Я небольшая поклонница ведущего колумниста газеты "АИФ" Вячеслава Костикова, но признаю, что есть у него статьи, с которыми я согласна. Вот одна из них. Называется она:"Кто они, нынешние «сливки общества»?
У людей всё чаще возникает вопрос: а почему нам всё время что-то и кто-то мешает? Почему буксует демократия, не идут реформы, падает экономический рост? Кто виноват?
Почему у нас перестали появляться нобелевские лауреаты? Почему наша высшая школа так скромно выглядит в мировых рейтингах? Почему всё чаще падают ракеты, а наши юные математики, занимавшие в былые годы первые места в международных соревнованиях, с каждым годом уступают позиции в рейтинге? В чём дело? Народ обленился и опустил руки? Правительство перестало «ловить мышей»?
ПРАВДА-МАТКА
В советские времена газета «Правда» время от времени рассказывала о «крупных ошибках в государственном и партийном строительстве». И тогда на волне критики кого-то выводили из состава Политбюро, кого-то отправляли на периферию директором совхоза. В 1964 г. на знаменитом октябрьском пленуме ЦК КПСС со всех постов был снят Никита Хрущёв. Народу объяснили: «за волюнтаризм». Народ ничего не понял. Истинные причины отставки стали известны лишь в конце 1990-х годов, когда были открыты партийные архивы. В рассекреченных докладах Суслова и Полянского говорилось о невероятном самомнении Хрущёва, который был «всерьёз убеждён, будто он выше, умнее и дальновиднее всех». Разоблачён был и миф о «великом хрущёвском десятилетии». «Могучая поступь советской экономики», «успехи сельского хозяйства», «прорывы в мировой политике», «расцвет советской культуры» - всё оказалось фикцией.
Но вот что интересно: гневно обличая Хрущёва в политических ошибках, его недавние соратники ни словом не обмолвились о собственной роли. Ни слова не было сказано и о роли тогдашней «номенклатуры», прежде всего партийной. Советская партийная элита, избавившись от неуёмного Хрущёва, отряхнулась и зашагала «к новым победам».
НОВЫЕ СЛИВКИ
А как действует новая элита? Когда сегодня рапортуют об успехах или неудачах, никто не говорит о подвигах шахтёров-стахановцев, ткачих и советских учёных. Среди кузнецов новых успехов упоминается крайне узкий круг лиц. В течение последних 10-15 лет этот «узкий круг» непрестанно рассказывает стране о планах построения новой жизни. И создаётся впечатление, что страной управляет какая-то узкая каста - новые «сливки общества». Но свежи ли сливки?
Те, кому приходилось соприкасаться с бюрократией, понимают, что каждое серьёзное решение прорабатывается в недрах «аппарата», проходит длительное согласование в министерствах, в правовых структурах. Иными словами, к выработке политики и к принятию решений причастны обширные пласты элиты.
И вот вопрос «на засыпку». А что, если лет через 10-15 на каком-нибудь «внеочередном партийном пленуме» вдруг прозвучат (как, например, в 1964 г.) критические оценки прошедшего десятилетия? Будет ли при этом дана оценка работы нынешней элиты? Или при обнаружении «отдельных недостатков» в них снова обвинят «первое лицо»? А элитарное окружение отряхнётся и зашагает «к новым победам» в белоснежных одеждах?
ЭЛИТАРНОЕ СЕЛФИ
И снова, как и 50 лет назад, возникает вопрос о качестве новой элиты. Сами «сливки общества» РФ, похоже, очень довольны собой. Безо всякого стеснения они делают селфи на фоне своих дворцов, яхт, бесконечных форумов и молодых любовниц. Нам перестали рассказывать о новых Менделеевых, Павловых, Сахаровых, Ландау. Главным героем стал персонаж по имени «тусовка». Что же в финале?
На днях опубликованы результаты международного исследования о влиянии стран на мировые события посредством «мягкой силы». То есть посредством демократии, науки, культуры, образования. Россия не вошла даже в первую тридцатку. Это приговор для нашей элиты: ей, по сути дела, присвоен «мусорный рейтинг». Не всей, конечно, а той, которая довела страну до этой черты.
Но сами «сливки общества», похоже, даже не понимают, что с нами происходит. Они настолько упоены своим материальным благополучием, что перестали замечать двусмысленность, а нередко и карикатурность своего положения. Посмотрите-ка на историю с Полонским. Казалось бы, смех и слёзы! Но ведь он реальный персонаж романа из жизни нашей элиты. И в этом романе тысячи действующих лиц, очень похожих на Полонского. Вот два новых «героя», из недавно попавших на страницы прессы: бывший министр финансов Московской области и глава НПО «Космос». Обоих обвиняют в исчезновении крупных сумм – 14 млрд и 432 млн соответственно. Оба, по обычаю новых элит, «смылись» за границу.
За последние 20 лет количество элиты возросло в три раза, элитарное «поголовье» сегодня достигает 3 млн. Есть позитивная динамика. Элита стала на 10-15 лет моложе советской и значительно более образованной. Есть и ещё одно (не очень позитивное) отличие. Новая элита не столько ориентирована на карьеру и статус (звание «Герой труда» сегодня мало кого прельщает), сколько на обретение материального благополучия. И как можно быстрее. Отсюда и наше главное зло - коррупция, захват собственности, разворовывание бюджета. Неслучайно и то, что успешный чиновник, пообтесавшись в верхних структурах власти, стремится перебраться в богатую госкорпорацию - поближе к очень большим и живым деньгам. «Облико морале» нашей новой элиты сегодня формируют не идеология, не политические пристрастия, не чувство патриотизма, а большие деньги. И эти большие деньги на элиту действуют крайне разлагающе.
На днях одна известная фирма, торгующая шикарными авто, запустила новую рекламную кампанию. Естественно, в расчёте на элиту. Естественно, на Рублёвке, где чуть ли не каждый новый дворец кричит: завидуйте, я своровал миллиард! На каком же языке общаются рекламщики со своим элитарным клиентом? А вот на каком: «Заведи жеребца!», «Достала старая? - В обмен её!» «У соседа мощнее? Тогда к нам…», «Спасибо Господу, что я VIP». Понятно, что в каждой фразе - шутка, игра. Но игра очень специфическая: рассчитанная на особенности нашей элиты.
Хотелось бы думать, что в этих играх участвуют не все.
ВЫВОДЫ НЕ КОСТИКОВА, А СОЦИОЛОГОВ:
Где нужно родиться, чтобы иметь наибольшие шансы стать министром? Москва и Центральный федеральный округ — неплохое, но, как ни странно, не самое лучшее место. Судя по составу правительства 2011 года, лучший федеральный округ — Северо-Западный, а самый подходящий город в этом смысле, естественно, Санкт-Петербург. Но данные карты позволяют сделать и более неожиданные выводы. Например, что среди министров 2000 года была аномально высока частота земляков с Дальнего Востока. Почему десять лет назад в правительстве были неплохо представлены столь дальние от центра регионы? И почему сейчас снижается доля федеральных чиновников из провинции, зато растет процент уроженцев двух столиц?
Сейчас мы наблюдаем окончательный распад СССР в части модели «захвата» провинциальных номенклатурных кадров. В советское время у выходцев с дальних окраин (за исключением, может быть, среднеазиатских и прибалтийских республик) шансов на хорошую карьеру в Москве было не меньше, чем у тех, кому повезло родиться в центре. Более того, считалось, что как раз москвичу хорошей карьеры не сделать — элиты опасались чрезмерной концентрации, которая могла возникнуть, в случае если место рождения и место «царствования» совпадут. Даже руководить Москвой москвичам доверяли не часто: из 19 градоначальников за все советское время в столице родились лишь двое. Особенно хорошо в Кремле была представлена Украина — сначала из-за Хрущева, затем из-за Брежнева и его мощного днепропетровского клана, который последние двадцать лет был силен и на Украине.
Некоторые странные феномены — вроде избытка людей с Дальнего Востока в правительстве Касьянова — тоже можно объяснить советской инерцией. Тогда в федеральном центре было много выходцев из семей военных, которых в свое время направили служить на Дальний Восток и у которых там родились дети. Так, в федеральной элите оказался родившийся на Дальнем Востоке Борис Грызлов: его отец служил там после войны летчиком, но уже спустя четыре года после рождения Бори семья переехала в Ленинград, где маленький Грызлов ходил в одну школу вместе с Колей Патрушевым — на федеральном уровне это редкий пример реализовавшихся школьных, а не университетских или рабочих связей.
Что поменялось за десять лет? Существенней всего изменилась доля выходцев из Северо-Западного федерального округа (читай — Санкт-Петербурга): уже в 2000 году она в федеральном правительстве была вдвое выше, чем процент обитателей СЗФО в суммарном населении страны. А в 2011-м они представлены там в уже в четыре раза весомее, чем питерцы в населении России: доля питерцев в правительстве — 38%, выдающийся результат.
Советская логика общегосударственных (партийных) карьер к 2011 году оказалась полностью заменена консолидацией и усилением небольших групп номенклатуры, члены которых напрямую связаны через личные связи (землячество, учебу, службу).
А личные связи по определению сильно географически «перекошены»: если мы вербуем будущих соратников из числа тех, с кем учились (служили или работали), то и количество регионов, откуда они родом, будет весьма ограниченно.
Активное использование личных связей, друзей и знакомых всегда приводит к изоляции федерального правительства от региональной номенклатуры. Лишь ничтожная часть представителей федеральной элиты может похвастаться тем, что их карьера никак не связана с протекцией земляков. Это, в частности, тот же Александр Хлопонин, родившийся в семье дипломатов на Цейлоне или Герман Греф, родившийся в Казахстане, куда были высланы его родители-немцы. Нынешний глава Сбербанка закончил Омский госуниверситет, но для его карьеры важнее то, что впоследствии он перебрался в Санкт-Петербург.
Пример сверхмобильности в нашем правительстве — Сергей Шматко, родившийся в Ставрополе, учившийся в Свердловске и Марбурге, работавший во Франкфурте-на-Майне и только потом перебравшийся в Москву. В его взлете фактор землячества никакой роли не сыграл — он стал министром энергетики, выйдя из системы Росатома, то есть он ставленник сильного корпоративного лобби. Но это скорее исключение. Судя по составу правительства 2001 года, чтобы попасть в элиту, родиться надо в Москве или Петербурге.
Cанкт-Петербургский госуниверситет — ключевой поставщик кадров для как нынешнего правительства, так и для правительства 2000 года. Причем за последние 10 лет доля выпускников СПбГУ там выросла в полтора раза — теперь почти каждый четвертый в Белом доме оттуда, а вообще питерские вузы закончила половина членов кабинета. Главный поставщик — юрфак СПбГУ. Две основные волны — однокурсники премьера (1975 года выпуска) и президента (1987 года выпуска).
Окончание Sciences Po во Франции или Йельского университета в США — это своего рода метка, сертификат, удостоверяющий, что носитель диплома этого вуза достоин управлять страной. Не только по причине блестящего образования (и науки) в этих вузах, но и благодаря клубной структуре, общей этике и принципам.
К питерскому университету это не относится: так много его выпускников оказалось во власти не из-за качества полученных знаний и вовсе не из-за какой-то системы закрытых клубов, а из-за того, что несколько его выпускников сумели пробиться наверх, а затем вытянуть туда своих однокашников. Доступ в номенклатуру у нас дают не блестящие знания, этика и братство питерского юрфака, а конкретные личные связи с конкретными его выпускниками.
У советского правительства был крен в сторону инженерных подходов — прямого управления планами, стройками и проектами. У постсоветского — в экономико-юридический формализм, то есть склонность к управлению не страной и ее хозяйством, а макропоказателями — и к постоянному писанию законов.
Аппаратный вес любого чиновника формируется из сочетания двух факторов. Во-первых, из тех связей, которые есть у бюрократа в верхах, — это влиятельность. Во-вторых, из своих людей, которых он сумел протолкнуть на нижних этажах и которые зависят от него и поэтому ему преданы, — это ресурс поддержки в случае конфликтов. Чем больше у чиновника связей обоих типов, тем сильнее он включен в существующую «ткань власти».
Так, влиятельность бывшего главы Счетной палаты Сергея Степашина заметно снижается из-за того, что ключевые его связи в питерско-чекистской группе (в первую очередь Николай Патрушев, Виктор Иванов, Виктор Черкесов, Сергей Иванов) уменьшили свое влияние. И Степашин из центральных фигур ушёл в тень.
Что бросается в глаза при сравнении «карты связей» 2000 и 2011 годов? В правительстве нулевых было куда больше независимых центров влияния. Сейчас такой центр остался, по сути, только один: какую-то конкуренцию группе Путина составляет лишь группа Кудрина — Чубайса и прочих «реформаторов», связанных опытом семинаров 80-х в экономическом кружке при Институте социально-экономических проблем (ИСЭП), где сначала тайно, а потом и вслух тогда еще молодые экономисты обсуждали капиталистическое будущее России. Эта группа почти целиком имела и совместный опыт участия в гайдаровских реформах. Доверие и взаимная поддержка в ней оказались так сильны, что и сейчас «реформаторы» необычайно влиятельны, несмотря на крайне низкий уровень политической (демократической) поддержки, рост влияния других групп (чекисты).
Впрочем, группа Путина и группа Кудрина — Чубайса не конкурируют, эти кланы плотно переплетены между собой. В конце концов, почти все «реформаторы» в нынешнем правительстве связаны с Путиным либо лично, либо через одно рукопожатие. Пересекающийся опыт участников двух кланов — работа в Ленсовете в начале 90-х годов. Исторической правды ради следует напомнить, что именно группа Кудрина — Чубайса, попавшая во власть с правительством Гайдара, перетащила в Москву знакомых из Ленсовета, в том числе и самого Путина.
Но по сей день важным фактором остается причастность к семинарам 80-х, а не только работа в Питере. Например, через этот же кружок проходит связь с крупным бизнесом, в частности Петром Авеном из Альфа-банка. Еще одна связь с «олигархическим капиталом» — Московский финансовый институт, выпускником которого являются Александр Хлопонин, а также его однокурсники и будущие владельцы группы «ОНЭКСИМ» — Прохоров, Шматович, Ушаков и другие.
В 2000-м еще оставалось сравнительно самостоятельным Министерство внутренних дел. Его возглавлял Владимир Рушайло, весьма независимый игрок, не боявшийся в бытность начальником РУОПа бодаться с тогдашним главой МВД Анатолием Куликовым. Возглавивший атаку на Рушайло журналист Хинштейн даже косвенно признавал, что «мочат» Рушайло за чрезмерную независимость: «После Берии и Ежова не было в стране второго такого шефа полиции, как Рушайло: жесткого, властного, иезуитски беспредельного». Так что уже в марте 2001 года Рушайло заменили одноклассником шефа ФСБ Борисом Грызловым, а затем Рашидом Нургалиевым, с которым Николай Патрушев работал в начале 90-х в ФСБ Карелии.Сейчас - Колокольцев В.А.
Если посмотреть на позицию Дмитрия Медведева, то она за прошедшее десятилетие изменений почти не претерпела: он обладает большим аппаратным весом (его «промежуточность» сравнима с таковой у Нарышкина, Чубайса, Грефа, Зубкова, Патрушева), но существенно меньшим, чем у Путина. Чтобы Дмитрий Медведев во второй раз мог выдвинуться на пост главы государства, его аппаратного веса недостаточно, нужно аккумулировать какие-то иные ресурсы, например политические.
Не связанные общим прошлым ключевые министры заменяются знакомыми и верными людьми. Так министром обороны вместо одиночки Игоря Сергеева стал Анатолий Сердюков, знакомый с Путиным с питерских времен и зять Виктора Зубкова.
С приходом к власти Владимира Путина в 1999 году федеральное правительство резко помолодело, началось оживление в управлении, реформы, но потом чиновничий корпус опять начал быстро взрослеть — элиты стали замыкаться в себе и терять способность впускать свежую кровь. В итоге мы получаем медленное старение элит, проще говоря застой.
Средний возраст региональной российской элиты и степень затруднений в обновлении кадров уже превысили позднесоветские показатели.
За последние 11 лет в ней не произошло разительных изменений, но все же можно отметить две тенденции. Во-первых, меньше становится чужаков, мало связанных с другими членами сети, а не только с самим Путиным. Среди таких оттесненных из правящего клана, например, Михаил Лесин, лишившийся сначала министерского поста, а затем и должности советника президента, и Сергей Лебедев, отправленный с должности главы Службы внешней разведки в структуры Содружества независимых государств, что иначе как почетной пенсией назвать сложно.
Одновременно оттесняются на периферию реальной политики и люди, которые, наоборот, имеют много связей и благодаря этому формируют самостоятельные центры власти, могущие составить конкуренцию главному центру — собственно Владимиру Путину. Так, перестаравшись с набранным политическим и аппаратным весом, в разное время за это поплатились Сергей Иванов, Николай Патрушев, Виктор Черкесов. Такие люди не выходят из обоймы, но удаляются на периферию управления.
Последний был сначала разжалован с главы ФСКН до главы Федерального агентства по поставкам вооружения, военной, специальной техники и материальных средств — должности анекдотичной по сравнению с предыдущей, а затем и вовсе отправлен в отставку. Николая Патрушева «сослали» секретарем Совета безопасности — на должность, которая сегодня, в отличие от 90-х, стала совершенно номинальной.
Таким образом, аппаратный вес может работать в обе стороны: слишком маленький — это угроза выживанию в правительстве и слабая влиятельность, а слишком большой — угроза монолитности власти.
Подавляющее большинство нынешнего правящего класса так или иначе пересекались на прежних этапах своей жизни.
например, формально директор Ростехнологий Сергей Чемезов никогда не служил в КГБ, но при этом несколько лет подряд работал в Дрездене — как раз тогда, когда Путин возглавлял дрезденский Дом дружбы СССР — ГДР.
Кое-где ,возможно, допускются определенные вольности: так, например, Дмитрий Козак учился на юрфаке СПбГУ на два курса старше Дмитрия Медведева, и нет никакой гарантии, что они уже там были знакомы. Но в целом из схем довольно четко вырисовывается механизм вытягивания «своих». Он состоит из двух частей. «Первый контакт», как говорят разведчики, как правило, происходит либо на работе (в случае с путинской группой это КГБ), либо в университете (такой способ более популярен у представителей более позднего поколения — медведевских).
Затем те, кто поудачливей, пробиваются наверх и начинают подтягивать коллег. Так Чубайс в своё время вытащил знакомого ему по ИСЭПу Кудрина в Москву, в администрацию президента. Владимир Путин берет к себе в Ленсовет Медведева, с которым он познакомился, когда оба работали в СПбГУ,а потом приглашает его к себе на работу в Москву .
Это было, есть и будет в любом истеблишменте! Ничего "нового и неожиданного". Руководитель любого уровня всегда "организовывает свою команду", на которую он может опереться в дальнейшей своей деятельности. Обеспечивает свои "тылы". И этот фактор до поры до времени может сыграть позитивную роль, но со временем, если не продумана будущая ротация кадров, вливание, так сказать, "свежей крови", то он обречён на обеспечение "застойных процессов" в управлении, а значит, и аналогичных явлений в обществе.