Иван Константинович Айвазовский

Айвазовский Черное море писал всю жизнь. Его марины – прекрасные образцы романтического направления в русской живописи. Практически на всех морских картинах люди – лишь способ подчеркнуть мощь стихии. Это роднит Айвазовского с Тёрнером, для которого главными героями всегда были море, небо, стихия. До конца дней своих – а он прожил долгую жизнь, 82 года, – Айвазовский не выпускал кисть из рук, живо откликался на все события, происходившие с флотом, написал тысячи видов моря и умудрялся оставаться актуальным, каждый раз удивляя критиков, которые вот только разразились очередным текстом на тему «Айвазовский устарел». А текстов таких хватало… В конце века на первый план вышло реалистическое направление в живописи. Айвазовскому в вину ставили чрезмерную театральность, романтический надрыв его картин. Он парировал эти обвинения отнюдь не ответными речами. Отвечал он картинами, после которых обвинителям оставалось лишь развести руками и признать, что списать Айвазовского со счетов им снова не светит.

Желаете реализм? Буйство красок сменяет практически монохром. Но стихийность, бездна чувств, скрытая за этой реалистичностью, – остается. «Дух Божий, носящийся над бездною», – выдохнул скупой на похвалы идеолог передвижничества Иван Крамской, наконец обретя дар речи у этой картины. Крамский был так потрясен, что поместил «Черное море» на свое полотно «Неутешное горе». 

«На ней ничего нет, кроме неба и воды, но вода – это океан беспредельный, не бурный, но колыхающийся, суровый, бесконечный, а небо, если возможно, еще бесконечнее. Это одна из самых грандиозных картин, какие я только знаю», – восхищался Крамской. Собственно, вот и описан «сюжет картины». В увлечении эффектами и излишней демонизации стихии в данном случае Айвазовского не смогли бы упрекнуть самые недоброжелательные критики. Художник, ранее так умело заливающий солнечным светом небесную гладь, любовно изображающий многоцветие вод, представил практически 50 оттенков серого, но сколько же в них скрыто! Если всмотреться в эти оттенки, то богатство палитры поражает: здесь и изумрудные, и серебристые, и прозрачно-серые, и зеленые тона, и синева, почти переходящая в черноту. Темное, сумрачное небо, тяжелые тучи, предвещающие скорую бурю. В просвет пробивается солнечный луч, отблески которого видны на воде. Это вообще особенность марин Айвазовского – в любом шторме при любой непогоде можно отыскать проблеск солнца. Не обнаружим мы его лишь в том случае, если изображена ночь, но тогда скорее всего будет лунный луч. 

На первом плане – так называемая «волна Айвазовского». Так современники называли волны с гребешками пены на его картинах, которые он изображал так виртуозно, что, глядя на них, кажется, ощущаешь соленый вкус на губах. Буря только начинается, стихия еще не разыгралась, барашки волн подобны поступи приближающегося шторма. 

Линия горизонта разделяет две стихии и одновременно объединяет изображение в единое целое. Единственный знак присутствия человека на этой картине – виднеющийся на линии горизонта парусник. Иногда это трактуют так: автор показывает «превосходство стихии над человеком». Хотя это спорный вопрос – не в том смысле, что автор показывает противоположное. Гораздо вероятнее, что он вообще не ставит так вопрос. Почему? Достаточно посмотреть на этот затерявшийся кораблик, чтобы понять, почему. Человек и стихии – вообще несопоставимы для Айвазовского. Этот подход роднит его с великим британским маринистом Джозефом Мэллордом Уильямом Тёрнером. Но у Тёрнера это противоборство все же показывается. Кто побеждает? Чтобы вопросов не осталось, достаточно посмотреть на картину «Переход Ганнибала через Альпы». Там вдалеке виден хобот слона, так на нем как раз величайший полководец и восседает… 

Продолжением картины «Черное море» (не диптих, нет, отдельное произведение) можно считать огромное полотно«Среди волн», написанное в подобном стиле в 1898 году. Глядя на эти две картины, легко представить, что «среди волн» разыгралась буря, которую предсказывало «Черное море». 

В 2015-м году в Третьяковской галерее побывал современный художник Аниш Капур. Директор галереи Зельфира Трегулова, сопровождавшая его в экскурсии по галерее, рассказывает о том, какое впечатление произвело на него "Черное море": "По дороге в зал иконописи — а он хотел посмотреть именно иконы — Капур остановился около «Черного моря» Айвазовского. Почти беспредметная картина, между прочим. А на обратном пути просто встал как вкопанный, хотя уже опаздывал на собственное открытие в Еврейский музей. И когда я спросила: «Что вам в Айвазовском?» — он ответил: «Как же! Это абсолютная метафизика! Это то, что я делаю сегодня»
 

Иван Константинович Айвазовский/ ч.1

***

К морю

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь волны голубые

И блещешь гордою красой. more

Александр Пушкин

***

Прощание А.С. Пушкина с морем (в соавторстве с Ильей Репиным)

Девятый вал  

А.С. Пушкин в Крыму у Гурзуфских скал  

Вид Константинополя и Босфора  

Иван Константинович Айвазовский/ ч.2
 

Иван Константинович Айвазовский/ ч.2

***

Остров Капри

Едва завидев очертанья
Его скалистых берегов,
Я в ожидании свиданья,
Был и готов, и не готов.

Он красотою ворожил,
Прицельно бил на пораженье,
И кто однажды посетил
Ему подвластные владенья,
Тот будет вспоминать потом

more

© Copyright: Борис Цветков, 2014

***

 Вид на Капри  

Лунная ночь. Капри  

Петр I при Красной горке, зажигающий костер на берегу для подачи сигнала гибнущим судам своим  

Вот, что умеют делать лессировки, тонкие прозрачные слои, накладываемые на картину один слой за другим

Ну вот как бы и не морская работа Сергея Коваля