Снова мои мысли выльются в одной даосской притче. Мне кажется, что каждый кто читает эти притчи в моём дневнике (а таковых немного), что-то для себя находит. И даже если ему кажется притча непонятной и он думает что ничего в ней не нашёл... он нашёл... просто ещё не знает что...

Вот так вот незатейливо провоцирую моих читателей слегка задумываться над моими каракулями.

Свет спросил у Небытия: - [Вы], учитель, существуете или не существуете? - Но не получил ответа. Вгляделся пристально в его облик: темное, пустое. Целый день смотри на него- не увидишь, слушай его - не услышишь, трогай его - не дотронешься. - Совершенство! - воскликнул Свет. - Кто мог бы [еще] достичь такого совершенства! Я способен быть [или] не быть, но не способен абсолютно не быть. А Небытие, как [оно] этого достигло?

И еще одно короткое высказывание из тех же даосских притч.

Младенец, родившись, способен овладеть речью и без великого учителя,[ибо] живёт вместе с говорящими.

Обучение нужно начинать вовремя. Если начнешь позже или раньше много потеряешь, и возможно не станешь Учителем. А это и есть цель обучения. Стать Учителем.

На эту тему еще одна притча.

Учитель Лецзы стал учиться.

Прошло три года, и [я] изгнал из сердца думы об истинном и ложном, а устам запретил говорить о полезном и вредном. Лишь тогда удостоился [я] взгляда Старого Шана. Прошло пять лет, и в сердце родились новые думы об истинном и ложною, устами по-новому заговорил о полезном и вредном. Лишь тогда [я] удостоился улыбки Старого Шана. Прошло семь лет, и, давая волю своему сердцу, [ уже] не думал ни об истинном, ни о ложном, давая волю своим устам, не говорил ни о полезном, ни о вредном. Лишь тогда учитель позвал меня и усадил рядом с собой на циновке. Прошло девять лет, и как бы ни принуждал [я] свое сердце думать, как бы ни принуждал свои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно; не ведал, что для других истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно. Перестал [отличать] внутреннее от внешнего. И тогда все [чувства] как бы слились в одно: зрение уподобилось слуху, слух - обонянию, обоняние-вкусу. Мысль сгустилась, а тело освободилось. кости и мускулы сплавились воедино. [Я] перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, о чем думает сердце, что таится в речах. Только и всего. Тогда-то в законах природы [для меня] не осталось ничего скрытого.

Продолжу... Я хотел бы стать мудрым. И на эту тему еще одна притча.

Дядя Дракона сказал Вэнь Чжи: - Тебе доступно тонкое искусство. Я болен. Можешь ли меня вылечить? - Повинуюсь приказу, - ответил Вэнь Чжи. - Но сначала расскажи о признаках твоей болезни. - Хвалу в своей общине не считаю славой, хулу в царстве не считаю позором; приобретая, не радуюсь, теряя, не печалюсь. Смотрю на жизнь, как и на смерть; смотрю на богатство, как и на бедность; смотрю на человека, как и на свинью; смотрю на себя, как и на другого; живу в своем доме, будто на постоялом дворе; наблюдаю за своей общиной, будто за царствами Жун и Мань. [Меня] не прельстить чином и наградой, не испугать наказанием и выкупом, не изменить ни процветанием, ни упадком, ни выгодой, ни убытком, не поколебать ни печалью, ни радостью. Из-за этой тьмы болезней не могу служить государю, общаться с родными, с друзьями, распоряжаться женой и сыновьями, повелевать слугами и рабами. Что это за болезнь? Какое средство может от нее излечить?

Вэнь Чжи велел больному встать спиной к свету и стал его рассматривать. - Ах! - воскликнул он. - Я вижу твое сердце. [Его] место, целый цунь, пусто, почти [как у] мудреца! В твоем сердце открыты шесть отверстий, седьмое же закупорено. Возможно, поэтому [ты] и считаешь мудрость болезнью? Но этого моим ничтожным искусством не излечить!

Ни добавить ни убавить...

решил завести новую рубрику - Даосские притчи. Каждая опубликованная притча либо просто мне нравится, либо отражает моё состояние на данный момент. Начнем, пожалуй…

Однажды Чжуану Чжоу приснилось, что он - бабочка, весело порхающая бабочка. [Он] наслаждался от души и не сознавал, что он - Чжоу. Но вдруг проснулся, удивился, что [он] - Чжоу, и не мог понять: снилось ли Чжоу, [что он] - бабочка, или бабочке снится, [что она] - Чжоу. Это и называют превращением вещей, тогда как между мною, [Чжоу], и бабочкой непременно существует различие.