А не знаю, почему взялась за Вильмонт. Минутное любопытство. Опять же, склонность к систематизации впечатлений. Вот, думаю, и "женское чтиво" разложу по полочкам. Меня до книг только допусти...

Понравился слог, точнее, волна слов. Понравилась непричудливость воображения писателя. Порадовала, что называется, незатейливость. И это при том, что, например, в Марии Семёновой смаковала каждую фразу, не плыла, а медленно дрейфовала во множестве вкусных слов. Тут другое. Тут - заплыв. Видите ли, начинаю ловить себя на мысли, что читать хочется много и всегда. При этом частенько в рабочие дни читать то, над чем голова думает, возбраняется по технике безопасности головы. В самые тяжелые времена трудовых авралов, помнится, применяла к голове тупые, простые и сочные телефонные игры типа "шариков". Так вот "шарики" нужны и в сфере литературы. Жизненно необходимы усталым головам очень простые, понятные и (важнейшее!) позитивные книги. Они есть.

Кстати, говорила ли я о юморе в книгах? Разве что с болью про покалеченный уважаемыми Кортасаром и Маркесом подростковый организм. Негатив, может, и воспитывает молодую душу. Есть такая точка зрения: в страдании душевном душа растёт. Ах, как много выросла моя душа на литературе советского двадцатого века в моём 11-том классе! Так, что жить было осязаемо тошно. Странно, что это ещё наизусть не учат - целыми главами.

Прочла недавно заданный сыну на лето рассказ Достоевского "Мальчик у Христа на ёлке", после которого вспомнилось произведение Рыбникова "Юнона и Авось". А вот почему бы не предложить человеку радость чуть ближе, чем на том свете? Рассказ читала вслух, стараясь сдерживать неприличные эмоции. Святочный, пишут о нём, рассказ. Вслед за Андерсеном и Диккенсом, пишут. Хорошо. Но мне долго-долго пришлось потом откачивать моих детей десяти и двенадцати лет, возвращая их в реальность. Какая же пропасть разделяет меня и Достоевского, и не только временная!

А здесь - напротив. Продолжаю настаивать: литература призвана помогать жить, возрождать к жизни, добавлять жизнелюбия, иначе она - человЕкофагИчна. Странно создавать произведение искусства, служащее уничтожению твоего же вида. Пусть книга будет радовать. Не обязательно смешить. Но поднимать.

Итак, Вильмонт поднимает. Вильмонт кладёт на волну, унося, уводя, укачивая со скоростью не менее ста страниц в день. Поэтому она быстро заканчивается. Что тоже хорошо. Потому что простая игра и простая книга должны быть быстрыми, легко остановимыми. Через них не надо идти, напрягая силы. Они быстро побывали в твоей реальности, чуточку от неё же отвлекли, чуточку подняли настроение. Сам факт лёгкости, поверьте, радует.

Как и следовало ожидать, голова за этой лёгкостью начала её анализировать. Оказывается, я ждала от книги обязательной эротики. И персонажи активно интересовались друг другом. Но (о, странность!) никаких откровенных описаний Вильмонт себе не позволила. Отсюда делаю вывод, что есть любовно-романтическое, а есть любовно-эротическое. Не говоря уже о любовно-историческом. Но это - так, версия...

Заметила в книге активную "рекламу" распития алкогольных напитков за рулём. До такой степени этому удивилась, что захотелось прочесть что-нибудь ещё у Вильмонт, чтобы проверить, чем писатель "болеет". Как, к примеру, открыв Крапивина, обязательно найдёшь мальчишек, так и она, вероятно, какие-то темы любит. Какие? (9 - 11.06.2015)