- Почему никто из богатых отцов не сказал: «Мне за своего ребёнка стыдно»? Наверное, потому что им не стыдно. В душе они считают: мальчик поозорничал, он имеет право, он сын, он наследник миллионов (миллиардов). Такая семейно-бытовая мораль, что же вы хотите! Мне трудно себе представить барина, который винится перед своими крепостными за то, что, проносясь на рысаках, зашиб зазевавшегося мужика. К нам, увы, вернулась та самая классовая спесь и безответственность, с которыми боролись вся наша литература, вся наша передовая мораль, да и, кстати, советская власть.

Сегодняшним богатым россиянам никто не говорит напрямую, что они воры, хотя все это знают. И сами они прекрасно понимают: нельзя за символическую сумму или наволочку грязных ваучеров купить промышленный комплекс, который страна строила две пятилетки, а потом его обанкротить, выгнав рабочих и открыв рынок западным фирмам. Если бы, задарма получив народную собственность, они её приумножали, - ещё можно было бы не возмущаться. Но они, наоборот, транжирят, свинячат, а потом, как дети к няньке, бегут в казну за помощью: «Спасите - кризис!»

Схватка за собственность в лихие 90-е была изначально аморальна и беззаконна, память о ней - горы трупов и кладбищенские кварталы, где лежат жертвы первичного накопления. Почему богатые нас считают быдлом? Тех, кто смиряется с несправедливостью, всегда сначала презирают, а потом очень удивляются происходящему, как удивлялись в революции 1905 г. и 1917 г., когда только в Московской губернии сожгли чуть не половину помещичьих усадеб.

Почему-то считается, что происхождение состояния не имеет значения. Имеет! У меня в пьесе «Хомо эректус» есть фраза, которую зрители встречают аплодисментами: «Украсть не стыдно, а спросить, откуда столько денег, неприлично!» В нашей русской, православной и старообрядческой, традиции большие деньги всегда воспринимались как тяжкая ноша. Неслучайно была развита благотворительность. Кому жертвуют нынешние нувориши? Я не знаю. Впрочем, про одну щедрость помню: купленные яйца Фаберже были щедро показаны соотечественникам. За деньги. Не подарены, заметьте, как это сделал Третьяков со своей галереей, а лишь показаны. Видимо, благотворительность в принципе чужда людям, нечестно получившим свои капиталы. Какое благо может творить человек, если разбогател, кого-то обобрав или нанеся урон казне? И мне трудно вообразить, что дети такого нувориша смотрят на мир иначе. В семье трамвайного вора фасон одежды оценивают с точки зрения доступности карманов.

Я иногда иду в Кремле мимо Царь-пушки и думаю: вдруг её уже купили, а собственник живёт на Сейшелах? Но и живущие в России часто относятся к нашей стране как к колонии, а к согражданам как к расово чуждым аборигенам. И вы хотите, чтобы юные лоботрясы, наследники нечестных капиталов, переводили старушек через дорогу, а не устраивали на «зебре» жуткие ралли? Накажут? Кто? Они же с младых ногтей знают, что суд - это порой место, где ты можешь купить себе столько закона, на сколько у тебя хватит денег. Им же не объяснили, что стать богаче - не значит стать лучше.

Лично меня больше всего задевает откровенный антипатриотизм российского капитала. Всё остальное - производное. Мой знакомый виноторговец запил с горя, когда воротили Крым: у него просели продажи бордо. Если человек - патриот, он никогда не позволит своему отпрыску вытворять то, с чем мы сталкиваемся. А если позволяет, значит, жить в «этой стране» такие люди не собираются.

Ю.Поляков