Александра Фёдоровна (урождённая принцесса Фридерика Шарлотта Вильгельмина, известная также как Шарлотта Прусская, нем. Charlotte von Preußen; 13 июля 1798 года, Потсдам - 20 октября (1 ноября) 1860 года, Царское Село) - супруга российского императора Николая I, императрица российская. Фредерика Шарлотта Вильгельмина родилась 13 июля 1798 г. и была третьим ребёнком прусского короля Фридриха Вильгельма III и его супруги, королевы Луизы. Она была сестрой прусских королей Фридриха Вильгельма IV и Вильгельма I, впоследствии первого германского императора. Ее отец, Фридрих Вильгельм III (1770-1840), был добрым и искренне верующим человеком, но оказался слабым и нерешительным правителем, натурой, в общем, совсем не примечательной. Мать принцессы Шарлотты, прусская королева Луиза-Августа-Вильгельмина-Амалия (1776-1810) была дочерью дочь герцога Карла Мекленбург-Стрелицкого.

Королева Луиза, считалась первой красавицей своего времени. Она пыталась кружить голову Наполеону, ей самой вскружил голову русский царь Александр. Детство Фредерики-Шарлотты-Вильгельмины совпало со временем разгрома Наполеоном Пруссии. Когда ей исполнилось восемь, королевская семья оставила Берлин. Искали убежища сначала в Штеттине, потом в Кенигсберге, наконец в Мемеле (ныне-Клайпеда). Тяжелая доля изгнанников сблизила родных, особенно мать и дочь. Луиза воспитала в Шарлотте истинно религиозное чувство отзывчивости к чужому горю, к состраданию ближнего. В 1807 году, после заключения Тильзитского мира, Фредерику была возвращена часть владений, а в конце 1809 года состоялось возвращение короля и в Берлин.

Счастливая Шарлотта сидела в карете рядом с матерью. Радость, однако, была недолгой: мать вскоре умерла. И 12-летняя девочка осталась на попечении наставницы, госпожи Вильдермет. Лоттхен, как ее звали в семье, была невероятно красивой девочкой - беленькая, румяная, нежная, с удивительно тонкой талией, она казалась неземным существом. После победы над Наполеоном ей можно было подумать и о браке, а одним из потенциальных женихов был младший брат русского императора Александра I - Николай Павлович.

Портрет Великого князя Николая Павловича. Неизвестный художник, 1820-е гг.:

Хотя Николай и не считался наследником, Александр I приобщал его к государственным делам с ранней юности. В 1814 году семнадцатилетний Великий князь вместе с императором въезжал в Париж, а затем присутствовал на Венском конгрессе четырех великих держав - победительниц Наполеона. Позже он сопровождал брата-венценосца в его визитах в Англию, Австрию, Пруссию. Именно в Пруссии, в 1814 году, Николай встретил и влюбился в юную дочь короля Фридриха Вильгельма III Шарлотту. Уже 4 ноября 1815 года в Берлине, во время официального обеда российский император Александр I и прусский король Фридрих Вильгельм III объявили о помолвке принцессы Шарлотты и брата русского царя - царевича и великого князя Николая Павловича.

Портрет Великого князя Николая Павловича.:

Этим браком император Александр надеялся укрепить русско-прусские отношения, давшие серьезную трещину после Тильзитского мира. Впрочем, все политические расчеты отступили на второй план после первой же встречи Великого князя и принцессы. Николай писал о своих впечатлениях: «Тут, в Берлине, провидением назначено было решиться счастию всей моей будущности: здесь увидел я в первый [раз] ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь; - и Бог благословил сие желание.

Во время второго визита Николая в Берлин, 23 октября 1815 года состоялась официальная помолвка Великого князя Николая Павловича и принцессы Прусской Шарлотты. На следующий день после помолвки, Великий князь написал своему другу, Н.П. Муравьеву: «Был я во второй раз у моей Сашеньки; и нашел себя так глупым, что не знал, что делать, и пишу сущий вздор; только одно чувство во мне есть; желание искреннее сделать ее сщастливой в чем бог мне свидетель. Николай.». Как только Великий князь вернулся в Петербург, принцесса получила от него послание: «Прощайте, мой ангел, мой друг, мое единственное утешение, мое единственное истинное счастье, думайте обо мне так часто, как я думаю о Вас, и любите, если можете, того, кто есть и будет на всю жизнь Вашим верным Николаем».

История этой четы с самого начала оказалась окруженной символами. Обручились они в день его рождения-25 июня 1817 года,когда ему исполнился 21 год,а бракосочетание-1 июля,в день ее рождения. С тех пор каждый ее день рождения и совпадающая с ним годовщина свадьбы пышно праздновались. И всякий раз в утренней серенаде неизменно звучала та самая музыка, под которую они когда-то вальсировали в Берлине.

В отличие от супруги царя Александра Первого бывшая «Лоттхен» сразу пришлась русскому Двору «ко двору». Свекровь полюбила ее все с той же немецкой сентиментальностью, - экс-Лоттхен отвечала ей тем же. Не слишком образованная, любезная, очень «понятная» и «своя», веселая, счастливая, красивая, умопомрачительно грациозная, Александра Федоровна стала украшением русского Двора.

Портрет великой княгини Александры Федоровны, 1821 г.: Ж.-А. Беннер:

Царь Александр любил именно с ней открывать балы. Юный Пушкин пленился ею и оставался шутливым почитателем А.Ф. всю жизнь. Она тоже платила ему большой приязненностью. Пушкин отмечал в ней легкость духа и человечность счастливого существа. А уж ее красота и изящество… При Дворе молодую прозвали Лалла-Рук в честь героини романтической поэмы Т. Мура. Такой и запечатлел ее Пушкин в «Евгении Онегине»:

…в умолкший тесный круг,
Подобно лилии крылатой,
Колеблясь, входит Лалла-Рук,
И над поникшею толпою Сияет царственной главою
И тихо вьется и скользит Звезда-харита средь харит.

Великая княгиня Александра Федоровна в костюме Лаллы Рук. В. Хензель, 1821 г.:

Между тем, через месяц после свадьбы - в начале августа - Великая княгиня потеряла сознание во время церковной службы. Вскоре после этого было объявлено, что она ждет ребенка. А в конце сентября великий князь с супругой отправились в Москву. На следующее утро после приезда, Александра Федоровна, подойдя к окну, увидела перед собою впервые Москву: «Сердце мое забилось: я поняла Россию, я гордилась тем, что принадлежу ей!» - вот в каких выражениях великая княгиня записала свои впечатления.

17-го апреля 1818 года, у Николая и Александры родился первенец - великий князь Александр Николаевич: «В 11 часов, я услыхала первый крик моего первого ребенка. Никс целовал меня, заливаясь слезами, и мы возблагодарили Бога вместе, не зная еще, даровал ли он нам сына или дочь, когда матушка, подойдя к нам, сказала: "это сын". Счастье наше удвоилось, однако, я помню, что почувствовала что-то внушительное и грустное при мысли, что это маленькое существо будет со временем императором!» Крещение великого князя Александра Николаевича совершено было 5-го мая в церкви Чудова монастыря... Восприемниками были император Александр, императрица Мария Федоровна и король Фридрих-Вильгельм III. Чувства и настроение самого Николая в этот период, лучше всего выражает фраза сказанная супруге: - Если кто-нибудь спросит, в каком уголке мира скрывается истинное счастье, сделай одолжение, пошли его в аничковский рай.

Вскоре  Великая княгиня ждала второго ребенка, и  7 августа 1819 года, в Павловске родилась Великая княжна Мария Николаевна.
Несмотря на то, что в будущем ей предстояло стать императрицей, Александра Федоровна была, прежде всего женой и матерью: жизнь Великой княгини протекала по большей части в тесном семейном кругу, в заботах о детях; также Великая княгиня брала уроки музыки и пения, вела обширную переписку с многочисленными родственниками и друзьями в Германии.
 

Портрет Александры Федоровны с детьми. Дж. Доу, ок. 1820 г.:

Поскольку, у старших братьев Николая - императора Александра и цесаревича Константина - детей не было, на Николая и Александру возлагалась ответственная миссия – продолжение династии Романовых. Александра Федоровна, родив двух детей-погодков, явно намеревалась последовать примеру императрицы-матери Марии Федоровны. К сожалению, в 1820 году, супруги испытали первое горе: 29 октября Великая княгиня родила мертвую девочку. Вдобавок ко всему, три беременности подряд серьезно расстроили здоровье молодой женщины, и по рекомендации врачей, Александра Федоровна в сопровождении мужа отправилась к отцу в Берлин, надеясь весной следующего года пользоваться водами на курорте в Эмсе.

Трудно сказать, до какой степени Александра и Николай были «не в курсе» планов царской семьи именно им передать императорскую корону. Согласно официальной версии, только в 1819 году Александр Первый объявил им об этом. И молодожены разрыдались, - так они не хотели вылезать из уютного мирка своего счастья в мир большой политики! Однако же в 1818 году Александра Федоровна родила своего первенца, и рожать свекровь погнала ее в Москву, - а это уже был знак того, что ожидается появление на свет не просто члена царской семьи, но возможного будущего государя. С немецкой аккуратностью Александра Федоровна «не подкачала» и родила сына Александра. Правда, роды были непростыми, а главное, Александра Федоровна вдруг испытала огромную тревогу за будущее младенца. Вещее сердце матери: ведь родился будущий Александр Второй!..

Это ощущение тревоги ей запомнилось навсегда. Когда через несколько лет маленькому Александру Николаевичу объявили, что он станет наследником престола, мальчик горько расплакался. Снова предчувствие? Может быть… Однако счастливые и во всех смыслах «безукоризненные» Николай и Александра больше подходили на роль императорской четы, чем взбалмошный, бездетный Константин и его морганатическая супруга полячка княгиня Лович.

1825 год стал одним из самых тяжелых в жизни Александры Федоровны: смерть деверя - императора Александра I, напряженная обстановка междуцарствия, наконец, восстание декабристов - все это угнетало ее душевно и физически. Как и ее предшественницы, Александра Федоровна очень дорого заплатила за императорскую корону - она так и не оправилась от нервного потрясения, испытанного 14 декабря.

Итак, когда Александр Первый умирает, все узнают, что императором должен стать по его завещанию Николай. Мы прекрасно знаем, что тогда началась «смута»: восстание некоторых гвардейских частей на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Этот день был самым страшным в жизни Николая и Александры: оба понимали, что не только корона, но и сама их жизнь висит на волоске. С того дня Александра Федоровна стала страдать нервным тиком, а Николай сделался упрямым и жестоким, что пугало ее. На робкие просьбы жены помиловать декабристов Николай гневно вскричал: «Как ты можешь говорить мне об этом, - ты, ты! Ведь они хотели убить твоих детей!..» Это был, конечно же, «аргумент»: Александра отступила.

Но волнения тех дней еще скажутся. Вскоре Александра Федоровна родит третью дочь, которую назовут в ее честь. Александра-младшая будет разительно отличаться от упрямых и бойких старших своих сестер Марии и Ольги тихим нравом, задумчивостью, мягкостью. Она станет любимицей матери и всей семьи, и угаснет в 18 лет, - это будет второй страшный удар для Александры Федоровны. Сия «семейная» подоплека многое объяснит нам в политике Николая…

«Возвратившись к Александре Федоровне после подавления мятежа, Николай увидел, как у нее трясется голова, – от этого тика ей не удалось излечиться. Дрожь едва заметна, она даже почти не видна, когда императрица спокойна и находится в добром здравии, но едва что-то начинает мучить ее морально или физически, как недуг проявляется».*
Коронация императора Николая I и императрицы Александры Федоровны состоялась 22 августа 1826 года.
 

Портрет императора Николая I. Гравюра А. Сандомури с оригинала Дж. Доу, 1826 г.:

Однако, после вступления Николая на престол, императрица записала в своем дневнике: «Я буду и на троне только его подругой». Когда император, узнав о желании жён сосланных в Сибирь декабристов, разделить участь мужей, поставил им совершенно бесчеловечное условие - муж или дети, он не предполагал, что выбор будет в пользу мужей, а императрица написала: «О, на их месте я поступила бы так же».
Это был первый по-настоящему счастливый союз в доме Романовых, во многом ставший таковым, благодаря Александре Федоровне.

«Император Николай питал к своей жене, этому хрупкому, безответному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властелином которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки.».

Все, даже самые незначительные, детали семейной жизни, находились под неусыпным контролем императора: так, например, бывали случаи, когда, несмотря на доходившие до слез протесты «мама, ей приходилось сменить наряд только потому, что он не нравился отцу»,*** вникавшему во все мелочи ее туалета. И только уступчивость Александры Федоровны предотвращала бурные домашние сцены. Тем не менее, «птичка» была вполне счастлива в своей клетке и не помышляла ее оставлять ни на миг. Этого не могло просто быть по ее внутренней природе, поскольку «ее душа была трогательно детская, чистая и непорочная... И эта душевная чистота отражалась на всем ее существе и во всех ее действиях».

Болезненная и инфантильная, Александра Федоровна мало интересовалась государственными делами. Она вела активную светскую жизнь, с 1828 года стала попечительницей благотворительных учреждений, перешедших в ее ведение после смерти свекрови - жены Павла I императрицы Марии Федоровны. Государыня была также покровительницей Императорского женского патриотического общества и Елизаветинского института. Ее именем назван Александринский театр в Санкт-Петербурге.

Николай I окружал Александру Федоровну вниманием и любовью, создав настоящий культ "белой дамы" (символом императрицы была белая роза). Ей посвящена строка В.А. Жуковского "Гений чистой красоты", повторенная затем А.С. Пушкиным. Летом 1828 года Николай и Александра делают визит в Берлин. Здесь, при дворе отца, русская императрица отпразднует свое 30-летие. Праздник этот войдет в историю немецкой культуры: лучшие поэты воспоют выдержанный в духе средневековых турниров праздник Белой Розы, - так поэтически называют саму Александру Федоровну. Правда, на торжестве не будет любимого мужа: он срочно уедет в Россию "по делам". Среди этих "дел" - подготовка главного подарка для супруги.

Вскоре после возращения в Петербург Александра Федоровна стала хозяйкой нового дворца. Шотландец А.Менелас воздвиг в Петергофе здание в духе английских загородных коттеджей, - так его и прозвали: Коттедж. Конечно, герои диккенсовских произведений сочли бы эти апартаменты чересчур пышными, но с точки зрения русской царицы, здесь все было так, как любила она: "маленькое, уютное, удобное и милое". Дворец был отделан в псевдоготическом стиле, его гербом стала белая роза, - любимый цветок Александры Федоровны. Воздвигая этот дворец, Николай как бы говорил жене: молодость позади, начались семейные будни зрелости, - пускай же они будут безмятежными!..

После создания для нее дворцово-паркового ансамбля Александрия в Петергофе, императрица стала называть себя "петергофской помещицей". По традиции именно сюда, а не в Большой Петергофский Дворец все венценосное семейство вместе с детьми выезжало на лето. Александра Федоровна как-то признавалась маркизу де Кюстину: "Жизнь в Петергофском дворце для меня была невыносима. Чтобы отдохнуть от его тяжеловесной позолоты, я выпросила у государя эту обитель. Никогда я не была так счастлива, как здесь". Речь в письме шла о парке Александрия.

Со временем быт высших слоев и Двора демократизировался. Появились публичные маскарады, где высшие сословия могли смешиваться с прилично одетыми "простолюдинами", затевать там интрижки, непринужденно общаться. Публичные маскарады - "хит" петербургских бальных сезонов в 1830-е годы.

Царская чета постоянно участвует в маскарадах Энгельгардта. Но затем на этих же маскарадах царь заводит одну интрижку, другую, третью, - и уже не рассказывает об этом жене. Зато, как всякий деспот и собственник, он ревниво следит за своей супругой. К ней приставлена графиня Софья Бобринская. Правда, она становится лучшей подругой царицы, - именно Бобринская иногда сопровождает и ее на маскарад. Впрочем, в отличие от мужа и рано повзрослевших дочек императрица может позволить себе разве что легкий флирт, "мазурочную болтовню", - не больше. На официальных балах царь сам утверждает список тех, с кем будет танцевать его жена, причем чаще раза в два года ни одна фамилия в списке не повторяется… Самое большее, на что смогла отважиться "А.Ф.", было ее увлечение князем А.Трубецким, которого она в переписке с Бобринской называет Бархатом. И хотя Лалла-Рук и Бархат - лишь партнеры по редким танцам, конспирация не излишня: царь в конце концов отсылает Трубецкого за границу.

Ходили слухи, что со временем царь "осчастливил" всех более или менее хорошеньких дам и девиц во дворце. Одна придворная дама объяснила путешественнику маркизу де Кюстину, что если б она отказала царю, то первым бы осудил ее за это собственный муж…

А между тем, Николай не на шутку влюбился, да так, что уже не стал скрывать этого. Ее звали Варварой и она была родной племянницей фаворитки его отца знаменитой Нелидовой. Варенька Нелидова была фрейлиной Александры Федоровны. И тут царица вдруг потеряла самообладание, почувствовав, что грянуло не очередное увлечение мужа, а большое чувство.

Императрица устроила форменный бунт. Она собралась в Италию и забрала с собой Вареньку. Две недели шли приготовления к поездке. Две недели Николай не говорил жене ни слова, - это единственная, но какая размолвка в их долгой совместной жизни!.. Через несколько дней после отъезда жены царь сорвался с места и полетел вослед путешественницам. В Неаполе они соединились. О чем говорили все трое, знают только они. Но в Петербург троица возвращается вроде бы примиренной.

Императрице не оставалось ничего иного, как смириться с многочисленными романами мужа, поскольку внешне все выглядело в высшей степени благополучно. «Она обладает значительно большей силой и душой, чем предполагают, умеет скрывать многие свои чувства, но страдает от этого не меньше...», как и всякая женщина, столкнувшаяся с изменой любимого человека.

Варвара Аркадьевна Нелидова

Нужно отдать должное Вареньке: она - сама деликатность, никогда не афишировала свои особые отношения с царем. Николай также соблюдал абсолютную корректность к жене, и, кажется, еще больше баловал ее, строя для нее прелестные дворцы и даря массу "милых маленьких" (и весьма дорогих) вещей. В московском Кремле по проекту К.А. Тона возводится главный дворец империи, где самые роскошные помещения (несравнимые с его собственными) - апартаменты императрицы. Первый праздник страны - по-прежнему ее день рождения в Петергофе. Современники отмечают, между тем, болезненный вид А.Ф. и в то же время то, что она одевается, «как молодая»

В 1844 году императорской семье пришлось пережить страшный удар: 29 июля от скоротечной чахотки и преждевременных родов скончалась младшая дочь - Великая княгиня Александра Николаевна, ландграфиня Гессен-Кассельская. Александра Федоровна была так потрясена смертью дочери, что с ней случились уже настоящие, а не разыгранные нервные припадки, и болезнь ее усугубилась. И Николай тоже был безутешен. вор снова был погружен в долгий траур. Но на этот раз - впервые! - Александра Федоровна не капризничала, не жаловалась на скуку и на необходимость носить все черное, тогда как этот цвет ей совсем не к лицу… Она оплакивала дочь.

Портрет императрицы Александры Федоровны. К. Робертсон, 1851 г.:

...Овдовела Александра Федоровна прямо в разгар столь неудачной для России Крымской компании. Говорили даже, что император отравился, не снеся позора бесчисленных воинских поражений. Врачи не смогли придти к единому мнению в отношении его болезни. Он умер 18 февраля 1856 года. Николай I предчувствовал смерть за несколько часов и пригласил близких проститься. Его постоянная на тот момент любовница, фрейлина Варвара Нелидова, рыдала под дверью опочивальни - и даже императрица сжалилась над несчастной и просила умирающего попрощаться с ней, но Николай Павлович решительно отказался. Императрице во время прощания сделалось дурно и она пролежала в полубесчувственном сознании до вечера. Император Николай I скончался 18 февраля 1855 года, на 59-м году жизни, его последние слова были обращены к жене: «С первого дня, как я увидел тебя, я знал, что ты добрый гений моей жизни».

Для России начинается новая эпоха. Новая эпоха начинается и для обеих женщин - вдовствующей императрицы и экс-фаворитки. Нелидова отдает все деньги, которые ей завещал царь (200 тысяч), на благотворительные нужды, оставшись не только без средств к существованию, но и без крова, - ведь до этого, как большинство фрейлин, она жила во дворце. И тут происходит удивительное: на следующий день после смерти Николая его вдова предоставляет сопернице придворную должность! Больше того: теперь обе женщины не расстанутся до смерти А.Ф. Память о любимом человеке сделает их лучшими подругами! Александра Федоровна окружена прежним почетом, - сын, новый император, любит ее, да и характером он, кажется, больше в мать.

Но силы с каждым годом уходят из когда-то прекрасной женщины. Теперь она многие месяцы проводит на немецких курортах. Однако в начале июля каждого года возвращается в «гнилой» Петергоф, где по-прежнему царит на главном празднике России, - своем дне рождения. Она все так же любезна, мила, грациозна, она сама заваривает чай гостям. Последний раз императрица-мать делает это в июле 1860 года. Осенью Александра Федоровна слегла окончательно. На призыв священника простить всем обидчикам она возразила: «Да, я прощаю всем, кроме императора Австрии!..» Предательства им Николая она не смогла забыть и на смертном одре.

20 октября 1860 года этой, такой «обыкновенной» и все-таки по-своему замечательной женщины не стало. Последними словами ее были: «Ник, я иду к тебе…» Варенька Нелидова пережила и ее сына, и ее внука, и увидела коронацию последнего русского императора Николая Второго - правнука своей августейшей подруги. Нелидова ушла из жизни в 1897 году. Нелидова доживет до царствования Николая II в семье своей сестры, от имени которой и было опубликовано в газетах сообщение о смерти фрейлины двора его величества. Великий князь Михаил Николаевич, последний сын Александры Федоровны, родившийся в 1832 году, будет присутствовать на ее похоронах.

Незадолго до смерти, уже не вставая с постели, она продиктовала - писать сама уже не могла - свое завещание, в котором, в частности, было сказано: "Я желаю, чтобы мои комнаты в Зимнем не стояли долгое время пустые и чтобы через год после моей смерти они были предназначены для кого-либо из новобрачных в царской фамилии, которые, поселившись в них, будут пользоваться, надеюсь, тем же семейным счастьем, каким пользовалась в них я". Через год после ее смерти в Ницце были изданы ее мемуары, написанные тайком от сына. Александра Федоровна помнила, как ее муж собственноручно сжег “Записки” покойной императрицы Елизаветы Алексеевны, вдовы Александра I.

Свою собственную книгу она сберегала со всей возможной тщательностью - и довела-таки до типографии и книжных лавок! Всю прибыль от продажи книги - а она была значительной, потому что прочесть тайные мемуары русской императрицы хотели все! - Александра Федоровна приказала отдать на нужды русской православной церкви в Ницце, построенной по ее приказу и на ее средства. Впрочем, в мемуарах не оказалось ничего особенно скандального. Помимо воспоминаний о балах и прогулках, и подробного описания нарядов, они содержали бесконечные славословия покойному императору Николаю I, как самому нежному и верному супругу.

В браке у Николая Павловича и Александры Федоровны родились 7 детей:

Александр (1818-1881) - будущий император Александр II Николаевич;

Мария (6.08.1819-9.02.1876) 1-й брак - Максимилиан герцог Лейхтенбергский (1817-1852)
2-й брак (неофициальный брак с 1854) - Строганов Григорий Александрович, граф;
Ольга (30.08.1822 - 18.10.1892) муж - Фридрих-Карл-Александр, король Вюртембергский;
Александра (12.06.1825 - 29.07.1844) муж - Фридрих Вильгельм, принц Гессен-Кассельский;
Константин (1827-1892)
Николай (1831-1891)
Михаил (1832-1909)

Императрица Мария Александровна

В 1837 году Александр отправился в путешествие по Европе. Он объехал Швейцарию, Австрию и Италию. Из Неаполя через Швейцарию он направился к своим родственникам в Штуттгарт и Карлсруэ. Желая поскорее вернуться на родину, он захотел ускорить свою поездку в Лондон - последний этап своего заграничного путешествия. Для этого Александр решил сократить свой маршрут, вычеркнув из него мелкие столицы таких германских союзных государств, как Дармштадт, Мекленбург и Брауншвейг.

13 марта 1839 года наследник остановился на ночлег в маленьком, окруженном садами и парками Дармштадте, где по его маршруту остановка не была предусмотрена. Специально для цесаревича был снят отель "Траубе", так как Александр категорически отказался ночевать в замке герцога Гессенского (он был сильно утомлен визитами к многочисленным германским князьям и мечтал быстрее добраться до Голландии). Однако вечером он отправился на оперу, и здесь в зале театра его встретила вся герцогская семья.

В тот вечер в оперном театре шла «Весталка». В глубине театральной ложи великий князь увидел молодую принцессу, почти ребенка, и был так тронут ее «скромной прелестью», что, вернувшись домой, тотчас же объявил Жуковскому, что его выбор сделан, что он нашел жену, которая ему нужна, и что дальше он никуда не поедет. Историки утверждают, что на столь скорое решение великого князя мог повлиять романтический сюжет «Весталки».

Мария Александровна (27 июля (8 августа) 1824, Дармштадт - 22 мая (8 июня) 1880, Санкт-Петербург) - признанная дочь великого герцога Людвига II Гессенского; супруга российского императора Александра II и мать будущего императора Александра III. Урождённая принцесса Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария Гессенская (1824-1841), после замужества получила титул великой княгини (1841-1855), после восшествия супруга на российский престол стала императрицей (2 марта 1855 - 8 июня 1880).

Мать принцессы Вильгельмина Луиза Баденская оставила мир, когда ей шел 13-й год от рождения и она, вместе с державным братом своим принцем Александром (1823-1880 гг.), несколько лет воспитывалась гувернанткой, живя в загородном замке Югенгейм близ Дармштадта. Августейшая мать принцессы ко времени рождения ее давно не жила с державным супругом. У каждого была своя любовь, и по разговорам, принцесса рождена была от барона де Гранси, швейцарца французского происхождения, бывшего шталмейстером Великого герцога. Муж Вильгельмины, великий герцог Людвиг II Гессенский, чтобы избежать скандала и благодаря вмешательству брата и сестёр Вильгельмины (Великого Герцога Баденского, Императрицы России Елизаветы Алексеевны, Королев Баварии, Швеции и Герцогини Брауншвейгской), официально признал Марию и её брата Александра своими детьми (двое других внебрачных детей умерли в младенчестве). Несмотря на признание, они продолжали жить отдельно в Хайлигенберге, в то время как Людвиг II - в Дармштадте.

Дочь герцога Мария, которой было тогда всего 15 лет, сильно поразила Александра своей красотой и грацией. После представления он принял приглашение к ужину, много разговаривал, смеялся и, вместо того чтобы спешить с отъездом, согласился завтракать у наследного принца. За эти часы Мария совершенно очаровала цесаревича и, отправляясь спать, он сказал сопровождавшим его адъютантам Каверину и Орлову: "Вот о ком я мечтал всю жизнь. Я женюсь только на ней". Он тут же написал отцу и матери, прося у них позволения сделать предложение юной принцессе Гессенской.

В письме своему отцу, императору Николаю I наследник-цесаревич Александр Николаевич 25 марта (7 апреля) 1839 года написал: "Здесь, в Дармштадте, встретил я дочь Великого герцога, принцессу Марию. Она страшно мне понравилась, с самого первого момента, когда я ее увидел... И, если ты позволишь, дорогой папа, после моего посещения Англии, я снова возвращусь в Дармштадт".

Однако согласие на брак родители цесаревича и Великого князя - император Николай I и императрица Александра Федоровна дали не сразу. Некоторое время против брака они возражали из-за тайны рождения принцессы.

Е. П. Толмачев в книге "Александр Второй и его время" цитирует секретное письмо Николая I попечителю наследника - графу А. Н. Орлову: "Сомнения относительно законности ее происхождения более действительны, чем ты полагаешь. Известно, что из-за этого ее едва терпят при дворе и в семье, но она официально признана дочерью своего венценосного отца и носит его фамилию, следовательно, никто не может ничего сказать против нее в этом смысле".

Впрочем, сам Александр Николаевич прекрасно знал о тайне её происхождения, поскольку тот же Орлов писал императору: "Не думайте, Государь, что я скрыл от Великого князя сведения относительно происхождения принцессы Марии. Он узнал о них в самый день своего прибытия в Дармштадт, однако реагировал точно, как Вы... Он думает, что, конечно, лучше было бы иначе, однако она носит имя своего отца, следовательно, с точки зрения закона никто не может упрекнуть ее".

Наследник престола испытывал к принцессе самые сильные чувства. В мае 1839 года он писал матери: "Милая Мама, что мне до тайн принцессы Марии! Я люблю ее, и я скорее откажусь от трона, чем от нее. Я женюсь только на ней, вот мое решение!"

Май месяц Александр провел в Лондоне, где был радушно принят английской аристократией, побывал в парламенте, на скачках, в Оксфорде, Тауэре, в доках на Темзе, в Английском банке и Вестминстерском аббатстве. Но самые яркие воспоминания были связаны у него с 19-летней королевой Викторией.

23 июня он вернулся в Петербург и здесь опять увлекся Ольгой Калиновской: он был очень влюбчив, и родителям приходилось с этим считаться. Император поспешил выдать Калиновскую за мужа ее покойной сестры, богатого польского магната графа Иринея Огинского.

Только тогда, 4 марта 1840 года, Александр поехал за своей невестой в Дармштадт. Он возвратился в Россию вместе с ней и своими родителями, встретившими их в Польше в начале сентября.

5 декабря Мария была крещена по православному обряду и стала великой княжной Марией Алексеевной.

Венчание состоялось 16 апреля 1841 года.

Все, кто писал о жене Александра, отдавали должное ее красоте и прекрасным душевным качествам. Тютчева, познакомившаяся с ней спустя 12 лет, вспоминала: "Несмотря на высокий рост и стройность, она была такая худенькая и хрупкая, что не производила на первый взгляд впечатления красавицы; но она была необычайно изящна тем совершенно особым изяществом, какое можно найти на старых немецких картинах, в мадоннах Альбрехта Дюрера, соединяющих некоторую строгость и сухость форм со своеобразной грацией в движениях и позе, благодаря чему во всем их существе чувствуется неуловимая прелесть и как бы проблеск души сквозь оболочку тела. Ни в ком никогда не наблюдала я в большей мере, чем в цесаревне, это одухотворенное и целомудренное изящество идеальной отвлеченности.

Черты ее не были правильны. Прекрасны были ее чудные волосы, ее нежный цвет лица, ее большие голубые, немного навыкат глаза, смотревшие кротко и проникновенно... Это прежде всего была душа чрезвычайно искренняя и глубоко религиозная... Ум цесаревны был подобен ее душе: тонкий, изящный, проницательный, очень иронический..."

серебряный рубль в честь бракосочетания наследника Александра Николаевича и Великой княгини Марии Александровны

Близко знавшая Государыню фрейлина Двора А.Ф.Тютчева оставила нам о принцессе Марии много подробных воспоминаний: "Выросшая в уединении и даже некотором небрежении в маленьком замке Югедгейм, где ей даже редко приходилось видеть отца, она была более испугана, чем ослеплена, когда внезапно была перенесена ко Двору, самому пышному, самому блестящему и самому светскому из всех европейских Дворов. Она мне говорила, что много раз после долгих усилий преодолеть застенчивость и смущение, она ночью в уединении своей спальни предавалась слезам и долго сдерживаемым рыданиям… Когда я впервые увидела Великую Княгиню, ей было 28 лет. Тем не менее, она выглядела очень молодой. Она всю жизнь сохраняла эту молодую наружность, так что в 40 лет ее можно было принять за женщину лет тридцати. Она была осторожна до крайности, и эта осторожность делала ее слабой в жизни… Она обладала в исключительной степени престижем Государыни и обаянием женщины и умела владеть этими средствами с большим умом и искусством».

По словам ее современников, и той же фрейлины Тютчевой: «Ее многие судили и много осуждали, часто не без основания, за отсутствие инициативы, интереса и активности во всех областях, куда она могла внести жизнь и движение». Все ждали от Государыни активности, свойственной ее Августейшей тезке Императрице Марии I Федоровне, которая по трагической кончине Августейшего супруга - Государя Императора Павла I Петровича, основала множество благотворительных обществ, активно вмешивалась в политику державного сына Императора Александра I Павловича, имела блестящий Двор и проч.

Поначалу немногие знали, что будущая Императрица Мария Александровна, по воле Божией рожденная в день Святого великомученика и целителя Пантелеймона, была неизлечимо больна сердцем и легкими, неся свой тяжкий Крест всю свою жизнь. Но и при том, она много совершала богоугодных дел, продолжая славные традиции Государынь Всероссийских.

В России Мария Александровна скоро стала известна широкой благотворительностью - Мариинские больницы, гимназии и приюты были весьма распространены и заслужили высокую оценку современников. Всего она патронировала 5 больниц, 12 богаделен, 36 приютов, 2 института, 38 гимназий, 156 низших училищ, 5 частных благотворительных обществ и с Еленой Павловной (вдова дяди АлександраII - Михаила Павловича) учреждён Красный Крест - все они требовали от великой княгини неусыпного внимания.

На них Мария Александровна тратила и государственные деньги, и часть своих средств, ведь ей выделялись на личные расходы 50 тысяч рублей серебром в год.

Она оказалась человеком глубоко религиозным и, по свидетельству современников, ее легко можно было представить в монашеской одежде, безмолвную, изнуренную постом и молитвой. Впрочем, для будущей императрицы такую религиозность вряд ли можно было считать достоинством. Ведь ей приходилось выполнять многочисленные светские обязанности, а чрезмерная религиозность приходила с ними в противоречие.

В апреле 1865 года Александр и Мария перенесли жестокий удар . В Ницце от спинномозгового менингита умер  их старший сын Николай - юноша, которому только что исполнился 21 год, успешно завершивший образование, нашедший себе невесту, намеревавшийся начать государственную деятельность в качестве помощника и будущего приемника своего отца. Новым наследником престола был объявлен второй сын императора, великий князь Александр Александрович.

Наиболее тяжело смерть великого князя Николая сказалась на императрице. Она любила его особенно, занималась его образованием, неизменно приглашала на вечера в свою гостиную. Между матерью и сыном была глубокая внутренняя связь. После того, как сын скончался у нее на руках, императрица замкнулась в своем горе, здоровье ее еще более пошатнулось.

Супружеская жизнь Александра с женой давно уже не ладилась. Возможно, смерть сына нанесла ей последний роковой удар. За первые двадцать лет совместной жизни Мария Александровна родила восемь детей. Между тем ее здоровье с самого начала не отличалось крепостью. Многочисленные роды еще больше расшатали его.

Также не будем забывать и о том, что ни одна из Государынь не подвергалась такому ужасающему террору в России. Пережить шесть покушений на Августейшего супруга, жить в тревоге за Государя и венценосных детей долгие 14 лет, с момента первого выстрела Д.В.Каракозова 4 (17) апреля до взрыва в столовой Зимнего Дворца в феврале 1880 года, унесшего 11 жизней - такое пережить суждено лишь немногим. По словам фрейлины графини А.А.Толстой, «слабое здоровье Государыни окончательно пошатнулось после покушения 2 апреля 1879 года, (Устроено народником-народовольцем А.К.Соловьевым - прим. А.Р.). После него она уже не поправилась. Я, как сейчас, вижу ее в тот день - с лихорадочно блестящими глазами, разбитую, отчаявшуюся. «Больше незачем жить, - сказала она мне, - я чувствую, что это меня убивает».

После сорока императрица стала страдать острыми сердечными приступами. Врачи настоятельно советовали Марии Александровне воздержаться от супружеских отношений,

И подобно своему отцу, Александр в сорок лет оказался соломенным вдовцом. Одну за другой он сменил нескольких любовниц. Среди них называют княжну Александру Долгорукую, Замятину, Лабунскую, Макарову, Макову и Ванду Кароцци. Все это были безупречные красавицы (Александр смолоду слыл знатоком и любителем женщин), но они не могли заполнить пустоты, которая как-то незаметно возникла вокруг императора.

<

Весной 1865 года Александр начал новый, самый бурный в своей жизни роман, которому суждено было сделаться последним. Прогуливаясь в Летнем саду, он заметил молодую девушку, грациозную, модно одетую, с румянцем во всю щеку, с большими лучистыми глазами. Это была восемнадцатилетняя княжна Екатерина Долгорукова. Император знал ее давно, с 1857 года, когда она была еще маленькой девочкой. Теперь, очарованный ее свежей красотой, он начал ухаживать за ней, увлекаясь все больше и больше. Ему удалось постепенно пробудить встречные чувства, но отношения влюбленных долгое время оставались платоническими, им нужно было пройти через многие испытания, прежде чем их влечение превратилось в всепоглощающую страсть.

Екатерина Михайловна Долгорукова

Государыня все знала, ибо была слишком умна и впечатлительна для самообмана, но сделать ничего не могла... Или не хотела? Она страдала все четырнадцать лет этой скандально известной связи - молча, долготерпеливо, не шевельнув бровью, не подав вида. В этом была своя гордость и своя щемящяя боль. Не все это понимали и принимали. Особенно повзрослевшие сыновья, буквально боготворившие мать. Позже княжна с детьми от Александра переехала жить в Зимний дворец. Эта скандальная история не только мучила больную императрицу, но и вызывала негодующие толки придворных. Волновались и сыновья, опасаясь, что побочные братья и сестры заявят когда-нибудь о своих правах.

Граф Шувалов счел своим долгом доложить Александру о всеобщем недовольстве, возникшем из-за связи государя с Долгоруковой. Император холодно выслушал Шувалова и дал ему понять, что в свою личную жизнь он никому не позволит вмешиваться. С этого времени положение всесильного фаворита пошатнулось, а в 1874 году Александр внезапно отправил Шувалова послом в Лондон. В том же году он пожаловал своим побочным детям титул светлейших князей Юрьевских.

На фотографии Александр II и княжна Е. М. Долгорукова с детьми Георгием и Ольгой.

Екатерина Долгорукая родила от Александра II четырёх детей

Борис (1876) - умер в младенчестве

Георгий Александрович Юрьевский (1872-1913)

Ольга Александровна Юрьевская (1873-1925),

Екатерина Александровна Юрьевская (1878-1959)

 От ревности и полной сложностей жизни влюбленные спасались в Эмсе,на вилле "Pttite Jllusion" ("Маленькая иллюзия"). Александр II признавался,что ничуть не дорожит властью, что был бы рад передать корону сыну и уехать куда-нибудь со своей княжной.

"Два человека жили в Александре II,-писал князь П.А.Кропоткин, - и теперь борьба между ними, усиливающаяся с каждым годом, приняла трагический характер... Без сомнения, он сохранил привязанность к матери своих детей, хотя в то время он был уже близок с княжною Юрьевской-Долгорукой". Царь не раз говорил М.Т.Лорис-Меликову, министру внутренних дел: "Не упоминай мне про императрицу:мне это так больно"

В последние годы жизни Мария Александровна вела совсем уединенный образ жизни.Императрицу покинули многие из тех,кто был близок ее сердцу с юности.С другими ,как с Тютчевой она рассталась сама (ее стали тяготить претензии фрейлины на исключительное положение,что и привело к охлаждению).

В 1880 году императрица в сопровождении лейб-медика, доктора Боткина находилась на лечении в Ницце, но в конце весны засобиралась домой.

Смею настоятельно просить Ваше Императорское Величество не возвращаться на зиму в Санкт-Петербург и вообще - в среднюю полосу России. В крайнем случае - Крым. Для Ваших изнуренных легких и сердца, ослабевшего от нагрузок , климат Санкт-Петербурга губителен, смею уверить! Ваша вилла во Флоренции давно готова и ожидает Вас. Да и новый Дворец в окрестностях Ливадии - весь к услугам Вашего Императорского…:

- Скажите, Сергей Петрович, - внезапно перебила лейб-медика Боткина Императрица, - удержать меня здесь, вдали от России, Вас просил Государь? Он не хочет, чтобы я возвращалась? - тонкие, исхудавшие пальцы нервно барабанили по подоконнику высокого итальянского окна виллы, выходившего прямо на морское побережье. Море за стеклом плыло в утреннем мареве и было еще сонно - безмятежным. Казалось, что оно колышется прямо у самых ног:

- Никто не смел бы удерживать Ваше Императорское Величество здесь, в Ницце, против Вашей Августейшей воли. Но Государь, только неустанно беспокоясь о бесценном здоровье Вашего Величества, настоятельно просил бы Вас:

- Бросьте все эти реверансы, Сергей Петрович! От моего бесценного здоровья остались крохотные капли, а от Августейшей Воли - одно смирение перед Божьим соизволением! - исхудавший профиль Императрицы был все еще неправильно красив какой-то необычной, болезненной тонкостью, ее не было ранее, но даже на него, профиль, казалось, уже легла властная тень смерти.

- Смею спорить с Вашим Величеством по поводу последнего утверждения!

- Так - с, частый пульс, влажные ладони… Вам бы лечь, Ваше Императорское Величество, я сейчас позову сиделку. Надо соблюдать режим!

- На том свете отлежусь, Сергей Петрович, уже совсем недолго осталось ждать. Велите собираться, завтра поутру мне надо быть в Каннах, оттуда в - Санкт-Петербург, хватит, засиделась у моря. Хочу умереть дома, в своей постели.

- Смею почтительно настаивать, чтобы Ваше Августейшее Величество оставались непременно здесь! - с мягкой твердостью врача ответствовал Царице Боткин.

- Еще не закончен весь курс процедур, и мне не хочется прибегать, как в прошлый приезд в столицу, к кислородным подушкам! Ваше Величество, умоляю Вас! Я получил письмо от Их Высочеств, Цесаревича Александра и Цесаревны Марии Феодоровны, они тоже находят, что Вам крайне нежелательно быть в столице и киснуть в душном Зимнем. Осень в этом году в Санкт-Петербурге, как и всегда - не сахарная! - лейб-медик чуть улыбнулся, Императрица тут же подхватила эту слабую улыбку:

- Знаю, милый доктор, знаю, но ведь причина не в этом! Вы просто боитесь того, как повлияет на мое здоровье присутствие во Дворце, над моей бедной головой, известной особы, Священной для Государя Императора! - Императрица чуть усмехнулась. Не бойтесь, я больше не буду ронять гребни и бить чашки от звука детских шагов. (Намек на княжну Екатерину Долгорукую и ее детей от Императора Александра. Их было трое. Все они жили в Зимнем Дворце и занимали апартаменты прямо над головой Государыни! Это было продиктовано, как пишут историки, соображениями безопасности Княжны и детей. В то время участились попытки покушения на Государя. Но только ли этим?.. - примечание автора).

- Я, как всегда, найду столь естественному шуму естественное объяснение, чтобы не вводить в смущение молоденьких камеристок! - Императрица попыталась улыбнуться но ее лицо исказила мучительная гримаса. Она опустила голову, стараясь подавить приступ кашля, прижала платок к губам. Он моментально пропитался кровью.

- Ваше Императорское Величество, умоляю Вас, не нужно! - взволнованный Боткин резко сжал в своих ладонях руку Марии Александровны.

Я понимаю, я не должна! Все понимаю, просто хочу, чтоб Вы знали: я его ни в чем и никогда не винила и не виню! Он дал мне за все эти годы столько счастья и столь часто доказывал мне свое безмерное уважение, что этого с лихвою хватило бы на десять обыкновенных женщин!

Не его вина, что он - Кесарь, а я - жена Кесаря! Вы возразите сейчас, что он оскорбил во мне Императрицу, и будете правы, милый доктор, безусловно, правы, но пусть его судит Бог! Я не имею на это права. Мою обиду и горечь Небеса давно ведают и знают. Александр тоже.

А моя истинная беда состоит в том, что жизнь приобретает для меня полный смысл и многоцветье красок лишь рядом с ним, неважно, принадлежит ли его сердце мне или другой, моложе и красивее… Он не виноват, что значит для меня больше, чем все остальное, просто я так странно устроена.

И я счастлива, что могу уйти раньше него. Страх за его жизнь сильно измучил меня! Эти шесть покушений!

Безумная Россия! Ей вечно нужно нечто потрясающее основы и устои, гибельные встряски… И, может быть, сердечные личные слабости Самодержца ей только на руку, кто знает? "Он такой же, как и мы, слабый смертный, да еще и - прелюбодей! Трави его, ату его, ату!" - кричат они, забываясь.

Быть может, своею молитвой, Там, у Престола Отца Небесного, я выпрошу для него тихую кончину, взамен мученического венца страдальца, загнанного в угол беснующейся чернью с пеной у рта, вечно недовольной. Мария Александровна устало вздохнула и склонила голову на сложенные молитвенно ладони. Силы совершенно оставили ее.

- Ваше Императорское Величество, Вы устали, отдохните, к чему так надрывать душу мрачными мыслями! - беспомощно бормотал лейб-медик, пытаясь скрыть охватившее его смятение и волнение.

- Сергей Петрович, велите собираться! - устало прошептала Императрица.

- Пока есть силы, хочу вернуться и умереть подле него и детей, на родной земле, под родными облаками

- Вы знаете, нигде нет такого высокого неба, как в России, и таких теплых и мягких облаков! - тень мечтательной улыбки коснулась бескровных губ Государыни.

- Вы не замечали разве? Скажите Его Величеству, что я завещаю похоронить меня в простом белом платье, без короны на голове и прочих Царских регалий. Там, под теплыми и мягкими облаками, мы все равны перед Царем Небесным, в Вечности нет различий чина. Вы скажете, милый доктор?

Вместо ответа лейб-медик лишь почтительно прижал к губам маленькую горячечную ладонь с синими прожилками вен и лихорадочно бьющимся пульсом. Он, этот пульс, был словно маленькая птичка, жадно рвущаяся ввысь под теплые и высокие, родные облака... Так жадно, что не было смысла ее больше удерживать на Земле!

Ее Императорское Величество, Государыня Императрица Всероссийская, Мария Александровна, тихо скончалась в Санкт-Петербурге, в Зимнем Дворце, в собственных апартаментах, в ночь со второго на третье июня 1880 года. Смерть пришла к ней во сне. При ней не было в то время ни царя, ни детей. "Она умирала в Зимнем дворце, - писал Боткин, - в полном забвении. Хорошо известный русский врач говорил своим друзьям, что он, посторонний человек, был возмущен пренебрежением к императрице во время ее болезни. Придворные дамы, кроме двух статс-дам, глубоко преданных императрице, покинули ее. И весь придворный мир, зная, что того требует сам император, заискивал перед Долгорукой.

«Эта тихая одинокая смерть, - напишет фрейлина Толстая, - стала гармоничным и возвышенным заключительным аккордом жизни, такой чуждой шуму и земной славе».

Согласно завещанию, как и все императрицы Дома Романовых, она была погребена в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга шесть дней спустя, 28 мая (10 июня) 1880 года. После ее кончины в шкатулке нашли письмо, адресованное супругу, в котором она благодарила его за все годы, проведенные вместе и за подаренную ей так давно, 28 апреля 1841 года - «vita nuova» (новую жизнь).

Памятник Марии Александровне в Мариинске

Менее чем через 2 месяца после похорон императрицы Александр II обвенчался с Екатериной Долгорукой, вступил с ней в морганатический брак, и она стала княгиней Юрьевской.
Спустя год, 1 марта 1881 года, после седьмого покушения на него на набережной Екатерининского канала в Петербурге скончался и Александр II.

Дети Марии Александровны и АлександраII

Александра (1842-1849)
Николай (1843-1865) - воспитывался как наследник престола, умер от воспаления лёгких в Ницце
Александр III (1845-1894) - император России в 1881-1894 годах
Владимир (1847-1909)
Алексей (1850-1908)
Мария (1853-1920),- великая княгиня, герцогиня Великобритании и Германии, супруга Альфреда Эдинбургского
Сергей (1857-1905)
Павел (1860-1919)

Поэт, Ф. И. Тютчев, посвятил великой княгине пусть и не самые лучшие, но возвышенные и искренние строки:

Кто б ни был ты, но встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной,
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный…