Семейная терапия



Иногда психологу приходится сталкиваться с проблемой, справиться с которой индивидуальным лечением невозможно, ибо коренится она в семейных взаимоотношениях. Так бывает: к врачу приводят, скажем, ребенка, который совершенно отбился от рук, или приходит молодой человек с немыслимыми эмоциональными проблемами. И в процессе лечения выясняется, что дело-то, оказывается, вовсе не в нем одном, что заниматься надо всей семьей.
Поэтому, довольно много клинических психологов работают в клиниках семейной терапии, где «под прицел» берутся семейные взаимоотношения, включая и общность, и вражду, и стремление сделать из кого-то одного «козла отпущения» для всех остальных. Современные семейные врачи смотрят на семью как на единый организм или механизм, где каждый орган или деталь хорошо работает только в сочетании с другими и все зависят друг от друга. Поэтому лечение должно быть направлено на то, чтобы все члены семьи научились осознавать свое взаимовлияние и проявлять чуткость, а не реагировать друг на друга лишь как на источник раздражения или дискомфорта.
Нередко врач идет «от обратного» — занимается не отрицательными аспектами жизни семьи, стремясь их устранить, а положительными, приглядываясь к тому, как можно их углубить и укрепить. Ведь коль скоро семья — единый организм, то задача врача — восстановить нарушенную связь между его органами. Научив каждого в отдельности и всех вместе понимать, что происходит, врач дает им в руки инструмент урегулирования конфликтов, обучает искать способы общения, более здорового в психологическом отношении, чтобы все члены семьи могли воздействовать друг на друга положительным и конструктивным образом.
Семейные врачи пользуются самыми различными методами. Одни просят родственников разыграть ключевые события, чтобы исследовать реакцию каждого на них. Другие — составить схемы или диаграммы всевозможных союзов и расколов в семье. Третьи применяют так называемый метод скульптурной группы, при котором родственники, ни слова не говоря, группируются по степени внутренней близости или чуждости друг другу. Эта методика, подобно многим другим, — способ наглядно представить себе связи в собственном семействе, и результаты нередко оказываются для всех полной неожиданностью. Некоторые врачи даже находят полезным соединить вместе несколько семей. Ведь в собственном глазу бревна не углядишь, а в чужом и соринку рассмотришь. Так и здесь: распознать нарушенные связи на примере чужой семьи куда легче, а аналогия с собственной иногда помогает точнее понять и свою ситуацию.
Таким образом, психологи-клиницисты применяют самые различные методики и подходы, проходя предварительно тщательную и продолжительную подготовку. Чтобы стать квалифицированным психологом, как мы уже говорили, требуется не менее восьми лет, и большая часть этого времени уходит на доскональное изучение разнообразных подходов и методик, которым нет числа. Потом уже, в процессе работы, многие психологи-клиницисты специализируются в какой-либо одной области, но вначале все должны пройти общий, и весьма углубленный, курс обучения и получить знания, которые позволяют работать с широким диапазоном проблем.

Как наказывать ребенка



Все-таки наказывать иногда приходится, и главное делать это правильно, с "холодной" головой, не унижая ребенка. Уточняю сразу, речь идет не о физическом наказании, а ограничении разнообразных развлечений, причем наказывать трудом, тоже не стоит, да и в наказание заставлять делать уроки, тоже никогда не следует.

Характеристики эффективности наказания:
• Наказание должно быть соразмерным проступку.
• Наказание должно сопровождаться разъяснением.
• Наказание должно подразумевать возможность примирения и искупления вины.
• Наказание должно следовать сразу же или вскоре за проступком.

Слишком часто родители полагают, что ребенку и самому ясно, как плохо он поступил, ребенок же искренне не понимает, чем они так расстроены. Подростку, вернувшемуся позже назначенного времени, например, просто непонятно, зачем родителям знать, когда его ждать домой и чего это они так издергались.
Мало кто из нас способен соблюдать абсурдные, на наш взгляд, правила, так что подростки порой игнорируют их только потому, что не находят в них рациональности и смысла. Однако они прекрасно знают о насильниках и серийных убийцах, и если причину родительской тревоги объяснить тем, что пришлось поднимать на ноги полицию, организовывать поиски и т.д., им станет гораздо понятнее, в чем корень проблемы и почему так важно возвращаться домой к обещанному сроку, держать слово и вообще соблюдать общие принятые правила.
Третья характеристика эффективности наказания — оно должно подразумевать обязательного примирения и искупления "вины". То есть ребенку необходимо давать возможность чем-то загладить вину или попросить прощения у всех, кого этот проступок затронул. Придумано это вовсе не для того, чтобы унизить юного «правонарушителя», — исследования показали, что эти действия помогают ребенку извлечь смысл из происходящего и понять, как и почему случившееся касается окружающих.
Четвертая характеристика эффективности наказания относится к его синхронности. Его не следует откладывать надолго. Причем понятие «надолго» в каждом возрасте свое, поскольку чувство времени у детей с годами меняется. Поэтому для маленького ребенка наказание должно следовать незамедлительно за проступком, ребенок постарше может ждать дольше, а подросток — еще дольше. Пятилетнего малыша, нашалившего утром, бессмысленно наказывать вечером, отсылая в постель раньше обычного, потому что к тому времени ребенок полностью забыл утренний инцидент, и наказание утратит всякую уместность. А вот у подростков ощущение прошлого, настоящего и будущего развито уже куда сильнее, поэтому подростку, поздно вернувшемуся вечером, можно запретить выходить из дому и на следующий вечер, и даже через неделю — он поймет, ибо хорошо помнит и может соотнести наказание с проступком.
Некоторые родители в той разновидности прикладной психологии развития, о которой я толковала в этой главе, ничего особенного не находят: для них все сказанное — вполне нормальное и целесообразное проявление здравого смысла. Это обусловлено тем, что психология развития за прошедшие полвека внесла весомый вклад в наше повседневное понимание детского развития и теперь мы считаем эти представления сами собой разумеющимися. А между тем сто лет назад дисциплина и наказания, принятые среди родителей и считавшиеся вполне нормальными и целесообразными, разительно отличались от нынешних, будучи проявлениями тогдашнего «здравого смысла».
Детей все еще воспитывают совершенно различными методами, и постулаты, о которых шла речь, отнюдь не очевидны для многих матерей и отцов. Психологам часто приходится работать с родителями, чьих детей можно назвать особенно трудными, и эта работа приносит свои замечательные плоды. 

Дисциплина, поощрение и наказание


Еще одним аспектом воспитания в семье является откровенная дрессура, когда родители попросту «натаскивают» ребенка на то, какое поведение считается хорошим, а какое — плохим. В психологии развития неоднократно исследовался и процесс воспитания, и помощь, которую взрослые могут оказать ребенку в его развитии. Многие психологи-прикладники работают напрямую с семьями, где есть трудные дети, обучая родителей, как с ними обращаться.

Дисциплина и поощрение

В последние годы шли самые жаркие споры о формах наказания, в процессе воспитания. Большинство этих споров вертелось вокруг наказания физического, например, стоит ли шлепать детей. У прикладной психологии развития есть что сказать по этому поводу, и в немалой степени благодаря исследованиям эффективности (или безрезультатности) наказаний, проводившимся десятилетиями. Вывод, сделанный исследователями: в общем и целом, наказание является довольно неэффективным способом управлять поведением ребенка. Так как единственная цель наказания состоит в том, чтобы подавить нежелательное поведение, оно всегда направлено на какой-то конкретный проступок. При этом нет никакой гарантии, что ребенок, наказанный за одно, не пойдет и не натворит что-нибудь другое, тоже совершенно нежелательное. В результате родители, пытаясь управлять поведением ребенка только через наказание, сами оказываются в порочном кругу наказаний и взысканий и вовлекают в него ребенка, рискуя получить либо забитое, исполненное всяческих страхов существо, либо агрессивного звереныша, огрызающегося в ответ на любое, самое невинное замечание.
В качестве альтернативы психологи предлагают попытаться выбраться из ловушки наказаний, по крайней мере, в том, что касается повседневного поведения ребенка. Гораздо больший эффект получается, когда родители (и вообще взрослые) старательно нахваливают ребенка за хорошее поведение, а не ругают за каждое упущение. Тогда обучение идет от позитивного восприятия, а не от негативного, и ребенок гораздо быстрее, а главное, прочнее усваивает, как следует себя вести, а поступать не следует. Тем родителям, которые привыкли применять наказание, и тем, чьи дети ведут себя особенно плохо, очень трудно перейти от наказаний к похвале, потому-то психологам и приходится так много работать с родителями, чтобы научить их этому.
Поощрение вовсе не означает, что ребенку следует давать деньги или сласти. Самым большим и желанным поощрением является внимание, ведь в действительности многие дети начинают безобразничать просто потому, что это — единственный путь обратить на себя вожделенное внимание родителей. Поэтому одна из задач психолога — научить родителей чаще замечать, когда ребенок ведет себя хорошо, и высказывать одобрение. Вроде бы это очевидно, и некоторые родители делают это, не раздумывая. Но немало родителей, чье внимание постоянно занято всякими проблемами и собственными потребностями, и вот их-то переучить бывает очень трудно. Впрочем, научившись, они очень быстро понимают и признают, что дополнительные усилия, которые приходится делать ради ребенка, более чем окупаются заметным улучшением его поведения.
Поощрение хорошего поведения не отменяет повседневной дисциплины. Дети должны понимать рамки дозволенного и в конце концов выучиваются самодисциплине, если родители умеют проявить достаточную твердость в том, что допустимо, а что — нет.
Самая простая аналогия — с физическими тренировками: встречая и преодолевая сопротивление, мышцы тела становятся крепче. Точно так же и «духовные мышцы» самоконтроля развиваются по мере того, как ребенок усваивает, что можно, а чего нельзя. Малыши, особенно начинающие ходить, невероятно своевольны. Многие, чуть что не по ним, закатывают истерику с воплями, дерганьем ногами и истериками на полу. Через это прошли, пожалуй, все родители. Но уступка в данном случае только повредит ребенку.
Родителям следует проявить твердость и воспротивиться такому детскому «прессингу». Это не жестокость, а «скорая помощь» по снятию приступа настырности, благодаря которой ребенок постепенно становится социально более «грамотным».
Обучить такой «грамоте» быстро куда труднее, и здесь многим родителям опять оказывают содействие психологи, разъясняя, как управляться со своенравным ребенком, не прибегая к физическому наказанию. В последние годы стали широко применяться некоторые методики типа тайм-аута в соседней комнате, поскольку родители поняли их эффективность. Многие родители предпочитают отвлекать ребенка (а не «подкупать»); но необходимым приложением к любому способу служит стойкость и твердое намерение не поддаваться проявлениям истеричного детского упрямства.

Социализация ребенка (подготовка к жизни в обществе)


Пребывание в семье, родной или приемной, позволяет ребенку обучиться тем правилам повседневного поведения, которые большинство людей соблюдают, сами того не замечая. Помимо этого, ребенок получает возможность непрерывного доверительного общения, на основе которого и складываются человеческие привязанности. В первые семь-восемь месяцев жизни младенец уже способен узнавать окружающих, однако он только накапливает впечатления и эмоциональные «кирпичики», из которых строит потом свои привязанности. Эти месяцы он проводит в активном общении, обучаясь базовым социальным навыкам.
Таким образом, у детей, выросших в приюте или даже просто посещавших ясли, эта страница жизненного опыта остается почти незаполненной, и в старшем возрасте им предстоит еще многому выучиться в плане общения и социального взаимодействия, в их предыдущем опыте не хватает практики, необходимой для обретения нужных навыков. Страттон (Stratton, 1983) утверждал, что у младенцев и детей постарше социальные навыки и более широкое знание мира формируются частично через случайности, то есть восприятие последствий конкретного поступка или поведения. Благодаря таким случайностям и младенец, и ребенок постарше начинает понимать, что и сам может активно влиять на происходящее, и это понимание помогает ему исследовать и углублять знание окружающего мира. Обучение происходит не только через случайности, но и через «трансакцию» (соглашение), когда один человек делает что-то в ответ на действия другого человека. Трансакцией является даже просто положительная реакция на просьбу или благодарность, но из подобных трансакций сплошь и рядом состоит наше общение. Ежедневное взаимодействие в семье дает ребенку возможность приобрести опыт обыденных трансакций, который, в свою очередь, позволяет обучиться умению жить в обществе и ладить с окружающими.
Поэтому одна из важных задач, которую часто ставит перед собой прикладная психология развития, — научить взрослых понимать и признавать роль случайности и трансакции в переживаниях ребенка и предоставлять ему для этого больше возможностей.
Ведь в ребенке, когда он исследует свою среду, формируются способности и ощущение собственного умения, которые ложатся в основу дальнейшего обучения. И в этом процессе родители, конечно же, могут оказать ребенку неоценимую помощь. Их поощрение и внимание помогают ребенку более эффективно обучаться и приобретать все новые социальные навыки и знания.

За последние 100 лет представления о процессе психологического развития детей кардинально изменились. В начале XX века существовала стойкая тенденция, утверждавшая, что развитие это связано в основном с наследственностью и воспитание особого влияния на ребенка не оказывает. Иными словами, «какой в колыбельку—такой и в могилку». Тенденция эта возникла отчасти в результате стирания традиционных социальных границ, когда представления о том, что место человека в обществе прочно закреплено за ним в силу его социального происхождения, сменились уверенностью, что это свое место необходимо завоевать собственным упорным трудом и личными достоинствами. Генетическая основа развития рационально обосновывала, например, почему одним семействам удается сохранять свое благосостояние, преуспеяние и влиятельность, а другим нет. Такое объяснение считалось тогда вполне масштабным и стало доминирующим в учении о принципах развития.

Немало было психологов, твердо убежденных именно в генетической основе развития. В американском Гезелевском институте изучения развития детей, например, даже выпустили руководство по поведению детей, в котором говорилось: «Прежде всего, признайте, что ребенок уже личность, и личность эта уже такова, какова есть, и оставьте намерения ее создать (разве что через наследственность) или изменить».

Поэтому тогдашние психологи развития в основном давали родителям рекомендации, как развивать в ребенке «природные» склонности. Это было полной противоположностью викторианской системе строжайшего воспитания, еще несколькими годами ранее столь широко распространенной в западном обществе. Новая же система утверждала, что дети — необработанные и потому ничего не стоящие драгоценные камни, которые необходимо огранить, дабы они приобрели ценность. Впрочем, она вовсе не подразумевала абсолютной вседозволенности для родителей и воспитателей, в отличие от современной, и, пожалуй, была умеренно строгой. Во всяком случае, более позитивной и менее карательной, чем предшествующая.

Сейчас мы, разумеется, понимаем, что подобные экстремальные воззрения были ошибочны, однако в течение первых 30 лет минувшего века идея пользовалась большим успехом. Детские психологи того времени по большей части пристально наблюдали за развитием младенцев и детей постарше. Отмечали ход и стадии физического и умственного развития, виды игр. Многие из тогдашних суждений повлияли на нынешние представления о развитии детей, хотя о наследственности как об основе основ и единственном значимом факторе больше не говорят.

Социальные перемены, произошедшие после Первой мировой войны, принесли с собой перемены и в прикладной психологии развития. Отчасти это было связано с деятельностью психологов-бихевиористов*, постепенно приобретавших все большее влияние. Бихевиористы придерживались диаметрально противоположных взглядов на развитие и полагали, что новорожденный — та чистая страница, на которой можно написать что угодно, или мягкая глина, которой можно придать любую форму—все зависит от приобретаемого юным человеком опыта и намерений воспитателя. По их мнению, методом проб и ошибок, не без определенных, разумеется, ограничений, но, конечно же, без физического воздействия ребенок познает окружающий мир и учится вести себя и жить в нем.

* Бихевиоризм (от англ. behaviour — поведение) — ведущее направление американской психологии первой половины XX в. Считал предметом психологии не сознание, а поведение, понимаемое как совокупность двигательных и сводимых к ним словесных и эмоциональных ответов (реакций) на воздействия (стимулы) внешней среды.

Бихевиористы, совершенно отвергая влияние наследственности, впали в другую крайность. Дж. Б. Уотсон (J. В. Watson, 1878-1958), признанный «отец» бихевиоризма, в 1924 году сказал:

«Дайте мне дюжину здоровых младенцев... и предоставьте оговоренные мною условия, и я гарантирую, что, взяв наугад любого, воспитаю из него кого угодно — врача, юриста... да хоть нищего или вора, независимо от талантов, призвания, наклонностей, профессии и даже расы его предков».

С точки зрения генетики это было абсолютно невозможно. Однако данная теория пользовалась большой популярностью, ибо замечательно совпадала с идеями построения нового, более справедливого мира, которые в то время носились в воздухе и в Британии, и в Америке. Проблема, однако, заключалась в том, что бихевиористы считали обучение чисто механическим процессом, состоящим из реакций на внешние раздражители, и неважно было, каким образом ребенок приобретал опыт. Для них это были всего лишь раздражители того или иного рода, а механизм обучения оставался лишь механизмом.

Исходя из этих взглядов в прикладной психологии развития основное внимание уделяли различным формам обучения ребенка. Правда, у психологов механистичность была не в такой чести, как у бихевиористов, возможно, оттого, что они-то имели дело с реальными детьми. Они работали и с другими формами обучения — с подражанием и распознаванием — и предпочитали исследовать, как и чему дети учатся от родителей и какие методы более эффективны: наказания, или же поощрения, или авторитарность. Тогда было проведено немало исследований форм воспитания, многие из которых еще и сегодня вполне уместны и полезны.

В 60-70-х годах известность приобрел другой подход. В нем развитие рассматривалось как сочетание факторов наследственности и обучения. Наиболее точное выражение эти взгляды нашли в работах Жана Пиаже*, разработавшего подробную теорию, в которой психологическое развитие ребенка рассматривалось как совокупность этапов, следующих друг за другом в установленной последовательности. Этапы эти обретают четкую форму и разворачиваются в процессе обучения. Последовательность их и то, как ребенок справляется с обучением, имеют генетическую основу, а вот то, что он воспринимает фактически, и то, как осваивает полученные знания, дабы обрести смысл повседневности и свое место в этом мире, является уже результатом опыта.

* Пиаже Жан (Piaget, 1896-1980) — швейцарский психолог, создатель операционной концепции интеллекта и генетической эпистемологии.

В тогдашней прикладной психологии развития очень большое внимание уделялось понятию этапов развития и концепции «готовности». Во главу угла ставился вопрос: достиг ли ребенок той стадии, когда он готов воспринимать определенную форму обучения. Родителям либо рекомендовали заниматься с ребенком, то есть давать ему тот опыт, который помог бы ему этой стадии достичь, либо давали общую «схему», позволявшую наблюдать поведение ребенка в определенной среде и опытным путем определять способы разрешения конкретных проблем, возникавших в результате.

Такое сочетание «натуры» с «воспитанием» было тогда очень модным, однако и у него имелись свои слабые стороны. Хотя Пиаже удалось наглядно показать совокупное воздействие двух факторов, все же в его теории основной упор делался на личность, индивидуальность ребенка, а социальный контекст оставлялся без внимания. Когда ученые вознамерились пересмотреть теорию Пиаже с учетом этого, выяснилось, что она сильно умаляет интеллектуальные способности ребенка: в действительности дети куда умнее и гораздо восприимчивее к сложным понятиям, чем считалось. К тому же именно этим сложным понятиям и оказалось необходимым в первую очередь обучить ребенка, дабы он мог обрести смысл повседневности.

Все эти «открытия» легли в основу обновленных методик прикладной психологии развития, которыми мы пользуемся и по сей день. Наилучшим образом современные понятия сумел выразить в своих работах Л. С. Выготский*, и это особенно интересно, поскольку, как и Пиаже, он свои идеи разработал довольно давно. Однако его труды были переведены с русского на английский лишь в 1962 году и влияние приобретали постепенно, а к концу XX века стали и вовсе считаться наилучшими в современной психологии развития вообще, и детской в частности.

* Выготский Лев Семенович (1896-1934) — психолог, автор трудов по развитию высших психических функций, мышлению и речи, психологии искусства.

Выготский не отрицал влияния на развитие ребенка как наследственных, так и социальных факторов. Но особенно интересовался он тем, как ребенок реагирует на других людей. Ведь эта реакция у детей очень сильно развита едва ли не самых первых дней. Выготский показал, как влияние окружающей среды помогает ребенку систематизировать, структурировать свой интеллект и упорядочить растущие знания о внешнем мире. Знания, которые ребенок получает от окружающих его людей, весьма разнообразны и гораздо прочнее других сведений из внешней среды.

Дж. С. Брунер*, известный психолог, на которого идеи Выготского оказали сильное влияние, говорит о таком понятии, как «опора» — род помощи со стороны взрослого, своеобразный психологический «несущий каркас», помогающий ребенку придавать расширяющемуся знанию структуру и форму. Поэтому психологи, следующие этим принципам, начинают с того, что обучают родителей поддерживать своего ребенка и помогать ему в развитии, дабы он мог обрести нравственные ценности и развить способности, которые понадобятся ему, чтобы стать полноправным, «подкованным» и ответственным членом взрослого общества.

* Брунер Джером Сеймур (Bruner, р. 1915) — американский психолог, одним из первых начавший исследования потребностей и ценностей как организующих факторов восприятия.

Все дети разные, с разными наследственными склонностями и опытом, поэтому для процесса воспитания не существует единой простой формулы. Но знания, получаемые ребенком от окружающих его людей, жизненно важны для формирования его характера, интеллектуальных навыков и вообще личности.

Еще одна значительная область прикладной психологии развития изучает, как ребенок строит отношения с близкими людьми, и как — с остальными. Этому в психологии развития было посвящено немало исследований, а прикладники применяют полученные знания, чтобы разбираться и, если нужно, помогать в семейных взаимоотношениях.

Считается, что любящие родители должны разговаривать с ребенком, даже когда он еще не родился. Любите своего малыша еще до рождения, пойте ему песни, показывайте прекрасное, признавайтесь в любви и нежности к нему!

Если хотите, чтоб у вас родился будущий "ботаник-вундеркинд", ходите на тематические выставки и проводите свое время в библиотеке, а еще лучше займитесь изучением новой науки.

Вам хочется быть родителями талантливого музыканта? Слушайте классическую музыку и почаще посещайте филармонию, оперу и концерты известных исполнителей.

Если хотите вырастить отличную домохозяйку - читайте журналы по вязанию, кулинарии и шитью.
И самое главное - встречайте и провожайте свой день в хорошем настроении и любви ко всему вокруг.

А в этом вам помогут прикольные футболки для беременных, ведь отличное настроение и оптимизм - залог рождения здорового ребенка.

Будущим мамам просто необходимо употреблять продукты радости и счастья, а это и шоколад в том числе (хотя и считается, что он ужасный аллерген, малюсенький кусочек в день вреда не принесет!). Это так же и арбуз, кизил, апельсины, которые обладают уникальными целебными веществами.