Чуть меньше чем полтора года назад я написал статью «Дети поражения», где рассматривался пресловутый «евромайдан», ещё не ставший синонимом постигшей страну катастрофы. Тогда, в 2013 году, ещё неясно было, какая тенденция возьмёт верх, сможет ли данный «майдан» стать очередной «оранжевой революцией» или нет. О том, что «оранжад» 2004 года будет вспоминаться, как лёгкий бриз, по сравнению с накрывшей Украину бурей, трудно было представить. Но всё же определённые закономерности этого процесса были видны. Например, было заметно, что «восставший народ» удивительным образом игнорирует свои социальные интересы, которые, по идее, и должны были быть основной причиной выступления. Причём даже попытки «майданных вождей» использовать подобные вещи (вроде борьбы с ростом коммунальных платежей) для временно затухающего протеста (в конце декабря) провалились. Гораздо больший успех имели лозунги совершенно иного плана вроде «евроинтеграции» — с которой, собственно, всё и началось. Причём эта самая интеграция удивительным образом принимала характер некоторой «сверхценности», которая не только по значимости перевешивала все имеющиеся социальные проблемы, но и даже допускала ухудшение социального положения. Напомню, что ещё до подписания пресловутой «ассоциации» были известны все её минусы вроде повышения коммунальных платежей или неизбежных проблем от открытия рынка. И, несмотря на это, довольно большое число жителей Украины выступало за «интеграцию».

Разумеется, в этом факте трудно было увидеть то, что случилось потом: гражданскую войну, разрушение экономики и распад страны. Но семена будущей катастрофы уже вызревали, и мирный пока ещё «евромайдан» производил довольно странное впечатление. Ещё не рушили памятники Ленину, ещё не бросали «коктейль Молотова», но первый шаг к пропасти был уже сделан. Удивительно тут скорее то, что именно зародыши будущей катастрофы упорно не замечались в то время, причём независимо от стороны конфликта. И если со сторонниками «майдана» всё ясно — о них и будет сказано ниже, то слепота противоположной стороны была и остаётся поразительной. Основная идея «антимайдановцев» и тогда, и сейчас состоит в том, что данное выступление было организовано извне. Разумеется, Госдепом. Тогда, в 2013 году, среди «пророссийской» стороны только и разговоров было, что про «печеньки Нуланд». Правда, потом оказалось, что основную роль в «технической организации» «майдана» сыграл олигарх Коломойский, а собственно Госдеп вложил в это дело довольно скромные средства и силы, но тем не менее до сих пор господствует мнение, что события на Украине — это американский проект.

* * *

Я не собираюсь спорить со сторонниками этой точки зрения. Я просто хочу отметить, что помимо денег Коломойского и поддержки Госдепа «майдан» был сделан и участием огромного количества «обычных людей», которые, как ни удивительно, не имели отношения ни к тому, ни к другому. И не замечать этого, сводить всё к действию платных агентов — есть не просто неверная позиция, а позиция крайне опасная именно сегодня. Почему — будет также сказано ниже. Пока же отмечу, что идея о том, что все мировые процессы управляются волей некоторых «скрытых сил» (Госдепа, мирового правительства, Бильдербергского клуба, масонских лож и т. д. вплоть до рептилоидов) так же не нова, как и бесполезна в понимании серьёзных процессов. По сути, это та же древняя мифология с богами и демонами, только имеющими более современные имена. Ну, обозвали демонов (жидо)масонами — что от этого изменилось? Ничего — это по-прежнему не просто могущественная сила, а сила неподвластная человеческому пониманию и, следовательно, неподвластная человеку. И напротив — понимание основ подобных тектонических процессов даёт надежду на то, что они рано или поздно, но будут побеждены и подчинены человеческой воле.

Впрочем, это уже отступление, и следует вернуться непосредственно к украинской теме. И прежде всего следует понять, что же лежало в основании столь страстного влечения огромного числа людей к идее «евроинтеграции». Настолько страстного, что ради неё возможны были серьёзные жертвы. На самом деле тут нет никакой тайны. «Евроинтеграция» была нужна украинцам потому, что помимо потерь должна была принести им и значительное количество благ. При этом важно понимать, что реальностью для них был не собственно текст «ассоциации», который мало кто читал, а его отображение в сознании людей. Это отображение не представляет собой никакого секрета — ещё до «майдана» было сломано немало копий в обсуждении идеи «евроинтеграции». Исходя из этого, можно сказать следующее: ценность «евроинтеграции» для значительной части украинцев состояла в том, что подписание этой бумаги делало их «почти что» европейцами. Тут нам важно как раз это «почти что», именно в нём и лежит ключ к пониманию последующих событий. Прежде всего, следует понимать, что вряд ли кто-то тогда считал, что после подписания Соглашения об ассоциации страна тотчас же приобретёт «европейский уровень». Всё же считать украинцев идиотами было бы странно. Перед ними был пример той же Прибалтики или, например, Болгарии с Румынией, чтобы понимать, что никакого рая земного даже непосредственное присоединение не даёт. Но одновременно и Прибалтика, и Румыния показывали наличие вполне реального блага, которое было привлекательным и для части украинцев.

Речь идет об одном — о возможности свободного перемещения по территории Евросоюза. Превращение Украины в аналог Германии или Франции (или хотя бы Польши) — было в самом лучшем случае отдалённой перспективой процесса. А безвизовый режим мыслился в самом ближайшем времени. Именно он стал той «морковкой», за которую масса украинских… хм… ослов готова была на что угодно. Но в чём, собственно, состоит проблема с получением визы? Сейчас не времена «железного занавеса», и огромное количество людей перемещаются туда и обратно через все границы. Разве миллионы тех же россиян не ездят в эту самую Европу на отдых, не думая ни о каких ассоциациях? Дело тут вот в чём. Получить «шенген» — не самая большая проблема в жизни, правда, в том случае, если речь идёт о получении для туристической поездки. А сторонники «евромайдана» хотели попасть в Европу не туристами. Они желали ехать туда работать. Именно эта возможность была той «сверхценностью», ради которой было не жалко ничего. Ведь, если честно, и отрицательные стороны той же «евроинтеграции» также никем не скрывались. Именно ради этой, пусть и гипотетической, возможности они были готовы пойти на значительные жертвы в плане социальных льгот и даже на разрушение своей промышленности.

Опять же скажу: не стоит считать сторонников «интеграции» идиотами, которые не способны замечать очевидное. Нет, они с самого начала прекрасно понимали, что чем-то придётся поплатиться. Вот только поплатиться придётся не им. Вот он, корень проблемы, вот оно — сердце спрута, которое так часто не замечают. Возможность выезжать в ЕС получали они, а промышленность рушилась не у них. Людей, выступающих за «евроинтеграцию», не волновали социальные выплаты и прочие льготы просто потому, что они банально не собирались их использовать. Это миллионы пенсионеров должны были почувствовать на себе, что такое изнанка «евроинтеграции» в виде повышенных коммунальных тарифов. Это донецкие шахтёры должны были оказаться без работы после закрытия шахт. А те массы молодых и здоровых людей, что выступали за союз с Европой, на все эти минусы просто плевали. Они, образованные и готовые на любую работу (лишь бы за неё платили деньги), не собирались платить за подорожавший газ — потому что большинство их них не рассчитывало проживать на Украине. А те, кто собирался тут оставаться — в основном, жители столицы, — надеялись получить работу в европейских фирмах, зарплата в которых компенсировала бы все потери.

* * *

То есть с самого начала это самое «социально активное население», что выступало за «евроинтеграцию», поделило всех жителей страны на тех, кто должен был от неё получить «вершки», и тех, кому доставались «корешки». Ещё не падали бомбы и мины на города Донбасса, но его жители уже были приговорены «активными» к падению уровня жизни. Ещё платились пенсии и работали заводы, но «активные» уже считали всё это теми ресурсами, на утилизации которых они собирались строить себе счастливую жизнь. Украина ещё существовала как единое государство, но одни её граждане уже делили остальных по «сортам».

Всё остальное вторично. Так, пресловутый украинский национализм оказался поддержанным «майданным» большинством только потому, что он довольно хорошо подходил к этому разделению. Радикальные националисты сумели стать катализатором процесса, зародышем выделения «социально активных» в чётко выделенную группу потому, что именно они первые явно провозгласили идею «разделённого общества». И так как, кроме них, никто не решался сделать ничего подобного, то данный жест привёл к тому, что ничтожная по численности группировка национал-радикалов «Правый сектор» стала (на какое-то время) определяющей силой. Да, потом, когда остальные спохватились, и идея неравенства оказалась артикулирована почти всеми украинскими политиками, когда она стала объявляться с государственных трибун, популярность «Правого сектора» поблёкла, и, скорее всего, закат его неизбежен. Но тогда именно лидеры ультраправых высказали то, что было столь сладко слышать молодой и активной части страны.

В конце концов, весь абсурд украинского национализма, все эти вышиванки и гопаки, «слава Украине» и памятники Бандере — для «активного» не более чем неизбежный антураж. Он надевает костюм и галстук для работы в офисе — так в чём отличие от этого вышиванки? А единственная цель существования «Великой Украины» для него — это возможность занять более высокое место в общественной иерархии. А если будет возможность — то, как сказано выше, «свалить» с «неньки» в Европу, туда, где высокие зарплаты. В общем, теперь можно сказать, что под видом украинского национализма скрывается банальный социал-дарвинизм. Его внешняя национальная обёртка тут совершенно не важна, важна возможность делить людей на разные сорта. Именно данный момент приводит к тому странному на первый взгляд явлению, которым является поддержка нынешней Украины со стороны значительного количества россиян, несмотря на антироссийскую, как кажется, направленность украинского курса. На самом деле социал-дарвинизм как идеологическая основа антисоветизма есть господствующая идеология на всём постсоветском пространстве, в том числе и в России.

В сущности, хрестоматийное желание «платить и каяться», присущее антисоветчикам, в этом и состоит — в том, что платить должны одни, а «плюшки» за вхождение в «цивилизованное сообщество» должны получать другие. В этом смысле символично, что главный символ нынешнего украинского конфликта — пресловутый «ватник» — был придуман россиянином и изначально «введён в дискурс» именно в России. И знаменитую выставку в Киеве, посвящённую борьбе с «рашкой» и «ватниками», устроил именно художник из России. И, наконец, потрясающую по цинизму «акцию» с поеданием «донецкого младенца» придумал также россиянин (да ещё и бывший «нашист»). На самом деле национального тут удивительно мало — основной идеей является универсальная идея антисоветчиков о разделении на тех, кто должен получать блага, и тех, кто должен за них платить. В этом случае даже полная капитуляция представляется не особенно страшной: что-то заплатят олигархи, что-то «силовики», ну, а основное должен выплатить народ (последнее особенно не акцентируется, но подразумевается постоянно). Сами же «представители лучшей части человечества» в данном случае могут (по их мнению) гораздо улучшить своё положение за счёт быстрого принятия ценностей победившей стороны.

В общем-то, мы можем наблюдать классический пример социал-дарвинистской логики, которая состоит в том, что всегда можно пожертвовать общим, пусть даже значительным, ради победы частного (пусть небольшого, но своего). Разумеется, ущербность подобной логики понятна: поскольку полной изоляции от общего быть не может, то разрушение его приведёт к невозможности процветания и частного. Это уже явственно проявляется на той же Украине, где война с «ватниками» привела к тому, что уровень жизни «неватников» упал достаточно сильно. (Самое смешное тут то, что у украинцев теперь начались реальные проблемы с получением виз. Как говорится, за что боролись…) Но в рамках социал-дарвинистского представления эти объяснения не проходят — для них всё общее есть лишь иллюзия, миф, маскировка чьих-то частных интересов (именно отсюда столько внимания к коррупции, которой стараются объяснить все существующие проблемы).

* * *

Впрочем, социал-дарвинизм и антисоветизм — это всё же отдельная большая тема. Возвращаясь же к Украине, можно сказать, что победа социал-дарвинизма в отдельно взятой стране уже принесла весьма ощутимые плоды. Год попытки построить государство, основанное на превосходстве одной части населения над другой, явил миру такое множество самых нелепых ошибок и катастроф, что для иной ситуации губительность этой идеологии могла бы считаться доказанной. Но тотальность антисоветизма и социал-дарвинизма настолько велика, что находящиеся под их воздействием люди просто не замечают ничего подобного. Более того, по мере того как положение в стране ухудшается, градус социал-дарвинизма только возрастает, и теперь прежний, нормальный его уровень, присущий постсоветскому антисоветизму, кажется детской невинностью. Надо же, год назад хотели лишить донецких «ватников» работы — какая малость! Про то, что предлагается сделать с ними сейчас, лучше не упоминать.

Можно сказать, что социал-дарвинизм имеет характер классической «ловушки» (о том, что такое «ловушки», я писал уже не раз). Попадание в неё через мечту о безвизовом режиме с ЕС казалось слишком лёгким — ведь достаточно было всего-то выступить за решение, ухудшающее жизнь части страны. Это породило «евромайдан». «Евромайдан» привёл к дальнейшему росту идеи «разделённого мира», к делению страны на своих и «титушек», противников «евроинтеграции». Последующая эскалация конфликта с повышением его температуры привела к тому, что противников стало возможным сначала избивать (как «Беркут»), а затем убивать. Тут уже нет пути назад — невозможно объявить себя едиными с теми, кого только что убили. Ну, а дальше — эскалация конфликта: классическая модель кластеризации и деления единого общества на отдельные группы с нарушением межгрупповой коммуникации. И чем дальше, тем сложнее становится объединение общества. Как говорится, «вход — рубль, выход — сто», только тут уже рублями (а также гривнами или долларами) не отделаешься. Где-то с начала мая страна уже целиком находится в ловушке, выход из которой, соответственно, не просматривается. И, ИМХО, никакие, даже самые фантастические геополитические решения уже не способны привести страну к единству.

И теперь самое главное. А самое главное тут состоит в том, что случившееся на Украине неудивительно. Удивительно то, что подобное случилось только сейчас. И то, что случилось только на Украине. Антисоветизм как метаидеология, поразившая всё постсоветское пространство, мог прорваться метастазами где угодно (и прорывался, стоит вспомнить Карабах или Приднестровье), но, в целом, остатки советского общества были ещё сильны для того, чтобы сдерживать эту заразу. Поэтому в большинстве случаев антисоветизм и социал-дарвинизм оставались (и остаются) в «мягкой» форме. Сколько сможет протянуть эта защита, тяжело сказать. Надеяться на то, что «в России этого не случится, потому что Россия — это не Украина», в свете вышесказанного глупо. Надеяться же, что «Путин этого не допустит» ещё глупее, потому что Путин — это не полубог, а обычный представитель элиты, управляющий обществом через сложную государственную машину (и также имеющий свои интересы, отличные от интересов «обычного человека»). А так как государство — это не что иное, как часть общества, а общество поражено социал-дарвинистской заразой, то…

В общем, думайте сами. Прогнозы — вещь бессмысленная, поэтому я от этого воздержусь. Отмечу только, что именно социал-дарвинизм является для нас сегодня реальной угрозой. Но о нём я буду говорить отдельно.

Источник: http://anlazz.livejournal.com/71000.html

P. S. К сожалению, мне всё же не хватило опыта и умения ориентироваться в ситуации, чтобы сформулировать это в своих заметках так ясно и аргументированно, как автору вышеприведённой статьи, но мне во всяком случае удалось ухватить главное:

1) Сущность конфликта на Украине — классовая, она только маскируется (и сознательно маскируема) под межнациональный конфликт;

2) Как ни парадоксально для «образованного», воспитанного на либеральных ценностях читателя, но Майдан был по существу глубоко реакционным, антинародным явлением, тогда как Антимайдан и сепаратистское движение на Юго-Востоке Украины — действительно народное антикапиталистическое восстание (при том, что в поддержку каждой из сторон выступают как прогрессивные, так и реакционные силы);

3) Я считаю необходимым всё же прибавить к изложенному в статье выше анализу геополитику, которая, на мой взгляд, вполне очевидна: стремление выступающих на стороне украинского правительства США к мировому господству и желание поддерживающей сепаратистов РФ пресечь влияние американцев хотя бы в этом регионе. Сейчас этот (политический по видимости, экономический по сути) момент выходит на первый план, но для объективного понимания ситуации необходимо помнить о социальных процессах, лежащих в основе этой гражданской войны.