Самуил Яковлевич Маршак (1887—1964) — поэт, драматург, переводчик, литературный критик.

Лауреат Ленинской (1963) и 4-х Сталинских премий (1942, 1946, 1949, 1951).

 

 

В фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой» есть персонаж по имени Татьяна Ивлева. На самом деле, девушки с таким именем не существовало. Но в огромных глазах актрисы Оксаны Акиньшиной, в ее тонкой фигурке, во всех ее манерах и порывистости движений угадывается 19-летняя москвичка Оксана Афанасьева — та, кого Высоцкий называл своей последней любовью.

Они встретились, когда ему было за 40, а ей едва исполнилось 19. Молоденькая, тоненькая, как тополек, — она была необыкновенно хороша. А он… Он был изрядно помят жизнью, перепахан недоверием, придавлен буднями. Но он был гений, и он был живой человек. Встретившись в далеком 1978 году, они еще не знали, что им всего-то отведено два года на любовь. Позже, когда его не станет, и она выйдет в свет достойной супругой иного уважаемого человека, эта повзрослевшая девочка с тихой грустью скажет: «Сейчас кажется, что первые 20 лет моей жизни были гораздо сильнее насыщены драматическими событиями, чем 20 последующих».

ОНА ДО НЕГО

Дочь известного литератора Афанасьева-Севастьянова, много писавшего для эстрады, коренная москвичка Оксана Афанасьева рано осталась без матери. Она вмиг повзрослела, завела себе друзей много старше и сама принимала все решения. В мире не было человека, который мог бы что-то запретить ей или пригрозить пальцем. В доме часто собиралась творческая публика: Леонид Енгибаров, Лев Прыгунов, другие известные личности. Отец и троюродные братья, с которыми они жили в одной квартире, принадлежали к респектабельной пьющей богеме — таких людей в советские времена называли товарищами с «нормальной алкогольной зависимостью»: дескать, это не алкаши, соображающие на троих, а приличная творческая интеллигенция. Возвращаясь из французской спецшколы, Оксана нередко заставала дома подвыпившего отца. Он бывал крайне агрессивен, и дочка сначала боялась его дебошей, а потом начала тихо ненавидеть.

Может быть, ее вселенская терпимость к запоям Высоцкого — она родом оттуда, из детства: без мамы, с подвыпившим обозленным отцом. А Володя был совсем не таким, когда выпьет. Он все время куда-то рвался, ему нужно было что-то успеть, он был мятущимся, но злым… Нет, злым он не был никогда. Она разбивала спрятанные бутылки водки, взваливала его на себя и тянула домой. Ей было его безумно жалко. И очень страшно. Но в минуты отчаяния она всегда тихо шептала про себя: «Лучше один день с таким человеком, чем всю жизнь…»

ОНИ ВСТРЕТИЛИСЬ

Студентка текстильного института, невеста милого респектабельного жениха, заядлая театралка и просто красавица Оксана Афанасьева пришла на спектакль в театр на Таганке, в антракте заглянув в администраторскую.

- Можно позвонить? — спросила Оксана сурового на вид администратора Якова Михайловича Безродного.
Высоцкий стоял спиной к ней, что-то говорил по телефону. Резко повернувшись, он вдруг остановился на полуслове и медленно повесил трубку — почему-то мимо аппарата. Повисла пауза — длинная, театральная.
- Ксюша, это Володя Высоцкий. Володя, это Ксюша, — прервал молчание Яков Михайлович.
- Куда вы после спектакля? — без предисловий спросил Высоцкий.
- Домой, — просто ответила она.
- Не бросайте меня, я вас подвезу, -кинул он ей, уже вылетая из комнаты.
Закончился спектакль. Оксана с подругой вышла из театра и, пытаясь не подавать виду, что кого-то ищет, окинула взглядом улицу.

- Ксюша, давайте скорее, — вдруг раздался крик, — я вас жду! — это был актер Вениамин Смехов. Распахнув дверцу зеленых «Жигулей», он приветливо помахал рукой. Оксана растерянно оглянулась и вдруг, заметив кого-то поодаль, счастливо улыбнулась:
- Нет, нас уже подвозят.
- Кто? — изумился Смехов. Проследив за взглядом Оксаны, он сразу все понял. — Ну конечно, где уж моим «Жигулям» против его «Мерседеса»?!
На самом деле, для нее уже не имели значения ни его серебристый 280-й «Мерседес», ни его всенародная слава, ни плотный семейный статус: она была влюблена. Владимир Семенович подвез девушек до дома, ни на что большее не претендуя, на прощание попросил телефон у Оксаны и пригласил ее на свидание. Она деликатно поблагодарила, дала телефон, но насчет свидания промолчала. Оксана как будто замерла накануне большого прыжка, затаила дыхание, чтобы сделать отчаянный рывок. «Ты что, — возмутилась подруга и, мечтательно закатив глаза, добавила: — Да все бабы Советского Союза просто мечтают оказаться на твоем месте!»

И это оказалось чистейшей воды правдой. «Владимир Семенович был абсолютно, совершенно, стопроцентно гениальным человеком. Более одаренных людей я с тех пор не встречала, — напишет позже Оксана. — У него была колоссальная энергетика.

Где бы он ни появлялся: в компании друзей или в огромном зале, где давал концерт, — он с легкостью подчинял своему обаянию и пять человек, и десять тысяч». Юная максималистка Оксана Афанасьева на следующий же день рассталась со своим милым респектабельным женихом, напрочь игнорируя возмущенные возгласы обожавших ее тетушек.

НАЧАЛО

Их первое свидание прошло традиционно: он пригласил ее домой, нежно ухаживал, угощал изысканным вином и заморскими деликатесами из «Березки», сам жарил печенку, просто таявшую во рту. «Не надо меня звать Владимир Семенович», — ласково глядя ей в глаза; попросил он на прощание своим бархатным обволакивающим голосом. «Он дико харизматичный. Наверное, не было ни одной женщины, которая могла бы устоять перед ним, — говорила Оксана спустя годы. — Он не расставлял сети — просто это жило в нем самом. У нас была не случайная связь: переспали-разбежались — а настоящий роман в его классической форме. Я для себя решила: пусть это будет три дня, неделя, но я буду с этим человеком, потому что он не такой, как все. Что будет дальше — все равно. Я влюбилась. Но отдавала себе отчет, что не могу ничего требовать. Моя жизнь — это моя жизнь, моя любовь — это моя проблема».
То утро после первой ночи она запомнила на всю жизнь. Выйдя из ванной и рьяно растирая шею полотенцем, он вдруг встал, как вкопанный, на пороге, до глубины души потрясенный увиденным: «Ты первая женщина, которая убрала за собой постель», — сказал он, растерянно глядя на аккуратно застеленную тахту.
С первой минуты разговора возникло острое ощущение родственности душ. Выяснилось, что у них много общего во вкусах, привычках, характерах. Казалось, они и раньше были знакомы, потом на какое-то время расстались и вот опять встретились. Он всякий раз искренне поражался тому, как легко получается у нее простой рисунок на бумаге, за пять минут вылетавший из-под карандаша, как ловко подшивает она джинсы, привезенные им из-за границы. И джинсы, и импортные джемпера, и даже деньги Высоцкий часто раздавал друзьям, называя такие времена «днями раздачи денежных знаков населению». Ему нравилось, чтобы человек хорошо одевался, да и сам любил дорого одеваться. Но он никогда не жалел вещей, и это правило, как водится, имело свое исключение. Владимир Семенович трепетно относился ко всему, что было сделано своими руками, а тем более руками Ксюши. Возможно, именно поэтому ни единой пары джинсов, подшитых ею вручную, он никому не отдал.

ВЕЛИКИЙ ПУТЬ

С первых дней их совместной жизни поползли по Москве невероятные слухи, самый правдоподобный среди которых касался, конечно, квартирного вопроса, изрядно подпортившего гостеприимный характер москвичей. Подозрительные особы в театральных кулуарах стали шептаться о том, что Высоцкий купил квартиру своей новой пассии. Но ничего подобного не было! На самом деле дом, в котором жила Оксана с отцом, братьями и тетками, обожавшими ее, расселили, и в результате нехитрой операции раздела жилплощади Оксане досталась однокомнатная квартира на улице Яблочкова. Так что к приобретению жилья студенткой текстильного института Владимир Семенович не имел никакого отношения. И это оказалось еще одним исключением из их недолгой совместной жизни. Во всем остальном он старался, как мог, помочь Оксане. Когда в ее жизни появился Высоцкий, она уже ни в чем не нуждалась. «Ты должна ездить на такси, чтобы не тратить время. Не хочу, чтобы тебя толкали и зажимали в метро», — говорил он, с любовью глядя на девушку.
Хотя их разделяло 22 года, она почти не ощущала разницы в возрасте. Во-первых, ей всегда нравились мужчины намного старше, она предпочитала не заводить романов с ровесниками. Во-вторых, перед глазами стоял пример отца, который был гораздо старше ее мамы (после смерти первой жены все его последующие супруги тоже были очень молоденькими). Но самое главное все-таки заключалось не в ее прошлом, а в его настоящем. «Володя для меня был мальчишкой — юмор, хулиганство, энергия, но при этом все было осмысленно, невероятно интересно, — вспоминает Оксана. — На Николиной Горе он учил меня водить машину. А потом хотел купить мне маленькую спортивную BMW красного цвета — чтобы все видели, как я по Москве рассекаю. Володя в мелочах все-таки понты любил, хотя был абсолютно беспонтовый. Так и говорил: «У меня все должно быть лучшее — и машины, и бабы».

Как-то, отправляясь за границу, он по традиции спросил:
- Что тебе привезти?
- Привези мне шелковые нитки морковного цвета номер восемь, — не задумываясь, ответила Оксана, страстная любительница шитья и моделирования одежды. В ответ Высоцкий отшутился: легче, дескать, живого крокодила достать. До сих пор остается загадкой, как в бесконечной суете между репетициями и выступлениями Владимир Семенович сумел отыскать нужный магазин в огромном чужом Париже, но в Москву он вернулся с целым набором для рукоделия, включающим ножницы, нитки-иголки, наперстки и прочие милые дамскому сердцу вещицы. Подружки ахнули от восторга, когда студентка Афанасьева пришла с этим советским дефицитом на занятие с говорящим названием «Воплощение в материале». Но французский набор для рукоделия — это просто цветочки по сравнению с 18-ю парами импортных сапог и туфель, украшавших ножки юной студентки. Подружки так и представляли ее: «Знакомьтесь, это Оксана, у нее 18 пар обуви».

Но своей особенной удачей Владимир Семенович считал французскую сумочку из соломки, привезенную из заграничной командировки. Только женщины, хлебнувшие на своем веку вездесущего советского дефицита, могут по достоинству оценить такой по-
ступок: они-то знают истинную цену простой французской сумочки из соломки где-то на излете 70-х!

АЙ ДА СУКИН СЫН!

Поразительное дело, но ей, молоденькой девчонке, никогда не бывало скучно с этим умудренным опытом мужчиной. Оксана, сопровождавшая Высоцкого почти на всех его концертах, вспоминала весьма забавный случай, произошедший с ними в поезде «Минск — Москва»: «Проводница пристально посмотрела на Володю: «Что-то мне ваше лицо знакомо. Вы не актер Театра Моссовета?» «Нет,- ответила я, — он зубной техник». Мы перемигнулись и пошли в свое купе. Через полчаса приходит к нам проводница. «Как хорошо,- говорит,- что я вас встретила. У меня что-то десна под коронкой болит. Вы не посмотрите?» Володя, как заправский стоматолог, долго что-то разглядывал у нее во рту и потом так серьезно посоветовал поменять мост». Ну, разве можно соскучиться с таким мужчиной?
Да и работал он так же легко, нахрапом, под вдохновение. Если быть более точным в выражениях, то лучше даже сказать: не работал, а творил. Потому что стихи и музыку он как будто вынимал из себя, когда приходило время родиться им на свет. Бывало, он не мог заснуть, лежал, курил, задумчиво глядя в потолок. Потом резко вскакивал, так же порывисто придвигал стул, брал ручку и писал-писал-писал. Он не высиживал строчки, не правил, а именно так, сразу — раз, и на бумагу. Потом будил Оксану и говорил: «Послушай, ты только послушай!» Пел, сразу подбирая мелодию. Она уже точно знала: если Володя смотрит телевизор со стеклянными глазами, пепельница полна окурков — значит, работает. Она от души веселилась, когда он по-детски удивлялся новой рифме: «Откуда это берется? Вот птица гамаюн, я даже не знал, что такая есть. Только потом узнал, когда написал». Почему-то он остро напоминал Пушкина, который в минуты вдохновения любил приговаривать: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын».

Она любовалась им, восхищалась его гением, и он благодарно отзывался на любые ее пожелания. Как-то в разгар весны она случайно обронила, что любит ландыши. Он даже бровью не повел. А на следующее утро Оксана проснулась от того, что щелкнула входная дверь — Высоцкий куда-то убежал. Вернулся — конечно, с ландышами. Но сколько их было?!

Ландышами была устлана вся комната. Он, наверное, ездил по всей Москве и скупал цветы оптом. «В общем, такая вот сказочная жизнь, где все было перемешано: и его срывы, и его нежность, — вздыхает Оксана. Его признание в любви стало для нее сильнейшим потрясением, моментом абсолютного счастья. — Это была какая-то неправдоподобная любовь. Особенно первый год получился безмятежным. Позже появилось предчувствие беды… Сейчас только об этом и пишут: пил, кололся, алкоголик, наркоман. Вот и представляешь эдакого доходягу с трясущимися руками. Это абсолютная чушь! Его запои были вперемежку с работой на износ, наперегонки с болезнью».

ХОЛОДНОЕ ДЫХАНИЕ

В течение двух лет Оксана видела, как увеличивались дозы. Сначала казалось, что это помогает восстановлению сил: после спектакля «Гамлет» он долго не мог уснуть, ему было так плохо, что он кричал, как раненый зверь. И он делал укол. «А что это ты себе колешь?» — удивленно спрашивала Оксана. «Это витамины», — пряча глаза, отвечал он. Так продолжалось до тех пор, пока она не выудила очередную ампулу из помойки — это был промедол. Оксана поняла, что он болен, и ему становилось все хуже. Она бы все на свете отдала, только бы его вылечить. Марина Влади, постоянно жившая во Франции, дважды за это время устраивала его в клиники: наступала ремиссия, но ненадолго.
Он куда-то рвался, хотел все успеть: снимался в фильме «Место встречи изменить нельзя», в «Маленьких трагедиях», мчался на радио, и фал в театре, ездил с выступлениями по стране; как режиссер, готовил к запуску картину «Зеленый фургон». Он за всех нес ответственность: помогал матери, отцу, двоим сыновьям, многочисленным приятелям. Кого-то выдавал за границу замуж, кого-то женил, кому-то выбивал загранпаспорт в ОВИРе.

А Оксане… Ей было вполне достаточно и того, что они просто вместе. Жизнь была наполнена только им. Но Высоцкий глубоко переживал неустроенность ее судьбы. По некоторым сведениям, он даже просил развода у Марины Влади. Впрочем, подобный разрыв грозил ему категорическим запретом на загранкомандировки, он мгновенно стал бы, как тогда говаривали, невыездным. Оксана не настаивала на его разводе: Марина была далеко и воспринималась ею скорее как родственница, нежели как законная супруга. Справедливости ради стоит сказать, что ни в те далекие времена, ни позже Оксана не допускала, чтобы в ее присутствии плохо отзывались о Влади. «Люди, которые Володю любили, для меня не то чтобы святы, но вне критики», — признавалась она.

Как-то Марина приехала из Парижа, и на время ее визита Оксана переехала к себе на Яблочкова. Целую неделю она не виделась с Высоцким, а на выходных отправилась с подругой на «Гамлета»: соскучилась, хоть из зрительного зала хотелось на Володю взглянуть. Девушек посадили в центре зала на приставных стульях. Затаив дыхание, смотрели они на сцену. Как только началась сцена без Высоцкого, Оксана расслабилась. И вдруг кто-то дернул ее за подол юбки: раз, второй, третий. Совсем обнаглели, подумала Оксана — уже в театре пристают. В изумлении стали оглядываться соседи: оказывается, это Высоцкий в бархатных джинсах, сапогах, на полусогнутых тихонько подкрался сзади: «Пойдем, пойдем выйдем» — и знаками извинился перед зрителями. Свидетели того случая говорят, что просто обалдели — иных слов в русском языке не существует!

КАЗАЛОСЬ, ОН ВЕЧНЫЙ

Второй год их совместной жизни стал все больше окрашиваться в черные и красные цвета. Все плохое началось с Нового, 1980 года: он попал в аварию, потом зарубили его картину, он практически ушел из театра, физическое состояние стало ухудшаться, количество наркотиков увеличиваться. Ее жалели все, кто знал, что происходит. А она старалась помочь ему, все время быть рядом. «Потому что в это время он никому не был нужен. Человек нужен, когда он здоровый, веселый, богатый. А эта «пьяная» головная боль не нужна никому. Я не приносила себя в жертву. Просто по-другому быть не могло», — вздыхает Оксана.

Клиническая смерть, о которой рассказывается в недавней кинопремьере, была действительно зафиксирована врачами. И Оксана на самом деле везла через всю страну лекарства.

Администратор Валерий Янклович позвонил ей и сказал, что если она не привезет промелол, Высоцкий просто умрет. Если бы сказали, что ей отрубят руку, но он будет здоров, она бы ответила: «Рубите!» Что против этого была ее решимость нелегально мчаться к нему на помощь с коробкой каких-то запрещенных лекарств? Публицист Валерий Перевозчиков в книге «Правда смертного часа» приводит такие слова Афанасьевой: «В Бухаре была самая настоящая клиническая смерть. Я ему дышала, а Толя Федотов делал массаж сердца. Когда Володя очнулся, сказал: «Я вас видел и чувствовал. Но как в кино. Ты дышишь, Толя массирует». А через полчаса к Володе как ни в чем не бывало уже подошли Гольдман с Севой и говорят: «Наверное, все три концерта ты, Володя, не отработаешь. Один придется отменить». Вот сволочи! Тут я устроила скандал: «Вы с ума сошли! Он же умирал! Никаких концертов!» А Володя как-то так: «Да, наверное, надо». Я чувствовала, он на моей стороне, но отказать им не мог». Всем казалось, что это ерунда, что он вечный и всех переживет. Но…

ПРОЩАНИЕ

Реальная смерть пришла через год после клинической. 21 июля 1980 года он весь день провел дома. Вечером отправился в театр, где должен был играть в «Преступлении и наказании», но на сцену не вышел. Говорят, в тот день он только и твердил, что скоро умрет. Хотел вернуть долги тем, у которых что-то брал. Из театра заехал к Ивану Бортнику. «Володя зашел в шикарном вельветовом костюме с ключами от «Мерседеса», — вспоминал позже актер. — Увидел бутылку водки «Зверобой» и сразу: «Поехали ко мне продолжать!» Отправились к его девушке Оксане на Грузинскую. Там говорили допоздна». Оксана тихо слушала беседы приятелей, и ее не покидало ощущение безысходности. Она не трусиха, но ей стало по-настоящему, до судорог, страшно. Утром, обнаружив две спрятанные бутылки водки, она устроила громкий скандал и одну разбила в раковине на кухне. «Это было ужасно, — вздыхает Оксана. — Я сказала: «Все! Я ухожу». «Если ты уйдешь, я выброшусь с балкона!» — глядя ей в глаза, ответил Высоцкий. Она оделась, выскочила на улицу, глянула вверх — он висел на руках, держась за прутья решетки. Она уже не помнит, как взлетела на восьмой этаж, как втащила Володю назад…
В день смерти он спокойно сказал: «Сегодня я умру». До этого он от болей кричал, как раненый зверь. Но вдруг наступила странная тишина. Измотанная бессонными ночами, она заснула. Проснулась через три часа — он был уже мертв. Несколько дней после его смерти не сходил с ее ладони огромный синяк — так крепко Володя сжимал ее руку. Когда был жив… Как она с ним прощалась, не знает никто. Никто не видел, никому она не рассказывала. Известно лишь, что, попрощавшись, она тихо встала и ушла. Одна. Без вещей. Без документов. В чем была. И больше в ту квартиру она не возвращалась.

«Володя, так нельзя, это позор», — когда-то говорил его отец, осуждающе кивая в сторону Оксаны. Она запомнила это намертво. После смерти Володи его отец сказал: «Я думаю, тебе не стоит приходить на похороны». И она приняла это как приказ, постаралась быть незаметной. Единственное, о чем попросила, — принести ей два обручальных кольца, которые лежали в стакане на тумбочке, в спальне. Когда-то их купил Володя в надежде обвенчаться. Но кольца исчезли…

Так закончилась одна из самых таинственных и самых красивых историй любви в драматической жизни великой советской державы. Эта любовь совершенно особенная: в силу Оксана Ярмольник (Афанасьева) через 32 года после смерти Высоцкого величия гения Владимира Высоцкого. И эта любовь совершенно обычная: в силу величия жертвенной и всепобеждающей любви женщины к мужчине. Когда-нибудь другие Мужчина и Женщина так же встретятся, так же притихнут перед рывком — а потом нырнут в любовь с ее ландышами и нитками восьмого размера, с «Мерседесами» и зелеными «Жигулями», с французской сумочкой из соломки и неистовым горячечным шепотом по ночам… Конец этой великой истории каждый напишет сам. Или вдвоем. У кого как получится…

Р. S. Год после смерти Высоцкого оказался самым страшным в жизни Оксаны Афанасьевой. Она бросила институт, взяла «академку», собиралась эмигрировать. Ее вызывали в КГБ, пытались завербовать. Она отказалась.
С будущим мужем ее познакомил Высоцкий — когда был жив. «Господи, какой потрясающий актер, — на премьере фильма «Тот самый Мюнхгаузен» сказала Оксана Высоцкому. — Какой-нибудь прибалт?» — «Почему прибалт? Это наш Ермолай». Было что-то мистическое в том памятном разговоре…
Спустя несколько лет после смерти Высоцкого Оксана вышла замуж за актера Леонида Ярмольника. У супругов родилась дочь Александра. Их семейный стаж — 30 лет. Оксана Ярмольник стала известным театральным художником. Судя по тому, что до сих пор делает кукол, в душе она так и осталась ребенком.