Глава 10

 

До самого рассвета я пишу шпоры (это мне даётся с большим трудом). Я постоянно прислушиваюсь в ночную тишину и выглядываю в окно (моё подсознание в надежде, что Вадим придёт, но этого не происходит). В семь утра я ставлю чайник, жарю яичницу с колбасой, завтракаю, привожу себя в порядок, присаживаюсь на дорожку и спешу в школу.

 

Я ненавижу долго ждать. Захожу на экзамен в пятёрке первых.

Мне везёт – вытянула лёгкий билет (теорема Пифагора)! Улыбаюсь.  Бывает же такое! Всё – я отвечаю без подготовки...

Ура! Маленькая победа! Последний экзамен сдан на оценку отлично! Учёба закончена. В пятницу выпускной. Вприпрыжку, словно первоклассница я спускаюсь со школьного крыльца. На душе радостно и легко, позади школьные будни, впереди новая дорога во взрослую, самостоятельную жизнь.

Я достаю из сумки сигарету и захожу за угол школы. Вот, чёрт… Вадим!

- Господи… ты опять напугал меня!

- Привет Радость! Поздравляю с успешной сдачей экзамена. Я в окно на тебя смотрел. Молодец без подготовки ответила, похвально! - Он протягивает мне новый букет нарцисс и коробку «Птичьего молока».

Я улыбаюсь.

- У нас, что в городе плантация нарцисс есть? - спрашиваю.

- У нас в городе много что есть, но не для всех, - язвит он.

- А ты зачем здесь? - Я, оглядываясь по сторонам.

-  Тебя подстраховать пришёл. Всю ночь думал о тебе, Саш. После проверки хотел придти, но передумал, не стал мешать, - сознался он и попытался меня поцеловать.

- Вадим! - оттолкнулась я, - С ума сошёл, вдруг нас кто ни будь, увидит! (например Инесса П.)

- Радость моя, пойдём ко мне. Сдачу экзаменов отметим, – принялся уговаривать он, одной рукой обхватывая меня за талию,  второй держа за подбородок и страстно целуя в губы.

Только что я злилась на Вадима, и тут при его поцелуе сдаюсь. Ну почему я не могу противостоять ему? Почему? Ничего не могу поделать с собой,…инстинкты самосохранения опять отключаются, гормоны бушуют. Ия словно заворожённая опять шагаю вслед за ним…

 

Моя школьная форма на полу, нарциссы на подоконнике, а я опять в его постели (голая и у меня мокрые волосы после душа).

Вадим довольно улыбается.

-  Будешь шампанское? - Он протягивает мне хрустальный бокал, наполненный до краёв игривым шампанским, - Держи.

Я делаю глоток и замираю. Вадим прижимается ко мне, и я вновь чувствую его эрекцию. В этот раз все происходит слишком быстро, я не успеваю получить свой оргазм. Каждый нерв моего тела трясётся в неудовлетворении, грудь твёрдая и набухшая, внутри всё горит мокрым жаром.

- Ты ненасытная, Саш… - шепчет Вадим, - Ещё, хочешь да?  

- Да, - шепчу я и крепко вцепляюсь в него.

- Посмотрим, сможешь ли ты кончить по-другому, - шепчет он. Головка его члена утыкается в мой рот. 

Черт побери,… Он имеет меня в рот!.. Кровь стучит по вискам. Не знаю, смогу ли это выдержать.

- Ты моя. Ты только моя, - произносит он между толчками. - Соси и кончай, детка, кончай.

Эти слова сталкивают меня в пропасть. Еще два глубоких толчка, и моё тело содрогается в конвульсиях.… Вынув член, он изливается мне на грудь.

- Ой, - вздрагиваю я от неприятных ощущений.

- Фу Черт,…- произносит он, и падает на кровать.

Я бегу в ванну (смыть с тела липкую густую дрянь). В моих мыслях полный разброд, а в душе и теле пустота…

 

За окном темно. Вадима рядом нет. Я выныриваю из кровати, заворачиваюсь в одеяло и подхожу к окну. Все окна погашены, чуть брезжит рассвет. Во двор въезжает с ярко горящими фарами милицейский уазик и останавливается у нашего подъезда. Проверка. Мужчина в милицейской форме лихо выпрыгивает из кабины, на ходу поправляет фуражку и поднимается по ступенькам.

Звонят в дверь. Доносятся шаги Вадима. Слава Богу, он дома. Идёт открывать.

- Беляев Вадим Анатольевич?

- Он самый. Какого чёрта ночью? Все спят.

- По инструкции имеем права до шести утра в любое время проверить. Распишитесь, пожалуйста.

- А как насчёт прав человека? Совсем страх потеряли, краснопузые.

- Всего вам хорошего.

Я выхожу из комнаты. В квартире темно, Вадим сидит на кухне за столом. Я включаю свет. На столе: рюмка, недопитая бутылка водки, свежие журналы «Искатель», «Крокодил», четыре газеты и пара писем. Взглянув на распечатанные конверты, читаю обратные адреса:

Хабаровский край, с. Заозёрное женское  (ИК-12)

Пермский край, г. Соликамск, УТ-389/9.

Беру и читаю первое письмо.                                                       

«Здравствуй, любимый! С горячим приветом к тебе Ксюша. Почему ты перестал мне писать? Ни одной мульки от тебя с воли я так и не получала. Раньше я получала их каждую неделю...»

Вадим наполняет рюмку водкой. Его лицо скривилось печалью, а на глазах блеснула скупая мужская слеза.

- Не ревнуй, Саш, Что было то прошло. Люблю тебя, душа моя, очень люблю.

Я молчу. Он залпом опустошает рюмку.

- Ты алкоголик? По ночам один пьёшь, - злюсь я.

- Не без причины, Саш, - Он протягивает мне второе письмо. - Вот  козлы, такого человека сгубили! - ругается в сердцах. - Брил, старина Брил.

- А кто он - этот Брил? - спрашиваю я.

- Брил, был настоящий человеком. Мы познакомились в семьдесят шестом, при пересылке, когда меня переводили из малолетки во взрослую зону. Брил Вор, которого невозможно было сломать и поэтому его убили. Всю свою сознательную жизнь он отстаивал права заключённых. Последние годы его держали в одиночке на «Белом лебеди». Власти боялись его, они боялись его влияния на уголовный мир. Брил всегда был против срастания уголовных понятий, денег и власти. Он отстаивал положение Воровского Закона, согласно которому уголовному миру сотрудничества с властями нет.

- Вадим, пойдём спать. Я совершенно ничего не понимаю в преступной жизни, для меня преступный мир - это страшно.

- Уголовный и преступный мир, Саш -  это разные вещи. Уголовный мир состоит из тех, кто побывал в местах лишения свободы. Это огромное сообщество - очень большая, сплочённая сила! И правят ей Воры. Преступный мир другое - это спайка государства, суда и криминалитета, ну, как в Италии - зарабатывание денег. Мафия к ворам отношения не имеет. Воры от государственной взяточной системы не зависят, они презирают ее. В нашем государстве в отношении уголовного мира всегда происходят отвратительные вещи. Осужденный человек СССР - страны, которая яко бы строит светлое будущее - коммунизм, лишен всех прав. Находящаяся у власти элита уже давно живёт при коммунизме и ни в чем себе, не отказывает, а простых людей загоняют за колючую проволоку в огромных количествах и по любому поводу. Нашему правящему режиму давно уже не нужны инициативные, с чувством собственного достоинства люди, а нужна дешевая рабочая сила - запуганная, полузомбированная толпа. На самом деле наша страна, Саш, представляет собой огромный концлагерь «Матрёшку», огражденный от внешнего мира железным занавесом, внутри которого для устрашения слабых и уничтожения сильных находится сеть лагерей поменьше - с более жестким режимом содержания. Вся система Исправительно-трудовых колоний СССР сложена из силы зла и обмана. Она пропускает через себя миллионы людей. Система ИТК занимает в стране одно из первых мест по валовому доходу. Колонии приносят государству огромную прибыль. По факту - это узаконенное рабство. Заключенные почти не имеют прав, их труд тяжелее, чем на воле, а работают они больше и почти даром. Воров то и дело натравляют друг на друга, пытаются скомпрометировать, сломать, убить. Государство привыкло списывать на них все преступные грехи. Но на самом деле уголовный мир намного чище, чем преступная государственная конюшня. Убийство Брила - это беспредельный шаг со стороны системы – это вызов уголовному миру!

- Не понимаю, зачем властям понадобилось убить вашего Брила?

- Вербовка не получилась. Его запугать нечем. Дома нет, имущества нет, семьи нет. Вот чёрт… они, похоже, жаждут бунта в зонах! Нет! этого допустить нельзя! По крайней мере, в нашем крае. У нас только собралась хорошая команда мобильных, умных ребят, и эта команда день за днём трудится в формировании «Общака». Вот суки, на Бриле никогда не было ни капли чужой крови! Настоящий Вор к мокрым делам отношения иметь не может. Он может, украсть, обмануть, наказать, но не убить. Человеческая жизнь для Вора это святое!

- Господи, Вадим мне кажется, что ты идеализируешь воров, будто они и не преступники вовсе, а какие-то святые. Что они тогда делают в тюрьме?

- Все воры в основном попали в места заключения в возрасте ребятничества. Кто из нормальных пацанов не чудил по шпане? Просто кому-то повезло - родители вытащили, а кто-то, как я впух на всю катушку. Мне в первый раз сразу семь лет впояли. Статья тяжёлая была кража государственного имущества. Брил тоже по малолетке залетел и провёл за решёткой в общей сложности более сорока лет, скитаясь по пересылкам, тюрьмам, лагерям. В марте на пост генсека КПСС пришёл Горбачев, и вскоре Брила убили. Скорее всего, была дана команда на истребление идейных Воров. «Белый лебедь», место, где ломают воров. Те, кто прошёл «Белый лебедь», скорее всего, с кем-то договорился. Чует моё сердце, не доброе. Теперь, когда убит Брил, скорее всего нам подсунут липовых воров. У нас на Дальнем Востоке, Саш никогда не было своих Воров. Залётные бывали, а своих никогда. Сегодня один из наших земляков готовится к коронации. После его коронации  список воров в крае  должен расшириться. Я в очереди.

- Зачем тебе это, Вадим?

-  Вор - самостоятельная, равнозначная единица. Все Воры равны между собой независимо от возраста и стажа. Ворам доверяют, их слово - закон. С первых дней заключения я увидел беззаконие. Малолетки от администрации, и охранники, унижают и  издеваются над осужденными пацанами. Тогда я плюнул в лицо воспитателю и сказал, что никогда не приму их порядок. Нельзя исправлять совершением новых преступлений. После этого я часто сидел в дизо пока меня раньше положенного срока не отправили на взросляк. При пересылке и познакомился с Брилом. Я увидел, что он борется за права заключённых, противостоит администрации, заступается за массы. Этот человек восхитил меня своим мышлением, видением глубины, организаторскими способностями, отсутствием боязни взять на себя ответственность. Поэтому я проникся  им, и принял справедливый порядок. Я дал Брилу слово поддерживать этот порядок…

- Ты что решил посвятить свою оставшуюся жизнь уголовному миру?

- Я другой жизни для себя не вижу. Мне двадцать восемь, из них тринадцать лет я провёл в местах заключения. Теперь мне часто снится один и тот же сон - расчерченное на квадраты камерное окно, отражающее  крохотный кусочек неба.  Просыпаясь в поту от звяка тюремного замка, я порой не сразу понимаю, где нахожусь. В  тюремной камере, где двадцать четыре часа в сутки у всех на виду? в душном столыпинском вагоне при пересылке? в лагере за колючей проволокой? или дома в комнате, где прошло беззаботное короткое детство!?

- Вадим, в жизни нельзя сдаваться. Надо верить в себя. Как тяжело не было, нужно искать в себе силы, от нас зависит наша жизнь. Ты можешь всё изменить.

- А я не хочу ничего менять, Саш. После первого срока я пытался устроить свою жизнь на воле. Но для меня все двери были закрыты. На нормальную работу не устроишься, каждая шваль на тебя пальцем тычет. Тогда у  меня серьёзно сдали нервы: срывы, агрессия, потеря контроля над собой. После второй судимости я ушёл в глубокий запой - хотел забыться, адаптироваться, но по пьяни нарушил надзор. Я много прошёл Саш, но не сдался. Я понял, что не смогу вернуть упущенное время и возможность. Сейчас у меня есть: цель, честь, твёрдые убеждения, близкие люди, надежда. Разве этого мало для того, что бы чувствовать себя полноценным, счастливым человеком?

Да, похоже, вера Вадима в идею «Воровского Братства» непоколебима и свята. Права была Инесса П. - тюремная среда, круто затянула его в своё русло. Нет, он никогда не сможет забыть те минуты,   сутки, месяца и годы которые провёл в напряжённости, нервности, когда всё лишнее, показное слетало с него как шелуха, и оставалась только истина – созданная не тюрьмой, не лагерем, но ими проверенная и испытанная!

- А на какой срок над тобой установлен надзор, навсегда что ли?

- Полгода это точно, потом могут ещё столько же добавить. После восьми вечера я обязан быть дома. В любую минуту могут проверить. Три нарушения и я поеду обратно в зону.  Саш, в этот раз мне позарез нужно выдержать надзор. Я сейчас нужен не в лагере, а здесь - на воле. Слава Богу хоть проблем с трудоустройством не возникло. Начальник электросетей мой бывший терпила. Мне даже не пришлось его уговаривать, достаточно было намекнуть, что я знаю, что в Китай отправлен незаконно списанный им медный кабель. Теперь у меня есть формальная работа, которая предоставляла уйму свободного времени.

- Ты обязательно справишься с надзором Вадим, и больше не вернешься в зону. Как только ты станешь свободен, жизнь начнёт постепенно налаживаться. Я буду каждый вечер к тебе приходить, чтоб тебе с надзором было,  легче справится. Мне родители до одиннадцати теперь гулять разрешают. Вместо того чтобы шарахаться по городу я лучше три часа с тобой проведу. Полгода пролетят, ты и не заметишь. Ты всё сможешь. На эти полгода надо взять таймаут на раздумья - замедлиться. Возможно, ты и пересмотришь свои ценности, откроешь для себя другие - более важные приоритеты.

- Спасибо тебе Саш. Ты такая юная, неиспорченная жизнью, но прости, мне сейчас медлить никак нельзя. Пришла перестройка - удачное время для воплощения нашей идеи в жизнь. Мне предстоит сделать многое. Любая ошибка не принимается. Когда ещё выпадет такой шанс? Нельзя терять ни одного дня, ни малейшей минуты.

Вот чёрт… бредовая идея никак не даёт Вадиму покоя. Свободный рабочий график позволил ему начать агитацию среди бывших заключённых города и района. Заряженные навязчивой идеей бывшие арестанты, один за другим вступают в «Общак». Идейная организация разрастается с геометрической прогрессией. Похоже «низы» уже устали мечтать о сказочном коммунизме и предпочли, чтоб не только «зона», но и весь Дальний Восток подчинился «справедливым» законам уголовного мира.

За полгода Вадиму удалось не только выстроить систему местного «Общака», но и наладить связь с тюрьмой, собрать компроматы на всех барыг и на многих городских чиновников. Последнее было особенно важным, при помощи компроматов они рассчитывали устроить на государственную работу своих людей, что в дальнейшем позволяло бы установить контроль над районной экономикой. Проникновение в экономику района являлось одной из главных задачей.  Кто-то из их людей готовился к коронации и все понимали, что от размера казны зависит будущее всего «Дальневосточного Братства».

А между тем в России буйным цветом начинало расцветать нелегальное предпринимательство. Из необъятной казны государства или «резиновых» фондов мощных производственных объединений, где все общее, народное, а значит - ничье, алчные, предприимчивые дельцы принялись перекачать в свой личный карман как можно больше ценностей. Повседневными нормами социалистической реальности стали приписки (очковтирательство). Так, например, на строящемся объекте еще нет крыши, а в официальных отчетах он уже числится как завершенный. План выполнен, ответственные за него получают награды, новые посты. Назначенный преемник тихо отдувается за чужие грехи. Если сор из избы не выносит, через какое-то время тоже получает повышение. Таковы оказались правила игры «Плановое социалистическое хозяйствование». Конечно, в таких условиях можно было под крышей завода, комбината легко организовать цех левого производства и из государственного сырья, за счет бюджетных средств производить неучтенную продукцию, которую реализовывать через черный рынок или сеть вполне реальных торговых точек, но по подложным документам. Баснословная прибыль, не облагаемая налогом, стала оседать в карманах узкого круга лиц. Так называемые цеховики, чувствуя свою полную безопасность и безнаказанность, стали припеваючи  жить и жировать. Круговая порука была им в этом надежная защита от закона.

Наш город портовый. Здесь производится загрузка леса идущего на экспорт, а так же осуществляется добыча золота, процветает рыбный и пушной промысел, выполняются правительственные заказы по изготовлению морских судов. Средства от реализации рыбной и пушной продукции стали оседать в банках, на счетах открытых на имена руководителей администрации, директоров предприятий. Экспорт природных богатств способствовал перекачке государственных средств за рубеж в Японию, Корею, Китай. А деньги, полученные  от этих махинаций, пополняли личные счета  частных лиц, занимающих государственные посты.

Вот на этот своеобразный преступный социалистический Клондайк и вышел уголовный мир СССР. Уж очень благоприятные сложились условия. Уголовники, можно сказать, даже были поражены существовавшей эпохи.

Ежедневные агитации, стрелки, которые были обязательными для всех ответственных за районы, производили ошеломляющий эффект. Каждую неделю из города на зоны Хабаровского края летели посылки: сигареты, консервы, предметы личной гигиены, бельё. Из зон в город присылали: нарды, картины, резную мебель, различные самодельные безделушки,  а так же письма и мульки. Раз в месяц в годе происходил сбор денежной наличности. За полгода выстроенная в городе идейная организация отправила в «Общак» сумму, которая превысила многие собранные в других городах «вольные кассы». Вадим даже не ожидал, что так быстро выполнит поставленную перед ним задачу.

Надзор над Вадимом был продлён ещё на срок. У него было одно нарушение (опоздание к положенному времени на два часа)….

Серия сообщений "Роман "Жертва счастья"":

Роман "ЖЕРТВА СЧАСТЬЯ"

Часть 1 - "Жертва счастья" роман
Часть 2 - "ЖЕРТВА СЧАСТЬЯ" РОМАН
...
Часть 10 - "Жертва счастья" роман
Часть 11 - роман "Жертва счастья"
Часть 12 - роман "Жертва счастья"