ахах))) вот, с подругой создали)) идея и образы-мои)) форма, т.е. литературное оформление -ее)))) хотели сделать что-то вроде модели для сборки, но так все и заглохло...( Дорогая моя крестная фея, знай: я желаю повторить наши славные подвиги!!! =)))
Верблюд и Кактус-пустынник
В пустыне было много живности. Верблюд наблюдал за всеми существами сразу и никак не мог сосредоточиться. Наконец его внимание привлек пухлый круглый зеленый сочный Кактус-пейот.
«Уважаемый! – робко спросил его оголодавший Верблюд – можно ли Вас укусить?..»
«Кусай! – ответил Кактус и сморщился от омерзения – кусай! все вы тут на один горб: гадкие, голодные, прожорливые и все норовите уесть зеленых, тихих и беззащитных...»
Верблюд наклонился ближе и обдал зеленое чучелко теплым верблюжьим дыханием. Кактус съежился и отполз на пару шагов.
«Но сэр Пейот, извините, закон пустыни суров. Я должен съесть вас целиком, до последней малозаметной мазоли...» Эти извинения были последним, что Кактус услышал на своем зеленом веку. Большая мясистая морда цвета свежих барханов начала медленно, но верно приближаться, пока глазные колючки сэра Пейота не расфокусировались и картинка не вспыхнула миллиардом пестрых искр и не рассыпалась окончательно. На задний фон наложился сочный аппетитный хруст: Верблюд дожевывал зеленую ветку позвоночного столба бедняги, и делал это так безмятежно, как будто надкусывал молоденькую виноградную лозу в хозяйской усадьбе.
Пустыня мирно дремала в этот знойный полуденный час. Верблюд облизнулся и поплелся вдаль по барханам. На третьей минуте пути в его горбатый мозг начали поступать странные сигналы неясного свойства: сознание Верблюда фиксировало наличие оазиса где-то в радиусе трех-четырех шагов от лучевой параболы его правого переднего копыта. Где-то ровно в точке экстремальной сингулярности и парнокопытности. Не то, чтобы он и вправду там находился, но информация поступала крайне достоверная и при том назойливая. В этот момент Верблюд заметил... о, боже! навстречу ему неслись, как маленькие ураганы, четыре перекати-поля, подметая песок длинными красными хвостами-кометами. «Формула-1!» - икнул Верблюдус и шумно сглотнул. «Перекати-ралли!» - яростно пискнули растения, подлетая к нему. И вдруг в его голове мелькнула хорошая и довольно логичная мысль (а чем ты раньше думал, парнокопытный?): надо рассчитать с точностью до сотой доли секунды траекторию пробежки патлатых перекатишников и вскочить, оседлав каждый одним из четырех упругих маневренных копыт. И кто бы мог подумать, что ему это удастся??? Трюк вышел будь-здоров, держись за горб! – Вербл мчался на лихой скорости, выписывая затейливые кренделя, ничуть не пасуя на крутых виражах, а только прибавляя зеленого газу. «Йоу! вссыыххх... взззыыыкк-к-к-к...паупаупау...йо!» - маневрировал горбатый гонщик, с трудом удерживая заплетающиеся копыта. «Тух-тух-тух...»
И вот наконец желанный оазис нарисовался на горизонте. Верблюд нацелился, поднатужился и в нужный момент подпрыгнул, как нетрезвый гимнаст. Перекати-ролики притормозили по инерции и снова разлетелись с еще большим ускорением. «Йоу!» - выдохнул он, приземляясь. – «Ты мой! мой, мой оазис! и я тебя съем!». Гм, гм, одного Вербл явно не рассчитал. Далее все развивалось, как по накатанному: летел, упал, потерял сознание, очнулся – в кактусах. Превед!
Верблюд со скрипом распахнул красный туманный глаз, изрядно запорошенный песочной пылью и тут же замычал от въедливой боли: колючка№1 впилась ему под язык, колючка№2 присосалась к шестому ребру под тонкой мягонькой шкурой, а колючка№3, самая болезненная, засела точно в темный верблюжий зад и никак не желала вылезать, как бедняга не сокращал седельную мышцу. Двигаться он не мог, даже пошевелить копытцем не мог, не говоря уж о том, чтобы подняться. Но самое ужасное, что повсюду шуршали злобный голосочки, вещали нечто древнее, нараспев, похоже, на санскрите. А самое прикольное, что в каждом ухе Верблюда расцвел ясный свежий зеленый глаз и он наконец-то смог оглядеться по сторонам. Уууужжжаассс! Вокруг его беспомощной распростертой туши толпились целые полчища разъяренных пейотов-мстителей, ацццки улыбающихся жрецов-заклинателей и отцов-устрашителей. Третьим ухом, распустившимся на кончике хвоста, Верблюдиус ясно разобрал: «Кровь нашего брата в твоих поганых жилах не даст тебе покоя, сраный горбун! Уг-уг-уг, яба-хаба-хаба... уг-уг-уг...». Маленький зеленый гном-пейот, видимо, крутой зеленый шаман, выделывал над телом ритуальные па и обильно поливал его зеленой жидкостью из своего колючего жезла. На этом этапе Верблюда вырубило не по-детски, как никак это был крутой, очень крутой шаман, и шаманил он, ясен кактус, не по-детски. Зелень поплыла по космической траектории к небесам, изогнулась, свилась в дугу, в мягкую зеленую косицу, Верблюд поплыл за ней, широко разинув слюнявую пасть, на плыву заглатывая новые и новые завитки...
Эпилог
Пустыня. Суховей. Закат. Жгучее красное солнце. Окрестные кактусы наливаются красным и красные струйки бегут по горбатым барханчикам. Задумчиво подметают пески перекати-поле. Двое упитанных горбатых верблюда медленно бредут на восток. Жуют жвачку и обсуждают измеряемый в миллилитрах объем воды, который теоретически способен вместить среднестатистический горб рослого старого верблюда, не переутомленного чрезмерными физическими нагрузками и умеренно насыщающего свой организм кислородом. Их мудрые рассуждения, претендующие на весомую верблюжью кандидатскую, прерывает странное зрелище. Неподалеку от дороги, наполовину зарывшись в песок, стоит (варианты: сидит, лежит, висит, зависает) нечто совершенно ни на что не похожее. Не колючка, не игрушка, не верблюжка, не зверюшка, а хрен знает, что такое и с чем это едят. Верблюды, вытянув шершавые морды, удивленно рассматривают существо со всех возможных ракурсов, но ни с одного оно не поддается идентификации! Тогда, решившись на совсем неверблюжью смелость, странники подходят ближе, и ближе, и ближе...
В ту же секунду Зеленое Нечто яростно выдернуло верхнюю часть туловища из песка, как редиску из грядки, и закачалось в танцевальном ритме. У странников отвисла челюсть и свинцовой тяжестью налились копыта, они даже отпрянуть толком не сумели. Так и стояли, так и вникали...
«Не угодно ли откушать, господа верблюды? Я маленькая зеленая колючка, я не кусаюсь! Ну что ты пялишь глазищи, двугорбый?! Съешь меня! Съешь-ешь-ешь-ешь...»
Верблюды ничего не ответили. Наверное, не успели: их внимание отвлек крупный белый пушистый снег, который медленно приземлялся на красную закатную пустыню... Этакий снег в блестящих кристаллах, металлически-серебристых, крохотных булыжничках в багряной мантии пустынного света... Такой совсем обыкновенный, совсем необыкновенный, просто охуительный снегопад...
1.1.7. (коопирайт, бу!!!)
