Диакон Андрей Кураев называет это "грязной темой". Да, я об этом, - о "голубых", гомосексуалистах, "геях", содомитах, а точнее, о тех толерантностях по отношению к этому греху, которыми - дорога в ад.

Много их развелось, но это бы еще полбеды, уж больно им неймется вовлечь в свой порок других. То школы им подавай, то Красную площадь, то телеканалы, то изволь выражать полное свое неосуждение тем, кто, по слову апостола Павла, Царствия Небесного не наследует.

«Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники – Царства Божия не наследуют» (1Кор 6:9-10).

Тут самое трогательное, это то, что для апостола Павла содомский грех - это самый обычный грех, такой же, как воровство, хулиганство и злословие, а потому нет никаких оснований приписывать этой страсти что-то сверхневообразимое: дескать, и генетически предрасположены, и психологически предзаданы, и вообще это норма.

Не норма, а обычный грех. И справиться с ним вполне по силам, Господу содействующу.

Но проблема не только в агрессивности "меньшинств", которые вместо того, чтобы оплакивать свое греховодство, пытаются всех обратить в свою веру. Проблема в том, что раньше эти бедолаги знали свое место, а теперь у них или их покровителей в руках и СМИ, и властные ресурсы, и общественное мнение. В России это пока еще не так заметно, но в США содомская диктатура выкручивает руки всем, кто осмелиться дискриминировать их представителей по этому признаку. Им нельзя отказать в приеме на работу в школу, в усыновлении детей, в праве рекламировать свои извращения и т.д. Несогласных ожидает остракизм, штрафы и даже тюремные сроки.

Во всяком случае так пишет сенатор, кандидат в президенты США, Патрик Бьюкеннен в своей нашумевшей книге "Смерть Запада". Главный счет, который автор выставляет содомитам, это то, что они несут в себе заразу, стирающую с лица земли европейскую цивилизацию, - культуру смерти. Они навязывают такую модель поведения, при которой не бывает детей.

Так вот самое неожиданное здесь то, что именно дети встали на пути содомского надзора за Америкой. Бой-скаутские организации отказались принимать на работу "геев", отказались отменять религиозные предрассудки, а именно, молитву и христианскую веру, и самое неприятное, отказались делать это даже под угрозой лишения госбюджетной поддержки. В итоге скаутов лишили денег (миллион долларов в год - это, пусть небольшие, но все же деньги) и пытаются подвести под статью о нетолерантности. Ниже я приведу обширную цитату из Бьюкенена.

Причем здесь Путин и Медведев? А вот причем: на мой взляд, беда Русской Православной Церкви - в ее опоре на власть. Да, это хорошо, что у руля - люди, которые себя позиционируют как православные. Для сравнения представьте, что президент - кришнаит или ваххабит. Да, это хорошо, что государство помогает возрождать монастыри, храмы, часовни и далее по списку. Хорошо, что есть благотворители, способные помочь.

Плохо то, что мы впадаем в зависимость. Назову лишь несколько моментов:

1) Ставка на власть означает некритическое восприятие происходящего в стране. Отказ от критических суждений лишает Церковь доверия людей. Раз вы молчите, значит вы - одна шайка. Ставка на власть - это отказ от свободы. Осознанный, но ненеобходимый. Я не призываю к диссиденству, но полагаю, что было бы неплохо услышать внятный комментарий по поводу нищенских пособий на ребенка, удушаемого бизнеса, крайне низкой эффективности правительства и прочих недочетов, ударяющих по населению, часто даже и вопреки воле верхов.

2) Ставка на собственность, которую удается отвоевать и вернуть, лишает Церковь независимости. Если доходы напрямую зависят от собственности (сдать в аренду, использовать как предприятие), значит, тот, кто может ее отобрать, будет контролировать ее владельца. Передавая собственность церковным структурам, государство, в котором законы и суд обслуживают его же, государства, интересы, получает возможность управлять Церковью. Уже сейчас мы слышали, сколько раз в Патриаршем слове на минувшее Рождество прозвучали словосочетания "единая Россия", "единство России" и т.д. Понятно, кому адресованы эти слова. Понятно, что Церковь, как социальный институт, пытается обвиться вокруг властной вертикали. Непонятно, на что она будет опираться, если эта вертикаль рухнет или не захочет ее поддерживать.

3) Утрата доверия народа к Церкви. Огосударствление убивает. Синодальный период - яркий тому пример. И народ побежит в секты (вспомним хлыстов, скопцов, штундистов и староверов), и народ побежит в атеизм. И там, и там - самое драгоценное - свобода быть тем, кем ты хочешь, а не тем, что угодно очередному обер-прокурору. И этот маятник раскачивается. Чем дальше от народа Церковь, тем больше ее нужда во власти. Чем дальше от народа власть, тем больше приходится умалчивать и недоговаривать уже ее союзникам.

Что делать?

Опираться не на власть и не на собственность, а на людей Церкви. На своих. На прихожан.
Будь у нас общины, а не приходы, мы собирали бы свою десятину, прозрачным образом распределяли расходы, и не зависели бы ни от президента, ни от губернатора. Ну не дали нам денег на реставрацию, так сами сделаем. Не за год, а за пять, но сделаем. Постепенно, понемногу, шаг за шагом. Зато своими руками, да еще и вместе с детьми, чтобы им неповадно было впредь эту красоту рушить и не оберегать.

Что значит община? Значит, все внимание человеку. Он - такая же часть Церкви, как и священник, только служения различаются. Значит, будут у нас храмы и монастыри, будем там молиться. Отнимут - будем по квартирам и подвалам литургии служить. Приходскую церковь отобрать можно, общину отменить нельзя. Будь у нас общины, а не приходы, власть бы гораздо внимательнее прислушивалась к просьбам Церкви об ОПК, нравственности на телевидении и других вещах. А так - хоть ноги вытирай - возражать некому, проглотят и утрутся.

Первична община, собирающаяся вместе со своим епископом вокруг Евхаристии: храмы, монастыри, иконы, облачения, ОПК - все это вторично. Вторично не значит не нужно. В лагерях служили в бараках и в робах с номерами. Выйдя из лагерей на открытое служение, исповедники переоблачились, справедливо полагая, что красота храмов, одежд, хоров и убранства призвана прославлять Бога нашего воскресения.

Сейчас же можно встретить таких священников, для которых даже прихожане перестали быть интересны. А зачем им совершать требы, служить литургии, коль скоро у них есть пара другая спонсоров и потому нет никаких проблем?

Вот почему я считаю, что тот факт, что не инвестируются ресурсы в следопытов, в другие формы детской и подростковой миссии, тот факт, что нет почти общин, что не снижается количество абортов и увеличивается употребление алкоголя на душу населения, - этот факт означает, что все двадцать лет свободы мы профукали. Дали нам еще передышку - вроде бы Путин с Медведевым Церкви не враги - опять спим.

Глядишь, проснемся, а вокруг - сплошная жевтоблакитность: китайцы и голубые. Первые, потому что русские отказались рожать, вторые - потому что не научились верить. Другой сценарий - ислам, при котором уж точно никакой миссией не займешься. Срубишь колокольни и кресты и будешь молиться втихомолочку, как греки в Османской империи.

Был такой бородатый анекдот:

По осени председатель колхоза отчитывается на собрании и говорит:
Товарищи колхозники, у нас два вопроса. Первый: в этом году мы выручили за картошку двадцать тысяч долларов. Как мы распорядимся этими средствами?

Вопрос второй: в этом году, товарищи, наш зубной врач Рабинович эмигрирует, а потому, для того, чтобы нам было легче оформить необходимые бумаги, он пожервовал нашему колхозу десять тысяч долларов, то же самое сделал его сын, который тоже собирается уезжать. Так вот, что нам делать с этими деньгами?

И тут с заднего ряда поднимается древний дед и говорит:
- Слухай, председатель, на хрена нам картоха, давай лучше Рабиновичей выращивать.

Вот и я про тоже: надо разводить следопытов. Нам нужна своя гвардия. Толерантностью ни содомитов, ни мусульман, ни китайцев не остановить. Только силой - внятной позицией и готовностью ее отстаивать.

А теперь цитата из Патрика Бьюкенена (Смерть Запада. М.-СПб, 2004. Сс. 274-279.):

Европа давно напоминает Соединенные Штаты. В Канаде между 1960 и 2000 годами число детей, рожденных вне брака, возросло с 4 до 31 процента; в Великобритании — с 5 до 38 процентов; во Франции — с 6 до 36 процентов.
У людей исчез моральный ориентир, сообщил кардинал Кормак Мэрфи-О'Коннор, архиепископ Вестминстерский, в обращении к участникам съезда священников в сентябре 2001 года. Люди ищут радости в алкоголе, наркотиках, порнографии, сексе, — повторял кардинал вслед за епископом Кентерберийским, доктором Джорджем Кэрри, который выступал на аналогичном съезде годом ранее. «Процветает безмолвный атеизм. Считается, что смерть подводит итог всему, что посмертного воздаяние не будет, поэтому ни к чему заботиться о вечных ценностях».

Но что для одного — горе, для другого счастье. Для ревностного марксиста Куба Кастро — самый настоящий коммунистический рай в сравнении с Кубой 1950-х годов, общество куда более достойное и справедливое, чем то, которое создали изгнанники и беженцы в Майами. Для нашей культурной элиты разводы, аборты и отмирание христианских институтов наподобие освящаемого церковью брака могут служить вехами на пути к свободе.

Но как нам создать нравственное общество, если мы даже не можем согласиться друг с другом, что нравственно, а что — нет?

БОЙСКАУТЫ СТАНОВЯТСЯ ФАНАТИКАМИ

«Культура есть религия, овеществленная и объясненная»,— заявил теолог Генри Ван Тиль. Вторя историку Кристоферу Даусону, Рассел Кирк писал, что всякая культура коренится в «культе», то есть в религии. «Это не просто игра слов,— добавляет Брюс Фронен, профессор Центра культурного возрождения «Оба слова, "культура" и "культ", происходят от латинского соlеге, что значит "выращивать, воспитывать, культивировать", как культивируют сад или воспитывают себя... Даусон утверждал, что народ возникает из общности поклонения. По мере того как у людей складываются совместные литургические практики — будь то настоящая литургия или простое распевание гимнов,— возникают и социальные обычаи, относящиеся к еде, искусству, ежедневным ритуалам. Эти общие навыки объединяют людей в народ, в культуру, а также навсегда связывают народ с религией».

Целью секуляристов является уничтожение связи между культурой и религией. Если они этого добьются, культура умрет. Доктор Кирк пишет:

«Всякая культура возникает из религии. Когда вера ослабевает, культура приходит в упадок, хотя зачастую складывается видимость процветания культуры на фоне увядания питавшей ее веры. Однако ни религия не может существовать без здоровой культуры, ни культура оставаться равнодушной к увяданию или "выветриванию» трансцендентного"».

Таким образом, культурная война есть одновременно война религиозная, доказательством чему может служить последняя стычка — битва бойскаутов.

В книге бойскаутов 1911 года содержатся следующая заповедь: «Мальчик не станет гражданином без признания своих обязательств перед Господом». Клятва бойскаута звучит так; «Клянусь честью исполнять свой долг перед Богом и моей страной». Гомосексуальные контакты несовместимы с необходимостью соблюдать «моральную чистоту», прописанной в уставе организации.

С момента своего основания американские бойскауты твердо придерживались этих принципов. Однако общественное мнение успело перемениться, а скауты, похоже, этого не заметили. В итоге то, что представлялось нравственно верным в 1980 году, стало фанатизмом в году 2001. Для газеты «Нью-Йорк Тайме» современные бойскауты «нечто вроде группы ненависти». И либо скауты приспособятся к изменившейся общественной морали, либо адепты культурной революции добьются их устранения.

Революция попросту не может сосуществовать с бойскаутской организацией — многочисленной, уважаемой и любимой, внушающей вдобавок мальчикам уважение к ценностям, которые сама революция отвергает. Поэтому на стол ложится ультиматум: бойскаутам гарантируют сохранение их положения в обществе при одном условии — они откажутся от части своих традиций и поступятся частью принципов. В особенности устав организации должен позволить скаутам и их наставникам атеизм и гомосексуализм.

«Сделайте ему предложение, от которого он не сможет отказаться»,— говаривал Дон Корлеоне. Революция делает бойскаутам предложение, от которого они и вправду не смогут оказаться, ибо выбор у них невелик: сдаться — или погибнуть.

Учитывая, что произошло с католической церковью, в лоне которой укрывались, как выяснилось, священники-педофилы, преследовавшие служек, стремление не допустить проникновения гомосексуализма в ряды бойскаутов было бы, прежде всего, проявлением здравого смысла. Однако идеология отрицает здравый смысл. Калифорнийский университет сегодня отстаивает право гомосексуалов возглавлять скаутские отряды — и право Североамериканской лиги мужской любви публиковать пособия по «подбору» партнеров без привлечения внимания полиции (иными словами, пособий для педофилов «Как совратить невинного мальчика»). Против Лиги выступают родители десятилетнего мальчика, изнасилованного и убитого членом этой организации.

ЧЕМ ЖЕ ТАК ВАЖНА БИТВА БОЙСКАУТОВ?

Отбросив утверждение скаутов, что они — частная организация, на которую не распространяются антидискриминационные законы штатов, Верховный суд штата Нью-Джерси велел бойскаутам отныне принимать в свои ряды гомосексуалистов — во имя высокой цели, «устранения дискриминации в обществе». Тем самым суд лишний раз подтвердил соответствие скаутского устава христианской морали: и по Библии, и по скаутскому уставу гомосексуализм есть извращение, «язва» на теле американского общества.

Затем пятью голосами против четырех суд избавил скаутов от необходимости решать — придерживаться ли заветов Господа или быть уничтоженными государственной машиной. Однако упорство скаутов стоило им недополучения одного миллиона долларов. В Нью-Йорке, Калифорнии, Массачусетсе и Миннесоте школьные советы запретили скаутам доступ на территорию общеобразовательных школ. Точно так же поступили мэрии Майами-Бич и Форт-Лодердейла. Тридцать два местных отделения скаутов лишились связи друг с другом, а фирмы «Леви-Стросс», «Уэллс Фарго» и «Текстрон» — отказали им в финансовой поддержке.

Союз еврейских конгрегации США распространил меморандум, в котором говорилось о необходимости порвать со скаутами. Кинорежиссер Стивен Спилберг вышел из попечительского совета организации бойскаутов, заявив: «Последние несколько лет глубоко меня опечалили — американские бойскауты открыто и активно участвовали в дискриминации других людей. Стыдно!» Когда скауты вышли на сцену на церемонии открытия съезда Демократической партии в Лос-Анджелесе, делегаты встретили их улюлюканьем. Репортер Валерии Ричардсон писала:

«В обычных обстоятельствах это было бы воспринято как повод к удалению делегатов из зала. Но те, кто думал, будто демократы станут церемониться со скаутами, явно приехали не по тому адресу... Поддержка прав гомосексуалистов стала неотъемлемой частью демократической идеологии, столь же важной, как и борьба за гражданские права».

В апреле 2001 года культурная революция выкатила на передовую свою мортиру — шоу канала СВ5 «Шестьдесят минут» — и, как выразился обозреватель Нат Хентофф, «единым залпом уничтожила скаутов». Хентофф позволил себе также процитировать «Демократию р Америке» Алексиса де Токвиля: «Право на объединение столь же неотъемлемо, как и индивидуальная свобода».
Впрочем, эти права стали первыми жертвами в культурной войне, которая ведется без передышек и перемирий. Традиционалисты вынуждены отступать, но бросать сопротивление нельзя. Следом за дехристианизацией публичных школ и городских улиц произойдет захват частных школ и частных организаций. Соблазняя государственными деньгами, людей заставят отказаться от Бога и признать катехизис революции, который недвусмысленно заявляет: «Все стили жизни равноправны». Кто утверждает иное, будет предан анафеме. Какое же будущее, в таком случае, ожидает Запад? Вновь слово Элиоту:

«Если христианство погибнет, вместе с ним погибнет вся наша культура. И придется начинать все сначала, медленно и болезненно, и новая культура из ниоткуда не появится. Нужно подождать, пока прорастет трава, потом скормить ее овцам, потом состричь шерсть, а уж затем вязать себе кофту. Нас ждут долгие века варварства. Скорее всего, мы не доживем до расцвета новой культуры, как и наши прапрапраправнуки — а если и доживем, вряд ли кому-либо из нас это принесет счастье».

Вот она, гвардия Церкви. Скауты. В русской традиции - следопыты (разведчики).

Будем выращивать их на своих грядках или подождем, пока либерасты окончательно захватят власть в "этой стране", которая наша?