Цитата сообщения Элла-Элизабет Рассказы сельского батюшки...

"Всё нужно делать вовремя"...

..."Сегодня ходил причащать самых тяжёлых больных. Женщина, уже много лет страдает болезнью Паркенсона. Её всю трясёт, непереставая. Я её утешать, а она мне в ответ: - Болезни посылаются по нашим грехам, батюшка. Моя болезнь мне во спасение, это я точно знаю.
Молодой парень с переломанным позвоночником смотрит мне в глаза и видя, как мне тяжело терпеть один только вид его страданий, ободряюще улыбается: - Не переживай за меня. Всё слава Богу, Он милостив, научил меня молиться.
И так целый день. Люди. которые никогда не встанут и не выйдут на улицу, никогда не пройдут по траве, не искупаются в озере, радовались моему приходу и благодарили Бога за всё.
Матушку Марию, моего старого друга, я навестил самой последней. Она лежит в больнице, ей очень плохо, она уже ничего не ест, иногда только пьёт. С первого дня пришла в наш востанавливающийся храм и уже больше никуда не уходила, все 20 лет печёт просфоры, убирается, таскала на себе кирпичи, красила, белила. Поговорили мы с ней, рассказал о сегодняшних посещениях. Она находит силы улыбнуться, потом манит рукой, нагнись, мол: - Ты, батюшка, смотри, только не унывай, это жизнь. И потом добавляет: - Помолись, попроси Господа, чтобы дал мне до Пасочки дожить, очень уж хочется встретить светлое Христово Воскресение...

Просят меня отпеть старушку, тело привезли аж из другого города. - А почему к нам, - интересуюсь?
- Да, может помнишь, лет десять назад ты у нас в больнице людей причащал? И тогда ещё у одной медсестры попросил какой-нибудь старенький пинцет, свой-то, мол, потерял.
- Точно-точно, помню, мне для розжига угля как раз пинцет и нужен. Так я им до сих пор и пользуюсь, храню, как зеницу ока.
- Так вот это она тебе этот пинцет и дала. А как помирать стала, то попросила, чтобы её к тебе в храм отвезли, мол, батюшка тот меня должен помнить, и помолится как нужно.
Так оно всё и вышло, отпевал её, словно дорогого друга. Наверно когда наступит мой час, стану точно так же судорожно вспоминать, а что я кому доброго сделал, Богу и людям? Кого просить о молитве, чтобы перед Ним похлопотали...

Смотрю сейчас репортажи из Японии. Как же эти люди отличаются от нас. У них всё другое, и поэзия, и живопись. Традиции иные, одежда, привычки, ну, всё другое. На предыдушем миссионерском съезде присутствовала делигация от Японской автономной церкви, я всё к ним присматривался, интересно. Так они даже улыбаются не так, как мы, и саке у них, говорят, отличается от нашей водки.
А вот женщины, что наши, что японские, плачут, оказывается, одинаково.

Сегодня полдня ходил по квартирам причащал старых и больных. Занимаемся такими делами круглогодично, но в пост принято говеть и причащаться всем, вот и приходится побегать особо. Раньше вместе со мной ходила моя бабушка Параскева, Царство ей небесное, потом мне помагала матушка Галина. В этом году ходил причащать уже и её саму.
Перед постом моя помощница матушка Вера предупреждает меня:
- Батюшка, тех, кого мы обычно в пост навещали уже нет. Получается, что и идти-то не к кому.
- Что ты, матушка, дорогая, разве не знаешь, что бабушки вечны? Просто следует повнимательнее присмотреться и они обязательно проявятся.
И действительно, за последние год - два появилось столько новых адресов, что только успевай посещать.
Тех немощных стариков, кого причащаю сегодня, помню ещё полными сил и надежд.
С каждым годом замечаю в себе, что жалею стариков всё больше и больше,и всё больше умиляюсь, глядя на детей.

Вчера вечером мы ждали в гости Лизавету с мамой. Обещались приехать вечером, а примчались утром. Я узнал, что они приехали перед самым соборованием. Душа так возликовала от превкушения предстоящей встречи, что соборовал 50 человек, на таком же подъёме, словно их было только пять.
Потом чуть ли не бегом бежал домой. А они как раз вышли на прогулку. Увидел свою улыбающуюся двузубую Лизавету и всё, растаял. Забыл обо всём, даже дочку не поцеловал, словно я её и не люблю. Как же не люблю? Ради них и живу.
Странно всё это. Откуда берутся такие чувства? Умом понимаю, что пройдёт немного времени и подросшая Лизавета забудет деда, точно так же, как я уже не помню своих стариков. Наверно это какая-то неведомая нам химия заставляет так беззаветно любить наших внуков. По-другому не объяснить.

Мне, как священнику, постоянно приходится бывать в домах людей больных, старых и немощных. Во время Великого поста мы чаще, чем в другие дни приходим к ним, чтобы исповедать, соборовать. причащать, да и просто немного пообщаться.
Вчера разговорился с одной старушкой, помню её ещё женщиной полной сил. Мы с ней почти одновременно пришли в Церковь, а когда я стал священником, она помогала мне в алтаре. Она сказала, что прожив жизнь жалеет только об одном, что так мало успела сделать дел любви. Жизнь прошла и дела прекратились.
Она права: любить нужно успевать.
Казалось бы, вот он, маленькая крошечка, прыгает вокруг тебя. Как хорошо его обнять, потискать, поцеловать, но мы почему-то часто раздражаемся на них, и даже кричим. Прошло совсем немного времени, глядь, а ему уже все 15, и он требует от нас равноправия. Его уже не потискать..., но и здесь ему ещё нужны наши внимание и любовь. Не успеешь оглянуться, а он (она) уже создали свои семьи, и тебе остаётся только ждать от них звоночка по телефону, и когда позвонят - в радость. Нотации наши и привычное брюзжание они уже не потерпят. Всё, если ругался на них, не любил в своё время, то и не ной сейчас, что не уделяют тебе внимания и не приезжают. А чего к тебе ехать, если ты не любил?

У нашей клиросной вчера умерла мать. Болела очень, лежала долго. Тяжело ухаживать за стариками, и поругаешься на них, и посетуешь. А умерла, и всё. И больше не прижмёшься к маме, даже если она была старенькой и больной. Старенькая и больная, она всё равно твоя мама. Нет её, и хотел бы поцеловать, а не поцелуешь, не успел. Остаётся только плакать и каяться у аналоя.
Всё нужно делать вовремя."
...

"Записки сельского батюшки"
(священник Александр Дьяченко)