Мой папа одержим страстью к земледелию. Не поймите меня неправильно, я тоже не имею ничего против возделывания почвы и разведения огородов. Даже люблю это дело. Но с моей точки зрения, идеальное земледелие выглядит так:
Я просыпаюсь утром на даче. Делаю чашку кофе. Любуюсь садом. Потом спускаюсь вниз и вскапываю грядку размером с дамскую сумочку. Сажаю туда три куста земляники. Два часа курю в шезлонге, пью чай и удовлетворенно созерцаю результаты своего труда. Примерно так.
Но папа - о, это совсем другое дело. Его фигура - в закатных лучах, с воздетой мотыгой - неизбежно украшала все наши дачные пейзажи. Папа мыслит масштабно. Он мыслит примерно так:
«Под чеснок отведем две сотки, этого, полагаю, хватит».
- О да, папа! – осторожно отвечаем мы. - Этого будет более, чем достаточно. Мы будем надежно избавлены от дефицита чеснока в нашей жизни. А если мы еще и придумаем – что с ним делать, то наше существование станет совершенно гармоничным.
Сейчас, когда мы купили полгектара земли и начали там строить как бы дом, папа, естественно, совершенно сорвался с цепи. Мысль о том, что на вверенной нам территории остается хотя бы клочок почвы, еще не засаженный брюквой или ревенем, ввергает его в холодный пот.
Еще с зимы он начал, по-особенному щурясь, смотреть на Лешу и Гая. Энергично требовал, чтобы они больше ели. Я-то понимала, что к чему, я-то выросла при рабовладельческом строе, но наши рафинированные молодые люди до сих пор не сталкивались с первобытными стихиями в диком их проявлении...

… Я должна отдать должное Леше. В отличие от Гая, которые предпочитал большую часть времени проводить в обмороке на поленнице, Леха копал. Он копал, стиснув зубы и делая вид, что все в порядке. Он копал от рассвета до заката. Он копал первый раз в жизни и , на мой взгляд, накопался на всю оставшуюся. Он плечом к плечу с папой поднимал лопатой целину…. Я прямо начала им гордиться.
- Культиваторы- это баловство, - говорил папа, маниакально орудуя лопатой. – И никаких тракторов я сюда не пущу! Не позволю губить плодородный слой! На первый раз – осторожная ручная вскопка, потом – только безвспашное земледелие! Леша, разбивай комки тщательнее, Гай, выбирай корни и таскай их в компост. А ты иди-иди отсюда, не путайся под ногами, мадама. Раз уж решила бездельничать, раз уж их благородие слишком хороши для лопаты - то и не мешай людям работать!
Устыдившись, я тоже брела за лопатой. В этом были и свои положительные стороны. Например, я исключительно ясно поняла, что писать статьи – вовсе не трудно. Трудно – это когда ты двенадцать часов копаешь, а писать статьи – это легко, весело и приятно. Я, собственно, раньше очень твердо это понимала, но потом как-то подзабыла.
Вечерами папа, выпив чаю, садился делать перевод, высказавшись в том смысле, что нет ничего лучшего, чем смена труда физического – трудом интеллектуальным.
А мы втроем собирались во дворе у костра и строили планы побега.
- Мама. Ты не думай, ты просто вызови завтра водителя. Мы с Лешей скрутим деда, запихнем в его машину…
- Мы его не сможем скрутить, - задумчиво говорил Леша.
- Нам мама поможет. Или пускай он остается, а мы уедем. Мне учиться надо!
- Ого, какие речи я слышу. Учиться, значит, захотелось?
- Ты не представляешь как! Меня переполняет жажда знаний!
- Нельзя его тут оставлять одного. Он сорвет себе жилы и откинет копыта. И, кстати, нам еще копать восемнадцать ям под яблони. Метр на метр на метр.
- Как раз хватит, чтобы нас всех похоронить.


- Я вот одного не понимаю, - Леша чертил палочкой по углям. - Сколько урожая приносит один куст картошки?
- Килограмма полтора. А если хороший урожай, то и по три можно снять
- Будем верить, что урожай будет плохой. Значит… значит у нас будет примерно пять тонн картошки?
- Ага.
- Но зачем?!
- А зачем встает солнце? В природе нет целеполагания, это антропоморфизм.
- Но что мы с ней будем делать??!!
- Ну, это будет выглядеть примерно так. Мы наймем машину системы газель. Забьем ее мешками по самую крышу. Развезем картошку по всем нашим квартирам. А потом будем с нею жить. Дарить друзьям и родственникам. Любоваться тем, какая она коричневая и как ее много. Прыгать через мешки, добираясь до туалета. Собака будет гонять клубни по полу. Мы будем иногда на них спотыкаться и падать – это смешно. Когда к весне картошка начнет потихонечку гнить, мы, втихаря от папы, будем ее осторожно выкидывать. В принципе, все это не так страшно, поверь, мы так уже жили не раз, и это даже весело. Ты картошки не бойся, ты их бойся!
И я махнула рукой в сторону будущего яблоневого сада.

PS. Вчера папа вернулся на дачу после двухнедельного отпуска. Позвонил и звенящим от счастья голосом сообщил, что урожай картофеля будет огромным – он выкопал два куста на пробу, так клубни заполнили целое ведро. Ура!!!