ПРЕКРАЩЕНИЕ ВОЙНЫ С САМИМ СОБОЙ
«Когда мы выходим из битв, мы видим по-новому, – как говорит «Дао-дэ-цзин», «глазами, не затуманенными желанием»
Непробуждённый ум склонен вести войну против способа существования вещей; чтобы следовать пути с сердцем мы должны понимать весь процесс ведения войны вне и внутри себя, понимать, как он начинается, как он кончается. Корни войны скрыты в неведенье. Без понимания мы легко можем оказаться напутанными мимолётными изменениями жизни, неизбежными утратами, разочарованиями, ненадёжностью существования, подверженного действию старости и смерти. Неправильное понимание приводит нас к войне с жизнью, где мы мечемся между болью и страстным желанием безопасности и наслаждений, которые по природе своей никогда не могут принести истинного удовлетворения.
Наша война с жизнью выражена в каждом измерении нашего переживания, как внешнего, так и внутреннего. Мы ведём войны внутри самих себя, войны со своими семьями и сообществами; во всём мире идут войны между расами и нациями. И все войны между людьми – это отражение нашего собственного внутреннего конфликта и страха.
Мы, люди, постоянно пребываем в сражении, в войне, – и это для того, чтобы уйти от того факта, что мы столь ограниченны, связаны столь многими обстоятельствами, которые не в силах подчинить себе. Но вместо того, чтобы уйти от страдания, мы продолжаем создавать его, вести войну с добром, вести войну со злом, вести войну с тем, что слишком мало, и с тем, что слишком велико, вести войну со слишком коротким или со слишком длинным, с правильным или неправильным; мы отважно продолжаем вести этот бой.
Современное общество поощряет склонность нашего ума к отрицанию или подавлению осознания реальности. Наше общество – это общество отрицания: оно обусловливает нас, чтобы предохранить от какой-либо прямой трудности и неудобства. Мы тратим огромную энергию на отрицание своей неуверенности, сражаемся с болью, смертью и утратами, прячемся от основных истин мира природы и нашей собственной сущности.
Чтобы оградить себя от мира природы, мы располагаем кондиционерами воздуха, автомашинами с отоплением и тёплой одеждой; всё это предохраняет нас от всякого времени года. Чтобы оградить себя от призрака старости и дряхлости, мы помещаем в свои объявления улыбающихся молодых людей – я в то же время мы отсылаем своих стариков в инвалидные дома и учреждения для престарелых. Мы прячем душевнобольных в психиатрические больницы, мы отправляем бедняков в гетто – и окружаем эти гетто скоростными автострадами, так чтобы люди, достаточно счастливые, так как не живут там, не видели окружающего их страдания.
Мы отвергаем смерть. Мы почти уверены в том, что наши покойники не умерли, одеваем трупы в фантастические одеяния и гримируем их для участия в собственных похоронах, как если бы они отправлялись на вечеринку. В нашем фарсе с самими собой мы изображаем дело так, будто бы наша война – это в действительности не война. Мы изменили название военного министерства на министерство обороны, мы называем целый класс ядерных ракет «стражами мира».
Как же нам удаётся столь последовательно ограждать себя от истин нашего существования? Мы пользуемся отрицанием, чтобы отвернуться от болей и трудностей жизни, некоторые пользуются наркотиками, чтобы поддерживать своё отрицание.
Наши склонности проявляются в виде вынужденных повторных привязанностей, которыми мы пользуемся, чтобы уклоняться от чувства и отрицать трудности своей жизни. Реклама побуждает нас сохранять темп, поддерживать потребление, курение, пьянство, пристрастие к пище, к деньгам, к сексу. Наши болезненные склонности служат тому, чтобы сделать нас нечувствительными к тому, что есть; они помогают избежать собственных переживаний; и общество под громкие звуки фанфар поощряет такие склонности».
К нашему обществу лучше всего приспосабливается такой человек, который не жив и не мёртв, а просто лишён чувствительности, зомби. Когда вы мертвы, вы не способны работать для общества. Когда вы вполне живы, вы постоянно говорите «нет» многим процессам внутри этого общества – расизму, загрязнению окружающей среды, угрозе ядерной войны, гонке вооружений, нездоровой питьевой воде, канцерогенным продуктам питания. Таким образом в интересах нашего общества оказывать содействие тем вещам, которые смягчают остроту положения, которые поддерживают нашу приверженность навязчивым идеям и сохраняют нас в состоянии лёгкой нечувствительности – наподобие зомби. Следовательно, само наше современное общество потребления функционирует как наркоман.
Одна из самых распространённых среди нас навязчивых идей – торопливость. Технологическое общество подталкивает нас к ускорению темпа производительности труда и вообще всей жизни.
В обществе, которое почти требует жизни с удвоенной скоростью, быстрота и навязчивые привычки делают нас нечувствительными к собственным переживаниям. В таком обществе едва ли возможно утвердиться в собственных телах или сохранить связь с сердцем, не говоря уже о том, чтобы установить связь друг с другом или с землёй, на которой мы живём. Вместо этого мы обнаруживаем, что в возрастающей степени оказываемся изолированы и одиноки, отрезаны друг от друга и от естественной ткани жизни. Одинокая личность в автомобиле, большие дома, сотовые телефоны, закреплённый в ухе головной телефон радиоприёмника – и здесь же глубокое одиночество, чувство внутренней нищеты. Такова самая распространённая в нашем современном обществе печаль.
Не только отдельные индивиды утратили чувство взаимной связи – изолированность причиняет горе также и целым народам. Силы разделения и отрицания порождают взаимное непонимание на международной арене, экологические бедствия и бесконечный ряд столкновений между национальными государствами. Подлинная духовная практика требует от нас чтобы мы научились прекращать войну. Это первый шаг, но фактически его необходимо воплощать в практику снова и снова, пока он не станет нашим способом существования. Внутреннее спокойствие человека, который поистине «сам есть мир», приносит удовлетворение всей взаимосплетённой ткани жизни; и это умиротворение оказывается как внутренним, так и внешним. Чтобы прекратить войну нам надобно начинать с самих себя. Мы не в состоянии легко измениться к лучшему одним актом воли. Это подобно тому, как желать, чтобы ум избавился от самого себя, или вытягивать себя за ушки сапог. Когда мы боремся за то, чтобы изменить себя, мы фактически лишь продолжаем стереотипы самоосуждения и агрессивности, поддерживаем войну против самих себя, какими являемся в жизни. Такие волевые акты обычно приводят к неожиданным неприятным последствиям и в конце концов часто укрепляют навязчивую идею или отрицание, которые мы намерены изменить.
Один молодой человек обратился к медитации, испытывая глубокое недоверие к авторитету. Он бунтовал в своей семье, что можно понять, потому что его мать была очень жестокой. Он бунтовал в школе и ушёл из неё, связавшись с контркультурой. Он вёл борьбу со своей подругой, которая, как он утверждал, хотела подчинить его себе. Затем он отправился в Индию и Таиланд, чтобы обрести свободу. После первоначального положительного опыта он записался на период практики в монастыре и решил вести жизнь очень строкой практики и стать ясным, чистым и мирным. Однако спустя короткое время он снова оказался в состоянии конфликта: ежедневная работа по дому не оставляла ему достаточно времени для непрерывной медитации; его медитации мешали звуки, производимые посетителями, звуки случайно автомашины. Он чувствовал, что учитель не обеспечивает достаточного руководства, и вследствие этого его медитация оказывается слабой, а ум не останавливается. Он боролся, чтобы успокоить себя, – и решил сделать это по-своему, но кончил борьбой с самим собой.
И вот в конце одной групповой медитации учитель пригласил его для проверки. «Ты борешься со всем. Как это получается, что тебя беспокоит пища, беспокоят звуки, беспокоит работа по дому, беспокоит даже собственный ум? Не кажется ли это странным? Вот что я хочу знать: когда ты слышишь, как мимо проезжает автомобиль, действительно ли он вторгается в тебя и вызывает беспокойство, или это ты выходишь из себя, чтобы беспокоить его? Кто же кого беспокоит?» Даже этому юноше пришлось рассмеяться – и момент смеха стал началом его обучения тому, как прекратить войну.
Цель духовной дисциплины заключается в том, чтобы дать нам способ прекратить войну – не усилием воли, а органически, при помощи понимания и постепенной подготовки. Непрерывная духовная практика может помочь нам культивировать новый способ отношения к жизни, в котором мы освобождаемся от своих сражений.
Когда мы выходим из битвы, мы видим по-новому, как говорит «Дао-дэ-цзин», «глазами, не затуманенными желанием». Мы видим, как каждый из нас создаёт конфликты. Мы видим свои постоянные симпатии и антипатии, видим борьбу с целью противодействия всему, что нас путает. Мы видим собственные предвзятые мнения, жадность, свои рефлексы защиты. Нам тяжело смотреть на всё это; но эти факты действительно существуют. И тогда под всеми непрерывными битвами мы распознаём всепроникающие чувства неполноты и страха. Мы видим, как прочно борьба с жизнью держала наше сердце закрытым. Но когда мы освобождаемся от сражений и раскрываем сердце вещам, каковы они есть, мы достигаем успокоения в настоящем моменте. Только в этом мгновенье способны мы открыть вневременное. Только здесь можем мы найти любовь, которую ищем. Любовь в прошлом – просто память, а любовь в будущем – фантазия. Только в реальности настоящего способны мы любить, способны пробуждаться, найти мир, понимание и связь между собой и миром.
Прекратить войну и стать присутствующим – вот две стороны одной и той же деятельности. Войти в настоящее означает пережить то, что есть здесь и сейчас. В большинстве своём мы истратили свою жизнь, будучи захвачены планами, ожиданиями, честолюбивыми надеждами на будущее, сожалениями, чувством вины или стыда по поводу прошлого. Когда мы вступаем в настоящее, мы снова начинаем чувствовать окружающую нас жизнь, но при этом встречаемся со всем тем, чего избегали и избегаем. Нам необходимо обладать смелостью, чтобы прямо встречаться с тем, что существует сейчас,– со своей болью, со своими желаниями, со своей печалью, со своими утратами, тайными надеждами, со своей любовью, – со всем, что наиболее глубоко затрагивает нас. Когда мы прекратим войну, каждый из нас найдёт нечто такое, от чего мы убегали, – своё одиночество, своё ничтожество, скуку, стыд, неосуществлённые желания. Мы также должны прямо встретить и эти части самих себя.
Если нам нужно пробудиться, мы должны быть связаны со своим телом, со своими эмоциями, со своей жизнью в данный момент.
Для жизни в настоящем необходима непрерывная и непоколебимая преданность. Когда мы следуем по духовному пути, от нас требуется, чтобы мы прекращали войну не однажды, а много раз. Снова и снова мы чувствуем знакомое воздействие мыслей и реакций, уводящее нас от настоящего момента. Когда мы останавливаемся и слушаем, мы можем почувствовать, как всякая вещь, которая внушает нам опасения или желание выталкивает нас из нашего сердца и вталкивает в ложное представление о том, какой мы хотели бы видеть жизнь. Если мы слушаем даже более внимательно, мы можем почувствовать, как научились ощущать себя ограниченными этим страхом и отождествлёнными с желанием. Исходя из этого небольшого ощущения самих себя, мы часто проникаемся уверенностью в том, что наше счастье может прийти только благодаря обладанию чем-то, может осуществиться только за счёт кого-то другого. Прекратить войну и войти в настоящее – значит открыть величие нашего собственного сердца, которое может заключать в себе счастье всех живых существ как неотделимое от нашего собственного счастья.
Когда мы разрешаем себе почувствовать страх, недовольство, трудности, которых всегда избегаем, наше сердце смягчается. Видеть прямо все трудности, от которых всегда убегаем, – это действие в такой же мере смело, в какой оно и сострадательно. Согласно буддийским писаниям, сострадание есть «трепет чистого сердца», когда мы позволяем, чтобы нас затронула боль нашей жизни. Познание того факта, что мы способны сделать это и выжить, помогает пробуждению величия сердца. С величием сердца мы можем вынести своё присутствие в самом центре жизненных страданий, пребывание среди мимолётности и непостоянства жизни. Тогда мы способны раскрыться для мира – с его десятью тысячами радостей и десятью тысячами печалей.
Когда мы даём возможность миру глубоко нас затронуть, мы узнаём, что подобно тому, как в нашей жизни существует боль, она имеет место также и в жизни каждого другого человека. Здесь рождается мудрое понимание. Мудрое понимание видит, что страдание неизбежно, что всё рожденное умирает. Мудрое понимание видит и принимает жизнь как целое. С мудрым пониманием мы позволяем себе включать все вещи – как тёмные, так и светлые; и мы приходим к ощущению мира. Это не мир отрицания или бегства, а тот мир, находимый нами в сердце, который ничего не отвергает, который прикасается ко всему с состраданием.
Благодаря прекращению войны мы способны охватить собственные личные печали и горести, радости и триумфы. С величием сердца мы можем раскрыться для окружающих, для семьи, для своего сообщества, для социальных проблем мира, для нашего коллективного прошлого. С мудрым пониманием мы можем жить в гармонии со своей жизнью, с универсальным законом, называемым дао, или дхармой, – с истиной жизни. Всякий раз, когда мы прекращаем войну, возникают сострадание и величие сердца. Глубочайшее желание нашего сердца – открыть способ сделать это. Все мы разделяем стремление выйти за пределы ограничений собственного страха, гнева или навязчивых состояний, стремление связать себя с чем-то большим, нежели «я», «моё», с большим, чем наша маленькая история и малая личность. Есть возможность прекратить войну и вступить во вневременное настоящее – коснуться великой основы бытия, в которой заключены все вещи. Такова цель духовной дисциплины и избрания пути с сердцем – открыть мир и связанность в самих себе, прекратить войну внутри себя и вокруг себя.
Джек Корнфилд. "Путь с сердцем".
