Жизнь не может быть скучной.

Все происходит совершенно по-идиотски.

Своей жизнью мало-помалу мы пестуем смерть.

— Это ведь мы посоветовали ему купить мотоцикл.

— А если мы предложим ему спрыгнуть с моста, он прыгнет?

— Не знаю, мы это попробуем в следующий раз.

— Мой отец обычно говорил мне, что Бог любит камни, мух, сорняки и бедных людей превыше всего из всех Его созданий, и вот почему Он сотворил их так много.

— Но каждый год они как будто возвращаются.

— Да, думаю, возвращаются, — сказал Вилл. — Только так я могу это объяснить.

— Выступление будет для тебя слишком душещипательным, — объяснила я. — Ты умрешь от умиления.

— Но я мечтаю умереть от умиления! Обожаю это дело. 

Медуза — точно сердце бесплотного призрака: смотришь сквозь него и заглядываешь прямиком в иной мир, где скрывается всё, что ты когда-то утратил.

Варварство выражается в невнимательности к миру и в непонимании.

Я почти никогда не делилась с ней сокровенным, потому что берегла ее. Почему-то я боялась, что мои проблемы буквально ее убьют. Но тогда все стало по-другому. Я обнаружила между нами такую огромную пропасть, что если бы сделала шаг навстречу маме, то упала бы и разбилась.

Возможно всё, но не всё должно.

Бен взял свой экзаменационный лист и ушел, благодарный богам, покровительствующим одиннадцатилетним толстякам.

Понимаешь ли: нужно понимать время, чтобы освободиться от мелких чувств. Обида, скажем, продолжается час или год. У них хватает воображения на год. А на тысячу лет они не разгонятся.

Смерть — не полярная жизни субстанция. Смерть изначально существует во мне.