.......- И смени ты эту зеленую рубашку. От тебя воняет. Ты понял меня? – я подсадил его в автобус.
- А ты точно приедешь? Обещай мне – обернулся он.
- Приеду
- Точно приедешь? Обещай,- занервничал брат.
- Я приеду. Обещаю тебе, – я уже ухватил его за локоть и усадил в кресло. Поцеловав в небритую щеку, вышел и помахал ему рукой. Обещаю.
Автобус тронулся, и, скрипя, пропал за поворотом.
Это был мой старший брат. И хотя 48 лет ему исполнилось только недавно, выглядел он, как всякий больной человек, естественно старше своих лет. Этакий здоровый мужик с длинными руками и походкой бабуина и со стороны могло показаться, что на вас двигается бугай с большой дороги, естественно не хрена не соображающий. Конечно, что-то, да и соображал, ведь работал же толи дворником толи сторожем, в какой то захудалой, забытой богом и людьми лечебнице для престарелых. На самом деле из нашего быстротечного разговора, я так толком ничего не понял. Он застал меня внезапно, чертовски плохая привычка появляться без предупреждения, но вы это брату не объясняйте. Тем более появляется раз в три года. Отняв, у меня три часа времени и вытянув обещание навестить его, совершенно опустошил меня своей беспорядочной, малопонятной речью. Было ли хотя бы немного стыдно? Немного, да. Но, что сделаешь, жизнь жестока и на его месте мог оказаться и я. И уже совершенно точно, что одиночество тоже для кого-то существует. Да, черт побери, все это немного грустно.
На самом деле у меня уже давно должно было кончиться терпение, в такую глушь я еще не забирался. Проехав около двухсот километров, я четыре раза остановился, прежде чем мне точно указали правильный путь. Но дорога убивала. Еще километров тридцать по проселочной дороге, я свернул по указателю влево и далее в сосновый лес. Как мне сказали, надо было взобраться на холм по дороге похожей на серпантин. Дорога петляла змейкой, и я уже хотел повернуть назад, как вдруг внизу показалось, что-то похожее на цивилизацию. Внизу, на огромной поляне высилось старое желто-коричневое здание с башенками. Вокруг дома, располагалась лужайка, посреди которой находился маленький пруд круглой формы, от которого, в разные стороны, как паутина, разбегались дорожки. В этот день был видимо день посещений, потому что помимо престарелых обитателей, восседавших кто в креслах, кто на лавочках, вокруг вились многочисленные родственники. Приглядевшись, я заметил брата. Не увидеть его было трудно, огромного роста, он мел дорожку, смешно передвигаясь.
Докурив сигарету, я сел в машину и тронулся, когда неожиданно прямо на меня высочила машина синего цвета. Резко, вырулив, она промчалась мимо. Я оглянулся, и на заднем сиденье заметил девочку лет тринадцати. Но что поразило меня, так это её лицо, глаза полные ужаса и страха. Она как-то неестественно покачала головой, и синяя машина скрылась за поворотом. Черт знает что, подумал я, вот что делает разлука с людьми, наверно давно не видела бабушку.
Медленно спустившись по дороге усыпанной гравием, я подъехал к огромным, высоким чугунным воротам, притормозил, вышел из машины, закрыл и тут мне немного стало не по себе. В воздухе висела такая мертвая тишина, что казалось я, слышу, как бьется мое сердце, пульсирует кровь в висках. Не спеша, я подошел к калитке толкнул её и вошел внутрь.
Внутри, на лужайке, было совершенно пусто и тихо. Медленно ступая по дорожке, я пытался усмотреть хоть кого нибудь, но бесполезно, никого как будто не существовало здесь очень давно. Почти одновременно, откуда-то сзади, пахнуло влагой, и в спину подул прохладный ветер. Его порывы били мне в спину, как будто подталкивая дальше, внутрь сада, к дому. Вот тут уже мне стало страшно, но, не знаю почему, я ничего не мог с собой поделать. Я совершенно перестал контролировать себя и двигался так, как будто в наркотическом опьянении. Страх вселился в меня, хотелось бежать, но я не повиновался себе, зубы стучали от озноба, мой тело закоченело, и только скрип ботинок по гравию прерывал эту зловещую тишину. Какая то потусторонняя сила подвела к дому и подтолкнула меня к входной двери. Она медленно с протяжным звуком, открылась и я увидел, что вперед вел длинный, светлый коридор с, казалось бы, вековой пылью на полу. Вдоль всего коридора, были полуоткрытые двери, с выбивавшимися из-за них ветром занавесками. Я приоткрыл одну из них и вошел внутрь. Это была одна из палат проживания, с тремя большими окнами, около которых стояло несколько кроватей с тумбочками. В пастелях что-то находилось, и когда я приблизился, то понял, что это было. Люди, видимо одновременно умершие много лет назад, превратились в мумии, которые со временем покрылись саванами пыли и паутины. Холодный ветер и время законсервировало их старые болезненные, дряблые, морщинистые тела. Они высохли и были готовы, превратится в прах от малейшего толчка, лица покрытые паутиной и пылью ссохлись и только дьявольски блестевшие глаза, такие ясные и живые, выражали весь тот ужас, который им пришлось испытать и сейчас испытывал я. Страх пропитал меня насквозь, до умопомрачения и не мог совладать с ним.
Скорее всего, я потерял сознание, но когда очнулся, то был уже в саду и сидел на скамейке. Вокруг было также пусто и зловеще тихо, рядом сидел какой-то человек. И я сразу узнал его, это был мой брат. Он так же, как и все в этом мертвом доме, умер. Его длинные, сильные руки лежали на коленях, ладонями вверх, спина была прямой, может быть даже немного выгнута назад, голова, в неестественном для него положении, покоилась на груди. Длинные ноги, носками внутрь, были засыпаны листвой по самые щиколотки. Казалось, что он только что сел, передохнуть и сейчас пойдет дальше работать, но нет, он был недвижим, как и все в этом месте, и только открытые, живые глаза, вопросительное выражение лица казалось с укором спрашивали: ну что же ты брат? Что ты так долго? Я так ждал тебя.
Я не помню, что было дальше, как вышел за ворота, но очнулся когда уже заводил машину. Что есть, силы я выжал газ, и она понесла меня вперед, подальше, как я думал, от этих мест, но, остановившись на холме, я вышел. Может быть, я совершенно точно сошел с ума, но внизу была все та же идиллическая картина. Престарелые посреди своих потомков, зеленая травка, пруд, и братец. Он сидел на скамье и, переплетая веник, изредка вскидывал голову, смотрел на меня. А рядом с ним сидел я, и говорил ему, сильно жестикулируя, как будто хотел объяснить ему что-то. Было похоже на то, что я оправдываюсь. Я никогда не видел себя со стороны, такой маленький и хрупкий, по сравнению с братом, я встал, посмотрел на меня и помахал рукой.....
К чему бы энто?
Поэтому нужно изварачиваться сразу.
, чего и вам желаю
