Т.С. Яценко Функционально-структурные особенности целостного феномена психики (модель внутренней динамики психики)

Наличие бессознательной инстанции психики со всем ее функциональным богатством, автономией и взаимосвязями рассматривается как внутренний феномен и не вписывался во внешне-детерминированную категорию психического, но и такие категории, как немотивированные поступки, иррациональные действия, инфантильные и регрессивные проявления поведения, психологические защиты. Существуют и такие понятия, как вытеснение, сопротивления, порочный круг, закон вынужденного повторения и др.
В отличие от академической, практическая психология может развиваться, только учитывая целостный феномен психики и понимание сознательного и бессознательного в их взаимосвязях в процессе психологической практики. Правда, отдельные научные школы, прежде грузинская, прилагали значительные усилия к сдвигу проблемы бессознательного с мертвой точки, о чем свидетельствует Международный конгресс в Тбилиси. Опубликование 1978 г четырехтомника "Бессознательное". Психологическое научное сообщество до сих пор движется в дискретно-деятельностном направлении.
Материал этого раздела основывается на эмпирических результатах групповой психокоррекции по авторскому методу активного социально-психологического обучения (АСПО). Со временем этот метод не только приобрел глубинно- психологическую ориентацию в плане психокоррекции, но и открыл возможности научного исследования психики во взаимосвязях ее сознательных и бессознательных проявлений. Особый толчок в этом направлении дала методика психоанализа комплекса тематических рисунков, разработанная десятилетия назад. Именно благодаря репрезентативному эмпирическому материалу, адекватно объективируются закономерности бессознательной сферы. При системном подходе к его анализу мы смогли выделить в структурной организации психики линейные взаимозависимости в дополнение к вертикальным, установленным З. Фрейдом. Полученные результаты целиком вписываются в понятие «система».
Слово "система" (от греч) означает целое, составленное из частей; это совокупность элементов, находящихся друг с другом в определенных отношениях и связях. Предполагается также структурированность каждого объекта системы. Неотъемлемым признаком любой системы является не только наличие связей и отношений между элементами, ее образующих, но и неразрывное их единство. Целостность системы заключается во взаимосвязях с внешней средой.
Рассматривая психику как целостное системное образование, мы постарались раскрыть ее внутреннюю динамическую сущность, от понимания которой зависит прогнозирования поведения субъекта Такой подход ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и механизмов, которые ее обеспечивают, на выявление многообразия взаимосвязей и сведение их в единую концептуальную систему, картину. Понятия и принципы системного подхода позволяют фиксировать недостаточность старых, традиционных подходов в постановке и решении проблемы. Именно он, в отличие от деятельностного подхода к пониманию психики, позволяет выявлению более широкой познавательной реальности.

Модель внутренней динамики психики как итог научных обобщений материала групповой психокоррекции по методу АСПО, собранного на протяжении 22 лет, приведен на рис 1. В основу модели положены объективации механизмов противоречий и психодинамики в пределах внутренней целостности психики.

Оценка конфликтов в социальных отношениях в таких условиях претерпевает серьезные изменения благодаря признанию того, что их динамической основой может быть непрерывная интрапсихическая борьба противоположных тенденций. Результаты системного анализа внутренней динамики психики показали сложность категории психического и многообразие взаимосвязей между противоречивыми по своей сути подструктурами, адекватно можно в охарактеризовать понятием "антиномия", главным значением которого является единство и объединение противоречивых тенденций. Наше исследование убеждает, что именно такой характер имеют внутренние противоречия психики как целостной системы.
Классический психоанализ дал нам понимание того, что, контактируя со внешней средой, психика обнаруживает противоречия и противодействие (антагонизм). В модели это отражают структурные компоненты и, поданные по вертикали: "Ид" ("Оно"), "Эго" ("Я") и "Супер-Эго" ("Сверх-Я"). Модель демонстрирует структуру психики в системном синтезе линейных (продольных) взаимозависимостей каждой подструктуры и одновременно их сочетания без возможности взаимного нивелирования, устранения какой-либо из таких "конкурирующих" сторон или их слияние. Именно взаимозависимости внутренних динамических характеристик психики соответствуют философской категории "антиномия", что не исключает антагонизма известных "вертикальных" подструктур (по З. Фрейду).
Поэтому в параметрах понимания противоречий психики есть отличие: "вертикальные" взаимозависимости наполнены антагонизма, а линейные ("горизонтальные") составляют единство конкурирующих сторон одного целого. Они никогда не исключают существование друг друга, симультанно не сливаются и одновременно предусматривают неразрывное и неизменное (постоянное) соединение.


Рис 1 Модель внутренней динамики психики

Если сущность внешних противоречий подпадает под действие диалектического закона единства и борьбы противоречий, то внутренняя противоречивость психики (интрапсихический конфликт) регулируется законом единства и сочетания противоречий. Для точного понимания внутреннего противоречия следует прояснить значение философских категорий внешнее и внутреннее.

Внешнее выражает свойства предмета как целого и способы его взаимодействия с окружающей средой, а внутреннее - строение самого предмета, его состав, структуру и связи между элементами. В процессе познавательно наблюдения внешнее, как правило, проявляет себя непосредственно и доступно для прямого наблюдения как свойство связи предметов, воспринимаемых эмпирически. Внутреннее, в основном скрыто от внешнего и может быть выявлено только путем теоретического исследования, в процессе которого выводятся сущности и законы, недоступные для прямого наблюдения, - концепты. В этом смысле движение познания является движением от внешнего наблюдения к таким внутренним феноменам, которые не поддаются прямому наблюдению, - до концептов. Причем внутреннее раскрывается через внешнее, которое является способом выявления внутреннего. Благодаря внешним его проявлениям открывается возможность познания концептов.
Внутреннее отображается в различных символико-знаковых формах: бессознательное как разновидность внутреннего - в символах; сознательное - в знаках. Единство сознательного и бессознательного составляет целостность психического.
Отчетливо это неразрывное единство сознательного и бессознательного воплощает Эго.

В Модели внутренней динамики психики Эго рассматривается как базовая структура.
Слабость Эго – в преобладании примитивных защитных механизмов, детерминируются глубинно-психологическими ценностями (ценностями инфантильного Я) и имеют разнонаправленные тенденции: К силе Я, К слабости Я (см. стрелки 3 и 4).
Условно можно утверждать, что за тенденцией К силе Я стоят ситуативные защиты, К в слабости Я – базовые защиты,
которые во времени тесно взаимосвязаны: базовые задают направленность психики, ситуативные – поведение.
На когнитивном уровне это интегрируется в условных ценностях. Регрессивные проявления Эго, которые показывают его слабость: отсутствие толерантности к тревоге, неспособность к управлению своими импульсами, неразвитость каналов сублимации, слабость дифференциации себя и объектов (можно отнести к неспецифическим аспектам слабости).
Ригидность (жёсткость, твёрдость) характера иногда ошибочно относят к силе, однако, ни ригидность, ни сверх лабильность (скользящий; неустойчивый) не являются признаками силы или слабости Эго: слабость Я порождается отступлениями от реальности.
Одной из важнейших задач развития и интеграции Эго является синтез ранних и поздних интроекций (защит, вообще – процесс, посредством которого аспекты внешнего мира поглощаются "Я" или включаются в него), идентификаций в стабильное и целостное Его. Расщепление защищает Эго от конфликтов средствами диссоциации или активной поддержки отдельно интроекций и идентификаций ярко выраженного конфликтного характера, независимо от степени их представленности в сознании.
Привлекает внимание сходство подструктур психики, относящиеся к сознательному, и подструктуры бессознательного (предсознательного), которые объединяются в Эго, их отношение изоморфично (сходно по форме и свойствам структуры - рис 1, вертикаль)
Модель представляет собой универсум, который охватывает все основные подструктурные компоненты психики, из которых только одна следует принципу реальности, а остальные -принципам удовольствия. В современном научном мышлении понятие универсум все чаще приобретает смысл фиксированной системы. С логической точки зрения понятие модель основывается на отношениях изоморфизма и гомоморфизма, существующие между моделью и тем, что с ее помощью моделируется изоморфный или гомоморфный образ определенного объекта и является его моделью. Модель внутренней динамики психики основывается на отношениях изоморфизма (линейной зависимости). Метамодель психологии учитывает как линейные зависимости, так и скачкообразные (квантовые) изменения.
Если ограничиться взаимозависимостями внутренних характеристик психики с социумом (вертикаль), то это будет соответствовать характеристикам гомоморфизма (подобия). Примером этого является символ, который отличается от знака характеристиками полизначности символ в образе презентанте представлен в логически упорядоченном единстве (цельности) сознания и бессознательного или (символ соотносится с бессознательной сферой, а знак - с сознательной. Изоморфной система называется в том случае, если между ее элементами, а также функциями, свойствами и отношениями существуют или могут быть установлены симметричные соответствия. На созданной нами модели эти соответствия различаются по характеру присутствия реальности; сознательное находится в объектных категориях реальности, бессознательное - в воображаемых, предполагаемых (например, фотография и предполагаемый за ней оригинал).
Любой изоморфизм (оригинал) является гомоморфизмом (фото), но не наоборот. Скажем, выделенные в модели подструктуры приобретают реальность в поведении субъекта - именно в этот момент изоморфизм переходит в гомоморфизм (одна первопричина детерминирует (определять, обусловливать)вариативность поведения).

В глубинной психологии принято рассматривать психику в трех аспектах:
1. - динамическом (как результат столкновения разнонаправленных психических сил),
2. - энергетическом (распределение и направление энергии) и
3. – структурном.
В модели имманентно присутствуют все три компонента. Динамический аспект представлен через взаимосвязи сознательного с бессознательным. Энергетический аспект – через отличие в направлении энергии либидо и танатоса. Структурный - через линейные взаимозависимости, отличающиеся от структуры психического по 3 Фрейду. Структурный аспект существенно дополняет психоаналитическую трехкомпонентную структуру психики и раскрывает в ней особенности линейных зависимостей, важных для понимания сущности самих подструктур психического, которые имеют противоречивый характер.
Модель внутренней динамики психики возникла как обобщение групповой психокоррекционной практики, в которой мы не можем исследовать сознательное отдельно от бессознательного. Любой фрагмент практической психологии рассматривает человека целостно. Очень важно различать две сферы психики: сознательное имеет просоциальные цели, которые человек способен контролировать, сфера бессознательного (предсознательное) также благоустроена и имеет свою цель, неосознаваемую субъектом. Именно в этом сознательная и бессознательная сферы гармонизируются, однако в диаметрально противоположных направлениях (рис 1, стрелки 2 и 5). Эти две сферы функционируют не автономно, а имеют общность. Бессознательное осведомлено со всем, что присуще психике субъекта, поскольку оно гомоморфно видит содержание сознательного (оно первично!!!). Сознательное же не может видеть содержания бессознательного, поскольку мешают защиты, с которыми связаны механизмы сопротивлений.
Если в процессе психокоррекционной работы психолог затрагивает уязвимые аспекты психики субъекта, тот дает аффективную реакцию. Сопротивление - это такая внутренняя обслуживающая инстанция Эго и Супер-Эго, которая имеет имманентный характер (противоположность трансцендентного; то, что пребывает в самом себе и не переходит в нечто чуждое, не трансцендирует). Эмпирически сопротивление никак не объективируется (это концепт), однако реакцию субъекта, детерминированную (определенную) сопротивлений, можно почувствовать (а также наблюдать): в какой-то момент вся сущность субъекта будто требует: стоп. Отметим, процесс вытеснения и сопротивление действуют в паре: не бывает вытеснения без сопротивлений. Без сопротивления, целесообразность вытеснения была бы сомнительной: вытесненное содержание сразу могло бы вернуться в сознание. Таким образом, вытесненное выпадает из сферы сознания.
Что же происходит с содержанием, которое хранится под блоком сопротивлений и не может войти в сознание? Есть ли тенденция к проявлению в сознании и поведении субъекта? Направленность бессознательного содержания едина: реализоваться в поведении.
Речь идет о бессознательном как об автономной инстанции, поскольку оно структурно-функционально организованное вроде компьютера, целостно информированный (как о свою сферу, так и о сфере сознательного), обслуживает себя без заметного участия сознательного.

Как происходит процесс познания сферы бессознательного? Важным является интерпретация, дешифровки его проявлений в поведении конкретного человека, принадлежащего к профессиональным функций психолога – по отдельным проявлениями поведения раскрыть семантику символов и их системную упорядоченность, важную для выяснения особенностей личностной проблемы того или иного человека.
Процесс дешифровки (интерпретации) требует целостного понимания бессознательно сферы психики. Смысловая структура символа многослойна, он объективно реализует себя не как наличие конкретного содержания, а как динамическая тенденция: он не дан, а задан. Толкование символа является диалогичной формой знания: смысл символа существует только внутри человеческого общения, вне которого можно наблюдать только его оболочку. Диалог, в процессе которого раскрывается смысл символа, может быть деформирован ошибочной позицией Интерпретатора. Противоположная крайность - поверхностный рационализм, ориентированный на кажущуюся (иллюзорную) объективность и четкость окончательного толкование, который устраняет диалогический момент, снижая сущностные характеристики символа как динамической системы, что позволяет познать направленность энергетики субъекта.
Символ - знак, примета распознавания, является образом, взятым в аспекте своей знаковости, знаком, наделенным всей многозначностью толкования образа. Предметный образ и глубинный смысл выступают в структуру символа двух неразделимых полюса. Символ выражает смысловую глубину, перспективу образа, его нельзя дешифровать прямыми усилиями разума, он неотделим от структуры образа не существует в виде какой-то рациональной формулы, которую можно из него выделить. Главное отличие символа от знака заключается в том, что знак отражает единичное явление, а символу присуща многозначность. Трактовка символа в определенной мере является переходом от абстрактного к конкретному. Абстрактное – это узость, односторонность знания, движение от менее к более содержательному. В отличие от знаковой системы символ всегда несет эмоциональную нагрузку, указывая, тем самым влияет на причастность к сфере бессознательного. Слово же как абстрактный знак приобретает эмоциональный заряд, синтезируясь с символом, а без такой связи оно выполняет лишь информативную функцию. Поэтому, при определенных условиях слово может превращаться в символ. И, чем больше оно в общении имеет символический оттенок, тем доступнее сознательному восприятию, интереснее (эмоционально живое) является именно общение. Символ же сам по себе сильнее знака не только зарядом, но и внутренним синтезом, семантическим разнообразием, способностью симультанного водоворота содержания как сознательной, так и бессознательной сфер одновременно со всеми их противоречивыми взаимосвязями (согласно подструктурам модели).

В процессе символизации действуют механизмы, на которые впервые обратил внимания 3 Фрейд в своей интерпретации сновидений, а именно: сгущение, смещение, намек. Психоанализ рисунков позволил дополнить этот перечень, а с именно: гиперболизация, минимизация, количественные маскировки, схематизация, нарушение физических закономерностей предметов (отсутствие или искривление отдельных их частей), неестественный синтез их качеств, компиляция (составление сочинений на основе чужих исследований или чужих произведений ) отдельных элементов, локализация, генерализация и др. Ярко действие указанных механизмов проявляется в процессе анализа рисунков. Именно эти механизмы способствуют проявлению содержания бессознательного.

Бесспорно, что основное содержание психики субъекта сохраняется на бессознательном уровне. Мы осознаем лишь фрагмент нашей активности в ту или иную минуту, а вся совокупность социально-перцептивной информации остается в бессознательной сфере. Потенциально осознаваемое - это то, что не осознается в актуальное (текущий) момент. Именно такой смысл психики человека, который не противоречит цензуре Сверх-Я, не вытесняется и может храниться на уровне потенциально сознательного, а его проявления не актуализируют сопротивления. Этот смысл может легко переходить в сознание под влиянием потребностей (внешних или внутренних). Бессознательное же, т.е. существование определенного содержания, которое подвергается вытеснению и сопротивлениям, характеризуется связью с Ид (с влечениями) и не имеет возможности прямолинейно объективироваться в сознание человека, хотя вытесненному всегда присуще потенциальное стремление заявить о себе наружу. Реализация такого стремление становится возможной именно благодаря процессу символизации. Иначе говоря, процесс символизации идет навстречу стремлениям вытесненного содержания оказаться наружи. В этом случае функционально действуют вертикальные зависимости между подструктурами модели. По горизонтали ведущим механизмом в объективации нереализованных инфантильных потребностей является механизм замещения.

Проявления бессознательного на обоих осям координат (рис 1) можно наблюдать, в частности, в процессе психоанализа комплекса тематических рисунков.
При спонтанном рисовании образы синтезированы и выражают одновременно сознательное и бессознательное автора. Важнейшим требованием к профессиональной работе психолога является целостность познания. Поэтому, анализируя рисунки, мы в процессе диалога с их автором пытаемся осуществить анализ и синтез сознательных и бессознательных аспектов его психики. При этом учитывается функциональное различие между сознательным и бессознательным.

Передавать сложное психологическое содержание бессознательного в рисунках не учили никого и никогда. У каждого индивида этот процесс неповторимый. Если учесть генезис, можно сделать вывод, что даже дети могут передавать в рисунке символизированное психологическое содержание, основанное на рефлексах, самоосознании и самоотражении. Эту способность к образной передаче содержания обеспечивает (и способствует ее развитию) врожденный инстинкт – архетип как психодинамическая тенденция, которая способствует развитию навыков и умений представлять в образной форме сложный психологический смысл благоустройства внутреннего мира субъекта.
Благодаря архетипам используется банк визуальных средств из недр коллективного бессознательного, Это отчетливо проявляется в случаях, когда на определенный смысл Я накладывается жесткое табу, что затрудняет его выражение в психо рисунке. Последнее связано с эдипальной зависимостью, которая является основой личностной проблемы субъекта. Именно благодаря архетипу в поведении объективируется сокровенная информация из глубин бессознательного. Программирование поведения субъекта инфантильными мотивами обязательно проявляется в рисунках при условии их свободного исполнения.
Целостность психики и взаимосвязь сознательной и бессознательной сфер обеспечивается адаптацией архетипических символов в просоциальном и одновременно индивидуальном неповторимом опыте человека. Поэтому за счет фиксации прошлого опыта архетипическая символика в каждой личности имеет индивидуально-неповторимое краски. Например, с помощью пиктограммы письма человек передавал эмоциональные состояния, связанные со страхом перед молнией, громом. По нашему мнению, способность к воспроизведению в образах и символах психологического содержания индивида передается именно с генотипом. Анализируя рисунки, мы убеждаемся в сложности процесса передачи неосознаваемого содержания и семантических взаимосвязей между отдельными символическими элементами. Сознание никогда не справится с такой задачей. Возьмем, например, феномен сомнамбулизма: если человека, находящегося в таком состоянии, привести в чувство, она может упасть. На эти особенности проявления бессознательного психолог должен обращать внимание и тщательно изучать его закономерности.
Мы не сторонники тестовой интерпретации рисунков, поскольку фактически это является процессом перевода символического характера рисунка в знаковый, диктующий стандартизированные формы его толкования. По тестовой интерпретацией любой символ превращается в знак. Почему?

Тестовая Интерпретация рисунка порождает артефакты, поскольку не учитывает сущностных характеристик бессознательного. Психолог при таких условиях становится неинтересным для автора рисунков, поскольку такую интерпретацию он по желанию может осуществить и сам. Символичность рисунка заключается в том, что он может рассказать больше, чем автор сознательно вкладывает в его семантику. Для психолога-практика первостепенное значение приобретает его профессиональная способность понимать символический характер бессознательного и уметь расшифровать его, выявляя взаимосвязи между элементами выделенных образов. Сознательное оперирует абстрактными знаками - словами, не сознательное - образами, имеют символический характер в работе с рисунками. В психоаналитическом ракурсе, мы убеждаемся, что имеем дело не просто с образами, а с символами. Символ, как уже отмечалось, не выражает содержания прямолинейно и однозначно. Образная канва расходится с семантической, смысловой – и в этом роль и функции символа как такового. Символ всегда многозначен и семантически вместителен. Поэтому, обращая внимание на образный и символический характер содержания бессознательного, очень важно работать с визуальным материалом, порожденным спонтанной активностью руки субъекта целостно объективируя содержание психики.
Итак, сознательное и бессознательное функционируют по разным законам, выражающие сущность антиномии между этими подструктурами психики. Они являются противоположностями одного целого и одновременно эквивалентными и ориентированными на сохранение этой целостности, хотя и разнонаправленные по ориентации не ценности (см. модель). Эти две подструктуры (сознательное и бессознательное) не существуют друг без друга, а познание одной из них не может быть полным без учета специфических особенностей влияния другой подструктуры. На наш взгляд, именно несоблюдение этого постулата приводит к слабости практической психологии. Сознательное и бессознательное семантически настолько близки друг к другу, насколько далеки - вот в чем сущность взаимосвязей между ним ними.
Функциональные особенности двух подструктур психики приведены в таблице:

Как видно из таблицы, сознательное и бессознательное является проявлениями одной и той же реальности - психики, и одновременно имеют различные функциональные характеристики Следовательно, по принципу дополнительности (подобно квантовой физики) познание бессознательного требует других методов (по сравнению с сознательным), которые были бы способны воспроизводить целостную картину психики с учетом линейных взаимозависимостей ее подструктур.
Глубинно-психологическая интерпретация соответствует принципу дополнительности, поскольку она способствует выявлению логики бессознательного на эмпирической конкретике: ее определяют линейные взаимосвязи (ассоциации) между образами и их элементами. Логика бессознательного формируется вне опытным путем и ей присущи вневременные параметры.
Термин вне времени согласуется с понятием архетипа, который способствует символизации содержания бессознательного и передается из поколения в поколение как инстинкт, связанный с коллективным бессознательным.

Бессознательному (предсознательного), которое формируется при участии вербальных средств, присуща системная упорядоченность, которая отчетливо проявляется в базовых, личностных защитах, в противовес защитам ситуативным, ведущей функцией которых является адаптация субъекта к социально значимой ситуации.
Однако нужно помнить, что обе разновидности защит не только взаимосвязаны, но и не существуют друг без друга. В отличие от сознательного, бессознательное существует не только вне времени, но и не знает пола, ему известны лишь желания субъекта, первоначально подчиняются принципу удовольствия и реализуя его, пытаются преодолеть (игнорировать) интервалы времени. Например, девочки играют преимущественно куклами, мальчики - машинками, однако это еще не является свидетельством их ориентации на свой пол. Скорее, архетипический образ приемлемых действий приводит выборочную активность на объекты идентификаций. Мы склонны считать, что в 2-3-летнего возраста проводником к сознательной активности является архетип, и активность бессознательного сначала стимулируется не полом, а эмоциональной значимостью событий, которые ребенок переживает в контексте индивидуальных идентификаций (переносов, замещений) и биологических потребностей. Если у мальчика значимый отец, он повторяет его занятия; если не значимый (противостоящий), - может проявлять активность, приближенную к действиям матери. Для бессознательного значимость события является весомым фактором, чем количественные показатели или половые признаки, которые впоследствии имманентно переходят в предсознательное. Бессознательному присущи глубинно-психологические ценности, которые семантически его структурируют и упорядочивают, что обусловливает направленность энергетики. И здесь есть заметное отличие Если для сознательного это идеал - Я (см. модель, стрелка 2), который может сознательно очерчиваться, определяться, то для бессознательного – это идеализированное Я (там же, стрелка 6), которое опирается на условные ценности детства. Если в детстве для субъекта была важнее близость к матери, то специфика их отношений может перейти в условную ценность, которую субъект невидимо для себя реализовывает с людьми противоположного пола. При этом лишь отдельные психологические черты матери могут заменять ее персону (отрыв от объекта Идентификации) и играть первоочередную роль в поиске субъекта спутницы жизни. При таких условиях его активность определяется неосознаваемой ценностью поиска объекта, подобного матери (или отца), с целью воспроизведения (оживления) желательно их психических черт и эмоций, которые объединились. В рисунках это может передаваться солнышком, которое символизирует тепло, уют, защищенность.
Бессознательное (предсознательное) своими символическими средствами находится вне физической реальности, которая не отвечает. Если взять в качестве основного тезиса то, что бессознательное - это не материальная реальность, то станет ясно им, что в бессознательном существует множество образных (идеальных) комбинаций. За счет символизации содержания образ может смещаться, сдвигаться в пространстве, искривляться в отдельных частях, свертываться, схематизироваться, гиперболизироваться или минимизироваться, может использоваться прием вуалирования смысла через противоположные образы (от противного).
Содержание бессознательного может передаваться таким механизмом, как намек, что пользуется рядом других средств: отсутствием в образе отдельных частей или искусственном присутствием элементов другого образа. Как намек может быть использован цвет или количественные характеристики образа. Гиперболизация и Замещение либидиозного объекта может осуществляться одной чертой, которая была значимой в формировании инфантильных ценностей субъекта. Поэтому, психологу-практику важно научиться выявлять логическую (ассоциативно-образную) цепь, ведущую к (инфантильным – это в корне не верно!!!)утечкам бессознательным аспектов (глубинных ценностей); к детству, поскольку благодаря силе фиксации эти компоненты являются энергетически потенциальными. Амнезия опыта детства делает его репродукцию. Механизмы, которые сформировались в этот период, срабатывают на латентном уровне, однако не теряют императивного воздействия на психику в течение всей жизни, маскируя значимость актуальностью ситуаций, в которых субъект находится в социуме. Сознательно воспроизводятся лишь отдельные фрагменты, которые в воображении субъекта трудно ассоциируются с инфантильными детерминантами, поэтому связь их с детства не поддается самостоятельному выявлению.
Благодаря профессиональной помощи психолога можно актуализировать целостные проявления психики. Бессознательное, сохраняя инфантильное направление активности, пробивается на поверхность сквозь тернии сопротивлений фрагментарно, задача же психолога размягчить и раздвинуть эти сопротивления. Учитывая их особенности, психолог должен обращать внимание на системные характеристики бессознательного. Что лучше он умеет работать с защитной системой субъекта, тем в большей степени сможет объективировать важный поведенческий материал, который подвергается анализу в аспекте выявления в нем логических взаимосвязей (проявлений бессознательного). Хаос царит лишь в Ид. Все вытесненное прошло этап вербализации, ведь это одно из условий цензуры Сверх-Я. Бессознательное - это не только тьма. Энергетика Ид (где царит хаос)))) косвенно пробивается к жизни (до проявления в действии) через предсознательное, обеспечивая его энергетически. Но поскольку обе категории касаются содержания, которое существует вне сознания субъекта, мы объединяем их общим термином бессознательное и динамично понимаем как одну инстанцию целостной психики, поэтому в профессиональной деятельности психолога-практика важно учитывать взаимосвязи между сферами сознательного и бессознателного. При этом следует отличать категорию потенциально осознаваемого, хранящейся на бессознательном уровне.
Связи между ними очень тесные, хотя и противоречивые, а линейные зависимости соответствуют характеристикам антиномии, тогда как структура психики по 3. Фрейду – антагонизмы.
З. Фрейд в трехкомпонентной структуре психики отразил антагонизм взаимосвязей между различными психическими подструктурами по вертикали. Аналогичным образом вертикальные под структурные взаимосвязи показал и А. Менегетти.

Нас интересуют природа линейной, энергетической направленности психики и ее противоречивый характер, который приводит к непроизводительной трате энергии и нейтрализации активности субъекта.
Феномен антиномии противоречит принципу антагонизма, который присущ подструктурам психики при обнаружении вертикальных взаимозависимостей. Находясь под влиянием фрейдовского понимания трехкомпонентной структуры психики, ученые не уделяли достаточного внимания линейным (горизонтальным) зависимостям подструктур психического.
Под влиянием классического психоанализа психологическая наука ограничивала видение структурных взаимосвязей в психике только по вертикали, не оставляя места для сугубо внутренних динамично-линейных взаимозависимостей ее подструктур. В результате получило установившееся значение понимания функций вертикальных защитных психологических механизмов. Но защиты субъекта срабатывает еще и по горизонтали. Горизонтальные характеристики защитной системы имеют базовый характер и детерминируются глубинно-психологическими ценностями, которые имеют связь с логикой бессознательного (другой логикой). Мы убеждены, что между горизонтальными и вертикальными зависимостями существует единство и единение и невозможность их взаимного исключения, взаимного нивелирования и слияний.

Функциональными особенностями линейных взаимосвязей и взаимозависимостей является то, что эти подструктуры не претендуют на уничтожение и отрицание друг другом.
Супер-Эго пытается вытеснить побуждение активности Ид, а Ид стремится пробиться и господствовать в Я. Раскрытие линейных взаимосвязей между психическими подструктурами на уровне внутренней динамики, психики предусматривает отчуждение (в научных целях) от актуальных взаимосвязей субъекта с социумом. Иначе говоря, понимание линейных взаимосвязей предусматривает как отчуждение субъекта от момента актуальной взаимодействия с социумом, так и наличие в ней вертикальных зависимостей. Таким образом, модель дополняет психоаналитическую структуру психики (\"Эго\", \"Супер-Эго\", \" Ид\"), которая, учитывая взаимосвязь субъекта с социумом, оставляла психодинамику на уровне внутренней самоорганизации. Этого нельзя сказать о практическом аспекте психоанализа, который предусматривал выявление ассоциативных связей у процессе свободных ассоциаций человека, их логику (горизонталь).
Поведение субъекта часто подчинено законам вынужденного повторения основным неудачным драматическим фрагментам жизни, актуализирует у него чувство неполноценности (рис 1, стрелка 3)

Время в результате приспособления к текущей ситуации, которая нередко используется для маскировки рискованного для достоинства Я содержания, проявления поведения могут каждый раз варьироваться. Так же есть вариативность проявления бессознательного: его содержание каждый раз другое, оно может приобретать различный вид, исключая прямолинейное проявление своего содержания в поведении. Этому способствует и образность форм проявления содержания бессознательного, которая благодаря символам может маскировать его инвариантную природу палитрой многозначности поведенческих проявлений. Однако среди бесконечных вариантов можно выделить устойчивое, неизменное. И эта устойчивость проявляется прежде всего в характере взаимосвязей между отдельными элементами спонтанного поведенческого (образно-графического) материала.

На чем же основываются взаимосвязи, объективирует содержание бессознательного? Первостепенное значение приобретает факт инфантильной тяжести к родителям, ведь первый опыт эмоционального контакта ребенок получает именно в семье. Особый вес приобретает контакт с матерью, ведь как мальчик, так и девочка свое первое эмоционально-чувственное притяжение испытывают именно к матери. И, хотя субъект не осознает значимости чувственного контакта с матерью, он только невидимо способствует формированию механизмов поведения, которые играют решающую роль в определении характерных для идеализированного Я ожиданий субъекта. На этом фоне формируется амбивалентность (двойственность) чувств к значимых людей, а благодаря замещениям и переносам человек не может избавиться от подобной противоречивости на протяжении всей жизни. Более того, отношения ребенка с обоими родителями нагруженные первичными либидиозными притяжениями эдипова характера, проявление которых в поведении разных лиц индивидуально.
С точки зрения практической сущности психоанализ построен на выявлении в эмпирическом материале линейных (горизонтальных) взаимосвязей. В структуре психики, предложеной 3 Фрейдом, внимание сосредоточено на вертикальных взаимосвязях время вертикаль позволяет констатировать только отдельные факты проявления бессознательного и невозможность определить его логическую упорядоченность в целом. Кроме того, по одному акту поведения субъекта бессознательное трудно отграничить от сознательного вследствие их симультанного слияния. Внутренняя организация линейной структуры психики возможна в познании только при условии анализа поведения и в ее системной упорядоченности. Поэтому мы не сторонники краткосрочных психокорекционных занятий, ведь при таких условиях специалист получает лишь фрагментарный поведенческий материал, что является недостаточным для обнаружения в нем внутренних логических связей, которые, характеризуют содержание неизвестного.
Распознавание другой логики происходит именно при установлении системных связей, однако каждая из горизонтальных линий, которые нам удалось выявить как структурные компоненты (см. модель), сама по себе является противоречивой. В целом предлагаемая модель иллюстрирует единство противоречий, каждая из которых не нивелирует другой. Содержание сознательного в основном сохраняется в потенциально осознаваемом состоянии. Поэтому каждая линия на самом деле имеет два направления, например к идеалу - Я, к перспективам (стрелка 2) и к ценностям прошлого опыта, нередко драматического (стрелка 1). Это противоречие присуще самой инстанции сознательного, где происходит перетягивание каната (энергетики) к прошлому или к будущему, при этом хуже субъект осознает реальность здесь и теперь.
Вторая линия снизу отражает бессознательную тенденцию к ценностям идеализированного Я. (стрелка 5); в противоположную сторону (стрелка 6) иллюстрирует тенденцию к глубинно-психологическим ценностям инфантильного порядка, истоки которых скрыты в эдиповом комплексе.
Заметим, что эти инстанции не противостоят друг другу - пространство между ними заполнено системой психологических защит.
А отсюда следует вывод: чем меньше будет автоматизированных психологических защит, то скорее сознательная и бессознательная сферы гармонизируются на реалистичных принципах, и чем больше они выражены, тем благоприятные условия для гармонизации психики на основе социально-перцептивных искажений.
В процессе психокоррекции выявляются дисфункции психики, которые предопределяют направления активности субъекта в сторону инфантильных, глубинно-психологических ценностей (см. модель, стрелки 3 и 5). Поэтому нужно помнить: что в меньшей степени выражено идеализированное – Я субъекта, тем больше оно имеет шансов приблизиться к идеалу Я.
Такую идеализацию каждый раз обеспечивают психологические защиты, опирающиеся на условные ценности, маскировки которых и осуществляется путем отступлений от реальности. Механизмом ситуативных психологических и базовых защит является генеральный механизм ОТ СЛАБОСТИ К СИЛЕ (стрелка 4).
Все защиты опираются на когнитивную их инстанцию, которая синтезирует как условные, так и нормативные ценности субъекта. Ситуативные защиты, хотя и функционируют по вертикали, однако находятся в неразрывной взаимосвязи с базовыми защитами, а потому вместе с ними подчиняются тенденцией К СИЛЕ (стрелка 4).
В это же время можно выделить линейность взаимосвязей, выражающих базовые, или личностные, защиты. В отличие от ситуативных, они призваны обеспечить реализацию ценностей инфантильного Я (стрелка 5) их семантическую сущность можно установить, обнаружив логику бессознательной сферы субъекта, которая является иной логикой по сравнению с логикой сознательного Поэтому, условно можно сказать, что ЗА ЛОГИКОЙ СОЗНАТЕЛЬНОГО СТОЯТ СИТУАТИВНЫЕ ЗАЩИТЫ, А ЗА ЛОГИКОЙ БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО – БАЗОВЫЕ. Противоречивость этих двух логик приводит к слабости Я субъекта (стрелка 3). При выраженной личностной проблеме стрелка 3 становится прямой –сплошной, что означает ее доминирование над стрелкой 4. (пунктир исчезает, внутренняя противоречивость Я обостряется). Итак, оба вида защит пытаются интегрировать психику (при участии социально-перцептивных искажений) в одном направлении - В СИЛУ.
Однако ситуативные защиты, опираясь на логику сознательного и на реальную ситуацию, подчиняются принципу реальности, а базовые призваны завершить дела детства, потому связанные с принципом удовольствия. Однако, учитывая взаимосвязь этих разновидностей защит и то, что ситуативные защиты является одновременно способом реализации базовых, результатам их совместного функционирования всегда присуще отступление от реальности, что порождает необходимость субъективной интегрированности психики. Различие между ними состоит в том, что ситуативные защиты не имеют отдельной системной организации, они служат одновременно сознательным (его логике) и базовым защитам (логике бессознательного).
Логику бессознательного еще можно определить как скрытый смысл социально окрашенных поступков, который противоречит их просоциальности в результате эгоистической и инфантильной сущности.
Степень проявления личностной проблемы отражена в динамике стрелок на модели: стрелка 6 (в будущее) приобретает непрерывность; стрелка 1 (в прошлое) также становится сплошной. И продолжается вправо, а стрелка 2 становится пунктирной и сокращается вправо до минимума.

Таким образом, модель внутренней динамики психики отражает тот факт, что зарезервирована в инфантильного периода жизни энергия дает рецидивы в поведении путем действия защитных механизмов замещения, компенсации, сублимации на протяжении всей жизни (линейная динамика).
Эти явления нужно учитывать на уровне понимания функциональных характеристик защитных механизмов, о социальной направленности поведения субъекта на пути стремления К СИЛЕ, действием тенденции назад, в детство. Сформированные защитные механизмы питаются энергией, направление которой не дано, а задано фиксацией инфантильного периода развития субъекта???????
Все это определяет характер его эмоциональной сферы. Поэтому психолог-практик должен быть внимательным к спонтанным проявлениям эмоций, ведь они являются первыми и надежными вестниками содержания бессознательного. Тайное содержания бессознательного заключается в латентности формирования системных характеристик и его логической упорядоченности \"Логика бессознательного\", которая стоит за базовыми личностными защитами, формируется на латентном уровне - вне опытно.
Такой логике невозможно рационально научить - это процесс синтеза индивидуального опыта субъекта (социализации) с тенденциями на завершение его инфантильных потребностей, за пределами сознательного. Однако сознательное и бессознательное не разделены жестко - они тесно взаимосвязаны и действуют синергично, о чем свидетельствует уже сам факт существования категории потенциально сознательного. Психолог-практик должен помнить, что познание бессознательного невозможно без установления связей между сознательным и бессознательного. З Фрейд в этих вопросах делал ставку на сознательное. Весь его психоанализ построенный и на том, чтобы ввести вытесненное содержание в сознание, сделав его таким образом узнаваемым и понятным для субъекта. Путь построения логической цепи, ведущей к первичной причине симптома болезни (с целью осознание его и выздоровления), показался Фрейду царским путем).

З Фрейд исходил из того, что сознательное нуждается в помощи, потому что оно \"не хозяин даже в собственном доме\". Сознательное в контексте бессознательного, говорил он, похоже на всадника, который руководит конем. До определенного времени лошадь слушается, а затем императивно декларирует свои права. По силе лошадь превосходит всадника, и хозяин не может ее обуздать. Но и избавиться не хочет. Бессознательное помогает сознательному сохранить положение хозяина, и всадник находит компромисс: незаметно для себя выдает желание коня за его собственные. Безболезненность и невидимость (неусвидомлюванисть) компромиссной правды обеспечивают субъекту психолог.
Психологические защиты, хотя и дорогой ценой (отступлениями от реальности, селекции и искривлением информации, ее пропусками, построением иллюзий т.п.), все же обеспечивают процесс субъективной интегрированности психики при наличии ее объективной дезинтегрованности.
Это означает, что желание инфантильного Я (рис 1, стрелка 5) маскируются, способствуя процессам субъективной интеграции психики в контексте просоциальних целей субъекта. Психологические защиты (ситуативные и базовые) интегрируют сознательную и бессознательную сферы в симультанный процесс, поэтому актуальное поведение индивида выражает их в единстве. Поскольку бессознательное энергетически сильнее, материальная (объективная) реальность нередко подменяется желанной субъективной Таким образом, создаются условия, при которых свидетельствовали Я незаметно для себя старается того же, что и Инфантильное Я. В этом состоит сущность антиномии взаимосвязей между подструктурными компонентами модели, которые сами по себе существуют в этих противоречиях. Психологические защиты закамуфлируют компромиссное, рискованное для просоциального аспекта Я содержание, маскируют его защитным туманом.
Профессионализм психолога-практика заключается в умении развенчивать иллюзию, порожденную инфантильными интересами Я субъекта (что скрываются за просоциального целями), и прогнозировать деструкции психики оговариваемых императивной тенденцией в прошлое, к инфантильным ценностей Я, которое определяет его слабость и актуализирует чувство неполноценности.
Субъект при этом может мечтать о карьере, личностном росте, и не видеть, что он душой, сердцем и умом работает на закономерность вынужденного повторения прошлых драматических переживаний, которые поглощают его энергетику.
Ситуативные защиты, ориентированные и на просоциальный характер ситуации, пытаются, не теряя инфантильного интереса (за которым стоит базовая защита), реализовать просоциальное направление субъекта в контексте логики известного. Учитывая это, можно установить взаимосвязь между базовыми (за которыми стоит другая логика, логика бессознательного) и ситуативными защитами. В рисунках это нередко символизирует изображение пропасти, из которой человек пытается выбраться. Непродуктивно-драматическое повторение поведения создает лишь иллюзию силы Вспомним образ Иисуса Христа, который помогает человеку снова и снова переживать события, связанные с эмоциональными потерями. Например, некоторые люди часто выставляют свои драматические переживания напоказ как признак собственного достоинства, силы, как героизм. Со временем это может приобретать парадоксальные формы удовольствия от страданий.
Указанные противоречивые тенденции завуалировано воспроизводятся в символе, который имманентно выражает сущность интра (внутри)психической реальности.

Психологи-практики должны уметь узнавать бессознательное и дешифровать его символические формы и специфику выражения содержания другой логики по сравнению с логикой сознательного.
Противоречива и сама сущность символа: с одной стороны, он хочет быть узнанным и расшифрованным, чему способствует просоциальный характер образов фантазий, а с другой - в целях самосохранения вынужден в такой же степени быть зашифрованным (замаскированным), невидимым, неузнаваемым. На помощь последнему и приходит АРХЕТИП (ИНСТИНКТ): ОН ЗНАЕТ, КАК ЭТО БЫВАЕТ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ НАДИНДИВИДУАЛЬНОГО ОПЫТА. ЭТОТ ОПЫТ, НЕЗАВИСИМО ОТ ГЛУБИНЫ ПОЗНАНИЯ, НИКОГДА)))) НЕ СТАНЕТ ДОСТОЯНИЕМ НИ СОЗНАНИЯ СУБЪЕКТА, НИ ОБЪЕКТИВНОГО НАБЛЮДАТЕЛЯ (ПСИХОЛОГА) С помощью шифрования символ сохраняет принцип целесообразности, который открывается в процессе интерпретации поведенческого материала субъекта. Однако с функциональной точки зрения то, что может делать и чем владеет архетип, узнать трудно. Мы можем видеть только результате анализа и в теоретическом предположении. Таким образом, можно утверждать, что коллективное бессознательное сохраняет свою автономию и абсолютную познавательную неприкосновенность вне контекста целостной психики субъекта, где снова проявляется противоречие: с одной стороны, коллективное бессознательное имеет над индивидуальным характер, а с другой, - не существует без индивида. ПОЛЕ ПСИХЕ по Юнгу - ИНДИВИДУАЛЬНО!!!!
Итак, архетип без индивида функционально (а не теоретически) существовать не может, а инстинкты продолжения рода (либидо) и смерти (танатос) являются в архетипический символике ведущими. Коллективное бессознательное, с одной стороны, автономное, с другой - максимально связано с психикой конкретного лица, поскольку с помощью архетипа оно служит определению содержания бессознательной сферы субъекта.
Можно утверждать, что в процессе психокоррекции остается непознанной процессуальная сущность функций архетипа, которому обязана презентативнисть сферы бессознательного, может быть раскрыта в условиях целостного анализа символического ю материала с участием психолога.
Архетип визуализирует бессознательное не диффузно, а под воздействием глубинных ценностей субъекта (см. модель, стрелка 5) с использованием символов из арсенала коллективного бессознательного, которые синтезируются из индивидуального опыта субъекта.
Таким образом, то, что человек рассказывает о своей глубинно-психологическую драму в психорисунке, следует понимать именно как архетипичная грамматика выражения содержания бессознательного с помощью визуальных средств. Если язык - это система знаков, то коллективное бессознательное обслуживает система символов, которые воплощают в себе определенную, хотя и ретроспективно ориентированную, функцию презентации фаллической сферы жизни индивида на которую (по сравнению с другими влечениями – к свободе, собственности, самосохранению) общество накладывает строжайшее табу, находящихся за пределами конкретной культуры людей. Возможно, в иерархии влечений инстинкт продолжения рода чувствует наибольшую угрозу, потому, что от него зависит существование всех других влечений (ведь, если не будет живого существа - не будет других инстинктов, в том числе и архетипа). Это, очевидно, и объясняет тот факт, что среди арсенала коллективных символов, которые приобретают статус архетипических, самая значительная в обиходе символика либидо.

Наш опыт дает основание утверждать, что познание бессознательного без участия архетипов было бы невозможным. Именно архетип является для индивида внеопытным, а следовательно, неконтролируемым со стороны сопротивлений и Супер-Эго. На а наш взгляд, это динамический конструкт, который является ведущим в символизации содержания бессознательного согласно глубинных ценностей (см. модель, стрелка 5). Архетип является механизмом символизации (шифрование) содержания в (а не конкретным содержанием) бессознательное, который способствует визуальному выражению его сокровенной сущности.
Мы также уверены, что архетип нераздельно связан с сознательным (через индивидуальный опыт субъекта), так же, как и с бессознательным. Архетип - это универсальный механизм визуального синтезирования содержания в обеих сферах психики (сознательной и бессознательной \") в символической форме. Поэтому коллективное бессознательное как центр филогенетического наследия визуальных средств выражения содержания психического оживает в соответствии с потребностями психики субъекта объединительный моментом коллективного бессознательного и архетипа есть знание арсенала образов. Архетип силен тем, что может этим воспользоваться для выражения системных характеристик глубинных проблем конкретного индивида. В этом его синтезированная функция в ракурсе целостная психики.
В процессе символизации содержания бессознательного архетип учитывает как сферу сознательного, так и бессознательного во всей полноте их противоречивых тенденций и энергетических направлений. Возникает вопрос: для чего архетипа, базовой основой которого является коллективное бессознательное, ориентируется на содержание сознательного? работает как по вертикали - ситуативные защиты (ориентированные на утверждение логики сознательного), так и по горизонтали - базовые защиты (ориентированные на утверждение \"другой логики\", что соответствует др. фантильним (глубинным) ценностям \"Я\").
Именно сознательное в значительной мере способствует оживлению символики коллективного бессознательного, делает ее приемлемой (адаптированной) к социуму в использовании архетипом. Во-вторых, главная цель символизации не только в уходе от наказания Супер-Эго, но и в удовлетворении потребности бессознательного в презентации (в том, чтобы быть узнанным и реализуемым через сознательную сферу). То, что архетип никогда не использует в процессе символизации знака (без его символического аспекта). В символе соединяются противоречивые смыслы, о чем убежденно свидетельствует психоанализ комплекса тематических рисунков.
Логика сознания знает только о себе и без особого желания догадывается о существовании бессознательного и его логики бессознательного известно содержание психического целом, во всех его проявлениях, а символ дл благодарности его многозначности имеет возможность представлять это в поведении субъекта.
Бессознательное, которое хранит память даже о генетической предыстории индивида, связанное с энергетическим потенциалом, имеет значительные преимущества над сознательным, но не отрекается от сознания, сохраняя функциональную автономию, и ни в чем не хочет уступить ей (модель отражает определенную симметрию обеих этих сфер).
А поскольку сознательное задает формы и способы адаптации к меняющимся социуму, то бессознательное благодаря ситуативным защитам действует параллельно, сглаживая свою архаичность (коллективное бессознательное) актуальностью замещений, переносов, проекций, сублимацией и др. За такую услугу сознания бессознательное неизменно поддерживает его энергетикой, тем самым держа в зависимости. В обществе решающим фактором является экономика, так в психике - энергетика, первичные источники которой не адаптированы к социуму. Поэтому сознательное (психически здорового лица) находится с бессознательным в гармоничных взаимосвязях, что требует определенных уступок, а сознательное довольствуется невидимой для себя позиции чем меньше вижу, тем меньше забот.
Однако, без взаимных уступок такая гармоничность была бы иллюзорной: бессознательное (вербализованное, что прошло вытеснения) представлено в сознании в символической (замаскированной) форме, создавая для сознательного ситуацию видит око, да зуб не берет. Главное, что сознательному не на что обижаться на бессознательное, содержание которого ему неизвестно. Замаскированное в символе, и без интерпретации специалиста является определенным знаком. Бессознательное ситуацией собственной не признанности как бы забрасывает в сознательное мотивационный крючок: Хочешь больше энергии - познай меня! Факт иллюзии осведомленности для самого субъекта.
Тестовые интерпретации символики рисунков нельзя считать адекватными методами научного познания, поскольку они не учитывают природы символа и функциональной специфики бессознательной сферы. Например, символ не существует, с одной стороны, без диалога с индивидом, который ведет к раскрытию его содержания, с другой - без архетипа как универсального механизма интеграции индивидуального и надиндивидуального опыта субъекта.
Бессознательное проявляется в сознательной сфере лишь фрагментарно благодаря итеративным (повторяющимся) инвариантным характеристикам, подтверждающие зависимость от инфантильных, глубинно-психологических ценностей и это могут быть описки, оговорки, шутки, анекдоты, сновидения, свободные рассказы, визуальные фантазирование и др. проявления бессознательного.
Сознательное никогда не может познать бессознательное по его единичными проявлениями, то есть без помощи объективного наблюдателя. Главное содержание бессознательного, а именно системная и логичная его упорядоченность, всегда остается за кадром, ведь это требует определения линейных зависимостей, познание которых связано с выявлением ассоциативных цепей, взаимосвязей между поведенческими проявлениями (вербальными и невербальными) Последнее предполагает анализ поведенческого материала лица на протяжении длительного промежутка времени, а не ограничения анализом одноактной поведенческой реакции (фантазии, высказывания или образа). Дифференцированность и опознанность отдельных островков проявления бессознательного не позволяет созерцательно установить связи с глубинно-психологическими ценностями, которые стоят за ними. Да это и неудивительно, ведь на их реализацию существует социальное табу, поскольку они (ценности) порожденные Эдипальной зависимостью. В результате бессознательное (при условии фрагментарного его проявления) остается невидимым (неопознанным), т.е. сохраняет латентность механизмов влияния на сознательную сферу. Поэтому бессознательному всегда присуща противоречивая тенденция к презентации своего содержания и к его маскировке. С помощью ситуативных защит бессознательное интегрируется с сознательным относительно осуществления нереализованных потребностей инфантильного порядке, маскируя их сущность путем просоциальной рационализации, что обычно соответствует логике известного.

Интерпретация будет успешной при условии учета глобального противоречия: бессознательное стремится быть такой же степени невидимым, замаскированным, как и познанным и реализованным в своих инфантильных нуждах. Однако, оно еще с детства потеряло на это надежду (в контексте табу на инцест) Поэтому его действия похожи на партизанские: выступая против победителя, оно стремится к победе. В этом случае маскировка, которая существует в постоянных функциональных характеристиках бессознательного, осуществляется путем символизации содержания Без одежды, которую обеспечивает символизация, т.е. без маскхалата, содержание бессознательного в поведении не виявляется.
Вот почему такое большое значение приобретает интерпретация, умение осуществлять которйю выступает критерием профессионализма психолога-практика. Из приведенного выше следует тезис: бессознательное никак не хочет потерять и надежды на реализацию своих интересов (ценностей). В контексте эдиповой зависимости бессознательное апеллирует к архетипной символики так, будто она может заместить родителей или близких людей, которые ее не понимают и которые спровоцировали психическую травму НЕ ВЕРНО!!! Не символика может заместить, а содержимое бессознательного ДО ЦЕЛОГО может наполнить сознание человека и избавить от травм и конфликтных ситуаций.!!!

!!!ОТ СЮДА МОЖНО НЕ ЧИТАТЬ  В аспекте глубинных ценностей бессознательного (модель, стрелка 5) спасательным кругом чаще будет ряд замещений. Если в трехкомпонентной структуре психики ведущим механизмом защиты был феномен вытеснения, то при раскрытии линейных взаимозависимостей особую роль претендует замещения в единстве с идентификацией, проекцией, переносом. Замещение способствует реализации того \"мечтательного и недостижимого\" раннего периода жизни (2-6 лет), когда возникают Эдипальные зависимости, основанные на чувственном притяжении, которое проявляется в платонических чувствах к близким людям (либидиозных объектов). Однако любое замещение либидиозного объекта основывается на глубинно-психопогичних механизмах сгущения, смещения, намека, гиперболизации или минимизации, предусматривающие отступление от первоначального объекта либидо, то есть от подлинной сущности глубинной реальности, и проектирования ее на другие объекты (подобные по отдельным характеристикам) неоправданно. При таких условиях сознательное давлением желаний неизвестного делает шаг сторону иллюзии, принимая желаемое за действительное (\"это именно тот (или та)\"). Основой этого процесса является механизм генерализации и локализации. Пока иллюзия компенсируется чувственностью и эмоциями, сознательное и бессознательное сосуществуют в согласии. Когда реальность начинает заявлять о себе таким образом, на который уже нельзя не учитывать, на помощь рацио (сознательном) приходит бессознательное, которое благодаря механизма дискредитации и проекций \"омрачает\" объект выбора, охраняя невидимые механизмы его связи с первичным либидиозним объектом и сохраняя несомненным (безупречным) идеализированное «Я» субъектов объекта (модель, стрелка 6).
Что происходит в \"отношениях\" сознательного и бессознательного? постижения желаемого? \"Именно\" по горизонтали \"определяются две диаметрально направленные тенденции защитной системы\" СЛАБОСТЬ-СИЛА \", генезис которой начат еще в раннем детстве. Чувство\" СЛАБОСТИ \"(неполноценности) является эпифеноменом эдиповой зависимости. Тенденция \"К СИЛЕ\" отвечает просоциальным направлениям \"Я\" (рис 1, стрелки 3 и 4). Можно предположить, что механизмы вытеснения, призваны усилить социальное направление активности субъекта, автоматически предупреждая любые нежелательные воздействия (обусловленные антисоциальными или асоциальными наклонностями), отправляя их в бессознательное, создают лишь иллюзию такой работы. И вот почему: вытесненные \"запрещенные побуждения\" не исчезают совсем, а остаются и накапливаются в бессознательной сфере, впоследствии оказывается в системной направленности активности на \"незавершении либидиозной потребности детства \"(см. рис 1, стрелка 5).

Учитывая изложенное сходство систем гомоморфизма (симметрии ) структурных особенностей сознательного и бессознательного на предлагаемой на рис 1 модели отражают, с одной стороны, стрелки 2, 4, 6, а с и другой - 1, 3, 5. Однако разная направленность этих стрелок указывает и на диаметральную противоположность, в чем мы солидарны с идеями Ш Ференци.
Итак, можно сделать вывод: благодаря действию психологических защит эти подсистемы являются эквивалентными, то есть независимо от их диаметральной направленности результат общий, а именно – интегрированность психики. Именно психологические защиты, которые создают иллюзию \"высоты\" и приемлемости поведения (см. модель, стрелка 4), маскируя бессознательные (и диаметрально противоположные) тенденции, направленные на решение проблем инфантильных потребностей \"Я\" (стрелка 3 на модели тесно в связана со стрелкой 5). Создание иллюзии интегрованости (субъективной интеграции) психики требует значительных энергетических затрат, связанных с автоматической действием мощных средств психологических защит. Защитный процесс связан с феноменом сопротивлений, который поглощают энергию субъекта, а следовательно, ослабляет.
[more\]