Чарльза подозрение мгновенно родилось у соседей и врачей.

Первым человеком, которому Мэри Энн сообщила о смерти Чарльза, был Томас Рилей, младший правительственный чиновник, с которым она незадолго до этого консультировалась о возможности помещения Чарльза в исправительно-трудовой лагерь. Рилей сказал, что это было бы возможно, если бы она пошла туда с ним, но Мэри отклонила это предложение. Она сказала Томасу, что мальчик стоит на пути ее брака с Куик-Маннингом, и добавила, что, “он не будет долго создавать проблемы. Он отправиться на отдых, как и вся остальная семья Коттонов.” Рилей сказал, что мальчик кажется полностью здоровым, и был безмерно удивлен, когда Мэри Энн остановила его пять дней спустя, чтобы сообщить, что молодой Чарльз умер.

Рилей пошел в деревенский полицейский участок, зайдя по дороге к доктору. Здесь его подозрения усилились, так как доктор также выразил удивление от услышанной новости, поскольку он и его помощник осматривали Чарльза пять раз в течение предыдущей недели и не обнаружили у мальчика никаких отклонений, не говоря уже об угрозе жизни. Рилей убедил доктора задержать выписку свидетельства о смерти, до тех пор, пока он не мог изучить ситуацию подробнее.

Мэри Энн, вместо того, чтобы забрать тело мальчика у доктора, торопилась к страховому офису забирать деньги по страховому полису Чарльза. Там она узнала, что они не выдадут деньги, пока она не предъявит свидетельство о смерти, после чего она отправилась домой, чтобы получить документ у доктора. Но вместо свидетельства, Мэри Энн получила удивительную новость, о том, что она не получит подписанного свидетельство о смерти, пока не будет проведено повторная экспертиза.
Краткая экспертиза подтвердила первоначальный диагноз, все указывало на смерть по естественным причинам. Раздосадованный Рилей попытался инициировать расследование, но Мэри Энн сказала, что в этом случае ему придется оплатить похороны Чарльза.

Вероятнее всего убийство мальчика не стало бы концом этой истории, и Мэри Энн продолжила бы выполнение своего плана по женитьбе на Куик-Маннинге и продолжала бы получать страховые суммы от других жертв желудочной лихорадки - но местные газеты зацепились за эту историю. Они сообщили результаты экспертизы, но, ссылаясь на сплетни, витающие в округе, называли Мэри Энн настоящим отравителем. Эти сообщения раздули огонь слухов и сплетен, и отношение к Мэри Энн в Западном Окленде стало ожесточенным и подозрительным. Куик-Маннинг был потрясен этими сплетнями и разорвал все отношения с Мэри Энн.

Мэри Энн начала готовиться к бегству, хотя друзья предупреждали ее, что это выглядело бы подозрительным. Неведомый ей, круг подозрений и доказательств сжимался вокруг нее. Доктор сохранил образцы тканей с живота Чарльза, для того чтобы провести лабораторные исследования. Проведя их, он установил присутствие мышьяка в тканях. Доктор обратился в полицию, которая арестовала Мэри Энн и, эксгумировав тело Чарльза, провели полные анализы. Также было выкопано тело Джозефа Наттрасса (после того, как эксгумировали шесть других трупов - пожилой дьячок церкви не смог вспомнить точно, где Наттрасс был похоронен), и проверили на присутствие мышьяка. Были споры о дальнейших эксгумациях, но было решено предъявлять единственное обвинение в убийстве молодого Чарльза Коттона - хотя судебное разбирательство было отсрочено до прибытия дочери Джона Куик-Маннинга.

Суд над ней начался в марте 1873 года. Обвинение предоставило многочисленных очевидцев, которые свидетельствовали о закупках Мэри Энн мышьяка, длинный список жертв желудочной лихорадки в ее прошлом, и ее заявлении относительно Чарльза, являющегося препятствием к ее бракосочетанию с Куик-Маннинга.

Защита утверждала, что Чарльз, возможно, отравился мышьяком, который использовался как краска в зеленых обоях дома Коттона. Судья отклонил эту теорию, и жюри удалилось на совещание. Через полтора часа суд присяжных объявил Мэри Энн виновной в убийстве Чарльза Коттона.
Мэри Энн продолжала говорить о своей невиновности и писала многочисленные письма своим друзьям и сторонникам. В письме к ее мужу, Джеймсу Робинсону, она просила, чтобы он посетил ее в тюрьме с дочкой и двумя пасынками. Она умоляла Робинсона, "если в Вас есть хоть капля сострадания - вы можете спасти мою жизнь…, Вы, который знает какая я, была… самая ужасная ложь, которую говорят обо мне. Я должна сказать Вам: Вы - причина всех моих бед. Вы отказались от меня. Оставили, заставляя меня блуждать с ребенком на руках… не имея места приклонить голову”.

Робинсон игнорировал ее письма, но она написала ему снова и попросила, чтобы он посетил ее. Робинсон послал своего шурина в тюрьму. Мэри Энн была расстроена, что Робинсон не приехал сам, но расспросила его о детях и попросила ходатайствовать в ее поддержку. Ходатайства были, в конечном счете, написаны и подписаны прежними друзьями Мэри Энн, министрами, и другими сторонниками. Поскольку дата казни приближалась, ей переслали письмо от пары, которая забрала младенца - ребенка Мэри Энн и Куик-Маннинга. Она ответила на письмо, прося пару “поцеловать моего малыша за меня”

24 марта 1873 года Мэри Энн поднялась на эшафот. Теперь невозможно доподлинно установить по какой причине пожилой палач неправильно закрепил петлю. И вместо того, чтобы умереть моментально, Мэри Энн боролась за жизнь после того, как люк был открыт. Она умирала в течении, как минимум 3-х минут, долго и мучительно.

Возможно, некоторые из предполагаемых жертв Мэри Энн умерли от естественных причин, а не приняли смерть из ее рук. Более поздние исследования ее истории оценили количество ее жертв от 15 до 21 человека, которые умерли, живя около Мэри Энн: десять ее детей от различных мужей, трое мужей, пять пасынков, ее мать, сестра Коттона Маргарет, и ее возлюбленный Наттрасс. Теории обоснования ее поступков включают желание заработать денег на получении страховых выплат или желания избавить себя от людей, которых как она чувствовала, были "препятствиями" на ее пути - хотя возможна и комбинация обоих причин.

Поскольку она до конца придерживалась позиции невиновности, никогда не будет известно точно, сколько жертв Мэри Энн уничтожила в ее бесконечных поисках денег, чтобы успокоить свои детские страхи. Ее слава не померкла, она известна как первый английский серийный убийца - женщина и живет в народе в виде популярной детской считалочки:

Коттон Мэри Энн--
Она мертва, и она отвратительна!
Она лежит в своей кровати
С широко открытыми глазами.
Пойте, пойте!
"О, что я могу спеть?
Коттон Мэри Энн поднимается с этой строчкой".
Где, где?
"В небе - продает кровяные колбаски - пенни пара".

Материалы взяты с CryNews.ru

После нескольких недель проведенных в скитаниях, удача вновь улыбнулась Мери Энн. Ее друг, Маргарет Коттон, представил ее своему брату Фредерику. Как и Джеймс Робинсон, Фредерик недавно потерял жену и двоих детей. Оставшиеся дети - сыновья Фредерик младший и Чарльз, были всем, что осталось от его семьи. Его сестра постаралась заменить детям мать, но в конце марта она внезапно умирает от неопределенной болезни живота. Ее смерть открывает для Мери Энн возможность утешить горе Фредерика и, по проверенному сценарию отношений с Джеймсом Робинсоном, она вскоре беременеет от Фредерика.

Они поженились в сентябре 1870. Мэри Энн, вносит себя в брачные документы как “Мэри Энн Моубрей”, игнорируя тот факт, что юридически ее фамилия была Робинсон и по закону они не были разведены с Джеймсом. Мэри Энн добавила двубрачие к своему растущему списку преступлений.

Мэри Энн быстро устанавливает свои порядки в доме Коттонов и страхует жизни Фредерика Коттона и двух его сыновей.

В начале 1871 года, после рождения сына Роберта, Мэри Энн узнает, что ее прежний любовник Джозеф Наттрасс не женат и живет по соседству, в Западном Окленде. Под различными предлогами Мэри Энн уговаривает семью переехать в Окланд, и в скором времени восстанавливает свои отношения с Наттрассом.

В декабре 1871, Фредерик умирает от желудочной лихорадки, и Джозеф Наттрасс становиться квартирантом в трехэтажном доме Мэри Энн. Не желая терять деньги, Мэри Энн устраивается сиделкой к Джону Куик-Маннингу, чиновнику акциза, оправляющемуся от оспы. Мэри Энн очевидно увидела больше перспектив в отношениях с Куик-Маннингом, и, не изменяя себе, беременеет от него.

Браку с Куик-Маннингом препятствовал Коттон со своими детьми, и Мэри Энн решает действовать быстро. Фредерик младший умер в марте 1872 года, младенец Роберт вскоре отправляется вслед за ним. После смерти младенца Мэри Энн заявила, что она не будет хоронить ребенка немедленно, потому что Джозеф Наттрасс также заражен желудочной лихорадкой, и она подождет, чтобы похоронить их вместе. Наттрасс любезно скончался вскоре после Роберта, не успев переоформить завещание в пользу Мэри Энн.

Только один из ее мужей, Джеймс Робинсон, остался в живых после брака с Мэри Энн. Другие мужья, дети, и большинство пасынков уступили желудочной лихорадке или болезням живота - за исключением молодого Чарльза Коттона и ребят Робинсона. Ребята Робинсона были в безопасности вдали от материнской заботы Мэри Энн, но страховой полис, который Мэри Энн оформила на Чарльза, ждал своего часа.

Судомонтажник Джеймс Робинсон нуждался в домохозяйке, которая могла бы заботиться о его доме и ребятишках, после смерти его жены, Ханны. В ноябре 1866, Мэри Энн прошла собеседование и была нанята на эту должность. За два дня до Рождества, один из детей был предан земле, отправившись в мир иной, как это ни удивительно, от желудочной лихорадки. Сломленный горем, после смерти жены и сына, Джеймс обратился к Мэри Энн для утешения и поддержки. Она помогла ему преодолеть горе, и через некоторое время уже носила в чреве ребенка Робинсона.

Новый брак казалось, близок, но в марте 1867 года Мэри была вынуждена уехать в связи с болезнью своей матери. Она возвращается в родной дом ухаживать за престарелой женщиной. Как всегда, основная задача Мэри Энн состояла в уборке дома сверху донизу с мылом и (ее любимой добавкой к чистящим средствам) мышьяком.

К прибытию Мэри Энн ее мать уже пошла на поправку, но Мэри решила остаться, чтобы позаботиться о полном выздоровлении матери и провести время с ее собственной дочерью Изабеллой, которая все еще жила со своей бабушкой. Благодаря заботе Мэри Энн, ее мать начала жаловаться на боли в животе и умерла спустя девять дней после приезда дочери.

Переехав вместе с матерью в дом Робинсона, молодая Изабелла (которая наслаждалась жизнью и прекрасным здоровьем вдали от матери) скоро заработала болезнь живота, так же, как и двое детей Робинсона. В конце апреля, в течение двух недель, трое детей умирают друг за другом.
Джеймс Робинсон, очень переживал смерть своих детей, но, очевидно, не подозревал причастность Мэри Энн к своим несчастьям. Он откладывает свой траур на время свадьбы с Мэри Энн, которая состоялась в начале августа (Мэри Энн использует фамилию "Mowbray" - очевидно, в память о ее 14-месячном браке с Джорджем Варду). Дочь, Мэри Изабелла, родившаяся в конце ноября, уступает болезни к первому марта 1868.

У Джеймса появляются подозрения относительно его новой жены, не только из-за частых смертельных случаев, начавшихся с появлением Мэри Энн в его доме, но из-за ее постоянных требований денег и желании обеспечить свою жизнь.

Всегда пунктуальный в своих домашних финансах, Джеймс был удивлен, когда он получил письмо от строительной компании и его шурина, со списком долгов, в которые Мэри Энн влезла без его ведома. Он расспросил своих детей и узнал, что новая мачеха заставляет их красть ценности из дома, продавать, а деньги отдавать ей. Взбешенный, он выгнал Мэри Энн из дома, и та уехала - забрав с собой их маленькую дочь.

В конце 1869 года, после бессмысленных скитаний по улицам, Мэри Энн и ее дочь зашли к приятелям. Во время посещения, Мэри Энн попросила друзей приглядеть за девочкой, пока она сходит отправить письмо на почту. Мэри Энн так и не вернулась, и дочь была возвращена Джеймсу в первый день 1870 года.

Урожденная Мэри Энн Робсон – одна из самых ужасных серийных убийц истории. Она не жалела никого, ни своих собственных детей, ни мужей, отравив даже собственную мать. Ее казнили (через повешенье) 29 марта 1873 года в тюрьме города Дарема, в возрасте 40 лет. Она совершала свои преступления, подсыпая мышьяк в пищу или чай своих жертв.

После смерти Уильяма Моубрея, Мэри Энн переезжает с оставшимися ребятишками в "Гавань Сиэма", где завязывает отношения с местным жителем Джозефом Наттрассом, помолвленным с другой женщиной. Поняв тщетность попыток заполучить Джозефа, Мэри Энн оставила "Гавань Сиэма" вскоре после свадьбы Наттрасса (и похорон ее 3-х летней дочери, оставшись с одним живым ребенком из девяти). Наттрасс вновь появится в жизни Мэри Энн несколько лет спустя.

Мэри Энн решает возвратиться в Сандерленд и находит работу в Сандерлендской Больнице, занимающейся лечением Инфекционной Лихорадки. Оставшуюся в живых дочь Изабель берет к себе ее бабушка, на попечении которой девочка и находиться в течение двух лет.
В Сандерлендской Больнице, Мэри Энн становиться ответственной за хранение мыла и мышьяка, и штат больницы восхищается ее усердием и дружелюбностью в отношении с пациентами. Она часто разговаривала с ними, и один из ее пациентов, инженера Джордж Вард, всерьез увлекся Мэри Энн. Вскоре после того, как он был выписан из Больницы, он и Мэри Энн поженились в церкви в городке "Monkwearmouth" в августе 1865 года. Хотя Мэри Энн добилась устойчивого финансового и семейного положения, она не спешила забирать Изабеллу из дома своей матери.

Несмотря на успешный курс лечения в больнице, вскоре после женитьбы на Мэри Энн, у Джорджа Варда вновь начинаются проблемы со здоровьем. Несмотря на различные методы лечения, он умер в октябре 1866 после продолжительной болезни, паралича и хронических проблем с желудком. Доктор, наблюдавший Джорджа, обвинял персонал больницы в неправильном лечении его пациента, точка зрения, которую Мэри Энн активно поощряла, надеясь отвести от себя все возможные подозрения.
Намного позже, во время суда, люди задавались вопросом, почему никто не отнесся с подозрением к этой женщине, которая оставляла за собой шлейф мужей и детей, умирающих от поразительно схожих болезней в небольшой отрезок времени. Но поскольку Мэри Энн делала все возможное, чтобы каждым случаем смерти занимались разные доктора, и часто переезжала, никто не смог выстроить полную картину происходящего.
Согласно ее правилам, после смерти Джорджа Варда в Сандерленде, она должна была переехать.