Для Чугуева нынешний год выдался богатым на знаменательные события. Главный городской собор наконец-то полностью возвращен верующим. А в здании бывшего юнкерского училища вот-вот откроет двери новый музей – «чугуевский Эрмитаж», как уже успели окрестить его газеты. В радостном ожидании его открытия сегодня пребывает вся просвещенная Чугуевщина. Да и как не радоваться, глядя на духовное и культурное возрождение своего края? Жаль только, что приходится возрождать то, что долгие годы не хранили... Насколько более богатыми могли бы сегодня стать наши музеи, если бы революция и советская власть не уничтожили чугуевские реликвии, достойные настоящего Эрмитажа…

«Знамя есть священная хоругвь, под которой собираются все верные своему долгу воины и с которою они следуют в бой с врагом» - учил дореволюционный российский воинский устав. Трудно сосчитать, сколько боев прошли за сотни лет Чугуевские казаки, уланы и воины городского гарнизона. Зато точно известно, какие знамена хранились в Чугуеве перед революцией. Следы большинства «священных хоругвей» неизвестны. И лишь единицы поражающими воображение путями оказались в музеях. Увы, не чугуевских…

Свидетели казачьей славы

Как известно, в период своего расцвета, пришедшийся на времена царствования Императрицы Екатерины II, Чугуевское казачье войско выставляло три полка. В 1795 году их осталось два, а 1798 году полки получили знамена. 1-й Чугуевский конно-казачий полк – одно белое, «с вышитым турецким швом золотыми нитями солнцем и с красным крестом в сиянии посередине и с золотой бахромой» и девять голубых с золотом, по форме «старинных прапоров». 2-му полку достались такие же знамена, но зеленые и с серебряной вышивкой и бахромой.
При Павле I, в 1800 году число Чугуевских казачьих полков сократилось до одного, а волею следующего монарха, Александра I, в казачьей истории Чугуева была поставлена точка. В 1808 году Чугуевский казачий полк был преобразован в регулярный уланский…
После войн с Наполеоном, вчерашние Чугуевские казаки стали военными поселенцами. Город активно менял облик, украшался новыми постройками. Одной из них стал Покровский собор – главный храм города, являвшийся одновременно полковой церковью Чугуевского уланского полка. Именно сюда были переданы на хранение старинные знамена Чугуевских казачьих полков. Спустя несколько десятилетий уланы из Чугуева ушли, а знамена - остались…
В 1907 году, на волне «военного ренессанса», характеризовавшегося всплеском интереса к истории армии и ее отдельных частей, в Петербурге было основано Императорское Русское Военно-историческое общество. Эта организация, почетным Председателем которой стал Император Николай II, имела своими задачами изучение и сохранение сведений о военной истории, поиск и археологические исследования мест сражений прошлого, коллекционирование военной формы, оружия и атрибутики, публикация сведений о наследии предков создание и описание военно-исторических музеев… Не затягивая с выполнением этих задач, Общество образовало Комитет по устройству Русского военно-исторического музея и разослало в части армии письма-запросы о предоставлении сведений по истории полков и имеющихся полковых исторических реликвиях. В 11-й уланский Чугуевский полк, стоявший в то время в городе Дубно Волынской губернии, такое письмо пришло в апреле 1908 года. Незамедлительно был составлен и послан в Петербург ответ, в котором полковой историк ротмистр Александр Добровольский, в частности, писал: «Казачьи знамёна хранятся в соборе г. Чугуева, откуда чугуевские уланы ушли лишь в 1864 г. и которые выносились пред полком, когда он квартировал в г. Чугуеве и до сих выносятся в высокоторжественных случаях потомками чугуевских казаков и поселённых улан». К сожалению, пока что нам не удалось найти описаний церемонии отдания чугуевцами почестей знаменам своих предков в начале ХХ века. Но тот факт, что в это время знамена еще хранились в Покровском соборе, подтверждается и другими источниками…
Интересно, что исторические раритеты, связанные с историей Чугуевского казачества, обнаружились тогда не только в Чугуеве. Буквально в те дни, когда ротмистр Добровольский составлял свое письмо, в полк пришло известие о том, что в Умани, в коллекции тамошнего любителя старины находится четыре старинные акварельные картины - «Чугуевские казаки в бою под Полтавой в 1709 г. 27 июня под командой ротмистра Гаражана», «Чугуевские казаки в Польском походе 1768 г. под командой генерал-майора Булацеля», «Чугуевские казаки за поимку Пугачёва в Собственном конвое Её Императорского Величества в 1774 г.», и «Чугуевские казаки при взятии Бендер в 1789 г. под командой генерал-майора Платова». По свидетельству Добровольского, в начале мая 1908 года Чугуевский полк планировал командировать в Умань офицера для осмотра и изучения возможности приобретения этих драгоценных для полка картин.
«Смеем надеяться, что…в будущем Военно-историческом музее, и славному Чугуевскому войску и его потомку Чугуевскому уланскому полку будет отведено почётное место», - заканчивал свое письмо ротмистр Добровольский. Как видим, в случае создания музея, в него предполагалось передать и старинные картины из Умани, и казачьи знамена из Чугуева. Если бы это произошло, кто знает – может и сохранились бы они до сегодняшнего дня, как сохранились многие другие реликвии, встретившие революцию в столице. Но судьбе было угодно распорядиться по-иному…
Вопрос создания Русского военно-исторического музея растянулся на несколько лет –законопроект об отпуске средств на его сооружение и оборудование направлялся в Думу, проходил обсуждение в комиссиях, возвращался на доработку… А потом началась мировая война. Создание музея было отложено до победы. России оставалось до нее совсем немного, когда грянула революция. В огне последовавшей смуты сгинули несметные культурные сокровища. Очевидно, не избежали трагической участи и знамена Чугуевских казачьих полков. В разграбляемом пьяными матросами и красногвардейцами Чугуеве, когда жители думали лишь о спасении своих жизней и имущества, спасать старинные реликвии было некому. Нашедшиеся немногие отважные стремились спасти другие знамена - свои собственные, освященные словами присяги…

Загадка юнкерской святыни

«Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием, в том, от команды и знамя, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду…». Эти слова из текста присяги в Русской Императорской Армии знал и помнил каждый – от рядового до генерала. Во время войны, попав в окружение, они порой ценой собственной жизни спасали свои знамена, ибо нет хуже позора и поражения, чем пленение врагом полковой святыни. Чтобы не допустить этого позора, во исполнение присяги, в крайних случаях знамена закапывали в землю или даже сжигали перед смертью…
Собственные знамена имели не только полки, но и все военно-учебные заведения — военные училища и кадетские корпуса. Во время революции юнкера и кадеты в большинстве своем также не изменили присяге. В уличных боях они до последнего защищали свои «священные хоругви», похищали их, закапывали в землю, делили на части…. И практически ни одно из знамен не попало в руки большевикам. Не попало к ним и знамя Чугуевского военного училища…
Это знамя Чугуевское юнкерское училище получило в 1903 году. Из сохранившегося описания мы знаем, как оно выглядело – полотнище белого шелка, расшитое золотом, с изображением иконы Нерукотворного Спаса на одной стороне и вензеля Николая II – на другой. Знамена такого образца были во многих частях армии. В 1917 году, в разгар кампании по уничтожению монархической атрибутики, новая власть обратила внимание и на знамена. Революционным приказом по военному ведомству частям войск предписывалось знамена и штандарты последних двух царствований отправить в Петроград для снятия царских вензелей. Большинство частей этот приказ проигнорировало. В том числе – Чугуевское военное училище. Знамя осталось в Чугуеве и к моменту прибытия в большевиков по-прежнему, согласно правилам, находилось в доме начальника училища, в нескольких метрах от училищного здания. Где же оно оказалось после боя большевиков с юнкерами и сдачи последними оружия 15 декабря 1917 года? Вот здесь и начинается загадка…
В архиве эмигрантского Объединения бывших юнкеров и преподавателей Чугуевского военного училища нет ни единого упоминания и даже намека о судьбе знамени. Ни в описи училищного имущества, оставшегося после ухода из Чугуева большевиков, ни в личной переписке, ни в воспоминаниях участников декабрьских событий. Более того, умалчивает о ней, пожалуй, самый ценный в этом отношении источник — воспоминания последнего начальника училища и хранителя знамени — генерала Иеремея Яковлевича Враского.
В своих воспоминаниях генерал описывает буквально каждую минуту того рокового дня — с момента, когда юнкера были предупреждены о приближении большевиков. Пишет о принятых им мерах предосторожности в отношении училищного имущества. О том, как с двумя офицерами он вскрыл денежный ящик, деньги пересчитал, сложил в саквояж и опечатал. О том, как, спрятав в Чугуеве этот саквояж, он скрылся от большевиков в Харьков.… О знамени генерал не пишет ни слова.
Более чем странно молчание и других офицеров, остававшихся в училище и тоже впоследствии написавших воспоминания. Если бы знамя удалось спасти и затем вывезти за границу, об этом было бы заявлено открыто и даже с гордостью. Факт захвата его большевиками отметили бы со скорбью и печалью. Но все те, кто просто не мог не знать о судьбе училищной святыни, словно воды в рот набрали. А может быть, они что-то скрывают? Может, стоит попробовать читать между строк? Или хотя бы дать волю фантазии.… В рамках здравого смысла, разумеется.
…Через 20 лет после описанных событий, в 1937 году, в эмиграции один из бывших чугуевских юнкеров посвятил родному училищу стихотворение. Есть в нем такие слова: «…мы верим, что уж близок час, когда родное знамя снова взовьется над рекой Донцом и юнкера Гнезда Орлова войдут в родной и милый дом…». Стихотворение это было впервые прочитано на ежегодном собрании в честь училищного праздника 26 ноября — дня Св. Георгия Победоносца. Интересно, что именно с этого дня в документах бывших Чугуевцев настойчиво прослеживаются мотивы скорого и неизбежного возвращения на Родину. Более того — в Чугуев. А о будущем возрождении Гнезда Орлов, как неофициально называли Чугуевское военное училище его питомцы и педагоги, говорится почти как о свершившемся факте! Любой солдат знает, что единственным необходимым условием воссоздания воинской части является наличие знамени. Стало быть… существовала надежда на обретение этого знамени?
Здесь факты уступают место догадкам, среди которых настойчиво бьется одна: знамя Чугуевского военного училища, подобно многим другим юнкерским и кадетским святыням, перед лицом угрозы могло быть спасено. Времени на это у осажденных юнкеров было достаточно. И если большинство из них свободно покинули Чугуев, часто унося с собой оружие, не смотря на приказ о его сдаче, то почему кто-то не мог таким же образом вынести и знамя?
Подобная версия весьма гармонично вплетается в контекст событий. В годы Гражданской войны участники чугуевского боя с большевиками оказались разбросанными по городам и весям, часто в рядах разных армий – белой, красной, украинской… Одни так и не встретились друг с другом с декабря 1917 года. Другие встретились десятилетия спустя в эмиграции или завязали переписку… Могли стать известны новые подробности и детали памятного события. В том числе – судьба училищного знамени. Почему же эти сведения не нашли отображения в документах чугуевцев - эмигрантов?
Их молчание подозрительно похоже на условие соблюдения тайны. В те годы Европа была наводнена советскими шпионами. К 1937 году чекистские провокации, похищения и убийства видных белогвардейцев уже приучили эмиграцию к осторожности. И чугуевцы вполне могли сознательно скрывать информацию о знамени – перед угрозой утраты последней надежды на его обретение. Такое было возможно лишь в одном случае - знамя еще не было в безопасности. То есть находилось на территории, подконтрольной большевикам – в СССР… Может быть в самом Чугуеве? Как тут не вспомнить об овеянных легендами таинственных чугуевских подземельях…

Артем Левченко, «Красная звезда»

(Окончание следует)