Любопытное интервью, взятое у Фредди Меркьюри Саймоном Бэйтсом в июне 1985 года на «Радио 1».
Первый вопрос касается различных домыслов относительно здоровья Фредди, потому что перед тем, как состоялось интервью, он был сильно болен.
САЙМОН: Является ли ваше состояние здоровья, синдром хронической усталости, доказательством того, что вы трудоголик? Вы энергичный человек и, возможно, поэтому перетруждаете себя?

ФРЕДДИ: Думаю, я именно такой человек, но при этом полагаю, что людей пичкают только дурными новостями, ведь лишь подобные сообщения имеют ценность, не правда ли? Так, в течение прошедших шести месяцев либо я сломал ногу, либо потерял голос, либо случилось что-то ещё — всё это тут же становилось всем известно. Я работал очень напряженно, занимался своим сольным творчеством, а также трудился вместе с Queen. По правде говоря, я взялся одновременно за два очень сложных проекта, поэтому действительно переутомился.
Вот что обычно происходит, когда я работаю над альбомом с Queen: мы едем на студию и трудимся там дни и ночи напролёт, затем даём себе передохнуть и после этого отправляемся в турне. Однако на этот раз, в промежутках между работой с группой, я вынужден был заниматься своим сольным проектом, а порой, наоборот, приходилось останавливать работу над сольным проектом, чтобы сделать что-то вместе с Queen, например, видео или необычное шоу. Однако только я завершил сольный проект, как мне предстояло турне с Queen по Австралии и Японии. В сущности, я тогда пытался отогнать от себя все мысли, связанные с сольной карьерой, и сказать себе: «0'кей! Я теперь с Queen». Впрочем, у меня и времени не было на такие мысли: просто я занимался всем, чем только возможно, например, устраивал презентации, которые, несмотря ни на что, ненавижу.
Вы сказали, что не любите давать интервью подобное этому, и мне интересно знать, почему?
По правде говоря, я просто ненавижу рассказывать о себе. Когда я общаюсь с людьми, предпочитаю говорить либо о них самих, либо о других интересных вещах. Я думаю, что после тринадцатилетнего общения люди знают обо мне абсолютно всё. В сущности, я лишь повторяю одни и те же всем известные факты и считаю, что после тринадцати лет — это уже чересчур. Откровенный разговор о самом себе я не нахожу очень интересным, но вы-то думаете по-другому. [Смеётся]
Ну, мы уже говорим о вас. Посмотрим, интересно ли это на самом деле. [Фредди смеётся] Вам придется смириться. Итак, расскажите мне о себе. Скажите, являетесь ли вы эгоцентристом, скрывающимся под маской застенчивости, или вы в действительности тихоня?
Я разный. [Саймон смеётся] Я на самом деле такой. Вот что значит быть искренним. Я, конечно, мог бы сидеть здесь и говорить, какой я замечательный человек, но в действительности я как бы состою из множества различных компонентов, я могу быть и сволочью. Думаю, что в глазах зрителей я предстаю человеком со сцены, очень надменным, очень агрессивным, окружённым блеском, поэтому всякий раз, когда люди говорят обо мне и видят меня в обществе, они не сомневаются в моей высокомерности. В какой-то степени это даже хорошо, так как я не хочу, чтобы каждому было известно о моих истинных чувствах, ведь это моя личная жизнь. У меня есть несколько очень близких друзей, они знакомы с другой частью моего внутреннего мира. Итак, единственное, что я хочу, чтобы газеты никогда не писали вещи типа: «О, он действительно замечательный человек», ибо, подобно большинству людей, моя душа, как медаль, имеет две стороны: одну светлую, другую тёмную.

Но это небезопасно, потому что при нашей первой встрече, когда вы вошли в комнату, вы были подобны гневу Божьему. Вы, конечно, не выглядели отталкивающе, но вы вошли сюда таким неприступным и самоуверенным.
Да, я могу быть и таким. Видите ли, вы должны лучше знать меня. Доверительный разговор, подобно нашему, носит очень интимный характер, а я ведь даже не знаю вас, и мне очень трудно быть откровенным, в этом-то всё и дело. Конечно, я дам вам интервью, но я обычно предпочитаю общаться с людьми, которые мне хорошо знакомы, только при таких условиях вы узнаете обо мне всё. Так что, это уже очевидно, вы ничего не узнаете обо мне [Смеётся].
Ладно, хорошо. Давайте начнём с самого начала, с того, что было до Queen. Чем вы тогда занимались?
В течение примерно четырёх лет я учился в художественной школе при колледже Илинг. О Боже, как это было давно, думаю во времена англо-бурской войны [Саймон смеётся]. Я получил диплом по графике и иллюстрированию. В дальнейшем им не воспользовался, но, полагаю, он имеет непосредственное отношение к моей работе по оформлению обложек для альбомов и к другим подобным вещам, например, костюмам для сцены. Вот это, пожалуй, и всё. Вообще-то я собирался быть иллюстратором, но я рад, что передумал.
Почему?
Потому что, думаю, музыка— это именно то, чем я хотел заниматься. Однако когда вы заканчиваете колледж, вы не можете сказать: «Хорошо, я буду музыкантом», так как это очень рискованный бизнес, а в то время, как мне кажется, особенно. Я помню тот момент, когда решился на это. Музыка всегда воспринималась как отказ от продолжения учёбы в художественной школе. Я вспоминаю Питера Тауншеда (Peter Townshed), который учился в том же колледже, но только раньше меня. С его стороны было очень опасно и рискованно начать карьеру музыканта.

Задумывались ли вы о музыке как о карьере?
В то время нет. Я играл в полупрофессиональных группах, но в конце концов просто-напросто увлёкся и решил: это именно то, чем я хочу заниматься, ведь только так можно узнать, подходите ли вы для этого бизнеса, потому что в нём нельзя работать в полсилы. Вы не можете рассуждать следующим образом: «Я поработаю в этом бизнесе пару лет, а если у меня не получится, займусь чем-нибудь ещё». Если вы будете так подсознательно думать, вы просто не сможете отдать музыке всю свою душу, всю свою энергию, несмотря ни на что.

Можете ли вы вспомнить тот момент, когда приняли окончательное решение стать профессиональным музыкантом?
Ну что ж, думаю, подобные решения принимали четверо людей, потому что мы были квартетом. Дело было так. Как только я кончил художественную школу, я понял, что больше всего на свете мне нравится петь. Я не хотел заниматься чем-либо ещё, поэтому для того, чтобы добиться успеха, я был готов испытать любые трудности и лишения, которые в дальнейшем и преподнесла мне судьба. Неважно, сколько времени потребуется, чтобы преуспеть, вы просто должны верить в это, и я верил. При этом необходимо обладать определённой долей эгоизма, высокомерия и самоуверенности. В этом бизнесе нельзя быть просто хорошим парнем.
Такая агрессивность и заносчивость с вашей стороны выглядят немного несерьёзно, не правда ли? Ведь по большей части это напускное.
Это смотря с какой стороны посмотреть, что касается бизнеса, то в нём я о-ё-ёй какой!
Правда?
О да! Вы должны быть безжалостным. Я очень жестокий. Думаю, учитывая свой опыт, накопленный за годы работы в этом бизнесе, вы начинаете понимать ситуацию, которая сложилась в нём. При том вы ожесточаетесь, чего я в действительности не хотел делать. Но вам просто необходимо быть таким, иначе вы, а я уверен, что то же самое вам скажут и другие люди, просто потерпите поражение. Вас очень легко могут раздавить, поэтому нужно быть неприступным с самого начала своей карьеры. В действительности это немного похоже на аттракцион с машинами. Когда вы едете на такой машинке, чтобы вас не стукнули, вам приходится всё время уходить от удара, но при этом обычно вы бьёте соседние машины. Так и в жизни: чем выше вы поднимаетесь по лестнице успеха, тем больше у вас появляется проблем, тем серьёзнее они становятся, и при этом вас окружают всё более ухищрённые и коварные ловушки. Но именно в этом и заключается ваша конечная цель. Мне всё равно, симпатизируете ли вы мне или нет, я просто рассказываю о том, как в действительности обстоят дела в этом бизнесе. Если кто-то решил работать в нём, то я могу вас заверить, что его нелёгкий путь к успеху.

Давайте вернёмся назад в ранний период творчества Queen, когда группа была современницей Гари Глиттера и Дэвида Боуи, исполнявшими то, что получило известность, как глэм-рок. В те дни вы носили костюмы от Зандры Родес (Zandra Rhodes), и их использование в шоу выглядело как вызов всему вокруг. Мне интересно знать, вы это делали намеренно?
Да, так оно и было. Я даже могу сравнить те дни с тем, что происходит сейчас, пример тому — Бой Джордж. Если вы имеете ввиду яркий и броский имидж музыкантов, то я думаю, он в какой-то степени присущ каждой музыкальной эпохе. Я помню, тогда он ассоциировался с Queen, Дэвидом Боуи и Roxy Music. Мы старались всё превратить в театральное действо, ведь до нас был Эрик Клэптон c блюзами, и люди в то время просто выходили на сцену в своих обычных джинсах, так что с нашей стороны яркий, броский имидж был ответной реакцией на всё происходящее. То же самое делали и Sex Pistols, бросая вызов общепринятым нормам поведения. Таким образом, и это парадоксально, глэм-рок с его красками, гримом и множеством сценических эффектов, будучи своего рода ответным ударом, направленным на всё то, что происходило до него, сам стремился стать общепринятым и общепризнанным.

 

Но вы не выглядели вульгарно, а тогда многое из глэм смотрелось пошло.    
О да. В тот момент, когда что-то становится популярным, принимает характер повального увлечения, вы должны суметь отделить зёрна от плевел. Талант — это лучшее из лучшего, вы всегда распознаете его. Например, очень многие панк-группы, которые на тот момент просто попали в струю, считали себя самыми лучшими, но в действительности они лишь подстраивались под то, что было модным. Раньше, как я уже говорил, я делал практически то же самое, что и Бой Джордж сегодня, но мне кажется, что в настоящее время он сталкивается с большими трудностями, нежели я тогда, так как сейчас очень сложно чем-то удивить публику, чем-то её шокировать...

Так вот, что вы старались делать?
О да. Для того, чтобы вас запомнили, необходимо эпатировать общество, бросать ему вызов, но при этом не забывать и о музыке. Хотя я считаю, что сейчас концентрироваться только на одной музыке недостаточно. Вы скажете, что талант проявит себя, но на сегодняшний день талант — это нечто большее, чем просто способность написать хорошую песню. Вам нужно уметь представить её публике и обеспечить ей успех. Помимо этого, она должна соответствовать современным требованиям шoy-бизнеса. Я думаю, что для победы вы должны использовать все составляющие своего таланта.

Давайте сейчас поговорим о видеоклипах. Играют ли они важную роль в формировании имиджа Фредди Меркьюри?

 

Вы говорите о видеоклипах? Мы можем затронуть и эту тему. Сейчас это большой бизнес и удачный способ показать себя, но некоторые эпизоды из видеоклипов могут ввести в заблуждение покупателя. Когда вам нравится какая-то музыкальная композиция, вы идёте, покупаете её, и при прослушивании в вашей голове рождаются определённые образы, которые ассоциируются с этой музыкой. Вы ощущаете эмоциональный заряд и при этом думаете, что такие же чувства вкладывает и музыкант в это произведение. Следовательно, у каждого своё собственное видение данной композиции. Но в тот момент, когда исполнитель работает над видеоклипом к этой песне, люди начинают говорить: «О Боже, теперь-то я понял, что он хочет сказать этим». Я считаю, что клип ограничивает восприятие песни, поэтому иногда мне нравится давать волю своему воображению и делать видео настолько образным, насколько это возможно. Вот почему в нём я использую множество сюжетных линий, особенно когда песня очень эмоциональна или когда она посвящена любви. Только на днях кто-то подошёл ко мне и сказал буквально следующее: «У меня сложилось определённое мнение об этой песне, но когда я увидел клип, то понял, что был совершенно неправ»...
Как называется эта песня?
«I Was Born To Love You». Он просто сказал, что совсем не понял её смысл, вот так-то.
Вы были этим разочарованы, вы были расстроены?
Я не был расстроен. Я говорю об этом вот почему: всегда найдутся люди, которые будут разочарованы тем, что видеоклип не соответствует их собственному видению песни.
Давайте вернемся назад и поговорим о вашем первом промо-вмдео, которое стало историческим, так как в его основе была заложена идея видеоклипа. Мой первый вопрос: когда возникла эта идея? И второй вопрос: кто, чёрт возьми, дал на это деньги?
Нашим первым клипом была «Bohemian Rhapsody».
Она, должно быть, стоила целое состояние.
Вы будете удивлены. Она стоила от трёх до пяти тысяч фунтов.

Хорошо, я не хочу льстить вашему самолюбию, но скажите мне, сознавали ли вы в тот момент, что создаёте новый вид искусства?
Нет. В то время мы не думали, что видеоклипы получат признание зрителей. Мне кажется, что человек, просыпаясь каждое утро, не говорит: «Ну что ж, я попытаюсь создать нечто совершенно новое, создать прецедент».
 

 

Видеоклип «Bohemian Rhapsody» безусловно дал толчок новому виду искусства, но я полагаю, что самым запоминающимся видеороликом Queen, конечно, должен быть «I Want To Break Free». По крайней мере, хотя бы из-за того, что вся группа, включая и вас, Фредди, предстаёт перед зрителями переодетыми в женские наряды.

Я думаю, что на сегодняшний день это один из наших лучших видеоклипов, к тому же я всё ещё хихикаю каждый раз, когда смотрю его. Я видел его множество раз и рад, что мы его сделали. Самое смешное в том, что каждый считает, что это была моя идея, ведь люди думают... Но это не так. Нечто подобное было у меня в подсознании, но если бы я высказал эту идею остальным членам группы, они бы не согласились с ней, так как это выглядело бы, как будто я стараюсь переодеть их всех в гомосексуалистов, и каждый бы думал, что я пытаюсь воспользоваться ситуацией или что-то в этом роде. [Саймон смеётся] Самое забавное заключается в том, что именно остальные участники группы пришли ко мне с этой идеей, и я сказал: «Хорошо, я сделаю это». Таким образом, осуществился мой тайный замысел. Но на самом деле я был шокирован тем, что они действительно собирались переодеться в женские наряды. Я взял быка за рога и просто сказал: «Замечательно, теперь сделаем это должным образом» [Саймон смеётся] Впервые в жизни мы прикалывались сами над собой. Я думаю, что в ранние годы Queen люди ценили её за мелодичность и интеллектуальность, но полагали, что нам не хватает чувства юмора. Однако в концертных шоу группы всегда присутствовал элемент юмора, к тому же наши чудачества на сцене пользовались неизменным успехом у зрителей, поэтому я подумал, почему бы нам не попытаться использовать это в видеоклипе. Люди были крайне удивлены тем, что мы можем дурачиться, переодеваться в женские наряды и оставаться при этом хорошими музыкантами.
Когда вы смотрели заключительную часть видеоклипа, то смеялись над ней, как, наверное, это делал каждый, кто видел её. Задумывались ли вы над тем, что среди зрителей найдутся люди, которым не понравятся этакие шутливые заигрывания весёлой дамочки.
Нет, я не думал об этом. Риск присутствует во всём, что мы делаем со времён работы над «Bohemian Rhapsody». Вот почему мы не собираемся менять что-либо, и мне кажется, что некоторые из наших самых верных фэнов знают это. В своей работе мы используем множество самых разнообразных, даже нелепых идей. Одни из них срабатывают, другие нет. На самом деле мы не придаём этому такое уж большое значение. Мы делаем то, что хотим делать, неважно, понравится ли это кому-то или нет.
Существует классное высказывание, характеризующее Вас, кажется, оно принадлежит Роджеру: «Нет, нет, нет. Стоящие вещи стоит переделать».
Точно, это чистая правда, чистая правда. Но когда мы снимали этот видеоклип, у нас не было мысли: «О Боже, он не понравится зрителям»,— мы просто работали. Однако американцам он действительно совсем не понравился, потому что они всё ещё воспринимают нас как исполнителей тяжёлого рока и всего с ним связанного. Они, наверное, подумали: «Что же наши кумиры делают в этих женских платьях?» [Смеётся]
Мы прервались на минуту. Он выпил ещё одну порцию водки с тоником, а я ещё один стакан молока. Мы поговорили о сольном творчестве Фредди Меркьюри, о нём как об участнике группы и решили остановиться на том периоде, когда Фредди работал вместе с другими музыкантами вне Queen.
Песню «There Must Be More To Life Than This» я написал очень давно. Она должна была попасть на один из альбомов Queen, но её не использовали, так как я сочинил что-то еще... Вспоминаю, как пару лет назад я работал с Майклом Джексоном. Мы пытались сделать вместе кое-какие записи, и у нас до сих пор хранятся в архивах незавершенные труды. Они так и не увидели свет, и среди них - «There Must Be More To Life Than This».

Почему они не были завершены?
Потому что у нас фактически не было времени вернуться и закончить работу над ними.
Я подумал, что может привлекать двух совершенно разных людей к совместной работе? То, что вы, как личности, подобны двум противоположным полюсам, хотя я лично не знаком с Джексоном.
Что ж, я думаю, вы правы, может быть, это и подтолкнуло нас к сотрудничеству. Раньше ему нравилось творчество Queen. Он приходил на все наши концерты, так мы и стали друзьями. Однажды он спросил: «Почему бы нам не поработать вместе?» это было как раз перед его проектом The Thriller, и я сказал: «Хорошо, давай попытаемся что-нибудь сделать вместе».Мы стали работать вдвоем, только он и я. Я пришел к нему домой и сделал три или четыре пробных записи, чтобы понять, как они звучат. Хотя моя манера исполнения сильно отличалась от того, как пел эту песню Майкл Джексон, он делал это очень красиво. Я же сказал, что необходим другой подход к данной композиции, нужно усилить ее оркестровое сопровождение. В любом случае, я хотел, чтобы она была исполнена именно в этой манере. Наверное, он все же мог спеть ее таким образом.

Как вы работали с Майклом Джексоном? Над какими песнями?
Окончательное название одной из песен было «State Of Shock», в итоге я не смог завершить работу над ней, зато это сделал Мик Джэггер.
Неужели?
Да, это правда. Я действительно исполнил вокальные партии, но так сложились обстоятельства, что всё упиралось в фактор времени, а Майкл Джексон хотел, чтобы я в срок закончил работу над песней. Я же просто сказал ему, что не могу, так как занят с «Queen и у меня на самом деле нет времени. Я в этот момент был в Мюнхене, а он в Лос-Анджелесе. Майкл спросил у меня, как я отнесусь к тому, чтобы мои вокальные партии спел Мик? Таким образом, всё, что осталось от нашего совместного труда, это только одна композиция, которую мы действительно написали вместе, она называлась «Victory». Позже Майкл использовал её название в качестве заглавия к альбому The Jacksons. Мы сделали пробную запись этой песни, и она звучит потрясающе.
Работу с другими людьми вы находите тяжелой или получаете от нее удовольствие?
Я получаю от неё удовольствие, но считаю более трудным занятием. Всё зависит от того, с кем вы работаете, но всё равно я люблю это испытание, я люблю это испытание. Думаю, что все остальные члены Queen скажут вам то же самое. Мы на протяжении многих лет работаем вместе и уже инстинктивно понимаем друг друга, знаем, что делать. Вы понимаете, о чем я? Я даже пишу песни в манере, характерной для Queen. Я точно знаю возможности бас-гитариста и подобные вещи. Таким образом, я настроен на работу в группе задолго до того момента, когда начинаю сочинять песню. Но работать с другими знаменитыми артистами, не зная их, это все равно, что начинать все заново. Это огромное испытание, потому что вы не знаете, какие композиции нужно писать. Вы не знаете, с какими нападками вам предстоит столкнуться, какой вам сделают комплимент, какие отношения у вас сложатся. Я думаю, лучший способ работы с другими людьми, это когда ты полностью погружаешься в нее и просто делаешь свое дело. Если при этом она зажигает тебя, значит все получилось – в противном же случае откажись от нее!

Когда я работал вместе с Дэвидом Боуи, все было именно так. Мы ничего не планировали, просто он оказался в городе вместе с друзьями и зашел в студию. Мы стали импровизировать на темы его и наших композиций, распили несколько бутылочек вина и неожиданно решили: почему бы нам не попробовать и не записать вместе что-нибудь совершенно новое. Таким образом появилась наша совместная песня. Я помню, как в какой-то момент Дэвид воскликнул: «Боже мой, эта песня зажигает! Давайте займёмся ею!» Так наша встреча переросла в музыкальный проект, в который было вложено много труда. До этого мы просто дурачились, но потом решили на самом деле поработать над ним, пока это хорошо получалось, потому что, если бы мы прервались, то, возможно, на следующий день могли бы передумать и заняться каждый своим делом. Наш музыкальный сеанс длился все двадцать четыре часа. Мы просто продолжали работать над песней и, наконец, добрались до самого существенного момента, когда поняли, что она стала что-то собой представлять. На следующий день мы всё ещё работали над ней, тогда же и завершили ее.
Немного раньше в этом интервью вы рассказывали о реакции американцев на видеоклип «I Want To Break Free». Вы говорили, что он не очень понравился зрителям Америки. Мне интересно знать, неудача, в особенности провал в Штатах, вас сильно беспокоит?
Я думаю, выступая перед зрителями, мы должны делать сё, что хотим. Я считаю, это лучший способ осуществить задуманное. Ненавижу приспосабливаться и потворствовать даже вкусу публики так, как это делают компании звукозаписи. Пару дней назад я размышлял на эту тему. И вот какие мысли пришли мне в голову. Во времена «Bohemian Rhapsody», мы бросали вызов всем устоявшимся нормам общества и становились при этом новаторами, вот почему нам сопутствовал успех. Мы всегда будем выступать против обыденности и никогда не станем работать на потребу публике, если ей это нравится, а люди сами сделают свой выбор. Мы никогда не боялись того, что делали, и не заигрывали с модой, у нас есть своя собственная марка — марка Queen. Мы не глупцы, поэтому никогда не ограничиваемся просто новой прокруткой старых вещей, написанных нами пять или шесть лет назад. Мы очень тонко чувствуем и чётко реагируем на то, что происходит. Я помню, мы записали альбом «Hot Space», который полностью провалился в Америке, и все говорили: «Ах, Queen, они очень рисковали, но теперь-то они знают, что не должны делать этого больше». Я же ответил: «Если мне это захочется сделать снова, то я сделаю».
Альбом «Hot Space» не стал популярным в Америке. Учитывался ли этот опыт при работе над вашим новым сольным альбомом «Mr. Bad Guy»?
Это было для меня огромнейшим испытанием. Я думаю, что песни, которые я написал для своего сольного альбома, стали своего рода продолжением альбома «Hot Space».
Тогда следующий вопрос. Сольный альбом...?
Да, я знаю, о чем вы хотите меня спросить.
Да, да. Имеет ли для вас значение его успех?
Я был бы, конечно, очень рад, если бы он стал популярен. Да, это имеет большое значение для меня. Я сочинил музыку и хочу, чтобы она понравилась. Все это естественно, ведь не для себя же я ее написал.
Вот именно эта тема меня и интересует.
Разумеется, каждый артист надеется на то, что его труд достойно оценят. Я хотел получить максимальное признание у слушателей, но я не боюсь, что мой альбом не будет успешным, тогда я просто возьму и сделаю еще один.
Ваша любимая композиция с альбома? Я знаю, что это глупый вопрос, но он может помочь мне немного лучше понять вас.Да.
Вообще-то мне они все нравятся. Но когда я закончил работу над альбомом и прослушал все записи, то понял, что одна из моих любимых композиций это «Love Me Like There's No Tomorrow».
Почему?
Все дело в том, как она родилась... к тому же она очень личная... я написал ее всего за пять минут... И в ней все уже было идеально. Слова легли на музыку, вещь получилась крайне эмоциональной и очень сильной... Я люблю эту композицию!

______________________________________________________________________________________________

К сожалению, я потеряла ссылку на сайт, откуда было взято это интервью. Но, в любом случае, большое спасибо тому, кто его выложил у себя на сайте!