1598 год стал началом царствования Бориса Годунова – первого русского царя, избранного на престол подданными, а не получившего его по наследству, либо захватившего силой. Москва праздновала приезд самодержца в сыропустную неделю, благодаря Бога за дарованного государя. Годунов пользовался особым доверием и уважением со стороны вдовствующей Ирины и патриарха Иова, поэтому ему было легче других укрепиться на вершине власти и завоевать такую переменчивую любовь народа. Отец образованных и воспитанных Федора и Ксении, уважаемый муж, хитрый и умный политический деятель – Борис, был нужен России в это тяжелое и переломное время.

Болезненный и безвольный Федор давно опекался Годуновым и был послушной марионеткой в руках властного Бориса, поэтому после его смерти выбор пал именно на него. Корни Годуновых идут из незнатного рода, возвысившегося в период опричнины, что и позволило будущему царю избежать опалы и репрессий Ивана Грозного.

Просвещенный самодержец боролся с пьянством, строго запретив свободную продажу алкоголя, что вызвало негодование среди москвичей. Ранее попытки ограничения пагубного пристрастия предпринимали Иван четвертый и его сын Федор, но все они оказались безуспешными. Борис активно занимался просвещением среди своих подданных, и даже направлял приближенного немца Крамера для поиска преподавателей и профессоров. Особое внимание государь уделял подготовке своего сына и воспитанию дочери. Федор Годунов, по отзывам современников, имел лучших учителей и взрослел в атмосфере просвещения. Он с юности готовился стать государем Руси, и мог бы быть достойным самодержцем. Царевна Ксения отличалась особой красотой и острым умом и считалась завидной невестой даже для европейских властелинов.

Занимательным историческим фактом является попытка Годунова установить на московских улицах освещение. Для торжественной встречи европейских послов по приказу царя вдоль проезжих дорог разжигались костры, которые контролировались специальными людьми. Затем самодержец обязал каждый вечер зажигать свечи и светильники и устанавливать их на окнах, таким образом, чтобы они освещали улицы. Последним указом относительно городского освещение стал документ, возлагающий на собственников домов обязанность устанавливать фонари. С этого момента улицы бедных отличались от элитных количеством столбов с осветительными устройствам на основе масла.

Однако спокойное царствование и любовь народа не были надолго дарованы судьбой Борису. Само восшествие на престол сопровождалось таинственным и необъяснимым несчастным случаем с царевичем Дмитрием. Часть историков склоняется к тому, что смерть ребенка была насильственной, и инициировал убийство царь Борис, другие, напротив, указывают на тот факт, что такое явное преступление Годунову было не выгодно. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что с последним из наследников попросту расправились, причем существуют подозрения, что сделали это именно противники Годунова с целью обвинить его в страшном преступлении. Первой вестью о начавшемся «брожении умов» стало осуждение былого соратника Бельского по донесению приближенных царя. Далее Борис устранил ближайших соперников на государственный престол, в числе которых было семейство Романовых, что в последующем сыграло не малую роль в выборах на Земском соборе. Но гонения Годунова резко отличались от мер Ивана Грозного. Казни и пытки были достаточно редким явлением, а большинство своих оппонентов и опасных соперников, царь удалял в монастыри, ссылки и тюрьмы. Большая часть из них пережила Годунова. Отзывы летописцев о злодеяниях царя Бориса не более чем преувеличение, так как найдены документы, свидетельствующие высоком уровне содержания опальной знати. Удаляя от государственного управления одних, Борис неизбежно привлекал других, еще более опасных конкурентов, которые и стали его губителями в конце правления. Например, Шуйские то ссылались в отдаленные уголки страны, то вновь привлекались царем в ближайший круг. Не уделил Годунов внимания и такому старинному роду как Мстиславские, не заметил хитрости Щелкалова и прочих представителей знати.

С 1601 года в стране разразился страшный голод, что заставило народ роптать на царя и бояр. Люди, так страстно любившие и почитавшие Годунова, вновь вспомнили трагедию в Угличе. Народный гнев, искусно подпитываемый манипуляциями заинтересованной знати, разрастался, обращая былое доверие к Годунову в лютую ненависть. Ситуация искусственно усугублялась действиями некоторых купцов и бояр, которые скупая хлеб, прятали его в своих амбарах для реализации по более высоким ценам. Простые люди умирали, все чаще встречался каннибализм, а на рынках продавали выпечку с человеческим мясом. Останавливаться в гостиницах было очень опасно, так как их хозяева практиковали убийство своих постояльцев, ради приготовления ужина. За этот период были съедены лошади, кошки, собаки и крысы, огромное количество детей погибло от рук своих родителей, обезумевших от голода.

По указу Годунова из казны выделялись деньги на погребение, а также раздавался казенный хлеб, но кризис все нарастал, а народная любовь была окончательно утрачена. Только в 1603 году стоимость хлеба начала приближаться к реальной, и последствия постигшего страну ужаса сгладились.

Однако голод не миновал бесследно. Повсеместно стали вспыхивать восстания и происходить волнения. Заинтересованная верхушка культивировала в народе мысли о том, что несчастье явилось карой для народа за злодеяния государя. Одним из самых серьезных считается движение под предводительством Хлопка, силы которого были разбиты царскими войсками во главе с Басмановым. Зловещим предзнаменованием страшной смуты и польско-шведской оккупации стало появление на небосводе кометы в 1604 году, которую звездочеты немедленно причислили к страшным знамениям. Относиться к предзнаменованиям можно по-разному, но нельзя отрицать тот факт, что именно 1604 год стал моментом выхода на политическую арену Лжедмитрия 1, принесшего русским землям много бед и страданий.

Годунов, будучи человеком умным и рассудительным, приказал при первых же известиях о чудесно выжившем царевиче из Углича, провести детальное расследование о его происхождении. Сегодня историки придерживаются различных точек зрения на личность первого самозванца. По официальной теории Лжедмитрий 1 был всего лишь беглым монахом Григорием Отрепьевым. Но есть и такие специалисты, которые утверждают о том, что этот человек действительно мог быть царевичем. В любом случае Годунов старался как можно скорее завершить расследование по делу, поскольку ни с самозванцем, ни с реальным наследником властью делиться не намеревался.

Смерть царя Бориса также окутана тайной и мраком. Карамзин, например, полагает, что самодержца отравили его же приближенные, хотя народу было сказано лишь о том, что государь скончался. Были попытки со стороны приближенных объяснить столь скоропостижную кончину царя самоубийством, однако это мало похоже на правду. Учитывая характер Годунова, он вряд ли бы отказался от дальнейшего противостояния и борьбы за власть, оставив на растерзание своих любимых детей и не обезопасив их.

Казалось бы, что общего у Краснодарского почтамта и Ракетно-космической корпорации «Энергия»? С 1914 по 20-й годы в первом учреждении работал парень по имени Василий. Вряд ли кто-то тогда мог догадываться, что через несколько десятилетий он будет главным конструктором Центрального НИИ №58, который позже включат в состав ОКБ-1 (нынешняя «Энергия»). Теперь и в Краснодаре, и в подмосковном Королеве на соответствующих зданиях имеются мемориальные доски с именем В.Г. Грабина.

Все двадцатые годы прошлого века прошли для будущего великого конструктора Василия Гавриловича Грабина как период постоянной учебы. Сначала Петроградское артиллерийское училище, а потом и Военно-техническая академия им. Дзержинского. Получив образование, Грабин в 1930 году получил назначение в конструкторское бюро завода «Красный путиловец», а через год его перевели в КБ №2 Всесоюзного орудийно-арсенального объединения. Вскоре два конструкторских бюро при объединении сольют в единое КБ ВОАО, а в 32-м его преобразуют в ГКБ-38. К этому моменту Грабина назначили первым заместителем начальника бюро. Надо заметить, в то время ГКБ-38 было единственной проектной организацией, занимавшейся ствольной артиллерией. Правда, Василию Гавриловичу не удалось долго пробыть замначальником – уже в 33-м ГКБ-38 расформировали, а большая часть коллектива перевели на горьковский завод №92. Здесь Грабину досталась отнюдь не конструкторская работа, но наладка производства. В это время он впервые показывает характер – середина 30-х годов осталась в истории нашей артиллерии сложным, если не провальным, периодом. Ответственные работники наркомата обороны тогда считали, что ствольная артиллерия устарела и должна уступить место динамореактивной. Вскоре время покажет, что они были неправы, но Грабин не стал дожидаться этого и начал продвигать идею создания специального КБ, работающего исключительно над ствольными артсистемами.

Новое КБ

Предложение Грабина сначала заинтересовало наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, затем его поддержал И. Сталин. Итогом поддержки на высшем уровне стала полная «легализация» конструкторских работ на заводе №92 – до того разработка новых орудий шла в инициативном порядке, а тогдашний директор завода всячески мешал, Грабина даже чуть не уволили. Сначала группу конструкторов-энтузиастов официально сделали конструкторским бюро, а потом завод получил нового директора, более лояльного к работам В.Г. Грабина и его товарищей. Уже в это время начинает формироваться тот подход к делу, который позже позволит конструкторам-грабинцам стать одним из лучших коллективов, создающих артиллерию. Так, например, часто встречается утверждение, что Грабин уже в 30-х начал привлекать к проектным работам врачей-физиологов, которые консультировали конструкторов на предмет эргономичности изделия. Кроме того, коллектив под руководством Грабина научился создавать орудия в фантастические сроки: рекордом по времени является разработка танковой пушки ЗиС-6 (1941 год). На ее проектирование заказчиком было дано всего 45 дней. Мягко говоря, немного. Но КБ справилось – первый выстрел ЗиС-6 сделала через 38 суток после начала работ. До сих пор идут споры, как Василию Гавриловичу удавалось мотивировать подчиненных на такие трудовые свершения.


76-мм дивизионная пушка обр. 1939 г. Ф-22-УСВ


Первым орудием, созданным на 92-м заводе, стала 76-мм пушка Ф-22 образца 1936 года. В целом неплохая пушка не оправдала ожиданий – в то время бытовало мнение, что в одном орудии можно совместить дивизионное и зенитное предназначение. Но вскоре выяснилась неприятная особенность такого универсализма: для обеспечения работы в одном «направлении» приходилось изменять конструкцию, жертвуя характеристиками другого. В итоге в 1939 году Ф-22 доработали и заменили на Ф-22УСВ или просто УСВ. Одновременно с этим завод №92 делал танковые и противотанковые пушки разных типов, но самым известным творением конструкторов-грабинцев стала дивизионная пушка ЗиС-3 образца 1942 года. Вряд ли кто-то в 41-м году мог предположить, что ЗиС-3 станет по-настоящему легендарным оружием, поэтому первые его шаги были не особо удачными. Так уж случилось, что первый экземпляр ЗиС-3 был доделан 22 июня 1941 года. На следующий день начались заводские испытания, а 22 июля опытную пушку отправили в Москву. Работы над ЗиС-3, надо сказать, были начаты в мае того же года в инициативном порядке. Среди прочего и это стало причиной негативной реакции начальника ГАУ маршала Г.И. Кулика. Он не позволил начать серийное производство ЗиС-3, а потребовал делать те пушки, производство которых уже налажено. Тогда Грабин решил на свой страх и риск запустить-таки производство ЗиС-3. Только не явно, а тайно. Даже от руководства. Тут очень кстати оказалось применение на ЗиС-3 лафета, аналогичного ЗиС-2. Однако новая пушка, в отличие от УСВ, имела дульный тормоз – довольно заметную деталь, которую «заговорщики» решили делать в опытном цеху. Там точно можно было изготовлять любые детали, не боясь «разоблачения». И вот, в начале августа буквально под покровом ночи стволы с дульными тормозами отправили в сборочный цех. Утром перед военной приемкой предстали несколько новеньких ЗиС-3. Приемщики, само собой, доложили наверх и вскоре Грабина вызвали к телефону – звонил Сталин. Верховный главнокомандующий требовал постоянного увеличения количества выпускаемой продукции, пусть даже и ценой некоторого ухудшения характеристик. Здесь ЗиС-3 «нанесла решающий удар» по УСВ – при том же качестве она была почти в три раза дешевле. К началу 42-го ЗиС-3 доработали и поставили в серию. Этой пушке было суждено стать самым массовым артиллерийским орудием Великой Отечественной – за годы войны построили более 100 тыс. штук. За создание новых пушек в 1941 году Грабин получил свою первую Сталинскую премию из четырех, а в 1942 году было создано Центральное артиллерийское конструкторское бюро (ЦАКБ) в подмосковном Калининграде.


Советские артиллеристы ведут огонь из пушки ЗиС-3 по немецким позициям


Война закончилась…

Послевоенные годы для ЦАКБ оказались не столько успешными, как предыдущие. Во-первых, в войсках было огромное количество вполне современного оружия, а во-вторых, взгляды на войну стали меняться. В 1946 году ЦАКБ переименовали в Центральный НИИ артиллерийского вооружения (ЦНИИАВ), но это мало сказалось на дальнейшей работе организации. К концу 40-х годов в серию пошла новая зенитная пушка С-60, а основные силы НИИ Грабин направил на создание крупнокалиберных систем. Кроме того, активно прорабатывалась концепция «дуплексов» и «триплексов» – размещение двух или трех типов орудий на унифицированном лафете. К примеру, на базе одного лафета разрабатывались 180-мм пушка С-23, 210-мм гаубица С-33 и 280-мм мортира С-43.


180-мм пушка С-23


Однако в силу некоторых причин, то ли тактических, то ли подковерных, в серию пошла только С-23, да и то в мизерных количествах – этих орудий построили всего несколько десятков. Также прорабатывался «дуплекс» из пушки С-72 и гаубицы С-73, но он вообще не пошел дальше опытных образцов.

Кроме того, сразу после войны начались работы по противотанковой пушке С-40 с коническим стволом (76 мм в казенной части и 57 – в дульной). В таком стволе начальная скорость снаряда достигала 1300 м/с, что позволяло пробить 280 миллиметров брони с расстояния в полкилометра. Также ЦНИИАВ не обошел своим вниманием и танковые пушки. К 1949 году создали 130-мм орудие С-130 для танка ИС-7, но в том же году работы по этому тяжелому танку прекратили. Надобность в пушке, соответственно, пропала. В конце 40-х и начале 50-х под руководством Грабина прорабатывались идеи эжектора для танковой пушки, стабилизации орудия, автомата заряжания и т.д.


ИС-7 в танковом музее в Кубинке


В середине 50-х перед ЦНИИ-58 (очередное название КБ Грабина, присвоенное после передачи организации в ведение Министерства среднего машиностроения) поставили совершенно непрофильную задачу – сделать ядерный реактор. В помощь конструкторам-артиллеристам прислали группу физиков, возглавляемую будущим президентом Академии наук СССР А. Александровым. В июле 58-го состоялся успешный запуск готового реактора на быстрых нейтронах с натриевым теплоносителем БР-5, размещенного в Обнинском ФЭИ. Двуокись плутония, находясь в активной зоне размером 28х28 см, позволяла «разогнать» реактор до тепловой мощность в 5 Мвт. В начале 70-х была проведена реконструкция реактора, после чего его мощность выросла в два раза. С середины 80-х в медицинском комплексе при реакторе начали проводить сеансы радиотерапии для окнобольных. Исследования на реакторе БР-5 (БР-10 после реконструкции) велись до 2002 года, после чего его заглушили. Параллельно с реактором БР-5 конструкторы-грабинцы работали над энергетическими установками для космических аппаратов, более мощными ядерными установками и другими перспективными направлениями. А с 1957 года ЦНИИ-58 стали заниматься и аппаратурой для управляемого вооружения артиллерии и танков.

Июль 1959 года оказался мрачным для Грабина. Совмин постановил ввести ЦНИИ-58 в состав ОКБ-1, занимавшегося космической тематикой. Василий Гаврилович некоторое время пытался противостоять этому решению, но на повестке дня стоял космос. Вскоре Грабина включили в консультационную группу при министре обороны, а в 60-м он станет заведующим кафедрой в МВТУ им. Баумана. В 1972 году журнал «Октябрь» начал публикацию мемуаров конструктора под названием «Оружие Победы». Полноценное издание этой книги будет выпущено Политиздатом только через девять лет после смерти автора – в 89-м.

Кто Вы, товарищ Грабин?

Великий конструктор Василий Гаврилович Грабин умер более тридцати лет назад, но споры о том, как ему удавалось создать новое орудие за полтора-два месяца идут до сих пор. Как получалось существенно удешевлять каждую новую пушку относительно старой? Почему его конструкторское бюро работало как тщательно настроенный часовой механизм? Грабин неоднократно говорил, что инженер-конструктор должен как можно больше делать самостоятельно – от эскиза до внедрения в производства. Он должен продумать деталь, отработать ее изготовление и тщательнейшим образом проследить за тем, как деталь делают на производстве. Иногда говорят, что у Грабина был волевой, жесткий, иногда даже жестокий характер. Но заслуги Грабина-конструктора, пожалуй, перевешивают все «тоталитарные методы» Грабина-руководителя. К тому же самые известные его орудия создавались в предвоенный период и в ходе Великой Отечественной войны. Нельзя не согласиться, было трудное время, было не до сантиментов.

Может возникнуть вопрос: почему проекты ЦНИИАВ, сделанные после войны, не имели особого успеха? Версий много. Одни касаются изменения военно-политической обстановки, другие – упора на ракеты, а третьи «кивают» в сторону некоторых представителей высшего военного руководства. Так, А. Широкорад в своих работах почти прямым текстом обвиняет в послевоенных неуспехах Грабина и постоянных преобразованиях его конструкторского бюро Д.Ф. Устинова. По мнению Широкорада, Устинов держал обиду еще с тех пор, когда сам был наркомом вооружений. Но истинные причины проблем ЦАКБ, ЦНИИАВ и ЦНИИ-58 вряд ли удастся установить, хотя бы за давностью событий. Тем не менее, несмотря на все трудности и загвоздки, стоявшие на пути, В.Г. Грабин навсегда останется в истории как конструктор самого массового и одного из лучших орудий Второй Мировой войны – дивизионной пушки ЗиС-3.
Вернуться назад

1.


2.

Биографический портрет Александра Меньшикова весьма неоднозначен. Одни утверждают, что этот политический деятель и бессменный фаворит царя был простолюдином, другие считают его малоизвестным белорусским дворянином. Большинство историков склоняются к мнению, что Александр Данилович был сыном безродного конюха, который продал мальчишку в услужение пирожнику. После длительного пребывания в доме своего хозяина, весьма ценившего и любившего Алексашку, ребенок оказался на службе у известного немца Лефорта. Предположительно именно в слободе Александр Данилович и получил свое воспитание, которое так помогло ему в дальнейшем. Меньшиков прожил удивительную жизнь, пройдя множество лишений, находясь в услужении бесчисленного количества господ, он вышел на первые ступени государственного управления.

Всесильный князь познакомился с Петром Алексеевичем на берегу реки в годы царской юности. Именно Меньшиков стал инициатором первой поездки царя в Немецкую слободу, где и произошла первая встреча с Анной Монс. В период бурного и страстного любовного романа молодого царя, Алексашка был посыльным и связывал влюбленных, принося переписку и организуя свидания. Именно в этот период и заслужил Александр Данилович доверие и уважение Петра I. Не могло помешать сводничеству ни женитьба царя на юной Лопухиной, ни упреки Натальи Нарышкиной, ни даже нравоучения патриарха. Не самым положительным образом освещает Меньшикова его участие в интригах, но отрицать такое поведение было бы бессмысленным. Александр Данилович успешно манипулировал царем, что, к слову, не мешало ему любить своего царственного друга. Среди бесконечных пьянок и шальных развлечений, в ходе которых пострадало немалое число дворянских семей и было опозорено бесчисленное множество благородных девиц, сформировалась поразительная преданность и взаимная симпатия между главой государства и безродным мальчишкой с московской торговой площади. Ночные дебоши царя, ни один из которых не проводился без проворного Алексашки, наводили ужас на порядочные дворянские и боярские дома. Многие виды увеселений носили жестокий и извращенный характер, вызванный чрезмерными алкогольными возлияниями. По мере взросления царя и его преданного слуги забавы превратились в реформаторскую деятельность, которая также не обходились без человеческих жертв. Однако в отличие от Петра 1 Меньшиков никогда не любил наблюдать за человеческими страданиями, он обладал более здоровой психикой. Тем не менее в нем не вызывало отвращения ни пристрастие царя к самоличному участию в пытках и истязаниях, ни активный, почти фанатичный интерес Петра к процессу лишения человека жизни. Так, например, Алексашка, молча и послушно, перенес и расправу над стрельцами, и казнь царевича Алексея, и жесточайшие издевательства над фаворитом опальной Лопухиной Глебовым, и прочие кровавые санкции своего друга. Меньшиков принимал жестокосердие как данность и не пытался с ним бороться, однако по рассказам современников сам не проявлял особой инициативы в такого рода деятельности. В защиту Петра следует упомянуть о том, что страшные и бесчеловечные наказания являлись нормой того времени.

В период могущества Софьи именно Меньшиков спас юного государя от заговора и помог ему укрыться в Троице-Сергиевском монастыре. Дружба между Александром Даниловичем и Петром 1 была искренней, так как даже в самые тяжелые минуты Меньшиков оставался верен своему государю, именуя его не иначе как «мин херц», что в переводе с немецкого означает «мое сердце».

Данные историков о полной безграмотности Алексашки вызывают обоснованные сомнения, так как этот пусть и смышленый простолюдин, не имевший какого-либо образования и торговавший выпечкой с зайчатиной на московском рынке, смог стать важнейшей фигурой на политической арене и с легкостью общался с европейскими послами на нескольких языках. Официальное объяснение данного факта заключается в высокой оценке природных способностей Меньшикова, а также его умения льстить и угождать царю. Однако такое объяснение наталкивается на множественные противоречия.

Во-первых, Петр Алексеевич был ребенком весьма озорным, непослушным, но образованным, вряд ли малограмотный мальчишка мог заинтересовать его надолго. Во-вторых, Александр Данилович ухитрился занять должность генералиссимуса и отлично справлялся со своими обязанностями, что сделать без обучения невозможно. В-третьих, Меньшиков имел немалые связи, а безграмотный человек не может обладать ни красноречием, ни дипломатическими навыками. Кроме того, за период службы при дворе Александр Данилович нажил колоссальное состояние, хотя факты его воровства выявлялись Петром достаточно редко. Можно согласиться с историками в том, что встреча Алексашки и Петра была случайной, но успешная карьера без наличия соответствующего обучения и воспитания не объясняется лишь природным чутьем и лестью. Следует обратить внимание на заметки А.С. Пушкина, в которых тот утверждает, что историю о торговле пирогами выдумали завистливые бояре, а на самом деле Меньшиков происходил из неизвестного дворянского рода. Такое утверждение вполне вероятно, так как имеются данные о том, что Александр Данилович в период своей государственной деятельности интересовался неким дворянским поместьем в Белоруссии.

Официальная история, характеризуя эту великую личность, умалчивает о некоторых занимательных фактах его биографии. Следует отметить, что Меньшиков, кроме основного порока воровства, обладал также сластолюбием, что обеспечило ему неприязнь огромного количества знатных и достойных мужей. По некоторым данным, Меньшиков был связан даже с Екатериной, которую так боготворил Петр Алексеевич. Интересно, что среди огромного количества соблазнов и искушений, связанных с государственной деятельностью и богатством, Александр Данилович совершенно спокойно относился к алкоголю. Употребление спиртного никогда не носило болезненного характера, что нельзя сказать о Петре.

Я давно хотел описать свой опыт совместной службы с этой категорией военнослужащих. Споры о том, нужны они или нет, не затихают. Их называли жителями канализационных люков, набранными в армию у пивного ларька по объявлению. Их же называли будущим нашей профессиональной армии. Тем костяком, который позволит воевать не числом, а умением.

Первые контрактники, с которыми я столкнулся, появились в 1994 году. Только что поменявший место службы с Еревана на Аксай Ростовской области, я служил в 22-й бригаде специального назначения ГРУ ГШ. Бригада в 1993 году была выведена сюда из поселка Перепечкюль, находившегося под Баку. Стояла она в чистом поле в палатках.

Применения первым контрактникам найти так и не удалось. Тот период отличался большим количеством хозяйственных работ и почти полным отсутствием боевой подготовки. Обучить их специальности разведчика не представлялось возможным. Ставить старшими на хозяйственных работах по копанию канав, уборке территории и прочих было неэффективно. Командных навыков они не имели, а спросить, как с бойца срочной службы, не получалось. Мотивирование было слабым, зарплата копеечной, а стимулы в виде дисциплинарных мер наказания либо не эффективны, либо вообще не применимы к ним. Они выпадали из многих мероприятий жизнедеятельности воинского подразделения.

На занятия, которые шли нерегулярно, контрактники ходили исправно, хотя и там часто задавали командирам неудобные вопросы, которых солдат-срочник не задаст. Не любили муштру, во всем искали рациональное зерно. Так что если командиры были слабо подготовлены к занятиям, в присутствии контрактников чувствовали себя неуютно. Прослужили контрактники месяца три и уволились.

Следующей группой контрактников были бойцы срочной службы, подписавшие контракт за полгода до увольнения в запас. В 1993–1994 годы подразделения бригады привлекались к действиям по урегулированию осетино-ингушского конфликта. Отряды, периодически сменяя друг друга, выполняли задачи по охране представителей временной администрации, иногда в лесных массивах проводили поиск незаконных вооруженных формирований. Во Владикавказе была возможность заниматься боевой подготовкой и спортом. Бойцам такая служба нравилась. Дислоцировались мы в одной из казарм бывшего общевойскового училища. Естественно, что условия для службы были хорошие. Мы даже посещали плавательный бассейн, чего раньше не видели не только солдаты, но и офицеры.


В это время появилась возможность подписывать контракт в ходе срочной службы, и часть бойцов, побывавших в Северной Осетии, изъявила желание перейти на службу по контракту. Служили они неплохо. Все были из Ростовской области и, естественно, имели положенные контрактникам льготы: жили дома, ходили на службу с 9 до 18.00, получали большее по сравнению с солдатами срочной службы денежное довольствие. Офицерам роты казалось, что наконец-то появились толковые контрактники. Я тоже думал, что они станут костяком нашей роты, помогут в обучении нового призыва и сами еще более повысят свой профессиональный уровень. К сожалению, это оказалось не так. Как только вышел приказ об увольнении их призыва, они все написали рапорта о расторжении контракта.

Они просто воспользовались лазейкой в законодательстве, чтобы облегчить себе армейскую жизнь и увеличить денежное содержание. Месяц их уговаривали продолжить службу, вели воспитательную работу, даже угрожали уголовной ответственностью за мошенничество, но они были непреклонны. Толку с них, как с военнослужащих, больше не было, и через полтора месяца их уволили.

Трагедия Юрина

К осени 1994 года о контрактниках сложилось в целом негативное мнение. Подавляющее большинство офицеров считали, что ничего хорошего от этой категории военнослужащих ждать не приходится, и всячески старались от них избавиться. В это время в нашу роту был зачислен еще один контрактник, точнее, всего один. Его фамилия была Юрин. Ростом он был ниже среднего, худощавый, пшеничного цвета волосы зачесывал назад. Еще он носил усы, которые его выделяли в толпе остальных бойцов. Тем не менее был он неприметен, не отличался ни в спорте, ни в боевой подготовке. Дисциплину и распорядок дня не нарушал, поэтому все оставили его в покое.

Неизвестно, как бы сложилась его судьба и сколько бы он у нас прослужил, но начавшаяся через несколько месяцев первая чеченская кампания внесла трагические коррективы в его судьбу.

В сводную группировку 22-й бригады наша рота вошла в полном составе. Выдвинувшись в Моздок, группировка расположилась на окраине военного аэродрома. Юрин не уволился, а выехал с нами. Здесь и солдаты, и офицеры жили в одной палатке, поэтому имевшиеся ранее различия между контрактниками и солдатами срочной службы, исчезли. По способностям Юрину наиболее подходило быть снайпером, и он им стал. С ответственностью зрелого человека приступил к изучению своей новой специальности. Стрелком он был довольно посредственным, зато топографию, выбор позиции и ее маскировку, он изучил очень хорошо.

Рядом с группировкой 22-й бригады стояли и группировки других бригад – бердской и асбестовской. Особенно всем нравилась бердская бригада. Она была на 90 процентов укомплектована контрактниками. Парни все крепкие и хорошо подготовленные. Даже со стороны было видно, как слаженно и быстро они выполняют команды. Навык чувствовался во всем, что бы они ни делали — от изготовки к бою до установки палаток. Наши срочники и Юрин не очень на их фоне смотрелись. Неудивительно, что группы бердской бригады первые отправились на задание в горы. Было несколько десантных операций, в которых они неплохо себя зарекомендовали. Серия успешных засад и уничтоженных коммуникаций принесла им уважение в среде спецназа и представление на госнаграды.

Их успехи сильно били по престижу 22 ОБрСпН и разедуправления СКВО. Поэтому 25 декабря 1994 года посадочным способом в горах недалеко от села Комсомольское была высажена группа бригады, костяк которой составила наша рота. Задача была такая: разведка путей подхода подкреплений боевиков из горных районов к Грозному, организация засад и минирования дорог. Юрин оказался в составе этой группы.

Разведвыход был неудачным. Юрин попал в плен к боевикам и прошел все круги ада. Они узнали, что он был контрактником, а к ним у боевиков было отношение намного хуже, чем к срочникам.

Каждый из пленных был снят на видеокамеру, и каждому были предъявлены обвинения согласно ичкерийскому уголовному кодексу в геноциде, массовых умышленных убийствах и др. Таким образом, была реальная опасность быть убитым или, в лучшем случае, провести остаток своих дней за решеткой. Изощренных издевательств боевики знают много, и основную их тяжесть контрактник Юрин перенес достойно.

Всех, включая его, удалось вызволить из плена. После реабилитации он снова вернулся на службу в Чечню. Я уже стал ротным и взял его в свое подразделение. Но это уже был не тот Юрин, которого все знали раньше.

Он стал замкнутым, гораздо более серьезным и жаждущим мести. Начал злоупотреблять спиртными напитками. Я считал это последствиями плена и надеялся, что со временем все уладится.

В начале лета началась армейская операция в районе н. п. Агишты. Юрин вместе с другими контрактниками, которые недавно прибыли в роту, тоже принял в ней участие. Зарекомендовал он себя очень хорошо.

После возвращения с боевой операции под Агиштами бойцам требовался отдых, психологическая разгрузка. Срочникам дали возможность выспаться, а для офицеров и контрактников с разрешения командира накрыли стол. Все прошло спокойно. Я уже тогда обратил внимание на озлобленность Юрина и его отстраненность от коллектива. Не зная, какие меры принять, решил поручить это проблему своему заму по воспитательной работе. Сделать этого я не успел.
С утра следующего дня была запланирована стрельба, перед началом которой было необходимо взять боеприпасы на полевом складе. Получать их должны были Юрин и недавно прибывшие контрактники Марин и Королев.

Утром меня и других офицеров разбудил взрыв в районе штаба.
Через пять минут прибежал посыльный по штабу и взволнованным голосом доложил:
— Товарищ капитан, там Юрин подорвался…
Остатки сна мгновенно покинули всех. Быстро одевшись, поспешил к месту происшествия. Там открылась страшная картина: Юрин сидел на деревянном настиле и беспомощно болтал ногами, точнее, тем, что от них осталось. Ноги были оторваны в районе голени, и из-под окровавленного мяса торчали обломки белых костей, правая ступня, обутая в ботинок, висела на длинном лоскуте его собственной кожи. При этом он был абсолютно спокоен.

— Товарищ капитан, две растяжки я снял, третью не успел, — докладывал Юрин будничным голосом. Все были в шоке от увиденного, скинув с себя оцепенение, вкололи промедол и сделали срочную перевязку. Подбежали наши медики, положили его на носилки, а через пять минут подошел БТР, и мы отвезли его в находившийся неподалеку медицинский батальон.

Пока я занимался судьбой Юрина, проанализировать случившееся было некогда. По возвращении в роту возник вопрос: «А что за растяжки снимал Юрин, как они могли оказаться внутри расположения батальона и почему Юрин оказался в стороне от места, где должен был находиться?»
Выяснилось все после того, как я прочел объяснительные Марьина и Королева.

Из объяснительных выходило, что утром Марьин и Королев встали, чтобы получить боеприпасы, а Юрин подниматься не хотел. Они его разбудили и силой вытолкали на улицу. Заставить следовать с ними у них не получалось, он почему-то побрел в сторону стройки. Там они его догнали и, чтобы привести в чувство, отвесили пару оплеух. Тогда Юрин вытащил из кармана гранату РГ-42, выдернул кольцо и сказал, что всех взорвет. Связываться с ним они не стали и пошли за боеприпасами без него. Когда они были на складе, прогремел взрыв. Объяснительная начальника склада, подтверждавшая это, была здесь же. Произошло следующее: Юрин, выдернув кольцо, назад его не вставил, а держал гранату в руках. Присев на настил, он заснул, руки разжались, граната упала под ноги и прогремел взрыв. Гранату, как оказалось, Юрин подобрал во время последнего разведвыхода, когда мы досматривали базы боевиков. Поэтому он и не сдал ее после возвращения на базу.

На этом расследование завершилось. Виноватый наказал себя сам. Ему ампутировали ноги. Я встречался с ним в ростовском госпитале, впечатление осталось тягостное. Меня не покидал горький осадок и чувство, что я, как командир, что-то недоделал. По прошествии стольких лет с позиции сегодняшнего опыта я понимаю, что причина трагедии крылась в психологической травме после плена. Ему необходима была длительная реабилитация, а не боевые действия. Где сейчас Юрин, мне неизвестно, может быть, возглавляет фонд ветеранов чеченской войны, а может, просит милостыню на ростовских перекрестках.

Псы войны

Трагедия Юрина оказала сильное негативное влияние на его сослуживцев, но боевой дух не сломила. В роте было десять контрактников, и зарекомендовали себя в боевых действиях они хорошо. В основном это были парни из Ростовской области, все крепкие, все после срочной службы, но без опыта разведчика. Обучать разведывательным премудростям их необходимо было заново. Мотивация у парней была сильная. У нас были все возможности для качественной организации занятий. Любые боеприпасы в необходимом количестве, любые мины, неограниченный моторесурс. Местом проведения занятий были два карьера, находившиеся недалеко от пункта дислокации отряда. Единственное, что там было сложно проводить – это занятия по тактико-специальной подготовке. Ни городские, ни горные условия смоделировать было нельзя. Пара горных боевых выходов с последующим разбором недостатков помогли исправить тактические пробелы. Приходилось учиться и офицерам. От них требовался качественно иной уровень методики и организации учебного процесса. Недоработка или слабое знание предмета вело к потере авторитета. Не любили контрактники упрощений и бездумной муштры. А вот если провести грамотную стрелковую тренировку, они занимались с интересом и азартом. Больше всего они ненавидели одиночную строевую подготовку. Я и сам считаю, что нет ничего глупее топтания расчерченного на квадратики асфальта. Случалось, что такие занятия заканчивались конфликтом. В итоге строевую подготовку я отменил. Лишь периодически проводили занятия по знанию отхода и подхода к начальнику, отданию воинского приветствия и коллективному перемещению строем.

Контрактники обнаружили хорошие прикладные навыки, которые были незаменимы в организации быта. Один оказался каменщиком, другой плотником, третий поваром. В итоге быт нашей роты стал на порядок лучше, чем в остальных подразделениях батальона, а контрактники стали пользоваться уважением. Их часто просили оказать помощь командиры из других рот.


Все же и боевая учеба, и повседневный быт — это только база для выполнения боевых задач. Вскоре эти задачи посыпались как из рога изобилия.
В начале лета 1995 года казалось, что приближается развязка уже порядком затянувшейся чеченской войны. Грозный и вся территория равнинной Чечни находились под контролем федеральных сил. На самом деле контроль был слабым.

Первое боестолкновение контрактников с боевиками произошло при сопровождении штабной машины группировки. Обеспечивать безопасность выехали три недавно переведенных к нам контрактника из 205-й мотострелковой бригады. Они только отъехали от Ханкалы, как на перекрестке штабная машина подверглась обстрелу, который боевики начали с боковой дороги из-за бетонных плит. Первыми выстрелами были ранены водитель и два офицера в салоне. БТР сопровождения, в котором находились контрактники, немного отстал от «буханки». Поэтому, начав обстрел, боевики не знали о его присутствии. Контрактники, быстро покинув броню, открыли ответный огонь. А Веточкин и Иняткин через дворы зашли в тыл боевикам и, как в тире, расстреляли двоих из них. Остальным удалось скрыться.

Войска двинулись на юг, где еще оставались загнанные в горы отряды дудаевских сепаратистов. После их разгрома война должна была закончиться, но чтобы навсегда сломить сопротивление мятежников, нужно было уничтожить символ чеченского сепаратизма — генерала Дудаева и его штаб. Для этой цели из состава 173-го отряда была выделена специальная группа, основу которой составили контрактники 2-й роты. Силами этой группы была проведена сложнейшая операция, включавшая в себя десантирование, выход к месту операции, налет на здание штаба, окружение группы боевиками и выход из него. Несмотря на то, что ожидаемого от операции результата достигнуто не было, контрактники показали себя очень хорошо. Вернуться без потерь они смогли благодаря своему профессионализму, слаженной командной работе и нестандартному решению возникавших проблем.

Часть контрактников после этой операции уволилась. Они хорошо действовали в бою, не боялись погибнуть. Но вернувшись на базу, видимо, решили, что степень риска не соответствует выплачиваемому денежному содержанию и социальным гарантиям. Расставаться с некоторыми было искренне жаль.
Перед нами стояла задача вновь сформировать костяк роты. Теперь подбору контрактников было уделено особое внимание. Мы брали не тех, кого нам дадут, а целенаправленно занимались подбором кадров. Тем более что командующий группировкой разрешил отбирать контрактников в отряд спецназа из всех подразделений и частей Минобороны, дислоцированных в Чечне. Но как определить достойных? Помог нам Веточкин. Он сказал, что знает на предыдущем месте службы нескольких хороших контрактников и рекомендует их нам.
Его «местом» службы была 205-я мотострелковая бригада.

После встречи и предварительного разговора Веточкина с кандидатами на службу у нас, я с командирами групп также посетил 205-ю бригаду. Визит наш был неофициальным и несогласованным с командованием бригады, но нам необходимо было думать о комплектовании собственного подразделения. Ни один командир не отдаст добровольно толковых подчиненных. Действительно, здесь мы столкнулись с трудностями. После беседы мы в нашей строевой части выписали им отношения на перевод, но без осложнений перевелись только двое. Еще двоих отпускать не хотели, а троих держали под арестом. С теми, кого не хотели отпускать, поступили просто. Они написали рапорта о расторжении контракта и перешли к нам. Именно так к нам пришли грамотные водители БТРов. В гражданской жизни они работали водителями КамАЗов, знали двигатель и имели хорошие навыки вождения. Они быстро изучили особенности БТР-80 и под руководством зампотеха восстановили все БТРы роты.

Самое интересный и сложный переход в подразделение был у трех контрактников, находившихся под арестом. Сыч, Идаитов и Яровой не просто сидели, а на них было написано заявление в военную прокуратуру за самоуправство и неуставные взаимоотношения. Переусердствовали в выбивании положенных их подразделению продуктов у начальника склада. Прапорщик пожаловался командованию и написал заявление в военную прокуратуру. Поскольку Веточкин говорил, что это одни из лучших бойцов, то решили их выручать. Их командирам было все равно, куда их девать, в тюрьму или к нам, поэтому на перевод согласилось. Оставалось уладить вопрос с прапорщиком, чтобы он забрал заявление. И это сделать удалось.

Я рисковал, набирая в роту контрактников после такого резонансного залета, не все были согласны с моим решением, но пожалеть о нем не пришлось ни разу. Новые контрактники внесли в нашу жизнь свежую струю и особый колорит. Вместе с ними в роту перекочевало словечко «контрабасы» и веселый нрав легких на подъем специалистов. Изучая индивидуальные особенности каждого из них, шли к убеждению в правильности выбора. Половина контрактников оказались с высшим образованием, жизненной хваткой и довольно высоким уровнем культуры.

Ставрополец Голданов, например, не только играл на гитаре, но и сам сочинял песни и пел. Его концерты собирали весь личный состав отряда. Появилась в роте и своеобразная культурная программа. За спортгордком недалеко от бани соорудили беседку со столом и скамейками, рядом поставили мангал. Именно там справлялись праздники и дни рождения.

Возраст «контрабасов» был от 23 до 33 лет. Большинство обладало хорошей моторикой, быстрой реакцией и отменными физическими данными. Индивидуальная подготовка у них была хорошая, потребовались занятия по специальным предметам и общее боевое слаживание подразделения.
Через неделю после комплектования группа дала первый результат. Это было в конце лета или в начале осени 1995 года. Наша рота получила задачу провести разведку лесного массива, южнее Ханкалы. Доехав на БМП до лесного массива, группы в пешем порядке втянулись в лес и, подтягивая за собой бронемашины, без приключений добрались до места базирования. Здесь на высоте имелись старые окопы, где мы смогли разместиться и организовать круговую оборону. С этих позиций тройки расходились по лесу, ведя поиск. Баз незаконных вооруженных формирований обнаружено не было, зато удалось задержать двух боевиков. Мы их доставили в штаб группировки. Больше неожиданностей выход не принес. Этот результат был единственным в той операции и первым у новых контрактников.

При правильном подходе к организации службы и с учетом особенностей работы с контрактниками эта категория военнослужащих позволяет вывести возможности подразделения на качественно новый уровень, которого со срочниками невозможно достигнуть в принципе.

В выполнении служебных обязанностей контрактники значительно упростили работу командиров по подготовке боевых операций. Через пару месяцев интенсивных боевых мероприятий подготовка к ним была доведена до автоматизма. Каждый знал, что делать и в какой последовательности. Командиры давали указание на подготовку того или иного мероприятия и, не отвлекаясь на проверку личного состава, получение боеприпасов, организацию связи, построение колонны, могли спокойно заниматься проработкой операции. После доклада о готовности командирам групп оставалось занять свои места на броне и приступить к руководству подразделениями.

В боевой подготовке их степень ответственности и уровень усвоения информации позволили выполнить программу прыжков с парашютом. Происходило это следующим образом: под руководством офицера воздушно-десантной службы на «взлетке» укладывали купола и проходили предпрыжковую подготовку. Затем вертушка везла нас в район Владикавказа, где на одном из полей разворачивали площадку приземления и совершали прыжки. За неделю все контрактники сделали положенное количество прыжков.

Конечно, идеал невозможен, были особенности, с которыми приходилось мириться. Так Идаитов после праздников с застольем всегда засыпал под одним из кустов. Конечно, если дело происходило в летнее время суток. И бороться с этим было бесполезно. Впрочем, этот недостаток он компенсировал профессиональными навыками и знаниями. Уйгур по национальности, он имел за плечами опыт нескольких войн в Таджикистане. Кроме защиты интересов России он участвовал в междоусобных разборках, проходил подготовку у пакистанских и китайских инструкторов. Им интересовался особый отдел. Наверное, хотели разоблачить шпиона. В шпионаже его не изобличили, зато наш багаж он пополнил бесценными знаниями и навыками поведения в бою и при проведении засад. Идаитов иногда показывал такие простейшие вещи из индивидуальной подготовки, что мы удивлялись тому, как до этого не додумались сами. Воевал он профессионально и расчетливо. Обладал острым зрением и точными движениями. Снайперская винтовка в его руках становилась инструментом, несущим врагам смерть. Он научил снайперов особой фиксации барабанов, чтобы не сбивалась сетка. Сам предпочитал работать, используя механический прицел, правда, только днем. Винтовку использовал как второе оружие, предпочитая АКМСЛ.


Была и еще одна важная инновация, введенная в практику на одном из совещаний с контрактниками. После одной из операций штаб разведотдела группировки обвинил нас в неграмотных действиях. В частности, в невыходе в заданную точку, в несвоевременной постановке засад и отсутствии связи. Согласиться можно было только с последним. Устойчивой радиосвязи не давала ни одна из штатных радиостанций. Решена эта проблема была только в октябре 1995 года, когда правительство Чеченской Республики подарило нам японские радиостанции. Что касается первых двух обвинений, они были полностью ложные. Но нашим словам не верил никто. Тогда и родилась идея видеодокументирования всех разведвыходов роты. Многие приняли ее в штыки, называя материалом для прокуратуры и пищей правозащитников. Все же решили попробовать. Скинувшись с зарплаты, приобрели небольшую видеокамеру. Самым трудным оказалось найти оператора, который бы вел видеосъемки боевых действий. Никто из контрактников не хотел менять автомат на видеокамеру. Заставлять в приказном порядке не хотелось, поскольку для съемок нужно не только техническое умение пользоваться видеокамерой, но и художественный вкус в сочетании со способностью вести съемки в условиях риска для жизни. Таким оператором стал боец срочной службы. Благодаря его смелой и творческой работе были задокументированы засады, учебные занятия и повседневная жизнь роты. Особую известность приобрели съемки событий на площади возле дудаевского дворца и события в селе Первомайское. Многое из записанного мы уничтожили сами, что-то испорчено временем, но часть записей стали историей всего спецназа ГРУ периода первой чеченской войны.

Боевой хребет роты, державшийся на контрактниках, стабильно просуществовал месяцев восемь. Начал он распадаться к лету 1996 года. О причинах и событиях, способствовавших этому, стоит рассказать подробнее.

Последние бои

Для меня первая чеченская война закончилась в апреле 1996 года. Получив назначение на вышестоящую должность, я сдал дела новому командиру и убыл в бригаду. Постепенно повседневные заботы мирной жизни переключили психику на размеренный лад. Тем не менее я всегда интересовался происходившим в Ханкале, успехами и неудачами роты.

Многое рассказывали мне ненадолго приезжавшие в бригаду офицеры и бойцы роты.
Новый командир не был хуже или лучше меня, просто он был другой. Ему предстояло выстроить отношения с личным составом, бойцы должны были привыкнуть к особенностям характера командира, а он – приобрести опыт руководства в ходе боевых действий. На все это требуется время. Его-то как раз и не было.

Тревожные новости стали приходить в начале лета. В предгорьях, переезжая горную реку, подорвался БТР. Погиб водитель, один из тех контрактников, которые перешли к нам из 205-й бригады. Через пару недель в госпитале оказался старший из братьев Веточкиных со сквозным пулевым ранением правого легкого. Мы встретились, когда он уже шел на поправку. На одной из госпитальных лавочек он поведал мне историю, которую я хорошо запомнил.
Веточкин рассказывал: «Проводилась крупная операция, на которую были привлечены все силы отряда. Дело было в предгорьях, недалеко от села Шалажи. Рота работала отдельно от остальных сил отряда, в горно-лесистой местности. Вышли в заданную точку, забазировались, обложились минами и сидели три дня, не ведя активных действий. Такое сидение не для нас, и мы подошли к ротному с просьбой разрешить нам, контрактникам, немного побродить по округе. Он дал такое разрешение только двум тройкам — моей и Ярового. Мы отправились осматривать округу. Изучая окрестности, обнаружили горную дорогу, не отмеченную на карте. Первый день решили понаблюдать и обнаружили, что по ней есть движение. Ездили «уазики», полные «духов», и грузовики, набитые вооруженными людьми. Вернувшись, доложили ротному, он разрешил выйти на засаду опять же нашим тройкам. На следующий день выдвинулись к дороге. Она находилась в ущелье, и мы были вынуждены долго спускаться вниз, чтобы выйти на удобную позицию. Только мы расположились, как появился «уазик». Подпустив поближе, открыли огонь. На этот раз «духи» попались стреляные. «Уазик», вильнув, съехал на обочину и остановился. Водителя и боевика на переднем сиденье подстрелили сразу. Сидевшие сзади шустро выпрыгнули, залегли за колесами и начали отстреливаться. Обычным составом разделались бы с ними в три секунды, а здесь было только полгруппы. Пока тройка Ярового связывала их огнем, я обошел с левого фланга автомобиль, это было метрах в пятнадцати от него. Чтобы увидеть боевиков, мне пришлось открыться и выйти на дорогу. Первого застрелил сразу же. Второй успел перенести огонь в мою сторону. Я видел, как он в меня целится и стреляет. Даже почувствовал, как что-то ударило в грудь. «Какой гад, — подумал я, — так ведь и убить может!» Страха не было, даже какое-то спокойствие охватило, я тщательно прицелился ему в голову и сделал одиночный выстрел. Боевик дернулся и замер. Даю всем команду на осмотр машины. Подходим, «духи» отборные, хорошо упакованные, один имел при себе командирскую сумку. Все, что можно, забираем, «уазик» поджигаем. Только теперь я почувствовал странный привкус во рту и жжение в груди, а ребята заметили кровавую пену у рта. Перевязали меня здесь же, на обочине. Только начали уходить, как показался полный боевиков грузовик. Уходить приходилось вверх, нагруженными трофеями, да еще меня, раненого, парни тащили на себе. «Духи» нас заметили, открыли огонь, но мы перевалили за небольшой гребень и скрылись из виду. Отошли мы всего метров двести-двести пятьдесят. До наших было километров восемь. Ясно, что «духи» погоню вышлют. Кое-как дотащились до широкой просеки, за которой начинались высокие деревья. Пересекли ее. Идаитов сказал, что здесь удобно встретить погоню. Просеку боевикам не обойти, а когда будут пересекать, встретим огнем. Их тройка осталась, а мы поковыляли дальше. Минут через пять раздались автоматные очереди, потом крики и снова стрельба. Еще через пять минут тройка Ярового догнала нас, сказав, что все в порядке. Двоих они подстрелили сразу, а третьего подранили. Теперь «духам» надо было не о погоне думать, а заниматься убитыми и ранеными. Беспорядочная стрельба позади нас подтверждала, что боевики еще ведут бой с просекой. Дальше я все помню, как в тумане. Меня до базы дотащили, и я потерял сознание. Очнулся уже здесь. Знаю, что вызвали вертушку и отправили в госпиталь». На этом Веточкин закончил свое повествование.

Радоваться успехам пришлось недолго, вскоре пришла трагическая весть о гибели Сыча, Идаитова и Ярового. Никаких подробностей не было, и все терялись в догадках. Я сильно переживал гибель бывших подчиненных, успевших стать боевыми друзьями. Подробности удалось узнать через месяц. Ко мне в кабинет пришел боец, выполнявший в роте обязанности видеооператора. Он недавно выписался из госпиталя и перед увольнением пришел попрощаться. От него я узнал о случившемся.

Был тяжелый выход под Итум-Кале. Роту высадили с вертолетов далеко от района разведки. Пришлось совершить тяжелейший пятидесятикилометровый марш с переходом перевалов и падением бойцов в водопады горных рек. К месту ведения разведки вышли вечером. Переночевали, а утром Сыч, Идаитов и Яровой отправились на разведку. Остальной личный состав занимался оборудованием базы. Когда она была готова, по периметру установили мины ОЗМ-72. Кто был виноват в том, что не оповестили работавшую тройку о минах, так и не выяснили. Связь, как обычно, не работала, ведь японские станции были отданы в радиосеть командира батальона, а наши станции работали плохо. Тогда боец-видеооператор побежал к возвращавшимся Сычу, Идаитову и Яровому навстречу, кричал и махал руками, чтобы они остановились, но его не услышали. Растяжка была сорвана, и выпрыгнувшая из стакана ОЗМ-72 прервала жизни трех профессионалов.

Гибель Сыча, Идаитова и Ярового сильно подорвала боевой дух отряда. Вскоре отряд был эвакуирован.
После этого безрезультатного, но тяжелого выхода началось массовое увольнение контрактников. А с подписанием мира отряд вернулся в бригаду. Потекла повседневная жизнь, осложненная невыплатой заработной платы. Армия начала избавляться от ставших ей ненужными контрактников. Они и сами чувствовали себя «отработанным материалом» закончившейся войны. И большинство уволились сами. Мы пытались удержать наиболее достойных, но что могли им предложить? Ненормированный рабочий день с зарплатой ниже прожиточного минимума? Карьерный рост? Или возможность получить образование в престижном вузе?


Братья Веточкины некоторое время держались, даже закончили школу поваров в Новочеркасске, чтобы получить звание прапорщиков. Послужив заместителями командиров групп пару месяцев, они тоже уволились.
Так закончилась «контрактная эпопея» 2-й роты 173-го отряда 22-й бригады спецназа ГРУ ГШ образца 1996 года. Страна уверенно приближалась к дефолту, так что было не до контрактников. Последующее десятилетие их то набирали, то увольняли.
Найдется ли место этой категории военнослужащих в новом облике нашей армии, покажет время.

Гениальный полководец и искусный дипломат Павел Дмитриевич Цицианов появился на свет в дворянской семье с глубокими грузинскими корнями. Цициановы перебрались в Россию задолго до появления Павла Дмитриевича, и представители рода успели воспринять российскую культуру и традиции. Дмитрий Павлович возлагал на сына большие надежды и связывал его будущее со службой государству. Служением отечеству жили все мужчины в этом славном и благородном роду. С ранних лет отец уделял большое внимание образованию и воспитанию мальчика, нанимал лучших гувернеров, чтобы ребенок смог освоить несколько языков.

Пылкий характер юноши прослеживался еще в годы пребывания в родительском доме. Павел Дмитриевич проводил часы за романами и успешно переводил труды гениальных писателей и знаменитых мыслителей. Особый интерес проявил юноша к военному искусству. Одним из его трудов стал перевод сочинений великого полководца Фридриха, что в очередной раз утвердило его в намерении посвятить себя военным подвигам. Европейское образование Цицианов получал одновременно с прохождением службы в армии. В эти времена существовала практика записывать детей благородного происхождения в ряды военных с младенчества так, что вырастая, они уже имели сравнительно высокий ранг.

К 17-ти годам Павел Дмитриевич был уже прапорщиком, в 30 ему было доверено командование полком гренадеров. В годы своей молодости Цицианов участвовал в военных сражениях с турками, но отличился заметно всего несколько раз. Однако Павел Дмитриевич характеризовался тем, что являлся прилежным учеником, и за это время сумел постигнуть военную практику и обучиться тактическим хитростям. Волевая натура вела его по пути самообразования и самосовершенствования. Не прошла без следа для подающего надежды командира служба под крылом таких ярких и талантливых полководцев как Салтыков, Румянцев, Потемкин. Усердие и способности Цицианова отмечал сам Суворов. Решительность и воля к победе сделали Павла Дмитриевича известным, проявившись в военных действиях с поляками еще в 1794 году. Действия полка под его руководством оказали неоценимую поддержку русским военным силам и в определенной доле обеспечили успех по подавлению польского восстания. Великая Екатерина благоволила к молодому еще командиру и ласково именовала его «своим генералом».

Современники описывают Павла Дмитриевича весьма лестно и доброжелательно. По их словам, этот человек был очень гордый и волевой. Ему свойственна была вспыльчивость и упрямство, однако объяснялось оно твердой уверенностью в своих возможностях и талантах. Его многие любили и были с ним дружны. В число близких приятелей входил небезызвестный Ростопчин. Цицианов был честен и справедлив и весьма остер на слово, из-за чего имел множество неприятностей. Минусом этого талантливого полководца являлась его нетерпимость к чужому мнению, обидчивость на встречные колкости, а также порой излишняя самоуверенность.

Павел Дмитриевич вошел в истории Российской империи благодаря своей роли в Кавказской войне. Всего за три года этот суровый, но справедливый человек смог успокоить бунтующую Грузию и раздвинуть владения империи. Присутствие военных на грузинской территории отнюдь не являлось захватом. Небольшая христианская страна находилась в окружении агрессивных исламских народов. Кроме того, свои явные претензии на ее территорию выказывала могущественная Персия. Царская династия, раздираемая внутренними противоречиями, добровольно обратилась за защитой русских штыков.

Цицианов был назначен главнокомандующим Грузии осенью 1802 года вместо ставленника свергнутого императора Павла Кнорринга. Дела в Грузии к тому моменту обстояли весьма плохо, так как на влияние в этом регионе все настойчивей претендовала Порта. Напряженные отношения были между русскими военными и местным населением, враждебные выпады предпринимали и соседние народы. Расположение к Цицианову со стороны монаршей особы выразилось в предоставлении ему полной свободы деятельности в рамках плана покорения территорий. Являясь одновременно губернатором Астрахани, Павел Дмитриевич имел в распоряжении военный каспийский флот. Однако силы, сосредоточенные в этом неспокойном регионе, представляли лишь небольшую часть войск империи, причем на подкрепление в случае конфликта рассчитывать Цицианову не приходилось. Большая часть армии была сосредоточена в Европе и приграничных территориях в связи с развернувшимися там событиями. Вывод русского военного контингента мог бы создать реальную угрозу для государства со стороны Франции и других государств. В то же время Павлу Дмитриевичу неоднократно приходилось сталкиваться с превосходящим персидским войском, наступление которого ему удавалось отбивать.

По прибытию на место Цицианов с присущей ему целеустремленностью взялся за дело. У опытного к тому моменту полководца было распоряжение Александра 1 не вступать в открытое противостояние с сильным соперником Портой, а предпринимать попытки способами, которые не могли бы дать повод руководству могущественного соперника для возмущения и претензий. Дипломатический талант Павла Дмитриевича оказался на высоте. Всего за три года пребывания в Закавказье в состав России вошли Ширванское, Карабахское, и другие мелкие и многочисленные ханства, не дававшие покоя Грузии. Границы русского Закавказья выросли значительно, причем большая часть присоединений произошла без применения военной силы и человеческих жертв. Продуманным и оправдавшим себя впоследствии решением Цицианова была высылка членов царской семьи за пределы страны, в виду того, что члены ее постоянно плели интриги и строили заговоры, волнуя и без того воинственный народ. Удаление монарших особ позволило исключить воздействие негативного фактора, способствовавшего ранее внутренней нестабильности Грузии.

Однако управление вверенными территориями со стороны Цицианова отнюдь не было нерешительным и исключительно мирным. Он в корне изменил политику подарков и «покупки» местных султанов и ханов, склоняемых ранее к подданству лишь увещеваниями и лестью. Сильной и уверенной рукой Павел Дмитриевич приводил враждебных кавказских князьков к покорности. Любые выступления, как со стороны правителей, так и обычного населения карались без промедления и крайне жестоко. Талантливый военноначальник продемонстрировал мощь Российской империи, усмирив неспокойных лезгин в Джар-Белоканской области, а также взял приступом Ганжу, переименовав его в Елисаветполь. Цицианов выбрал удивительно верный способ управления, сочетая двойственное поведение. С одной стороны это был придворный вельможа, тесно общавшийся с высокопоставленными чиновниками и благородными фамилиями, в том числе Растопчиным и императорским двором, а с другой выступал образ властного восточного диктатора и завоевателя. Такое поведение обуславливалось отчасти характером и грузинскими родовыми корнями астраханского губернатора, отчасти было направлением военной тактики.

Образованнейший военный командир предпринимал карательные экспедиции на территории враждебных народов в ходе которых жег села мирных жителей до тла. В огне зачастую гибли женщины и младенцы, погибал скот, выгорали посевы, обрекая население на голодную смерть. Однако такие варварские методы были необходимы в этом непокорном кавказском крае, и тот, кто имел неосторожность вести войну по европейским правилам, считался здесь слабым и не достоянным соперником. Само проведение таких кровавых акций претило Цицианову, что явно отражено в его письмах и отчетах самодержцу, тем не менее, он осознавал их неизбежность и даже временную полезность в борьбе с непокорными. К слову, Павла Дмитриевича любили солдаты, так как его золотым правилом было утверждение Суворова о том, что людей следует беречь и вступать в бой лишь в случае невозможности мирного разрешения возникших противоречий. Население Тифлиса питало уважение к справедливому полководцу, поощрявшего развитие городов и становление системы здравоохранения, образования и прочего.


Яновский К. 156-й пехотный Елисаветпольский Генерала Князя Цицианова полк во время Турецкой войны 1877-1878 гг. Тифлис, 1897


Цицианов был не только главнокомандующим, но и крепким хозяйственником. За период его управления в Тифлисе и его окрестностях были отремонтированы дороги, приведено в порядок городское хозяйство. По инициативе Павла Дмитриевича открывались училища, развивалось сельское хозяйство, возводились объекты социального обслуживания, что позволило координально поменять отношение коренного населения. Русские не выглядели более захватчиками, они, наконец, стали защитниками. Лидерские качества позволили главнокомандующему установить непререкаемый авторитет в Грузии и покоренных ханствах.

Не так гладко и спокойно все обстояло с соседними горцами. Методы подвешивания за ноги духовных лидеров и сжигание деревень лишь разжигали ненависть, хотя и давали временный эффект устрашения. Примером способа удержания народа в подчинении является жестокая расправа с восставшими осетинцами. Несмотря на сочувствие к народу, подвергшемуся бесчинствам и издевательствам со стороны русского руководства, Цицианов отдал приказ уничтожать всех воспротивившихся власти государя, что и было сделано в кратчайшие сроки.

Здоровье Цицианова было серьезно подорвано, он все явственнее видел несостоятельность плана по скоротечной интеграции данной территории в состав России. Первой попыткой удалиться было прошение об отставке в момент военного триумфа в городе Ганжа, в котором император отказал. Некоторые историки связывают такое поведение гордого полководца с не оправдавшимися ожиданиями ордена Святого Георгия за взятие мощного укрепления, но другие придерживаются мнения о том, что Цицианов хотел уйти на пике своего успеха, опасаясь дальнейших неудач. Следует заметить, что в пользу первой точки зрения говорят отзывы современников о личности военноначальника, всегда отличавшегося уверенностью и верой в себя. В качестве аргументами для второй приводятся письма с рассуждениями о невысокой пользе силового давления на непокорных горцев и неискоренимости волнения и сопротивления.

После покорения Ширванского ханства целью Цицианова стало Баку. Переход через горы явился настоящим испытанием для полководца, так как здоровье его было серьезно подорвано. Павел Дмитриевич достойно справился с лишениями и тяготами пути. Тем не менее, подойдя к крепости, он не изменил своей тактики и послал убедительное вторичное требование о добровольной сдаче крепости и полному подчинению ханства Российской империи. Интуиция Павла Дмитриевича всегда оказывала ему помощь, он, как будто, чувствовал настроение врага. Согласие Гуссей-кули-хана ни мало не удивило полководца, так как слава о мощи и умении российских войск уже охватила все прилежащие и непокорные территории. Ханы и султаны сдавались без боя, лишь некоторые осмеливались противостоять военному искусству Цицианова.

8 февраля 1806 года в намеченный час Павел Дмитриевич с небольшим сопровождением отправился в город для торжественной передачи ключей, символизировавших согласие ханства войти в состав России. Однако в самый неожиданный момент Цицианов был убит выстрелом одного из бакинцев. Подлое и мерзкое преступления, нарушившее все законы военного времени как Европы, так и Азии, вызвало неописуемое негодование русских войск. В 1806 году Баку был взят генералом Булгаковым, и тело славного и гордого полководца, преданного сына отечества похоронено с честью в Армянской церкви в этого трагически известного города. Позже прах Цицианова бережно извлекли и перезахоронили в Тифлисе, воздвигнув памятник этому великому человеку. Также был разбит Цициановский сквер в городе его безвременной кончины. Печально, что в России забыли этого замечательного человека.

Вечная память о Павле Дмитриевиче должна храниться в сокровищнице Российской истории как бесценный пример мужества, самоотверженности и преданности благодарным потомкам.

1.

Смутное время было одним из самых сложных исторических периодов для нашей страны. Постоянные перемены во власти, шествие по России самозванцев и оккупация польскими, шведскими интервентами едва не уничтожили государственность. Однако, несмотря на то, что время это историками оценивается как темное и тяжелое, именно оно показала всю мудрость и силу русского народа. Именно этот период вписал золотыми буквами народной памяти в летопись России имена ее героев и преданных сынов.

Школьная программа включает обязательное изучение биографий императоров, знатных дворян и политических деятелей, даже преступникам уделяется внимание, в то время как о настоящих героях лишь упоминается вскользь. Неудивительно, что молодое поколение попросту не знает большинства славных имен, которыми следует гордиться благодарным потомкам.

Минин Кузьма Захарьевич практически не оставил о себе исторических следов до 1611 года. Известно лишь то, что был он мясником или имел собственную мясную лавку. Сохранились данные о том, что носил он прозвище Сухорук и, по-видимому, мало отличался от горожан. С какого года проживал Кузьма Захарьевич в Нижнем Новгороде неизвестно, однако, если верить историкам того времени, жил он в среднем достатке и пользовался уважением среди жителей. Если учитывать темп жизни конца шестнадцатого века, а также нравы независимых новгородцев, то для того чтобы заслужить их уважение и доверие, пребывать в городе Минину необходимо было лет 10, а то и больше. О возрасте этого славного россиянина говорить также можно лишь предположительно. Большинство историков склоняются, что лет он был зрелых, но не совсем еще старик. Судя по средней продолжительности жизни в этот период, можно сказать, что на момент выступления перед горожанами с призывом к сбору ополчения Кузьме Захарьевичу было 35 или 45 лет. Исторические документы свидетельствуют о том, что у народного героя была немногочисленная семья. Его жена Татьяна Семеновна, пережив своего мужа, окончила жизнь монахиней в одном из новгородских келий. Исследователи склоняются, что это был Воскресенский монастырь. Единственный сын Нефёд Кузьмич был известным московским стряпчим и до самой смерти владел пожалованным отцу селом Белогородское и близлежащими деревнями и землями в Нижегородском уезде. Уже после его кончины в 1632 году владения вновь вернулись в государственную собственность. По официальной версии Кузьма Минин происходил из многочисленной семьи солевара Анкудинова, однако такая точка зрения в последние годы подверглась жесткой и обоснованной критике. Недавно были проанализированы книги и архивные документы, и в итоге историки пришли к выводу, что родства с этим человеком у Минина не было. Гипотеза спорная, поэтому не следует ее воспринимать как единственно верную. Однако не стоит оценивать и прежнюю точку зрения как непреложную истину. Обе теории имеют свои серьезные пробелы и не могут претендовать на полную достоверность.

Начало активной деятельности связывают с прочтением на городском совете грамоты Гермогена. По словам современников, сам Минин рассказывал о том, что ему не раз являлся канонизированный Сергий с требованием начать созыв ополчения для защиты государства. Насколько достоверно предание неизвестно, вероятнее всего, это лишь очередное народное сказание, выдуманное для того, чтобы еще больше возвеличить славного новгородского горожанина. Осенью 1611 г. Минин был избран старостой и приступил к сбору ополчения.

Признание новгородцев Минин получил благодаря своему выступлению на сходе с речью о необходимости ополчения и его финансирования. Говорить Кузьма Захарьевич умел. Красноречивый и пламенный призыв старосты был услышан, помог и личный пример пожертвования. Его слова разожгли сердца горожан и заставили отдать треть своего личного имущества на сбор и содержание национальной армии. К слову, сказать, что финансирование было полностью добровольным все же нельзя, так как за попытки уклониться от передачи взноса предусматривалась строгая санкция в виде продажи виновника в холопы с конфискацией всего имеющегося у него имущества.

Новгород быстро стал центром скопления ополченцев, а Минин предложил в качестве военного начальника избрать Дмитрия Пожарского. Князь находился на излечении близ города и изъявил желание стать во главе войска и употребить свой полководческий талант во благо Отечества. В качестве заведующего казной ополчения был назначен Кузьма Захарьевич, как человек, заслуживший огромное доверие людей. Должность была очень тяжелой, так как в условиях всеобщего разорения Минину приходилось не только заботиться о прокормлении солдат, но также одевать их в условиях суровой русской осени и зимы. Заслуга Кузьмы Минина, прежде всего в том, что обеспечение армии повстанцев было налажено на самом высоком уровне, чему способствовала деловая хватка, исполнительность, ответственность и кристальная честность новгородского старосты. Во многом благодаря работе Кузьмы Захарьевича второе ополчение избежало участи народного воинства Ляпунова.



Удивительный человек, происхождение которого достоверно неизвестно до сих пор, обладал не только даром красноречия и хозяйствования. Недалеко от Москвы, в бою с Ходкевичем отряд под его предводительством нанес решающий удар неприятелю, тем самым решив исход сражения в пользу ополченцев. Храбрость, честность, исполнительность, ответственность, аккуратность и еще множество положительных и уникальных качеств сочетались в этой загадочной личности. Минин стал национальным героем, отстоявшими вместе с другими не менее доблестными сынами государства Русского, его независимость и свободу.

Заслуги Кузьмы Захарьевича были отмечены молодым царем Михаилом Романовым дворянским титулом и службой в Боярской Думе. Уже в 1614 году в виду его проверенной честности и исполнительности, на Минина возлагают обязанность по сбору пошлин с иностранцев, купцов и иных торговцев в казну, что в условиях разоренной страны было весьма почетным и ответственным делом. В 1615 государь вновь подтвердил уважение и благосклонность к народному герою, включив его в состав коллегии, управлявшей столичными и государственными делами во время паломничества Михаила Романова по святым местам. Минин по праву пользовался бесконечным доверием со стороны царя и его окружения и еще большей любовью среди простого народа. В том же году пришлось Кузьме Захарьевичу участвовать с Ромодановским в расследовании по дело восстания инородцев.


Смерть народного героя, о котором еще при жизни начали складываться легенды и сказания, в мае 1616г. стала настоящим горем для простого народа. Правительство после смерти Минина с особым почитанием относилось к его семье и оказывало вдове и сыну всяческую поддержку.

Исторических оценок этой личности очень мало. По большей части мы исследуем лишь вторую половину жизни этого загадочного человека, пришедшего из ниоткуда для спасения бедствующей страны. Конечно, изгнание интервентов было делом не только Кузьмы Захарьевича, но его вклад в этот народный подвиг неоценим. Недопустимо предавать забвению такие славные имена как Минин, также как не достойно оспаривать его положительную роль в истории нашего государства. Это один из самых блестящих примеров достойного гражданина своей страны.
Вернуться назад

Алексей Ботян – один из многочисленных прототипов собирательного образа из известной киноленты «Майор Вихрь» родился в той части Белоруссии, которая какое-то время принадлежала Польше. Крестьянские корни подарили будущему разведчику особую любовь к земле и свободе. Молодым еще юношей Ботян участвовал в сражениях с фашистами в 1939 году и сбил три вражеских самолета. После прихода на территорию Польши советских войск Алексей Николаев охотно стал гражданином Советского Союза. Как говорит сам легендарный разведчик, родиной для него навсегда останется Отечество, которому он так верно и преданно служил. По-видимому, в понятие родина Ботян включает и место своего рождения.

В советские войска на службу Алексей Николаевич поступил уже в тяжелом 1941 в холодном ноябре. Вся его деятельность была связана с разведывательными и партизанскими мероприятиями. В момент огромного напряжения всех сил могучей страны Ботян оказал немалую помощь своими умелыми действиями командира разведывательных подразделений. Участвовал Алексей Николаевич и в обороне Москвы, а также работал на благо Отечества в тылу неприятеля. Успехи Ботяна во многом объясняются тем, что еще в 1940 году он имел опыт работы в НКВД под руководством знаменитого Судоплатова.

Помогало Алексею Николаевичу также его знание местного колорита. Он легко общался с населением, звавшим его «партизан Алеша», и получал необходимую информацию. Была в его служебной деятельности и смелая операция по захвату польского города Илжа с целью освобождения заключенных фашистами в тюрьму подпольщиков. Целую ночь загнанные пулеметными очередями в казармы немцы, не могли ничего противопоставить отряду Алексея Николаевича. Лишь с рассветом, когда население растащило неприятельские склады и выпустило пленников, отряд Ботяна ушел. В этом городе до сих пор стоит памятник с его именем. Главным своим подвигом разведчик считает спасение Кракова от разрушения фашистами. Операция заключалась в предотвращении взрывов отступающими немцами основных зданий и строений столицы. Запас взрывчатки для осуществления этой вандальной акции располагался в Ягелонском замке, о чем рассказал пленный и перевербованный Зигмунд Огарек. Ботяну удалось подослать в замок одного из патриотов, который установил мину, после чего хранилище было взорвано. К слову замком также являлся историческим памятником, но им пришлось пожертвовать во спасения города. Дерзкие действия разведки были оглушительным ударом для немцев, ускорившими их и без того стремительное отступление. Краков остался невредим. Вместе с замком были взорваны около сотни немецких военных, что было дополнительным деморализующим фактором для вражеских сил.

Однако наградами советская власть разведчика не жаловала. К получению звания Алексей Николаевич был представлен еще в 1943 за операцию по пресечению фашистского плана по созданию антипартизанского блока в Житомирской области. В ходе организации и исполнения разработанного плана, было уничтожено сразу 80 специалистов немецкого штаба в офицерских чинах. Операция, проведенная под руководством Алексея Николаевича, даже сегодня известна немногим. Отказ чиновников в присвоении звания и замене его орденом Красного Знамени был мотивирован службой в 1939 г. Ботяна в армии Пилсудского. Героя РФ ему присвоили лишь в глубокой старости в 2007 году.

В 1983 году Ботян уволился с разведывательной службы, но в силу своего неуемного стремления к полезной и плодотворной деятельности продолжил служить Отечеству в качестве гражданского специалиста по подготовке молодого поколения. Его опыт оказался бесценным, так как включал разносторонние знания, полученные в ходе одного из самых страшных противостояний человечества в двадцатом веке.

В своем интервью еще в 90 лет Ботян весьма резко высказывался о попытках переписывания истории в Прибалтике. Разведчик назвал намерения по сносу памятника советским воинам в Латвии бандитской выходкой, а враждебность польских политиков исторической закономерностью. В этом году легенде разведывательной деятельности исполнилось 95 лет, однако он совсем не выглядит глубоким старцем. Еженедельные занятия волейболом, общение с друзьями, велосипедные прогулки: Алексей Николаевич продолжает жить активно. Он свободно выдерживает велонагрузку в три и даже пять километров, а также может выбить 29 очков из трех выстрелов по мишени. Смешной случай произошел буквально на днях 8 февраля, при поездке Ботяна и корреспондента ИТАР-ТАСС на базу для подготовки десантных подразделений. 95-ти летний разведчик выбил 10 очков, в то время как молодой боец смог попасть лишь 8 раз. Удивительное здоровье и жизнелюбие прослеживается в каждом слове и движении этого спортивного человека. Умственное и психическое здоровье разведчика ничуть не уступает физическому, о чем свидетельствует признание Ботяна среди шахматистов. Аналитический ум и смекалка все еще присуща этому человеку. У него дружная и многочисленная семья и уже появилось два правнука, один из которых уже почти взрослый. Алексей Николаевич прожил интересную жизнь, полную приключений и, надеемся, проживет еще долго и подарит свои знания молодым.

10 февраля текущего года Алексей Николаевич отмечает свой 95 летний юбилей. В качестве подарка заслуженный художник Шилов преподнес его портрет. По словам художника во время работы над портретом у него создалось впечатление, что изображает он не человека в столь преклонном возрасте, а 45 летнего мужчину, полного сил и энергии. Картина помещена в Московской галерее, где каждый желающий может увидеть героя нашей страны и Советского Союза, внесшего неоценимый вклад в победу над фашистами в те далекие и тяжелые сороковые года ушедшего века.

В строгом костюме, с заслуженной по праву Золотой Звездой на груди принимал Ботян поздравления от В.В. Путина, лично пожав ему руку. Даже для лица, занимающего столь высокий пост, встреча и рукопожатие с героем являются честью, что явно выражалось во всем поведении российского премьера.

Рожденный в Российской Империей, побывавший гражданином Польши, Советского Союза, а также Российской Федерации, он остался верен и предан единому Отечеству и Русской земле.

12 марта 1801 года на престол Российской империи в результате дворцового переворота взошёл 23-летний Александр I. По своему характеру и взглядам он был полной противоположностью своему отцу Павлу. Это был весьма противоречивый человек. Военное воспитание сочеталось в нём с хорошим знанием французской философии эпохи Просвещения. Надо сказать, что большой отпечаток на его характер наложило убийство отца, тень этой трагедии преследовала его всю жизнь.

Заговорщики и придворные круги ждали, что он изменит политику России коренным образом. Они считали, что Александр должен вернуться к союзу с Австрией и Англией, против Франции. Павел начал конфронтацию с Англией, выразил готовность содействовать Наполеону, в его планах нанести удар по Индии. На Балтике Россия стала помогать Дании и Швеции в их противостоянии росту британского могущества. Для этих людей Англия была своего рода образцом, примером. Они хотели, чтобы и Россия стала похожей на Англию – с ограниченной ролью монарха, сильными позициями аристократии, парламента.

В первые годы правления Александра начался поворот к концепции «справедливого равновесия сил», на основе права и законности (легитимности). Эта система была наследована из XVIII века. Согласно этой концепции, Французская революция 1789 года считалась противозаконной, как и установление режима власти Наполеона Бонапарта. Французы путём военной силы сломали вековой европейский уклад. Исходя из этой идеи, была сформирована цель внешней политики Российской империи – поддержание мира и равновесия в Европе, ограничение притязаний Франции, укрепление стабильных отношений с Англией, удержание Австрии и Пруссии от союза с друг другом, поддержание добрососедских отношений со странами Скандинавии. Она была изложена в записке Н. П. Панина «О политической системе Российской империи». Надо отметить, что Никита Панин был врагом сближения с республиканской Францией и даже при Павле тайно налаживал коалицию против Парижа. За это попал в опалу и стал одним из руководителей заговора, направленного против императора Павла. По вступлении на престол Александра I, граф Панин был немедленно вызван из ссылки и занял прежний пост вице-канцлера, но уже через семь месяцев оставил службу. Александр не хотел видеть при себе одного из убийц отца и постепенно их удалял от себя.

Кроме того, в окружении Александра сложилось мнение, что в войнах 18 столетия Россия достигла своих естественных границ, поэтому приобретать новые земли и расширять рубежи больше не надо. Исходя из этого, России необходимо осмотреться, скорректировать внешнюю политику, отказаться от участия в конфликтах.

В принципе такие настроения не были новыми. Ещё в 1762 году, когда к власти в результате дворцового переворота пришла Екатерина, было высказано пожелание создать свою систему внешней политики, не следовать за желаниями иностранных дворов. Не зря Александр пообещал «править по сердцу своей бабки».

Весной 1701 года Александр образовал из своих друзей своего рода негласный совещательный органу управления («негласный комитет»). В него вошли ближайшие приближенные государя: граф П. А. Строганов, граф В. П. Кочубей, князь А. Чарторыйский и Н. Н. Новосильцев. Они и приняли участие в выработке новой внешнеполитической концепции России. Это были незаурядные люди, но всех их объединяла ориентация на Запад и либерализм.

Сын богатейшего вельможи екатерининской эпохи Павел Александрович Строганов (1772 — 1817) родился в Париже, воспитывался французами и получил образование во Франции, он даже побывал якобинцем. Он был резок в высказываниях, суждениях и считал своим долгом побуждать императора быть решительнее на пути либерализации России. Его двоюродный брат, любитель выпивки и женщин, Николай Николаевич Новосильцев (1761 — 1838), видимо, в силу более старшего возраста, был более острожным в суждениях. Хотя также был сторонником конституционного устройства России, состоял в одной из масонских лож. Кроме того, он был блестящим стилистом, мог отлично выразить свои и царские мысли. Граф Виктор Павлович Кочубей (1768 — 1834), получил воспитание и образование в Англии, был убеждённым сторонником развития дружеских отношений с этой державой. Князь Адам Ежи Чарторыйский (1770 — 1861) был горячим патриотом Польши, которая «от моря до моря», отметился как участник восстания Костюшко. В 1804—1806 годах был министром иностранных дел Российской империи. Надо сказать, что во время правления императора Николая он уже открыто играл против России – был участником польского восстания 1830 года, затем бежал во Францию. Там возглавил консервативное крыло польской эмиграции, которое поддерживало антирусскую политику западноевропейских держав, различные противоправительственные революционные и национально-освободительные движения, организации, рассчитывая при их успехе на восстановление «Великой Польши».

Вот такие люди стали ближайшим окружением императора, на несколько лет определив политику империи. В результате Россия опять пошла на поводу у Лондона, стала воевать против Франции, хотя эти войны не отвечали национальным интересам империи, русского народа. Кровь русских солдат проливалась в угоду чужим интересам, в чужой Большой Игре. А в реальности все выгоды получали правящие круги Австрии, Пруссии, Англии.

Первоначально Александр был готов вообще радикально пересмотреть внешнюю политику России: отказаться не только от участия в каких-либо союзах, но даже от торговых соглашений. Более реалистичную точку зрения изложил глава Коллегии Иностранных дел (с 1802 года - министерство) Панин. Он соглашался с заявленной целью – поддержанием мира в Европе, но был против отказа России от участия в общеевропейских делах. По его словам, Россия должна была «предупреждать события, могущие нанести ущерб безопасности. Это соображение об общей пользе в сочетании с частными интересами России обязывает её удерживать соседние государства в их нынешнем состоянии». Панин был за союзные договора, которые позволяли сохранить высокую роль в политике Европы и предотвратить попытки сломать равновесие. Наиболее важными он считал альянсы с Англией, Австрией и Пруссией. В результате эти идеи определили внешнюю политику России на долгое время.

Из-за убийства Павла и опутывания молодого русского императора идеями законности, враждебности к Франции, Россия упустила стратегический шанс, чтобы в союзе с Францией сокрушить или сильно ослабить наиболее своего страшного врага – Англию.

В отношении Османской империи была подтверждена политика Павла – сохранение территориальной целостности Турции. А также принципы законности и уважения к достигнутым соглашениям и границам. В 1799 году между Турцией и Россией был даже заключён союзный договор, Петербург помогал Стамбулу воевать с французами в Средиземноморье. Панин и Кочубей, которые во многом определили первые шаги Александра во внешней политике, выступали за целостность Османской империи и развитие с ней добрососедских отношений.

Пристальное внимание России к проблемам Ближнего Востока было тесно увязано с европейскими делами. Причём произошла сильная смена взглядов. В годы правления Павла произошла эволюция политики России в отношении Средиземноморья – от союза с британцами и турками против Франции, до резкого обострения отношений с Англией. Особенно после того, как те захватили Мальту. При Александре опять была высказана мысль, что с Лондоном у Петербурга нет неразрешимых противоречий в Турции и Средиземноморье.

В Центральной Европе Россия собиралась сохранить позиции арбитра между Пруссией и Австрией, которые боролись за господство в раздробленной Германии. Учитывая тот факт, что Россия не может совсем отстраниться от европейских конфликтов, в Петербурге формируется идея «многостороннего посредничества» (она и сейчас распространена в мире). Как только возникала проблема, грозящая перерасти в вооружённый конфликт, Петербург сразу выступал с мирными инициативами, предлагая услуги посредника. Проблема должна была решиться политико-дипломатическим путём и фиксироваться договором. Использование вооружённой силы признавалось крайне нежелательным. Александр считал, что достаточно репутации русской армии и флота, которые они заработали в блестящих кампаниях 18 столетия. Вся Европа знала, что за русскими дипломатами стоит могучая сила, не знающая поражений.

Первые шаги во внешней политике

Первым шагом Александра стало восстановление дипломатических отношений с Англией, это произошло уже на второй день его царствования. Этот шаг поддерживало дворянство и купечество, которое было связано торговыми отношениями с британцами через Балтику. Россия соглашалась отказаться от принципа вооружённого нейтралитета на море, отстаивающего право нейтральных держав вести торговлю с любой воюющей стороной и защищать при необходимости это право вооружённым путём. Эту идею поддержали многие европейские страны, и Англия столкнулась с возможностью создания общеевропейской коалиции направленной против неё и потерей статуса ведущей морской державы. Теперь Петербург отказался от неё. В Лондоне были довольны – не зря они приняли активное участие в ликвидации государя Павла.

Англичане в качестве ответного жеста доброй воли должны были прекратить военные действия против союзников России - Дании и Швеции. 5 (17) июня 1801 года была подписана компромиссная англо-русская конвенция. Россия отказывалась вооружённым путём помогать нейтральным государствам вести торговлю с воюющими странами (для британцев это было очень важно, т. к. они пытались блокировать Францию с моря). Лондон отказывался от идеи привлечь Россию к войне с Францией (в итоге Россия была привлечена к этой войне). Проблему мореплавания в Средиземном море документ не оговаривал. Кроме того, Россия отказалась от прав на Мальту.

Одновременно Александр послал письмо в Вену с предложением восстановить добрые отношения и забыть старые обиды (австрийцы вместе с англичанами подставили русскую армию во время знаменитого похода Суворова). Австрийский двор положительно воспринял эту идею – французская угроза не миновала, русские солдаты были очень необходимы.

Естественно эти действия не прошли мимо Парижа. Наполеон был в ярости, когда узнал об убийстве Павла и дворцовом перевороте в России. Он был уверен, что это дело рук Лондона. Российским дипломатам поручили трудное дело – разорвать русско-французский союз и при этом не поссориться с Парижем, сохранить мир. Наполеона надо было убедить, что восстановление отношений с Лондоном и Веной, не означает появление у России агрессивных намерений в отношении Франции. Александр хотел даже создать «систему всеобщего замирения» - установить военное равновесие европейских стран. Закрепить «замирение» системой договоров, которые воспрепятствуют началу войны. Франция при посредничестве Россия должна была заключить соглашения, которые стабилизируют положение в Италии, Германии и Ближнем Востоке. Петербург был готов выступить посредником и гарантом этих договорённостей.

Понятно, что изменения внешней политики России и планы Александра не вызвали восторга у Наполеона. Он хотел заключить новый двусторонний договор России и Франции и даже упрочить союз, который сложился при Павле, не допустив сближения Петербурга с Веной и Лондоном. Это было неприемлемо для Александра и его окружения. Переговоры шли полгода – 8 октября 1801 года в Париже был подписан двусторонний русско-французский договор, устанавливающий мирные отношения между государствами. Александру не удалось выстроить систему мирных договоров, которые бы гарантировали стабильность в Европе, но и Наполеон не смог привлечь Россию к союзу против Англии и Австрии. Кроме того, в этом договоре была тайная конвенция, в которой говорилось о том, что Франция и Россия будут совместно решать проблемы Италии и Германии. Париж обязался немедленно начать мирные переговоры с Портой при посредничестве России. Петербург обязался вывести войска с Ионических островов, обе стороны гарантировали нейтралитет Неаполитанского королевства. В конвенции также декларировалось установление всеобщего мира, свободы мореплавания.

В дальнейшем жестокая реальность поставила всё на свои места – «всеобщего мира» никто гарантировать не сможет. Франция продолжала вести политику, направленную на доминирование в Европе, Англия ей старательно мешала. Россия становилась фигурой в их игре, отказавшись от элементов глобальной политики, которую начал проводить Павел.

История героического подвига советских военнопленных, заключающегося в побеге из фашистского плена на захваченном самолете, до сих пор поражает воображение. Через 67 лет после дерзкого угона легендарной «десяткой» немецкого «Хейнкеля» поступок кажется еще более смелым и неправдоподобным. Период Великой Отечественной насыщен множеством удивительных и славных поступков советских воинов, однако среди всего этого калейдоскопа особо выделяется личность Михаила Девятаева.



8 февраля 45-го года из «заповедника Геринга», так именовали секретный концлагерь, испытывавший самолеты и ракетные разработки, был дерзко угнан бомбардировщик Хенкель 111. Чтобы лучше понять насколько смел и фантастичен был план советского летчика необходимо объяснить, что представляла из себя военная база. На острове находился ракетно-испытательный центр, защищавшийся системой ПВО, авиапарком самолетов, а также подразделение СС.

Боевые самолеты располагались на специальном аэродроме и строго охранялись. Все военнопленные передвигались по базе под надзором вооруженных конвоиров, а на ночь препровождались в бараки, которые крепко запирались. Конвой располагался по всей территории объекта, а база считалась засекреченной. На остров Узедом свозили провинившихся и приговоренных к смерти людей из других немецких лагерей, их не слишком берегли и относились как к расходному материалу. Однако пленных немного кормили для того, чтобы у узников были силы для работы. Дневной рацион составлял кусок хлеба, чашка баланды и три вареных полугнилых картофелины. По словам самого Михаила Петровича, а также его современников, выход для пленных обитателей с данной базы был лишь один – труба крематория, поэтому за жизнь свою беглецы опасались не слишком сильно. Впервые история была опубликована в устной форме в том же победном 1945 году среди узников концентрационных лагерей. На борту самолета оказалась группа советских военнопленных во главе с Михаилом Петровичем Девятаевым, привезенных на базу в качестве рабочей силы.

Побег готовился длительное время, а кандидатуры группы тщательно выбирались. Девятаев отличался отличными организаторскими качествами. За период подготовки к угону самолета заговорщики успели устранить с рабочей площадки, располагавшейся близ аэродрома, всех сомнительных и ненадежных людей. От одних избавлялись, разыгрывая кражи, другие травмировались, в методах группа была изобретательна. Сначала Девятаев сблизился с военнопленным Соколовым и не менее талантливым организатором Кривоноговым, после чего началось создание основной тайной команды. Многие сочувствовали и помогали заговорщикам.

В начале февраля Девятаев серьезно поспорил с криминальными элементами в лагере, в результате чего получил «10 дней жизни», то есть его смерть должна была наступить по их истечении. В течение этого страшного периода несчастный подвергался избиению, травле и издевательствам. Данное обстоятельство послужило дополнительной причиной к реализации задуманного. Задолго до 8 февраля Михаил Петрович начал, в тайне от конвоиров, изучать устройство кабины и панели управления на примере сломанных частей самолетов на прилежащей свалке.

Каким образом на базу с военными самолетам был допущен летчик, пусть даже пленный? Дело в том, что после неудачной попытки сделать подкоп и бежать из Нового Кёнигсберга, Михаил Петрович был направлен в лагерь смерти, в котором счастливый случай свел его с парикмахером, вручившим ему жетон уже умершего учителя. Так военный летчик стал украинцем Г.С. Никитенко. История пленных не слишком подробно изучалась, поэтому на территории базы оказалось довольно много советских военных, выдававших себя за иных лиц из числа гражданского населения.

Серьезный просчет немецкого руководства состоял в том, что такой человек как Девятаев оказался на территории Пенемюнде. Уже 24 июня 1941 Михаил Петрович сбил свой первый вражеский самолет, в 44-м он одержал победу над множеством неприятельских машин, доставлял грузы и медикоменты, перевозил раненых. Талантливый летчик с огромным боевым опытом и смекалкой оказался рядом с новейшим вооружением Германии. Результат не заставил себя долго ждать, побег был настолько же дерзким и фантастичным, как и вся служба этого человека.

Несмотря на то что план готовился задолго до отчаянного предприятия, группа не знала, какой именно самолет будет захвачен. Волею случая легендарной десятке удалось попасть на борт «Густав Антон», являвшегося личной машиной Грауденца. Группа жестоко расправилась с конвоиром и, прикрываясь его шинелью, добралась до самолета. Нельзя сказать, что взлет прошел гладко. Сначала машина оказалась без аккумулятора, который пришлось искать, опасаясь быть обнаруженными, затем самолет очень долго не мог взлететь в связи с тем, что штурвал был установлен в положении для посадки. Однако натура Девятаева не позволила беглецам сдаться и самолет взлетел. В своем интервью Михаил Петрович рассказал, как однажды в лагере ему представился случай наблюдать за запуском «Хейнкеля 111». Пилот в насмешку над заинтересованным пленным, сам того не понимая, раскрыл Девятаеву все фазы запуска двигателя, что впоследствии сыграло решающую роль в успехе предприятия.

Взлет машины с аэродрома был замечен не сразу, что подарило команде драгоценные минуты и шанс избежать удара с земли. Сообщение о том, что «Густав Антон» взлетел, было передано по телефону Грауденцу начальником ПВО. Обер-лейтенант не верил произошедшему до тех пор, пока лично не убедился в отсутствии машины. Команда «Догнать и уничтожить» была дана немедленно, но время было упущено и «Густав Антон» был в недосягаемости. Информация об отчаянном поступке советского летчика и остальных военнопленных распространилась по всей территории Германии. Гимлер и Борман были в бешенстве. Голову Грауденца спасла вынужденная ложь о том, что самолет был сбит над морем.

В воздухе бежавшие несколько раз меняли направление, опасаясь лететь на вражеском самолете через территорию Союза. В результате посадка произошла близ Вольдемберга в расположении советских войск. Узники искренне полагали, что спасены, однако их ожидали еще испытания в фильтрационном лагере. Военное время не щадило никого, и даже изможденных фашистским пленом людей подозревали в предательстве. Бежавших не жаловали в Советском Союзе, что вполне понятно, так как история спасения и сегодня выглядит фантастической. Даже не найдя оснований для суда над Девятаевым, командование не доверило ему более самолет. Михаил Петрович вплоть до 1957 года работал на речном вокзале в Казани, где и нашел его Королев. На ответственные должности Девятаева не принимали, несмотря на то что он имел диплом капитана. Героический поступок и фашистский плен ставился отважному летчику, спасшему еще девять доблестных советских воинов, в вину. Михаил Петрович охотно согласился на предложение Королева показать места сборки и испытания легендарной немецкой ФАУ-2, так как хорошо помнил место своего заключения. За содействие в создании первой военной ракеты Союза Р-1 Девятаеву присвоили звание Героя СССР.

К сожалению, большинство из отважной десятки после возвращения вернулись на фронт и погибли, они также отмечены наградами посмертно. Этот невероятный и отчаянный поступок вошел в историю лишь после признания Девятаева и его заслуг. Он написал несколько биографических работ «Полет к солнцу», а также «Побег из ада», а после 1957 года часто давал интервью.

В конце ноября 2002 года этого героя не стало. Человек-легенда военного времени, остававшийся в тени более 10-ти лет и сегодня не слишком известен среди соотечественников, хотя его подвиг заслуживает особого внимания. Девятаев служит воплощением доблести и преданности советских офицеров и солдат, а его поступок должен передаваться из поколения в поколение.

Наградной лист — это почти всегда немного легенда. Но мы их пишем именно такими — слегка плакатно-пафосными, стараясь вместить в мраморно-бронзовую страничку строгой «формы № 2» и картинку кромешного боя, и волевой напряг бойца или командира, и сгусток боевого опыта в назидание: «Возьми в пример себе героя!». На лакировку (пишу это слово без кавычек и без негативного к нему отношения) геройского образа смотрю спокойно-сознательно, не кривя душой. Герой — он всегда красив. Своим подвигом, своим самопожертвованием. И все, что будет о нем написано — от наградного листа до возможной книги, должно быть красиво. Красиво и правдиво. Философы, эстеты много веков разрешают неразрешимый спор на тему — может ли быть красивой смерть. Но смерть Героя ведь называют Подвигом. На его примере будут учить будущие поколения верности воинской присяге матери-Родине.

Глубокая ночь. В ханкалинском штабе не спят только дежурные офицеры и... кадровики из Главкомата. Не раз приговаривал, наблюдая как корпят в палатке над пачкой наградных документов полковники Юрий Костенко, Геннадий Ильин, Сергей Исаев: «Вас можно запросто в писатели-очеркисты брать!».

Из наградного листа:
«Медицинская сестра процедурного кабинета медицинской роты войсковой части 3642, сержант Янина Ирина Юрьевна с 22 июля выполняла специальные задачи по защите территориальной целостности Российской Федерации в Республике Дагестан.

31 августа 1999 года сержант Янина И.Ю. в составе эвакуационной группы выполняла боевое задание в районе населенного пункта Карамахи. В период зачистки территории наши войска встретили организованное сопротивление исламистов, отчаянно сражавшихся за каждую улицу, каждый дом. Сержант Янина И.Ю., находясь на передовой, под ожесточенным огнем противника, оказывала первую медицинскую помощь раненым военнослужащим, пострадавшим в ходе боя. Она, рискуя своей жизнью, пришла на помощь 15 нашим воинам и организовала их эвакуацию в медицинский пункт временной дислокации части.

При ее личном участии было совершено три рейса на бронетранспортере к линии противостояния, в результате чего 28 военнослужащих, получивших тяжелые огнестрельные ранения, были направлены в тыл, где им была оказана своевременная медицинская помощь.

В самый ожесточенный момент сражения, когда противник перешел в контратаку, пренебрегая опасностью, сержант Янина И.Ю. в четвертый раз устремилась на помощь ведущим бой нашим подразделениям. Организовав погрузку раненых, она, непрерывно стреляя из автомата, не давала возможности противнику вести прицельный огонь.

При отходе от позиций бронетранспортер оказался в зоне сильного гранатометного огня. Две гранаты попали в корпус и топливный бак боевой машины, которую мгновенно охватило пламя.

Помогая раненым выбраться из бронетранспортера, мужественная медсестра не смогла покинуть горящую машину. Благодаря ее самоотверженным действиям были спасены капитан Кривцов А.А., рядовые Гольнев С. В. и Лядов И.А. Сержант Янина И.Ю., не думая о себе, до последнего дыхания отчаянно боролась за жизнь боевых товарищей. Она геройски погибла, до конца выполнив свой воинский долг .

За героизм, мужество и самопожертвование, проявленные при спасении раненых военнослужащих, сержант Янина Ирина Юрьевна представляется к присвоению звания Героя Российской Федерации (посмертно)».

Указ был подписан 14 октября 1999 года. Ирина Янина стала первой женщиной, заслужившей высшее звание за героизм, проявленный в бою на кавказской войне.

За рамками строгого наградного документа остались страшные реалии того кровавого боя в горах Дагестана. «Калач» — так по-военному лаконично и по-товарищески просто именуют бригаду оперативного назначения из Калача-на-Дону — в числе первых частей внутренних войск начинал вторую кавказскую кампанию. Пятеро калачевцев стали Героями России.

Во внутренних войсках каждый согласится, что « Калач» бригада тертая.

Тертая в многомесячных походах по воюющему Кавказу , в коварных горных ущельях, в стреляющих развалинах Грозного. И сержант Янина была не новичком — на военную службу она была принята в сентябре 95-го, а уже в 96-м дважды выезжала в Чечню, где провела три с половиной месяца. Эту зрелую, как принято говорить в таких случаях — во цвете лет, красивую женщину надеть военную форму заставила вовсе не романтика. Гарантированное государственной службой невеликое жалованье, кое-какие льготы для военных да паек — очень важная для них с сыном прибавка...

Как ни красива да пригожа была Ирина, сколько ни старалась для семьи, а судьба все хлестала ее пребольно. Сначала пришлось уезжать из ставшего чужим Казахстана в Россию... Потом муж испугался трудностей, которые, увы, неизбежны в жизни переселенцев — жилье надо строить, а это значит, вкалывать от зари до зари. Муж сбежал в поисках жизни полегче. А тут еще... не беда даже, а горе горькое — от острого лейкоза умерла кроха доченька. Ирина осталась с одиннадцатилетним сыном Женькой. Как же она его любила!

«Здравствуй, мой маленький, любимый, самый красивый в мире сынок!

Я очень соскучилась за тобой. Ты мне напиши, как у тебя дела, как со школой, с кем дружишь? Не болеешь? По вечерам не ходи поздно — сейчас очень много бандитов. Будь около дома. Один никуда не ходи. Слушай всех дома и знай — я очень тебя люблю. Побольше читай. Ты уже большой и самостоятельный мальчик, поэтому делай все правильно, чтобы тебя не ругали.

Жду твоего письма. Слушай всех.

Целую. Мама. 21.08.99 года».

Родителям в тот же день она писала другое...

«Здравствуйте, мои дорогие мама и папа!

Как ваши дела? Извините за то, что не писала. Я надеюсь, что у вас там лучше, чем у меня.

Мы стояли в Кизляре, на границе с Чечней 6 дней, затем передвинулись на 600 метров и... началась война.

Пью таблетки, чтобы поднять жизненную силу. 22-го числа мы выдвигаемся в Ботлих, поднимаемся в горы, затем укрепляемся и задача бригады — взять Ведено. Вот и представь, что я испытываю. Я стала заикаться и просто плакать. Раненых у нас много. Груза «200» мало. Кормят нас очень плохо, холодильников нет, поэтому все на тушенке. В Чечне объявили чрезвычайное положение и забирают мальчиков всех в 16 лет. Ну, мама, всего не напишешь. Приеду, дай Бог, домой, все расскажу. Передавай привет всем, поцелуй Женю.

Повоюем и приеду домой.

Целую всех. Ваша дочь Иринка».

Вот свидетельство, пожалуй, главного очевидца гибели Ирины Яниной, водителя того самого БТРа, в котором она сгорела.

Ефрейтор Кулаков:
«31-го числа 1999 года примерно в 11 часов мы в составе батальона выдвинулись в направлении полевого стана с. Карамахи. Со мной в БТР №157 находились наводчик, стрелок и медсестра Янина. После прохождения населенного пункта мой БТР подбили. После того как я пришел в сознание, в машине, кроме меня и Яниной, никого не было. Внутри машины все горело, и я полез к выходу через боковой люк с правой стороны. С этой же стороны сидела на сиденье десанта Янина. Я зацепился спиной за люк, попытался вытащить Янину , но разгрузка порвалась, и я упал на асфальт. БТР проехал после этого метров 10. Наводчик и стрелок лежали по другую сторону дороги. Я им сказал, что там осталась женщина и надо ползти, доставать ее оттуда. Когда мы подползли близко к машине, нас стали обстреливать, не подпуская к технике.

Минуты через 3 из машины пошел черный густой дым, и я сказал ребятам отходить, а то могут взорваться боеприпасы. Мы отползли метров 5, и за нами пришли БТРы и забрали нас. Янину мы не смогли вытащить из БТР. После того как забрали нас и подошли основные силы к моему БТРу , прошло около 5-7 минут. В БТР уже начал взрываться боекомплект и ничего нельзя было рассмотреть из-за дыма».

Шел бой. Чадящим факелом, то и дело брызжущим оглушительными фейерверками, горел БТР № 157. Когда закончился бой, в самом углу десантного отсека, там где оставалась в последние минуты своей жизни сержант Ирина Янина, среди горячего пепла удалось найти лишь несколько сохранивших очертания косточек — позвонки, фаланги пальцев... Останки уместились в носовой платок. Экспертиза была пустой формальностью. Ни у кого не было сомнений, что Ирина ушла от нас, ушла. Ирину мы потеряли...

Эдгар По, писатель-мистик, фантазер, сочинивший немало жутких триллеров, однажды заметил, что смерть молодой красивой женщины — лучшая тема для художественного произведения. Ирину Янину — единственную из военнослужащих женщин, чей подвиг на кавказской войне увенчан Золотой Звездой Героя России, — знали и запомним красивой.

А самое красивое в этой жизни произведение, на которое способна только женщина, она после себя оставила белоголового пацана, своего ненаглядного Женьку...

В одной из правильных патриотических песен советского периода, исполнявшихся обычно в дни военных праздников, есть такие пафосные слова:

«Должен и сын героем стать, если отец — герой... Женьку воспитывала мама-Герой, единственная женщина, удостоенная этого звания на чеченской войне. Не плачь, Женька! Чаще смотри на портрет своей мамы. Ее образ поможет тебе стать в этой жизни настоящим человеком.