Особенно всякую дрянь с "добрыми Волдемортами" и прочим бредом...

http://www.diary.ru/~Corona-del-Norte/?comments&postid=33584095

- мнение Гатти об этом

Очередное донесение догорало ярким пламенем в камине. Фабиус скрестил руки на груди, глубоко задумавшись. Все оказалось сложнее, чем он предполагал. Похоже в Рунне гораздо больше агентов Черного герцога, больше, чем сообщали отчеты Лазариуса… Но этого следовало ожидать. Старый паук очень долго плел свою паутину…
В любом случае, сейчас Фабиусу нечего противопоставить всей этой армии осведомителей, убийц, сыскарей и подкупленных изменников. Этьен приготовился к долгой войне, которую он наверняка бы выиграл, но и тут было свое но… Вся эта сложная система держалась на одном человеке.
И чтобы там Черный герцог не воображал себе, он, как и все люди, смертен. Приятную мысль прервал стук в дверь. Фабиус недовольно обернулся – на пороге стоял архиепископ.
- Входите, Лазариус… - сантэт пододвинул стул. – Садитесь.
- У меня отличные новости, Ваше Высокопреосвященство, – сообщил Лазариус. – Я составил список подходящих нам людей. Если Вы разрешите, я поясню.
- Я разрешаю, – кивнул глава ордена Игнитиссов.
- Как известно в Рунне и окрестностях проживает почти три миллиона человек…
- Невероятная цифра, – заметил Фабиус.
- Результаты последней переписи ее подтвердили. – Лазариус пожал плечами. – Город и вправду огромен. Ничего удивительного, что в нем свыше пятидесяти мужских монастырей, принадлежащих разным орденам и более двухсот церквей и приходов. Мое внимание привлекли лишь семь их них, входящие в число самых крупных…
- Что же в них такого примечательного?
- Все настоятели – мои близкие знакомые, – пояснил Лазариус. – Я очень хорошо знаю этих людей, Ваша Светлость. Им можно доверять.
- Доверять нельзя никому, – отрезал Фабиус. – Даже самому себе. А мне – можно.
Архиепископ промолчал.
- Ну что Вы замолчали? – спросил глава ордена Игнитиссов спустя минуту. – Мне интересно. У меня даже появились кое-какие мысли по поводу того, как можно было бы использовать Ваших друзей, мой дорогой друг.
- Собственно, сообщить мне больше нечего, – вздохнул Лазариус. – Вы можете сами с ними поговорить и узнать все, что нужно. Я же со своей стороны обещаю, что они будут Вам лояльны.
Фабиус кивнул.
- Что ж, надо навестить Ваших друзей. Может быть даже прямо сейчас, как Вы на это смотрите?
- Не предупредив их? – воскликнул Лазариус.
- Самый лучший визит – внезапный, – пояснил сантэт. – А сейчас самое время для позднего завтрака.
- Поедем, – согласился архиепископ, понявший, что Фабиус все равно настоит на своем.
Глава Ордена Игнитиссов медлить не стал – через пять минут они уже выходили из дверей представительства Ордена в Рунне. Почти сразу подкатила закрытая карета, и Фабиус сделав какой-то сложный знак пальцами, приказал Лазариусу залезать внутрь.
- Сделаем несколько кругов, чтобы посмотреть, не будет ли кто за нами следить… - пояснил сантэт, когда карета уже тронулась. – Если будут спрашивать, то говорите, что мы отправились помолиться и совершить пожертвование накануне Ресурректы.
- Разумеется, Ваша Светлость… - карета сделала очередной круг, чуть покачнувшись на повороте, Фабиус задернул шторку и задумался.
Колеса тихо скрипели, на лицо сантэта падала тень, придавая его чертам зловещий вид. Сидящий напротив священник поежился – ведь такой убьет, и ничего не почувствует – словно муху раздавил. Черный герцог нагонял ужас на своих врагов, а Фабиус был страшен и для своих друзей.
- К кому поедем первыми, друг мой? – глава Ордена прервал его мрачные размышления.
Архиепископ Лазариус вынул из кармана список, и принялся его разглядывать.
- Ммм… - промычал он. – Похоже, ближайший к нам из монастырей это аббатство святого Андре, настоятель – отец Авидус …
- Скажите кучеру, чтобы ехал прямо туда, – приказал Фабиус. – Мне не терпится увидеть этого отца Авидуса.
Монастырь святого Андре не потрясал своей монументальностью, в отличие от многих других зданий в Рунне. Не очень высокое здание из красного кирпича и с круглым куполом из жести, стоявшее чуть в стороне от дороги. Прошедший дождь превратил обочины дороги в глубокие лужи полные липкой грязи.
Фабиус, провалившийся почти по колено, гневно взглянул на архиепископа, но тот лишь пожал плечами – ведь погода от его воли не зависела. Вместе они проследовали к резной деревянной двери, которая была гостеприимно распахнута. За дверью сразу обнаруживался резкий контраст по сравнению с тем, что было снаружи – здесь было тепло, горело множество свечей, приятно пахло благовониями.
- Нам сюда… - Лазариус указал на небольшую лестницу, ведущую в подвал. Крутые ступеньки уводили во мрак, архиепископ пошел вперед, сантэт ступал следом. Наконец, дорога подошла к концу – очередная дверца стала перед ними недвижимой преградой. Лазариус осторожно постучал.
- Кто там? – раздался недовольный голос.
- Откройте отец Авидус! – прокричал архиепископ. – Это я, ваш друг.
- Лазариус? – недоверчиво спросил голос. – Что Вам тут понадобилось?
- Отоприте, и я расскажу.
- Хорошо… - раздался звон ключей и грохот отпираемых засовов. Дверь со скрипом приоткрылась, в щели показалось недовольное лицо настоятеля храма святого Андре.
- Ты не один! – с возмущением воскликнул Авидус. – Я же просил никого сюда не приводить! Кругом воры и грабители, грабители и воры. Кто он? - священник указал узловатым пальцем на Фабиуса.
- Тише! – зашипел Лазариус. – Это Его Высокопреосвященство сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов.
Отец Авидус от удивления раскрыл рот. Лазариус отодвинул его от двери и жестом пригласил Фабиуса войти.
Теперь настала его очередь удивляться – пол в комнате, освещенной неярким светом факелов, был покрыт равномерным слоем золотых монет, а, кроме того, везде валялась прочая утварь тоже из золота. У стен стояли сундуки с откинутыми крышами – и в них тоже было золото.
Лазариус перехватив удивленный взгляд сантэта, развел руками. Авидус мрачно посматривал на обоих.
- Что это? – спросил Фабиус.
- Мое богатство… - неохотно пояснил Авидус. – У вас какой-то был разговор ко мне?
- Давайте сядем, и поговорим спокойно, – предложил Лазариус.
Авидус притащил из угла три стула.
- Уважаемый настоятель… - начал Фабиус. – Вне зависимости от вашего личного отношения к моему Ордену, Вы не можете отрицать, что мы делаем очень полезную и важную работу – везде, где только можно противостоим еретикам, язычникам и безбожникам, защищая, в том числе Вас и Ваши интересы.
- Ну, положим… - Авидус кивнул. – И что дальше?
- До сих пор мы делали это совершенно безвозмездно – теперь ситуация изменилась. Мы хотим взять реванш за поражение в Религиозной войне. Битва уже началась, и в скором времени все получат зримое доказательство нашей силы. Жертвы будут отмщены!
- При чем тут я? – поежился Авидус. – Я мирный человек, никому не причиняю зла, ни хочу ни во что вмешиваться… Давайте договоримся, а? Какова "цена вопроса", так скажем?
- Триста тысяч империалов помогут делу Святой Экклесии, – брякнул Фабиус. – Разумеется, после нашей окончательной победы мы вернем все деньги, и даже с процентами.
Авидус тяжко вздохнул, и по очереди взглянул на своих собеседников, как бы не зная – верить им или нет.
- Хорошо… - он безнадежно махнул рукой. – Я дам Вам денег… как мне не жаль с ними расставаться, – и тут он снова тяжко вздохнул. – Их вскоре доставят в представительство Вашего Ордена…
Когда Фабиус и Лазариус уже сидели в карете, которая направлялась к очередной церкви, выбранной архиепископом, он сказал:
- Согласитесь Ваше Высокопреосвященство, Авидус нужный человек?
- Да, – согласился сантэт. - Но нам нужны не только деньги, а еще и люди. Смелые люди, умные люди. У Вас есть такие?
- О, Ваше Высокопреосвященство, у меня есть самые разные люди. Теперь я познакомлю Вас с другим удивительным человеком, аббатом Инфлатусом. Ничему не удивляйтесь, приготовьтесь к неожиданностям.
- Хорошо… - прошептал Фабиус и карета тронулась, увозя их по направлению к обители имени святого Марка.
Это аббатство было настоящей крепостью – высокие стены, окруженные рвом. Предполагалось, что сюда не проникнет никакой грех, но защита была создана не только против греха. Осада этого логовища обошлась бы дорого для осаждающих, и не один бы воин остался под белокаменной преградой.
Но сейчас монастырь представлял собой на редкость мирное зрелище – везде гуляли задумчивые монахи, погруженные в свои раздумья, на заднем дворе шла работа, внутри тоже царил деловой дух. Сантэт с архиепископом поднялись под самую крышу, пройдя в небольшую комнатку.
Здесь их взору открылось очередное необычайное зрелище – стоял мольберт, рядом с ним суетился художник, позировал же ему сам настоятель – уже седой мужчина необычайно гордого вида, чем-то напоминавший королевского орла. Его, как будто царский, взгляд был полон некоей внутренней силы и необычайного высокомерия.
- Отец Инфлатус! – осторожно позвал Лазариус.
- Кто вы?! – тут же откликнулся Инфлатус, возвысив голос - Как вы смеете мешать мне?
- Это я, твой друг, – ответил архиепископ. – Со мной сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов.
- А, это ты… - недовольно молвил аббат. – Не вовремя ты, отец Лазариус, совсем не вовремя. Неужели ты не видишь, что мэтр Раймонд занят увековечением моего величественного образа на этом шедевральном полотне?
- Вижу, но…
- Тогда почему мешаете? – сурово спросил Инфлатус, перебив архиепископа.
- Очень важное дело, - пояснил смутившийся Лазариус. – Глава Ордена Игнитиссов хочет с Вами поговорить…
- А. – запнулся аббат. – Сам сантэт Фабиус? В моем монастыре? Что ж ты сразу не сказал!
- Я пытался, – тихо заметил Лазариус, но его уже никто не слушал. Инфлатус прогнал художника, распорядился накрыть стол, сразу начал забалтывать Фабиуса. Впрочем, тот быстро пресек все его попытки…
- Сколько под Вашим началом монахов? – прямо спросил сантэт.
- Где-то около полутора тысяч, – с гордостью поведал аббат. – Обитель святого Марка одна из самых больших в Рунне. К нам приезжают люди со всей Империи, и…
- Неважно, – прервал его Фабиус. – Чем они занимаются обычно?
- Нуу… - Инфлатус задумался. – У нас есть свое подсобное хозяйство. Дел много, Ваше Высокопреосвященство, но мы рады трудиться во благо Экклесии.
- Я дам вам новые занятия, – спокойно произнес Фабиус. – Скоро к вам доставят оружие. Мечи. Шпаги. Мушкеты. Доспехи. Я слышал, Вы человек военный?
- Да, я сражался под командованием Мишеля де Морле в последней войне! – надувшись от гордости, ответил аббат.
- Тогда Вы знаете, что с этими предметами делать, – криво усмехнулся сантэт. - Обучите владению оружием всех Ваших монахов, и Экклесия Вас не забудет.
- Можно узнать зачем? – поинтересовался Инфлатус.
- Скажем так, если у нас будут в городе свои силы, о которых никто не будет знать, в нужный момент мы сможет нанести внезапный и решающий удар, – пояснил Фабиус. – Разумеется, что человек, командующий этими людьми, прославится, его деяния будут замечены, и он вознесется на вершину славы… Главное – хранить тайну. Скажите своим людям, что это новое испытание для их веры.
- Я буду знаменит! – просиял аббат. – Мое имя войдет в историю!
- Разумеется, – кивнул сантэт.
- Эх, а я думал, мне предстоит сойти в прах неизвестным аббатом… - продолжил радоваться Инфлатус. – Но я еще покажу всем, чего я стою! Меня недооценили, но теперь они поймут, как ошибались!
Распрощавшись с ним, Лазариус и Фабиус пошли к выходу. Позади слышались вопли аббата, продолжавшего распространяться о своей грядущей популярности.
- Ваше Высокопреосвященство, можно спросить? – осторожно осведомился архиепископ.
- Спрашивайте, – равнодушно ответил сантэт.
- Откуда Вы возьмете мушкеты и доспехи?
- Терпение, мой друг, и Вы все скоро узнаете. – Фабиус забрался в карету. – Кого Вы выбрали в качестве цели для нашего следующего визита?
- Есть такой храм святого Люваля… - ответил Лазариус. – Настоятель – отец Десидиосус, или просто Диосус, как мы его все называем.
- Давайте к отцу Десидиосусу, хорошо, – сантэт приказал двигаться. – Посмотрим и на Десидиосуса, почему бы и нет.
Кони несли карету вперед, по узким мощенным улицам, Фабиус морщился от тряски, но молчал. Архиепископ тоже призадумался.
Вскоре их взорам предстало круглое здание храма святого Люваля – очень древнее, с обвалившейся штукатуркой и разваливающейся кладкой, украшенное мерзкими мордами гаргулий и прочих чертей.
- Как-то у вас тут все запущенно, – заметил сантэт, разглядывая живописные полу-руины.
- Что делать, – снова пожал плечами Лазариус. – Пойдемте.
Они снова миновали двери, одна из которых была перекошена, прошли по длинным коридорам, где капало с потолка, поднялись по истертым ступенькам на самый вверх, в отдельную темную комнату, где под толстым меховым пледом кто-то спал.
- Отец Диосус, проснитесь! – потряс его за плечо архиепископ. – У вас важные гости!
Человек под пледом что-то невнятно промычал и перевернулся на другой бок. Лазариус тяжко вздохнул.
- Отец Диосус!! Проснитесь!! – повысил голос архиепископ, еще сильнее тряся его.
- …Господь послал ему крепкий сон, этот добрый дар, от века ниспосылаемый Им и в нощи и во дни всем, кому Он хочет… - пробормотал настоятель во сне, и снова перевернулся.
- Сеятель тебя раздери, – выругался взмокший Лазариус. – ПРОСНИСЬ!!!
- А! – тонко вскричал вскочивший Десидиосус, схватил табурет и заслонился им от стоящих у дивана двух людей. Потом пригляделся и опустил свое орудие, укоризненно покачав головой.
- Это Вы, брат мой? Как нехорошо тревожить беднягу, который так устал, что прилег отдохнуть на минутку. Надеюсь, Господь простит вам этот грех… А теперь извините меня, но я все же намерен вновь вернутся в объятия Морфея… - с этим словами он снова лег на диван и скрылся из виду, укрывшись с головой.
- Э, нет! – возмущенный архиепископ вытащил беднягу из его укрытия, и стряхнул на пол. – Так просто от нас Вы не отделаетесь, брат Диосус! Посмотрите, кто к Вам пришел – сам сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов!
Сидящий на полу Диосус открыл рот от изумления.
- Правда? – недоверчиво спросил он.
- Абсолютная. – Фабиус присел на краюшек освободившегося дивана. – Настоятель храма святого Люваля…
- Это я, – откликнулся Диосус. Сантэт кинул.
- Могущество моего Ордена неоспоримо… - продолжил Фабиус. – Мы способны причинить очень большие неприятности, но мы также можем оказать и существенную помощь… Все зависит от Вашего выбора, отец Диосус. Выбирайте…
- Выбирать – что? – спросил ошарашенный монах.
- Или Вы помогаете нам… - сантэт улыбнулся. – Или же… думаю, Вам все понятно.
Диосус сглотнул.
- Ну эээ… - слов не было. – Я готов Вам помочь… только чем я могу помочь Вам?…
- Теперь слушайте, – размеренно начала говорить Фабиус. – После войны, и до сих пор многие дворянские семейства держат в своих арсеналах массу всякого оружия – от мушкетов времен Лиги, до доспехов времен императора Максимилиана… Конечно, ничего из этого им не нужно… Но пригодится нам.
- Для чего? – возопил Диосус, но, поймав взгляд сантэта, затих. – Понял, молчу.
- Я хочу, чтобы Вы сделали вот что. – Фабиус наклонился ближе к нему. – Организуйте скупку старого оружия под предлогом стремления к миру. Говорите, что Вы хотите "перековать мечи на оралы" и прочее в том же духе. Думаю, столичные жители сочтут это отличной возможностью избавиться от рухляди. Это нам и надо.
- То есть я должен… покупать старые мушкеты? – удивился Диосус. – Хорошо, я попрошу братьев этим заняться. Действительно - мы призовем общество к миру! Зачем вам оружие, скажем мы, отдайте его нам – и мы переплавим его в полезные и мирные предметы…. А откуда мы возьмем деньги?
- Их Вам пришлют, – сказал невозмутимый Фабиус. – В свое время. Не подведите меня, Диосус, и Вы получите все, что захотите. А подведете… догадайтесь сами, что с Вами случиться. Связь будем держать через Лазариуса. – он жестом указал на стоявшего рядом архиепископа.
Удивленный и напуганный настоятель со всем соглашался.
Фабиус и Лазариус распрощались с ним, так же как и с двумя предыдущими монахами, и пошли дальше.
- Брат Десидиосус ленив, но думаю, страх заставит его трудиться усерднее, – предположил архиепископ, когда они уже выходили из церкви святого Люваля.
- Согласен, – в серых глазах Фабиуса как будто была заметна насмешка. – Куда мы отправимся теперь, мой друг?
- Монастырь имени святого Фернана. – предложил архиепископ. – Чудное место. Им руководит отец Либидиносус… Замечательный человек. Его имя мы тоже сокращаем для краткости. Зовите его просто Носус. Он не обидится.
Карета вновь понеслась по кочкам и косогорам, периодически встряхивая людей, что сидели внутри. Путь до монастыря святого Фернана был долгим, поэтому сантэт успел задремать. Разбудил его назойливый голос Лазариуса.
- Полдень, Ваше Высокопреосвященство. Мы на месте.
Фабиус зевнул.
- Почему у Вас в Рунне такие отвратительные дороги, архиепископ? Меня растрясло.
- Вероятно, об этом надо спросить Леонарда де Фабера, – пожал плечами Лазариус. – Неужели в Ауралоне дороги лучше?
- Лучше, – отрезал сантэт, выбираясь из кареты. Они остановились у длинной каменной стены.
- Это аббатство – очень большое, – сказал Лазариус, отворяя калитку. – Отец Носус – очень добрый человек. Он создал приют и школу для сироток. Я слышал, Орден Игнитиссов тоже организовывает учебные заведения?
- Вы все правильно услышали, – согласился Фабиус, осматривая территорию аббатства святого Фернана. – Здесь много мелких зданий. Куда нам идти?
- Вон туда, – указал в самую даль архиепископ. – Такое большое серое здание.
Путь был долгим, и по пути им то и дело попадались компании, состоящие из монахов, долговязых послушников и закутанных в монастырскую робу послушниц с аппетитными формами, подмигивающих проходящим мимо них святым отцам.
Серое здание, бывшее обиталищем отца Носуса было совсем близко. Проделав очередной путь по коридорам, лестницам и комнатам, архиепископ и сантэт оказались перед входом в покои аббата.
- Ой, надо же. Тут не закрыто. – Лазариус толкнул дверь, и та открылась – на этот раз без скрипа. – Поторопимся Ваше Высокопреосвященство, у нас еще много дел впереди.
Обширную комнату разделяла на две части занавесь из плотной ткани. Фабиус прислушался – из-за ширмы доносились звуки хлестких ударов и тяжкие стоны. Лазариус ничего не замечающий, сделал несколько резких шагов вперед и раздвинул занавесь, открыв целиком все что, было за ней.
Отец Носус, без всяких признаков подобающего ему одеяния, стоял на корточках, изумленно взирая на пришедших к нему гостей, позади него застыла полуобнаженная девчонка в корсете и с плеткой в руках, тоже немало удивленная. Напуганный аббат пытался встать, но ноги его не слушались… он словно лягушка барахтался по полу.
- Нда. – архиепископ залился краской. – Вижу, мы Вам помешали отец Либидиносус? Думаю, мы сейчас выйдем, а Вы закончите урок со своей ученицей, не так ли? Ваше Высокопреосвященство, давайте выйдем…
Услышав титул, которым Лазариус именовал Фабиуса, аббат перепугался еще сильнее, и так ничего и не смог сказать. Святые отцы действительно вышли на некоторое время, чтобы вернуться через пять минут, и обнаружить, что Носус уже оделся, а девица и вовсе испарилась, как будто ее и не было. Прозорливый сантэт даже заметил плохо замаскированный тайный ход.
- Я не Никонианец, брат Носус. – пояснил глава Ордена Игнитиссов. – Пороки Церкви, Матери Нашей – не моя забота. Я полагаюсь на суд Творца, который способен определить меру наказания для каждого. Мое дело же – вещи иного порядка. Политика. Финансы. Общество. Поэтому, мы сейчас поговорим о моих делах, а о Ваших – мы забудем.
- О, Вы так милостивы! – Носус бухнулся на колени. – Храни Вас Каспиан. Поверьте, это было совсем не то, о чем Вы подумали.
- Я же говорю, не будем об этом, – отмел оправдания Фабиус. – Тем более, вещи о которых я хотел Вас попросить, тоже не очень чисты. Праведны лишь святые и ангелы, а мы – твари божьи, найдем оправдание лишь делом. Экклесия в опасности, друг мой. Ересь везде, и лишь решительность и готовность идти до конца, помогут нам противостоять ей.
- Что от меня требуется? – аббат утер выступившие слезы.
- Грамотные люди всегда были редкостью… - сообщил Фабиус. – Наука – великая сила, которая меняет мир. Знаю, что Вы руководите школой для сирот. Вы поддерживаете связи со своими птенцами, которые покинули гнездо?
- О, да, – жалостливо молвил отец Носус. – Милые детки, как они могут забыть меня? Разумеется, мы переписываемся.
- Они Вас слушаются? – спросил сантэт.
- Разумеется, – грустно сказал аббат. – Тем более, их братики и сестрички тоже учатся здесь.
- Тогда слушайте. – Фабиус наклонился к нему. – Нам отчаянно не хватает людей. Проклятый Черный герцог создал настоящую сеть, и почти все мои агенты – под наблюдением. В этой ситуации мне бы пригодились новые, ни в чем не замешанные юноши и девушки, которые могли бы устраиваться в услужение разным герцогам и графам, следить за ними, узнавать их тайны, и сообщать все это мне.
- Понимаю. – Носус вздохнул. – По правде сказать, они уже занимаются этим… У нас мало денег, а шантаж может принести небольшие суммы… Так, что вот. Вы получите все, что хотите.
- Бросьте свои мелкие делишки, – приказал сантэт. – Теперь мы играем по крупному. Этот город в этом году должен стать нашим. Действуйте только на основании моих рекомендаций. Послушание – вознаграждается. Самодеятельность – наказывается.
- Я все понял, – склонил голову аббат.
Оставив Носуса обдумывать детали предстоящего его дела, Фабиус и Лазариус отправились к своей карете, по дороге разглядывая живописные рощи аббатства святого Фернана.
- Кто будет следующим? – зевнул сантэт. – Кого Вы выбрали, друг мой?
- Храм святого Анри. Настоятель – отец Промпус.
- Отлично. – Фабиус задумался. – Может быть, до вечера мы успеем объехать всех Ваших друзей?
- Я надеюсь, Ваше Преосвященство, – архиепископ согнулся в поклоне.
Поездка до храма заняла не более десяти минут. Здание этой церкви было громадным – и необычайно красивым. Множество шпилей и башенок рвались вверх, к небесам. Грандиозные окна были украшены цветными витражами.
Прихожане торопились на проповедь, архиепископ и сантэт влились в толпу и вместе со всеми вошли в большой зал, где отец Промпус уже начал свою речь.
- Всеми силами души, как того требует пасторское попечение, стремимся мы, чтобы экклесиатская вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренилось из среды верных! – кричал с кафедры отец Промпус. – Ересь и грех везде, куда только не посмотришь! Гнев божий пал на Императора, а теперь он падет и на нечестивую знать! Смерть и преисподняя будут царить на земле!…
Святой отец еще долго распространялся на тему грехов и ереси, обещая страшные муки на том свете и костры инквизиции на этом. Однако в какой-то момент его красноречие иссякло, и проповедь закончилась. Запуганные прихожане потоком устремились из церкви и Фабиус с Лазариусом остались в одиночестве.
- Отец Промпус! – позвал архиепископ.
Настоятель обернулся в гневе, но, увидев, что это его знакомый, смягчился.
- Лазариус! Как Вам моя речь?
- Вполне впечатляющее, – заметил подошедший сантэт.
- А Вы кто такой? – с яростью прошипел Промпус.
- Это сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов. – представил его Лазариус. – Не сердитесь отец Промпус, мы решили не предупреждать о Вашем визите.
- Хорошо, – успокоившийся священник внимательно посмотрел на Фабиуса. – Я представлял Вас другим, Ваше Высокопреосвященство…
- Каким же? – спросил Фабиус.
- Более… более воинственным, – пояснил настоятель.
- Войну я оставил другим, – хитро улыбнулся сантэт. – Таким как Вы.
- Мой долг – сражаться словом против ереси и лжи, – гордо ответил Промпус. – Что я и делаю в меру своих скромных сил.
- Это будет замечено, друг мой… - сказал Фабиус. – Рано или поздно придет время отделять овец от козлищ, и тогда ни один поступок не останется незамеченным. Ваше слово, чье-то дело – все будет учтено.
- Однако Вы прибыли в Рунн не для того, чтобы меня хвалить, – заметил настоятель.
- Разумеется. – Фабиус опять холодно улыбнулся. – Наша борьба только начинается. Великая святая война против всякой ереси, язычества и безбожия. Я, если вам угодно, полководец, который и поведет войска на битву. А мой нынешний визит – это смотр этого войска.
- Вот как… - Промпус задумался. – Что ж. Я готов. Искоренение ереси в Империи – цель моей жизни, которую я готов с готовностью отдать за святые идеалы. Что я должен делать?
- Браво, мой друг, – сантэт хлопнул в ладоши. – Ответ истинного экклесиата. Как жаль, что в Империи мало таких людей, как вы. Но мне ваша смерть не нужна, а жизнь – пригодится.
- Что я должен делать? – повторил настоятель.
- Да просто продолжайте делать то, что делаете сейчас, – сказал Фабиус. – Слово – великое оружие, и иногда иного не нужно. Помните – Вы не одни, и поэтому не отчаивайтесь. Придет и наш черед. Победа будет за нами.
- Я буду молиться за Ваш успех. – Промпус поклонился.
- Для вящей славы божьей… - благословил его сантэт. – Пойдемте, друг мой, Лазариус. Здесь мы сделали все что могли.
Они вышли из храма, оставив отца-настоятеля застывшим в молитве.
- Хоть один фанатик у Вас есть… - задумчиво сказал Фабиус. – Уже хорошо… С фанатиками значительно проще работать.
Лазариус лишь вздохнул.
- Не медлите, друг мой, – произнес сантэт. – Выбирайте следующую цель. Надеюсь, их не много осталось? Солнце уже начинает клониться к горизонту. День кончается.
- Ыы-эх! – снова вздохнул архиепископ. – Ну, скажем, аббатство святого Ювера. Руководит им отец Гулосус, как и все мои друзья – замечательный человек.
- Тогда не будем медлить. Поехали быстрее, – приказал Фабиус, и они отправились к аббаству святого Ювера. Тряская дорога усыпила его, и через некоторое время он вновь проснулся оттого, что Лазариус положил ему руку на плечо.
- Уже приехали?
- Да, Ваше Высокопреосвященство, – сказал Лазариус. – Можете выходить.
Сантэт в очередной раз вылез из кареты. Начинало смеркаться, шпиль аббатства горел алым в лучах заката. Совсем недалеко располагался небольшой погост, откуда доносился странный шум.
- Ведите, – приказал Фабиус. Архиепископ открыл дверь, и они оказались в здании монастыря, где было на удивление тепло и к тому же вкусно пахло. Проголодавшийся Лазариус с шумом втянул в себя воздух, принюхиваясь к соблазнительным запахам.
- Пойдемте, друг мой, – сантэт дернул его за рукав. – Мало времени. Где тут у вас этот брат Гулосус?
- Сюда. – Лазариус не стал тратить время даром, и через несколько минут они уже были у дверей кабинета аббата. За дверьми отчетливо был слышен звук разговора и звон посуды. Не медля, архиепископ открыл двери. В помещении тут же воцарилась тишина. Фабиус выглянул из-за плеча Лазариуса, и увидел громадный стол, уставленный всяческой едой – жареными поросятами, косулями под пряными травами, фаршированными фазанами, декоративными орлами, множеством различных салатов и фруктов. Похоже, вечеринка была в разгаре. В самом центре сидел огромный-преогромный, толстый-претолстый монах, пивший из гигантской кружки, справа и слева от него сидели монахи поменьше размером, но тоже все упитанные, жадно поглощающие содержимое своих тарелок.
Теперь они все застыли, а глаза их устремились на вошедших. Только самый толстый продолжал что-то жевать – видимо машинально.
- Что это такое? – неожиданно высоким тоном взвизгнул Лазариус.
- Вы не поверите, - сказал самый толстый монах. – У нас великое горе.
- Горе?! Не верю!
- Умер наш брат, Радиус, – монах смахнул слезу. – Все что Вы видите - это траурная трапеза, поминки по усопшему.
- Да неужели? – продолжил возмущаться архиепископ. – Что же, отец Гулосус, случилось с братом Радиусом?
- Он утонул, – скорбно ответил толстый монах, и зарыдал.
- Утонул? – опешил Лазариус. – Где?
- Правильнее спросить в чем. – Гулосус вытер слезы. – В бочке с вином.
- Как он так ухитрился? – недоумевал архиепископ.
- Брат Радиус был очень ученым человеком, – пояснил монах. – Он решил измерить соотношение между стенками и днищем бочки… Поскользнулся, упал и захлебнулся…
Архиепископ задумался.
- Все равно не верю. Потрясающая чушь.
- Можете не верить, – пожал плечами Гулосус. – Тем не менее, брат Радиус мертв – а мы устроили поминки по нему.
- О, Господи, святой Каспиан, спаси и сохрани… - Лазариус перекрестился. – Вы совсем запудрили мне мозги, я даже забыл ради чего пришел. Познакомьтесь отец Гулосус – это сантэт Фабиус, глава Ордена Игнтиссов. Ваше Высокопреосвященство – это отец Гулосус, настоятель аббатства святого Ювера.
- Очень приятно. – Фабиус сел за один из свободных стульев. – У меня мало времени, так что буду краток. Отец Гулосус, могу я рассчитывать на Вашу помощь?
- Всегда! – отсалютовал толстый монах. – Я много слышал о Вас, Ваше Высокопреосвященство. Могу лишь гордиться оказанной мне честью.
- Отлично, – сантэт сложил руки на груди. – Тогда слушайте. У Вас большой монастырь, места много, еды я вижу, тоже хватает.
Все монахи согласно закивали.
- Вскоре в город прибудет группа рыцарей из Брамера, численностью примерно в пять тысяч человек, – продолжил Фабиус. – Я хочу, чтобы Вы их всех встретили, помогли бы им обстроится в вашем монастыре, дали им монашескую одежду, всячески их замаскировав под монахов, и продолжали их укрывать, пока не будет дан сигнал.
- Нет ничего проще! – обрадовался Гулосус. – Я с радостью приму у себя гостей!
- Убытки Вам возместят, – сантэт кивнул. – Экклесия все помнит.
Монахи продолжили свою поминальную трапезу, а архиепископ с сантэтом шли к выходу.
- Время позднее. – Фабиус посмотрел на всходивший серп луны. – Сколько еще у Вас осталось друзей, которых мы не посетили, друг мой?
- Только один, – эхом отозвался Лазариус. – Последний. Храм святого Гастона, управляемый отцом Инвидусом.
- Последний, так последний, – согласился Фабиус. – Оно и к лучшему. Трогайте, друзья мои, надо успеть по полуночи…
И вновь понеслась мимо дорога, и прыгающая луна, то и дело скрывающаяся за верхушками деревьев. Наступала ночь, время покоя и отдохновения.
Они прибыли к храму святого Гастона, когда уже все небо было усыпано мерцающими звездами. Высокая колокольня, не особо большое здание самого храма, относительно скромное – все из белого камня, без особых украшений.
- Пойдемте, Ваше Высокопреосвященство, – архиепископ распахнул перед ним дверь.
- Ну, давайте, удивите меня… - проворчал сантэт. – Хотя я сегодня я уже столько увидел, что меня сейчас, пожалуй, ничем не удивишь.
- Нет предела человеческим возможностям, – процитировал Книгу Откровений Лазариус. – Вот мы и пришли.
Последняя дверь открывшись, тихо скрипнула.
В почти пустой комнате стоял неказистый стол, рядом с ним такой же стул, на стуле сидел монах и недовольно смотрел на вошедших гостей.
- Как? – изумился Фабиус. – Здесь нет ничего. Ни груд золота, ни художников рисующих шедевральные полотна, ни спящих монахов, ни голых девиц, ни гневных проповедей, ни столов ломящихся от еды!? В чем подвох?
Отец Инвидус недобро посмотрел на него.
- Вот именно! – воскликнул он. – Здесь ничего этого нет! А спрашивается почему? Чем я хуже остальных? Ничем. Это несправедливо. Я отец Инвидус, заслужил все это и даже больше того. Но у меня ничего нет, все досталось другим.
- Спокойно, мой друг! – ответил Лазариус. – Вы не знаете главного. Перед Вами…
- … сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов. – закончил за него Инвидус. – Знайте, что за этот день у меня побывало шесть гонцов. Каждый из Ваших друзей спешил похвастаться, что у него побывал сантэт Фабиус, мудрый и ужасный! А теперь я задаюсь вопросом, почему именно ко мне Вы прибыли последними? А?
- Друг мой… - опешил архиепископ. – Ну, так это просто совпадение…
- Так всегда получается, – проворчал Инвидус, вылезая из-за стола. – Я вечно последний. Я никому не нужен. Меня никто не любит.
Сантэт Фабиус хитро улыбнулся.
- Вы правы, друг мой. Сейчас Вы последний, и у меня даже не осталось заданий для Вас. Отцу Авидусу я поручил доставлять нам золото, отцу Инфлатусу подготовить отряды бойцов, отцу Десидиосусу скупать оружие, отцу Либидиносусу посылать шпионов, отцу Промпусу проповедовать, отцу Гулосусу укрыть в своем монастыре брамерцев… А Вам… Что я могу поручить Вам?
Инвидус взвыл от отчаяния.
- Разве что… - Фабиус развел руками. – Я поручу Вам все это сразу.
- О! – глаза настоятеля вспыхнули огнем. – Ваше Высокопреосвященство, я сделаю все и даже больше того! Остальные будут посрамлены.
- Отлично, – сантэт кивнул. – Вы меня не разочаровали. Я буду ждать результатов, друг мой. Пойдемте, Лазариус.
Архиепископ и сантэт скрылись, оставив Инвидуса обдумывать, как он перещеголяет всех остальных.
Была уже глубокая ночь. Лазариус помог Фабиусу усесться в карету. Похоже, ему не давала покоя какая-то мысль.
- Скажите, Ваше Высокопреосвященство. Разве Вы не знали заранее, что представляет собой каждый из моих друзей, которых мы посетили сегодня? При Ваших возможностях это было бы неудивительно.
- Разумеется, я все знал, – зевнул Фабиус. – Я знал, еще будучи в Ауралоне, что и кому поручить. Знал, что они делали, и что они будут делать. Я знаю все, друг мой. И пусть теперь меня попробует кто-то перехитрить, я сам пожму этому человеку руку.

Прошло уже десять дней, с тех пор как она попала в плен к Беспутину и стала заниматься расшифровкой таинственных рукописей, что имелись в распоряжении этого ужасного человека. Чем она больше вникала в написанное, тем больше понимала, что такие знания нельзя оставлять в руках подонка.
К сожалению, за ней бдительно следили, контролируя каждый шаг, и поэтому о бегстве не приходилось даже думать. Проклятые людоеды даже ухитрились кого-то схарчить за то время, пока она пребывала в их лагере. До шалаша, в котором ее держал Беспутин, как-то донеслись ужасающие крики, а затем все снова стихло.
Можно было не сомневаться, что сделай она что-то не так, ее участь будет очень печальна. До сих пор Беспутин относился к ней даже с доверием – ведь она отдавала ему большую часть расшифрованных свитков, которые он немедленно прочитывал.
Ее изумляло что открытия, которые сделал в математике Альбер Бруа, соотносились со знаниями древних мирсцев. Несомненно, те знали больше, чем знают они сейчас. Кое-что потерялось, и истершиеся иероглифы говорили о том, что когда-то забытое может вновь напомнить о себе.
Ее преподаватели научили ее обращать внимание на, казалось бы, ничего не значащие вещи, которые, тем не менее, были очень важны. Осознание приходило постепенно. Оказалось, что в мире есть множество вещей, которые суеверия записали в чудеса и небылицы, но на самом деле с кристальной ясностью было понятно, что силы, о которых сообщали свитки, реальны…
Она делала пометки на полях. Ни один из источников не говорил всего, поэтому приходилось с сожалением откладывать очередной пергамент, и браться за другие – искать, выписывать, сводить вместе.
Работа захватила ее с головой. Наука всегда давалась ей с необычайной легкостью, а сейчас она понимала, что находится на пороге величайшего открытия.
- Итак, существует три силы… - сообщила она Беспутину, который поглаживал свою бороду, пил пиво из огромной деревянной кружки и внимательно слушал ее. – Две из них почти недоступны, и поэтому неинтересны, но есть и третья, более занимательная.
- Чем же она занимательна? – спросил старый скиф.
- Сила эта доступна каждому, кто захочет обладать ей. – Катрин показала свои расчеты. – Достаточно лишь "протянуть руку". Мой друг, Альбер Бруа, пришел к выводу о возможности мгновенного перемещения в пространстве. Я проверила его теорию, и оказалось, что существует некий заслон, мешающий осуществить подобное перемещение. Его преодолеть нереально, но, тем не менее, как я поняла, источник силы находится как раз за ним. Потоки силы просачиваются сквозь существующую "брешь". Если бы как-то можно было расширить эту "брешь", поток силы бы возрос невероятно…
- Какими бы тогда возможностями обладали… - покачала головой Катрин. – Нам не нужно было бы работать, люди избавились бы от болезней, от старости. Мы стали бы бессмертными… мы стали бы богами…
- Богами… богом быть не просто, Катя. – Беспутин со свистом втянул в себя остатки пива. – Тем более, какой интерес, если все будут богами?
Разумеется, он ничего не понимал. Все они – кто собрались здесь, обладали небольшим количеством этой силы, но не догадывались, что на самом деле представляет собой эта сила.
Наибольшую пользу ей принесли записи некоего инквизитора, жившего четыре века назад. Йозеф фон Шпрут оставил после себя несколько томов различных описаний и своих собственных догадок. В те времена, когда он жил, эта сила очень ярко проявила себя, многие люди попали под ее влияние, а слабые волей не смогли контролировать свои новые способности. Естественно, что Церковь все объявила проделками Темного Сеятеля. Никто даже не стал разбираться, в чем на самом деле была причина, а ведь все было просто - "брешь" в очередной раз расширилась. Вот что стало причиной – неизвестно.
Тем не менее, наблюдения фон Шпрута ей очень помогли. Прослеживалась определенная тенденция… С древних времен, поток силы все возрастал и возрастал, ныне по сравнению с обнаруживаемым в четырех вековых записях, он еще возрос на порядок. Она расспросила Беспутина и старушек, оказалось, что так называемый "выброс" произошел около трех недель назад, видимо в самый канун нового года.
Остается узнать, что именно такого случилось четыре века назад и три недели назад, и ключ к силе будет получен. Догадка была близка, но как всегда помешали внешние обстоятельства.
Был обычный день, в лагере Беспутина все занимались своими обыденными делами, как вдруг прибежал какой-то мальчуган, обычно стоявший на посту близ дороги, и закричал, что сюда приближаются какие-то люди на повозках.
Георгий сразу засуетился, приказал всем остальным собраться и быть готовым ко всему. Было видно, что он порядком растерян, а из обрывков разговоров она поняла, что он не ожидал появления этих гостей так скоро.
Громыхающие повозки, запряженные вороными лошадьми, выдыхающими пар, остановились прямо на поляне, и из них стали выпрыгивать люди, с головы до пят закутанные в серые балахоны.
Из однородной группы выделился какой-то человек, вроде бы и не высокий, он возвышался над остальными своими товарищами. Сделав три шага по направлению к Беспутину, он скинул капюшон. Седые волосы, бледное лицо, тусклые глаза… От его взгляда у Катрин забегали мурашки по коже.
- Ашзер… - имя, словно шипение змеи. – Я не ждал тебя.
- Я прибыл раньше срока, – а вот голос его наоборот завораживал, впрочем, Беспутин тоже обладал этим даром, но в меньшей степени. Катрин разумела, что это действие той самой силы. Но одно дело понимать, другое – противостоять чарующему напеву. Она пообещала себе, что обязательно научится этому искусству.
- Еще не все готово, – сообщил Беспутин, нервно подергивая себя за бороду. – Приезжайте позже.
- Я останусь здесь, – с ледяной твердостью сообщил Ашзер. – Я лично прослежу, чтобы вы исполнили все как надо. Как глава восточного ковена, я обязан контролировать вашу деятельность. Вся власть принадлежит Триаде, а я действую по ее приказанию.
- Ыы-эх! – Георгий махнул рукой. – Оставайтесь, гости дорогие, будем пить, плясать, гулять! Пусть будет праздник, и познаете вы скифское гостеприимство!
Катрин хмыкнула про себя. Она-то уже все знала про скифское гостеприимство. Вне всякого сомнения, хитрый Беспутин что-то задумал. Вот только что?
Приехавшие с Ашзером люди стали разбивать свой лагерь, чуть в стороне от остальных. Сам он, продолжил беседовать с Георгием, но уже тише и, отойдя на изрядное расстояние, так что Катрин ничего не слышала.
Перед ней вновь встал вопрос, что делать. Осторожно предупредить незнакомцев, что Беспутин подготавливает западню? Но может Ашзер уже сам все видит и понимает? Или же эти новые гости окажутся еще страшнее, чем Георгий со своими людоедами?
Она постаралась к ним приглядеться. Какие-то еще совсем юноши и девушки, причем не местные – явно или из Ауралона или из Барна, то есть почти земляки. Не то что, эти дикари, даже узнав которых, нельзя было предугадать, что они будут делать в следующий момент.
Они беспрекословно выполняли все указания Ашзера, но все-таки Катрин успела к ним подойти чуть поближе и шепнуть на имперском:
- Надо поговорить!
Девчонка, набиравшая воду, удивленно взглянула на нее:
- Когда все уснут!
- Хорошо. – Катрин согласилась. Действительно, ночью может быть будет возможность поговорить, и за ней не будут следить.
Ночь выдалась безоблачная, с неба неярко светил тусклый серп месяца. Катрин вновь заковали в колодки, но стражу не выставили – Распутин действительно устроил оргию по поводу приезда гостей. Несомненно, что он готовит какую-то пакость… От него нельзя ждать ничего иного.
У входа в шалаш показалась знакомая уже девчонка, на этот раз с откинутым назад капюшоном, но в том же сером балахоне. Так она выглядела гораздо привычнее – волосы цвета льна, пухлые губы, немного курносый нос, голубые глаза, хлопающие от удивления ресницы. Ни дать, ни взять – дочка зажиточного крестьянина, а не адепт непонятного магического ордена.
- Ты здесь? – раздался недоверчивый голос.
- Да. – Катрин постаралась подвинуться поближе к выходу.
Девушка вошла.
- Что это? – указала на колодки.
- Здесь я – пленница, – ответила Катрин. – Беспутин держит меня, чтобы я помогала ему переводить свитки.
- Понятно, – девушка провела руками, что-то прошептав, над, мешающими Катрин двигаться, деревяшками, и те рассыпались трухой. Теперь она смотрела на нее насмешливо.
- Герда, – представилась она. – А ты кто?
- Катрин, – агент Этьена встала, потирая затекшие запястья.
- Что же ты хотела нам сообщить? – спросила девчонка.
- Беспутин замышляет предательство, – сообщила Катрин, выглянув из шалаша и посмотрев на всякий случай, не подслушивает ли кто. – Я все поняла. Он хочет обмануть вашу бдительность, и когда вы не будете ожидать – он ударит.
Девчонка рассмеялась.
- Как забавно. Никто не может противостоять мощи Черного Сеятеля! Наши враги будут повержены! Мы неуязвимы.
- Ерунда. – Катрин быстро собрала свои вещи. – Да и причем тут Сеятель?
- Преисподняя царит в наших душах! – фанатично выкрикнула Герда. – Услышь зов своих верных чад, Властитель! Господин, мы взываем к Тебе! Отец, дай нам Силу! Хозяин, дай нам Высшее Знание!
Теперь настал черед Катрин давиться смехом. Герда продолжала что-то тонко вскрикивать и топать ножками, не обращая на нее внимание.
- Зачем вы приехали сюда? – спросила она позже, когда девчонка, наконец, утихла и села на колени, уставившись невидящим взором в землю.
- Знаменитая легендарная стрела Скифии… - прошептала ученица Ашзера. – Беспутин нашел печать.
- Что за стрела? Что за печать? – Катрин пожала плечами. Теперь она точно ничего не понимала.
- Три печати уже пали… - монотонно пробубнила Герда. – Девять осталось. Когда они падут, ад воцарится на земле, и престолы рухнут, а верные Сеятелю станут богами.
- А… - Катрин застыла на месте. Разум словно молния пронзила догадка. Ну, конечно же. Так называемые "печати" и есть ключ к приобретению силы. Когда падает очередная – поток силы возрастает. Эти дурачки действительно правы - когда все печати падут, они действительно станут богами, только Сеятель тут не причем. Все эти веры в Каспиана и Сеятеля – чушь для идиотов, есть только наука и знание.
- Ты не знаешь, где он держит эту печать? – осторожно спросила Катрин.
- Нет. – Герда пожала плечами. – В любом случае, это значения не имеет. Печати все равно будут разрушены.
- Чем быстрее, тем лучше, – сказала Катрин, напряженно всматриваясь в ночную тьму. – Теперь, побежали живо.
Она уже все решила. Больше здесь ей делать нечего, она узнала все, что ей было нужно и даже более того. Загостилась, нечего сказать. Но пора уже заканчивать со скифским гостеприимством.
Лагерь спал. Орды Беспутина похоже напились, и теперь их можно было хоть из пушки будить, все равно бы никто не проснулся. Люди Ашзера тоже на все плевали, видимо надеясь на то, что "Сеятель защитит".
Палатка Георгия стояла распахнутой, оттуда раздавался богатырский храп. Катрин осторожно заглянула внутрь, Герда осталась стоять на стреме, что-то бормоча про себя.
Беспутин спал, вытянувшись во весь рост и не сняв сапоги. Вокруг во множестве валялись пустые бутылки, раскрытые книги, и еще какой-то невероятный хлам в ужасающем количестве. Катрин, сморщившись, стала переворачивать здесь все, пытаясь найти стрелу. Артефакта не было.
Девушка задумалась. Несомненно, злодей прячет столь ценную вещь где-то рядом. Только вот где?
Очередная догадка просияла точно падающая звезда в ночи. Поднатужившись, Катрин стянула с Беспутина сапог. Стрела, выпавшая из него, еле слышно звякнула, но Георгий заворчал и заворочался во сне. Девушка буквально на цыпочках вышла из палатки.
Герда недоверчиво уставилась на нее.
- Это она? – указав на крепко зажатую в ладошке стрелу.
Катрин молча кивнула. От таинственного предмета словно шли волны теплоты. Она внимательно посмотрела на нее – по стреле словно пробегала рябь, что-то словно менялось.
- Давай сюда, – неожиданно сказала Герда. – Печать должна быть уничтожена. Ашзер найдет способ ее сломать.
- Это же уникальный случай, – с удивительным для себя жаром заговорила Катрин. – Ее нужно изучить… Чтобы понять суть преграды.
- Быстро, – приказала наглая девчонка. – Положи на землю, и отойди на несколько шагов.
О, нет. Катрин почувствовала, как ее переполняет сила. Та сила, про которую она так долго и много читала, которую так тщательно изучала. Написанное в свитках, запомнилось. Сила должна принадлежать ей. Рой голосов заполнил разум. Действуй, приказывали они.
Катрин подняла руку, словно отдавая команду, и Герду откинуло на несколько метров. Девчонка пискнула и затихла. Затем пришел черед стана. Пламень, повинуясь ей, вспыхнул на подобранной ветке. Она поднесла горящий факел к одному из шалашей, который почти сразу же занялся, и огонь начал перекидывался с одной палатки на другую. Лагерь завыл, заметался, забегал… Катрин рассмеялась.
Ей нужен был конь. Еще один взмах руки и рядом остановился один из тех вороных, на которых приехал Ашзер. Она мигом вскочила на него, и через минуту была уже далеко. Скифия оставалась позади, в дорожной сумке лежала стрела. Катрин возвращалась… Она так устала…

- Женитьба… - Конраду это слово всегда представлялось омерзительным на слух, а еще отвратительнее был смысл. Он, конечно, понимал, что таков порядок, заведенный от начала времен, что род человеческий продолжается естественным путем, но все равно – женщины ему казались отвратительными и непереносимыми созданиями.
Теперь речь шла о том, что ему придется делить свой дом и ложе с какой-то дурой, вроде одной из императорских шлюх, на которых Конрад в свое время достаточно насмотрелся. И что нашло на деда, когда он писал свое идиотское завещание? Можно подумать, он предвидел все, что последует после его смерти…
Франсуа был очень умен, но ум не помогает против чумы. Знаменитая эпидемия, что пронеслась над Экилоном девять лет назад, уничтожила почти одну треть населения, а затем сразу прекратилась, но дед, мать и отец были в числе ее жертв.
- Забавно… - усмехнулся Конрад. – Можно быть сколь угодно могущественным, богатым и знаменитым, но разница между бедняком и герцогом, которые подыхают от чумы… где она эта разница? Смерть для всех выглядит едино.
Он огляделся вокруг – Жиль Тардэ ухитрился превратить неплохой особняк в помойку, почти вся мебель была разбита, дорогой хрусталь скрипел под сапогами, шторы или простыни, было не понятно, - разодраны в клочья.
Для герцогини слуги освободили одну из комнат, а он с удобствами устроился в кресле, которое более-менее еще держалось на ножках. Рядом стоял ящик с бутылками вина, чуть поотдали горел камин, дров хватало изрядно, слуги периодически приносили какой-нибудь еды на шампурах или подносах.
Никто из старых дружков в его доме появляться не стал, ну а он не унывал. Старая экилонская поговорка о том, что бутылка лучший приятель, была верна. Он пил, ел, спал, и больше его на этот раз ничего не интересовало.
В этот раз он проснулся, потому что его немилосердно трясли за плечо. Конрад выругался спросонья, потянулся за кнутом, чтобы проучить наглеца, но оказалось, что сзади стоит Бром ван Хоос, верная Этьеновская ищейка.
- Вы? – герцог Конарэ в изумлении поднял бровь. – Что Вам надо?
- Ваш дядя зовет Вас, – сообщил Бром. – Это срочно.
- В самом деле? – насмешливо спросил Конрад. – Так срочно, что прям очень срочно? Или срочно, но на самом деле не очень срочно? А может быть и вовсе не срочно, а так – ерунда какая-то?
- Пойдемте, герцог, – ван Хоос проигнорировал его словесную эскападу.
Конрад задумался, стоит ли послать Этьеновского посланца далеко и надолго, но потом решил, что он потом замучается гадать, что от него все-таки хотел Черный герцог. Нортми представления дают редко, шанс упускать нельзя.
- Хорошо, – герцог Конарэ вскочил на ноги. – Веди меня, грозный страж, тропою мрака и отчаяния…
Бром с изумлением взглянул на него, но ничего не сказал, а вышел прочь из залы. Конраду ничего не оставалось, как последовать за ним.
Особняк Нортми располагался в двух шагах от его собственного дома, и чтобы дойти до него потребовалось совсем немного времени. Погода была на редкость омерзительная, что для, как правило, теплой руннской весны было необычно. Герцог Конарэ недовольно поежился и посмотрел на шагавшего впереди ван Хооса. Тот на капризы погоды не обращал ни малейшего внимания.
Обойдя длинный забор, миновав ворота, и войдя в двери особняка Нортми, они проследовали дальше по длинной цепочке галерей и лестниц. Конрад редко бывал здесь, но кое-что помнил. Обычно Этьен сидел в своем кабинете на самом верху, но теперь они шли куда-то в левое крыло.
Оказалось, все изменилось. Черный герцог, пока Конрада не было в Рунне, успел серьезно заболеть и уже какую неделю лежал в постели, никуда не выходя.
- Такая чудесная новость, а я и не знаю, – подумал владыка Экилона. – Будет забавно, если он тоже умрет.
Этьен читал какую-то книженцию. Эй, старик, скоро тебе книжки не понадобятся. Клирики врут, ни рая, ни ада нет, есть только прах и пустота. Если бы Конрад умирал, он бы лучше устроил веселую пирушку, а не стал бы проводить время столь бесполезно.
- Конрад… - на лице Черного герцога появилось странное выражение.
- Дядя, – племянник учтиво поклонился. – Вы не сердитесь за мой спешный отъезд? Так я понял, убийц Вы не нашли.
- Сердиться на тебя Конрад, это бесполезно, – поморщился Этьен. – Расследование и в самом деле завершилось ничем, но есть кое-какие интересные догадки.
- Я рад, – ухмыльнулся Синий герцог. – Тогда зачем Вы меня позвали?
- Разговор у нас будет об ином, – глава Службы Имперской Безопасности встал с постели. Было видно, что ему это дается с трудом. Конрад насмешливо наблюдал за этими неуклюжими попытками.
- О чем же?
- Три дня назад, у меня была твоя бабушка. Мы пришли к соглашению. Тебе нужно жениться, и продолжить род Конарэ.
- Пресветлый Каспиан. – Конрад рассмеялся. – Меня без меня женили. Я так и знал, что это когда-нибудь случиться.
- Я знаю о завещании твоего деда, – нахмурился Этьен. – Как ты понимаешь, женитьба и в твоих интересах. Мои обязательства перед ним огромны, и я мог бы считать их исполненными, если бы знал, что будущее семьи Конарэ… скажем так, в надежных руках.
- Ладно, предположим, я соглашусь. – Синий герцог ухмыльнулся. – На ком Вы меня думаете женить?
Этьен подошел к окну и долго глядел вдаль. Затем он заговорил.
- Ты сын моей любимой сестры, Конрад. Твой отец был мне как брат. Твой дед сделал меня тем, кто я сейчас есть. Я бесконечно уважаю твою бабушку. Все мы совершаем ошибки, Конрад. Мне стоило убить Александра, когда я узнал обо всем, но я предпочел долг перед государством, долгу перед моей семьей… Да, это было ошибкой.
- Мне все равно, что Вы сейчас думаете, – зло прищурился герцог Конарэ. – Я Вас не собираюсь прощать, а бог, в которого Вы верите – прощает вообще все.
Этьен как-то сразу сник.
- Очень жаль, Конрад.
- Кто она, вот что скажите. Ваши сожаления мне не интересны, а с женой мне жить.
- Анжелика. – выдохнул Черный герцог. – Она выйдет за тебя замуж.
- В самом деле? – Конрада эта новость окончательно развеселила. – Ваша любимая дочка? И Вы отдаете ее мне?
- Надеюсь, ты будешь о ней заботиться, – герцог Нортми снова лег в постель. – Анжелика добрая и отзывчивая девушка. Господь наделил ее терпением и смирением, она сможет перенести все трудности…
- О да! – Синий герцог задумался. – Против такого союза возражений у меня действительно нет. Вам удалось меня удивить, Этьен. Что ж, я согласен. Эту свадьбу надо сыграть как можно скорее.
- В свое время… - печально кинул глава Службы Имперской Безопасности. – Теперь иди, Конрад. Я очень устал.
- Хорошо, дядя. – Конрад еще раз поклонился и вышел, насвистывая незатейливый мотив.
Анжелика! Он постарался вспомнить ее черты. В целом, она была очень красивой девушкой, только немного запуганной. Конрад постарается ее перевоспитать, и посмотрим чья возьмет – его или Этьена. В любом случае, это будет весьма забавно.

Последние несколько недель стали особенно трудными для офицеров Имперских легионов, расквартированных в Рунне. Если до того, как Александр умер, они могли делать все что захотят, то теперь и начальство бдительно следило за дисциплиной, не гнушаясь даже наказывать провинившихся. Не обращали внимание ни на звания, ни на происхождение.
По мнению Эдвара де Нортми, все это было ужасно несправедливо, и вся служба в его глазах тот час же потеряла свою привлекательность. Теперь он зверски уставал, и не хватало ни сил, ни времени на то, что было его основным время провождением раньше – азартные игры, выпивка и девицы.
- Я скоро умру, – пожаловался он на днях одному из своих товарищей, Анатолю де Лаки, сыну какого-то обедневшего графа из Нортми.
- Умри, – ответил жестокосердный друг, и Эдвар понял, что на сочувствие окружающих ему рассчитывать не приходится. В самом деле – все были заняты какими-то делами, бегали туда-сюда, а на несчастного лейтенанта Нортми было всем плевать. Эдвар тяжко вздыхал, но делать было нечего – приходилось выполнять свои обязанности, ведь его строгий отец периодически напоминал о себе, и о том, что если Эдвар проштрафится, то горы Горыни станут тем пейзажем, который он будет созерцать в ближайшие пятнадцать лет.
Скука загнала бы его в могилу гораздо раньше служебных обязанностей и тяжелой жизни, но в один из дней, которых ничем не отличался от бесконечной вереницы таких же, его пригласил к себе на беседу сам герцог Этьен де Нортми.
Черный герцог был известным пугалом среди офицеров Первого Имперского Легиона, но у Эдвара были дополнительные причины бояться и уважать старика. Он раньше часто встречал Этьена у них дома, хотя, по сути, в обычные дни, они почти не виделись и не разговаривали. Постоянно работающий глава Службы Имперской Безопасности ужинал в своем кабинете, а Эдвар в общей столовой. Но иногда они все-таки сталкивались – в коридорах, на лестнице, на общих праздниках, и цепкий, холодный и яростный взгляд Этьена приводил сына Шарля в ужас, и Эдвар почти сразу опускал глаза.
В Черном герцоге и, правда, было что-то не совсем земное – он походил на небожителя, грозного бога грома и молний, готового миловать и карать. С таким лучше не сталкиваться, а то еще, упаси Каспиан, чем-то вызовешь его гнев. Когда старик заболел, Эдвар крайне удивился. Он скорее ожидал, что Этьен переживет их всех.
Конечно, последнее время вряд ли можно назвать спокойным, так что ничего удивительного, что даже самого Черного герцога достало до печенок. Удивительно другое – как еще жив сам Эдвар?
Впрочем, теперь это не надолго. Уж вряд ли дядя зовет его для того, чтобы наградить за верную службу. Эх, не надо было болтать при девчонках, подумал он, наверняка, в этом и есть причина. Но что он мог с собой поделать – когда умение держать язык за зубами никогда не было его сильной стороной? Да, Эдвар де Нортми, это тебя и погубит.
Время, доселе еле ползшее, стремительно ускорило свой бег. Он нервно поглядывал на часы, до встречи с Черным герцогом оставалось все меньше и меньше времени. Наконец, оно и вовсе кончилось. Ноги сами несли его в особняк Нортми, язык присох к гортани, в голове было пусто, а сердце билось часто-часто.
- Все пропало, – занудно гудел внутренний голос. – Все пропало, все пропало, все пропало…
Он поднялся по ступенькам, которые как будто стали в два раза выше, прошел по длинной галерее, и вошел в небольшую залу. Здесь уже сидел его отец, выжидательно смотря куда-то в даль. Теперь он поймал взглядом Эдвара, точно в прицел, тихонько кивнул и сказал:
- Он ждет тебя, заходи.
Каждый шаг, словно прыжок через пропасть. Окованная железом дверь распахнулась, словно врата преисподни. Он вошел.
На кровати, обложенный подушками, лежал Черный герцог… Но как он изменился – страшно похудел, щеки валились, но глаза стали только ярче.
- Эдвар. – голос Этьена немного ослаб, но в нем звучала непреклонная воля. – Подойди.
- Да, Ваша Светлость, – отчеканил офицер Нортми, почти строевым шагом пересекший комнату и осторожно севших на стул, стоявший рядом с кроватью.
Этьен закашлялся.
- Проклятая болезнь. Как же все не вовремя.
- Вы обязательно поправитесь, – осторожно заметил Эдвар.
- Разумеется, – кивнул герцог. – Но разговор не обо мне, а о тебе.
- Что случилось? – он постарался спросить как можно более спокойным голосом, надеясь, что Черный герцог не заметит его волнения.
- Много что случилось в Империи и еще случиться, – ответил Этьен. – Настают лихие времена, многое меняется, и многое не останется прежним. Смерть Александра для многих стала неожиданностью, теперь все пришло в движение. Очень многие надеются теперь получить какие-то выгоды для себя, и сделают для этого все возможное… Грядет война.
- Вы шутите. – Эдвар де Нортми изумился. – Последняя война была тридцать с лишним лет назад.
- Многие и не помнят всех горестей войны, – согласился Этьен. – Поэтому война действительно может начаться. Ладно, не буду тебя мучить политикой… В самом деле, поговорим о тебе.
- Обо мне? – теперь он снова не на шутку испугался.
- Да. – Черный герцог кивнул. – Ты Нортми, помни об этом. А для Нортми слова "долг" и "честь" – не пустые слова. Современная молодежь, почти не знавшая трудных времен и войн, растлилась, растеряла то, чем дорожили их отцы и деды. Поэтому ты должен выбирать – остаться на этом гнилостном болоте или же попробовать встать в полный рост.
- Не совсем понимаю… О чем Вы?
- У меня есть для тебя задание, – сказал Этьен де Нортми. – Офицером Имперской Армии сейчас может быть любой шалопай, но то, что я поручу тебе, на порядок сложнее и опаснее. Итак, слушай внимательно. В Коннланте есть человек по имени Йоханн ван Экеен, мой старинный друг. Я хочу, чтобы ты и еще несколько моих людей, отправились к нему и стали выполнять его приказы. Станешь при нем на должности порученца. Думаю, ему есть чему тебя научить… Внимательно следи за тем, что происходит вокруг. Пробуй делать выводы. Не важно, будешь ты ошибаться или нет, ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но, только побывав в опасной ситуации, можно понять кто ты, и чего стоишь. Я верю в тебя, Эдвар.
Эдвар де Нортми оглянулся на неслышно вошедшего отца. Тот кивнул.
- Все что ты будешь делать, будет твоей личной заслугой, к которой мы не имеем отношения, – продолжил Этьен. – В Коннланте знатность и происхождение значат очень мало. Там море приносит свежий воздух, которого так не хватает здесь – в столице. Я очень надеюсь, что ты отбросишь свою зависть, лень и высокомерие. Поверь, мальчик, - все это лишнее. Людей уважают за дела, за следование идеалам и верность своим принципам.
- Это официальное поручение от Службы Имперской Безопасности и от Генерального Штаба. Ко всему прочему, ты должен сообщать о том, что происходит в Коннланте. – заметил Шарль. – Если все будет сделано так, как надо, ты будешь представлен к награде.
Ошарашенный Эдвар не знал, что и сказать.
- Когда… когда я должен отправиться?
- В ближайшие дни, – ответил Этьен. – Нужно закончить кое-какие дела.

Титан

Ракшаса

Джинн

Маг

Голем

Гаргулия

Гремлин

Темнело. Над вечерней Таяной горели непривычно яркие звезды. В теплом воздухе разливались ароматы множества цветов, украшающих клумбы фамильного замка Гери.
Окна замка были ярко освещены. Слышалась веселая музыка, поскольку хозяева праздновали общий день рождения (с разницей в 14 лет). Бурные национальные танцы сменяли лирические мелодии экзотической Мирии. Гости веселились от души, не замечая отсутствия именинников.
Брат и сестра Гери разделяли общее веселье довольно- таки странным образом... они собственноручно обтирали соломой новорожденного жеребенка - изящнейшую золото-рыжую кобылку, красу и гордость их хозяйства.
Гери разводили высокопородных лошадей, резвых и очень красивых. Такая торговля не считалась зазорной даже для потомственных нобилей (разумеется, если лошади были ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хороши). Положение семейства Гери, и без того небедного и родовитого, упрочивал не столько серьезный доход с продаж, сколько осведомленность обо всем, происходящем в мире.
- Как назовем сокровище? - спросил сестру дан Венцеслав, влюбленно глядя на совершенное золотистое создание.
- Олимпия, - откликнулась Алина, пребывая в неменьшем восторге. - Это - будущая звезда по меньшей мере императорских конюшен!
Рождение прекрасной Олимпии было отмечено пышным празднеством неделю спустя.
- Прямо как рождение наследника! - съехидничала соседка Гери - Даная Арко.
Красивая рыжеволосая девушка давно вздыхала по юному Венцеку, но тот, казалось, не замечал никого, кроме своих лошадушек. Великолепный светло- гнедой Чар был предметом особой гордости Венцеслава, равно как и предметом зависти множества лихих наездников- нобилей.
Сестра Венцека, дана Алина, была еще не старой вдовой далекого от ее конских страстей помещика. Перепоручив свое поместье и титул почти взрослым детям, женщина оставила себе девичью фамилию, полностью разделив увлечение брата, проводя целые дни на конюшне или разъезжая по окрестностям на толстом и веселом молодом жеребчике по кличке Гондорский Маринер, что, в прочем, не мешало ей оставаться вполне светской дамой. Венцеслав Гери, еще не обзаведясь семьей, с удовольствием препоручил сестре официальную сторону их благородного существования.
Прошел месяц. Уже было ясно, что Гери не просто вывели лошадь, а создали истинное произведение искусства. Венцек очень хотел поехать в Мунт к одному их своих друзей, имеющих влияние при дворе.
- Если император (а он несравненный знаток лошадей) будет в настроении, то он немедленно купит нашу Олимпию. В крайнем случае, придется ему ее подарить... это будет лучшей репутацией нашему хозяйству, - вещал он сестре-единомышленнице.
План был сам по себе хорош, но дана Венцека угораздило совсем не героически шмякнуться со своего Чара. Теперь юный страдалец возлежал на парадной постели с перевязанной головой, а вокруг него порхала вполне счастливая Даная, втихомолку строя вполне определенные матримониальные планы.
В душе похихикав над вышеупомянутой идиллией, Алина предложила заменить брата, тем более, что с Эрни Гастеном она была знакома, пожалуй, подольше...
Переодевшись в удобный дорожный костюм и убрав подальше документы (в том числе родословную золотой кобылки), дана Гери быстренько подседлала Гондорского Маринера (разумеется, сама, ибо от этого зависит безопасность всадника в долгой дороге). В качестве охраны решено было взять собаку - огромную белую догиню с красными глазами по кличке, точнее, имени Евгения. Из оружия при отважной таянке был только меч, ибо метательные ножи или лук были для нее бесполезны... дама была чудовищно близорука, почти слепа.
Через несколько часов Гондорский Маринер уверенно и спокойно рысил по таянскому тракту. Евгения большими скачками мчалась рядом... для нее это было великим приключением...

15 число месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса.

- "Вы тоже служите Империи, сир Тейн!" – передразнил Иветту Артур, сидя за бокалом вина со своими друзьями. – От Империи осталось не более чем от общипанной курицы… Стоит ли это таких усилий…
- Тебя волнует конкретная цена? – спросил Коршун.
- Меня волнует все, – ухмыльнулся Тейн. – К сожалению, я не представляю, кто будет платить больше… Но смотрите, Империю ждут тяжелые времена, хотя на какое-то время запасов хватит, а затем… пшшк.. и все.
- Но твой друг уверен, что все наладится…
- Мне бы его уверенность… - Артур сделал большой глоток из бутылки. – Лично я… думаю… что нам конец. Просто я видел, что делают… эти… Тени… У нас нет шансов…
Коршун пожал плечами. Мол, встретимся в битве, потом увидим.
- Как-то это не похоже на тебя, – заметил он. - Что за настроения? Где ваш боевой дух, "сир Тейн"?
- В … - выругался Тейн. – Заткнись.
Коршун замолчал, впрочем, продолжая периодически наливать себе и другу. На полу уже скопилась изрядная батарея кувшинов.
- Вот мы тут пьем, а Риверс по городу шастает, – рассмеялся друг и верный помощник Артура. – В такую холодень. Как бы он себе чего не отморозил…
Ле Тейн мрачно взглянул на товарища.
- А бедную крошку Иветту, наверное, и согреть некому… - продолжил мысль Коршун. – И мерзнет она, и мерзнет…
Тейн смахнул со стола все, что там было, и, глядя другу прямо в глаза, прошипел:
- Даже не думай.
Коршун загнулся от смеха так, что свалился под стол.
- Храни тебя Марэль, Артур, я даже и не думал…
- Я знаю, что ты не думал. Вообще. Соображаешь, где говоришь? Здесь у стен уши, и уши эти крысиные…
- Тсс…
Артур кивнул.
В замке действительно было лишь одно место, где высокочка-Риверс не расставил своих шпионов. Вернее, поставил бы, если бы Франциск не намекнул что в таком случае, с ним может, и что-то нехорошее произойти… Крыс был понятливым, и намек понял.
Вот теперь и правда приходилось соблюдать осторожность… Все эти измены, заговоры и предательства породили жуткое количество тайн, а тайны надо хранить. Народ и дворянство не должны узнать, кто и почему сидит на троне.
- Бывали дни веселыееее-е-е… - затянул Коршун. Теперь все шпики поймут, что они надрались до белочек и маленьких зеленых человечков.
В такт он и так не попадал, а шум создавал приличный.
- Перебудишь всех… - скорее с уважением прошептал Артур…
Коршун с силой ударил ногой по пустому шлему, который почему-то валялся в коридоре. Шлем, естественно, такого обращения не понял, и улетел в неизвестном направлении, издавая по дороге адский грохот, заглушивший все остальные звуки.
- А, тени, … мать!! – Коршун запрыгал на одной ноге. - …!!
Артур поднял вверх большой палец и свернул в соседний корридор. Можно было представить себе, что слышали сейчас "стены" – ведь подслушивающие устройства усиливали звуки в тысячи раз.
Коршун допрыгал до своей спальни, с грохотом распахнул дверь и скрылся в темной комнате. Артур же отправился в королевскую опочивальню.
Не сказать, чтобы здесь было далеко, но приходилось соблюдать осторожность. Ле Тейн еще в столовой скинул сапоги и сейчас ходил пешком. Каменные полы замка зимой совсем не грели, но и шагов его не было слышно.
Вот, наконец, и спальня прекрасной Иветты ле Фалесс. Артур рассмеялся, и с силой толкнул дверь:
- А вот и я!
Иветта стояла на кровати, в ночной рубашке сжимая в руке, какую-то острую штуковину из арсенала покойного супруга, причем направив ее в сторону вошедшего.
- Ваше Величество… - Артур в меру возможности отвесил поклон, закрыл дверь, и, заперев ее на засов, подошел к королеве.
- Не спите? – ле Тейн сел на кровать.
- Вы пьяны… - сморщила носик Иветта. – Это вы устроили этот жуткий шум и перебудили пол-дворца?!
- Нет, – соврал Артур. – Не я.
- Что Вы здесь делаете?! – продолжила девушка столь же недовольным тоном. – Выметайтесь. Живо.
- Никак нельзя, Ваше Величество, – покачал головой Артур. – Возможно этот шум – это ужасный бунт. Кругом заговорщики, и храбрый сир Риверс отражает их натиск. А я буду защищать Вас, моя Королева. Останусь здесь на всю ночь и не сомкну глаз. Но не допутс.. допущу, чтобы вам был причинен вред!
Королева перестала хмуриться, зато встревожилась.
- Штурм?! Неужели? Это правда?
- Да, – зевнул ле Тейн и улегся на королевское ложе. – Правда и только правда, самый настоящий бунт.
- Где Франциск?! – уточнила Иветта. – Это не его проделки?
- Нет. Старина Франц верен Вам до конца… А чем Вы тут занимаетесь в такую пору? – Артур осмотрел лежавшие рядом, на столике книжки. – Читаете? Это правильно, королева должна много читать.
- Поверьте, пока меня не разбудили, я спала! – возмутилась Иви.
- Спали? Забавно… - Артур зевнул. – Я бы тоже спал… если бы у меня была такая возможность…
- Выметайтесь с моей постели! – рассердилась королева. – Если Вы пришли меня охранять, так и стойте у двери!
Артур всхрапнул.
Иветта разозлившись пнула его в бок. Наемник, схватил ее за ногу, и осторожно дернул на себе, и девушка оказалась в его объятиях.
- Что Вы делаете? Подонок, негодяй… - она вырывалась, но Тейн держал ее крепко.
- Мне в жизни не приходилось сражаться с женщинами, а тем более с такими прекрасными… - ухмыльнулся он. – Я думаю, Ваше Величество, и Вы не созданы для войны, стало быть, сопротивление бесполезно, и пусть случится, то, что должно случиться…
- А что должно случится? – рассеяно спросила Иви, и тут Артур сдернул с нее рубашку. Дальнейшее уже происходило по обоюдному согласию. Королева охотно отдавалась ему, и в какие-то моменты, казалось, что ее стоны разбудили вторую половину дворца.
Под утро ле Тейн задумчиво поглядел на спящую девушку и промолвил:
- И все-таки в этом городе стоит остаться…

20 число месяца Холодов.
Походный лагерь лаконской армии.

Ночь, черная ночь окутала Лакону и всю землю… Вроде бы уже и солнце должно повернуть на весну, но нет, темнело все раньше и раньше, а рассветало позже… Объяснения этому не было, да и не могло быть… Все было понятно и так – наконец наступил Час Волка, о котором говорили древние сказания, и время людей кончилось… Буря утихла и зловещая тень нависла над страной, заслонив солнце… И нет ветра, чтобы развеять ее…
Что-то все-таки сгорело в нем, когда он узнал о Криэране… Все это время он ждал, надеялся, что встретит Сильвию, и сможет ей объяснить… но нет, теперь не сможет. Города больше нет, он уничтожен пугающей, страшной силой… Некуда ему возвращаться, Доминику ле Рамлету, некуда больше податься… Все ушло, остались лишь горы пепла и могилы…
Мрачное настроение охватило все войско. Они понимали, что идут не побеждать, а погибать - если их не сметет неисчислимая Орда, то уничтожит этот новый таинственный враг, и вот - не слышно ни песен, ни радостных криков, лишь вороны кружатся над полем, предвкушая…
Неожиданно стало душно, и Доминик вышел из палатки. Проклятье! Он не спит уже третий день, просто не может… Как представит Криэран в огне. Это стало его вечным кошмаром, которому нет конца…
До горизонта горели огни костров, но что такое – эти слабые огоньки не способны развеять сумрак, сумрак ночи, сумрак его души… Они вообще ни на что не способны, эти жалкие подобия солнца, маленький человеческий обман, уверенность в том, что люди способны противостоять ужасам ночи…
Однако где-то далеко, где-то на самом краю, там, где была граница их большого лагеря, почти в лесу… оттуда слышалась песня, что, собственно говоря, сильно удивило Доминика - надо же, кто-то чему-то радуется в это время, это когда, в каждой семье потеря, когда вокруг опустошенные деревни. Как они могут, бесчувственные сволочи??
Тем не менее, ему вдруг стало интересно, мучительно интересно, и он решил пройтись, посмотреть, что это за люди, и что за песню они играют… И теперь он шел мимо мрачных воинов Ярно ле Фалесса, сидевших и молчавших, туда, вперед к странному огоньку и странной компании, что расположилась вокруг костра.


Оттого ли бледен?
Оттого ль знобит?
Не иначе снова
Клялся на крови…
Или вдруг коснулся запредельного…
Хайо, хайо…


Здесь были весьма колоритные личности… Не сказать, что они все выглядели как рыцари - лишком разного возраста, много женщин, но все при оружии… Их цепкий взгляд остановился на Доминике, словно оценивая его, пытаясь понять его ли они ждали…


Изнутри сгорая
Хоть глоток отпить…
И того не зная
За черту ступить…
Слаще искушения нету ничего…
Хайо, хайо…


- Кто вы? – спросил Доминик, понимая, что он пришел сюда отнюдь не по своей воле. Кто бы не были эти незнакомцы, это они позвали его, они заманили его сюда своей загадочной и мелодичной песней. И он пришел… Хотя, сейчас понял, что зря… Ноги его уже не слушались…


Кто там тихо стонет
Как в свинцовых снах…
Засмотрелся - тонет
Тонет в зеркалах…
Тянет, тянет руки и к себе зовет…
Хайо, хайо…


- А ты симпатичный… - одна из девушек поднялась ему на встречу. – Значит, Сильвия была права…
- Ты знала Сильвию? – Доминик растерялся. Да кто они такие, в конце-то концов?
- Я знаю Сильвию. – уточнила девушка, протягивая ему руку. – Садись. Садись же...
Ле Рамлет присел, продолжая смотреть на ту, что принесла ему столь неожиданную весть, ожидая объяснения…
Та рассмеялась, продемонстрировав ослепительную улыбку:
- Вижу, ты хочешь все узнать? Но знание бывает горьким, даже опасным…


Клятвы и угрозы…
Но тому не быть…
Ведь еще не поздно…
Зеркало разбить…
И садится утро на плечо твое…
Хайо, хайо…


- Что с ней? – Доминик смотрел на нее умоляющее. – Я прошу, скажите… Она сумела выбраться из Криэрана?
- Ой, да все с ней в порядке… - сморщилась девушка. – Доминик… Меня зовут Агнесса, если тебе это конечно интересно…
Доминик ничего не ответил. Он вспоминал Сильвию, ее рыжие волосы, задорный смех, ласковую улыбку…
- Когда я смогу ее увидеть? – наконец спросил он примолкшую Агнессу.
- Еще до рассвета… - опять улыбнулась она. – До рассвета… Она скоро придет сюда.
- А где она сейчас?
- О Тени, ты только о ней и думаешь? – прошелестела Агнесса. – Можно подумать, на ней мир клином сошелся…
- Мое сердце отдано ей вовеки… - склонив голову, печально промолвил Доминик. – Но я хотел бы увидеть ее… Возможно, в последний раз… Мы вступаем против страшного врага… Бесконечные полчища лирийцев…
- Полчища лирийцев… - еще раз улыбнулась Агнесса. – Это все ерунда, игры детей…
Один из седовласых мужчин перебиравший струны гитары, закончил играть, и начал новую, более тревожную мелодию.
- Игры? – Доминик покачал головой. – Не думаю, не думаю… Величайшие битвы, что выпали на наш век, позволят нам остаться в истории, войти в легенды, баллады и предания…
- Чушь, – фыркнула Агнесса. – Ерунда. Вы все умрете, и никто о вас не вспомнит, дураки…
- Мы может, и погибнем, – гордо продолжил Ле Рамлет. – Но память о нас будет жить на века. Мы последняя преграда на пути зла, и мы стоим на страже Света и Добра…
- Бобра… Я и говорю – дураки… - передразнила его девушка. – Ты ничего так и не понял. Время людей кончается, настает время волка, час волка…
- А ты, что же, не человек?! – Доминик отодвинулся от нее, прозревая.
- Нет, – оскалилась Агнесса. – Впрочем, ты скоро тоже перестанешь им быть…
Доминик вскочил, выхватив меч. Ну, конечно, это они – те самые Тени. Кто еще может сидеть ночами почти в лесу, на отшибе? Кто еще может петь такие песни? И у кого, как не у них, могут быть такие длинные и острые клыки?
Песня оборвалась на неожиданно резкой, скрежещущей ноте. Игравший отбросил гитару и подскочил к нему. Остальные стали осторожно окружать...


Все мечтал тенью стать
Так что?
Я тебе, а ты мне -
Никто…


- Ты врала насчет Сильвии? – Доминик стал осторожно отходить в сторону лагеря Ярно.
- Нет! – и Агнесса стала приближаться к нему. Ее лицо менялось – вытягивались белоснежные клыки, зрачки стали светить ярче. – Не врала. Она действительно уцелела после уничтожения Криэрана, и, действительно, скоро будет здесь… Она правда не знает, что встретит здесь своего "любимого"… - и все вампиры захихикали.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Она стала слишком сентиментальной… Гибель двух ее друзей, так расстроила ее, что она решила сама убедится в их смерти, оправив нас на разведку, следить за вашим лагерем…Тебя узнал один из воинов, что видел тебя в сражении у Леса… Остальное было слишком простым. Ты побежал к нам… сам, почти без принуждения…
- Можете убить меня, но не трогайте ее…
Вампиры расхохотались.
- С какой стати? Впрочем, тебя убивать мы не собираемся, да и ее не сможем…
- Не сможете? – глупо спросил Доминик.
- К сожалению, как сотворившая нас, Сильвия для нас неуязвима… - усмехнулась Агнесса. – Да, да, это она сделала нас такими. Она уничтожила Криэран до того, как его испепелили… Превратила всех жителей в Теней, хотела уничтожить лирийцев… Бедная девочка думавшая, что может править миром… Когда из-за моря явились действительно ВЫСШИЕ дети ночи, ей пришлось лечь под них… А теперь мы вынуждены таскать каштаны из огня? Нет, так дело не пойдет. Как только ты станешь одним из нас, ей ничего не останется как убираться отсюда… Если она и тебя потерять не хочет…
Доминик промолчал. Перед глазами все кружилось. Он просто не мог себе представить. Сильвия, его Сильвия – вампир, пьющий кровь людей, существо, которому чтобы жить, нужно убивать, та, по чьей вине был уничтожен Криэран, великий город, простоявший не одно тысячелетие…
По его лицу потекли слезы… Теперь он понимал, все к чему он стремился, все чего хотел – все пустяки, глупости… Но вот Сильвия…
- Хватит горевать. Сейчас ты поймешь, что, значит, быть бессмертным в веках! – жестко произнесла Агнесса.
- Никогда. – Доминик махнул перед собой мечом, отгоняя ненавистных тварей, затем поставил его рукоятью в землю, а острием в небо, и с размаху опустился на сверкающее лезвие.

20 число месяца Холодов.
Походный лагерь лаконской армии.


Все мечтал тенью стать
Так что?
Я тебе, а ты мне -
Никто…


Сверкающая молния, что грозила пронзить его сердце, и прервать эту нескончаемую муку, вдруг с треском сломалась пополам, и Доминик шумно упал на обычную землю, размокшую глину, измазавшись при этом до ушей.
- Тени! – только и смог проговорить он.
Перед ним стояла Сильвия держащая в руках обломки его меча. Из глубоких порезов на ладонях сочилась кровь, но девушка не замечала этого, и казалось, она не чувствует вообще никакой боли. Ее яростный взгляд был направлен на Агнессу, которая словно уменьшилась в два раза, скрючилась, и не смела поднять глаз.
- Ах ты, ссссууука… - прошипела Сильвия ле Нуаран, девушка, которую он так любил… - Как ты смеешь, тварь? Погань, я же тебя в порошок сотру, землю есть заставлю…
- Силь… Силь… - Агнешка уже рыдала. – Прости… прости… я старалась ради тебя…
- Ради меня? – крикнула вампирка. – Ради меня?!!
И одним ударом она отшвырнула свою верную помошницу на добрый десяток шагов.
- Я сама буду решать, что мне делать, поняли, мрази? – обратилась она к остальным. – Если вы хоть раз, хоть раз… подумаете, что сможете, что-то сделать лучше меня, за меня, или для меня, причем не посоветуетесь со мной, я оторву ваши никчемные бошки и понасажаю на кол.
Вампиры исчезли в миг, словно осенние листья, подгоняемые яростным ветром.
- Вставай, Доминик ле Рамлет! – обратилась к нему рыжеволосая девушка. – Не гоже, такому славному воину лежать на грязной земле...
- Сильвия! – только и смог пошептать юный воин, но встал, встал, схватившись за руку любимой.
- Как это случилось, милая? – полным печали голоса продолжил он.
- Как-как… - зло сказала Сильвия. – Ты убежал на войну, видимо чудом не погибнув. Я думала, ты мертв, хотела отомстить. Меня укусил вампир, я уничтожила целый город. Пришел Повелитель Теней, я стала служить ему. И как, это случилось милый? Да очень просто!!! Не надо было тогда уезжать, идиот ты проклятый!
И Сильвия зарыдала.
Доминик стоял, не зная, что сказать ей. Она была права. Если бы он тогда остался, может быть, сейчас они были счастливы, Криэран цел, а мир – спасен. Вот к чему приводит жажда ненужного геройства…
- Но всегда можно все исправить… Сильвия, мы найдем лекарство, мы спасем тебя… Я спасу…
Сильвия захохотала:
- Лишь смерть нельзя исправить. Но это хуже смерти, Доминик. Я убиваю других чтобы жить, и нет мне ни пощады, ни милости, ни прощения. Свет дневной – для меня худшее проклятье, и лишь Ночью я живу. Это нельзя исправить, это навсегда… Я буду жить вечно, и вечно терзаться… вечно помнить тебя… Проклятие всему сущему!!!
Доминик молчал.
- Я спасла тебя, но сейчас тебе лучше уйти. Две армии встретятся здесь, и никто не победит, потому что потом придем мы. А где пройдем мы, нет места людям… Оставайся жить Доминик, оставайся человеком, и помни меня… такой, какой я была, когда была человеком…
Доминик молчал.
- Может быть, потом, через вечность мы встретимся. А если с меня спросят за все то, что я сделала, я не хочу чтобы ты, и твоя жизнь была на моей совести!!! Только не ты! Теперь прощай! Беги на край мира Доминик, я сделаю все, чтобы подобные мне до тебя не добрались! Надеюсь, мы больше не встретимся… Прости меня…
- Прости меня… - как эхо откликнулся Доминик ле Рамлет. – Я буду помнить тебя.
И юный воин покинул в эту ночь войско Ярно, отправившись на север…

12-14 число месяца Темнейших Глубин. Криэран.

Если уж начинает везти, так до сокровищ, а если не везет, так вас укусит вампир. Хотя... что в этом плохого, если по-хорошему?
Да ничего вообще, кроме того, что ясный день стал чем-то совершенно невообразимо непереносимым. И приходилось кого-то кушать.
В начале меня это пугало, потом я стала относиться к этому философски. В конце концов – это вечный закон природы. Мы едим, нас едят. Вампиры лишь удобно расположились наверху этой пищевой пирамиды.
Впрочем, все не так. В начале была ужасно-прекрасная Син, которая что-то болтала про поколения, свет, мертвых, которых нельзя есть... В общем, несла всякую чушь. Я даже толком-то и не запомнила ничего, и от дневных прогулок меня спасло только седьмое (или какое там?) чувство. С памятью случилась вообще какая-то белиберда из серии "тут помню, тут не помню, а тут я рыбу заворачивал".
Я упорно пыталась собрать рассыпающиеся на кусочки события из прошлого. Для начала вспомнить, какое было число. Число упорно не вспоминалось. Зато луна, стоящая за окном сказала многое – судя по всему, прошел всего один день. Хорошо.
Потом хладный труп, который меня совершенно не удивил. Даже забавно. Я вышла из дома и пошла, куда глядели мои глаза...
Дальше... ну, наверное, я убила еще кого-то... и еще кого-то... Я вовсе не считала их, а мной овладела жажда крови... Даже не еды, а просто убийства... Теперь для меня это стало совсем не сложным, я перемещалась с огромной скоростью, и те, кто встречался на моем пути, даже не понимали, что с ними происходило.
Забавно, оказалось, что самый простой способ убить человека – это свернуть ему шею. И никакие дурацкие железные штуки не нужны. Одно движение рукой – хруст, и то, что было человеком, падает и больше не встает. Я дошла до памятной стены, спрыгнула с нее, и прошла по городу. Да, лирийские патрули... Они не были проблемой.
К сожалению, ночь (такая продолжительная в это время года) закончилась, и пришлось вернуться домой. Как я уже говорила, о восходе этого отвратительного солнца меня предупредило некое чувство... Смутно захотелось спрятаться, забиться куда-нибудь поглубже... Но я отправилась домой...
Затем, сытая и довольная заснула... Разбудила меня опять луна. На этот раз я соображала получше... И просто отправилась гулять по улицам ночного города. Многое изменилось и во мне и вокруг. Эти новые обстоятельства стоило использовать.
Очевидно, стоило таки поискать Тарикэ. Стоило избавить страну от наводнивших ее лирийцев. Подумав, я решила, что одна (какой бы силой я не обладала), никогда не справлюсь... Следовательно... Даже все папочкины денежки не помогут собрать армию. Но... если уж Син смогла сделать меня такой, то и я смогу сотворить нечто подобное.
Роба я нашла достаточно быстро. Похоже, он был рад меня видеть. Наивный.
- Сильв, привет! И – замахал ручкой. Что ж, я подошла.
- Что-то ты бледная какая-то? – надо же заметил.
- Будешь тут бледной, – пожала плечами я. – Что твой друг так и не нашел тех, кто похитил Тарикэ?
- Нет, но, похоже следы ведут туда, – и он махнул рукой в направлении Нижнего Города.
- Да... – я придвинулась к нему поближе, - Там ее, пожалуй, найти сложно... Но нет ничего невозможного...
- Слушай... – Роб повертел головой туда-сюда. – Я все-таки на посту. Ты это... поосторожнее... – это он к тому, что я как раз примеривалась, куда бы вцепится в его шею. Подумал, наверное, что я целоваться полезу... Это он зря, зря...
- Ты, побери тебя Тени, думаешь, что? Все так просто? – спросила я его. – За все надо платить друг мой!
- О чем ты, Сильв? – нахмурился Роб.
Ммм... Как же это сделала Син? Ну, надеюсь, я ничего не напортачу...
Я осторожно схватила его за шею, и чуть-чуть подняв над землей, потрясла. Роб выпучил глаза, даже не столько из-за недостатка воздуха, сколько от удивления. Я сжала пальцы чуть посильнее. Он обмяк.
Наклонилась над бесчувственным телом. Жив. Пока. Эх, наверное, другие вампиры умеют жертву взором пламенным гипнотизировать, а мне пока приходится обходиться грубыми и жесткими методами. Но, как говориться, тяжело в учении, легко в бою...
Я чуть-чуть "пошаманила", и вскоре тело зашевелилось. Судя по всему его тоже придется кормить. Эхх...
Еще одна жертва, чье имя мне осталось неизвестным... Я притащила ее к Робу и тот, все еще не соображая что, происходит, присосался. Потом взгляд его приобрел более-менее осмысленное выражение, и он уставился на то, что держал в зубках. Прелесть. Он шарахнулся от нее, от меня... Кинулся во мрак ночной и побежал. Что ж, похоже, его тоже придется убеждать. А то еще натворит глупостей.
Бегал он здорово, чуть хуже, чем я, но я нашла его в три счета – все его мысли странным образом окликались как эхо в моей голове.
- Что со мной? – с этой актуальной фразой, он застыл на крыше огромного здания, судя по всему одного из тех, что были ненамного ниже смотровой башни. Во всяком случае, здесь на ночной город открывался потрясающий вид. В нижнем были видны множество факелов – судя во всему лирийцы усилили патрули. Наверное, их взбудоражили трупы на улицах. А ведь в лаконской части города я тел не оставила. Что ж – боятся, значит уважают.
Но вернемся к нашим баранам. То есть Робу.
- Видишь ли... – я подошла к нему. – Ты вампир.
- Вампир? – он был ошарашен, как будто полчаса назад не высосал из бедной девчонки всю кровь.
- Да, – я встала рядом. – Поверь мне, это действительно так...
- Зачем, зачем ты сделала это со мной? – он глядел жалостливо, я чуть не прослезилась.
- Ну, кто как не ты... – я похлопала его по плечу. – Мужайся, нам предстоят великие дела...
Он молчал... молчал... но я слышала его мысли, они мелькали в моей голове...
- Весь город лежит перед нами... – продолжила я. – Мы сможем выбить отсюда лирийцев... Найти Тарикэ...
- Но какой ценой? – он шептал. – Наши души будут навеки прокляты...
- Да Тени с ней, с душой... – я рассмеялась. – Мы бессмертны, друг мой...
Хм... Бессмертие бессмертием, но опять вставало проклятое солнце... Пора было снова прятаться.

14-21 дни месяца Темнейших Глубин. Криэран.

Когда проклятый свет померк, и сумрак опустился на город, я нашла Роба, там же где мы расстались в прошлый раз - на крыше гигантского собора. Мне нравилось это место – оно было таким чистым, таким безмятежным. Никто здесь не мешал завывать тысяче демонов в глубине моей порочной души...
Роб выглядел мрачно. Похоже, он еще не до конца смирился со своим "новым" существованием. Что ж... Придется привыкнуть... Я прислонилась к нему, чмокнув предварительно в щечку.
- Как спалось, любовь моя?
- Нормально, – голос бывшего стражника будто стал другим. Появились какие-то новые, не слышанные ранее, нотки. – Но, Сильв, это не может продолжаться вечно – мы не люди, и кто-нибудь рано или поздно это поймет. Днем мы совершенно беззащитны...
- Ты прав, - я прикусила нижнюю губку, задумавшись. – Наш дом – не среди людей... Живых людей... – улыбнулась я.
Глаза Роба сверкнули во тьме.
- А мертвых?
- Да, ты думаешь о том же, о чем и я? – я рассмеялась. – Да, смертные не отягощают своей вечной суетой только одно место. Там где они обычно находят свое последнее пристанище. Их пугает неминуемое... Неужели, и я была такой дурочкой, любимый?
Вместе мы спрыгнули на нижний ярус крыш, пробежали по ним, и нам открылся вид на старое кладбище. Оно было ОЧЕНЬ древним. Здесь хоронили со времен основания города, а когда место закончилось, забросили его. Но никому не приходило даже в голову трогать потрескавшиеся склепы и могильники. Никто не приходил сюда, лишь старый сторож иногда бродил, проверяя, все ли на месте...
Я видела это мрачное существо. Когда я, девчонкой, встретила его впервые, я подумала, что он должно быть "настоящий вампир", насколько нелюдимым и таинственным на вид был этот могильщик. Но теперь я поняла – он не имел к нам отношения, он лишь страж, вечный страж. В мире много неясного или непонятного, то, что люди предпочитают обходить стороной, то, что они видят в своих ночных кошмарах, и забывают под утро, стоит их солнечному богу взойти на горизонте.
Да, мы решили остаться здесь, среди праха усопших, померших тысячелетия назад... Здесь никто не стал бы нас искать, никому не пришло бы в голову – нарушать вечный покой. Но я и Роб обрели здесь новый дом.
Нашли два склепа покрасившее, и отправились на охоту. Предстояло многое сделать – каждый день в нашу армию должно было вступать два новых воина.
Роб решил рекрутировать сегодня Свена, а я одну из своих старых подружек. Решив действовать, мы разошлись. По пути, я утолила свой голод, отужинав двумя случайными путниками. Скоро, очень по городу расползутся слухи о ночных смертях... Они будут забиваться в свои дома, надеясь, что это их спасет... Но нет, их смерть неминуема...
Да, оказалось Агнесса тихо дремлет на своем ложе. Я не стала будить ее... Проснулась она уже обращенной. И все те же истерики, все те же заламывания рук... Ну, неужели быть человеком настолько приятно, что все начинают рыдать, стоит им только оставить категорию смертных... и приблизится к истинному величию.
Вскоре четверо вампиров встретились. Странно, но что-то в друге Роба было не так... Совсем не так... Он казался и бледнее, и клыки у него торчали... прямо как-то неприлично.
- Халтуришь, Роб, – сурово сказала я ему. – Как я его Кали покажу? Он же... ну совсем...
В ответ мой любимый развел руками.
- Ты сильнее, Сильвия, - признался он. – Я чувствую это...
- Похоже, наши способности убывают по мере... скажем так, градации... – задумчиво ответила я. – Что же у него будет получаться? – я ткнула пальцем в Свена.
- Что будет, то будет... – злобно прошипел тот в ответ. – Я вас, кстати, не просил делать меня вампиром...
Я только покачала головой. Команда раздолбаев... Но они верны мне, я это знала... Они – мои дети.
- Значит так... – я обхватила двух бывших стражников за плечи, повиснув между ними. – Раз уж получается, что я сильнее – то я буду обрабатывать всех шишек этого города – сенаторов, лирийских командиров... Их таланты пригодятся нам. Остальные работают по мере возможностей... Никто не должен уйти от нас.
- Что, мы превратим в вампиров весь город? – тихо прошептала Агнесса.
- Именно, - кивнула я. – Да, я знаю, что ты хочешь сказать – нам самим надо что-то есть... Но друзья мои – этот город не последний в этом мире. Есть еще и Фалесса и другие города... Людей много... а когда они кончатся, тогда и будем думать... Как мне кажется, до этого момента еще очень не скоро. А мне нужна армия!
Роб ухмыльнулся. Кровопийца проклятый... Но ничего, ты у меня под каблуком, далеко не высунешься. Вы все... мои...
Правда где-то еще оставалась Син... и может кто еще? Но не стоит перед началом столь великого дела забивать себе голову всякой ерундой.
Так и повелось. Этой ночью нас было четверо, следующей стало восемь. Затем шестнадцать, затем тридцать два...
Минула неделя, и на старом кладбище обитало более полутысячи вампиров... На этом процесс немного замедлился... Пятьсот вампиров, это так же пять тысяч обыкновенных трупов, а их при всем желании нельзя не заметить. В городе вспыхнула паника. Как здесь, так и в нижнем. Люди из Верхнего попробовали прорвать окружение. Неизвестно что вообразившие лирийцы, отбили атаку. С обеих сторон полегли сотни... Наступил полнейший хаос. Никто не знал, что происходит...
После того, как я лично вытащив из дома, превратила троих сенаторов, остальные с семьями собрались в здании сената, заседая день и ночь, окружив себя тройным кольцом стражи. Можно подумать это могло их спасти. Я решила через три дня навестить их... Там и мои родичи собрались... Наверное, думают, что я мертва. Что ж. Я их разочарую...

24-25 дни месяца Темнейших Глубин. Криэран.

За три дня ничего ровным счетом не изменилось. Количество детей ночи продолжало неумолимо расти, а количество людей убывать. По последним подсчетом до того момента, как в Криэране исчезнет последний человек оставалось чуть более двух недель. Затем, многим, очевидно, придется покинуть это место. Я уже продумывала направления возможных ударов. Главная цель – Орда. Вторая по значимости – Фалесса. Затем – и остальная Лакона, Тай-Суан, Лирия, Квайдан и весь остальной мир.
Не пройдет и пары месяцев, как власть перейдет к бессмертным. Возможно, мне удастся найти и других союзников на этом пути...
Но пока – Криэран. Здесь еще над многим предстояло поработать. Во-первых, забаррикадировавшиеся сенаторы, во-вторых – лирийское командование. И те, и другие были напуганы до дрожжи в коленях происходящими событиями. И в правду – из хозяев положения, которые контролировали все – они превратились в дичь.
Количество моих детей приблизилось к семистам. Вскоре оказалось, что их можно разделить на три группы... Те из них, которыми я занималась лично, или кто-то из тех, кем я занималась лично, оставались наиболее сильными и могущественными. Дальше шли те, у кого сил было поменьше – те, кого превращали вампиры четвертого и пятого поколений, если так можно было сказать... Наконец в третью группу входили, те, кто уже не был способен к дальнейшей инициации себе подобных...
Вот насчет них, у меня и возникали сильные опасения. Да, я контролировала их целиком и полностью, но только когда была рядом. Внутренне, да и внешне, они были самыми настоящими зверьми, причем зверьми одержимыми. Я старалась держать их вдалеке от тех мест, что еще были населенны, но это не всегда получалось. То, что они творили, пугало меня. Ужасно, убивали любого, кто встречался им на пути, причем без всякой причины, просто, если предоставлялась такая возможность. После их нападений, обычно в живых не оставалось никого, а особенно они любили охотиться на детей. Я видела, как они загоняли их, почти как волки. Да, у людей против них не было никаких шансов.
К счастью я приказала остановить инициацию им подобных, до того, как это вышло бы за пределы всякого контроля.
Итак, мы взяли здание сената в кольцо, решив завладеть всеми кто находится там. Забавно, там оставалась вся элита стражи, да и все благородные семьи этого города. Бедняков они предпочли оставить за воротами, откупившись ими от ночного ужаса. Но лишь на время.
Да, их время стремительно подходило к концу...
Когда часы пробили полночь, дети ночи проникли в здание сената. На самом деле эта древняя постройка, видевшая еще может моих пра-пра и так далее, дедов не была уж столь неприступной, сколь считалась. Как у каждой нормально крепости здесь был один вход и множество секретных выходов, которые, однако, для детей ночи не были столь секретными...
Объяснялось это просто... У вампиров в добавке к стандартным человеческим ощущениям прилагается всякая куча странных и непонятных вещей – вроде способности на расстоянии чувствовать скрытые входы, скопления людей ну и тому подобное.
Естественно, что все "ужасные тайны" криэранского здания сената мной были найдены без труда. Наверняка, даже те, о которых все забыли. И вот в полночь...

* * *

Кеннет ле Нуаран оглядевшись по сторонам, смахнул обильный пот со лба. Его опять начинала бить крупная дрожь, каждый раз, в то время как наступала ночь, и с тех пор, как они поняли, что надеяться больше не на что.
Они посылали письма Императору, пытались вырваться их города, пройти тайными путями... Но все было бесполезно. Император не ответил, обезумевшие от страха лирийцы не выпустили их, а те, кто вошли в подземные ходы... О... Ему до сих пор в те краткие моменты, когда удается, заснуть снится ЭТО... И он каждый раз просыпается, с жутким криком от которого потом стоит звон в ушах...
ОНИ пришли из неоткуда, и можно было поклясться, что ИХ породила сама ночь. Кеннет никогда до того не верил в Марэля, смеялся над простачками, что позволяли себя разводить, а вот теперь поверил. Как-то раз он пообещал священнику, который сидел здесь вместе с ними, что если случится чудо и они останутся живы, то он пожертвует церкви все свое имущество. Да будь оно проклято. Но теперь надеялся, что Марэль его услышал, в отличии от того священника, который был безумен. Он сошел с ума в тот момент, когда в его церкви появились ОНИ.
И вот теперь он сидит у стены с безумным взглядом и куском угля в руках. Он пишет на стене два слова: "Тени вернулись"
Неужели это правда и они вернулись?
Здесь собрались многие. Богатые, мудрые, ученые... Но они не могли ответить на вопрос, что случилось, что каждую ночь из Тьмы приходят ОНИ и забирают свою кровавую подать?
Кеннет чувствовал, что ответ где-то близко, иногда ему казалось, что причиной стал или сам он, или кто-то из его близких. А, ерунда, отмахивался он, но проклятое знание не отходило, оно преследовало его всюду. Что-то и когда-то он сделал не так, и теперь ему придется за это заплатить.
Скоро, очень скоро, ОНИ придут за ним. Некоторые из тех, кто был уже стар, не выдержали этого потрясения, и он теперь завидовал им.

* * *

Собственно, во многом сила вампиров определялась не тем, что они были в десять раз быстрее обычного человека, в том, что один их только вид вызывал у смертных безотчетный и непоборимый страх.
Так и здесь. Стоило мне и еще десятку моих ближайших появится в здании, как людей охватила паника. Паника... Искаженные ужасом лица, жалобные вопли, и никакого порядка. Всех идиотов мы убили, тех же, кто представлял хоть малейшую ценность обратили. Надо сказать в число идиотов попал мой брат, и я лично свернула ему шею (должна же в мире быть хоть какая-то справедливость), а в число новообращенных попал мой отец... Он и раньше по своим хищническим задаткам превосходил многих, теперь же ему представился шанс проявить их во всей красе. Из него получится отличный вампир, я уверена.
На следующий день было покончено и с лирийцами. Их предводитель Самаль, брат хана стал одним из нас... Так-же ко мне попали последние распоряжения и планы всей этой лирийской армии. Теперь, поразмыслив, я могла нанести ей фатальный удар.