Вполне возможно, судьба Минска как столицы Республики Беларусь, самого чистого города в мире, крупного мегаполиса с фешенебельными пятизвездочными отелями, 19-этажными небоскребами «Сити», ледовыми дворцами и почти двумя миллионами практически коренных жителей могла сложиться по-другому, если бы не события 70-х годов XIX века. Именно в это десятилетие через не самый большой губернский город проложили сразу две железные дороги, навсегда превратившие Минск в важный транспортный узел и, тем самым, во многом определившие его светлое будущее. Об истории железнодорожного Минска и его вокзалов рассказывает блогер Darriuss.

А ведь судьба Минска могла быть иной, если бы в 1867 году имперский Комитет железных дорог согласился с представлением министра путей сообщения Павла Мельникова, где говорилось о том, что важнейшая для страны магистраль, связавшая бы Москву с Брестом и далее с Варшавой и Западной Европой, должна была пройти через Могилев, Бобруйск и Пинск. В этом случае крупным железнодорожным узлом, где Московско-Брестская железная дорога пересекла бы Риго-Орловскую, и, скорее всего, первейшим кандидатом на роль будущей столицы БССР, а в дальнейшем — и Республики Беларусь, стал бы Могилев. Однако тщательное исследование местности показало, что кратчайшее направление (через Оршу, Борисов, Минск) является и самым выгодным. Великая стройка империализма началась весной 1869 года с возведения Смоленского вокзала у Тверской заставы в Москве (сейчас — Белорусский вокзал) и шла очень активно. Уже в сентябре 1870 года открылся участок Москва — Смоленск, а спустя год, в ноябре 1871 года, — Смоленск — Брест.

Закладка станции Минск Московско-Брестской железной дороги произошла 23 августа 1870 года, ее торжественное открытие состоялось 16 ноября 1871-го. «Минские губернские ведомости» описывали этот праздник следующим образом: «…В назначенный день в 11 часов утра открытие совершено в присутствии начальника губернии и приглашенных управляющим дорогою лиц города Минска. После благодарственного молебствия, отслуженного Его Преосвященством, Преосвященнейшим Александром, Епископом Минским и Бобруйским, два пассажирских поезда по окроплении их святою водою отправились одновременно один в Москву, а другой в Брест при громких и радостных приветствиях многочисленных жителей Минска, собравшихся на это знаменательное для города событие». Событие было действительно знаменательным — вместе со станцией в Минске появился первый настоящий железнодорожный вокзал.

Не все знают, что в Минске было два исторических вокзала, и первый из них — вовсе не на нынешней Привокзальной площади. Брестский вокзал (в дальнейшем, с переименованием железной дороги, — Александровский) располагался в районе перекрестка современных улиц Суражской и Московской, около остановочного пункта Институт культуры и станции Минск-Сортировочный. Где-то тут.

Это было деревянное здание, построенное с открытием дороги в 1871 году и принимавшее за свою историю и императора Николая II, и будущего «отца народов» Иосифа Сталина. Работал Александровский вокзал до 1928 года, потом он был закрыт и окончательно сгорел в июне 1941 года при бомбардировках Минска. С тех пор не восстанавливался. В городе остался один крупный вокзал.

Железнодорожным узлом Минск стал уже через пару лет. В 1871 году началось строительство новой дороги, которая должна была соединить хлеборобные области Украины с крупнейшими прибалтийскими портами. В 1872 году управляющие этой Ландварово-Роменской и Московско-Брестской дорогами подписали соглашение об их соединении в губернском городе Минске. Новая магистраль вводилась в строй участками с 1871 по 1874 годы, а в 1876-м была переименована в Либаво-Роменскую железную дорогу. Станция в Минске появилась в 1873 году, более того, в Минске разместилось и управление всей дороги.

Это здание 1910 года на улице Кирова, где управление размещалось в последние годы имперской власти, сохранилось.

Вокзал на станции Минск Либаво-Роменской дороги появился в 1873 году. Это было деревянное здание длиной 47 метров, перестроенное в красном кирпиче в начале 1890-х. Два двухэтажных корпуса, украшенные башенками, объединялись одноэтажной галереей.

Вокзал назывался Виленским или Либаво-Роменским, чтобы отличать его от Брестского (Александровского). Во многом благодаря железным дорогам, население города стало быстро расти. Если в 1860 году в Минске жило всего 27 тыс. человек, то спустя 40 лет, по переписи 1897 года, — уже 91 тыс. Вид со стороны железнодорожных путей.

Виленский вокзал был сильно поврежден в результате советско-польской войны, и при реконструкции 1930—1935 годов над частью здания был надстроен второй этаж, где разместилась администрация и комнаты отдыха. До реконструкции.

И после. Обратите внимание на вывеску «Менск».

Кроме собственно здания вокзала, в комплекс с ним входила и так называемая «железнодорожная» Казанская церковь, прекрасный образец неовизантийского стиля, построенный в Минске перед самым началом Первой мировой войны, в 1914 году.

Она располагалась на современной площади Мясникова, а в 1936 году была взорвана.

Следующий этап реконструкции собственно Виленского вокзала, к тому времени оставшегося в городе единственным, приходится на самый конец 1930-х годов. В 1940 году заканчивается перестройка дореволюционного здания (арх. И. Речаник), в результате чего оно приобретает внешний вид в духе единственно верного в тот период неоклассицизма. Фото 1942 года, времен оккупации.

Впрочем, со стороны перрона дореволюционная краснокирпичная кладка предательски выдавала буржуазное происхождение здания.

Оно, естественно, пострадало в ходе освобождения города, но было быстро восстановлено в своем предвоенном виде. Фотография 1949 года показывает комплекс минского железнодорожного вокзала во всей его полноте. В левом нижнем углу заметна стройплощадка по возведению «ворот города».

Сразу после окончания войны началось и формирование парадного ансамбля Привокзальной площади, должным образом встречавшего бы гостей столицы БССР. Главным его элементом стал фронт застройки, противоположный вокзалу, который включал две 11-этажные башни, обозначавшие начало улицы Кирова. «Ворота города» ленинградского архитектора Бориса Рубаненко стали настоящим символом Минска, первым, что видят выходящие в город приезжие.

На этой замечательной цветной фотографии начала 1950-х годов — башни Рубаненко в процессе строительства. Левая половина «ворот города» была завершена раньше правой. По самой площади тогда, как и сейчас, ходили трамваи.

Обратите внимание, что на Привокзальной площади рядом с вокзалом ранее существовала типовая водонапорная башня.

Она была снесена, вероятно, перед строительством автовокзала «Центральный» (1962 год, арх. Я. Шапиро).

Пригородное и междугородное автобусное сообщение тогда было гораздо более активным, чем сейчас. Количество автобусов на стоянке автовокзала поражает.

В 1989 году, перед самым сносом старого вокзального здания, движение на площади было организовано иначе, чем сейчас.

Сам вокзал находился точно в створе улицы Кирова, замыкая ее перспективу.

А вдоль улицы Бобруйской был проложен настоящий пешеходный бульвар, куда более широкий и длинный, чем сейчас.

Железнодорожные мотивы были использованы и в декоративном оформлении «ворот города». Квартиры тут давали семьям работников дороги.

Еще одним важным элементом станции Минск-Пассажирский был построенный в 1956 году по проекту архитекторов Сергей Ботковского и Натана Шпигельмана пригородный павильон. Это единственное, что сохранилось от послевоенного комплекса до наших дней.

Прекрасное здание в высоком «сталинском» стиле было сохранено для размещения международных касс.

Современный интерьер.

Уже в начале 1970-х годов стало очевидно, что существующий комплекс вокзальных зданий, более-менее закрывая текущие вопросы обслуживания пассажиров, никак не соответствует относительно недалекой перспективе. С учетом планируемого роста количества жителей города-героя Минска на Привокзальной площади, под ней и на новой формируемой Южной площади (нынешняя Дружная) предполагалось создать крупнейший в стране транспортно-пересадочный узел. Он должен был включать: железнодорожный вокзал с международным статусом, автовокзал, систему проектируемых с южной стороны района скоростных автомобильных дорог (первое транспортное кольцо), двух намечаемых к строительству станций метрополитена, наконец, узел многочисленных маршрутов грузового, общественного и индивидуального транспорта. Имевшееся здание не могло быть приспособлено для решения задачи такого масштаба и значимости. В связи с этим в 1974 году был проведен закрытый Всесоюзный архитектурный конкурс, участвовали в котором шесть авторских коллективов: «Белгоспроект», «Минскпроект», «Белпромпроект», Белорусский политехнический институт, Белорусский институт инженеров железнодорожного транспорта (Гомель) и «Мосгипротранс». К ним присоединилось еще три встречных проекта, разработанных молодыми архитекторами из Москвы, Бреста и Минска. Таким образом, в середине 1970-х на суд жюри было представлено сразу 9 проектов нового минского железнодорожного вокзала, однако ни один из них, по мнению экспертной комиссии, в полной мере не удовлетворил ее требованиям. Рассмотрим конкурсные проекты подробнее.

Первая премия по итогам конкурса не присуждалась, зато были даны сразу две вторых премии. Обладателем первой из них и признанным лидером в архитектурно-художественной композиции стало предложение «Белгоспроекта» (арх. В. Белянкин, В. Черноземов и др.). Молодые белорусские архитекторы предложили подвесить бетонный объем-плиту вокзала (высотой в несколько этажей) к двум опорам на вантах. Такой художественный образ должен был символизировать мост между Востоком и Западом. Фантастическое и крайне трудно реализуемое инженерное решение.

Вторую вторую премию получил проект «профильного» столичного института «Мосгипротранс» (арх. В. Батырев, Я. Виноградов, А. Сухорукова, Л. Казачинский), специализировавшегося на создании транспортных сооружений. Архитекторы предложили включить существующие здания в состав нового комплекса. Сформированный таким образом единый двухсотметровый фасад вокзала ритмично расчленен выступающими эркерами двух верхних глухих этажей. Последние высоко подняты над основными пассажирскими помещениями и содержат внутри комнаты отдыха.

Комнаты длительного отдыха (фактически полноценная гостиница) выходят на открытые террасы, запроектированные по периметру внутренних дворов. Кроме этого, предложение «Мосгипротранса» характеризовалось активным использованием подземного пространства площади и строительством в ее западной части крупного павильона метрополитена шестиугольной формы. Жюри отдельно отметило тщательность проработки предложения москвичей, фактически представивших не эскизный, а реальный архитектурный проект, где было предусмотрено даже «помещение для мойки яиц в ресторане» (!).

Кроме двух вторых премий, были присуждены 4 поощрительные. Предложение «группы архитекторов Москвы и Бреста» (арх. А. Асадов, Ю. Кузьмин, Ю. Мартынов, Б. Школьников): вокзал представлял собой три террасы, поднимающиеся в сторону перрона с устройством на Привокзальной площади рамп-эстакад к первой террасе. В створе улицы Ленинградской проектировалось высотное здание.

Архитекторы «Минскпроекта» (П. Геллер, Л. Думановская, Д. Кудрявцев и др.) предложили спрятать транспортные потоки под землю, на уровне площади оставив только пешеходов. Вокзал представлял бы собой огромный стеклянный объем с покрытием в виде полупрозрачных складчатых конструкций. Со стороны автовокзала «Центральный» к нему пристраивалась высотка гостиницы, напротив «ворот города» создавалась высокая свободно стоящая арка.

Проект гомельского Белорусского института инженеров железнодорожного транспорта (арх. Н. Правдин, Г. Ташкинов, В. Саенко и др.) — достаточно традиционное предложение мощного, расчлененного окнами-нишами двух-трехэтажного здания вокзала и стоящей в створе улицы Ульяновской 22-этажной гостиницы.

Последняя поощрительная премия досталась совместному коллективу молодых архитекторов «Белгоспроекта» и «Минскпроекта» (В. Даниленко, Е. Дворак, З. Толстикова). Авторы, вдохновленные Центром Помпиду в Париже, предложили сохранить оба старых здания вокзала (основного и пригородного). Стеклянный параллелепипед нового вокзала «парил» над имеющимися постройками, не загораживая их. Все коммуникации (вроде лестниц или эскалаторов) выносились, по парижскому примеру, на фасад здания. В составе вокзала проектировался крупный торговый комплекс, что тогда было признано «дискуссионным», но нашло бы горячее одобрение сейчас.

Еще три проекта остались вовсе без премий. Московские архитекторы А. Годер, Н. Голубев, Я. Парецкий смещали основное вокзальное здание к улице Ленинградской, тем самым теряя ориентацию на «ворота города» Рубаненко. Сам вокзал представлял собой невыразительную коробку, накрывающую собой и все пути.

«Белпромпроект» (арх. А. Наконечный) предложил, по мнению жюри, схематичный, недостаточно выразительный художественный образ, во многом напоминающий предыдущий московский вариант.

Наконец, группа архитекторов Белорусского политехнического института во главе с И. Бовтом и вовсе сохраняло все существующие здания, упрощая («осовременивая») пластику их фасадов и объединяя их единой системой навеса-кровли.

Свое решение экспертная комиссия принимала целый месяц, это было начало длительной, растянувшейся без малого на 30 лет эпопеи. В конечном итоге вручив две вторые премии, она рекомендовало именно получившие их предложения «Белгоспроекта» и «Мосгипротранса» к дальнейшей проработке. Увы, авангардный белорусский проект вантового «вокзала-моста» быстро потерял актуальность. Его авторский коллектив с головой погрузился в проектирование Дворца пионеров (нынешний Дворец молодежи на Комсомольском озере), длительное строительство которого сопровождалось многочисленными проблемами. Заказ на минский вокзал автоматически достался «Мосгипротрансу», которому вскоре стало не до братских республик. Коллектив главного транспортного архитектурно-проектного института СССР оказался занят темой Байкало-Амурской магистрали, а «минский» заказ был передан в более мелкий институт «Мосжелдортранс».

Коллектив «Мосжелдортранса» (арх. Я. Шамрай, Е. Васильев, Э. Каган, Б. Спичак), проанализировав все 9 предложений конкурса 1974 года и по возможности учтя замечания экспертной комиссии, предложил следующий вариант здания на 6 тыс. дальних и 3 тыс. пригородных пассажиров для Минска. Пригородный павильон 1955 года сохранялся, основной вокзал был признан аварийным и не подлежащим реконструкции, зато подлежащим сносу. На его месте строилось три новых отдельных объема: пассажирское здание на Привокзальной площади с ориентацией на «ворота города», перпендикулярный ему конкорс (зал кратковременного ожидания пассажиров) над первыми четырьмя железнодорожными путями, самостоятельный высотный корпус в створе улицы Ульяновской (так называемый «Служебно-технический корпус») с административными помещениями и комнатами длительного отдыха. В подземном пространстве Привокзальной площади планировалось организовать стоянки на 700 автомобилей и торговый центр для пассажиров.

Разрез комплекса. По проекту «Мосжелдортранса» успели построить конкорс и треугольный Служебно-технический корпус.

Собственно, именно так выглядел бы минский железнодорожный вокзал, протяни Советский Союз еще лет пять.

Но СССР развалился, старое здание вокзала, приведенное, по некоторым данным, в окончательную негодность и пошедшее трещинами, были вынуждены снести, и столица только-только получившей независимость страны осталась вовсе без вокзала, только с двумя его рудиментами — достаточно печально выглядящими конкорсом и высотным Служебно-техническим корпусом, где сейчас размещается гостиница «Экспресс». Последний — 12-этажная треугольная невпопад поставленная башня — выглядит особенно несуразно.

В 1992 году, спустя 16 лет после первого, был проведен второй, уже республиканский конкурс на достройку вокзала с учетом имевшейся ситуации: старого здания уже нет, вместо него выстроены высотка и конкорс, с которыми надо было что-то делать. Так выглядело предложение «Минскгражданпроекта» (арх. В. Даниленко, Ю. Комиссаров, Г. Перлина).

Однако победу в конкурсе одержал коллектив «Минскпроекта», возглавляли который хорошо ныне известные архитекторы Виктор Крамаренко и Михаил Виноградов. Так выглядело их оригинальное предложение. (Обратите внимание, что изначально предполагалось включить в единый комплекс и пригородный вокзал, а также продлить его на восток вдоль улицы Бобруйской. Железнодорожные пути накрывались единым вантовым покрытием.)

Фасад вокзального комплекса. На месте автовокзала «Центральный» проектировался многоуровневый паркинг, а сам автовокзал переносился на Южную привокзальную площадь (современную Дружную). Как показала практика, от этой идеи, позволившей бы несколько разгрузить Северную привокзальную площадь, в итоге отказались. Автовокзал «Центральный» остался на своем месте, получив только довесок в виде достраиваемого ныне огромного торгового и бизнес-центра.

Еще одним правильным, но, увы, нереализованным (по крайней мере пока) предложением тандема Крамаренко — Виноградов было продление конкорса на юг и соединение его в будущем с планируемым Южным железнодорожным вокзалом. От идеи серьезного освоения южной площади, похоже, навсегда отказались, ограничившись созданием там автобусной станции.

Подземное пространство Привокзальной (Северной) площади планируется освоить с устройством предложенных еще в 1970-е годы автостоянок во время строительства третьей линии метрополитена, одна из станций которого («Вокзальная») должна образовать пересадочный узел с существующей станцией «Площадь Ленина» как раз в районе площади.

Строительство здания началось только в 1995 году и из-за проблем с финансированием растянулось на 6 лет.

В конце концов новое здание, стройка которого (наряду с аналогичным долгостроем Дворца Республики) стала одним из символов 1990-х годов, открылось в 2001-м, частично функционируя с конца 2000 года.

Минский железнодорожный вокзал, наследник Менска-Виленского, — уже четвертое здание на этом месте (пятое, если считать запроектированный московский вариант) — хорошо символизирует достижения современной белорусской архитектуры. Пятиэтажный центральный корпус с двумя подземными этажами силуэтом своего пирамидального купола замыкает улицу Кирова.

От него влево и вправо расходятся крылья, композиция которых построена по принципу консольного нависания верхних этажей над нижними.

Центральная часть главного фасада выполнена полностью остекленной, что дало возможность визуально связать атриум вокзала с Привокзальной площадью.

Особенно впечатляюще это выглядит для спускающегося с верхних этажей гостя города-героя. Перед ним открывается эффектная панорама башен Рубаненко и перспектива улицы Кирова.

Главное место внутри здания занимает атриум, многосветный «операционно-распределительный зал» с компоновкой вокруг него всех внутренних этажей.

В правом крыле размещены зал ожидания, кассовый зал, почта, банк, буфеты и прочие важные для пассажира учреждения.

В левом крыле — еще один кассовый зал, отделение милиции, помещения для официальных делегаций, торговая зона, зона общественного питания. Связывает левое и правое крылья мост, проходящий прямо над основным объемом атриума. Особенное внимание обращает на себя расположенная прямо по центру мостика плитка из цветного металла.

Если встать на нее и задрать голову вверх, то можно увидеть, что находишься ты прямо под центром главной пирамиды вокзала. Говорят, в особенные дни, если долго находиться в этой точке, аккумулированные главной пирамидой потоки энергии стабильности и процветания переносят тебя в благословенные годы доллара по 2200.

На строительстве нового вокзала, пусть и шло оно долго, не экономили. Фасады облицованы светло-серым гранитом с испанского месторождения Бранко-Баррокал, стеклянные витражи — французские в немецких алюминиевых переплетах. Все современные материалы, с которыми ассоциируется белорусская архитектура на текущем этапе своего развития, использованы и тут: полированная и матовая нержавеющая сталь, металлокерамика, полированный гранит, керамическая плитка, подвесные потолки из металлических реек и прочая богато выглядящая отделка.

В 1974 году, при проведении первого архитектурного конкурса, экспертная комиссия «вменяла в вину» некоторым представленным проектам, что в них слабо учитывается архитектурное окружение будущего главного вокзала БССР, почти целиком на то время сформированное из застройки первого послевоенного десятилетия. Смотря на Привокзальную площадь сейчас, спустя почти 40 лет, понимаешь, как наивны были те архитекторы, жившие в идеальной вселенной, где новые здания пытались вписывать в существующее окружение.

Сейчас на Привокзальной площади Минска образца 2012 года скорее уже парадная застройка 1950-х годов выглядит инородной на фоне буйства синего стекла, серого полированного гранита и бежевого вентфасада. 

Realt.onliner.by и известный блогер Darriuss продолжают совместный проект. Сегодня в авторской колонке ведущего — увлекательный рассказ об истории и архитектуре минского микрорайона «Восток».

Во второй половине 1950-х советская архитектура вообще (и архитектура жилых зданий в особенности) вступила в период по-настоящему кардинальных преобразований. Волевым решением коммунистической партии, советского правительства и лично товарища Хрущева, под уничтожающую критику «излишеств» эпохи освоения классического наследия начался перевод домостроения в Союзе на индустриальные рельсы. На практике это означало переход к массовому строительству жилья из готовых изделий, произведенных на домостроительных комбинатах. В Минске строительство первого района нового типа развернулось в 1958 году ― между бульваром Толбухина и улицей Волгоградской. В течение следующего десятилетия на бывших городских окраинах сформировалось сразу несколько новых крупных жилых массивов. Основным их достижением и показателем было внедрение на практике принципа «одна семья ― одна квартира».

Одной из главных стройплощадок стал север Минска. В 1960-е началось крупномасштабное освоение территории, позже она сформировалась в жилой район «Зеленый Луг». Одновременно с этим разрабатывался проект застройки наиболее ответственного участка в северо-восточной части города. Въезд со стороны Москвы, начало главной городской магистрали должны были быть оформлены соответствующим столице союзной республики образом. В течение 15 лет здесь, между Ленинским проспектом и небольшой речкой Слепянкой, был построен торжественный ансамбль. Он во многом определил лицо города и стал одним из крупнейших достижений белорусской советской архитектуры.

Под застройку экспериментального микрорайона «Восток-1» был отдан участок площадью52 га, ограниченный современным проспектом Независимости, улицами Калиновского и Кедышко. Здесь было построено более 200 тысяч квадратных метров жилья. С большим или меньшим комфортом тут расселили 23 тысячи человек.

Республиканский конкурс на лучший проект «Востока-1» провели еще в 1963 году. Его победителями объявили сразу два творческих коллектива: московский ЦНИИЭП жилища (Центральный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования жилища, архитекторы П. Волчок, А. Андронников, А. Веденин и др.) и родной минский институт «Белгоспроект» (архитекторы В. Аникин, Я. Линевич, Г. Трушникова). Предложение москвичей, например, выглядело следующим образом (для ориентации: в правой части фотографии тогдашний Ленинский проспект).

Естественно, из-за наличия сразу нескольких победителей в конечном итоге Госстрой БССР и Союз архитекторов республики приняли к реализации третий вариант. В 1967 году на основе конкурсных проектов ЦНИИЭП жилища и «Белгоспроекта» уже в институте «Минскпроект» совместной авторской группой архитекторов сразу трех институтов был разработан окончательный проект планировки «Востока-1» (архитекторы Л. Гафо, В. Аникин, П. Волчок, Г. Горина, Е. Дятлов). Район наконец приобрел знакомый всем вид.

Итак, «Восток-1» можно разделить на три условные части. В южной, примыкающей к проспекту Независимости, планировалось возведение четырех групп 16-этажных домов (по 2 дома в каждой) с пристроенными общественными блоками. Проектировались и три протяженные девятиэтажные здания между ними. В северной трети на холмистом рельефе размещались две группы из трех высоток башенного типа. Перемежались они девятиэтажками различной конфигурации. В центре же проектировалась общественная зона с внутрирайонным бульваром, вдоль которого концентрировались школы, детские сады, библиотека, торговый центр и еще пять высотных 12- и 16-этажных жилых домов. Строительство всего этого комплекса началось в 1967 году.

Лицо «Востока-1» определяют, конечно, 16-этажные высотки, расположенные вдоль проспекта Независимости. Изначально предполагалось строительство всего четырех широких в плане жилых домов (смотри макет ЦНИИЭП жилища выше), разделенных протяженными девятиэтажками с учреждениями соцкультбыта и торговли на первых этажах. В процессе дальнейшей проработки проекта высотные акценты были изменены на более компактные объемы с сохранением высотности, но увеличением количества зданий в 2 раза (до 8 штук). При этом четыре жилые башни формировали красную линию проспекта, а еще четыре строились несколько в глубине района. Так они образовывали вместе с соседними девятиэтажками монументальный фон для первой четверки.

Еще одним принципиальным отличием от первоначального проекта был вынос торговых и прочих общественных заведений с первых этажей девятиэтажек в специальные, пристроенные к высотным 16-этажным зданиям, объемы.

Так выглядит одна из построенных вдоль проспекта Независимости групп зданий. Пара 16-этажек, блок общественных учреждений, протяженный 9-этажный жилой дом со сквером перед ним.

Перспектива парадного фасада микрорайона «Восток-1» с противоположной стороны проспекта Независимости.

И тот же вид в обратную сторону. Как видно, спаренные высотки в определенных ракурсах образуют единый крупномасштабный фасад.

Похожий ракурс с открытки 1985 года.

От проспекта микрорайон отделен специально запроектированным местным проездом (слева). Последний служил для подъезда к предприятиям соцкультбыта, к жилым домам, к въезду внутрь района, для стоянок относительно редких тогда еще личных автомобилей.

В плане 16-этажки состоят из двух сужающихся от центра жилых блоков, сдвинутых один к другому в лестнично-лифтовой зоне. В каждом блоке по четыре квартиры (1-2-3-3). Всего в 16-этажных жилых домах первой линии по 112 квартир, второй ― 120 квартир.

Все эти 16-, 12- и 9-этажные здания представляют собой экспериментальные проекты, индивидуально разработанные для данного микрорайона на основе типовых изделий серии 1-464 (архитекторы Г. Сысоев, И. Попова, И. Журавлев).

Глухие торцы 16-этажек первой линии декорированы огромными красочными мозаиками, созданными Александром Кищенко, одним из крупнейших белорусских художников-монументалистов. Для пущей красоты и «учитывая важность эстетических задач, которые решает въезд в город», в духе модной в то время темы «синтеза искусств».

Всего этих панно четыре: «Минск ― город-герой», «Минск ― город-труженик», «Минск ― город науки», «Минск ― город искусства». Все четыре мозаики охраняются государством. Видимо, это самые свежие (по времени создания) произведения в списке историко-культурного наследия Беларуси.

Фрагменты мозаик.

Из 16-этажек второй линии орнаментом в национальном духе украшен торец только одной, близкой к центру. Остальные ― без дополнительного декора.

Чтобы максимально подчеркнуть тему въезда в город, блоки 16-этажек, обращенные к проспекту, были запроектированы 14-этажными. На сэкономленном таким образом пространстве предполагалось создать «крышу-сад» с огромным козырьком-консолью, куда можно было бы попасть через холл 15 этажа дальнего от проспекта блока. Кроме отдыха трудящихся после рабочего дня и в выходные, предполагалось использовать крыши и в качестве смотровых площадок. Увы, но суровый климат и не менее суровые нравы советских людей не позволили реализовать эту такую модную сейчас тему «эксплуатируемой кровли».

Между местным проездом и жилыми зданиями архитекторы запроектировали довольно обширную зеленую зону-бульвар, неплохо благоустроенную тогда и реконструированную сейчас. Обратите внимание на плафоны фонарей в форме расположенной напротив Национальной библиотеки.

В пристроенных к жилым домам блоках общественных учреждений были размещены продовольственный, промтоварный, книжный, цветочный и хозяйственный магазины. Также ― магазин товаров для новобрачных с оптимистичным названием «Счастье», магазин «Союзпечать», кафе, парикмахерская и прочие важные для человека заведения. Советским архитекторам надо отдать должное: инфраструктура (особенно в подобных экспериментальных районах) создавалась максимально полная. Она фактически позволяла жителям микрорайона не выезжать за покупками или для отдыха в центр города, соседние жилые районы. Сравните этот подход с современными реалиями, когда созданию инфраструктуры в новейших спальниках внимание практически не уделяется. В лучшем случае место оставляется под какой-нибудь торговый комплекс и очередной спортивный объект типа ледового дворца.

Облицовка угловой части общественного блока.

Оформление входной группы.

Фрагмент общественного блока.

Кроме пристроенных объемов, учреждения соцкультбыта были запроектированы и в первых этажах 16-этажек. Вот, например, почтовое отделение (а имелись еще сберкасса, аптека и так далее).

Еще две 16-этажки были построены (вероятно, позднее) в глубине района, ближе к ул. Кедышко. Интересно, что их торцы уже не глухие, а прорезаны узкими окнами-бойницами.

Оформление подъездов в высотных домах первой линии...

... и второй. Все здания в последнее время реновированы. К счастью, без их покраски в любимые цвета современных белорусских архитекторов: розовый и желтый.

Еще одним экспериментом, который отрабатывался на «Востоке-1», было частичное использование в строительстве жилых домов специально разработанных панелей с рельефной поверхностью. Вот образец ее на 16-этажке второй линии 1976 года постройки (см. на правом блоке).

Однообразность, монотонность панельной застройки были, наверное, главным из ее эстетических недостатков. Архитекторы по мере сил пытались это исправить: введением поворотных секций и, соответственно, строительством криволинейных зданий и зданий со сдвигом секций, возведением домов переменной этажности, покраской панелей в контрастные цвета. Что касается последнего, то в Минске такая практика была реализована, например, в жилых районах «Зеленый луг» и «ул. Серова». Наконец, на «Востоке» были применены рельефные панели, размещенные на фасаде зданий в строгом геометрическом порядке.

Как показало будущее, эксперимент остался только экспериментом. Отечественное домостроение такие излишества не осилило.

В протяженных девятиэтажках, выходящих на проспект, для удобства сообщения с внутриквартальной застройкой были прорезаны вот такие двойные арки с размещением входной группы дома посередине.

Южная половина «Востока-1» застроена в основном пяти- и девятиэтажными зданиями, собранными из изделий серии 1-464.

Большая часть зданий реновирована, но встречаются и последние единичные экземпляры в аутентичном виде.

Районная АТС.

Ближе к центральному бульвару созданы три парные группы из изломанных в плане 9-этажек (внутри кварталов) с высотными 12-этажными акцентами, выходящими на бульвар.

Центральная часть микрорайона, где размещена группа дошкольных (шесть садов) и средних (2 школы) учебных заведений освобождена от автомобильного движения с устройством пешеходной улицы. Вот ее начало в западной части. Справа ― детская библиотека, чуть далее видна одна из трех 12-этажек, ритмично расставленных вдоль бульвара.

Детская библиотека.

Библиотека пристроена к новейшей паре 16-этажек.

Общая перспектива бульвара. Справа на северной стороне ― зона детских садов, слева ― школ. Предполагалось, что советские люди (в перерывах между строительством коммунизма и борьбой за мир во всем мире) смогут использовать эту улицу для прогулок и общения.

Все детские сады и одна из школ типовые, популярных в Минске конца 1960-х ― первой половине 1970-х серий. Но вот вторая школа (на 40 классов, фото слева), примыкающая к районной водно-парковой зоне, построена по экспериментальному проекту Э. Гольдштейна, А. Соболевского и других.

Учебные корпуса объединены в один блок вокруг внутреннего дворика. К нему примыкает спортивный корпус с плавательным бассейном. В то время школьные бассейны появлялись не только в Острошицком городке.

Спортивный корпус на переднем плане с игриво выглядывающим Алмазом Знаний на фоне.

Экспериментальная школа на 40 классов с внутрирайонного бульвара (справа вдалеке).

Упирается пешеходный бульвар в торговый центр «Восток-1».

Здание, построенное в 1973 году, сейчас реновировано.

Так оно выглядело раньше. В его состав входили продовольственный, овощной и промтоварный магазины, мастерские металлобытремонта, обувная, приемный пункт прачечной и прочие учреждения.

За торговым центром (его фрагмент заметен у правого края фотографии) ранее стоял самолет АН-12 с пневматическим тиром внутри. В конце 1990-х его, увы, утилизировали.

В северной части района рельеф становится куда более холмистым. Здесь авторы разместили две группы из трех одиночных высотных башен. В районе экспериментальной школы ― 12-этажки, собранные в 1973 году из изделий серии М464.

Вот они же на старой фотографии, сделанной от ТЦ «Верас» в соседнем микрорайоне «Восток-2».

Сейчас территорию облагораживают мамонты.

Наконец, вторая высотная группа размещена в районе перекрестка современных улиц Калиновского и Всехсвятской. Это три 16-, 18- и 20-этажных жилых дома из монолитного аглопоритобетона, возведенных методом скользящей опалубки.

Здания проектировал московский архитектор Александр Белоконь (ЦНИИЭП жилища совместно с Н. Грачевой и белорусским архитектором Г. Сысоевым из «Минскпроекта»). Чуть раньше был построен еще один дом этой серии (крайний справа) в микрорайоне «Восток-2» рядом с ТЦ «Верас». Точно такая же высотка имеется и на ул. Ландера в Курасовщине.

Эти жилые башни занимают самую высокую точку района. Склоны холма дополнительно укреплены мощной подпорной стенкой, облицованной природным камнем.

Когда деревья были маленькими. Открытка 1980-х с видом на северную половину микрорайона «Восток-1» от канала Слепянской водной системы.

Между двумя северными высотными группами было построено несколько криволинейных в плане девяти- и пятиэтажных зданий. Они состоят из блок-секций, расположенных со сдвигами и поворотами. Эта застройка хорошо видна в центре в дальней части снимка. В дальнейшем практика строительства криволинейных длинных домов была распространена и на другие минские жилые районы. Например, на Серебрянку.

Рендер образца 1970-х. К уже построенным жилым домам аккуратно подрисованы еще проектируемые башни Белоконя.

Все здания в северной части района построены на перепаде рельефа. Из окон нижних этажей домов слева можно было заглядывать в окна верхних этажей домов справа.

Границей же «Востока-1» в этой части служит канал Слепянской водной системы. Вокруг него создана зона отдыха для жителей окружающих кварталов.

В 1970-80-е годы «Восток-1» был одним из самых престижных для проживания районов города. Полноценная инфраструктура, неплохая экология, отличное благоустройство позволяло местным жителям с удовольствием строить социалистическое общество, бороться за досрочное выполнение (а может даже и перевыполнение) плана, догонять и обгонять Америку и протестовать против агрессивных рейгановских планов «звездных войн» и размещения милитаристских «Першингов» в Западной Германии.

Сохраняет статус «выше среднего» первый «Восток» и сейчас. Экспериментальный район советского разлива по инерции получает второе дыхание. Ведь рядом построена Национальная библиотека, идет освоение сопредельных территорий под многофукциональные торговые, развлекательные, деловые, но преимущественно, конечно, жилые комплексы,

К сожалению, парадный ансамбль въезда в Минск был реализован не до конца. Помимо экспериментов с «Востоком-1» и новым зданием Национальной библиотеки, в этом же месте, ныне застраиваемом сомнительным с архитектурной точки зрения комплексом «Маяк Минска», в 1970-е планировалось создание университетского городка для БГУ. Его новый главный корпус должен был выглядеть следующим ошеломительным образом.

Realt Onliner продолжает изучать историю архитектуры Минска. Сегодня в авторской рубрике известный блогер Darriuss рассказывает об одном из крупнейших градостроительных проектов столицы — Немиге.

«В лето 6575. Заратися Всеславъ, сынъ Брячьславль, Полотьский, и зая Новъгородъ. Ярославичи же трие — Изяславъ, Святославъ, Всеволодъ, — совокупивше воя, идоша на Всеслава, зиме сущи велице. И придоша кь Меньску, и меняне затворишася вь граде. Си же братья взяша Менескъ, исьсекоша мужи, а жены и дети взяша на щиты, и поидоша кь Немизе, и Всеславъ поиде противу. И совокупившеся обои на Немизе, месяца марта вь 3 день. И бяше снегъ великъ. И поидоша противу собе, и бысть сеча зла, падоша мнозе, и одоле Изяславъ, Святославъ, Всеволодъ, а Всеславъ бежа».

При таких обстоятельствах под 1067 годом впервые в летописных источниках («Повесть временных лет») упоминаются Минск и Немига. Историки до сих пор дискутируют, где все-таки располагался тот Менескъ и где конкретно находилась та Немиза (и вообще, что имел в виду летописец: реку или город?), но одно определенно: уже 944 года эти топонимы невозможно представить друг без друга. Минск есть Немига, Немига есть Минск. Здесь в XI веке «была сеча зла», здесь был деревянный замок, откуда наш современный город и «пошел есть», здесь должна была быть первая минская каменная церковь, здесь находился Нижний Рынок, один из торговых центров старого Менска, здесь сохранилось его старейшее к настоящему моменту здание, здесь в мае 1999-го в давке погибло 53 человека.

В конце 1960-х — начале 1970-х старая Немига перестала существовать. Исторический центр Минска разорвали на 2 части ради идеи строительства Нового Идеального Города, снеся мимоходом целые кварталы «старых сараев», одно-, двухэтажной застройки XVIII—XIX—начала XX веков. Немига должна была стать триумфом советской архитектуры Минска, а стала ее самым одиозным провалом. Мучительная история одного из крупнейших городских градостроительных проектов второй половины XX века, 40 лет чудовищных ошибок и несомненных достижений все на тех же кровавых берегах Немиги, маленького района, который есть целый город.

В первой половине XX века Немига представляла собой узкую кривую улочку с очень плотной малоэтажной застройкой. Одноименная река к тому времени сильно обмелела, по сути превратившись в небольшой ручей. Протекал он в обычной канаве, накрытой сверху деревянным настилом, формирующим центральную часть улицы. На снимке 1920-х этот участок хорошо виден.

Несмотря на свои скромные размеры, этот ручей имел нехорошее свойство по любому мало-мальскому поводу (типа проливных дождей или весеннего таяния снега) бурно разливаться, затапливая и саму улицу, и здания, ее формирующие. Все это доставляло массу неудобств горожанам, и в 1924 году было принято решение заключить остатки летописной реки в бездушный бетонный коллектор. Работы продолжались два года, и так Немига ушла под землю. Это можно считать первым этапом реконструкции района. Второй случился только через 40 лет.

Застройка Немиги более-менее уцелела в годы войны. До второй половины 1960-х тут были сплошные кварталы вполне типичного для территории бывшей Речи Посполитой вида. Кривые улицы, жмущиеся друг к другу невысокие домики с дворами-колодцами и лавками-магазинами на первых этажах — то, что многие привыкли называть Старым городом со всей вытекающей из этого понятия атмосферностью и уютностью. Проблема у Немиги была одна — городским властям она была не нужна.

Все эти домики XVIII—начала XX веков, пережившие несколько войн, потопы и зачастую небрежное отношение живущих в них людей, дряхлели, ветшали, теряли товарный вид, приобретая вид трущобный. Тут, конечно, не было архитектурных шедевров, просто обычная рядовая городская среда, но среда историческая, формирующая то, что называется genius loci, духом места. Перекресток Немиги и Витебской, середина 1960-х.

Сейчас нам остается только предполагать, какой была бы Немига, если бы вместо сноса ее реконструировали, хотя бы по принципу Троицкого предместья. Возможно, здесь была бы пешеходная зона с магазинами, ресторанами и галереями. Может быть, тут фланировали бы стаи туристов с большими фотоаппаратами, умиляясь атмосфере старого Минска. Но это, признаемся себе честно, скорее про какую-то другую страну. Перекресток Немиги и Островского, первая половина 1960-х. За правой границей кадра Петропавловская церковь.

Но это сейчас уважение к архитектурному наследию так широко распространилось, по крайней мере на словах. В 1960-е, годы неистового научно-технического прогресса и веры в безграничные возможности человека, подобная архитектура как ценность сама по себе не воспринималась, а скорее ассоциировалась с проклятым беспросветным прошлым. Для строительства нового города требовалось сначала до основания разрушить старый.

Первой ласточкой стало возведение на площади Свободы, прямо на склоне холма, спускавшегося к Немиге, нового здания института «Белпромпроект» (1963—67, арх. Н. Шпигельман, Л. Мицкевич, инж. А. Эльтерман). Для Минска середины 1960-х оно смотрелось, конечно, революционно — такой апофеоз шестидесятнической архитектуры, первое в Минске каркасно-панельное здание из монолитного сборного железобетона и стекла.

И выглядело оно изначально куда лучше, чем после реконструкции 1980-х. Стильный минимализм, строгие геометрические формы, ленты сплошного остекления, разделенные только светлыми полосами межэтажных перекрытий. На фоне маленьких ветхих домиков Немиги это был настоящий символ современной, актуальной и очень модной на то время архитектуры, символ нового времени, символ светлого будущего. Было что-то концептуальное в том, что он был выстроен прямо посреди исторического центра. 1960-е.

Сейчас, конечно, мы воспринимаем его как «грубое вторжение бездушного стекла и бетона в историческую ткань города», сокрушаемся над разрушенной атмосферой урбанистической среды и инородностью в ней облика пришельца, но допускаю, что в те годы контраст старого и нового производил на обывателя ошеломительное впечатление и совсем не повергал его в тоску и меланхолические размышления о порушенной вандалами-коммуняками старине.

Тем не менее, жертвой «Белпромпроекта» стала т. н. «Холодная синагога», возможно, старейшее здание Минска (есть датировка его и 1570-ми годами, хотя, скорее всего, оно, конечно, более позднее). На замечательной картине Мая Данцига «Мой горад старажытны, малады» (1972) синагога видна в правом нижнем углу, расположенной вплотную к «Белпромпроекту». Слева строится Дом моды.

Сотрудники же «Белпромпроекта», вероятно, в наказание за плохую карму здания, страдали от холода зимой и от жары летом. Сама же стекляшка за 20 лет изрядно потеряла в свежести облика и в конце 1980-х была реконструирована. Процесс реконструкции запечатлен на следующей фотографии.

В своей уныло-серой инкарнации «Белпромпроект» простоял еще два десятка лет, раздражая своим, прямо скажем, неприятным видом большую часть горожан и гостей столицы. Решимости снести здание у городских властей не хватило, и в итоге было принято решение лишь о его реновации. Не знаю, случайно так получилось или это было целью архитекторов, но проектный институт попытались в какой-то степени вернуть к оригинальному облику 1960-х, восстановив сплошные стеклянные ленты.

Только стекло было выбрано не прозрачное, а зеркальное, а межэтажные перекрытия облицевали популярными ныне панелями бежевого цвета.

После окончания работ над «Белпромпроектом» решили взяться и за соседний район. Впервые светлая мысль построить прямо посреди Старого Минска новый городской общественный центр пришла в головы советских архитекторов в конце 1960-х. Источником вдохновения, по всей видимости, служил реализованный в столице нашей родины городе-герое Москва ансамбль проспекта Калинина, сейчас больше известный под названием Новый Арбат. Напомню, что в 1964—68 годах в Москве по проекту группы архитекторов во главе с Михаилом Посохиным был построен крупный общественный комплекс: одна сторона проспекта была сформирована из 26-этажных административных зданий, напоминающих раскрытые книги, стоящие на подиуме из 2-этажных магазинов. Другая сторона образована пятью жилыми 24-этажными домами-башнями с расположенными между ними предприятиями торговли и общественного питания. По всей длине комплекса был устроен транспортный тоннель, обслуживающий все эти магазины и прочие общественные учреждения. Как и в случае с минской Немигой, проспект Калинина был проложен прямо по переулкам и улицам старого Арбата с ликвидацией мешающей исторической застройки.

Минск, столица Советской Белоруссии, по мнению наших городских властей, нуждался в похожем комплексе. Помимо строительства крупнейшего в городе торгово-общественного центра, еще одной важной задачей градостроителей стало создание дублера Ленинского проспекта, главной минской магистрали.

Перспектива сноса Немиги уже в 1960-е вызвала горячее негодование неравнодушной общественности. Но партия сказала «надо» («жизнь города, бурно развивающегося, все более интенсивно наполняющегося транспортом, жестко требует создания современных условий для жителей и столь же современных условий для транспорта»), и никакие обсуждения не помогли. Немигу уничтожили, даже не имея на руках готового проекта новой застройки — очередная ошибка, обрекавшая комплекс на долгие бессмысленные годы строительства.

Последние месяцы жизни старой Немиги. Дома уже отселены.

«Руководство Минского горкома КПБ и горисполкома поставило перед проектировщиками “Минскпроекта” задачу: создать на месте снесенной новую Немигу — удобную для людей, красивую, современную, центральную торговую улицу, по уровню комфорта и обслуживания достойную столичного города».

Новая улица уже проложена, строительство еще не началось. 1970-е.

В «Минскпроекте» был проведен конкурс на идею застройки. По его результатам разработка проекта Немиги на участке от Парковой магистрали (современный проспект Победителей) до улицы Республиканской (современная ул. Романовская слобода) была поручена архитектурно-конструкторской мастерской №5. Авторами проектного предложения жилого и торгово-общественного комплекса стали архитекторы С. Мусинский, Д. Кудрявцев, Л. Каджар при участии В. Духаниной, А. Козленко, А. Волк, П. Геллер и Г. Колосковой.

Проект АКМ-5 предлагал создать требуемую торговую улицу на основе принципиально нового подхода к организации людских и транспортных потоков. Их предполагалось полностью разделить. Над транспортной магистралью, проходящей в некотором углублении рельефа, что подтверждают до сих пор случающиеся тут обильные наводнения, должна была быть создана пешеходная платформа. Пространство под обеими сторонами платформы используется для складов и подсобных помещений магазинов, загрузка которых осуществляется из специальных тоннелей, идущих параллельно магистрали.

Как и на проспекте Калинина, композиция зданий, формирующих ансамбль новой Немиги, построена на контрастном сопоставлении одной стороны улицы другой. Протяженному на всю 400-метровую длину ансамбля жилому дому с одной стороны противопоставлена застройка 16-этажными башенными домами с другой. Одновременно, каждая из двух сторон в свою очередь является фоном для комплекса двухэтажных магазинов, общественных зданий, кафе и ресторанов. Предполагалось, что эти объемы будут значительно вынесены от линии жилых зданий и будут иметь самостоятельный живописный художественный образ.

В составе торгового комплекса Немиги планировалось размещение ряда магазинов: «Детского мира», универсама, фирменного рыбного, магазина по продаже легковых автомобилей, книжного, промтоварного, ювелирного, комиссионного, а также магазина радиоэлектроники. Предусматривалось также несколько небольших кафе и ресторан «Немига» на 500 посетителей. Создание подобной торговой улицы должно было облегчить участь минчан, позволяя им не бегать за разными товарами по всему городу, а приобрести их в одном месте, отметив затем удачную покупку (например, автомашины «Москвич», югославских сапог и здоровенного язя) за рюмкой чая в приятной, располагающей к общению обстановке. Должно было повыситься и качество обслуживания покупателей за счет «широкого использования современных видов оборудования, средств механизации и применения наиболее прогрессивных форм обслуживания», вплоть до принципиального отсутствия в новых торговых точках хамоватых продавщиц.

На месте, занимаемом ныне «Макдональдсом», предполагалось строительство ресторана оригинальной формы для приема вкусной и здоровой пищи.

Описанный выше проект АКМ-5 Мусинского — Кудрявцева — Каджар был обнародован в 1972 году и с самого начала своей реализации столкнулся с серьезными трудностями, вызванными традиционной советской системой хозяйствования.

Строительство объекта, как обычно, предполагалось осуществлять очередями. Первой должна была стать застройка западной стороны Немиги с тем самым протяженным 400-метровым жилым домом. Она началась только в 1975 году, и за первые 10 лет бравые строители из «Минскстроя» сумели освоить только 5 млн полновесных советских рублей из 22 по смете. Среди причин, тормозивших процесс возведения объекта, главный архитектор проекта Сергей Мусинский называл его «сложность в архитектурном плане», неспособность «Минскстроя» организационно перестраиваться для скорейшего выполнения работ, нехватку необходимых технических средств и материалов, вызывающую частые сбои в работе, систематическую переброску строителей с Немиги на иные «горящие» объекты народного хозяйства. Кроме того, Мусинский в своем интервью 1987 года жаловался на целенаправленную «дезорганизацию проектных работ по Немиге» со стороны Минскпроекта и ГлавАПУ (Главного архитектурно-планировочного управления) Мингорисполкома, выразившуюся в расформировании оригинального творческого коллектива, работавшего на проекте, и постоянную смену главных архитекторов. На фото: недостроенный жилой дом на западной стороне улицы еще без пристроенного торгового дома «На Немиге».

Если проект застройки западной стороны улицы был все же с горем пополам, пусть и за без малого за 20 лет, по измененному проекту, но в целом реализован, то восточная сторона, 2-ая очередь проекта, архитекторам и строителям так и не далась. Первую ее корректировку осуществил еще сам Мусинский в 1975 году, когда выпустив проект западной стороны улицы, начал работать над восточной. В концептуальном смысле изменилось мало: все та же идея пешеходной платформы над транспортным тоннелем магистрали, однако вместо четырех жилых высоток-близнецов к реализации предложено всего три башни, одна из которых уже предполагалась гостиничной. Кроме этого, помимо многочисленных предприятий торговли, на восточной стороны был запроектирован кинотеатр «Новости дня» и салон красоты.

В 1979 году заказчиком строительства 2-ой очереди Новой Немиги стало Министерство химической (!) промышленности СССР. В этом же году проектирование восточной стороны улицы отбирается у «Минскпроекта», по всей видимости погрязшего в административных склоках, и отдается в институт «Белгипроторг». В течение года его творческий коллектив (арх. В. Аладов, А. Желдаков, В. Кривошеев, А. Смольский) готовит еще несколько вариантов застройки восточной стороны Немиги. На одном из них остается уже только одна высотка, да и та административная.

Второй же и вовсе предлагает исключительно малоэтажные объемы общественных помещений. Архитекторы предполагали, что в таком виде будет максимально сглажен переход от сохранившейся исторической застройки ул. Революционной и Комсомольской к Новой Немиге.

Заказчик, получив эти эскизные предложения «Белгипроторга», в дальнейшем средств на проектирование не выделил, и проект в 1980 году положили на полку до лучших времен. Которые, как известно, не наступили.

В 1987 году, когда застройка западной стороны уже более или менее оформляется, городские власти вновь вспоминают про сторону восточную и не находят ничего лучше, как вновь поменять проектировщика. Новая Немига возвращается в «Минскпроект». Казалось бы, самый крупномасштабный долгострой города входит в финальную стадию реализации, но тут в дело вмешиваются силы, которые раньше, по сути, в расчет не принимались.

В 1987 году на страницах белорусской советской печати разворачивается острейшая дискуссия на тему, кто и зачем убил Немигу, что ему за это будет, и вообще, что с ней делать дальше. Архитектор Сергей Мусинский выступает в журнале «Строительство и архитектура Белоруссии» с гневной отповедью (интервью «Шестнадцать лет на тормозах») строителям, городским чиновникам и руководству проектных институтов с требованием ускорить реализацию его проекта, желательно восточной его части. С. Мусинский: «По-моему, каждому непредубежденному человеку ясно, что возводить в ранг исторических памятников старые сараи, одно- и двухэтажные дома, расположенные между улицами Немигой и Революционной, просто несерьезно. Трудно даже представить, как могут эти развалины, в прямом и переносном смысле, гармонировать с современным комплексом западной стороны». При этом архитектор, надо отдать ему должное, признает, что до сноса основного массива застройки Немига имела «только ей присущий колорит и действительно представляла собой характерную историческую среду». Но среда уничтожена, и надо как-то жить дальше.

В ответ на это в следующем номере того же журнала виднейшие представители прогрессивной архитектурной общественности и защитники соответствующего наследия Т. Чернявская, В.Чернатов и Т. Габрусь обрушиваются с оглушающей критикой на Мусинского лично и убийц Немиги вообще. Архитектору припоминают его проект многозального кинотеатра, под который предполагалось «расчленить» Красный костел на тогдашней пл. Ленина, его же Дворец искусств, окончательно закрывший от города костел св. Роха на Золотой горке, его упрекали нравственными страданиями коренных (именно коренных!) минчан, в чьих сердцах до сих пор «с болью отдается стук чугунной бабы, с помощью которой неистово сокрушался заповедный уголок города». Тамара Габрусь называла уже почти достроенный жилой дом на западной стороне улицы «аморфной железобетонной массой с сумбурным чередованием объемов, случайным декором и бессмысленным шпилем над такой же бессмысленной аркой». В конце концов Габрусь обвинила Мусинского в желании задавить Петропавловскую церковь массой и тем самым утвердиться в заповедном месте методом гигантомании, а заодно внушить таким образом почтение к себе. «Без почтения к истории», «Нарушенная гармония» и, прости Господи, «За пределами экологии культуры» — вот заголовки некоторых статей того времени.

Надо понимать это самое время. Расцвет гласности, подъем национального самосознания, интереса к собственному прошлому, в т. ч. и архитектурному. Этой публичной дискуссии оказалось достаточно, чтобы городские власти спешно объявили новый конкурс на проектирование восточной стороны Немиги (на западную, по всей видимости, уже плюнули). Он состоялся уже в следующем, 1988 году. Результаты, по признанию членов конкурсной комиссии, были не то чтобы утешающие. Большая часть предложений заключалась в создании некоего стилизованного под старину фронта застройки, призванного хоть как-то реанимировать дух старой Немиги и утешить расстроенные чувства коренных минчан. Было признано, что восстановление снесенных зданий не принесет успеха, т. к. «в сложившейся ситуации, даже при сносе в перспективе современных существующих зданий, невозможно достоверно воссоздать утраченную застройку». Поэтому на вооружение взяли концепт «тактичного, сомасштабного подчинения новой современной застройки существующей».

Первую премию получил проект архитекторов Н. Ермольчик (Белгоспроект) и Т. Ермольчик. Он предполагал отказ от придуманной Мусинским пешеходной платформы и организацию напротив Петропавловской церкви нового центрального ядра в попытке хоть как-то восстановить пешеходную связь между Верхним городом и Раковским предместьем. На этой площади под сенью «Белпромпроекта» размещаются кинотеатр «Новости дня» (всегда интересовало, что же там можно было показывать) на 500 зрителей, торговые ряды, «Экспресс-бар», музей архитектуры. В квартале от улицы Комсомольской до современного Городского вала планировалось строительство замкнутого жилого квартала с размещением в первых этажах магазинов, кафе, предприятий бытового обслуживания. Фасады зданий тут стилизуются под историческую застройку.

Большая часть других представленных проектов была выполнена в том же духе. Интересно, что общим мнением посетителей выставки, где проекты были представлены широким народным массам, была следующая мысль: «Уровень конкурса очень низкий».

Результатом же стало решение о продолжении конкурса с возможным расширением круга приглашенных специалистов. Впрочем, вскоре советским архитекторам стало не до того. Союз разваливался, стройки замирали, и большинству из проектировщиков уже было не до Немиги, в частности, и проблемы регенерации утраченного вообще. Все 1990-е восточная сторона так и простояла в лучшем случае незастроенной, а в худшем — вот с такими убогими палатками.

К идее застройки восточной стороны Немиги вернулись только в зажиточные, стабильные и процветающие 2000-е. Посмотрим, как сейчас выглядит этот район белорусской столицы.

Внешняя граница района с путепровода над Немигой. Фронт застройки 1960-х с Домом моды у левого края снимка. Здание построено в 1962—67 годах (арх. Э. Левина, В. Геращенко, Г. Святский) и в конце 1970-х гг. было украшено горельефом «Солидарность» (скульптор А. Артимович).

До этого славного момента Дом моды выглядел вот так. По центру здания, как видно, висел герб СССР.

«Солидарность».

Надпись почему-то на английском, а я бы сделал на польском.

Советское монументальное искусство и мираж старой Немиги.

К сожалению, скорее всего в процессе реновации «Белпромпроекта» пристроенный к нему позже объем лестничной клетки снесен не будет.

Задний фасад института еще сохранил внешний вид конца 1980-х годов.

Западная сторона новой Немиги. У нее в общих чертах тот самый вид, который задумывал архитектор Мусинский и компания.

Одна из основных претензий, предъявляемых современниками к «Дому Мусинского», — то, что своим монолитным многоэтажным объемом он, во-первых, закрыл Раковское предместье со стороны Верхнего города, а во-вторых, оторвал от предместья Петропавловскую церковь. Последняя упирается сейчас фасадом в чьи-то балконы.

Торговый дом «На Немиге», последний общегородской универмаг советского типа, открылся только в мае 1993 года. К сожалению, точно не удалось установить его авторов: от первоначальных эскизов Мусинского он отличается, хотя на поздних вариантах знакомые элементы уже просматриваются. Интересно, что с противоположной стороны комплекса предполагалось создание такой же широкой лестницы на платформу второго этажа, как и со стороны церкви.

«Аморфная железобетонная масса с сумбурным чередованием объемов» от Городского вала.

На месте запроектированного Мусинским ресторана в форме древнерусской ладьи построено административное здание с рестораном «Макдональдс» (арх. А. Семенюк, О. Лошакевич, ТМ-7).

К застройке восточной стороны улицы вернулись в середине сытых «нулевых». В 2005 году обнародовали проект и началось строительство в квартале от «Белпромпроекта» до ул. Комсомольской. Для этого участка архитекторы предложили концепцию «Воспоминания о Немиге», потрясающе объединяющую обе предыдущие идеи художественного образа этого района. Из предложений конца 1980-х специалисты архитектурно-проектной мастерской ООО «Трайпл» (ГАП С. Багласов, арх. В. Яковенко, С. Козлов, инж. А. Кирилюк) позаимствовали стилизацию фасадов нового комплекса под будто бы оригинальную застройку Немиги, а из старого проекта архитектора Мусинского — идею организации пешеходной платформы и ее связи с существующим торговым домом западной стороны через перекинутые через улицу мосты. «Строительству данного объекта предшествовала многолетняя кропотливая работа творческого коллектива архитекторов по изучению архитектурного стиля застройки данного района предыдущих веков. В результате досконального анализа сотен гравюр, рисунков, фотографий появилась идея создать на современном уровне аналог малоэтажной застройки 19-го века», — писал журнал «Архитектура и строительство» еще в 2005 году. Так малоэтажная застройка XIX века выглядела перед своим сносом.

Доскональное изучение архитектурного стиля XIX века вылилось в два стеклянных этажа снизу и трёхэтажную имитацию старинной провинциальной архитектуры сверху. Сделано это было на твёрдой теоретико-эстетической базе: «Нижние этажи комплекса закроют голубыми витражами, имитирующими воды Немиги. У горожан при взгляде на этот комплекс будет появляться ощущение, что перед ними улица небольших зданий, стоящих вдоль реки». Ну как, у вас появляется такое ощущение?

Итак, в конце концов сорок лет мучений и метаний архитекторов привели к строительству на восточной стороне Немиги «многоярусной автостоянки с объектами торговли и обслуживания». Собственно автостоянка, правда, спрятана в глубине квартала, а на улицу выходят как раз те самые «объекты торговли и обслуживания». Впрочем, роковая карма Немиги повлияла и на этот объект, превратившийся в очередной долгострой.

Что-то похожее (правда, более ударными темпами) реализуется и на участке от ул. Комсомольской до Городского вала. Сначала здесь хотели использовать похожий на «трайпловский» проект на основе кропотливого изучения архитектурного наследия прошлого: нижние этажи из стекла и бетона в стиле последней трети XIX века, верхние — офисы «под старину». Однако члены городского архитектурного совета воспротивились, посчитав, что улица в этом случае будет выглядеть «слишком однообразно». В итоге творческая мастерская архитектора Геннадия Дулевича предложила «архитектурную фантазию “по мотивам” прежней Немиги, которая "примирит" старый город с новым». Примиряющая архитектурная фантазия выглядит так.

Первая очередь уже работает.

«Архитектурная фантазия на Немиге». Нижние этажи от сталинского ампира...

...Верхние — мимимишная архитектура в стиле европейских «старых городов».

Оформление витрин универсама на втором этаже ТД «На Немиге».

В центральной части торгового комплекса устроен патио.

Славен внутренний дворик сооружением, похожим не то на беседку-ротонду, не то на бювет минеральных вод. Возможно, здесь предполагалось создание летнего кафе.

Круглый фонтан в центре с крайне изящной лестницей.

Угловая башенка. Очень интересно, что там внутри.

Петропавловская церковь и «дом Мусинского».

Петропавловская (Екатерининская) церковь — старейшее сохранившееся здание в Минске (1620-е).

Современный внешний вид — результат реставрации 1972—79 годов. В начале века церковь выглядела вот так.

Экраны некоторых балконов имеют особенную фактуру.

Стеклянная стена верхних этажей универмага, лестница к церкви и «Воспоминания о Немиге».

В башне со шпилем над аркой прохода к Раковскому предместью — мастерские художников и технические помещения.

А со стороны двора обычные квартиры.

Въезд в транспортный тоннель, обслуживающий предприятия торговли с внешней стороны жилого дома. Одна из реализованных идей Сергея Мусинского.

На всем протяжении тоннеля устроены вентшахты.

Дворовый фасад «дома Мусинского».

Завершает композицию ансамбля западной стороны один из загадочных минских долгостроев.

Капитальное здание неизвестного назначения в самом центре города пустует уже десятки лет.

Большой внутренний зал через грязное стекло.

Вполне возможно, что здание строилось для «Белавиа» (или еще Минского управления гражданской авиации). По крайней мере авиакомпания занимает достроенную часть единого комплекса.

Сейчас долгострой принадлежит «Белагропромбанку», который, возможно, устроит здесь один из своих офисов.

В заключение хотелось бы написать вот что. Сергей Мусинский (1920—2008), один из крупнейших послевоенных белорусских архитекторов, придумал на самом деле замечательный архитектурный ансамбль в духе интернационального модернизма, который мог стать парадным лицом советского Минска. Если бы его расположили где-нибудь на пустой или нейтральной площадке, например, на современных проспекте Победителей или проспекте Дзержинского, ему бы, наверное, не было цены. Однако все эстетические достоинства комплекса, прогрессивные идеи, заложенные в нем — создание дублера Ленинского проспекта с учетом перспективного роста автомобильного траффика, формирование главного городского общественно-торгового центра — меркнут перед принесенными жертвами. В гибели Немиги Мусинский, конечно, никак не виноват, но воспринимать его работу иначе как крупную ошибку все равно не получается. С другой стороны, Новая Немига уже стала привычной частью городского пейзажа и, наверное, самым ярким символом всей послевоенной судьбы города. 

Источник: Darriuss. Фото: фотографии и иллюстрации Darriuss, с сайтов sovarch.ru, archigrafo.livejournal.com, minsk-old-new.com, wikipedia.org, книги В.Кириченко  

В конце 1970-х — начале 1980-х годов в Минск зачастили архитектурно-строительные делегации других союзных республик. Их прежде всего интересовал опыт проектирования и строительства в столице Белорусской ССР новых крупных жилых образований. Восток, Серебрянка, Серова — все эти районы были на хорошем счету по всему Союзу, по крайней мере в среде специалистов. Среди них особенно выделялся крупный массив, занявший обширные пространства на северо-востоке Минска. По имени одной из деревень, место которых он занял, район получил пасторальное название Зеленый Луг. О Зеленых Лугах 1970-х в сегодняшнем обзоре рассказывает блогер Darriuss.

С середины 1960-х годов архитекторы республики активно приступили к проектированию жилых районов. Это было новое градостроительное понятие, более крупное в масштабах по сравнению с прежним стандартом микрорайона. Микрорайоны создавались с конца 1950-х как законченные планировочные образования, слабо связанные с окружающей застройкой. Жилой район был новой структурной единицей, часто изолированной в своих границах, где органически сочетались жилье, учреждения обслуживания и места отдыха. Он, в свою очередь, делился на микрорайоны, группировавшиеся вокруг своих районных общественных центров. Фактически жилой район был городом в городе: его жители могли вести относительно комфортное существование, на протяжении долго времени не выезжая в условный Центр и соседние районы (если, конечно, не брать в расчет необходимость все-таки работать).

Одним из первых в городе (и вообще в республике) как крупный жилой массив начал формироваться район Зеленый Луг. Его проектирование началось в самом начале 1960-х годов, а строительство — в 1962 году на прилегающей к улице Якуба Коласа свободной территории в 72,5 га. Здесь были возведены два микрорайона, получившие название Зеленый Луг-1 и -2. Зеленый Луг, до революции — урочище в Сенницкой волости Минского уезда с одним крестьянским двором, корчмой, фольварком и двумя хуторами, к 1970-м годам вырос в крутую деревню, центр сельсовета, с 200 дворами и целой тысячей жителей. В 1976 году она была включена в городскую черту, исчезла с карт, но топоним все-таки навсегда на них остался в виде названия одного из самых больших минских жилых образований.

Увы, первые два Зеленых Луга и примкнувший к ним позднее третий (построенный на площадке от улицы Якуба Коласа, сейчас Логойском тракте, до ул. Мирошниченко) получились достаточно тривиальными: классическая строчная застройка из 80-квартирных пятиэтажек. Разнообразие первым трем микрорайонам придают только поставленные в ответственных точках индивидуально запроектированные высотные жилые дома да общественный центр по улице Калиновского, получивший название «Вильнюс».

Об этих микрорайонах, возможно, когда-нибудь будет отдельный рассказ, но все же куда больший интерес с точки зрения организации жилой среды представляют четыре Зеленых Луга 1970-х годов, формирующие условный «внешний пояс» жилого района между центральной зеленой зоной с каналом Слепянской водной системы и МКАД. Здесь определенные достижения индустриального домостроения позволили несколько уйти от суровой аскетичности и монотонности первых Лугов.

Как писал журнал «Архитектура СССР», в Зеленом Луге «блок-секционный метод, взятый зодчими на вооружение, при удачном использовании природных условий и довольно скупых средств художественной выразительности застройки, помноженный на энтузиазм и высокий профессиональный уровень строителей, позволили создать запоминающийся современный образ жилого комплекса». Местные жители могут гордиться.

Итак, что же представляют собой «новые» Зеленые Луги 1970-х — начала 1980-х годов. Четыре микрорайона расположились на достаточно длинной узкой полосе, вытянувшейся вдоль кольцевой автодороги. С востока на запад они имеют следующую последовательную нумерацию: Зеленый Луг-4, -5, -7 и -6. При этом Зеленый Луг-4 и -5 часто выступают под единым пятым номером: границы там провести непросто. Последуем этому примеру и будем считать микрорайон вдоль улицы Карбышева «пятеркой».

Панорама Зеленого Луга-5 с улицы Калиновского. В ней выделяются силуэты гостиницы «Агат» (арх. П. Кракалев, Л. Бледных, «Минскпроект») и группы общежитий (слева).

Четыре интерната были построены в 1979 году по проекту архитектора Сергея Мусинского.

На этом замечательном снимке конца 1970-х годов кроме множества пионерок и желтого «жигуленка» можно увидеть весь комплекс.

Общежития объединены двухэтажными общественными помещениями.

Не так давно эти здания были реновированы, но по нашим меркам довольно аккуратно, с сохранением близкой к прежней колористики фасадов.

План Зеленого луга-5. Как видно, жилые дома микрорайона имеют своеобразную конфигурацию в плане, форму, различную ориентацию в пространстве, что позволило архитекторам создать уютное и легко обживаемое пространство внутренних дворов. Детские сады запроектированы внутри микрорайона со стороны зеленого буфера между ним и МКАД. Школы размещались в зоне Слепянской водной системы: одна — в районе гостиницы «Агат», а вот другая, судя по оригинальному плану, — рядом со Слепянским каналом по улице Карбышева. В дальнейшем от строительства здесь решили отказаться, оставив тут духоподъемные березки, а школу перенесли на ул. Тикоцкого, к МКАД.

Слепянская водная система — вообще выдающийся проект белорусских советских архитекторов, второй (из запланированных трех) водно-зеленых диаметров, позволивших насытить урбанистическую среду крупного города, соответственно, зелеными и водными пространствами. Это один из двух белорусских архитектурных объектов, получивших Ленинскую премию — высшую творческую награду Советского Союза. На фотографиях 1980-х годов, когда она еще не пришла в некоторое запустение, видно, что даже вода в канале была нежно-голубой, хотя, возможно, это просто отражается небо.

Согласно ранним генпланам, эта территория изначально не планировалась к застройке жильем вовсе. Это было связано с особенностями рельефа участка, где наблюдался достаточно резкий перепад высоты (до 12 метров) между верхней и нижней его террасами. Однако инновационные наноразработки будущего МАПИДа (тогда МПОИДа), расширившие номенклатуру производимых секций, позволили архитекторам создавать жилые дома разнообразной протяженности и конфигурации, чем сполна воспользовались авторы Зеленого Луга-5 (руководители творческого коллектива — арх. Э. Левина, инж. Н. Тулева).

Особое внимание авторы уделили главному фасаду жилого комплекса застройки улицы Карбышева. Три жилых образования, каждое из которых состоит из трех 5/7/9-этажных домов «сбегают» по склону холма с верхней его террасы на нижнюю, постепенно меняя этажность.

Для обогащения художественного образа района архитекторы пытались применять различные по рисунку фактурные отделки экранов лоджий, лестничных клеток и декоративных стенок.

Рельеф микрорайона на фотографии 1980 года:

На нижней террасе вдоль улицы Карбышева был запроектирован общественный центр микрорайона, получивший оригинальное название «Зеленый Луг». Он включал магазины, кафе-столовую, комбинат бытового обслуживания, аптеку и отделение связи.

Универсам имеет характерный козырек «лесенкой»...

...и изящную винтовую лестницу.

Второй элемент общественного центра с кафе-столовой:

Сейчас круглый зал здания занял один из белорусских банков.

Общественный центр микрорайона Зеленый луг-5 на фотографии второй половины 1970-х годов.

Третий элемент центра — бытовой.

Основные пешеходные пути, связывающие группы жилых домов с торговым центром, улицей и зеленой зоной Слепянского канала, устроены в местах бывших тальвегов — небольших оврагов, деливших холм, где был построен микрорайон, на отдельные сегменты. Пример пешеходного бульвара:

Бульвар-лестница украшен декоративными клумбами.

Западная часть Зеленого Луга-5 решена в несколько ином ключе. Рельеф здесь более спокойный, и место домов-лесенок заняли девятиэтажки сложной конфигурации и различной протяженности.

С севера район защищает от господствующих ветров длинный дом изогнутого в плане очертания и опять же переменной этажности.

Для западной половины пятого Зеленого Луга также имеется свой общественный центр с магазинами. Это, наверное, самый обеспеченный продуктовым ритейлом жилой район Минска.

Важный перекресток улицы Карбышева с Логойским трактом, формирующий один из главных въездов в жилой комплекс, выделен группой 12-этажных домов-башен.

К этой группе также пристроены разнообразные учреждения общественного назначения (даже с собственным ЗАГСом).

Пример организации внутриквартального пространства в Зеленом Луге-5:

Микрорайон застроен крупнопанельными жилыми домами на основе блок-секций типовых серий М-464 и М-111-90 производства известного всем минчанам предприятия и был рассчитан на проживание более 17 тысяч человек.

Перспектива улицы Карбышева и силуэт микрорайона:

Следующий на очереди микрорайон, Зеленый Луг-7, хотя и создан той же авторской группой (рук. Э. Левина), но имеет свое лицо. Его строительство было в основном закончено к 1983 году. На 33 га территории планировалось поселить 14 200 человек.

Со стороны Логойского тракта въезд в седьмой Зеленый Луг оформляют несколько относительно современных зданий. Административное достраивается.

Со стороны микрорайона построен достаточно харизматичный комплекс из двух кирпичных жилых домов переменной этажности. При желании в контрасте кирпича необычного коричневого цвета с оштукатуренными белыми поверхностями можно увидеть отсылки к национальным архитектурным традициям.

Как и в Зеленом Луге-5, вдоль основной магистрали микрорайона, улицы Гамарника, запроектирован общественный центр.

Торговый центр, сблокированный с прочими учреждениями бытового обслуживания населения, на этот раз получил название «Витебск».

Совсем недавно около «Витебска» микрорайон уплотнили, что вызвало в свое время бурное недовольство среди местных жителей. Тогда еще «уплотнительные войны» велись ими не так относительно успешно, как сейчас, — отстоять детскую площадку, ранее располагавшуюся на этом месте, не удалось. Впрочем, надо признать, что эта новостройка на общем фоне возводимого в городе жилья выделяется в лучшую сторону, по крайней мере в архитектурном плане.

Еще один комплекс бытового обслуживания располагается чуть дальше к улице Мирошниченко.

Застраивался микрорайон преимущественно крупнопанельными 7- и 9-этажными жилыми домами серий М-464 и I-335. Как и в пятом Луге, путем широкого использования разнообразных секций архитекторы попытались создать жилые группы разных форм и конфигураций.

Торцы многих домов для пущей красоты оформлены панелями с рельефной фактурой. Это, а также введение в декоративное оформление зданий яркого цвета, специально отмечалось множеством приезжавших в город архитектурных комиссий как несомненное достоинство микрорайона. При этом отдельно подчеркивалось, что архитекторы смогли избежать цветовой вакханалии, выбрав для оформления жилых групп всего два варианта окраски — бордовый и сиреневый.

В сиреневый цвет покрашены дома 335-й серии.

Панорама Зеленого Луга-7 от канала Слепянской водной системы. Кстати, свой участок канала седьмому микрорайону не достался, в зеленой зоне вдоль улицы Гамарника в этом случае авторы проекта разместили спортивные площадки, а чуть позже здесь возвели и районную церковь.

В отличие от своего пятого соседа, школы Зеленого Луга-7 были размещены внутри квартала, где для них было выделено обширное пространство, окруженное жилой застройкой, одновременно защищающей учебные заведения от господствующих северных ветров.

Зеленый Луг-7 вскоре после окончания строительства. С высоты птичьего полета видно, что детские площадки имели характерную форму кругов. На месте пруда (в левом верхнем углу снимка) в настоящее время строится очередная МАПИДовская 9-этажка.

Оригинальное оформление внутридворовых территорий поближе. Микрорайон Зеленый Луг-6 вдалеке еще только возводится.

Перспектива улицы Мирошниченко, важнейшей городской и районной магистрали. Заметно, что для следующего, шестого, микрорайона был выбран желтый цвет в качестве базового.

Микрорайон Зеленый Луг-6 создавался другой творческой группой, возглавил которую главный архитектор Минска Юрий Григорьев. Авторы постарались разместить большинство жилых домов в непосредственной близости к сохранившемуся лесопарку. Группа детских учреждений, школ и детсадов, была запроектирована в центре микрорайона, общественный центр — в районе перекрестка улицы Мирошниченко с Гамарника.

Панорама района от канала Слепянской водной системы:

Группа точечных жилых домов, поставленных на кромке спускающегося к каналу склона. Одна из башен реновирована.

Дома этой же серии были построены и возле «учебного центра» микрорайона.

Торговый центр, как это принято во всех Зеленых Лугах, сблокирован с прочими учреждениями обслуживания населения.

Так он выглядит на фотографии 1980-х годов. Авторы проекта — архитекторы Н. Соколова, Г. Киселева. Ранее торговый центр назывался «Северный».

Средние школы, как и в седьмом Луге, ради объединения инфраструктуры расположены рядом.

Тут же, рядом, и детские садики, один из которых давно заброшен.

Чуть дальше по улице Мирошниченко в сторону МКАД разместили и вспомогательный общественный центр, в который уже вошел и ресторан. Общественные здания были запроектированы таким образом, чтобы обслуживать жителей сразу двух соседних микрорайонов.

Группа жилых домов со сдвигом секций поставлена вдоль внешней границы микрорайона. Их жителям повезло дышать относительно чистым воздухом хвойного леса.

Микрорайоны Зеленый Луг-5, -6 и -7 стали, возможно, вершиной (или, по крайней мере, одной из таковых) белорусской советской архитектуры в области массового жилищного строительства. Их авторы старались применить максимально возможный в тех условиях творческий подход к созданию оптимальной среды обитания. Архитекторы попытались как можно более полно использовать достоинства доставшегося им ландшафта, обыграть рельеф местности. Для жилого района была запроектирована обширная водно-зеленая зона, в качестве экологических буферов были оставлены участки леса, создана богатая инфраструктура предприятий обслуживания населения, зодчие тщательно подошли к вопросу размещения детских учреждений. К сожалению, наследники этих архитекторов, вынужденно или нет, уделяют уже куда меньше внимания всем перечисленным выше моментам, собственно и создающим из «спальных гетто» более или менее комфортную для постоянного существования урбанистическую среду. 

Опубликовано http://realt.onliner.by/2012/09/03/tatar/ 

На протяжении всей своей истории Минск был многонациональным городом, доказательством чему служила и его топонимика. Так, северо-западная часть нашего города называлась когда-то Татарской слободой (Татарским предместьем, Татарским концом). Здесь, в районе Большой и Малой Татарской, Заславской, Глухой и Замечетной улиц, компактно проживали татары (теперь это район современных улиц Димитрова, Мельникайте, Заславской, часть пр. Победителей). А прилегающий к Татарскому предместью участок земли вдоль Свислочи назывался Татарскими огородами. Об истории этих мест рассказывает создатель сайта minsk-old-new.com Владимир Воложинский.

Фрагмент карты 1909 г. Цифрой 3 обозначена мечеть.

Появление татар в Беларуси

Период первоначального расселения татар на территории ВКЛ (современной Беларуси) приходится на XIV—XVI столетия. Процесс был поощрен несколькими князьями Великого княжества Литовского, которые приглашали татар-мусульман из Крыма и Золотой Орды для несения воинской службы.

Татарский конный воин.

Князья ВКЛ Гедимин, Ягайло, Витовт использовали военное мастерство татарских воинов в борьбе с Тевтонским орденом. В 1410 году татары принимали участие в знаменитой Грюнвальдской битве против крестоносцев. По известиям летописцев, 30 000 союзных нам татар, под начальством Джэ-лял-эд-дина, сына Тохтамыша, находились в рати Витовта. И, как считается, именно от кривой сабли хана Багардина погиб великий магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген.

Грюнвальдская битва 1410 г. Картина Ян.Матейко (1878).

Известно также, что и в битве на Куликовом поле в 1380 году на стороне войска ВКЛ участвовало несколько татарских полков.

Всего же во времена Витовта в Великое княжество Литовское на жительство перебрались до 40 тысяч татар. А к концу XVI столетия уже более чем 100 000 татар поселились на территории современных Беларуси и Литвы. В их число входили наемные воины и охранники, добровольные поселенцы и военнопленные.

Селились они всегда компактно, даже в пределах одного населенного пункта. Известны их поселения в Несвиже, Гродно, Снове, Копыле… Ну а такие города, как Новогрудок, Ивье, Слоним, Минск, Смиловичи, Клецк, Мир, стали настоящими центрами татарской жизни.

Великий князь ВКЛ и король польский Жигимонт II Август выдал татарам привилегии на шляхетство и разрешил жениться на христианках. У татар стали появляться имена и фамилии на местный манер — Александрович, Воронович, Шабанович, Курманович, Кричинские, Криницкие, Конопацкие...

Со временем для них стал родным белорусский язык, а свой же был постепенно забыт. Очень яркое и уникальное явление — китабы — татарские книги, написанные арабской вязью, но на понятном местным татарам старобелорусском (литвинском) языке.

Отрывок из легенды «Мерадж» из «Аль-Кетаба». Это написано по-белорусски.

Вот транслитированный отрывок из китаба XVII столетия: «Сюлейман казал собі палац вусокій збудова[ц]і... алі рыба одна мором плыне і стала... рэкла: — Господару Сюлеймане... пан Бог казал мні ў [ц]ебе йесь[ц]і піці просі[ц]ь. Сюлейман рэк: — Міла рыба. Праўда. Ото майеш што йесь[ц]і і пі[ц]і».

Татары в Минске

На окраинах стародавнего Минска татары появились в первой половине XV века. В 1428 году татары, жившие в окрестностях Минска, встретились с Великим князем Литовским Витовтом и подарили ему коней, верблюдов, других животных и оружие.

Первые известия о появлении татар в самом Минске относятся к XVI веку, когда к западу и северо-западу от замка были поселены пленные крымские татары, участвовавшие в набегах на литвинские земли и разбитые в 1506 году под Клецком войсками князя Михаила Глинского. В месте их компактного поселения сформировались улицы, положившие начало Татарскому предместью.

Битва с татарами. XVI в.

Белорусский этнограф Павел Шпилевский в середине XIX века писал: «Говоря про Татарский конец, нельзя не напомнить об одной его особенности, которая … является доказательством того, что в состав древнего Минска … входило и теперешнее Татарское предместье. Особенностью этой являются окопы, или валы, на левом берегу Свислочи, которые видны с хутора Людамонт, которые составляли укрепления древнего Минска. Окопы эти тянутся вокруг Татарского конца от Свислочи до Раковской улицы, здесь они прерываются… Окопы вокруг Татарского конца так заросли травой, кустарником и даже большими деревьями, что жители Минска считают их обычными горами. А между тем, это не простые, естественные горы, а искусственные насыпи древнего города, которые обычно заменяли у славян крепости и оборонительные стены…»

Вид на Татарское предместье и мечеть. Рисунок Язепа Дроздовича (1920-е годы).

Из описаний П. Шпилевского: «Число минских татар доходит до 400 душ. Они ведут довольно трудолюбивую жизнь… Главный предмет их деятельности — огородные овощи, которые они насевают и выращивают в большом количестве в огородах и на полях близ Раковской дороги. Кроме того, некоторые из них занимались коневодством и потому для приготовления сена имеют огромные луга на берегах Свислочи, часть этих лугов когда-то принадлежала Свято-Духовскому монастырю, но затем была выкуплена татарским старейшиной Салиманом».

Административно Татарская слобода в дореволюционный период относилась к 5-й полицейской части Минска. Включала улицы: Малую и Большую Татарскую, Татарско-Людамонтскую, 1-й и 2-й Татарские переулки, Ново-Татарскую улицу и Ново-Татарский переулок, Глухую-Татарскую улицу. Заболоченная территория между Татарским концом и Свислочью, где татары выращивали овощи, стала называться Татарскими огородами.

Вид на Татарскую слободу со стороны замковой горы.

Большая Татарская была главной улицей, она проходила с западной стороны замка вдоль Татарских огородов (татарского болота), и упиралась в пойму р. Свислочь в районе современного Дворца спорта. Дома состоятельных мусульман были накрыты жестяными крышами, остальные имели гонтовые крыши. На главной улице в основном жили торговцы и ремесленники. На ней же находилась мечеть.
В 1844 году в Минске проживало 325 татар, а в 1885-м — 424. Согласно переписи населения 1897 года, в городе жило 1146 татар-мусульман. Минские татары в основном занимались различными ремеслами. Среди них были торговцы, скорняки, шорники, извозчики, огородники. Значительную группу составляли служащие, которые работали в суде, полиции, на почте, телеграфе, на железной дороге, были также и военные (122 человека). Татары вели законопослушный образ жизни — по данным 1897 года, ни один из них не сидел в тюрьме, не имел отношения к проституции…..

Житель Татарской слободы. Начало ХХ в.

Белорусские татары. Начало ХХ в.

Белорусские татары имели привилегированное положение, которое утверждалось указом Сената от 5 сентября 1840 года «О предоставлении дворянам-магометанам права иметь имения». В указе, в частности, говорилось следующее: «Утвержденным 11 июня 1838 года мнением Государственного совета постановлено дворянам магометанского закона, поселившимся с особыми привилегиями в западных губерниях, сохранить в неприкосновенности право владеть недвижимыми населенными имениями». Эти дворяне могли владеть крепостными из числа православных христиан.

Мусульманин. Начало ХХ в.

Большинство белорусских татар принадлежало к дворянскому сословию. Так, в годовом статистическом отчете минского губернатора за 1850 год отмечалось, что «в Минской губернии находятся 94 320 инородцев и татар 2017 душ обоего пола. Татары, большею частью дворяне, владеют недвижимыми имениями, населенными крестьянами, а прочие занимаются успешно хлебопашеством, огородничеством и выделкою кож».

Татары, жившие столетиями на землях ВКЛ (в т. ч. и современной Беларуси), смогли сохранить свою самобытность, свою национальную особенность. Она отражалась в их внешнем облике, в быте, типовом характере, манерах поведения. Татарские усадьбы всегда были огорожены, с цветниками, огородом, в котором росли фруктовые деревья и плодово-ягодные кусты. Дома татар-сельчан мало чем отличались от хат белорусов. Они отказались от некоторых своих обычаев: от полигамии, от ношения чадры, девочки и мальчики учились в школах совместно. Однако сохранили свою религию. Именно ислам стал той основой, на которой столетиями крепились национальная традиция и культура татар в новой этнолингвистичной среде.

Мечеть

Приблизительно в конце XVI века (вероятно в 1599 году) по просьбе татарского старейшины Салимана была построена деревянная мечеть на территории, принадлежащей Воскресенской церкви. В 1617 году минский кашталян Петр Тышкевич подтвердил права мусульман на мечеть и выделенный участок земли.

Большая Татарская. Мечеть. Конец XIX в.

Мечеть имела мужское и женское отделения, разделенные между собой металлической оградой. Внутреннее убранство было скромным: пол был застлан зеленым сукном, в мужском отделе находился церемониальный балдахин, на стенах висели высказывания из Корана, а вдоль стен стояли скамеечки для верующих. Каждое отделение имело прихожую, где мусульмане оставляли свою обувь перед входом в молельный зал.
В той мечети не было минарета, поэтому муэдзин созывал верующих на молитву, стоя на крыльце.

В 1890 году строительное отделение Минского губернского правления дало разрешение построить в Минске на месте старой деревянной мечети новую каменную соборную мечеть. 25 октября 1902 года состоялось «освящение нововыстроенной на Татарской улице каменной магометанской мечети».

Как отмечали современники: «Это было красивое каменное строение с большим центральным куполом и прямым, высоким многоэтажным минаретом. Белые оштукатуренные фасады храма были украшены и имели двери и окна полукруглой формы. Крыша храма была покрыта жестью. Территория вокруг мечети имела высокую глухую деревянную ограду и кирпичные главные ворота».

Мечеть на открытке. Начало ХХ в.

Выстроенный в византийском стиле храм с 32-метровым минаретом отличался «изяществом и скромностью архитектуры». По своему внешнему виду здание «является одним из лучших сооружений в г. Минске», писала газета «Минский листок».

После открытия минская мечеть стала одной из достопримечательностей Минска и была отражена на многочисленных почтовых открытках начала ХХ века. Особенно много верующих собиралось здесь по пятницам (в священный для мусульман день) и по праздникам.

Отношения татар с местным христианским населением складывались по-добрососедски. В основном благодаря терпимости, трудолюбию, высоким моральным качествам татар. Мусульманское духовенство не вело миссионерской работы, не стремилось вовлечь в свою веру православных, католиков, протестантов. Главной их заботой было сохранение религии. Поэтому серьезных конфликтов с представителями других конфессий не возникало.

Советский период

Революция 1917 года навсегда изменила жизнь слободы. Наряду с положительными моментами — открытием национальной татарской школы, созданием татарской избы-читальни — она внесла и негатив. Улицы предместья, например, были переименованы на советский манер: Мало-Татарская стала Колхозной, Большая Татарская — Димитрова, чем утратили этническую уникальность….

Мусульманки. Минск. 1918 г.

Проводимая властями насильственная коллективизация нарушила привычный образ жизни населения предместья. Здесь был создан татарский колхоз «Красный огородник». В результате некоторые татарские семьи подали заявления о переселении в Крым.

Татары жили в небольших домах на улицах Колхозной, Совхозной, Заславской. Дом на Мало-Татарской улице, в котором в годы белопольской оккупации в 1919 - 1920 гг. находилась подпольная большевистская типография.

Неприятные сюрпризы преподносила и погода. Рекордным за многие годы стал подъем свислочской воды весной 1931 года. К 22 апрелю он достиг почти пяти метров! Талая вода полностью накрыла татарские огороды, нанеся огромный ущерб. Нечто подобное повторилось и в апреле 1941-го, когда уровень воды в реке поднялся до четырех с половиной метров. Во время этого паводка особенно пострадали дома на Колхозной.

Татарская слобода. Фото 1947 г.

В послевоенное время на месте бывших татарских огородов был построен стадион спортивного общества «Трудовые резервы», разрушенный позже при реконструкции района. Из восточной части стадиона сделан остров, на котором создан мемориал «Остров слез».

Стадион «Трудовые резервы». 1960-70 гг.

Мечеть, пережившая годы воинственного атеизма и лихолетье Второй мировой, была закрыта в 1949 году. В 1962-м магометанский храм (ул. Димитрова, 41) был взорван, а на его фундаменте построен ресторан гостиницы «Юбилейная».

Гостиница «Юбилейная».

В конце 1960-х годов был варварски разрушен и мизар (татарское кладбище). На его месте, как водится, разбили сквер. Сохранилась только одна могила — Х.М. Александровича — активного участника минского антифашистского подполья.

Могила Х.М.Александровича.

В 1966 году был построен Дворец спорта. Позже, в 1980-м, рядом с гостиницей «Юбилейной» открылся широкоформатный кинотеатр «Москва», а чуть дальше — НИИ проектных организаций и гостиница «Планета».

Так перестало существовать Татарское предместье, а вместе с ним ушли в небытие и бывшие названия улиц этой части города...

Возрождение

В конце 1980-х годов начался процесс этнического, культурного и религиозного возрождения в среде белорусских татар. В 1991 году местные объединения были реорганизованы в Белорусское объединение татар «Аль-Китаб». В феврале 2004-го началось строительство минской соборной мечети. Планируется благоустройство территории бывшего кладбища мусульман.

Большинство белорусских татар конфессионально нейтральны и склонны к религиозной толерантности. Культурно-религиозная элита татар с симпатией относится к идее белорусского национального возрождения и принимает в этом процессе непосредственное участие. 

В начале XX века это была дальняя окраина Минска, где жила преимущественно беднота, а улицы утопали в непролазной грязи. Сейчас это практически центр блистательной столицы самого хрустального из сосудов, место, куда ежедневно тысячи минчан со всего города приезжают за покупками. О том, как болото за 100 лет превратилось в торговый центр общегородского значения, о Комаровке и ее окрестностях рассказывает блогер Darriuss.

Комаровка — это бывшая деревня, до 1812 года принадлежавшая несвижским князьям Радзивиллам, затем у них конфискованная и переданная известному минскому землевладельцу Станиславу Ваньковичу. В богом забытом населенном пункте, названном в честь расположенного по соседству крупного болота (впервые упоминается в письменных источниках аж в 1552 году) и размещенном в 2 верстах от тогдашнего центра города (площадь Свободы), в 1879 году проживало всего 40 человек. К концу XIX века он вошел в черту губернского города Минска. До революции местность отличалась особенной депрессивностью, к тому же пропитанной болотными миазмами. Газеты того времени писали:

«Трудно себе представить что-нибудь более ужасное, чем наша Захарьевская улица, которая носит за Золотой Горкой название Комаровка!.. Эта улица представляет собой липкое сплошное болото, перейти через него никоим образом невозможно….» («Минский листок», 1907 год).

Комаровское болото (расположенное в районе современной площади Бангалор и Парка дружбы народов) было столь выдающимся в своем роде образованием, что имперские власти в 1911 году даже сочли нужным организовать для его изучения специальное научное учреждение — Болотную станцию. В 1925 году началось постепенное осушение заболоченной местности, а в 1930-е район наконец-то начали благоустраивать. Чуть дальше по проспекту в сторону выезда из города развернулось активное строительство крупных общественных, административных и промышленных комплексов — Дома печати, Академии наук, Политехнического института, Первой городской больницы. В центре же собственно Комаровки, на т. н. Комаровских развилках, месте, где расходились Логойский и Борисовский тракты, в 1936 году началось строительство Дома партийного актива БССР.

После окончания работ, в 1939 году, здание, спроектированное архитекторами А. Воиновым, А. Брегманом и В. Муромцевым, было передано Институту физкультуры. Комаровские развилки, налево улица Якуба Коласа (Логойский тракт), направо проспект Независимости (Борисовский тракт).

Институт физкультуры остался единственным крупным зданием площади на 15 с лишним лет. На кадре аэрофотосьемки времен Великой Отечественной войны видно, что окружают институт (№1) преимущественно редкие частные домики, остатки еще дореволюционной деревни. Только на северо-востоке к институту (в правом верхнем углу, №2) примыкают построенные перед самой войной корпуса Минского радиозавода (в дальнейшем — Минский приборостроительный завод имени Ленина, «БелВАР»). Да и в принципе хорошо видно, что Комаровку от центра города отделяют обширные пустыри с редкими многоэтажными зданиями (№3 — жилой дом по проспекту Независимости, 43, №4 — жилые дома на площади Победы).

В ходе послевоенного восстановления города плотность застройки вокруг Института физкультуры увеличивается, но Комаровка в первую послевоенную пятилетку по-прежнему представляет собой деревянные трущобы, где монументальным дворцом над нищими лачугами возвышается здание института.

Фотография первой половины 1950-х годов. В центре и правой части снимка — корпуса радиозавода, у правого края фотографии видно редчайшее здесь дореволюционное двухэтажное кирпичное здание, увы, позже павшее жертвой организации крупной площади.

Контрастная минская архитектура 1954 года.

Интересно, что после окончания строительства Института физкультуры городские власти даже не удосужились расчистить от индивидуальной застройки хоть какую-то площадь перед ним. Огромное по окрестным меркам здание со всех сторон было окружено непрезентабельными фавелами.

Но планами послевоенного восстановления Минска Комаровским развилкам была уготована новая судьба. Именно здесь в соответствии с Генпланом на главной городской магистрали, проспекте Сталина, организовывалась одна из площадей, на этот проспект цепочкой нанизанных. Назвали площадь Комаровской, и в начале 1950-х годов тут началось новое крупномасштабное строительство. Предполагалось придать площади форму прямоугольника длиной 400 метров, застроенного по периметру монументальными зданиями в стиле неоклассицизма со сквером в центре. Западную сторону площади заняли два новых промышленных комплекса. Первым в 1953—56 годах был построен Полиграфический комбинат, в дальнейшем, как и площадь, получивший имя Якуба Коласа. На старой фотографии строительство как раз в самом разгаре.

Архитекторы С. Ботковский, Н. Шпигельман, О. Островская предложили выделить створ перпендикулярной оси площади улицы Зеленое Кольцо (будущая улица Веры Хоружей) башней.

Симметричную композицию с корпусом Полиграфкомбината должно было составить здание Завода электронных вычислительных машин им. С. Орджоникидзе. Однако его строительство по проекту тех же С. Ботковского, Н. Шпигельмана и примкнувшего к ним И. Бовта началось позже, в 1956 году, и пришлось на время хрущевского разгрома сталинской архитектурной школы. Впрочем, на художественном образе здания это практически не сказалось: стилистическое единство обоих предприятий было сохранено.

Западная сторона площади получила прекрасный монументальный ансамбль, образующий своими башнями очередные городские «ворота», в этот раз открывающие перспективу улицы Хоружей, важнейшей городской магистрали.

Некоторое время старая деревянная застройка продолжала существовать параллельно с новой парадной. На снимке на переднем плане идет строительство жилого дома завода «Ударник», слева — Полиграфкомбинат (еще без башни), впереди — Институт физкультуры, за которым вдалеке виден кампус Политехнического института. Восточная сторона Комаровской площади еще не застроена, проспект здесь имеет отчетливый изгиб, впоследствии ликвидированный.

Фотография, сделанная 14 сентября 1956 года. Площадь все больше освобождается от трущобных домов, хотя отдельные их экземпляры по-прежнему еще имеются. Комплекс Полиграфкомбината практически завершен, справа виден металлический каркас будущего завода имени Орджоникидзе, который достроят только в 1961 году.

Продолжилось формирование ансамбля Комаровской площади, в 1956 году после смерти классика белорусской литературы получившей имя Якуба Коласа, жилыми домами. Напротив Института физкультуры, на развилке проспекта Сталина и Красной улицы, в 1957 году был построен жилой дом расположенного недалеко завода «Ударник» (арх. С. Ботковский, Н. Шпигельман, Н. Маклецова).

Западную сторону заняли два протяженных жилых дома с торговыми и бытовыми предприятиями на первом этаже. Жилой дом Мингоржилуправления (проспект Независимости, 48, 1960, арх. А. Духан).

Жилой дом с магазином «Столичный» (1962, арх. Ольга Ладыгина).

Между этими жилыми домами было запланировано строительство Дворца культуры промпотребкооперации. Это здание, как и еще два минских ДК (тракторного завода и камвольного комбината), должно было возводиться по повторному проекту Дворца культуры фабрики ВЭФ в Риге (арх. Николай Семенцов), и, соответственно, сейчас на площади Якуба Коласа мог стоять вот такой дворец.

Однако после выхода хрущевского постановления об излишествах в архитектуре, местные белорусские архитекторы спешно переработали проекты всех трех уже строившихся в Минске ДК, в результате чего каждый из них получил свое собственное лицо, хотя некоторые детали (в частности, боковые объемы лестничных клеток) все же выдают их общее происхождение.

Проектом ДК промпотребкооперации на площади Якуба Коласа занимался известный архитектор Георгий Бенедиктов. Началось строительство в 1955-м, и хотя оно затянулось аж до 1963 года (т. е. почти до Брежнева), все же дворец сохранил классические формы сталинского времени, пусть и несколько минималистичные. После открытия здания тут вместо культуры промпотребкооперации разместилась филармония.

Завершило ансамбль площади Якуба Коласа здание Центрального универсального магазина. Оно было закончено всего через год после филармонии (в 1964-м), но представляло собой уже образец новой архитектурной стилистики. Большинство минчан сейчас ассоциирует облик ЦУМа с результатом его жесточайшей реконструкции 1990—97 гг., когда универмаг подвергся кардинальной перестройке (арх. С. Неумывакин, В. Счисленок, И. Бекещенко).

Уже мало кто помнит, как выглядел ЦУМ в период с 1964-го по 1990 год. Здание было построено по типовому проекту универмагов М. Галана, Г. Аквилова и др. Похожие ЦУМы появились в 1960-е годы в целом ряде советских городов.

Площадь Якуба Коласа приобрела свой законченный вид. Фотография первой половины 1960-х годов. На жилом доме завода «Ударник» стоит рекламная конструкция «Междугородные разговоры с квартирных телефонов в кредит».

Вид в сторону Института физкультуры. Сразу бросается в глаза отсутствие на площади памятника Якубу Коласу.

Зато в 1965—72 гг. на площади стояла металлическая композиция «Мирный атом», посвященная достижениям советской науки. В связи с началом строительства АЭС в Беларуси и необходимостью пропаганды энергетической независимости страны городские власти сейчас могли бы и рассмотреть вопрос о ее возвращении на законное место.

«Мирный атом» был демонтирован в 1972 году, когда площадь подверглась реконструкции, связанной с установкой тут памятника Якубу Коласу, что было приурочено к 90-летию классика. Народный художник СССР Заир Азгур, автор монумента, окружил сидящего Коласа героями его произведений. Открытка 1985 года.

Так выглядела вся площадь в том же 1985-м. ЦУМ еще старый, деревья поменьше, а у памятника Коласу еще нет устроенных в 2000-е фонтанов.

Параллельно с преображением главной площади Комаровки началась и реконструкция ее ближайших окрестностей. Так в середине 1950-х выглядела улица Якуба Коласа, бывший Логойский тракт (справа — построенный в 1953 году по проекту Сергея Мусинского бассейн Института физкультуры).

И в 1950-е Комаровка, в общем-то, еще имела вид, воспетый ее дореволюционными поклонниками: «…опасное место, в котором сосредоточивается зараза, море разных комаров. Чиновники и зажиточные люди считают позором посещать ее, потому что это заброшенный рабочий нищий квартал».

За следующие два десятилетия улица Якуба Коласа заметно преобразилась.

Вдоль нее выросли корпуса завода имени Орджоникидзе (позже — Минского производственного объединения вычислительной техники), жилые дома, здания Белорусского политехнического института.

Научно-исследовательский институт электронных вычислительных машин.

А во дворах даже появились образцы современной прибалтийской архитектуры. Здание посольства Латвии.

Второй важной улицей Комаровки является улица Веры Хоружей, когда-то называвшаяся Зеленое Кольцо. Ее южная сторона была застроена в 1950—60-е годы различными жилыми и административными зданиями.

На северной стороне за разросшимся после войны комплексом МПОВТ на бывшем Комаровском поле, где еще в 1911 году знаменитый авиатор Сергей Уточкин развлекал публику полетами на аэроплане, разместился Центральный колхозный рынок.

Поздние корпуса объединения вычислительной техники, сейчас занятые преимущественно торговыми комплексами и офисами, сдающимися внаем.

Перспективу улицы Хоружей замыкает памятник Якубу Коласу и филармония, фон для которых создают две белые девятиэтажки на улице Берестянской.

В середине 1960-х формирование общегородского торгового центра, начатое ЦУМом на соседней площади, продолжилось и здесь. В 1964 году рядом с Колхозным рынком открылся Дом мебели, стеклянный павильон, построенный по проекту архитектора А. Образцова.

А в 1972 году у Дома мебели началось строительство комплекса Центрального крытого колхозного рынка, главного продовольственного рынка всей республики. Основное здание, крытый рынок на 1200 торговых мест, спроектированное группой архитекторов «Белгипроторга» (В. Аладов, А. Желдаков, В. Кривошеев, М. Ткачук), представляет собой железобетонный купол-оболочку.

Огромное перекрытие внутри впечатляет полным отсутствием внутренних колонн.

Образцом для подражания служил для белорусских архитекторов московский Черемушкинский рынок (1960)...

... и челябинский Торговый центр (1975).

Закончено строительство было в 1979 году. На старом снимке можно увидеть лепной пояс по периметру здания, оригинальную колористику, вывески, ликвидированные при реновации рынка.

Павильон размером 103×103 метра перекрыт пологой сборно-монолитной оболочкой положительной кривизны, опирающейся по контуру на стойки с шагом 6 метров.

В единый комплекс с крытым рынком входили ряды сезонной торговли и Дом быта, выходящий на улицу Кульман.

Общий план запроектированного к строительству комплекса.

В него также входила 16-этажная гостиница на перекрестке улиц Кульман и Куйбышева с пристроенным вдоль первой магазином «Хозтовары», а вдоль второй — павильонами встречной торговли. Эту часть Комаровского рынка реализовать не смогли, впоследствии построив на этом месте и месте открытой автостоянки три многоэтажных паркинга.

Территория, в 1990-е годы занимаемая лабиринтами киосков, сейчас более-менее облагорожена. На дальнем плане на месте столовой МПОВТ строится новый ресторан «Лидо», угловая башня которого уже обретает очертания.

Перспектива улицы Хоружей. Справа — всем известные высотные доминанты района, пять 16-этажных «домов-кукуруз». Работа над их проектом началась еще в 1969 году и растянулась на 30 с лишним лет. В 1972-м был заложен фундамент первого здания, но затем работы приостановились на несколько лет. Авторы проекта, архитектор Владимир Пушкин и инженер Владимир Потерщук, столкнулись с техническими сложностями проектирования каркасных домов нетривиальной формы, для которых приходилось изготавливать специальную оснастку и необычные конструктивные элементы.

Первое здание из этой серии (на перекрестке улицы Хоружей и улицы Старовиленской) было сдано только в 1982 году. Затем наступила очередь «кукурузы» у магазина «Охота и рыболовство» (1988), следующие последовательно открывались в 1992-м и 1997-м. Наконец, последняя была достроена только в 2000 году.

Четыре из башен жилые, пятая (на перекрестке с улицей Богдановича) — офисная.

Дворовый фасад ближайшей к Комаровскому рынку «кукурузы», все лоджии которой были застеклены еще при строительстве.

Жители и работники этих оригинальных домов, тем не менее, жалуются на их запутанную планировку.

Кроме 16 жилых этажей в зданиях были запроектированы и 2 верхних технических.

Интересно, что на месте ближней к Комаровскому рынку «кукурузы» ранее существовала автостанция.

Вообще, в районе Комаровки появилась масса небанальных жилых домов. Например, поставленные под углом к улице Хоружей три девятиэтажки начала 1970-х годов (№17, 19, 21) архитектора Ольги Ладыгиной с торговыми помещениями и прочими объектами на первых этажах. На первом этаже ближайшего дома на этой фотографии размещался магазин Военторга, прозванный в народе «Звездочкой».

Или расположенный напротив жилой дом по Веры Хоружей, 16, построенный в 1975 году (слева). Его первый этаж занимает библиотека имени Янки Купалы.

Все его подъезды со стороны двора украшены мозаиками.

Например, музыкальная.

Или мозаика с ретортой.

Перед этим жилым домом со стороны улицы Хоружей установлена скульптурная группа «Играющие дети» (скульптор Николай Кондратьев).

Торговые объекты устроены почти в каждом здании этого района. Богдановича, 62, 1975 год.

Подъезды этого дома также с мозаиками, только уже абстрактными.

Одиночно стоящий 12-этажный жилой дом башенного типа с книжным магазином «Маладосць». Весь этот район вдоль улиц Богдановича и Куйбышева построен на осушенных землях территории, соседствовавшей с Комаровским болотом.

Панельные жилые дома начала 1970-х на улице Куйбышева.

Внутри кварталов по улице Цнянской стоят уже кирпичные девятиэтажки 1970—72 гг. с декоративными решетками на крышах.

Спортивная площадка, до которой вот-вот дотянутся хищные руки уплотнителей.

Свидетельство уплотнительных войн.

Комплекс общежитий вдоль улицы Кульман (арх. С. Мусинский, Н. Кравкова).

Вдоль нее же в 1983 году был закончен жилой комплекс архитектора Ольги Ладыгиной, состоящий из двух изогнутых домов, прозванных в народе за форму «долларами». Квартиры здесь давались представителям научной и культурной элиты БССР.

Дома были облицованы глазурованной плиткой характерного цвета морской волны, изрядно к настоящему времени облупившейся. Меньший из «долларов» — «цент».

Здесь даже школы строились из благородного красного кирпича по индивидуальным проектам.

А те, что все-таки возводились по проектам типовым, украшались роскошными мозаиками...

... и масштабными мемориальными комплексами, как этот памятник летчику Борису Окрестину 1978 года (арх. Игорь Есьман).

Один минский поэт до революции писал об этом районе:

«Он рано вечным сном уснул,
Он жить хотел, но жил по-свински.
В грязи несчастный утонул
На Комаровке, в славном Минске».

С тех пор жизнь тут определенно изменилась к лучшему.

 

Onliner.by продолжает изучать архивные фотографии Минска и делать снимки с тех же ракурсов. Мы уже сравнивали прошлое и настоящее столичного ГУМа, площади Независимости, бульвара Толбухина и других всем известных районов. Сегодня посмотрим, как за последние 40—50 лет изменилась Немига — то самое место, где когда-то зародился Минск.

Перенесемся в конец 1960-х. В те времена на территории минского замчища (площадь 8 Марта) находилась автобусная станция, откуда открывался вид на еще не павший под рукой «реставраторов» Верхний город. Сегодня этих двух- и трехэтажных домов уже нет на карте Минска. Вместо них вдоль улиц Богдановича и Зыбицкой растет и ширится псевдоисторическая застройка: кварталы бизнес-центров, ресторанов, гостиниц и казино.

Наши дни.

Вторая половина архивного фотоснимка — вид на здание Белпромпроекта в своем первозданном виде (справа) и комплекс Большого гостиного двора на площади Свободы. В центральной части фотографии просматривается собор Девы Марии со снесенными башнями, на то время — Дом физкультурника.

Октябрь 2012-го. Выход из метро поблизости существовавшей ранее автобусной остановки, ели вдоль проспекта и воссозданное в прошлом году здание церкви Святого Духа, в котором сегодня размещается детская филармония (левая часть кадра).

Парковая магистраль (нынешний проспект Победителей) ориентировочно в конце 1950-х — начале 1960-х. На заднем плане видна минская мечеть, разрушенная в 1962 году во время строительства ресторана гостиницы «Юбилейная».

Наше время.

Сейчас в это трудно поверить, но в начале 1960-х за Дворцом спорта начинался лес.

Горельеф «Солидарность» появился на здании Дома моды в конце 1970-х. А до этого фасад выглядел иначе.

Белорусский «небоскреб» Royal Plaza и обилие уличной рекламы — приметы нашего времени.

Десятиэтажное здание «Белпромпроекта» — революционное на фоне минской архитектуры второй половины 1960-х годов сооружение из стекла и бетона. В 1980-х строение подверглось реконструкции, которая добавила ему серости. В прошлом году здание было реновировано на современный белорусский лад: зеркальное стекло и бежевая плитка.

Конечно, это далеко не полный фотообзор Немиги. Об остальных заслуживающих внимания местах мы расскажем в другой раз. 

Во второй половине 1940-х в Минске началось масштабное возведение новых жилых районов. На городских окраинах, обычно у крупных промышленных предприятий, появлялись поселки, застраивавшиеся преимущественно типовыми домами. Один такой район уже к 1949 году возник и в центральной части Минска. Два квартала в границах современных улиц Богдановича, Коммунистической, Куйбышева и Киселева, сорок расположенных здесь двухэтажек, уже долго не дают покоя городским властям, мечтающим более элегантно использовать лакомый кусок в сердце белорусской столицы. О прошлом, настоящем и будущем так называемой Осмоловки, пока еще уцелевшем реликте первого послевоенного десятилетия, рассказывает блогер Darriuss.

Осмоловку возвели на Троицкой горе, в историческом минском районе, где давным-давно, в конце XIV века, был построен первый в городе католический костел, известный под титулом Пресвятой Троицы. В течение следующих столетий здесь появлялись новые храмы, даже монастыри, работал один из минских рынков. Но Гора оставалась городской окраиной, в той или иной степени уцелевшим осколком которого является современное Троицкое предместье. Кроме него, от ее старой застройки сохранились в значительно перестроенном виде несколько монастырских жилых корпусов. Однако основными современными доминантами на этом по-прежнему высоком холме являются уже здания советского периода. Прежде всего — Оперный театр архитектора Лангбарда.

Второй крупной советской постройкой на Троицкой горе стал комплекс штаба Белорусского военного округа (1945—47, арх. В. Гусев), занятый сейчас Министерством обороны Беларуси. Огромное здание возведено на месте и с использованием фрагментов дореволюционного женского духовного училища, в свою очередь построенного на территории исторического Вознесенского православного монастыря. Когда-то его фасад, выходящий на Свислочь, не заслоняли разросшиеся ныне деревья и мощный классический портик было хорошо видно с главного проспекта города.

Сейчас бывший штаб, где, впрочем, и поныне разрабатываются планы по противодействию бряцающей у наших границ оружием империалистической военщине, виден оттуда разве что в ноябре — апреле, когда на деревьях отсутствуют листья.

Собственно, с наличием этого здания во многом и связано появление по соседству Осмоловки. В его ближайших окрестностях традиционно жил командно-офицерский состав БВО, а самым выдающимся местным жилым домом является, конечно, так называемый «Дом под шпилем». Он был построен на перекрестке улиц Коммунистической и Красной в 1956 году по проекту архитекторов Э. Гольдштейна, М. Лившица и В. Исаченко.

Штаб, «Дом под шпилем» и остальная застройка Коммунистической, включая здание Телецентра, до сих пор создают прекрасный классический ансамбль, один из открыточных видов Минска.

Но все эти парадные представительские жилые дома появились позже, в 1950-е. Сразу же после освобождения города, в первую послевоенную пятилетку, государство было сосредоточено на восстановлении уцелевших капитальных довоенных зданий и строительстве новых крупных административных для размещения различных государственных структур (например, того же штаба БВО или здания Комитета государственной безопасности). Новое массовое жилищное строительство в 1945—1950 годах велось медленно и в основном ограничивалось так называемой усадебной застройкой. Государство широко поощряло возведение индивидуальных домов, для чего желающим выделялись кредиты на сумму до 10 тысяч рублей сроком на 7 лет. Именно так в Минске во многом сформировались обширные территории частного сектора, ликвидация которого затянулась вплоть до настоящего времени. Граждане, которые по тем или иным причинам не имели возможности сами построить себе собственное жилье, были вынуждены ютиться во «временных» домах барачного типа, получивших впоследствии прозвище «сталинское баракко». На снимке — индивидуальные дома по ул. Верхней в Сельхозпоселке, построенные в 1944—1950 годах.

На этом в принципе безрадостном фоне район, который начал формироваться в 1945 году на Троицкой горе у штаба БВО и Оперного театра, выглядел ошеломляюще. На 8 гектарах городской территории в двух кварталах было построено более 40 двухэтажных кирпичных односекционных 8-квартирных домов общей площадью 12 тысяч квадратных метров. Автором проекта выступил начальник управления по делам архитектуры при СНК БССР Михаил Осмоловский совместно с арх. М. Ручко при консультации видного советского зодчего И. Соболева. От фамилии главного архитектора и произошло гораздо позже современное прозвище района — Осмоловка.

Оригинальная планировка еще со старыми названиями минских улиц. Коммунальная стала Горького, а сейчас Богдановича, Сторожевская — Киселева, Широкая — Куйбышева, а улица, носившая гордое имя МОПРа, в честь Международной организации помощи борцам революции, была переименована просто в Коммунистическую. Как видно на плане, Осмоловский отказался от периметральной застройки кварталов с формированием единых крупных дворов. Двухэтажки расставлены по территории участков в произвольном порядке, иногда с отступом от красной линии улиц. Во внутренней части кварталов предполагалось формирование достаточно крупной зеленой зоны.

Реализован поселок был практически в полном соответствии с оригинальной задумкой.

Фотография 1949 года. По улице Горького идет трамвай, на месте будущих многоэтажных жилых домов 1950-х — еще какие-то руины, но Осмоловка уже в принципе закончена.

Панорама района, снятая вскоре после окончания его строительства со здания штаба Белорусского военного округа. К северу от него начинались еще достаточно трущобные Сторожевка и Комаровка с преобладающей той самой частной усадебной застройкой.

К сожалению, сейчас почему-то доступ фотографам на крышу Министерства обороны закрыт, но снимок даже с уровня земли убеждает, что изменилось тут немногое, чего, конечно, нельзя сказать об окрестностях этих кварталов.

Сохранилась даже будка, в которой сейчас размещается «Мини-кафе» по продаже сигарет и пива всем желающим.

Застройка вдоль улицы Куйбышева. При формировании района были использованы три типовых проекта №5, 6, 7 серии №205.

Фасад Осмоловки вдоль улицы Коммунистической. Два жилых дома поставлены чуть в глубине квартала и развернуты к улице главными фасадами, в отличие от остальных зданий, стоящих тут к ней торцами. Это, по идее архитекторов, должно было несколько разнообразить монотонный ритм застройки.

Один из этих домов уже достаточно давно нежилой. Здание, которое должно было стать первенцем в расселении района, пока так и остается «заброшкой».

Перспектива улицы Чичерина, которая на этом участке является «внутренней» улицей Осмоловки.

С противоположной стороны ее замыкает массивный объем Оперного театра.

Южная сторона Коммунистической застраивалась уже в 1950-е куда более представительными зданиями. Тем не менее на фоне послевоенной разрухи и типовые двухэтажки Осмоловского казались минчанам дворцами.

Похожий ракурс на фотографии 1954 года. Деревья пока не заслоняют достраиваемый вдалеке «Дом под шпилем».

Кое-где, в основном вдоль той же Коммунистической, сохранились фрагменты ограды, ранее опоясывавшей весь район. Некоторые столбы еще украшены оригинальными шарами, в центре — ворота, запиравшиеся на ночь и ограждавшие местных жителей от возможного доступа в их дворы с целью хулиганства сторожевских и комаровских инсургентов.

Еще бы, ведь квартиры тут давали офицерам штаба БВО, профессорам, работникам Оперного театра. Их ожидали удобные кухни в глубине квартир, попарно скомпонованные санитарные узлы у внутренней стены, водопровод, канализация, печное (только с конца 1960-х центральное) отопление, уровень комфорта, недоступный многим минчанам в первое послевоенное десятилетие.

Так выглядел оригинальный деревянный забор, ограждавший Осмоловку. Сейчас этого фрагмента уже нет, остались только столбы ограды.

Типичный дворик между четырьмя двухэтажками двух типов, поставленных «строчками». В позднесоветское время архитектора Осмоловского критиковали за недостатки в планировке этих кварталов. Его упрекали в том, что дома расставлены неудачно, в итоге чего 60% жилых помещений имеют северную и северо-восточную ориентацию. К многим из зданий из-за расположения трудно организовать систему подъездов, места для отдыха взрослых и детей, зеленые зоны и хозяйственные площадки.

Во многом эта критика справедлива, но тесные, заросшие деревьями и кустарником дворы все же выглядят уютно, внутри кварталов тихо, жилые дома соразмерны человеку — наверное, через несколько десятков лет это можно будет показывать туристами как образец «Старого города» послевоенного разлива. Если конечно, район уцелеет.

Шумно только вдоль улицы Богдановича, одной из основных минских транзитных магистралей.

Осмоловку сложно сравнивать с архитектурно похожими, но более поздними поселками Тракторного завода, автозавода или кирпичного завода №10. Последние — настоящие соцгородки, создававшиеся как замкнутые образования, обеспеченные всей необходимой инфраструктурой: заведениями соцкультбыта, учебными зданиями, магазинами. В Осмоловке практически ничего этого нет, только жилые дома с детсадами, но ничего ведь больше в принципе и не надо. В условиях центра города вся необходимая инфраструктура и так находилась в шаговой доступности. Кроме собственно двух жилых кварталов, к району можно отнести разве что небольшую школу на противоположной стороне улицы Богдановича, сейчас специализированную, для слабовидящих и слепых детей.

Традиционное оформление многих советских школьных фронтонов первых трех послевоенных пятилеток с изречением лучшего друга всех детей.

Мемориальная доска на здании.

На перекрестке улиц Богдановича и Киселева Осмоловка выходит к двум дореволюционным зданиям, помнящим еще губернский Минск. Пивзавод «Богемия» 1894 года.

Через дорогу — выкрашенный зачем-то акриловой краской эклектичный домик с элементами модерна, где раньше жил главный пивовар соседнего бровара.

Квартальная застройка вдоль улицы Киселева.

Общественные здания в Осмоловке ограничиваются только парой детских садов (по одному в каждом квартале), построенных позже основного жилого массива. Один расположен в центре квартала.

Второй несколько смещен и фасадом выходит на улицу Чичерина.

Кроме этого, внутриквартальный центр занимает и бомбоубежище, непременный атрибут послевоенного жилого района.

Ранее много места во дворах занимали сараи, предназначенные для хранения топлива (дров, брикета и т. д.), ведь первоначально отопление было печным. Сейчас сараев нет, во дворах попросторнее.

Район строили фактически на пустыре, и на старых фотографиях, без современной обильной зелени, Осмоловку трудно узнать.

Сейчас с озеленением все в порядке, летом за листвой домов практически не видно.

Это вкупе с несколько хаотической расстановкой зданий порой создает впечатление лабиринта. В осмоловских дворах сложно представить, что ты находишься в оживленном центре города.

Самый живописный из использованных здесь типов двухэтажек — с угловыми деревянными балконами. Кое-где они остались не застеклены.

Детская площадка внутри района.

Над отдельными подъездами указана дата постройки здания.

По некоторым данным (распространяемым в основном городскими властями) нормативный срок эксплуатации этих жилых домов составлял только 50 лет. Сейчас всем им пошел уже седьмой десяток, здания ветхи (при их строительстве использовались деревянные перекрытия), инженерные сети изношены. Все это доводы в пользу расселения Осмоловки.

В настоящее время здесь живет около 350 семей, более тысячи человек. Переезжать из тихого центра куда-нибудь в Каменную Горку или двузначное Сухарево они, естественно, не согласны. Достаточно хорошего ремонта, утверждают местные жители, приводя в пример соседские семьи, сделавшие таковой за свой счет.

Государство реабилитировать район, вкладывать в него существенные средства, в свою очередь также не желает. В головах чиновников уже давно роятся планы по более эффективному освоению осмоловских 8 гектаров. Котам в этих планах места нет.

Впервые район собирались реконструировать еще в самом начале 1990-х. Проект архитектора А. Полякова, впрочем, предполагал сохранение районной планировки и надстройку существующих зданий.

При этом количество жителей планировалось увеличить более чем в 2 раза, а некоторую монотонность уличных фасадов зданий разнообразить дополнительными декоративными элементами.

В середине тучных 2000-х аппетиты Мингорисполкома возросли. Родилась идея реконструкции этих 2 кварталов в числе прочих городских территорий под общественную функцию. Архитектор Г. Перлина предложила такой вариант «реконструкции», названный ею «новым звучанием Осмоловки». Фактически на восьми гектарах возводилось несколько огромных зданий размером с полквартала с небольшими внутренними дворами. Некоторые из существующих жилых домов планировалось сохранить, буквально встроив их в новые многофункциональные комплексы. Такой прием, по мнению архитектора Г. Перлиной, смягчил бы «агрессивность внедрения новой архитектуры в ткань города».

«Квартальная застройка позволяет обеспечить высокую плотность застройки, создать комфортную городскую среду, а также придать современное звучание таким базовым урбанистическим архетипам, как улица, квартал, площадь, двор, бульвар, уничтоженным советским послевоенным градостроительным модернизмом», — утверждала архитектор Г. Перлина. Какое отношение имеет район 1945—49 годов застройки к «послевоенному градостроительному модернизму», какие базовые урбанистические архетипы Михаил Осмоловский конкретно уничтожил и каким образом предложенный проект, фактически создававший в центре города дворы-колодцы и улицы-тоннели, может быть комфортнее существующего положения дел, к сожалению, архитектор Г. Перлина не уточняла.

В середине 2000-х инвестора на эту территорию так и не нашлось, сам же город благоразумно в предложенную авантюру ввязываться до поры до времени не стал. Идея, впрочем, забыта не была. Согласно генплану Минска малоэтажная жилая застройка в его центре, не являющаяся историко-культурной ценностью, рано или поздно будет снесена, а потому проекты «реконструкции» Осмоловки появлялись и далее. Например, в 2011 году молодыми архитекторами института «Минскградо» был представлен проект МФК Crystal Park.

По сути, это развитие той же идеи архитектора Г. Перлиной, только уже без всякого слабохарактерного «смягчения и внедрения новой архитектуры». На месте района, в окружении целых кварталов первого послевоенного десятилетия, предложено возвести комплекс стеклянных зданий разнообразного назначения и одну умеренно высотную башню в центре.

Недавно неравнодушная общественность инициировала процесс включения Осмоловки в список историко-культурных ценностей, что спасло бы район от редевелопмента. Общественные активисты подчеркивали ценность этих двух кварталов, даже несмотря на их объективные недостатки и застройку типовыми домами. Каким бы типовым район ни был, его характерный облик и тот факт, что это первый пример подобного строительства в городе, представляют несомненный интерес с точки зрения истории минской архитектуры и будущих жителей города. Для них период 1940—1950-х будет знаком уже даже не из рассказа бабушек и дедушек, а исключительно из сторонних источников.

Подобные материи чиновников из Мингорисполкома, озабоченных сиюминутным планом по привлечению инвестиций, традиционно интересуют слабо. Выяснилось, что на территорию района нашелся очередной «солидный инвестор», желающий разместить тут «многофункциональный общественный комплекс» и, внимание, «многоквартирные жилые дома». Чем заканчиваются подобные истории, все жители города уже прекрасно знают. «Солидный инвестор» или испаряется, иногда даже уже после того, как площадка для него освобождена, или оказывается, что про «многофункциональный общественный комплекс» и прочие «уникальные объекты, выполненные на самом высоком архитектурно-градостроительном уровне» этот инвестор забывает. И ограничивается он теми самыми многоквартирными жилыми домами, многие из которых изготовлены на уникальных разве что по своей производительности мощностях Минского арендного предприятия индустриального домостроения, аббревиатура которого у всех горожан на слуху. Такие инвесторы уже возвели Дубай с Макао из девятиэтажек около Национальной библиотеки, прекрасные высотные башни-близнецы между улицами Кальварийская и Танка и даже несколько 80-этажных небоскребов в конструкциях серии М111-90 в «Минск-Сити». Имеет ли смысл уничтожать фрагмент истории города, еще способный вдохновлять даже художников, ради очередного феноменально уродливого «Дома у Троицкого»?

 

Когда-то здесь располагалось одно из католических кладбищ, где хоронили жителей губернского Минска, умерших от холеры. Потом неподалеку возник второй некрополь, уже православный. Вокруг кладбищ постепенно сформировалось предместье, застроенное деревянными жилыми домами. Только перед Великой Отечественной войной, и в особенности после ее окончания, их место постепенно начали занимать капитальные кирпичные здания, достойные фактически уже центра столичного города. Сегодня это несколько тихих кварталов вблизи шумных магистралей, но неумолимое их уплотнение высотной застройкой уже началось. Об истории, настоящем и будущем минского района с одним из самых красивых названий, о Золотой горке, рассказывает блогер Darriuss.

В самом конце XVIII века, в 1790 году, у перекрестка Борисовского тракта и дороги в сторону фольварка Долгий Брод, недалеко от деревни Комаровка и тамошнего знаменитого болота было образовано новое католическое кладбище. В 1796 году на нем появилась первая, деревянная еще каплица, освященная в честь Всех Святых. Уже в 1842-м эта часовня становится парафиальным костелом после пожара, уничтожившего минский Фарный костел на Троицкой горе. Тем временем расширяется и кладбище — здесь на высоком холме, прозванном горожанами Золотой горкой, активно хоронили жертв двух эпидемий холеры, потрясших Минск в 1848 и 1853 гг., — всего несколько тысяч человек. В этой связи встал вопрос строительства вместо маленькой каплички полноценного кирпичного костела, который и был освящен в 1864-м под титулом св. Роха, французского святого, считавшегося защитником от чумы (а заодно, конечно, и от холеры).

Это достаточно небольшое здание в неоготическом стиле, спроектировал которое целый академик Петербургской академии художеств М. Сивицкий, сохранилось до сих пор. На старой дореволюционной открытке слева заметен фрагмент утерянной костельной брамы, а само здание утопает в деревьях. Забор окружает прикостельное кладбище. Несмотря на такое окружение, Золотая горка в XIX веке оставалась одним из любимых мест пригородного отдыха минчан. По словам этнографа и путешественника того времени Павла Шпилевского, в середине века Золотая горка была известна своими ягодными полями и гуляниями по ним в определенную пору года.

На старой литографии Эдварда Гораздовского 1868 года мы можем увидеть замечательные неоготические интерьеры костела св. Роха (кстати, подписанного по-прежнему «каплицей») вскоре после окончания его строительства.

Тем не менее уже спустя 40 лет после освящения этого здания стало очевидно, что потребности огромной Троицкой парафии, насчитывавшей почти 7000 человек, оно не удовлетворяет. Получить в начале XX века у российских властей разрешение на возведение нового католического храма стало гораздо проще, и в этой связи известный польский архитектор Юзеф Дзеконьский разработал проект нового золотогорского костела, куда более масштабного.

Это монументальное здание, напоминавшее другие костелы Дзеконьского в Белостоке или Жирардуве, впечатляло своими размерами и строительным бюджетом. Можно только представить, как бы оно смотрелось сейчас, окруженное со всех сторон застройкой проспекта Независимости и ул. Козлова. Хотя, конечно, скорее всего, такая внушительная доминанта не пережила бы или войны, или Советов.

Вот так во время Великой Отечественной выглядел костел св. Роха. Два немецких солдата позируют на его фоне.

Костел закрыли в 1930 году. В начале 1980-х с общим ростом интереса к историко-культурному наследию здание одного из 4 сохранившихся исторических минских кладбищенских храмов отреставрировали и приспособили под концертный зал расположенной неподалеку, на площади Якуба Коласа, Белгосфилармонии.

Троицкая парафия возобновила свою деятельность (и периодические богослужения в своем костеле) в 1991 году, однако полностью здание католической общине было передано только в 2006-м.

Золотогорское кладбище вокруг храма было практически полностью уничтожено при застройке окрестных улиц, и сейчас о нем главным образом напоминает мемориальная таблица, установленная у лестницы, ведущей к костелу, да отдельные могильные камни на его территории.

Капитальная застройка территории Золотой горки началась еще перед войной. До революции это было одно из предместий, имевших преимущественно деревянную застройку усадебного типа, один из осколков которой, впрочем, сохранился до наших дней. В 1930-е власти БССР озаботились развитием давних северо-восточных минских окраин, и новые многоэтажные здания стали постепенно появляться преимущественно вдоль ул. Советской (современного проспекта Независимости) и ее ближайших окрестностей. Так, в 1934 году на углу улиц Советской и Долгобродской, тех самых Борисовского тракта и дороги на фольварок Долгий Брод, где когда-то давным-давно и возникла Золотая горка, началось строительство огромного по тем временам 100-квартирного жилого дома, так называемого «Дома специалистов».

Благоустроенные квартиры в этом здании переменной этажности получили квалифицированные советские инженерно-технические работники, однако уже в первые дни войны «Дом специалистов», автором проекта которого была молодая архитектор Наталья Маклецова, стал жертвой немецкого авианалета.

На этом снимке времен оккупации видно, что уцелело лишь левое крыло дома. Центральная часть и правое крыло уничтожены, раскрыт вид на Золотогорский костел справа на заднем плане.

А вот это редкий снимок с самого кладбища на Золотой горке, когда оно еще существовало. На заднем плане виден дом работников киностудии «Советская Белоруссия», также стоявший на перекрестке Советской и Долгобродской улиц. «Дом специалистов» — за правой границей кадра. Интересен центральный персонаж на фотографии, почтивший своим присутствием старый католический некрополь. Это не кто иной как генеральный комиссар Генерального округа «Белорутения» Вильгельм Кубе, далеко-далеко над фуражкой которого заметны башенки Дома офицеров. Снимок мая 1943 года, 4 месяцами позже Кубе взорвут в собственной постели в несохранившемся доме на перекрестке улиц Энгельса и Кирова.

Многоэтажки появлялись до войны и вдоль улицы Долгобродской (сейчас Козлова). Например, недалеко от перекрестка с ул. Берестянской стоит вот эта неприметная четырехэтажка с высоким треугольным фронтоном на боковом торце здания (Козлова, 15).

А между тем в этом доме, построенном в 1940 году, во время войны располагался минский офис Einsatzstab Reichsleiter Rosenberg, ERR, организации, подчинявшейся лично рейхсляйтеру Альфреду Розенбергу и занимавшейся конфискацией и вывозом с оккупированных территорий культурных ценностей.

Но если минский штаб рейхсляйтера уцелел, хотя наверняка нынешние жители дома и не подозревают, что в нем творилось 70 лет назад, то руины «Дома специалистов» были после войны снесены и уступили место монументальной линейке зданий архитектора Михаила Барща (похоже, навсегда закрывшей вид на золотогорский костел с главной магистрали города).

Особенно выделяется угловой фрагмент комплекса, выделенный мощной колоннадой и знакомый всем минчанам как место размещения редакции когда-то главной городской газеты.

В районе перекрестка с улицей Краснозвездной жилые дома образуют своеобразный курдонёр, парадный двор, в котором сконцентрированы общественные учреждения квартала.

Улица Краснозвездная вливается в проспект Независимости, проходя роскошной тройной аркой.

Интересна «изнанка» жилого дома Барща (пр. Независимости, 44). Со стороны двора он, конечно, не оштукатурен, а лестничные блоки закрыты сплошным непрозрачным остеклением.

Со стороны же ул. Козлова Золотогорский костел был закрыт двумя десятками лет позже, в 1973 году, когда по проекту архитекторов С. Мусинского и Н. Кравковой завершилось строительство Дворца искусства, главного павильона различных художественных выставок в городе.

Центральный вход во Дворец искусства на замечательной цветной фотографии конца 1980-х. Судя по афишам, в этот, скорее всего, майский день в здании проходили 2 выставки: цветов и фотовыставка «Монументальное искусство Белоруссии».

Далее, вплоть до площади Змитрока Бядули, Золотая горка получила вполне парадную застройку первого послевоенного десятилетия.

Пышным соцдекором особенно выделяется здание по ул. Козлова, 7.

Еще одним интересным объектом в непосредственной близости от костела св. Роха является так называемая «глушилка» — вышка, ранее использовавшаяся для глушения зарубежных радиостанций, которые смущали советский народ своей информацией о жизни в СССР, сфабрикованной в западных обкомах.

Причем, как видно на старых снимках, ранее 100-метровых «глушилок» было две. Одну из них демонтировали в начале 1990-х, а вторую приспособили для оборудования операторов мобильной связи. В 1962 году одну вышку, по некоторым данным, даже пытался взорвать минский студент-диссидент, но вместо этого отправился в оплаченную щедрым государством десятилетнюю поездку в мордовские лагеря.

Примерно так Золотая горка выглядит на панорамной карте города (сюда, впрочем, не вошел ее западный участок с Золотогорским костелом). На карте хорошо видно, что ее южная половина застраивалась преимущественно в первую послевоенную декаду, причем разнохарактерными зданиями: от вполне парадных на красной линии главных магистралей до нескольких кварталов типовых двухэтажек стиля «строили пленные немцы» в глубине застройки. Северную половину образует жилой район второй половины 1960-х — начала 1970-х.

Так выглядит ул. Краснозвездная, одна из основных «внутренних» магистралей Золотой горки. Здесь пышно декорированные жилые дома проспекта Независимости и ул. Козлова уже уступают место куда более скромным и даже неоштукатуренным четырехэтажкам из силикатного кирпича.

Похожая перспектива и по улице Золотая Горка, бывшей ул. Радистов, в 1987 году переименованной в честь оригинального названия района, вернувшей его на карты города и ставшей таким образом одним из пионеров возвращения исторических топонимов Минску.

Комплекс Республиканского госпиталя МВД.

В районе перекрестка Краснозвездной с ул. Смолячкова и отходящих от них Краснозвездного и Горного переулков сохранились (пока еще) несколько кварталов достаточно хаотично разбросанной двухэтажной застройки конца 1940-х — начала 1950-х.

О каком-либо ансамбле зданий, вроде созданного в Осмоловке или поселках МТЗ и автозавода, тут речи не идет. Жилые дома стоят достаточно случайным образом на хаотической сетке улиц и переулков и представлены сразу несколькими типовыми проектами.

Перспектива Горного переулка, оправдывающего свое название. В этом лабиринте сложно представить, что в двух шагах находятся оживленные городские магистрали, что ты в самом центре 2-миллионного города.

Самый удивительный фрагмент этой старой части Золотой горки сохранился во дворах одноименной с районом улицы. Справа — желтая двухэтажка начала 1950-х с интересными угловыми деревянными балконами-верандами. А вот слева...

Слева (по адресу ул. Золотая горка, 8А) сохранился самый обычный деревянный дом, вполне возможно последний реликт той довоенной (а может, и дореволюционной) Золотой горки. Вот так кто-то и живет, ведет хозяйство, выращивает картошку, огурцы в парнике и кабанчика в сарае, топит печь, а в двух минутах — проспект Независимости, в пяти — площадь Якуба Коласа, а в десяти (страшно представить) — клуб Dozari.

Двухэтажки и фрагмент оригинальной ограды между ними в районе ДК стройтреста №1. Вполне возможно, здания принадлежали этому самому стройтресту.

Сам Дворец культуры, выходящий фасадом на ул. Козлова и возведенный в 1956 году по типовому проекту, долгое время был одной из самых одиозных минских «заброшек» и только в последнее время начал активно реконструироваться под новое здание Молодежного театра. С внутриквартальной стороны к зданию ДК пристроен бассейн «Лазурный».

Улица Смолячкова. Вполне вероятно, что эти кварталы в ближайшем будущем станут объектами уплотнительных инициатив городских властей и примкнувших к ним коммерческих застройщиков. Некоторые из подобных проектов уже анонсированы (в частности, по Горному переулку). Место ведь престижное.

Улицы Смолячкова и Краснозвездная ранее назывались Кладбищенскими, но не только из-за близости Золотогорского католического кладбища. Большой участок между Краснозвездной и Козлова занимает Военное кладбище. Современный некрополь под таким названием на самом деле — это так называемое Новое Военное кладбище, основанное в конце XIX века из-за переполненности Старого Военного, располагавшегося на ул. Госпитальной (район современной ул. Фрунзе).

Как понятно из названия, первоначально хоронили тут преимущественно воинов и офицеров двух пехотных полков, расквартированных в Минске (Коломенского и Серпуховского, именно в честь них соответствующим образом назывались 2 центральные городские улицы, современные Свердлова и Володарского). Кладбище было православным, и особым украшением его стал храм-памятник, посвященный жертвам русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Церковь св. Александра Невского, построенная на кладбище к 20-летию окончания войны в 1898 году в ретроспективно-русском стиле по проекту епархиального архитектора В. Струева, стала и полковым храмом Коломенского пехотного полка.

Сейчас молодые деревья, заметные на архивной фотографии, несколько разрослись.

После революции Военное кладбище теряет свой почти исключительно военный и православный характер. Здесь начинают хоронить обычных людей и советскую элиту. Фактически оно становится самым престижным минским некрополем. Здесь лежит и писатель Кузьма Чорный, и академик Всеволод Игнатовский, и автор музыки гимна БССР (а заодно и РБ) композитор Нестор Соколовский, и председатель ЦИК БССР Александр Червяков, и прочие выдающиеся политические, культурные, общественные, научные и военные деятели. А главное, Военное кладбище — это место упокоения двух крупнейших представителей белорусской литературы XX века, Янки Купалы и Якуба Коласа.

Вторую, северную половину Золотой горки образует советский жилой район, застраивавшийся по единому проекту с середины 1960-х.

Планировка нового жилого района в сравнении с исторически сложившейся. На схеме слева хорошо видно, что к середине 1960-х кварталы, ограниченные улицами Краснозвездной (бывш. Кладбищенской), Высокой (сейчас Платонова), Радистов (сейчас Золотая горка) и Бондаревской (сейчас Гикало) за редким исключением представляли собой массив частной усадебной застройки, разбавленной отдельными капитальными послевоенными зданиями. Улицы Радистов, Бондаревская и в значительной степени Высокая фактически прорубались заново в уже сформированной сетке. Также понятным становится происхождение хаотично искривленных ул. Смолячкова (на верхнем участке) и переулков Краснозвездного и Горного — это реликты, доставшиеся современной Золотой горке в наследство от ее предшественника.

Цифрами на плане обозначены: 1 — школы, 2 — дошкольные учреждения, 3 — пристроенные объекты обслуживания населения. Общественный центр с последними предполагалось сформировать на склоне холма на продолжении Деревообделочной улицы (ныне бульвар Мулявина).

Эскиз общественного центра нового жилого района был разработан в институте «Минскпроект» (арх. Л. Соколова, Г. Сысоев, А. Шелякин). Пятиэтажные жилые дома располагались ступеньками друг за другом. К четырем из них были сделаны пристройки с учреждениями торговли и соцкультбыта; в пятой, выходящей на ул. Радистов, гастроном (ныне «Золотогорский») занимал весь 1-й этаж дома. На кромке холма располагалось высотное 11-этажное здание, изначально предполагавшееся в единственном экземпляре. Проект был реализован почти в полном соответствии с предложениями архитекторов.

Похожий современный ракурс.

Завершали общественный центр средняя школа, к которой в 1973 году по проекту арх. Д. Кудрявцева была сделана современная интересная пристройка музыкальной школы №1 им. Александровской.

Современная фотография здания.

Напротив расположилась детская поликлиника.

На перекрестке же современных ул. Золотая горка и Гикало были построены новое здание областной библиотеки имени Пушкина...

... и еще одна девятиэтажка 1968 года.

Когда-то ее украшала табличка «Дом образцового порядка и высокой культуры быта», увы, утерянная в ходе идущей сейчас тепловой модернизации здания.

Этот же жилой дом до реновации. Обратите внимание, что фактически это девятиэтажная упрощенная модификация тех самых 11-этажек с волнистыми козырьками на крышах по ул. Берестянской.

Наибольший интерес, впрочем, представляет как раз пешеходный бульвар на склоне холме, поднимающийся от сквера за филармонией к улице Берестянской.

Одновременно со строительством района осуществлялось переименование его улиц. Неблагозвучная Деревообделочная в 1965 году стала бульваром Луначарского (с 2004 г. — бульвар Мулявина), Высокую в 1968-м переименовали в Платонова, а годом ранее Бондаревскую — в Гикало. Кстати, топоним «Золотая горка» никак не фигурировал в специальной литературе. Новостроившийся район именовался жилым районом по ул. Бондаревская.

На кромке холма в 1966—1971 гг. по проекту архитекторов Г. Сысоева, Э. Левиной и Д. Кудрявцева был построен комплекс из двух высотных жилых домов, крыши которых были украшены характерными волнообразными козырьками-зонтиками — парасолями.

Благодаря чрезвычайно эффектному для рубежа 1960-х — 1970-х внешнему виду и стратегическому расположению на вершине возвышенности они регулярно фигурировали на парадных цветных снимках Минска. Общественный центр Золотой горки в конце 1980-х.

Пешеходный бульвар района. Помещение под зонтиком на крыше первой из двух 11-этажек ныне переоборудовано под офисы и утратило панорамное остекление, а вместе с ним и задуманную архитекторами элегантную легкость конструкции.

Еще один цветной снимок бульвара.

Вид с холма в сторону площади Якуба Коласа.

Отсюда прекрасно видны и все 5 «кукуруз» вдоль ул. Веры Хоружей.

На первом этаже дома по Берестянской, 17, занятом сейчас магазинами, в советское время располагалось известное кафе «Планета».

Фрагмент его интерьера.

Второе здание, изначально не планировавшееся, было построено пятью годами позже первого (в 1971-м), но зато сохранило свой оригинальный внешний вид. Оба здания были, конечно, не для простых смертных. Например, 11-этажка по Берестянской, 17, принадлежала управлению делами Совмина БССР.

У подъезда до сих пор встречаются припаркованные номенклатурные черные «Волги».

Редкая в этом районе нереновированная пятиэтажка с салоном мебели на первом этаже.

Территория в 31,8 га как раз и застроена преимущественно 5-этажными жилыми домами. В основной своей массе сейчас они уже после капитального ремонта.

Строчная застройка, типичная для 1960-х, благодаря рельефу не выглядит скучно.

Всего в этом небольшом районе было построено около 80 000 кв. м жилья. С современной точки зрения район считается малоплотным, а потому продолжаются попытки это исправить. На улице Платонова никак не могут достроить 19-этажную башню, которая считается всего лишь «пристройкой к дому по Платонова, 21». Хороша пристройка.

Тут же неподалеку, во дворах старых советских пятиэтажек, уже огорожена площадка под строительство еще одного «многоквартирного жилого дома со встроенными помещениями общественного назначения».

Это сразу после распада Союза проблему реконструкции Золотой горки пытались решить комплексно, предлагая взамен устаревшего жилья возвести целый ансамбль зданий, хоть каким-то образом вернувший бы старый костел св. Роха в живую ткань городской жизни.

Сейчас подобные высокобюджетные материи городские власти заботят мало, поэтому строительные вагончики так и будут продолжать стихийно появляться на Золотой горке.

Пока и здесь не достигнут нормативов плотности, характерных для других районов города. Наклейка на здании по Козлова, 1.

 

Cо второй половины 1950-х перед строительным комплексом Беларуси партией и правительством была поставлена новая, революционная задача. Советский Союз, а вместе с ним и наша республика, начал переходить к массовому жилищному строительству индустриальными методами. Важнейшим приоритетом было выбрано односемейное заселение квартир и возведение жилья невиданными ранее градостроительными образованиями. Пионером этой практики в Минске стал район между улицами Толбухина и Волгоградской. Onliner.by рассказывает о самом первом экспериментальном минском микрорайоне, с которого и началось их триумфальное шествие по нашему городу, продолжающееся и до сих пор.

31 июля 1957 года вышло Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О развитии жилищного строительства в СССР», вслед за которым вскоре последовали аналогичные документы республиканских ЦК и Совминов. Согласно этим документам жилищное строительство в огромной стране должно было быть в короткие сроки коренным образом перестроено. Во-первых, ставилась задача резкого увеличения объема возведения жилья, во-вторых — партия провозгласила постепенный отказ от так называемых «коммуналок» с переходом к принципу «Каждой семье — отдельную квартиру». Наконец, в-третьих, все это должно было сопровождаться максимальным снижением стоимости строящегося жилья за счет его концентрации на больших площадях и широкого использования в строительстве индустриальных методов. На фото — первый в республике крупнопанельный жилой дом на 30 квартир на ул. Калинина, построенный в 1956 (!) году.

От прежней практики фронтальной застройки улиц с формированием замкнутых мелких или чуть позже так называемых «укрупненных» кварталов было решено отказаться. Считалось, что при такой застройке многие жилые дома получают неудовлетворительную ориентацию по сторонам света, зачастую непосредственно выходят на напряженные городские магистрали, система культурно-бытового обслуживания в них неоправданно измельчена и порой даже дублируется. «Оцепенелая симметрия», «парадно-декоративная коридорная застройка улиц» — так передовые архитекторы конца 1950-х гневались в адрес градостроительной практики предыдущих десятилетий. Примером столь разочаровавшей их застройки «укрупненными кварталами» может выступить жилой массив по ул. Розы Люксембург — Карла Либкнехта (на фото).

В связи с этим на общесоюзном уровне было положено начало концентрации жилищного строительства на больших территориях в несколько десятков гектаров. Это позволило в кратчайший срок по-новому организовать поточность производства работ на основе широкого применения механизации и индустриализации строительства. Так, если в 1957 году в Минске возводилось 256 зданий на 164 площадках, то годом позже строительство 259 домов было сосредоточено только на 6 площадках. Помимо этого, в стране и республике началось и возведение сразу нескольких крупных домостроительных комбинатов. Города СССР готовились измениться до неузнаваемости.

На основании собственного накопленного опыта и опыта других городов, прежде всего Москвы, Ленинграда и Киева, работы по проектированию и строительству новых крупных градостроительных комплексов, названных микрорайонами, развернулись и в БССР. Первая попытка сформировать жилое образование нового типа с учетом многообразных социально-бытовых функций, природно-климатических условий, экономических, технологических, транспортных и рекреационных требований была предпринята в Минске в районе ул. Волгоградской. На снимке — один из этапов застройки первого минского микрорайона.

Для его строительства был выбран свободный участок на северо-восточной окраине города площадью 38,2 га между важнейшими городскими магистралями — Ленинским проспектом (сейчас просп. Независимости) и ул. Якуба Коласа. Ранее эта территория в генеральном плане резервировалась под размещение Республиканского ипподрома. Ипподром в конечном итоге Минск так и не получил, а его место заняли несколько десятков крупнопанельных и крупноблочных жилых домов, рассчитанных на проживание 12 000 жителей. На фото — ул. Кавалерийская (в 1967 году переименована в Кнорина). На переднем плане слева — застройка из силикатного кирпича, вдали видны новые крупноблочные пятиэтажки.

Выработке окончательного архитектурно-планировочного решения предшествовал проведенный в 1957 году конкурс. Строительство началось в 1958-м по проекту, выполненному в институте «Белгоспроект» архитекторами Г. Парсадановым, Г. Булдовым, О. Ладыгиной и др. Жилую застройку образуют группы 4- и 5-этажных домов, возведенных по типовым проектам серий 1-434БЛ (силикатная крупноблочная) и 1-464 (крупнопанельная). Как видно на макете, авторы почти полностью отказались от господствовавшего ранее принципа формирования небольших замкнутых кварталов в пользу просторных «сквозных» дворов. Композицию микрорайонов теперь формировали «изнутри», исходя из организации внутренних пространств. Жилые дома возводились друг за другом, образуя так называемые «строчки» и «елочки». В центре микрорайона размещался районный сад со спортивным ядром, к которому примыкало большинство школьных и дошкольных учреждений.

Район носил экспериментальный характер. За короткий срок здесь получили проверку индустриальные методы возведения панельных и крупноблочных зданий, функциональные, конструктивные, технологические и другие решения жилых домов, принципы организации жилой территории, ее благоустройство и озеленение, система культурно-бытового обслуживания с созданием единого общественного центра, обслуживающего весь градостроительный комплекс и его ближайшие окрестности. Весь полученный на Волгоградской опыт (причем как положительный, так и негативный) в дальнейшем нашел применение в застройке крупнейших жилых районов Минска 1960-х: по Раковскому шоссе (сейчас ул. Притыцкого), ул. Харьковской, в Чижовке, первых Зеленых Лугах и т. д. На фото — панорама микрорайона-первенца в окружении бескрайних массивов частного сектора.

Современное состояние жилой застройки. Ул. Волгоградская в сторону проспекта Независимости. Крупноблочные жилые дома серии 1-434 на участке до ул. Кнорина поставлены под углом к Волгоградской, образуя Г-образные комплексы. Так архитекторы попытались уйти от фронтальной застройки улицы и разнообразить ее перспективы.

Вот как этот прием выглядит при подъезде со стороны проспекта.

На замечательной цветной открытке 1962 года видно, что первоначально балконы зданий на Волгоградской были украшены яркими цветными экранами.

Тот же участок на фотографии 1960-х. По улице в сторону перекрестка с ул. Кнорина двигается автобус ЛАЗ-695Е, составлявший основу городского автобусного парка в те годы.

Похожий современный ракурс. Большую экономию в строительстве этой типовой серии на начальном этапе давало сокращение суммарной площади подсобных помещений: площади кухни, санитарного узла, прихожей уменьшались. К тому же они объединялись в компактную группу у входа в квартиру, что позволяло сводить до минимума санитарно-технические коммуникации. Средняя стоимость квартир в таких и похожих домах уменьшалась с 7000 до 2400 рублей, что результатом имело резкое увеличение количества вводимой жилой площади и, соответственно, объемов программы улучшения жилищных условий горожан.

Одна из Г-образных групп со стороны двора.

Здесь к ним примыкают еще несколько домов той же серии, частью реновированных, но опять же поставленных под углом уже к внутридворовым проездам. Все это вносит некоторое разнообразие в довольно монотонный «строчный» ритм застройки.

И этот же квартал на снимке второй половины 1960-х, еще совсем новенький и не озелененный. Слева на переднем плане — фрагмент одного из детских садов, традиционно расположенных в глубине территории.

Магазины и учреждения соцкульбыта вынесены на Волгоградскую, занимая первые этажи жилых домов и несколько отдельно стоящих типовых двухэтажек.

Один из сквозных дворов, избавленных от автомобильного движения и предназначенных исключительно для отдыха местных жителей.

Ул. Волгоградская активно уплотняется. Место выходящего на нее частного сектора постепенно занимают современные жилые многоэтажки, в том числе такого специфического для Минска класса, как «элитная панель» (слева).

Впрочем, неизбежному уплотнению подвергаются и внутридворовые территории, причем порой оно носит крупномасштабный характер. Новое строительство неподалеку от бывшего центрального районного сада.

Параллельно существующие здания, большинству из которых уже исполнилось полвека, активно реновируются.

Территория между ул. Кнорина, Волгоградской, Кедышко и бульваром Толбухина получила уже преимущественно крупнопанельную застройку серией 1-464. Значительно постаревшие за 50 лет дома строчками окружают планировавшийся в центре районный сад.

Сейчас и особенно в пасмурную погоду выглядят эти пятиэтажки мрачновато, но в 1960-е люди о квартире в таком новеньком светлом доме могли зачастую только мечтать.

Нехитрое дворовое благоустройство.

Застройка «елочкой». Здания стоят строчками один за одним, но со смещением по отношению друг к другу.

Размеры дворов порой поражают воображение. Сейчас здесь наверняка бы построили, например, 19-этажку М111-90, а может, даже и две. Впрочем, вполне возможно, еще построят.

Кроме обычных типовых 80-квартирных пятиэтажек, архитекторы поэкспериментировали на Волгоградской и с домами необычного для Минска характера. Речь идет о двух жилых зданиях, имеющих сейчас адреса Волгоградская 25б и Волгоградская 21б. На снимке ниже на переднем плане справа — образец типового для района детского сада, но куда интереснее 4-этажный дом на заднем плане (Волгоградская, 25б).

Это экспериментальный жилой дом из самонесущих объемных блоков размером с комнату (арх. А. Воинов, инж. А. Зысман), построенный еще в 1958 году. В дальнейшем объемное домостроение получило в Минске довольно широкое распространение, и один из 3 городских домостроительных комбинатов даже на нем специализировался.

Второй экспериментальный дом по соседству (Волгоградская, 21б).

Это первый и, судя по всему, единственный в городе жилой дом с навесными асбестоцементными панелями, авторами которого также стали архитектор А. Воинов и инженер А. Зысман. Здание построено в 1962 году.

Обратите внимание на совершенно необычный для нашего города частый ритм окон. По сути, в здании создано практически непрерывное ленточное остекление. С инсоляцией квартир, по всей видимости, здесь все в порядке.

К сожалению, мало что осталось от бывшего районного сада, который, согласно новым градостроительным веяниям, должен был быть расположен в центре каждого микрорайона. Фактически сейчас его полностью занимает спортивный блок местной школы, фрагмент которой виден слева.

Школа и пешеходный бульвар, наискосок пересекающий почти весь район.

Какие-то эксперименты архитекторов здесь выглядят довольно странно, как, например, решение разместить крупный магазин «Ягодка» в пятиэтажке, расположенной в глубине застройки (ул. Кнорина, 6б). Неудивительно, что магазин в конечном счете здесь не выжил.

Жилая застройка района в основном закончилась к 1963 году, однако в последнюю очередь был реализован архитектурный ансамбль, ставший в определенной степени его лицом и заметным явлением в общегородском масштабе. Только в 1966 году со стороны бульвара Толбухина было завершено строительство комплекса 9-этажных жилых домов, объединенных спускающимися по террасам 1- и 2-этажными павильонами с предприятиями обслуживания населения.

Он стал дважды «первым» в Минске. С одной стороны, это был первый городской общественный центр района в том понимании, которое получило распространение во второй половине 1960—1980-х. С другой — жилые дома, в него входящие, стали первыми 9-этажными панельными домами города. Так высоко в Минске из панели еще не строили.

В комплекс (его авторами стали архитекторы Ю. Шпит и Е. Саманчук) вошли кинотеатр «Партизан» на 1000 мест, ресторан «Каменный цветок», продовольственный и промтоварный магазины, комбинат бытового обслуживания, столовая, библиотека. Весь этот беспрецедентный ранее в городе набор торгово-культурно-бытовых учреждений в одном месте предназначен был для обслуживания не только района ул. Волгоградской, но и его окрестностей, а также широко использовался жителями других районов города.

План комплекса.

Планировка кинотеатра, первого и типового этажей жилых домов. Последние были спроектированы на основе строительных изделий серии 1-464А для 5-этажных зданий. Каждый жилой блок имеет по два лестнично-лифтовых узла, соединенных между собой по первому этажу, где помимо общего вестибюля были предусмотрены и такие помещения общего пользования, как детская комната, красный уголок, колясочная.

Первенцы белорусского 9-этажного панельного домостроения. В экстерьере зданий широко использовались модные в 1960-е приемы: стеклоблоки в ограждении лестничных клеток, металлические экраны балконов, декоративные бетонные «птички»-парасоли, украшавшие крыши жилых домов со стороны бульвара. Лифтовые шахты вынесены в самостоятельный пристроенный объем, что не только улучшило звукоизоляцию в доме, но и позволило разнообразить объемно-пространственную композицию жилых корпусов.

Стеклоблоки в процессе эксплуатации пострадали особенно.

Балконы расположены в шахматном порядке, что придавало художественному образу жилых домов дополнительную эффектность. Все этажи, кроме девятого, состоят из самостоятельных отсеков с двумя 1-комнатными квартирами площадью по 24 кв. м и двумя 2-комнатными по 30,3 кв. м. За счет ширины корпуса (15,2 м) в 1-комнатных квартирах устроены спальные альковы, что, по сути, превращало их в полуторакомнатные.

Подъезд. Обратите внимание на запроектированное освещение входной группы четырьмя плафонами, вмонтированными в козырек. Увы, с тех пор в значительной степени здания вандализированы.

Особенно ярко это видно на примере ресторана «Каменный цветок». Его круглая стекляшка была ярким символом новой архитектуры 1960-х: прозрачной, легкой, ошеломляюще (по крайней мере для людей того времени) контрастирующей с массивностью и насыщенностью декором неоклассической архитектуры первого послевоенного десятилетия.

Фрагмент «Каменного цветка» на цветном снимке 1975 года. Тогда это был один из самых популярных ресторанов Минска. Стеклянные стены круглого в плане зала на 180 человек были задрапированы шторами бордового цвета. В центре зала стояла колонна, символизирующая стебель цветка. Среди фирменных блюд были салат «Малахитовый» из птицы с маринованными яблоками, маслинами и орехами, цыплята по-венски и другие блюда. В холле располагался бар на 36 мест, где, кроме коктейлей, подавали бульоны и шашлыки. Для посещения ресторана требовалось покупать входной билет стоимость 1,5 рубля. Впрочем, в эту цену входила вечерняя «концертная программа артистов Белгосфилармонии — выступления артистов эстрады и ритм-балета».

От сплошного остекления в конечном итоге избавились. По окружности здания возвели сплошную стену с маленькими иллюминаторами в верхней части.

В конце 1990-х ресторан и вовсе забросили, здание неоднократно меняло собственников, периодически в СМИ появлялись проекты его реконструкции, но пока особенных изменений на объекте не видно. Декоративная скульптура у бывшего входа в бывший ресторан.

Комплекс в пору своего расцвета. Он регулярно появлялся в периодической печати и профессиональной специализированной литературе, став одним из символом белорусской архитектуры 1960-х.

Его авторы мастерски использовали перепад рельефа территории, что позволило частично запроектировать общественный блок в 2 этажа, увеличив тем самым количество доступных населению учреждений. Здесь, например, внизу размещается магазин туристского снаряжения, на втором этаже — библиотека.

Завершался комплекс кинотеатром «Партизан», одним из крупнейших в городе.

Главное фойе украшает монументальная мозаика художника Мая Данцига.

В 2005 году здание было реконструировано с переименованием его в Дом кино.

Общий вид первого общественного центра первого микрорайона Минска с высоты птичьего полета.

Интересно, что он мог получить и другое решение. Например, в апреле 1962 года группа белорусских архитекторов (В. Аладов, Г. Бенедиктов, А. Духан, М. Лившиц) предложила свой вариант застройки этой части бульвара Толбухина. Номенклатура составных частей комплекса при этом оставалась примерно той же, разве что увеличивалось количество жилых домов.

Район ул. Волгоградской за прошедшие полвека в значительной мере деградировал. Традиционно невысокое качество строительства и не всегда удачные эксперименты, отрабатывавшиеся здесь, не могли не сказаться в столь протяженной исторической перспективе. На фоне градостроительных проектов 1970—1980-х, реализовывавшихся с совершенно иным размахом и финансированием, первый минский микрорайон выглядит сейчас наивно и просто. Тем не менее в то время он воспринимался как архитектурная новация и способен был вдохновлять даже таких разборчивых минчан, как молодой выпускник Театрально-художественного института З. Позняк. На одну из его фотографий середины 1960-х попал и ансамбль бульвара Толбухина.

И еще один момент. Сейчас можно со снисходительным презрением относиться к хрущевкам и их наследникам, называть их убогими, уродливыми, антигуманистичными, во многом это справедливо. Критикуют первые микрорайоны за то, что они зачастую были решены в отрыве от общей композиции улиц. При этом всегда надо помнить, что только с 1960 по 1970 годы в БССР было построено 20 млн кв. м жилья, в 3 раза больше, чем за предыдущее десятилетие. Именно благодаря этой программе многие жители нашего города получили свои первые квартиры, переехав, наконец, из коммуналок. Пусть тесное, с маленькой кухней и совмещенным санузлом, но главное —это было свое отдельное жилье, и для обычного советского человека того времени уже одно это было выдающимся событием в жизни. Сейчас социальное жилье по типовым проектам продолжает активно строиться, начиналось же все здесь, между Волгоградской и Толбухина.

 

Регулярное автобусное движение открылось в Минске 23 октября 1924 года. Свои автобусы в СССР еще не производились (даже первые грузовики АМО-Ф-15 представили публике только 7 ноября того года), поэтому парк машин в белорусской столице был достаточно разношерстным: MAN, Leyland, Renault. За первый месяц работы автобусы перевезли 72 650 пассажиров при численности населения около 130 тысяч человек – получается, каждый второй хоть раз да проехал на автобусе. Интересно, что помимо регулярных маршрутов были созданы и так называемые культурно-бытовые линии: например, к театру "Красный зал" или к бане на улице Октябрьской.

 

В следующем году поступили автобусы Ford, Fiat, чуть позже появились Steyr и первые русские автобусы на базе АМО-Ф-15. Поначалу на автобусных линиях действовал "остановочный тариф": 10 копеек за одну станцию (около полутора километров), позже перешли на зонный тариф: один участок – 10 копеек, два участка – 12 копеек, весь маршрут (от вокзала до Комаровки) – 24 копейки. Вскоре в Минске действовало 6 маршрутов: Вокзал – Комаровка, Серебрянка - Переспа и четыре линии от Площади Свободы: в Дрозды, Кальварию, Козырево, Ляховку.

 

Ярославский завод выпускал грузовики "Я-5 и" их удлиненные версии "Я-6", на базе последних различные авторемонтные мастерские изготавливали автобусы. Автобусы "Я-6" стали самыми популярными в БССР в межвоенное время. Несмотря на, по сути, мануфактурное производство, они были мощнее, проходимее и скоростнее "Лейландов".

 

 

Но конка была все еще популярнее автобуса. Если в 1926-1927 годах автобусы перевезли 774 тысячи пассажиров, то конка – на миллион человек больше. А в 1929 году в Минске был пущен электрический трамвай, и популярность автобуса снизилась еще больше: проезд на трамвае на любое расстояние стоил 10 копеек. Автобусные линии закрывались, и более десяти лет в белорусской столице действовал один-единственный маршрут: Площадь Свободы - Козырево. А перед самой войной, в 1940-м году в Минск пришли настоящие советские автобусы ЗИС-8 (его копию мы все видели в фильме "Место встречи изменить нельзя") на 29 мест, из которых 22 – сидячие, и ЗИС-16 (34 места, из них 26 сидячие). В марте добавился новый маршрут: Товарная станция – Парк культуры и отдыха.

 

 

Во время войны почти все минские автобусы были уничтожены, для организации движения в освобожденной столице пришлось использовать трофейные машины. В 46-м их было 17 штук, еще через год автобусное хозяйство насчитывало 35 машин, а в 48-м с завода имени Сталина пришли четыре новеньких автобуса ЗИС-154. В городе организовано 8 маршрутов.

 

ЗИС-154 был передовой и очень комфортабельной машиной, по своим параметрам он превосходил как предыдущие, так и последующие ЗИСы. Он вмещал 60 пассажиров (из них 34 - сидя). Первый минский автобус вагонной компоновки с оригинальной конструкцией салона (передняя дверь находилась в свесе, перед колесами) полюбился пассажирам, но дизельный двигатель был капризным, да и обслуживание машины было непростым, поэтому эксплуатирующие автобус транспортные организации Советского Союза не очень его жаловали.

 

 

Автобус был дорогим в изготовлении и эксплуатации, поэтому после четырех лет производства его заменили на более простую модель – ЗИС-155. Это был укороченный автобус (50 мест, из них 28 сидячих) с высокими подножками, плохим отоплением и сильной загазованностью кабины, но изначально предполагалось, что автобус будет переходной моделью, временной. Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное: за 8 лет производства выпустили более 21 тысячи автобусов этой модели, из которых немногим более 300 штук, начиная с 1950 года, отправились в Минск. Маломощный двигатель с трудом мог затащить машину на горки, коих в белорусской столице хватало. Кстати, один из ЗИСов-155 сохранился в печальном виде на экспериментально-полевом участке под Витебском, где он приспособлен под помещение для сушки растений.

 

 

 

В отдельной колонне трудились автобусы ГЗА-651 (они же ПАЗ-651 и КаВЗ-651), которые выпускались на многих авторемонтных предприятиях страны на базе грузовика ГАЗ-51 и начали поступать в Минск с 1949 года. Они были еще проще в изготовлении и эксплуатации, чем ЗИС-155, салон был еще меньше (всего 23 места, из которых 19 для сидения), но зато некоторые модификации были повышенной проходимости, что позволяло автобусу ездить по минским предместьям с не очень хорошими грунтовыми дорогами, которые в дождь и слякоть превращались в филиал Комаровского болота. ПАЗ-651 и их последующие вариации получили в народе прозвище "коробочка".

 

 

Поскольку автобусов все равно не хватало, то во многие из них пассажиров набивалось намного больше, чем было предусмотрено заводом-изготовителем. Кроме того, к общественному транспорту можно, пожалуй, отнести грузовое такси. Вот как описывает это явление в одной из своих книг о Минске Виталий Кириченко: "В 1955 г. на столичном авторемонтном заводе освоили сборку довольно любопытной машины - ЗИС-150-Б. Получая от московских коллег производимую ими базовую модель (ЗИС-150), минчане устанавливали на ней свой фургон с электроосвещением, вентиляцией, откидными скамейками для сидения... В результате на свет появилось грузопассажирское такси. В цветовом оформлении кабины и кузова присутствовали традиционные "шашечки"."

 

 

В 1956 году в Минск приходят новые машины: ЗИЛ-158 и междугородние ЗИЛ-127. А еще два года спустя отменили зонный принцип оплаты проезда: с января 58-го проезд в автобусе и троллейбусе стал стоить одинаково и не зависел от длительности поездки. Тогда же, как мы знаем, в Минске работало два троллейбусных маршрута http://news.tut.by/society/308862.html. Автобус ЗИЛ-158 был во многом похож на своего предшественника – ЗИС-155. Шумные, ненадежные и маломощные машины выпускались тем не менее почти 14 лет (из них только первые два года – на заводе ЗИЛ, а затем – на подмосковном заводе ЛиАЗ), и в Минске они работали до 1977 года. Номинальная пассажировместимость у них была 60 человек, из которых 32 могли ехать сидя. По сравнению с ЗИСом-154, который появился на 10 лет раньше, никакого прогресса ни по вместимости, ни по мощности, ни по скорости. Правда, потреблял существенно меньше топлива.

 

 

Автобус ПАЗ-652, появившийся в 58-м, полюбился пассажирам за изогнутые окошки на крыше (из-за чего весь салон был светлым), достаточную скорость и проходимость, доставшуюся от прародителя – ПАЗ-651. Он был рассчитан всего на 42 человека, из которых 23 могли ехать сидя, таким образом, он занял промежуточное место между ЗИС-155/ЗИЛ-158 и ГЗА-651. Следующая модификация автобуса называлась ПАЗ-672, - эти машины использовались на городских и пригородных маршрутах страны до середины двухтысячных.

 

 

 

И все же в конце пятидесятых и начале шестидесятых автобусы во многом рассматривались как вспомогательные машины на автобусных и троллейбусных маршрутах: электротранспорт мог быстро набирать скорость и, соответственно, за единицу времени перевозить больше людей. Кроме того, трамвай МТВ-82 имел 40 сидячих и 80 стоячих мест, сцепка трамваев КТМ-2/КТП-2 номинально вмещала 235 человек, даже троллейбус МТБ-82 имел 38 сидений (больше, чем любой городской автобус) и мог перевозить 65 человек. А автобусы еще и часто страдали от нехватки запчастей, потому что наряду с новыми машинами в Минске продолжали эксплуатироваться и довольно старые, потрепанные жизнью. Но во многие места ни трамваи, ни троллейбусы добраться не могли, так что автобусная сеть с каждым годом развивалась. В 1967-м наибольший маршрутный номер был 44-й. Этому способствовала и огромная популярность новых советских автобусов – ЛАЗ.

 

 

Первые ЛАЗы, изготовленные во Львове, попали в Беларусь и, в частности, в Минск в конце пятидесятых, - это были ранние модификации ЛАЗ-695. Красивая машина – можно сказать, целиком локализованная и переосмысленная версия немецкого автобуса Magirus – полюбилась советским жителям за свои стремительные обводы, вместительный кузов при небольших габаритах (33 сидячих места и до 65 пассажиров всего) и, конечно же, очень теплый салон. Хочешь зимой согреться – заходи в ЛАЗ и садись на заднее сиденье, где витал еще и неповторимый аромат паров бензина. Впрочем, летом из-за этой же особенности автобус превращался в настоящую парилку-душегубку, но машину все равно любили как водители, так и пассажиры. Автобус модернизировался, поздние модификации получили более "оквадраченный" передок, - модель выпускалась почти сорок лет и поставлялась в Минск до 1993 года. Большой спидометр, размеченный до 120 км/ч; дверцы, открывающееся с характерным "хлюпаньем"; непременные занавески в полосочку на пригородных маршрутах; постоянная нехватка места для багажа и хромированные буквы "Львiв" на передней панели, - многие из нас до сих пор с теплотой вспоминают "лазики". Они продолжали трудиться в Минске до 2007 года, а сейчас остались лишь в автопарках некоторых заводов и фабрик.

 

 

 

 

• Владимир Воложинский, TUT.BY

 

Небольшой сквер в центре Минска имеет важное значение как для нынешней столицы, так и для ее истории последних двухсот лет. Некогда пустырь, затем стихийный рынок, еще позже - "бутики", место для прогулок горожан... В годы войны здесь казнили подпольщиков. Сюда в течение 10 лет взирал громадный бронзовый Сталин. В 90-е годы 20-го века здесь собирались минские неформалы. Вокруг - резиденция президента, Дом офицеров, Купаловский театр и... первый общественный туалет города. А что вы знаете об истории Александровского сквера? Именно об этом уголке Минска нам сегодня рассказывает Владимир Воложинский, автор проекта minsk-old-new.

Базар

Еще в начале XIX столетия территория нынешнего сквера была пустырем. После вхождения Минска в состав Российской империи (произошло это в 1793 г. в результате второго раздела Речи Посполитой) в 1800 г. был разработан и принят первый проектный план развития города. Согласно этому плану (а над его разработкой активно поработал минский губернский архитектор Ф. Крамер), в южном направлении от площади Высокого рынка между архиерейским двором и улицей Почтовой была запроектирована площадь - Новый рынок, - более известная под названием "Новомейская". Такое название она получила из-за проводимой на ней по воскресным дням городской торговли. Иногда здесь собирались крестьяне со всех ближайших сел с разными товарами. По воспоминаниям Павла Шпилевского: "С самого утра площадь заполнялась бесчисленными возами с гречкой, овсом, просом, мукой, картофелем, свеклой, яйцами, курами, дичью, молоком, маслом, сметаной и другой сельской продукцией. Более зажиточные хозяева приезжали с живыми кабанами, телятами, коровами и лошадьми. Здесь же размещались и возы с дровами, лыком, пенькой, веревками. Хаос стоял страшный!".

Фрагмент плана города 1858 г. Бульвар помечен t’.

Часовня в честь Александра Невского у входа в сквер со стороны ул. Захарьевской.

Фрагмент плана города 1898 г. На схеме цифрами обозначены: 33 - городской театр, 34 - часовня Александра Невского, 35 – водонапорная башня, 42 - фонтан, 43 – туалет (первоначально он располагался на том месте, где указано цифрой).

В 1870-е годы клены, буйно разросшиеся по боковым аллеям, заменили пирамидальными и обычными тополями.

Улица Скобелевская. Слева – Александровский сквер, засаженный пирамидальными тополями.

Здание Общественного собрания. Находилось напротив сквера на пересечении улиц Скобелевской и Подгорной.

Фонтан

Фонтан. Установлен в сквере в 1874 г. в честь пуска городского водопровода.

Справка
Оригинальный проект "Мальчика, играющего с лебедем" был создан в 1833-34 годах Теодором Эрнстем Калидом, работавшим по металлу. На выставке в Лондоне в 1851 году за нее он получил медаль и заказ на отливку такой же скульптуры от английской королевы. Умер Калид лет за 10 до появления памятника минскому водопроводу.
 

Копии же его знаменитой скульптуры стоят в Берлине, Бреславе (Вроцлаве), Гливицах, Хожуве, многих городах Силезии (Шлёнска), в королевском парке в Варшаве (Виланув). Был такой памятник и в Нью Йорке, в Центральном парке. Еще один аналог стоит в королевской резиденции на острове Вайт (Island of Wight) под Лондоном - тот самый, заказанный королевой.

До сих пор в мастерских Гливиц (или Хожува) есть матрицы, по которым памятник отливают желающим. И если внимательно присмотреться, то теперешний памятник в Минске и есть отливка, сделанная в Польше, - шея из прямой превратилась в гнутую, как у Калида и было.

Романтичные шестидесятые…

Фото на память у фонтана. 1977 г.

Так выглядит фонтан в наши дни.

Башня простояла на этом месте до конца 50-х годов ХХ века.

Театр

Гуляния. 1918 г.

2-3 февраля 1919 г. здесь состоялся Всебелорусский съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и принял 1-ю Конституцию БССР.

Вид со стороны пересечения ул. Подгорной и Энгельса. Перед зданием театра в 1922 г. установлен один из первых в городе памятников - Карлу Марксу.

Реконструкция здания Национального академического театра имени Янки Купалы. 2011 г.

Вид на сквер со стороны пр. Независимости. 2010 г.

Туалет

Транспорт

Стоянка первого такси у входа в сквер.

По Захарьевской и Энгельса до войны ходил трамвай.

Вид на сквер и ул. Энгельса со стороны ул. Захарьевской.

Памятники

24 июня 1941 г.

На территории сквера в 1979 г. в память о казненных подпольщиках был установлен Мемориальный знак. Авторы – скульптор А. Аникейчик и архитектор Левин.





Мемориальный знак из гранита и бронзы на месте казни членов Минского коммунистического подполья. На нем надпись: "На этом месте гитлеровцы казнили советских патриотов в годы Великой Отечественной войны. Среди многих других отдали жизнь за Родину секретарь Минского подпольного горкома КП(б)Б И.П. Казинец, подпольщики – Н.Г. Демиденко, О.Ф. Щербацевич, Н.Ф. Янушкевич, П.Ф. Янушкевич. И.П. Казинцу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза".

Памятник Янке Купале. Фото 1957 г. На памятнике высечены слова поэта: "И из Кремля дорогой ясной, Всемирным шляхом человечьим, Идет Коммуны день прекрасный, Чтоб нашу радость, наше счастье На всей земле увековечить".

Фрагмент туристской схемы 1957 г. Цифрами на карте обозначены: 40 - памятник И.В. Сталину, установленный на Центральной площади, 34 - Дворец Белсовпрофа, 41 – Дом офицеров, 42 – памятник Танк, 52, 51 – здание ЦК КПБ (теперь здесь размещается резиденция Президента РБ), 50, 47 – Драматический театр им. Янки Купалы, 44 – памятник Янке Купале.

Центральный вход в сквер. На заднем плане Дворец профсоюзов. Фото 1957 г.

1950

Центральный вход в сквер. Фото 1961 г.

Аллеи сквера. На дальнем плане – Дворец Республики. Фото 2008 г.

---

Центральная площадь Минска, где нынче стоит мрачноватый в любую пору года Дворец Республики, стала формироваться только после войны. Ранее здесь располагались кирпичные дома в несколько этажей, но после бомбежек от района остались одни руины. В конце 1940-х архитекторы начали работу над площадью с чистого листа, но не могут остановиться до сих пор. Обратимся к архивным фотографиям и проследим, как менялось это место на протяжении последних 60 лет.

Еще задолго до того, как на площади появился Дворец Республики, со стороны Александровского сквера открывались виды на Большой театр оперы и балета и Верхний город.

1951 год. В правом углу фотоснимка строящийся Дворец культуры профсоюзов (откроется спустя пять лет, в 1956-м), по центру — театр.

Наши дни.

С 21 сентября 1952 года по 3 ноября 1961 года на Центральной площади стоял памятник Иосифу Сталину. Вместе с постаментом фигура генералиссимуса возносилась на высоту 10 метров. В дни советских праздников на площади у подножия памятника собирались десятки тысяч человек.

Снимок австрийского фотографа Эриха Лессинга, 1958 год.

Посмотрим, что изменилось.

Фото 1956 года. Совсем еще новый, только-только официально открытый профсоюзный дворец.

56 лет спустя.

Центральная площадь Минска ориентировочно в начале 1960-х. Строительство музея истории Великой Отечественной войны еще не началось.

Сегодня театр с этого ракурса заслонен не только музеем, но и офисным зданием компании velcom, которое было открыто в начале 2012 года.

Фото американца Карла Миданса. Год 1960-й. На месте будущего музея появился строительный кран. Окончательно здание достроят в 1966 году.

Примерно тот же ракурс сегодня.

До строительства Дворца Республики на его месте был сквер.

А сейчас — вездесущая тротуарная плитка.

Так площадь выглядела в 1970 году. Фото Владимира Воложинского.

2012 год. Николай Ладутько заверяет, что Минск — один из самых зеленых городов мира.

Ориентировочно конец 1970-х — начало 1980-х. Центральная площадь была переименована в Октябрьскую в 1984-м.

Наша действительность.

Строительство Дворца Республики — одна из драм минской архитектуры. Работы начались в 1985 году, в 1990-х стройка была заморожена. А официальное открытие сооружения, которое сегодня нередко называют то саркофагом, то мавзолеем, состоялось лишь в конце 2001-го.

Вторая половина 80-х. Котлован. С разных сторон площади еще хорошо видны застройка улицы Интернациональной и Большой театр оперы и балета. Источник архивных фотографий: bacian.livejournal.com.

Долгое время стройплощадка была обнесена метростроевским забором. Именно здесь в день гибели Виктора Цоя появились первые надписи в память о нем. Впоследствии две железобетонные плиты превратились в стену памяти музыканта, которая существует до сих пор — в сквере на углу улиц Белорусской и Ульяновской, напротив стадиона «Динамо».

Возведение «скелета» здания.

Эпоха архитектурных преобразований Октябрьской площади до сих пор не завершена. Призрачных иностранных инвестиций ожидает музей истории Великой Отечественной войны. На его месте сначала планировали строить небоскреб, затем передумали. Что явит на свет фантазия архитекторов — покажет время.