Моя душа, я разрешаю тебе счастье!
Безумствам - быть, а чудесам случаться,
И ждать весну, и радоваться ей же -
Нарисовать в лесной траве подснежник.

Моя душа, я разрешаю тебе плакать,
Мечтать, скакать по лужам в слякоть,
И злиться. Если хочешь - злись!
На доводы и факты не ведись.

Моя душа, я разрешаю тебе жить,
Писать стихи, смеяться и любить,
И небом опускаться на седой асфальт,
И, замерев, смотреть как бродят облака.

Моя душа, прошу лишь об услуге об одной:
В тоске и в счастье будь, пожалуйста, со мной...

Когда птицы с насиженных мест полетят на юг,
И когда застывает вода в молодой ледок,
По проснувшимся улицам ходит шарманщик. Вдруг!
Очень странный шарманщик, да кто же его поймёт...

На простуженных улицах хохот, весёлый гвалт,
Толчея пёстрой ярмарки, свет, калачи, Мабон,
По окраинам города бродит шарманщик Карл.
И шарманка молчит. Не поёт, а наводит сон...

А когда засыпает шумливый простой народ,
И горят фонари, и на город ложится тьма,
Карл сидит на ступенях у ратуши и поёт
О чужих городах и о том,  что придёт зима.

Он поёт о грядущих метелях и холодах,
О замёрзших и брошенных на пути.
Отступает Охота, идёт стороной беда,
Когда Карл запевает - шарманка его молчит...

Гутен морген, твоё королевское. Как дела?
Моросит непогода и ветер гуляет в замке,
А ещё тут гуляют кикимора с лешим, они зазнайки,
Мелят всякую ересь, я слушала, сколько смогла...

Добрый вечер, моя ненаглядная. Как апрель?
Был недавно турнир. Победил, как всегда, Неизвестный,
Попросил мой платок. Это глупо, конечно, но лестно,
А потом целый вечер играл старый эльф на свирели...

Я в опале пока ещё. Батюшка ваш жесток -
Невзлюбил менестрелей. И гневается поныне...
Я читаю, дружу с горным троллем, пишу картину,
По ночам согревают меня лачуга и ваш платок.

Он шёл. И поднимались корабли из бездны голубой пучины.

Он шёл. И наклонялась ось Земли без видимости и причины.

 

Он рисовал дельфинов и сову, раскрашивал седые степи.

Он помогал запеть киту, он вытащил сома из сети.

 

Сходил за сдобной булкой в магазин и с ветки снял кота во вторник.

Он шёл и жил как мог - один. А летом обожал крыжовник...

 

Он шёл. И небо щекотали облака. И звёзды жгли, и травы пели.

В котомке - стих, а за спиной - река да сосны с белками шумели.

 

И таял снег в местах, где он прошёл. Из-под земли проклюнулся подснежник...

Великих истин так и не нашёл. А нужно ли, коль ты волшебник?

У меня в голубом колодце полынь-трава,

У тебя в рукаве - сорок снов и седых ночей,

И поёт и ухает в полночи царь-сова.

И молчит темнота. И снова не жгут свечей.

 

А когда наступают рассветы, и синий снег

Вновь становится чистым и белым как серебро,

Просыпаешься ты и не помнишь - чей слышал смех,

И кому по привычке своей опять причинил добро.

 

У меня на подушке пушистый и серый кот.

У тебя - облака и яблони в сентябре,

Грозы летние, сотня неспетых строк,

И свирель, и капли росы в траве.

 

И взрываются звёзды, и жгут за собой мосты

Нерождённые люди. Как прежде, летит Земля

По орбите. Но есть в этом мире ты

И не помнишь, что где-нибудь есть и я...

Как по лесу да по полю текла реченька,

Запевала - разговаривала свою песенку:

А была я вольной девицей, на Покровы

Шла за мужа - добра молодца, да чужого...

 

И взлетели косы русые за плечами,

Увивали-уговаривали меня речами.

Слово сладкое, слово медное тихо льётся,

Да силком любви верёвочка не совьётся...

 

Небо звёздное! И в косе блестит ленточка.

Как была я вольной девицей - стала реченькой,

Тихим омутом, рыбьим плеском, птичьим криком...

Не клонись к воде, девица, своим ликом.

Город спит. Город ждёт. Он даёт имена

Ненаписанным песням, забытым стихам.

В серой дымке огней и в глазнице окна

Я увижу костёр, словно вспыхнувший храм.

 

Город спит, одевает на призраков снег.

Им теплее. И городу вроде милей.

Заклинанье дрожит и пророчит побег

В прошлых жизнях от наших непрожитых дней.

 

Город чист. Он колдует в дневник января

Из снежинок и небыли вечер.

Он задумчив и тих. Он шаманит тебя

И меня он шаманит - навстречу...

Мои стихи горячим звёздным снегом

Засыпят полузимний небосвод.

В окно стучится быль,  в сознанье - небыль.

Но всё пройдёт, мон шер. И это вот пройдёт...

 

Взлетит к созвездиям рождённый ползать, 

Сыграет блюз на тонких проводах.

Лучи рождённого и молодого Солнца

Подхватит и споёт декабрьская звезда.

 

И станет лучше всё, не так как прежде.

Мечтанья, грусть и боли утоля,

Вновь свет неумирающей надежды

Подарит людям Матушка Земля.

"Я балбес. Я забавный бродяга и шут безопасный.

У костра в котелке собираю сосновый навар.

Вы красивы, мадам. Даже больше скажу - Вы прекрасны!

Ваши плечи,Ваш плащ...и в глазищах роскошных пожар...

 

Облетают с дубов пожелтевшие старые листья.

Вам не кажется странною встреча в осеннем бору?

И закат словно вспышка, листва как забытые письма,

Я смешной и ужасно неловкий. Я сам не пойму...

 

Расскажу анекдот Вам, немного сыграю на флейте.

Я болтлив и мечтаю пожить. Так каков Ваш ответ?

Я хотел бы попозже... Чайку вот из хвои попейте..."

Улыбается Смерть и уходит. Уходит в рассвет.

 

 

А вчера был рассвет, словно перья жар-птицы,

Под ногами песок или даже вода,

А сегодня... Ну надо ж такому приснится!

Да, со снами-то нынче сплошная беда...

 

Здесь шишиги играют на куш с колдунами,

И огромные волны встают до небес...

Мне приснились дома. Их зовут городами,

А ещё там ноябрь и нету чудес.

 

Очень твёрдые площади кличут "асфальтом",

А прозрачные шторы зовутся "стеклом".

Рассказала свой сон проезжавшему скальду,

Он сказал - выпей грога, разбавив вином.

 

Он сказал: наплевать! Только я не забыла,

Как сверкают там звёзды, как пахнет земля.

А ещё... мне так страшно и боязно, милый,

Мне приснилось однажды: там нету тебя...

 

В моём городе пасмурно, ночь, хмарь,
И над городом - из облаков волны.
Я живу здесь. Я прост и высок. Я фонарь.
Я у дома стою, как железный подсолнух.

В доме было светло - окна, смех,
Были дети и тёплый пирог - утром.
А потом я ушёл. И забыл всех.
У меня было слабое сердце, как будто...

И теперь всё иное - дожди, районы.
Только важно другое - что я вспомнил!
Здесь смеются и любят - в моём доме,
Самокаты зимуют на старом балконе...

Здесь гудят злые ветры, проходят годы,
Только если нагрянет седая гарь,
Если в дом захотят просочиться невзгоды,
То споткнутся о старый железный фонарь.

А вот и второй вариант, когда свастика вращается по часовой стрелке.

 

У старухи есть прялка и дивный весёлый клубок,
Бересклет за окошком и сладкая старая вишня.
Лишь взглянув в облака и шагнув на скрипучий порог,
Ты подумаешь: странно, но как же так вышло?

Кто позвал в эту даль испытать свой неведомый путь,
Подставляя ладони под звонкие мокрые капли?
Кто шептал: отдохни у костра, но немного, чуть-чуть,
А потом собирайся - пусть холодно, страшно и зябко...

И в дождливую серость не бойся шагнуть. Не впервой
оставлять за плечами миры, облака и рассветы.
Впереди ловко катит клубок и зовёт за собой,
И не все ещё битвы закончены, песни не спеты.

Асмик: Всегда интересно провести эксперимент и сравнить.

Это стихи на трёхлучевую свастику (вращение против часовой стрелки)

 

 

Буратино, смешная дощечка, ты не тронь полотно, не тронь.
Ясно-ласково дрогнет сердечко. Тихо-яростно вспыхнет огонь.

Спит осока у старой запруды. Поджигая дровишки на час,
С гордым профилем сына Иуды отдыхает старик Карабас.

Ветерок пробежал по подлеску - вспыхнет в небе чужая звезда.
Только дрогнет невидимо леска - ТАМ иной мир, иная вода!

Там иные дожди и туманы. И загадочный сумрачный лес,
Там седые и злые вулканы дотянуться хотят до небес.

Всё иначе! .. А здесь - серый купол. И очаг на уставшей стене.
Карабас сложит в ящики кукол... И Луна в запотевшем окне...

Там, где ветер встречается с белой рекой,

Где гудят перекаты и брызги в глаза,

Повстречался король с синеокой такой -

Повстречался. И даже не знал, что сказать...

 

У тебя, короля, золотая казна

Да прислуга. И мрамором выложен двор...

У меня только ветер да песня костра,

Наливная черешня да старый забор,

 

И малиновый свет неземных берегов,

Что играет в зрачках и зовёт, и манит,

И забытых баллад серебристый покров,

Свист меча. Да печать на ладонях горит...

 

Там, где ветер завёл свою песню и стих,

Где встречаются люди и дэвы порой,

Где карают одних и прощают других,

Пропоют менестрели - пропал наш король.

 

 

 

 

И веснушки твои как чешуйки от сломанной шишки, 

И косицы весёлой антенной торчат на макушке,

Рыжий пёс словно глупый и плюшевый мишка.

Вы вдвоём проживаете в ветхой забытой избушке...

 

Пёс гоняет стрекоз и лягушек по утренним лужам,

Ты читаешь романы и варишь из клюквы варенье.

Летний полдень задумчиво-медленно кружит,

Опуская на лес и избушку туманы забвенья.

 

И когда темноте неспеша выйдут звёзды навстречу

А холодная ночь у реки подоткнёт одеяло,

Ты прицепишь на пояс эфес, в плащ укутаешь плечи.

И блеснут у собаки клыки - вы таких не видали.

 

Бледно синие сосны проткнут небосвод словно спицы,

И заезжему страннику скажут, кивнув на избушку:

Здесь охотник за нежитью. Лучший в столице.

Не смотрите, что хлипкая с виду девчушка...

 

Этот странный июль - как смола и кефир в компоте,
Как задумчивый бриз, как в шкафу золотой хрусталь.
Про меня говорят и боятся. Я хтонь - в болоте.
Но я помню, что было другое - как пела сталь...

Журавлиные стаи чертили холодный воздух,
И клинок, словно жало, кружил у моей груди.
Догорал злой закат, в суматохе взметнулись косы,
Только я не сбежала. Хотя ты кричал: Беги!

Был октябрь. Но точно уже не помню...
Помню бой. Было страшно. И шла за волной волна.
И звенели клинки, и скалили зубы воины,
И в просветах мелькали то шлем, то твоя спина.

Этот странный июль - словно банка сухого мёда.
То жара, то сплошною стеной - дожди...
Мы погибли. И дань забрало болото.
Я пришла. Я найду тебя. Капельку подожди...

Есть старая дверь и замок на засове.

За ней открывается синее море,

Где чайки с ветрами о чём-нибудь спорят,

Русалки расскажут сто тысяч историй.

 

Есть ветхий кораблик - легендами полный,

Скрипучие доски мечтают о волнах,

И мачты и киль - уместятся в ладони,

Зато и характер и сердце - драконьи.

 

Есть мальчик, который мечтает о звёздах,

Вдыхая ночной и простуженный воздух,

Задрав подбородок к седому Пегасу,

Молчит о туманностях, реях и галсах.

 

Но, ветхий кораблик достав из кармана,

Он станет однажды лихим капитаном.

И звёзды коснутся мальчишки лучами,

И старая дверь отомкнётся ключами...

 

 

И зачем тебе правда, моя ворожея?
В глубине озернОй ты искала ответ.
Чтобы мох и зола, чтобы жить не старея?
Чтоб сломать в одночасье великий запрет?

И зачем тебе бой, почему ты упряма,
Как сосна, что вцепилась в обрывистый край?
Тебя ранят стрелой, тебе выстелют яму ...
Ты зачем так спешишь за извечную грань?

"Там седые хребты, словно искры рассветы,
Там полёты и ветер, на соснах смола...
У последней черты, где в вопросах - ответы,
Чтоб ответить: Я сделала всё, что смогла."

Этой ночью приснилась охота. И крик, и топот.
Словно в спину стреляет кто-то. И сердца ропот.
Тихо перья скользят по воде. Луна на блюде.
Не стреляйте опять в лебедей. Вы же люди...

Лучше вспомните - мягок закат и близко лето .
Только выстрелы то шелестят, то поют куплеты,
Только мокрая хлещет осока по белой шее,
Только выпито время до срока и боль сильнее.

Лучше вспомните сны, где солнце краснее меди
Вы там жили. Там были дружны человек и лебедь.
Там летят облака - хоть кружись, хоть так бегай...
Просто вспомните как это - ЖИТЬ. И быть Человеком!