Дедушка О’ноль рассказывает:
- Путин - один и чукча - один.

Женщина нашла подработку. Странное сочетание легкой грусти и удовлетворения.

Наследие покинутого по ошибке пограничного гарнизона. В одной из ведомственных канцелярий перепутали всего-то одну цифру в номере войсковой части. Так, по команде из центра, в одночасье сдёрнули с места целый полк, дислоцировавшийся, пожалуй что, в самой северо-восточной точке страны. Когда поняли, что натворили - было поздно, вернуться ни сил ни средств уже не было. Так и ржавеют радарные установки на одной из самых высоких сопок, в простонародье Беклемешки, куда добираться по камням от подножья не менее двух часов на Урале.

Менее десятка охотничьих балков, где можно переночевать. Разрушенный до основания поселок морзверобоев с останками китов и скоплением ржавых бочек из под соляры. Охота на моржей, участником которой довелось случиться быть покорному слуге, где некоторое количество ч/б 35mm ждут своей сканировки. А пока чайку с батюшкой средним форматом.
Отец Леонид Цапок.

Слышите шум моря?

Часто уезжаю туда, где остаюсь наедине со своими мыслями, куда добраться крайне сложно, где претерпеваешь нечто очищающее. Редкая фотография, что говорит о моем состоянии, как автора, правду, а не о том только изображаемом: объекте, сцене, антураже, или как я его вижу, или что именно этим хотел сказать. В общем, первая карточка про мой внутренний мир.
Иеромонах Илия. Где-то между озером Истихед и Беренговым морем.

Храм Архангела Михаила.

Близ Лоринских ключей.

Здесь уже нет жизни. Мертвые поселки на Чукотке следствие известных процессов в известной политике.
Отец Леонид Цапок.

Один колокол пока под навесом у стены храма во имя свт. Иннокентия Московского, в далеком чукотском монастыре, настоятелем которого игумен Илия (Емпулев).

В 12 километрах от поселка Лорино находятся горячие ключи, температура которых на выходе около 70-80° С.

Это дедушка О'ноль, славный чукотский охотник и мор-зверобой. Сразу оговорюсь, чтобы избежать ответов на ненужные вопросы: пневматическое ружье, что на ЗП виднеется - забава внучат, они на евражках тренируются. У самого дедушки О'ноля в шкафу полно и карабинов и скелетов. Думаю, что за свою долгую чукотскую жизнь он не одного кита-моржа загарпунил и медведя-росомаху завалил.

Огромное небо Чукотки. Оно поражает своим практически тактильным сочетанием массы и плотности. Частая в этих краях низкая облачность и густой туман создают иллюзию небо-жительства, особенно, когда тебе не составило труда подняться на ближайшую сопку.
Во многих моих кадрах пейзажного характера из этого цикла вы увидите преобладание именно небесного пространства.

Веревочные качели на Чукотке висят повсюду, особенно там, где есть кому на них качаться. Однако, зачастую они встречаются в довольно неожиданных местах.

Большинство чукчей защищают свое зрение от активного солнца и носят солнцезащитные очки. Иначе слепнут. Да и русские не исключение, короче, практически все в них ходят. Вспомнился один фильм, где у чукчи-охотника были картонные очки на резинке с узкими прорезями, канва фильма другая, там самолеты перегоняли из Америки на фронт через Аляску, но в конце я порадовался, что все-таки ему достали армейский Ray Ban из союзнических войск. Действие фильма разворачивалось во время ВОв.

Валентина, просто прохожая.

Храм Архангела Михаила.
Священник Леонид Цапок.
Зачастую сам настоятель звонит в колокола.

В бухте Провидения гостили неделю, попали в циклон. Самолеты в такую погоду не летают, туман переходящий в низкую облачность. Суда в такое ненастье в большую воду не выпускают, на море шторм. Наконец, случилась оказия и начальник порта вписал нас в рейс до залива Лаврентия на сухогрузе "Провидения". Это сутки ходу морем, благо уже не штормило, только качало, но видео разгулявшейся стихии, заснятое местными мореходами, показали. Впечатлило.

Ездовые собаки есть в каждой охотничьей семье. Лето на Чукотке пролетает - не успеешь моргнуть, и почти сразу переходит в зиму. Звери это чувствуют. Трудолюбивые лайки сутками, без остановок, бегают по заснеженной тундре; таскают грузы и людей за сотни верст, где нет дорог, но только вечный сон.