КУДА СПЕШИЛ ЯГАЙЛО?
или
забытые 9 лет пребывания Москвы в составе ВКЛ

Артем ДЕНИКИН
«Аналитическая газета «Секретные исследования»

Мы уже разбирали нелепости Куликовской битвы, российская версия которой полна лжи и искажений. Но один момент в российской версии – и момент самый важный – пока оставался вне нашего внимания. Куда спешил со своим литовским войском Ягайло? На помощь Мамаю, как считают российские историки? Или же на помощь двум своим братьям Андрею и Дмитрию Ольгердовичам, участвующим в битве?

ПАСХАЛЬНОЕ ЯЙЦО ОЛЬГЕРДА МОСКВЕ

Мне всегда не давал покоя странный эпизод Куликовской битвы в ее российской версии – относительно нашего князя Ягайло (Якова). Его два родных брата Дмитрий и Андрей Ольгердовичи оказались единственными, кто со всей Литвы-Руси (кроме самой Москвы) привел туда свои войска: с Полоцка и Брянска. Их третий брат Яков-Ягайло подан у российских историков уже не как «белорус», а как «литовец с литовским войском», хотя это было войско с Витебска, Минска и других белорусских городов. И подан якобы «врагом», якобы шел на соединение с Мамаем. Причем, все три брата крестились с рождения в православие, но Андрея и Дмитрия в России православными именами называют, а Якова – языческим белорусским Ягайло.
Украинский историк Владимир Белинский в этой связи пишет в книге «Страна Моксель»:
«Есть еще одна сторона Куликовской битвы, не исследуемая русскими историками, а принимаемая на веру от Екатерининской "Комиссии" [создавшей в конце XVIII века российскую версию истории]. По версии "сочинителей истории", на помощь Мамаю шел Литовский князь Ягайло. И не просто шел, он с войсками "в день битвы находился не более как в 30 или 40 верстах от Мамая" (Карамзин, «История государства Российского», том V, стр. 42). "...узнав ее следствие, он пришел в ужас и думал только о скором бегстве, так что легкие наши [Московские] отряды нигде не могли его настигнуть" (том V, стр. 43). Оказывается, литовский князь Ягайло со своими свежими войсками настолько испугался потрепанного Московского войска, что прямо-таки улетучился от московитов. Это при том, что его родные братья Андрей и Димитрий (Полоцкий) со своими дружинами выступали на стороне Московского князя. И невдомек "великороссам" задать самим себе простейший вопрос: возможно потому и побежали войска Мамая, что узнали о приближении войск Литовского князя Ягайла! Ведь для них не было секретом, что войска братьев Ягайла сражались на Куликовском поле и стояли в самом центре сражения. Они не прятались, как Димитрий Московский, сражались открыто под своими княжескими знаменами [«Погоней» и крестом Евфросинии Полоцкой]. Тогда и трусость Димитрия Московского [одевшего перед битвой форму рядового пешего воина и отказавшегося от руководства битвой] вполне объяснима. В случае поражения он мог сослаться на принуждение литовских князей, мол, захватили да принудили сражаться. А возможно, так оно в действительности и было, - поход организовали Литовские князья, а Московского князя всего лишь обязали принять участие. Вспомните 1373 год! Именно за несколько лет до Куликовской битвы, Великий Литовский князь Ольгерд "...вошел с Боярами Литовскими в Кремль, ударил копьем в стену на память - Москве и вручил красное яйцо Димитрию". Эта сторона вопроса русскими историками никогда не исследовалась. После запуска величайшего количества "примеса лжи" [термин Карамзина, допускавшего «примес лжи» в написании его исторических трудов] в мифологию о Куликовской битве у русского истеблишмента в этом не было необходимости, и представляло опасность. Московская Правящая элита никогда не думала, что настанет время и "униженные инородцы" подвергнут их лживую мифологию честному исследованию». Могу к этому добавить два соображения. 1) Ягайло-Яков в 1410 году (вместе с двоюродным братом Витовтом-Юрием, тоже сыном белорусского народа) сокрушил такую твердыню, как Тевтонский орден в Грюнвальдской битве. То есть, смог тогда – чего же «испугался» сейчас? Причем, судя по источникам, армия Мамая была вся разбита, а армия Москвы разбита на 80%. Кажется – вот и удачный момент: Москва беззащитна. А ведь в армии Ягайло – и тяжелая рыцарская белорусская конница, и наемники-крестоносцы: то есть армия непобедима, и могла по своей силе выиграть даже против объединившихся войск Донского и Мамая. Она, напомню, позже разгромила Тевтонский орден в 1410 году – чего не мог сделать никто в мире. Так почему эта армия после известия о конце битвы не пошла брать беззащитную Москву? Значит – не было у нее такой цели – Москву брать. Иначе взяла бы тотчас, ибо 7 лет назад Москву брала и оставила в ней вогнанное в стену Кремля копье – ВЗЯТА. Вот о чем повествуют литовские (то есть белорусские) и европейские летописи про 1373 год: "Ольгерд немедленно выступил с войском в середине Великого поста и вел с собою Послов Димитриевых до Можайска; там отпустил их и, дав им зажженный фитиль, сказал: "Отвезите его вашему Князю. Ему не нужно искать меня в Вильне, я буду в Москве с красным яйцом прежде, нежели этот фитиль угаснет. Истинный воин не любит откладывать, вздумал и сделал". - Послы спешили уведомить Димитрия о предстоящей опасности и нашли его в день Пасхи идущего к Заутрене, а восходящее солнце озарило на Поклонной горе стан Литовский. Изумленный Великий Князь [Московский] требовал мира, Ольгерд благоразумно согласился на оный, взяв с Россиян [московитов] много серебра и все их владения до реки Угры. Он вошел с Боярами Литовскими в Кремль, ударил копьем в стену на память Москве и вручил красное яйцо Димитрию" (Н.М. Карамзин "История ...", том V, стр.23). То есть, вручил белорусское яйцо Москве к православной Пасхе – как подарок к христианскому празднику и символ уважения христианских жизней. Напомню, что Ольгерд был ревностным христианином, принявшим православие РПЦ Киева и похороненным по православным традициям, но в оставшихся нам летописях даже его православного имени не сохранилось, только языческое, что уже странно. О наших исчезнувших летописях ВКЛ-Беларуси подробнее скажу ниже. 2) В рамках этого вогнанного в стену Кремля копья в 1373 году и появляется объяснение тому, почему на Куликовскую битву не приехало ни одно ополчение из соседних русских княжеств, а прибыли за 800 километров только одни далекие литовцы-белорусы. Их Дмитрий Московский позвал как яйцо ему вручивших (знак мира среди православных, а Ольгерд был православным) о православной помощи и как знак подтверждения белорусского копья, вогнанного Ольгердом в стену Кремля. В этой трактовке истории все три сына уже умершего Ольгерда спешили в Москву отстоять ее как часть Руси и Литвы перед Ордой. Два брата, Андрей и Дмитрий, с войсками из Полоцка и Брянска, уже к битве прибыли, третий родной брат Яков с хоругвями из Витебска, Минска и других белорусских городов опаздывал на несколько дней. Мамай, будучи в здравом уме, не стал дожидаться, когда на поле битвы придут запоздавшие войска еще и третьего брата Ольгердовичей (напомню, все они были Рюриковичами, Великими князьями Русскими). И начал битву до прихода войск Якова-Ягайло, Рюриковича, ибо в том раскладе вообще никаких шансов на победу не имел бы. Ягайло, увидев исход битвы, повернул войска назад в свою Литву-Беларусь, потому что «дело сделано», бить больше некого. В этом – ясная логика. Но зато нет никакой логики и никаких объяснений у российских авторов, почему вдруг белорусы потянулись так дружно участвовать в Куликовской битве, хотя соседние с Москвой княжества Рязанское, Тверское, земли Нижнего Новгорода, Пскова, Новгорода и Твери – ни одного воина на эту битву не выставили. Ясно, что белорусов в эту битву заманила Москва тем самым пасхальным красным яйцом, которое ей как знак не войны, а человеколюбия и небратоубийства единоверцев дал 7 лет назад Ольгерд. За это яйцо белорусы-литвины и воевали в Куликовской битве, и спешили в армии Ягайло «шею Мамаю свернуть», да не успели – уже сделали их собратья из Полоцка и Брянска, тогда Литвы-Беларуси. И вот историческая неблагодарность российских историков: они не успевшего к братьям Ягайло назвали и «предателем», и «литовцами» (то есть чужими), исходя из нежелания разделить победу в Куликовской битве между Московией и Литвой-Беларусью. Снова перетягивание исторического одеяла на себя. Хотя именно белорусы в той битве и разгромили Мамая, и никогда для Литвы Московия не была врагом, хотя та нас врагом всюду подает. Еще раз напомню, что Ольгерд в 1373 году вовсе не сжег и не насиловал Москву (как это многие российские авторы пытаются намеками дать россиянам, ибо правда иная): он дал Москве красное пасхальное яйцо как знак общего христианского уважения жизни христиан – и вонзил в стену Кремля свое копье: как знак того, что Москва должна вернуться от Орды в Русь. Ясно, что и его старший сын Ягайло, которого рисуют эти историки потенциальным палачом Москвы, никак не мог иметь о Москве иные взгляды. Равно и не мог, конечно, как они пишут, напугаться «победой Москвы над Мамаем». Если хотел бы, то снова пришел бы в Москву – снова то же копье вонзил в стену Кремля, и снова, как 7 лет назад, дал Москве пасхальное яйцо как знак ОБЩЕГО. Вот и все, что максимум мог сделать Ягайло и его якобы «литовцы» из Витебска и Минска. А реально успевшие на битву белорусы-литвины Андрея и Дмитрия Ольгердовичей и стали в этой битве главными победителями, а вовсе не московиты, которых погибло тоже изрядно, но Победу сделали все-таки белорусы. Все-таки это именно белорусская битва, а не русская, российская. Ибо, согласно российским летописям и историкам, порядка 60% войск в армии Москвы составляли хоругви Литвы. Которые воевали за пасхальное яйцо и копье Ольгерда. Российские историки, не задумываясь, пишут, что Ягайло потому якобы вел войска за Мамая и против Москвы, что «решал вопросы наследования престола ВКЛ со своими братьями Дмитрием и Андреем». Однако это объяснение как раз указывает, что Ягайло шел к Москве не на стороне Мамая, не за Орду, а за Москву как своего вассала ВКЛ с 1373 года! Ибо вопросы наследования престола ВКЛ нелепо решать со своими братьями в далекой Москве, но зато в решении вопроса защиты подвластных земель как раз и можно показать свое старшинство перед братьями. Воевать с ними Ягайло, конечно, не собирался, как не собирался воевать с Москвой, которая и так была бескровно подчинена ВКЛ в 1373 году. А вот участвовать в битве был обязан как унаследовавший от Ольгерда титул правителя ВКЛ (Ягайло-Яков – старший сын), ибо вопрос сохранения Москвы во власти ВКЛ должен был решаться им, а не его младшими братьями.

КУЛИКОВСКАЯ БИТВА – БИТВА ЗА ЛИТВУ

Другой любопытный момент – это (как пишут российские авторы) восстание в Москве, которое произошло через два года, в 1382 году. Народ в Москве восстал против Дмитрия и выгнал его в Кострому вместе с женой (отобрав у жены все ценности), восстание возглавлял внук Ольгерда юный князь Литовский и Русский Остей, поставленный ВКЛ как правитель Москвы. По просьбе Дмитрия Донского Орда пришла на помощь: прибыл царь Тохтамыш со своими войсками, подавил восстание, вырезал всех «бунтовщиков» и вернул на московский трон Дмитрия Донского, подтвердив ему ярлык на княжение. Вообще говоря, вся эта история звучит очень странно, как нечто недосказанное. Что делал в Москве внук Ольгерда Остей? Против кого было это «восстание» и почему? Наконец, почему его подавила Орда? Очевидно, это окончание истории с пребыванием Москвы в составе ВКЛ. Началось оно в 1373 году захватом Москвы Ольгердом, окончилось возвращением Москвы в лоно Орды войсками Тохтамыша в 1382 году. В этот «литовский период истории» в Москве и произошла Куликовская битва, причем битва была за Литву-Русь и за ВКЛ, а вовсе не за Московию. Очевидно также, в будущем у московитов стерлась память о том, что в 1380 году Москва находилась под властью ВКЛ, а вот память о битве была сильнее. Историки, отчаянно ища хоть какие-то факты трений между Москвой и Ордой за ее три века тишайшей жизни в Орде, нашли только Куликовскую битву. И стали ее выдавать за якобы кульминацию борьбы Москвы и Орды. Тогда как на самом деле на Куликовском поле с Мамаем воевала не Московия, а Великое княжество Литовское. Вкратце история пребывания Москвы в составе Литвы мне представляется так. После того, как Москву сделал своим вассалом Ольгерд в 1373 году, московский князь Дмитрий никак не мог найти поддержки в Орде, где царил хаос и за короткое время сменилось 25 правителей. В Орде шла война за трон царя Орды, где весь Юг стоял на стороне Мамая, а восток – на стороне Тохтамыша. В этот период ордынской слабости Ольгерд и смог отобрать у Орды Москву на 9 лет. В 1380 году Мамай предпринимает попытку вернуть Москву из Литвы-Руси в состав Южной Орды, что очень важно в главной задаче – покорении Мамаем Восточной Орды (царств Казанского, Астраханского и Сибирского). Московский князь Дмитрий оказывается заложником борьбы ВКЛ и Орды, что и объясняет его фокус с переодеванием на поле боя: мол, меня заставили сражаться литовцы. Окрестные Улусы Орды (княжества вокруг Москвы) также решили не вмешиваться в эту литовско-ордынскую битву, не послав туда ни одного воина: в Орде была смута, и неясно было, что будет завтра. Лишь один князь Рязани (которая тогда называлась Эрзя от имени населявшего его финского народа эрзя) обещал Мамаю помощь, но тоже юлил и самоустранился от битвы. Таким образом, в Куликовской битве сошлись между собой ВКЛ и Южная Орда. На одной стороне пришли главнокомандующие битвы князья ВКЛ Дмитрий и Андрей Ольгердовичи с полками из Полоцка и Брянска, также были полки самой Москвы как предмета спора, включая татарскую конницу Дмитрия московского. Плюс спешили войска Ягайло-Якова с полками из Витебска, Минска, Бреста, Вильно и с наемниками-крестоносцами, служившими в армии ВКЛ. Кстати, в версии россиян это выглядит как чудовищный маразм: мол, где-то в далекой Московии станут между собой воевать жители Полоцка (хоругвь Дмитрия Ольгердовича) и жители Витебска (одна из хоругвей Ягайло-Якова Ольгердовича). Хотя никогда в истории полотчане и витебчане между собой не воевали, они единая семья (ныне одна область в РБ) – и никто заставить их на это братоубийство не мог. Представить это братоубийство в далекой Москве, в виде битвы между «подоспевшими войсками Ягайло» и войсками его братьев, якобы за Москву воевавших, - это именно МАРАЗМ. Это превращение Куликовской битвы с «подоспевшим к Мамаю Ягайло» в межбелорусскую резню. Ибо если бы Ягайло успел к началу битвы, то в ней, согласно концепции российских историков, белорусы резали бы белорусов. Да за что?! В 800 километрах от своей Родины. А на другой стороне, в армии Мамая, войска с Дона, Северного Кавказа и Крыма: черкассы и другие народы, ныне именуемые обще «казаками», плюс крымская генуэзская пехота, где в колониях Генуи Мамай, кстати, крестился в католичество. Во время битвы командовавшие ею литовско-русские князья Ольгердовичи решили отправить в бой местные финно-тюркские силы Москвы, сохраняя жизни своих воинов ВКЛ, поставив войска ВКЛ в «засадный полк». А поскольку они на голову были профессиональнее и сильнее московского ополчения (закованные в рыцарскую броню и имевшие европейскую школу военного искусства) – то исход битвы был предрешен. Когда на Куликовом поле появились рыцари ВКЛ с красным шестиконечным крестом Евфросинии Полоцкой на белых щитах и с «Погоней» на хоругвях, - мамаевцы побежали, ибо белорусов боялись как черта, те не раз их били абсолютно во всех сражениях, и белорусы для Орды считались «непобедимыми». Ратники ВКЛ их догоняли и рубили тысячами на протяжении многих километров. Так белорусы победили в Куликовской битве. Ягайло-Яков, идя с подкреплением из ВКЛ и узнав о победе Литвы-Руси над врагом, повернул войска обратно: победа Литвы-Руси над Ордой состоялась, Москву сохранили в составе ВКЛ. Конец истории. Однако московского князя Дмитрия (получившего прозвище «Донской» вовсе не по итогам сей битвы, а веками позже у российских фантастов из РПЦ Москвы) сей расклад никак не устраивал. Династия московских князей брала истоки от Александра Невского, названного сына Батыя, прожившего в Орде у него с младенчества целых 14 лет – с 1238 по 1252 год. Получив в руки парнишку 8-9 лет, Батый воспитал Александра по своим правилам, привив ему свои взгляды на жизнь, сделав из него настоящего сына - степняка, преданного Золотой Орде и почти забывшего свой язык. Александр был для Батыя вторым сыном и был в тюркской традиции кровного родства породнен с сыном Батыя Сартаком. А главное: Батый возвел Александра в статус рода Чингизидов. Что в Орде несоизмеримо повышало статус московских князей как Чингизидов (среди прочих князей рода Рюрика), об этом мы подробнее расскажем в другой публикации, посвященной малоизвестным страницам истории Орды. Так вот, думается, Дмитрия никак не устраивало его нынешнее место провинциального князька среди других в ВКЛ. А вот в лоне Орды он был уже Чингизидом и имел преимущества среди прочих князей Руси, как бы мандат Орды на возвышение во власть над соседями. Поэтому Дмитрия все-таки тянуло в Орду, и как только на востоке обрел силу царь Тохтамыш, его взоры обернулись к нему. Попытка Дмитрия осуществить бунт против Литвы-Руси ВКЛ в 1382 году обернулась провалом: его с позором выгнал из Москвы внук Ольгерда князь Остей, поставленный в Москве «смотрителем» со стороны ВКЛ. Дмитрий тогда из Костромы обращается за помощью к Тохтамышу, тот приходит с войсками и разрушает «литовскую» Москву, возвращая Дмитрия на московский трон. За участие Дмитрия в битве с Мамаем его Тохтамыш не осуждает: ведь и заставлен Литвой был, и, главное, Мамай – кровный враг самого Тохтамыша. Так окончился недолгий девятилетний период пребывания Москвы в составе ВКЛ. Такова, если можно так сказать, белорусско-украинская версия этих событий.

ЧТО ПРЯЧЕТ МОСКВА?

Что же скрывают российские историки, искажая сведения о Куликовской битве?
Во-первых, тот факт, что единственная за три века нахождения Московии в Орде битва между нею и Ордой – это битва ВКЛ с Ордой, а вовсе не Москвы с Ордой. Истинный рассказ о битве содержался в белорусских хрониках ВКЛ, да вот беда: Иван Грозный, едва захватив в середине XVI века Полоцк, где находился главный архив летописей ВКЛ, приказал сжечь всю Полоцкую Библиотеку. Где сгорели в том числе уникальные тексты, написанные руками Кирилла и Мефодия. Вот так «книголюб». Затем планомерно выискивал и сжигал все наши летописи царь Алексей Михайлович во время агрессии против ВКЛ-Беларуси 1654-67 годов, в которой, напомню, погиб каждый второй белорус. Затем во время уже Екатерины II, захватившей ВКЛ в 1795 году, специально ею созданная «Комиссия» по проверке исторических документов оккупированных территорий – тоже всюду выискивала и «подчищала» все, что не укладывалось в московскую версию истории. В итоге в Беларуси почти не осталось никаких летописей о своем прошлом. Во-вторых, просто смехотворно выглядят слова российских историков о том, что «в 1373 году Литва напала на Русь, причиняя разорения». Под «Русью» они понимают почему-то именно свою Москву, а под «Литвой» - как раз всю Русь, объединенную в Единое русское государство с названием Великое княжество Литовское и Русское. А «разорением Руси» называют врученное Ольгердом народу Москвы к Пасхе красное пасхальное яйцо и вогнанное в стену Кремля копье, означающее, что Москва отныне в Русь из Орды вернулась. А самое главное: никак не мог Ольгерд, нападая на Москву, «воевать с Русью», ибо Москва никакой Русью тогда не была, а была только Улусом Орды, и всякое нападение на такой Улус означало автоматические объявление войны самой всей Орде! Неужели этого не понимают «наивные» российские историки? Ольгерд только воспользовался ситуацией хаоса в Орде, отсутствием в ней власти, и вернул к Руси те территории Орды, которые, на его взгляд, должны быть не в Орде, а в славяноязычной Литве-Руси. Но как только в Орде вернулся порядок, сии земли Орда себе вернула, и еще 100 лет они были ее вассалами. Владимир Белинский в этой связи пишет:
«В 1373 году Московское княжество, а вернее Улус Золотой Орды, заключило с Литвой, или вернее будет сказано, - с Великим Литовским Княжеством, соглашение о мире. Приведем цитату-факт из того договора-соглашения. "Нет войны между нами. Путь нашим Послам и купцам... свободен. Князь Михаил [Тверской] должен возвратить все похищенное им в областях Великого Княжения [Московского] во время трех бывших перемирий и вывести оттуда своих Наместников, а буде они не выедут, то Димитрий [Московский] может их взять под стражу и сам управиться с Михаилом в случае новых его насилий; Ольгерду же в таком случае не вступаться за шурина. Когда люди Московские [то есть, князь Димитрий], посланные в Орду жаловаться на Князя Тверского, успеют в своем деле, то Димитрий поступит, как угодно Богу и Царю [Хану Золотой Орды], чего Ольгерд не должен ставить ему в вину" (Н.М. Карамзин "История ...", том V, стр.22). Гляди, читатель, какой замечательный факт-истину обронил "сказатель" русской истории. Московский князь Димитрий в официальном договоре напоминает, что Золотоордынский Хан, наравне с Богом, является для него, Московского князя, единственным Хозяином и Повелителем, и он не станет перечить решению Хана, он его выполнит беспрекословно. И обратите внимание - Московский князь Димитрий отнюдь не тяготится этим состоянием. Он говорит о законном праве Хана повелевать как князем Московским, так и князем Тверским. А нам многие десятилетия "пели песни" о "татаро-монгольском иге" и Куликовом поле». Этот документ подтверждает очевидный факт: никакой политической свободой Москва тогда не обладала, а любая с ней война автоматически ставила нападавшего в состояние войны с Ордой. И это означает, что если бы в 1373 году Ольгерд не захватил Москву, то и никакой Куликовской битвы 1380 года и не было бы.

В ПОИСКАХ ПОБЕД

В реальной истории, а не вымышленной российскими фантастами, победа в Куликовской битве – это победа белорусов, прямых исторических наследников ВКЛ. Да, российские историки упоминают, что «среди участников битвы были и белорусские полки». Когда на самом деле они составляли более половины войска и являли собой не ополчение, а отобранное, обученное профессиональное рыцарство ВКЛ, где большая часть воинов – шляхта. А не селяне. Не с рогатинами в руках и деревянными щитами, как рисовали фантастически российские художники в картинах типа «Утро Куликовской битвы». А закованные в железо, с забралами, закрывающими лицо. И, конечно, не с московскими символами, а с символами ВКЛ. Тут прямая параллель с куда как более важной битвой этой же армии ВКЛ – с Грюнвальдским сражением 1410 года, руководимым братьями-белорусами Ягайло-Яковом (которого поляки позвали себе королем) и Витовтом-Юрием (его двоюродным братом), Великими князьями Литовскими (Литвой тогда называлась нынешняя Западная и Центральная Беларусь) и Великими князьями Русскими (территории Восточной Беларуси и Украины), Рюриковичами. Армия та же самая: ее костяк – рыцарство белорусов-литвинов ВКЛ (в 1410 – плюс польское рыцарство). Однако как разнятся картины художников-баталистов! Художники, писавшие картины Грюнвальдской битвы, рисуют белорусов закованными в железо, включая закрывающие лица забрала. Их узнать нетрудно: у всех на щитах красный шестиконечный православный крест Евфросинии Полоцкой (Византии и РПЦ Киева) на белом фоне (он же на щите всадника «Погони» на полковых хоругвях 40 из 60 хоругвей ВКЛ в этой битве, это герб Литвы-Руси, славян Беларуси и Украины). Но на картинах российских художников, живописующих события на Куликовском поле, этой армии ВКЛ вообще нет. Там только обутые в лапти финские воины, хотя лапти – это национальная финская обувь, которой в Руси никогда не было, в том числе лапти никогда не носили на территории Беларуси и Украины. Куда делось с этих картин художников белорусское рыцарство, победившее на Куликовском поле, как позже на поле Грюнвальда, - загадка. Та же самая и тактика: в обоих случаях вначале на врага была послана татарская конница лучников. Та же самая концепция «засадного полка», в которой князья-литвины приберегали полки своих соотечественников на поле боя из Литвы (то есть Западной и Центральной Беларуси), выдвигая в первое пекло битвы полки соседей. В том числе Ягайло в 1410 году гнал в битву поляков, ограждая по мере возможности потери среди своих соотечественников ВКЛ. Ибо поляком он до самой смерти так и не стал: польский язык в принципе учить не стал и до смерти знал только один язык – белорусский, на котором и писал все бумаги, будучи польским королем. И точно так обе битвы подаются российскими историками как якобы «победа Москвы». О победе 1410 года они пишут, что «в битве принимали участие белорусы, украинцы и русские», и видят «решающий вклад русского полка из Смоленска». Смоленская хоругвь, одна из 40 воевавших от славян Руси-Литвы под нашей «Погоней» (другие 20 из 60 хоругвей ВКЛ, хоругви Жмуди и Аукштайтии, нынешней Летувы, будучи еще язычниками, воевали под «Калюмнами» Гедимина, не имея права на православный герб), в битве действительно славно воевала, да «русской» она тогда не была, а была белорусской. Напомню, что даже в 1913 году в царской России в переписи населения Смоленск считался этнически белорусской территорией, а в Версальском договоре территория Белорусской Народной Республики включала Смоленск; он был отдан в состав РСФСР с Могилевской и Витебской областями только с захватом БНР войсками Троцкого в 1919 году. Российские историки игнорируют тот факт, что в 1410 году на полковом знамени Смоленской хоругви (точнее – Смоленско-Брянской) была «Погоня», а не московские символы. Ясно, что и в Куликовской битве войска Андрея Ольгердовича, князя Брянского, тоже с этой «Погоней» воевали. Но это мелочь, а главное в том, что все белорусско-украинские полки ВКЛ в 1410 году, объединенные под русским христианским гербом «Погоня» (изображающим святого РПЦ Киева князя Дира, первого принявшего в Руси христианство), - были в понимании того времени русскими. За исключением (и то условным) полков с Литвы (Западной и Центральной Беларуси), где еще царило в деревнях или язычество, или арианство. Но не следует забывать, что у нашей Литвы было в ходу тогда и другое название как ее синоним – Черная Русь. Которая включала Западную и Центральную нынешнюю Беларусь. Поэтому в целом все 40 наших полков можно считать русскими, тем более что никакой «Беларуси» или «Украины» тогда не было, а земли нынешней Восточной Беларуси и Украины тогда назывались именно и конкретно Русью, и жили на них русины. Таким образом, выделение хоругви Смоленска и Брянска как «русских» кажется методологически ошибочным, ибо под этим термином теперь понимается не русское содержание русинов, а уже московское, то есть ордынское в своей сути. Что и создает впечатление, что якобы Москва не просто принимала участие в Грюнвальдской битве, а даже сыграла в ней «решающую роль». Так вот мы снова тут видим чудовищную методологическую ошибку в исторической науке России. Ее историки и энциклопедии (БСЭ в том числе) пишут в контексте описания Куликовской битвы, что «весь русский народ изнывал от татаро-монгольского ига», но тут же рядом пишут, что русские полки Смоленска и Брянска одержали победу в Грюнвальдской битве в 1410 году. Но позвольте: если «весь русский народ» был в это время Улусами в составе Орды, то участие «русского народа» в лице Смоленска и Брянска в этой битве означает не просто участие в Грюнвальдской битве самой Орды, но ее главный вклад в Победу. Так все-таки: «весь русский народ изнывал от татаро-монгольского ига» - или он под Ордой не был и в рамках Единого Русского Государства ВКЛ в это время побеждал немцев в 1410 году? Хотя в Орде должен был находиться? Одно другому методологически одиозно противоречит. Подобными методологическими тупиками наполнена вся нынешняя российская историческая наука. Что в ней вообще «научного» - вот вопрос. В 2006 году в очередной раз вместе собрались историки Украины, России и Беларуси, чтобы найти общее изложение нашей истории в уже независимых странах. Беларусь и Украина на этой конференции нашли, что их позиции, представленные сегодня в учебниках для СШ и вузов, практически ничем не отличаются. Российская же сторона была с этой позицией соседей абсолютно не согласна. Остается только ждать, когда в России примут нашу версию истории с точки зрения Западной Руси.