Из любимого

Сосед - это ведь дело не простое, это не всякий-який, не прохожий, не калика перехожий. Сосед человеку даден, чтоб сердце ему тяжелить, разум мутить, нрав распалять. От него, от соседа, будто исходит что, беспокой тяжелый али тревожность. Иной раз вступит дума: вот зачем он, сосед, такой, а не другой? Чего он?.. Глядишь на него: вот он вышел на крыльцо. Зевает. В небо смотрит. Сплюнул. Опять в небо смотрит.
И думаешь: чего смотрит-то? Чего он там не видел? Стоит-стоит, а чего стоит - и сам не знает. Крикнешь:
- Эй!
- Чего?..
- А ничего! Вот чего. Расчевокался, чевокалка... Чего расчевокался-то?...
- А тебе чего?
- А ничего!
- Ну и молчи!

Татьяна Толстая "Кысь"

А еще что в книгах-то хорошо: красавицы эти, что меж страниц платьями шуршат, из-за ставень выглядывают, из-под занавесей кружевных, узорных; красавицы, что руки белые заламывают, с распущенным с волосам под ноги коню бросаются, гневными взглядами вспыхивают, - сама в слезах, а талия в рюмку какую-то; что разметываются с сердцебиением на лежанке, а вскочив, диким взором поводят окрест; что семенят боязливо, потупив синие очи; что пляшут пляски огневые с розой в волосах, - никогда эти красавицы по нужде не ходят, никогда оброненное с полу, кряхтя, не подбирают, не пучит красавиц-то этих, ни прыща у них не вскочит, ни ломоты в пояснице не бывает. Перхоти в златых кудрях у них не водится, вошь малюткам своим гнездышка не вьет, яичек не откладывает, стороной обходит. Да и кудри те златые - они ж у них цельные сутки кудрявятся, а того не сказано, чтоб полдня с колобашками сидеть. Не случалось им ни чавкать, ни сморкаться, спят тихо, щеками не булькают, никакая Изабелла али Каролина со сна не опухши; зевнув - зубами не клацают, вскакивают освеженные и распахивают занавеси. И все радостно кидаются в объятия избраннику…

(с) Толстая "Кысь"

Ты, Книга! Ты одна не обманешь, не ударишь, не обидишь, не покинешь! Тихая, - а смеешься, кричишь, поешь; покорная, - изумляешь, дразнишь, заманиваешь; малая - а в тебе народы без числа; пригоршня буковок, только-то, а захочешь - вскружишь голову, запутаешь, завертишь, затуманишь,
слезы вспузырятся, дыхание захолонет, вся-то душа как полотно на ветру взволнуется, волнами восстанет, крылами взмахнет! А то чувство какое бессловесное в груди ворочается, стучит кулаками в двери, в стены:
задыхаюся! выпусти! - а как его, голое-то, шершавое, выпустишь? какими словами оденешь? Нет у нас слов, не знаем! Как все равно у зверя дикого, али у слеповрана, али русалки, - нет слов, мык один! А книгу раскроешь, - и там
они, слова, дивные, летучие:

О, город! О, ветер! О, снежные бури!
О, бездна разорванной в клочья лазури!
Я здесь! Я невинен! Я с вами! Я с вами!..


(с) Толстая "Кысь"

Любимые книги

Татьяна Толстая "Кысь"
Друзья, прочитавшие эту книгу, дружно разделились на 2 лагеря: "Какая прелесть!" и "Какая гадость!" (что радостно - первых больше)
А мне эта история о людях, выживших после Большого Трындеца, очень даже по душе. Читала, перечитывала и буду перечитывать =) Тот случай, когда от чтения получаешь почти физическое удовольствие, а словечки и выражения надолго входят в твой лексикон и частенько заставляют улыбаться окружающих.

Теперь говорит: вода пинзин, - сама вода, а сама горит. Где же видано, чтоб вода горела? - никогда этого не бывало, и помыслить нельзя!