Я человек разноцветный…

Мы познакомились в 80-м году в нашей «альма-матер», Симферопольском госуниверситете, который теперь с гордостью носит имена Таврического и Национального.
Анатолий Григорьевич Каменобродский, кандидат физ.-мат наук, человек удивительной емкости талантов, преломленных в поиске философских истин, художник-эволюционист, пассионарий…Да, много определений я мог бы дать тому с кем сдружила меня судьба на многие годы. Но все по порядку…
Род Каменобродских происходил из кубанских казаков, и отмечен был, ни много ни мало, названием станицы Каменобродской, где вольные ополченцы поселились и окрепли еще со времен допетровских. Доподлинно неизвестно когда Каменобродские переплыли Азов и ступили на крымскую землю, но факт сей означился рождением их отпрыска Анатолия в тяжкий год для всей нашей бывшей страны – 1941-й.
Отца, Григория, сельского механизатора по образованию на военную службу не призвали из-за травм полученных еще до войны (автомобильная авария, а позже столкновения катеров на флоте).Семья жила в Симферополе и в 41-м эвакуируется в Азербайджан в город Нуха ( ныне Шеки), куда Старший Каменобродский везет в охранении сельхозтехнику, спасая ее от немцев. Мама, уроженка Севастополя, медицинский работник, после рождения сыны долгие годы была простой домохозяйкой.
В конце 44-го семья возвращается в разоренный Крым в родной Симферополь, и живет на квартире по улице Фонтанной (ныне Сергеева-Ценского). Маленький Толя неизменный выдумщик и мечтатель с тягой к знаниям, книга и литературе, первый свой поэтический опыт совершил ее в пять лет. Позднее, в школьные годы, под впечатлением «Тараса Бульбы» Гоголя, начинает писать одноименную поэму, а еще поздней увлекается Маякоским с его сложной стилистикой и метафорикой конструктивизма.
Тяга к знаниям приведет юношу Каменобродского на студенческую скамью физического факультета Крымского педагогического института в 1958 году ( факультет в то время располагался на ул. Студенческой и только в 69-70 годах переберется в здание нынешнего ТНУ). Окончив физфак в 1963-м, Анатолий остается на кафедре ассистентом с перспективой окончить аспирантуру. Примерно в те же годы будущий научный руководитель Анатолия, профессор Иннокентий Иванович Попов, основывает и возглавляет первую в Симферополе Сейсмологическую станцию, по сути целый научный отдел при Академии наук УССР. Сейсмология и геофизика стали научными дисциплинами аспиранта Каменобродского, впоследствии и темами его кандидатской диссертации.
Удивительно, что в студенческие годы обострилась у Анатолия тяга к философии, при том к представителям и мыслителям не самым поощряемым официальной наукой. В первом ряду здесь нужно назвать Канта, «буржуазного идеалиста», «вещь в себе», «идея выше материи», и т.д. «Оправдать Канта» – задача для советского студента политически ошибочная, граничащая с диссидентством. Все же времена «хрущевской оттепели» были тому неплохой платформой. В обществе начало робко бродить вольнодумие, в Железном занавесе образовались официальные и неофициальные «смотровые оконца». Западная литература начала добираться к советскому читателю, пусть через фильтры цензуры, но не поддаться таким волнам свободы было невозможно. Статью начинающего философа, доказывающего что в твердой науке физике работают некоторые кантовские принципы, однако, завернули, и более того, устроили «выскочке» нагоняй. Высокие ученые дяди погрозили пальчиком: «не пущать, не публиковать». Но кто всерьез может утверждать, что человека, на которого шикнули авторитеты, навсегда отведут от желания видеть «иное»? Иное… Поиск иного.. Эта тема навсегда войдет в душу и сознание Анатолия.

Иное будет просто проглядывать в его литературном творчестве, станет мерильной шкалой на многие годы.
«Я человек разноцветный, – будет шутя говорить Каменобродский, – а есть люди монохроматические…» Да, точно, такие люди есть. И их не мало и в науке, и в искусстве, и в поэзии, и в жизни. Они быстрее делают карьеры, быстрей продвигаются наверх, они тверды и четко знают чего хотят. В их число Анатолий Григорьевич явно не попадал. И все же в 1975 защитил в Москве кандидатскую диссертацию и остался на преподавательской работе в симферопольском университете.
Любопытный эпизод. В 1973 году чешский сейсмолог, пани Прохазкова, написала письмо своему крымскому коллеге с просьбой прислать копию его статьи по почте. В то время КГБ имело весьма развитую практику перетряхивать письма наших сограждан пишущих заграницу. Письмо со статьей так и не дошло в дружественную социалистическую Чехословакию, очевидно по причине наличия в ней карты Крыма с обозначениями неких «запрещенных» объектов. Уже через пару-тройку лет спутниковые системы могли разглядеть звездочки на погонах военнослужащих. Секретные картографические отделы продолжали работать аж до самых перестроечных времен. Статья с невинной сейсмокартой Крыма легла под сукно.
Время неумолимо. Уходят близкие. Ушли отец и мать. Со своей семьей не сложилось. В 1981 году Анатолий разменивает старую квартиру и переезжает в «двухкомнатку» на улице Херсонской (ныне Дмитрия Ульянова).Я продолжал работать на кафедре Общей физики и заочно учился на геофаке, мечтал о карьере геолога, но уже в 87-м начала сыпаться вся финансовая база советской науки. Перестройка вывернула карманы итеэровцам, хозрасчетникам, ученым, преподавателям вузов, даже простым учителям. Началась эпоха кооперативов и время «первичного накопления капитала».
В 1987 году мы с Анатолием стали посещать вновь созданные литературные объединения ( Лито) «Крыло» госпожи Чернявской и «Метафора». Последним руководил его вдохновитель, прекрасный крымский Владимир Грачев. Метафора действительно стала для многих симферопольской поэтов своеобразной мастерской, где каждый оттачивал свой талант в русле выбранной традиции. «Поэтические ринги» Метафоры никто и никогда больше не повторял. Но это отдельная история и тема…
В 1991-м, ваш покорный слуга, поэт Сергей Савинов и герой нашей статьи создали свое Лито «Предвестие», и местом его проведения, по согласию с хозяином, была выбрана квартира Анатолия Григорьевича. Сейчас многие из нашей тогда сложившейся группы вспоминают эти времена с ностальгией. Уже через год к группе присоединились Анна Тынчерова, Игорь Поляков, чуть позже Борис Трифонов. Так в лицах и соредакторах рождался литературно-историко-философский журнал «Предвестие». Не имея постоянного спонсора, не имея первые два года помещения для редакции, мы в хорошем смысле всколыхнули крымскую литературную братию в лице самых разных, талантливых и «неофицизиозных» авторов. Дух Предвестия сидел у нас в крови, дух новаторства и желания открывать по новому наш предвестный Крым, в который мы все были влюблены. Наверное, когда-нибудь историки литпроцесса скажут «в Крыму в 90-х годах издавались «Брега Тавриды», но было и «Предвестие».
Анатолий Григорьевич Каменобродский стоял у истоков этого журнала, он был нашим старшим товарищем, нашим философом и «генератором своего особенного взгляда». Сергей Савинов дал ему дружеское прозвище Камень. «Идем к Камню». «Соберемся у Камня»… Мы собирались у Камня, пили вино, балагурили, читали стихи, обсуждали новое увлечение хозяина квартиры – его живопись, странную, отдаленно похожую на опыты Пиросмани, с обязательным нравственным аспектом, онтологическую, космическую…
Потом была редакция на Горького 5, аренда помещения у издательства «Таврия», поездки всей группы в Научный, Евпаторию, Алушту, Ялту. Крымское телевиденье сняло о нас большой фильм. Я собрал весь архив публикаций о «Предвестии» в крымской и московской прессе.
В 1993 году Каменобродский, выпустил свою первую поэтическую книгу «Полночный рассвет», оформленную его же авторской графикой.
Время «Предвестия» завершилось в 2000-м году. Ушли меценаты и спонсоры, время стало приобретать другие оттенки и цели. Жизнь понемногу стала разводить нас по сторонам. Но дружба оставалась, она уже была проверена нашим совместным детищем.
В 2001 году Анатолий Григорьевич вышел на пенсию, но продолжал работать на кафедре, читать отдельные лекции, вести курсовые и лабораторные занятия. Жизнь соединила его с женщиной, с которой они учились, сокурсницей Еленой Ильиничной Ведерниковой. Возможно тут как в песне «просто встретились два одиночества, развели у дороги костер»… Да, наверное так, но пусть так. Человеку нужно заботиться о человеке в любом возрасте, в любом царстве-государстве. Всегда.
В следующем, 2011 году нашему доброму Камню исполняется 70 лет. Кажется дорога свершений уже позади, но это ведь всегда только кажется.
Сегодня я спрашиваю у моего друга-собеседника: «Какой бы ты лозунг подписал под своей жизнью?» Он смеется. «Помнишь как в одном анекдоте…Мой лозунг: Всегда!» «А что бы ты пожелал сегодня человечеству, вне зависимости от страны, религии, условностей границ и языков?» Вот ответ: « Три вещи, на самом деле… Пассионарности. Еще одно…Нужен учитель, Великий учитель, хотя бы один раз на сто лет. И третье… Поиска духовного пути»
Все эти вещи в той или иной ( вот опять Иной!) форме можно найти в неизданных рукописях Анатолия Григорьевича, «Введение в теорию единого», «Стены и Двери», «Дорога и Небосвод». Да, так получалось, что времени и возможности «пробить» в печать свои самые значимые произведения не хватало. Больше творил, меньше пробивал…
Одно очевидно, что вера в ноосферу нас не подведет, и то «что нет усилий совершенно напрасных» – то ли латинская поговорка, а то ли чья-то гениальная фраза.
Когда-то давно, во времена «Предвестия», Анатолий сказал другую фразу: «Я верую в Бога сознанием!» Нужно перевести « со знанием…» Это ведический путь. Путь мудрецов. Он существует.

Валерий Гаевский
Симферополь, ноябрь 2010 года