М. Королева
― Здравствуйте. Это действительно «Особое мнение». Я — Марина Королева. Напротив – писатель Михаил Веллер. Здравствуйте.

М. Веллер
― Добрый вечер.

М. Королева
― Про Путина будем много говорить, по следам в частности его выступления в Санкт-Петербурге на экономическом форуме. Давайте сразу: Россия не претендует на статус сверхдержавы. Сказал Путин.

М. Веллер
― Меня лично это известие просто сшибло с ног и повергло в ступор. То есть это тот когнитивный диссонанс, с которым могут свезти в сумасшедший дом и поместить в одну палату со Швейком. Что значит не претендует на статус сверхдержавы. А кто тогда сверхдержава. На кого и на что претендует Россия. А как же строить многополярный мир, если в нем будет только одна сверхдержава. Мне это заявление по существу не совсем понятно, ибо если его принимать буквально, то это тихий ужас. Это нравственная, интеллектуальная, мысленная капитуляция. Да, мы больше не сверхдержава. Значит мы что – региональная держава.

М. Королева
― Не претендует.

М. Веллер
― Не претендует, значит, не имеет, претендует на то, чего нет. Значит, нет и не собираемся. Это тихий ужас. По-моему это страшный удар по представлению о себе как все-таки о великой стране. Раз не сверхдержава, значит не великая страна. В то же время это должно означать: нет, нет, мы ничего не хотим, мы никуда не хотим, мы тихие, скромные, пушистые, в углу прикинулись веником. Ну туда-сюда. Сколько ракет, 20-40-60 кто считает. Ну нацелили, подумаешь, мало ли что нацелили. Это же все ничего не значит. Странное заявление. Странное.

М. Королева
― Все-таки по существу давайте без шуточек, без разбора по словам. По существу. Как вам кажется, Путин просто, отвечая на вопрос журналиста, он лукавил или он правда так думает? По делам.

М. Веллер
― Я думаю, что почему публичный ответ главы государства журналисту нельзя рассматривать как истинное мнение главы государства в последнем приближении. Если бы мы все начали говорить журналистам все то, что думаем на самом деле, то в одной большой камере сидели бы журналисты, а в другой – те, кто им это говорили.

М. Королева
― Хорошо, а по делам. То, что мы с вами наблюдаем. Претендует Россия на статус сверхдержавы сейчас?

М. Веллер
― Так и хочется задать дурацкое уточнение: по делам или поделом. Вот тут и напрашивается эта милая игра слов. По действиям, безусловно, претендует. Потому что по действиям: как вы все смеете у наших границ что-то делать. Но понимаете, у наших границ они все живут. Вот мы живем у их границ, а они живут у наших. Но мы большие, поэтому живем у границ многих стран. А они маленькие, поэтому все, что собрались по периметру, они у наших границ. Там разве что Китай большой. А все остальные, в общем, маленькие. Если у них есть оружие, то оттащат они его на глубину 200 километров, весь диаметр их территории, или только на 50 – в общем, это маловажно. Так что я думаю, что, конечно же, разговоры о том, что за нами тысячелетняя история, что только православие истинная религия, что мы народ и страна великие тем-то и тем-то, великая культура, да, разумеется, это сверхдержава и никак иначе.

М. Королева
― Кстати, вы тут заговорили о православии. Есть еще одна православная страна Греция. И премьер-министр Греции Ципрас тоже приехал в Санкт-Петербург, хотя всего ждали в Брюсселе, потому что проблемы у Греции сейчас большие. По долгам, кредитам. И он там заявил, что Европа свои позиции теряет, а Россия постепенно приобретает новые формы в экономическом и политическом смысле. Вот вам, пожалуйста, как видят сейчас Россию другие страны.

М. Веллер
― Если собаке пахнет кормом, то она научится прыгать через палку. Это совершенно известно. Греция страна православная, наследница величайшей древнегреческой культуры. Но следует отметить, что греки подобно многим народам, гораздо больше любят получать деньги, нежели их зарабатывать. Им страшно нравится получать деньги ни за что, а подобно многим южным народам работать они не любят в принципе. Таким образом много лет они радостно прожирали те долги, в которые влезало государство, чтобы популистские партии при демократической системе выборов шли к власти. А потом когда оказалось, что все прожрали и надо платить, они завопили: мерзавцы, что значит платить, за что. Ну и что, что у нас путевой обходчик получает две тысячи евро, ну и что, тысяча евро пенсия. Ну и что, что студентам все бесплатно, еще 800 евро доплачивают. Мы ни за что платить не будем. Как сказал уважаемый Ципрас, что политика затягивание поясов это не та политика. А какая политика. Его политика сводится к одному: мы не хотим платить, мы хотим продолжать брать деньги. Это хорошо и нравственно. А заставлять нас платить это много и безнравственно. Уважаемые русские, ваш президент сказал, что Россия не претендует на статус сверхдержавы. Но она все равно великая духовная и прекрасная. Может быть, она даст нам денег, и тогда мы будем дружить с вами и демонстративно показывать Европе большую фигу.

М. Королева
― То есть вы подозреваете Грецию в таких меркантильных интересах, и что она дружит с нами за деньги. А может быть это проявление некой новой тенденции в мире. Когда действительно страны отворачиваются от США или от ЕС, где строгие правила. А здесь есть мы, большая держава с большими ресурсами. Деньги по-прежнему тоже есть. Новый центр мира. Почему нет.

М. Веллер
― Нет ничего более традиционного старого и обычного, чем должник, который отворачивается от кредитора. Вот у нас в 90-е годы кредиторов просто убивали. Набирали в долг побольше и убивали. Это был обычный способ решения вопроса. Греция этого сделать не может, так она хотя бы плюнет Германии в мозолистую руку, каковой рукой она хочет забрать свои долги. В Германии живут тоже не ангелы, там своя неоколонистская политика, но надо же думать, чего ты берешь и что ты проедаешь. Поэтому когда к тебе приходят за деньгами, не надо их подозревать в каком-то прекраснодушии. Как только им дадут где-то большой кусок, туда они и прибегут. В политике никаких личных симпатий, никакой этой названной Гумилевым, есть такое свойство – комплементарность, когда одни люди нравятся другим. Это когда мужчина и женщина нравятся друг другу, а чтобы народы нравились друг другу за бесплатно и даже себе в убыток, не было такого, чтобы один народ нравился другому себе в убыток.

М. Королева
― Михаил Иосифович, нам-то это зачем, простите. У нас свои проблемы. У нас как сказал Алексей Кудрин — полноценный кризис. Что нам с Грецией, мы не можем ее купить.

М. Веллер
― Это элементарно. Во-первых, Греция как член ЕС может раскалывать этот самый союз по части принятия санкций против России. Потому что принимать надо единогласно. Расколоть их всех на части и перебить по одному. Это абсолютно правильная политика. Второе, турецкий поток. После 18.00 считать греческим потоком. Нам плевать, куда идет эта труба, хоть на Луну. Но пока эта труба строится, из бюджета туда отсыпаются деньги. Пока они отсыпаются, ну допустим, половина их, точной суммы мне знать не дано, половина их крадется. Таким образом куда бы ни шла труба, это все равно выгодное предприятие для тех, кто эту трубу тянет и кто получает деньги на эту трубу.

М. Королева
― То есть не для нас, России…

М. Веллер
― Да нет, конечно. Я не понимаю, причем здесь для нас. Мы с вами доли в природном ресурсе, которым рулит «Роснефть», «Газпром» и так далее, не имеем и иметь не должны. Чего это пришли сбоку. Мы можем бежать за автомобилем и пахнуть бензином.

М. Королева
― Кстати, что касается Путина, от которого мы никак не уйдем сегодня

М. Веллер
― И не только, и завтра не уйдем.

М. Королева
― Да, о переносе возможно мы тоже поговорим. Но пока я несколько его высказываний на экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Путин предложил вернуть в экономику элементы советского планирования. Как он сказал: Госплан в хорошем смысле слова. Действительно, а почему бы нет.

М. Веллер
― Я давно знаком с этой точкой зрения. Лет примерно 6-7 назад доктор экономических наук Сергей Борисович Чернышев и в личной беседе и по радио высказывал эти самые мысли, и я с ним был абсолютно согласен. Он говорил о частичном введении частичного плана. Приводят в пример, что когда стоят машины на красный свет, представьте себе, как трогаются автомобили. Зажигается зеленый, и по одному они набирают интервалы. Теперь представьте, как трогается поезд. Он двигается, и все вагоны двигаются в сцепке, тут же. Не увеличивая интервалы. Поскольку все делается образом совершенно безобразным, то, к сожалению, западно-демократически-либеральная модель в накладку на русские традиции и менталитет себя никак не оправдала. Потому что вот сегодня включаю телевизор, и там спрашивает, по-моему, Сергей Борисович Иванов, что как это понимаете у нас кишат на Дальнем Востоке моря рыбой, а у нас здесь нет рыбы. Оказывается, у нас нет контейнеров рефрижераторов. Может быть пора об этом подумать. Об этом не подумать пора, 10 лет Колымы тому, кто об этом не подумал, и следующему 10 дней испытательного срока.

М. Королева
― Да вы сталинец.

М. Веллер
― Совершенно верно. Я думаю, что Иосиф Виссарионович, проведя нищее тяжелое, полное бед детство, отрочество и юность, в результате пришел к выводу, кроме того, что вообще был большевиком, ленинцем и так далее, что иначе не работает. Вот когда их в авиационных КБ в любой момент могут расстрелять, они делают лучшие в мире, скажем так на уровне лучших истребителей.

М. Королева
― Михаил Иосифович…

М. Веллер
― Сейчас, сейчас. Но если там, где делают автомобили для народа, им ничем не грозят, то у них руки начинают расти совсем из другого места. Где обычно растут ноги. Простите. Этого автомобиля не будет никогда.

М. Королева
― Хочу только спросить: вы это серьезно все?

М. Веллер
― К сожалению и к прискорбию я это абсолютно серьезно, потому что вот какая вещь. Простите, что я чуть отвлекаюсь. Я потратил личные 13 минут, глядя, как Саакашвили вставляет грозного… своей одесской прокуратуре. А там сидят прожженные ворюги, циники со стабильной нервной системой. Без всякой грузинской экспансии, которые кивают и у них на лицах никаких эмоций. Они воровали, воруют и будут воровать. Они никогда ничего не поймут, кроме того, они не понимают главного – действовать надо не по букве закона, потому что дураков много везде, они не надобны. Действовать надо по совести и по уму. В рамках закона. И любой начальник, чиновник, администратор должен руководствоваться не тем, чтобы эффективнее выполнить букву закона, урвать кусок, отрапортовать. А думать о том, что приносит пользу людям и стране, пользуясь законом. Они об этом думать не хотят категорически. Они профессионально непригодны к этой деятельности все. Если их не заставлять работать из-под палки, не будут они и фига делать, а когда появляются люди, которые работать умеют, могут и хотят, а такие есть. Но их, к сожалению, меньшинство. То вся эта дрянь давит вот этих людей, потому что эти люди мешают им воровать. И жить исключительно в свое удовольствие.

М. Королева
― Но мы же с вами про разное. Вы – про принуждение и так далее, а я про план вас спрашиваю.

М. Веллер
― Совершенно верно.

М. Королева
― Госплан чем нам помог с вами в советское время. Пустые магазины, заводы, которые производили бог знает что. Чем нам помог Госплан?

М. Веллер
― В советское время я боюсь нам вообще мало бы что помогло, потому что вся система была организована по Госплану. Вся страна идеологически, информационно, материально это был один большой Госплан, где каждый думал о том, чтобы отрапортовать. Они шили чудовищные костюмы, они делали отвратительные автомобили. Но сейчас они же не делают вообще никаких. Они качают сырье и продают, они же индейцы, это американские индейцы, которые сами научились выкачивать нефть. И продавать белым. Так что я боюсь, у нас не очень хорошие перспективы.

М. Королева
― Подождите. Продовольствие какое-то производят. Не все же закупают.

М. Веллер
― Вы знаете, когда на Русь пришли норманны, то и славяне, и финно-угры все производили продовольствие и как-то кормились. Кормились не очень богато, так в семьях же по 15 детей рождалось.

М. Королева
― Так все-таки с плановой экономикой. Есть рыночная экономика и по ней худо-бедно работает западный мир. Там же нет никакого Госплана и госпланирования.

М. Веллер
― Два мира, две системы. Это германский мир, впитавший романскую культуру. Это другой мир. Культурно-этнический и даже религиозно. С другой историей. Который начался в другое время. И находится на другой фазе социоэтногенеза. Простите за такое…

М. Королева
― То есть нам не подходит что ли?

М. Веллер
― Нет, нам не подходит. Мы пробовали – не подошло. Прибежали и стали все разворовывать.

М. Королева
― А что нам подойдет? Таня спрашивает: какой у нас тогда менталитет, африканский что ли.

М. Веллер
― Нет. Почему африканский. Можно подумать, что негры в Африке изобрели все эти вещи. Почему у нас всяко больше половины населения приветствует образ товарища Сталина. Это проявление социального инстинкта, потому что люди формулируют: а с нами иначе нельзя. Может быть, в самом деле, с ними иначе нельзя. А вернее простите, с нами со всеми иначе нельзя. Конечно, все умные, потом и неумные время от времени будут отправляться в подвалы или на Колыму. Ну что это такое на уровне законов больших чисел. Так что насчет плана заговорили не от хорошей жизни. Если бы в свободном бесплановом хозяйстве все было бы хорошо, нам бы и план был бы на фиг не нужен. Так ведь ничего же делать не хотят.

М. Королева
― Так вы не сказали, что нам подойдет? Какая модель нам может подойти. С нашим таким менталитетом.

М. Веллер
― Отвечаю: китайская.

М. Королева 
– О-о-о.

М. Веллер
― Нам подойдет китайская модель.

М. Королева
― То есть закручивание идеологических гаек. Расстрелы коррупционеров. Это все что ли?

М. Веллер
― Видите ли, почему-то у нас вечно хотят начинать с закручивания гаек и расстрела коррупционеров. Первое. Можно принять закон, кто украл 100 млрд. – расстреливать публично на площади. Я вам доложу, что прошло бы, 95% проголосовали бы с радостью и воровать…

М. Королева
― Ну окститесь, какие расстрелы на площади.

М. Веллер
― Объясняю. Это не те ворюги, которые милее кровопийца. Это люди, которые убивают страну, народ, культуру, государство и будущее.

М. Королева
― Вы писатель гуманист, вы что, какие расстрелы.

М. Веллер
― Показательные. Дорогая моя, дело в том, что есть существа, которые живут в качестве примера, вот кто жить не должен никогда. Поэтому если человека, укравшего сто миллионов из страны, расстреливают, лично я это всячески приветствую. Это те сто миллионов, на которые не куплено лекарств и от этого умирают люди. Те сто миллионов, на которые молодые ученые уезжают за границу. Потому что дома нет своей аппаратуры и своего будущего. Те сто миллионов, от которых валят все, потому что дороги не построены, квартиру свою получить, купить невозможно, а вот они украли сто миллионов. Я думаю, что к стенке.

М. Королева
― Да, прекрасно. Вы не шутите.

М. Веллер
― Позвольте, когда они живут, то от этого умирает больше людей.

М. Королева
― Теперь представьте, вы написали идеологически вредную книгу, ведь трудно же остановиться на расстрелах только в связи с экономической ситуацией. И вам сказали, вы вредите родине и из-за вас умирают дети и вас расстреляли публично.

М. Веллер
― Одна секундочка. Во-первых, я не хочу продолжать этот разговор, чтобы не впасть в призывы к экстремизму. Я категорически против экстремизма, я привел Китай в качестве примера и одобрительно отозваться о китайской модели пока еще, слава богу, не называется экстремизмом. Я сказал, что я думаю, китайская модель, если говорить о какой-то более-менее представимой системе, нам подошла бы больше, чем любая другая, никто в этом не повинен. Что касается того, что если бы вы, это мне напоминает одно место из одной сцены Пристли. Как вы сюда попали. Вот приехал на поезде в 6.15. А если бы все приехали сюда на поезде в 6.15. Ну что значит – если бы вы, если бы вы. Не надо никаких «если бы вы», потому что у нас есть свое. Вот у нас прокуратура требует спектакли просмотреть на предмет цензуры. Нет ли там чего-нибудь голого или матерного. Не просто началась цензура, но в каком-то кретинском шаржированном виде абсолютно нелепом. С другой стороны есть ребята, которые полагают, что искусство и мораль могут иметь что-то общее, а могут не иметь. То есть когда они говорят, искусство имеет право на все, это означает, что искусство стоит вне морали и мораль в гробу видала. Я затрудняюсь с этим согласиться. Потому что в основе лежит все-таки человек и дела человеческие. Вне морали означает ты урод и надо бы тебя в самом деле укоротить и не буди лиха, пока оно тихо. Потому что с одной стороны уроды с введением цензуры, а с другой стороны уроды с голыми задницами вместо классики. А вы говорите: как жить. Отвечаю: не знаю.

 

М. Королева
- Вот кстати вопрос слушателя: в свете последних новостей как вы считаете, какая операция разворачивается в Кремле: преемник или навсегда?

М. Веллер
― Я читал этот вопрос. Во-первых, когда Кудрин сказал, что у нас полноценный кризис, то я лично испытал чувство черной зависти. Я понимаю, что Кудрин большого ума, умища, он говорит. Но вы знаете, я бы тоже мог поехать на экономический форум и сказать: у нас полноценный кризис. Так вообще-то куда ни придешь, тебе говорят, кризис, полуполноценный, неполноценный, на три четверти полноценный. Или такой, который произнести нельзя.

М. Королева
― Но Путин говорит, что кризиса нет.

М. Веллер
― Совершенно верно. Но поскольку президент главнее, располагает большим объемом информации, раз говорит кризиса нет, значит, крокодил летает, хотя видимо, и низенька. Но надо же до всех довести эту точку зрения, чтобы все знали, что кризиса нет, это означает, чтобы они мерзавцы прекратили бешено повышать аренду, чтобы они прекратили увольнять рабочих, сокращать работников во всех структурах, во всех уровнях. Кого только можно. Чтобы они не закрывали всякие лавочки, магазины и предприятия. Говоря, что мы не тянем и так далее. И вообще мы забыли, когда там был, я не говорю 26, но 34 и так далее. Это все не кризис. Вопрос: а что такое кризис. Хотелось бы почитать формулировку. Читаешь формулировки – вроде кризис. Это называется, говорю когнитивный диссонанс. На клетке со слоном видишь надпись «буйвол» и вызываешь карету из психиатрички. Это я понимаю. Далее что касается заявления Кудрина о том, что выборы до того как. Это правильно, потому что нужно взять кого-то такого, который со стороны, он почти оппозиция, он много лет гнал все деньги страны за бугор совершенно официально, законно, он и подписи ставил. А теперь как бы оппозиция. Оппозиция любо-дорого, это же золото. И вот говорит, а не сделать ли нам досрочные выборы. А с той стороны говорят: нет, нет, мы не заказывали. Это правильно, было же сказано, мы совершенно не собираемся присоединять Крым. Но потом Крым попросил, его естественно присоединили. Мы совершенно не собираемся переносить выборы президента, но потом допустим, народ попросит и перенесут. Это такое очень интересное тестирование.

М. Королева
― Смысл.

М. Веллер
― Что касается смысла, я полностью согласен с тем, что написал Антон Орехъ, потому что я думал то же самое. Представьте себе, что чисто условно, выборы президента произойдут в этом ноябре. Допустим, в ноябре 2015 года срок шесть лет, было же при Медведеве изменено с 4-х на 6, и с ноября 2015 по ноябрь 2021. Кто сейчас видит ноябрь 2021, боже мой, что будет в ноябре 2021 хорошо бы спросить у Господа Бога, но, по-моему, он в затруднении.

М. Королева
― Да может быть там все прекрасно будет.

М. Веллер
― Да, давайте надеяться. Я за, я за оптимизм. Может быть все прекрасно, а может и не быть. Так вот, предположим, наступает 2017 год осень, допустим, прошло два года. И через два года настолько плохо, ну как вариант, всегда же мир миром, а все-таки бомбоубежища должны быть на всякий случай. Настолько плохо, что вместо 86% мы имеем 0,86%…

М. Королева
― Ой, да ладно вам.

М. Веллер
― Чисто теоретически. Будем рассуждать, как будто мы два математика. И тогда получается, что они, что майдан хотят устроить. На следующие шесть лет законно избранный подавляющим большинством населения и любимый народом президент, чтобы власть была прочна, чтобы вертикаль не качалась. Это сейчас было бы совершенно естественно. Отменить к чертовой матери эти выборы, на которые тратятся деньги, которые смущают умы, они вносят смуту в народ. Ну зачем эти выборы, честное слово.

М. Королева
― Кстати, да, снова выборы, причем когда кризис. Что значит перенести выборы – это значит в 2016 году, допустим, опять непонятно. Все равно непонятно. Зачем? То есть он хочет остаться или он хочет уйти?

М. Веллер
― Он хочет остаться навсегда или до тех пор, пока не передумает. Но все-таки даже рабы на галере иногда утомляются.

М. Королева
― То есть это не операция «преемник».

М. Веллер
― Нет, я думаю, что это не операция «преемник», хотя когда есть возможность того и другого, что в детских шахматах называлось вилкой. Это всегда очень выгодно. Когда есть много возможностей. Что касается думы. Что есть дума. Всенародно избранный сенат. Вот она высшая власть. Люди прямо из народа. Как посмотришь – точно из народа. Посмотришь, как у сенатора полы такие черт знает из какого древнего минерала отполированы и сразу понимаешь – вот человек из народа. Совершенно естественно. В наследство от прадедушки получил эти полы. Так вот если она тоже будет вот сейчас, чтобы в ближайшие пять лет ей ничего не грозило. Потому что сейчас мы приближаемся к глазу тайфуна. Это совершенно все понимают. Так что там тряханет. Хотя понимаете, ведь человек…

М. Королева
― Глаз тайфуна это что у нас?

М. Веллер
― Это та самая середина, в этой самой середине тихо-тихо, а потом как дунет, всем читать Джека Лондона «Сказки южных морей». Прекрасный был писатель. Так вот когда я вижу, как по всему городу толпы наших братьев из стран Средней Азии выдергивают старые бордюры и ставят новые, роют канавы, перебивают плитки, работают буквально как муравьи на строительстве пирамиды, как будто некуда больше девать деньги, как будто все дороги уже построены, все больницы оснащены оборудованием и так далее, все классы компьютерами. Я понимаю, что у них там кризиса нет.

М. Королева
― Полноценного.

М. Веллер
― Да. У них он неполноценный. Это была старинная шутка: чем отличается советский СПИД от западного. Их – неизлечимый. А наш – непобедимый. Вот таким образом мы не хотим быть сверхдержавой. Мы от этого устали, мы так тихо-скромно. Ну то, се, понимаете.

М. Королева
― Хочу спросить, чем отличается арест российского имущества за границей от разбоя в средние века. Спикер ГД Сергей Нарышкин сегодня такой образ очень сочный привел. Вы как писатель оцените. Он сказал, что действительно это разбой на больших дорогах в лесу. Но те разбойники когда-то были такие мохнатые мужики с кинжалами, саблями, потом с пистолетами, ружьями. А сейчас они прилично одеты, но все равно разбойники в средневековье.

М. Веллер
― Вы знаете, мохнатые мужики с кинжалами, я далек от того, чтобы видеть в чем-то призывы к национальной розни. Упаси меня боже. Но это какой-то неоднозначный образ — мохнатые мужики с кинжалами. Слово «мохнатый» имеет два значения. Второе может быть у него одежда мохнатая. Викинг, Рагнар Волосатые Штаны. А если у него бурка, то он от шеи до пят волосатый. Или он раздевается. Не культурист, тело небритое. Кто у нас самый, мы не будем говорить, какие народы самые волосатые. Мы не какие-то там националисты. Странное сравнение. Теперь что касается средневекового разбоя. За что боролись, на то напоролись. Сначала, так или иначе, выпустили М. Б. Ходорковского, выпустили и выпустили. Я принадлежал к тем людям, которые полагали, что если сажать, так сажать всех бизнесменов. А если все не сидят, то чего же он один парится, понимаете. Мы оставим расчеты с ЮКОСом, кто там хотел забрать и так далее. Далее. Вот вчинили иск 50 млрд. долларов понимаете ли, и действительно и присудил и тогда мы, Россия сами выбрали третейский суд в Гааге, выбрали и обратились, и третейский суд в Гааге стал третейски судить и сказал: не, ребята, платить надо 50 млрд. Мы не сказали тогда, вот вам всем большую фигу. Мы не согласны с таким судом. Мы нанимаем адвокатов самых дорогих в мире. Мы отправляем к вам, мы вообще отзываем, опротестовываем. Заводим дело на всю жизнь, тянем резину до 22 века. Да нет.

М. Королева
― Мы просто не платим.

М. Веллер
― Теперь приступили к выполнению этого решения. Простите великодушно, де-юре эти действия безупречны. Де-факто во всем мире, а не только в Испании, кто придумал поговорку, для друга все, для врага – закон. Таким образом, если допустить, что у Запада и России были бы глубоко дружественные отношения, то вопрос о 50 ярдах как-нибудь бы замотали, втихаря по-мирному договорились. Сказали, в самом деле, 50 млрд. сумасшедшая сумма, да хватит с них и так далее. Но если пошла вот такая конфронтация, тогда, ребята, вот решение суда, платите. А что касается конфронтации, когда в 80-м году в Совете Безопасности в ООН обсуждался вопрос о введении советского ограниченного контингента в Афганистан, то товарищ Трояновский наш там представитель, раз за разом объяснял – да ничего такого, нормальный договор, только одна из статей и так далее. А там американский представитель, английский представитель завопил, после третьего объяснения французский представитель: господа, вам не кажется, что господин Трояновский издевается над нашими умственными способностями. Вы знаете, эти ребята способны приходить в ярость, когда месяц за месяцем издеваются над их умственными способностями. Ну вот они все это и устроили. Так что все это конечно для России очень печально. Шаг конечно с политическим оттенком, шаг конечно недружественный. Но при этом шаг полностью в рамках закона.

М. Королева
― То есть мохнатых мужиков не остановить.

М. Веллер
― Вы захотели бодаться, ну давайте рога против наших рогов, пацаны. Вы хотите арестовать наше имущество, да пусть арестовывают, пусть найдут законные основания, проведут через суд. Если мы арестуем у них все, страна станет богаче. Я это буду приветствовать. Если там будут найдены какие-то основания.

М. Королева
― Я хочу вас вернуть к нашему разговору, какая модель нам подходит. Есть хороший вопрос от Валерия: а почему же советские, переехавшие на Запад, вписываются в рыночную модель Запада. И ведь это чистая правда.

М. Веллер
― О, я много лет этим вопросом задавался. Пока на него не ответил. Дело в том, что повторяю, я это здесь однажды говорил, я ввожу такое понятие, до меня я его просто не встречал. Как социальное качество народа. Социальное качество народа означает, что в любом народе есть люди разные всякие. Умные, глупые, работящие, ленивые, честные и жулики и так далее, в разной пропорции, с разными комплексами качеств. И вот в зависимости от этой пропорции, стране подходит вот такое устройство, она его сама себе делает или подходит вот эдакое. Если мы возьмем одного отдельного человека, то человек обладает колоссальным адаптационным ресурсом, он приедет из Африки и сумеет адаптироваться, его дети и подавно в самом развитом западном американском, каком угодно обществе, а уж люди, приезжающие из России, да они там как дома. У них все отлично. Никаких проблем с этим нет. Но когда они собираются все вместе, то получается тихий ужас. Потому что афроамериканцы те из них, которые миллионеры, политические деятели, выдающиеся музыканты, они такие же люди, как все остальные. Цвет кожи не имеет никакого значения. Но когда они собираются в страну Либерию, то у них там такое рабовладение, такая кровожадность, такая дикость, что тихий ужас. Таким образом, русские за границей да сплошь и рядом нобелевские лауреаты, мультимиллионеры. Замечательные совершенно люди.

М. Королева
― Или просто работники корпораций послушные.

М. Веллер
― Как только собираются вместе, получается то, что мы имеем. Так что у меня, к сожалению, нет оптимизма на этот счет.

М. Королева
― То есть вы на вопрос ответить ответили, но какой выход – на этот вопрос еще предстоит ответить.

М. Веллер
― Разумеется, можно обменяться всем народам с Голландией и посмотреть на этот интереснейший опыт. Тут недавно один голландский фермер продал все и уехал на фиг обратно. Так что я подозреваю, что китайская модель для нас наилучшая. Потому что если им не отбить руки начисто, чтобы они не разворовывали миллиардами, то о чем вы вообще говорите. Какой светлый путь к коммунизму.

М. Королева
― Михаил Веллер, писатель сегодня был в студии «Особого мнения». Всем спасибо, всем счастливо.

М. Веллер
― За победу.

http://echo.msk.ru/programs/personalno/1569524-echo/