Монах Авель – русский Нострадамус!
Монах Авель – русский Нострадамус.
Перейти сразу к комментариям Написать комментарий
Автор статьи: Редакция | Опубликовал: Александра 19 ноября 2009
Спаско-Евфимиевый монастырь города Суздаль, по указу императрицы Екатерины II, в 1766 году стал государственной тюрьмой. Здесь содержали, так называемых, «безумствующих колдунов». Наказания несли за уголовные дела, за преступления религиозного характера и политические преступления. Настоятель монастыря и стал надзирателем этой узницы. Первыми узниками были лица духовенства, среди них был и монах Авель, имя которого, для большинства людей стало известным совсем недавно.
В 1757 году в Тульской области в деревне Акулово появился на свет некий Василий Васильев. Он то и станет в будущем пророком Авелем. Ничем особым этот человек не выделялся, но на 28 году жизни он бросает всё, в том числе и семью. Неожиданно для всех, Васильев в 1785 году принимает постриг Валаамском монастыре, теперь его имя Адам.
Спустя год, будущий предсказатель, уходит из монастыря и находит себе уединение, всё на том же острове, в пустыне. Здесь ему открылся дар предвидения, а потом он сам рассказывал, что непонятно как, но он оказался на небе, где прочитал пару книг. С этих пор монах Авель стал общаться с неким голосом, этот глас говорил ему, что не стоит знания прятать в себе. Он должен довести их до сильных мира сего, то есть до государей. По прошествии некоторого времени, Василий Васильев создал книгу пророчеств, вернее, её первую часть.
Предсказания Авеля касались напрямую правления Екатерины II, для этой царицы они оказались возмутительными. Дело, в конечном итоге, дошло до самой императрицы и до Синода. В России подходил к концу третий десяток царствования Екатерины II, предсказания Авеля о России гласили, что будет она править страной 40 лет. Престол, после кончины императрицы, по пророчествам монаха, должен был получить Павел, которого Екатерина II ненавидела, она всей душой желала корону любимому внуку Александру, царица была в гневе. Екатерина II, за пророчества, Авеля приговорила к смертной казни, впоследствии смертную казнь изменили на пожизненное заключением в крепости, которая называлась Шлиссельбургской.
В 1796 году предсказания Авеля о России в точности сбылось: Екатерина II умерла после своих сорока лет правления, а корону получил Павел I. Новый правитель имел мистические настроения, и когда он узнал о том, какие были предсказания Авеля, Павел велит привести пророка к нему. Здесь начинается чреда странностей: ходят слухи, мол, царь втайне от всех вел разговор с Васильевым, который поведал ему некоторые предсказания, касающиеся судьбы Романовых. Павел даже записывает эти пророчества. "Письма к потомку" он помещает в архив, где есть пометка: "Вскрыть через 100 лет ". Ещё одна странность: Василия Васильева больше не терзают тюрьмами, более того, ему снова разрешается стать монахом, в Александро-Невском монастыре, в 1796 году, он опять принимает постриг, на этот раз его Авель.
И опять монах Авель, пожив какое-то время в монастыре, уходит из его стен для того, чтобы начать странствие по России. Предсказатель вернулся на Валаам, там он создаёт вторую часть книги пророчеств, в которой описывает судьбу Павла и его быстро приближающуюся кончину. Вновь предсказания монаха Авеля приводят его жизненный путь в тайную канцелярию и в Шлиссельбургскую крепость. Не прошло и десяти месяцев, как был убит Павел I, Александр I освобождает пророка и ссылает на Соловки. Надо заметить, что новый правитель раньше не верил в мистику. На Соловках монах Авель пишет третью книгу пророчеств, в ней описано правление Александра и недалёкое будущее России: война с французами, сожжения Москвы. Обозлившийся в конец царь создаёт указ о заточении Авеля в тюрьму-монастырь.
После того, как предсказания Авеля о России стали сбываться: война с Наполеоном, разорившаяся Москва; Александр I повиливает отпустить монаха. Авелю были выданы паспорт, деньги и разрешение свободного передвижения по всей стране и за её приделами. На тот момент предсказатель был в 56-ти летнем возрасте. Обладая крепким духом и телом, он пускается в далёкое путешествие, монах Авель побывал во многих местах России, побывал в Константинополе, Иерусалиме. По возвращении на родину он нашёл свою обитель в Троице-Сергиевой лавре. Известность монаха-пророка гремела повсюду, его постоянно посещали чиновники и их семьи с пустяковыми просьбами, Авель не приветствовал этого и постоянно уединялся. В монастыре он создал две книги: "Книгу бытия" и "Житие и страдания монаха отца Авеля", в которых затрагивались вопросы миросотворения и сотворение человека.
После написания книг, предсказатель Авель уходит из Троице-Сергиевой лавры, для новых скитаний. Снова монах Авель предсказывает неприятные для Александра I события, касающиеся его смерти и о бунте дворян. Император не стал чинить расправу над Васильевым, но брат Александра Николай I такого вольнодумия не потерпел. По его указу 27 августа 1826 года, Авеля заточают в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь-тюрьму, где 29 ноября 1831 года монах умирает от длительной болезни. Ему было 74 года. Похоронили Авеля за алтарем церкви Святого Николая, а православная церковь чтит и помнит его, день памяти 29 ноября. Накопленные 5 тысяч рублей и своё скудное имущество, Авель завещал Спасо-Евфимиеву монастырю.
Предсказания Авеля забыли, как и его самого. Прошло много лет, и в 1901 году, последним российским императором Николаем II, было вскрыто "Письмо к потомку", которое, в своё время, написал Павел I после общения с Авелем. Письмо было вскрыто ровно через 100 лет. О его содержании можно только догадываться, Николай II придал его огню сразу после того, как прочёл. Многие склонны думать, что в том конверте было предсказание судьбы последнего царя, а возможно и предсказания Авеля о России. Так же говорят, что люди, которые находились в этот момент с Николаем II, видели, как император поменялся в лице и молвил: "Теперь я знаю, что мне нечего бояться вплоть до 1918 года". Как известно, Николай II с семьей был расстрелян именно в этот год. Ни одна книга Авеля полностью не дошла до наших дней, лишь небольшие фрагменты и копии остались.
Некоторые предсказания Авеля:
- Екатерине II (1762-1796) – Авель предрек, что восседать на троне она будет четыре десятка лет.
- Павлу I (1796-1801) – Авель предсказал, что править он будет не долго, а смерть его будет страшной, что погибнет он от рук слуг своих, что в собственной спальне его задушат. Так же монах предсказал, что убийцы царя объявят его безумным и станут оскорблять его память. Выходит, что Покровский монастырь по сей день сохраняет тайну 30-хгг 20 века. Предстоит тяжёлая работа в архивах, а сейчас вопросов меньше не становиться.
- Александру I (1801-1825) - Предсказатель предрёк, что при его правлении Наполеон спалит Москву, в ответ на это русский царь отнимет Париж. Так же, Авель сказал, что Александру I тяжка станет царская доля, и он её заменит постами и молитвами…
- Николаю I (1825-1855) – предсказал монах, что его правление начнётся с бунта и драки.
- Александру II (1855-1881) – монах Авель посветил такие строки, что будут его величать царем освободителем крепостных крестьян. Так же предсказано было, что этот государь победит турок. И про то, что Александра убьют бунтовщики среди белого дня, Авель тоже предсказал.
- Александру III (1881-1894) – Авель написал, что этот правитель наведёт порядок в стране, но восседать на троне будет совсем не долго.
- Николаю II (1894-1917) – Предрёк монах такую участь, что будет он иметь ум Иисуса Христа, огромное терпение и чистоту души, что на венец терновый сменит он корону. Авель предсказал войну, что люди летать будут по небу, плавать под водой, серой друг друга убивать будут. Сбылось и то, что Николай погибнет накануне победы, что начнётся гражданская война, что власть поменяться и отрекутся люди от веры.
Предсказания монаха Авеля
Пророк в своем Отечестве
Авель (Василий Васильев)
18.03.1757, д. Акулово, Тульской губернии - 29.11.1841, Спасо-Евфимьевский монастырь,
церковная тюрьма, Суздаль
«Жизнь его прошла в скорбях и теснотах, гонениях и бедах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах и в тяжких испытаниях...»
«Житие и страдания отца и монаха Авеля», опубликовано в 1875 году.
«Оные мои книги удивительные и преудивительные, и достойны те мои книги удивления и ужаса»
Авель – Параскеве Потемкиной
В ночь на 1 ноября 1787 года («...в лето от Адама 7295») было Авелю одно «дивное видение и предивное», длившееся «не меньше тридесяти часов». Поведал ему Господь о тайнах будущего, велев донести предсказания эти народу: «Господь же... рече к нему, сказывая ему тайная и безвестная, и что будет ему и что будет всему миру». «И от того время отец Авель стал вся познавать и вся разуметь и пророчествовать».
Покинул он пустынь и монастырь и пошел странником по земле православной. Так начал вещий монах Авель путь пророка и предсказателя.
«Ходил он тако по разным монастырям и пустыням девять годов», пока не остановился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии. Вот там, в крохотной монастырской келье, и написал он первую пророческую книгу, в которой предсказал, что царствующая императрица Екатерина II скончается через восемь месяцев. Показал эту книгу настоятелю новоявленный предсказатель в феврале 1796 года. И поехал вместе с книгой к епископу Костромскому и Галицкому Павлу, поскольку настоятель решил, что у того сан поболе и лоб повыше, пускай разбирается.
Епископ прочитал и постучал по лбу посохом. Конечно же, Авелю, дополнив свое мнение выразительной фразой, которая в подлиннике до нас не дошла, видимо, никто такое количество бранных слов записать не решился. Епископ Павел посоветовал провидцу забыть о написанном и возвращаться в монастырь - грехи замаливать, а перед тем указать на того, кто научал его такому святотатству. Но «Авель говорил епископу, что книгу свою писал сам, не списывал, а сочинял из видения; ибо, будучи в Валааме, пришед к заутрени в церковь, равно как бы апостол Павел восхищен был на небо и там видел две книги и что видел, то самое и писал...».
Епископа перекосило от такого святотатства - надо же, пророк сиволапый, на небо он был «восхищен», с пророком Павлом себя сравнивает! Не решившись просто уничтожить книгу, в которой были «различные царские секреты», епископ накричал на Авеля: «Сия книга написана смертною казнию!» Но и это не образумило упрямца. Вздохнул епископ, сплюнул, чертыхнулся сгоряча, перекрестился, вспомнил об указе от 19 октября 1762 года, который за подобные писания предусматривал расстриг из монахов и заключение под стражу. Но тут же всплыло в голове епископа, что «темна вода во облацех», кто его знает, этого пророка. Вдруг и впрямь ему что-то тайное ведомо, все же пророчествовал не кому-то, самой императрице. Епископ Костромской и Галицкий ответственности не любил, потому сплавил упрямого пророка с рук на руки губернатору.
Губернатор, ознакомившись с книгой, не пригласил автора к обеду, а дал ему по физиономии и посадил в острог, откуда бедолагу под строгим караулом, чтобы по дороге речами неразумными и предсказаниями бредовыми людей не смущал, доставили в Петербург. В Петербурге нашлись люди, искренне заинтересовавшиеся его предсказаниями. Они служили в Тайной Экспедиции и старательно записывали все сказанное монахом в протоколы допросов. Во время допросов следователем Александром Макаровым простодушный Авель ни от одного своего слова не отказался, утверждая, что мучался совестью девять лет, с 1787 года, со дня видения. Он желал и боялся «об оном гласе сказать Ея Величеству». И вот в Бабаевском монастыре все же записал свои видения.
Если бы не царская фамилия, скорее всего, запороли бы провидца или сгноили в глухих монастырях. Но поскольку пророчество касалось царственной особы, суть дела доложили графу Самойлову, генерал-прокурору. Насколько важно было все, касавшееся коронованных особ, следует из того, что граф сам прибыл в Тайную Экспедицию, долго беседовал с провидцем, склоняясь к тому, что перед ним юродивый. Он беседовал с Авелем «на высоких тонах», ударил по лицу, кричал на него: «Как ты, злая глава, смел писать такие слова, на земного бога?» Авель стоял на своем и только бубнил, утирая разбитый нос: «Меня научил секреты составлять Бог!»
После долгих сомнений решили все же доложить о предсказателе царице. Екатерине II, услышавшей дату собственной кончины, стало дурно, что, впрочем, в данной ситуации не удивительно. Кому бы при таком известии хорошо стало?! Поначалу она «за сие дерзновение и буйственность» хотела казнить монаха, как и предусматривалось законом. Но все же решила проявить великодушие и указом от 17 марта 1796 года «Ея Императорское Величество... указать соизволила оного Василия Васильева... посадить в Шлиссельбургскую крепость... А вышесказанные писанные им бумаги запечатать печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной Экспедиции».
В сырых шлиссельбургских казематах пробыл Авель десять месяцев и десять дней. В каземате он узнал потрясшую Россию новость, о которой ему давно было ведомо: 6 ноября 1796 года, в 9 часов утра, скоропостижно скончалась императрица Екатерина II. Скончалась точно день в день согласно предсказанию вещего монаха.
На трон взошел Павел Петрович. Как всегда по смене власти менялись и чиновники. Сменился и генерал-прокурор Сената, этот пост занял князь Куракин. Разбирая в первую очередь особо секретные бумаги, он натолкнулся на пакет, запечатанный личной печатью генерал-прокурора графа Самойлова. Вскрыв этот пакет, Куракин обнаружил в нем ужасным почерком записанные предсказания, от которых у него волосы дыбом встали. Более всего поразило его сбывшееся роковое предсказание о смерти императрицы. Хитрый и опытный царедворец князь Куракин хорошо знал склонность Павла I к мистицизму, потому «книгу» сидевшего в каземате пророка он преподнес императору. Немало удивленный сбывшимся предсказанием Павел, скорый на решения, отдал приказ, и 12 декабря 1796 года поразивший воображение монарха, пахнущий плесенью шлиссельбургского каземата, предсказатель предстал пред царственные очи...
Одним из первых, встречавших Авеля, оставил об этом письменное свидетельство не кто иной как А. П. Ермолов. Да, да, тот самый Ермолов, будущий герой Бородина и грозный усмиритель мятежного Кавказа. Но это потом. А пока опальный будущий герой, отсидевший по ложному навету три месяца в Петропавловской крепости, был сослан в Кострому. Там и встретился А. П. Ермолов с таинственным монахом. Встреча эта, к счастью, сохранилась не только в памяти Ермолова, но и была запечатлена им на бумаге. «...Проживал в Костроме некто Авель, который был одарен способностью верно предсказывать будущее. Однажды за столом у костромского губернатора Лумпа Авель во всеуслышание предсказал день и ночь кончины императрицы Екатерины II. Причем с такой поразительной, как потом оказалось, точностью, что это было похоже на предсказание пророка. В другой раз Авель объявил, что намерен поговорить с Павлом Петровичем, но был посажен за сию дерзость в крепость. Возвратившись в Кострому, Авель предсказал день и час кончины нового императора Павла I. Все предсказанное Авелем буквально сбылось».
Как уже говорилось, наследник престола Павел I был склонен к мистике и не мог пройти мимо страшного предсказания, сбывшегося с ужасающей точностью. 12 декабря князь А. Б. Куракин объявил коменданту Шлиссельбургской крепости Колюбякину прислать в Петербург арестанта Васильева.
Аудиенция была длительной, но проходила с глазу на глаз, и потому точных свидетельств о содержании беседы не сохранилось. Многие утверждают, что именно тогда Авель со свойственной ему прямотой назвал дату смерти самого Павла и предсказал судьбы империи на двести лет вперед. Тогда же, якобы, и появилось знаменитое завещание Павла I.
В некоторых статьях, посвященных провидцу, приводится его предсказание Павлу I: «Коротко будет царствование твое. На Софрония Иерусалимского (святой, день памяти совпадает с днем смерти императора) в опочивальне своей будешь задушен злодеями, коих греешь ты на царственной груди своей. Сказано бо в Евангелии: "Враги человеку домашние его".» Последняя фраза - намек на участие в заговоре сына Павла - Александра, будущего императора.
Думаю, исходя из дальнейших событий, вряд ли Авель предсказал Павлу его гибель, потому как император проявил к нему искренний интерес, обласкал, выказал свое расположение и даже издал 14 декабря 1796 года высочайший рескрипт, повелевавший расстригу Авеля по его желанию постричь в монахи. Тогда-то вместо имени Адам он принимает имя Авель. Так что данное предсказание - чистой воды литература, никакими свидетельствами современников не подкрепленное. Все прочие предсказания вещего монаха подтверждаются протоколами допросов, свидетельствами современников.
Некоторое время монах Авель жил в Невской Лавре. В столице пророку скучно, он отправляется на Валаам. Потом неожиданно вечный затворник появляется в Москве, где проповедует и прорицает за деньги всем желающим. Потом так же неожиданно уезжает обратно на Валаам. Оказавшись в более привычной среде обитания, Авель тут же берется за перо. Он пишет новую книгу, в которой предсказывает... дату смерти приласкавшего его императора. Как и в прошлый раз, прятать предсказание он не стал, ознакомив с ним монастырских пастырей, которые по прочтении перепугались и отослали книгу Петербургскому митрополиту Амвросию. Следствие, проведенное митрополитом, выдает заключение, что книга «написана тайная и безвестная, и ничто же ему не понятна». Сам митрополит Амвросий, не осиливший расшифровку предсказаний вещего монаха, в отчете обер-прокурору Святейшего Синода доложил: «Монах Авель, по записке своей, в монастыре им написанной, открыл мне. Оное его открытие, им самим написанное, на рассмотрение Ваше при сем прилагаю. Из разговора же я ничего достойного внимания не нашел, кроме открывающегося в нем помешательства в уме, ханжества и рассказов о своих тайновидениях, от которых пустынники даже в страх приходят. Впрочем, Бог весть». Митрополит переправляет ужасное предсказание в секретную палату...
Книга ложится на стол Павлу I. В книге содержится пророчество о скорой насильственной смерти Павла Петровича, о которой при личном свидании монах либо благоразумно промолчал, либо ему еще не было откровения. Указывается даже точный срок смерти императора, - якобы смерть ему будет наказанием за невыполненное обещание построить церковь и посвятить ее архистратигу Михаилу, а прожить государю осталось столько, сколько букв должно быть в надписи над воротами Михайловского замка, строящегося вместо обещанной церкви. Впечатлительный Павел разъярен и отдает приказ засадить прорицателя в каземат. 12 мая 1800 года Авель заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Но сидеть ему там недолго - тучи вокруг венценосной головы Павла сгущаются. Юродивая Ксения Петербургская, предсказавшая, как и Авель, смерть Екатерины II, пророчествует по всему городу то же, что и Авель, - срок жизни отпущен Павлу I в количестве годов, совпадающем с количеством букв в библейской надписи над воротами. Народ валом валил к замку, - считать буквы. Букв было - сорок семь.
Обет, нарушенный Павлом I, опять же был связан с мистикой и видением. Караульному в старом Летнем дворце елизаветинской постройки, явился архистратиг Михаил и повелел построить на месте старого дворца новый, посвященный ему, архистратигу. Так говорят легенды. Авель же, провидевший все тайные явления, упрекал Павла в том, что архистратиг Михаил повелел построить не замок, а храм. Таким образом, Павел, построив Михайловский замок, возвел вместо храма дворец для себя. Хотя в роскошных залах дворца, казалось, оживали библейские мотивы на расшитых золотом и серебром гобеленах. Великолепный паркет Гваренги блестел своими изящными линиями. Вокруг дворца царили тишина и торжественность. В дворцовых залах был разлит мягкий неяркий свет.
Известно и явление Павлу его прадеда - Петра Великого, дважды повторившего ставшую легендарной фразу: «Бедный, бедный Павел!» Все предсказания сбылись в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. «Бедный, бедный Павел» скончался от «апоплексического удаpa», нанесенного в висок золотой табакеркой. Царствовал «русский Гамлет» четыре года, четыре месяца и четыре дня, не дожив даже до сорока семи лет, родился он 20 сентября 1754 года.
Как говорят, в ночь убийства с крыши сорвалась огромная стая ворон, огласив вселяющими в сердца ужас криками окрестности замка. Утверждают, что так происходит каждый год в ночь с 11 на 12 марта.
Пророчество вещего монаха сбылось опять(!) через десять месяцев и десять дней. После смерти Павла I Авеля выпустили, спровадив под строгий надзор в Соловецкий монастырь, запретив покидать его.
Но запретить волхвовать вещему монаху не может никто.
Жизнь и деяния Авеля в период царствования Александра I и Николая I
В 1802 году Авель украдкой пишет новую книгу, в которой предсказывает совершенно невероятные события, описывая «как будет Москва взята французами и в который год». При этом указывается 1812 год и предсказывается сожжение Москвы.
Предсказание становится известно императору Александру I. Обеспокоенный не столько самим предсказанием, казавшимся в то время диким и нелепым, сколько тем, что слухи об этом предсказании будут расходиться и разноситься молвой, государь повелел посадить монаха-предсказателя в островную тюрьму Соловков и «быть ему там дотоле, пока не сбудутся его пророчества».
Пророчества сбылись 14 сентября 1812 года, через десять лет и десять месяцев(!). Наполеон вошел в первопрестольную, оставленную Кутузовым. Александр I обладал прекрасной памятью и тут же, по получении известия о начавшемся в Москве пожаре, диктует помощнику своему, князю А. Н. Голицыну письмо в Соловки: «Монаха Авеля выключить из числа колодников и включить в число монахов на всю полную свободу. Ежели жив, здоров, то езжал бы к нам в Петербург, мы желаем его видеть и нечто с ним поговорить».
Письмо было получено на Соловках 1 октября и вызвало у соловецкого игумена Иллариона нервную дрожь. Видимо, с узником он не церемонился, потому встреча Авеля и императора ничего хорошего лично ему не предвещала. Наверняка узник нажалуется, а государь за обиды не пожалует. Илларион пишет, что «ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разве на будущий год весною».
Государь догадался, что за «болезнь» у вещего монаха и через Синод повелел: «Непременно монаха Авеля выпустить из Соловецкого монастыря и дать ему паспорт во все российские города и монастыри. И чтобы он всем был доволен, платьем и деньгами». Иллариону отдельно было указано «Дать отцу Авелю денег на прогон до Петербурга».
Илларион после такого указа решил уморить голодом строптивого старца. Возмущенный Авель предрек ему и его помощникам смерть неминучую. Испуганный Илларион, знавший о пророческом даре Авеля, отпустил его. Но от пророчества нет спасения. Той же зимою на Соловках случился странный мор, сам Илларион скончался, так же «Бог весть от какой хворобы» умерли его подручные, чинившие зло Авелю.
Сам же монах летом 1813 года прибыл в Петербург. Император Александр I в это время находился за границей, и Авеля принял князь Голицын, который «рад бысть ему зело и вопрошал о судьбах Божиих». Беседа была долгой, точно ее содержание никому неизвестно, поскольку разговор шел с глазу на глаз. По свидетельству самого монаха, поведал он князю «вся от начала до конца». Услышав в «тайных ответах» предсказания вещего монаха, по слухам, судьбы всех государей и до конца веков, до прихода антихриста, князь ужаснулся, представить прорицателя государю не решился, снабдив его средствами и спровадив в паломничество по святым местам. Заботы о его материальном благополучии взяла на себя графиня П. А. Потемкина, ставшая его покровительницей и почитательницей.
Несмотря на перенесенные невзгоды и лишения был монах Авель телом крепок и духом могуч. Он побывал в греческом Афоне, в Царьграде-Константинополе, в Иерусалиме. Насидевшись по тюрьмам, он остерегался пророчествовать, да наверняка и князь Голицын сделал ему серьезные внушения, по крайней мере, от пророчеств он воздерживался. После странствий поселился в Троице-Сергиевой Лавре и жил, ни в чем не зная отказа.
К этому времени слава о его пророчествах разошлась по России. К нему в монастырь стали ездить жаждущие пророчеств, особенно досаждали настойчивые светские дамы. Но на все вопросы монах упрямо отвечал, что сам он не предсказывает будущее, он только проводник слов Господа. Так же отказом отвечает он на многочисленные просьбы огласить что-то из его пророчеств.
На подобную просьбу графини Потемкиной он отвечает своей покровительнице так же отказом, только более прямо объясняя причины: «Я от вас получил недавно два письма, и пишите вы в них: сказать вам пророчества то и то. Знаете ли, что я вам скажу: мне запрещено пророчествовать именным указом. Так сказано: ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям или кому писать на хартиях, то брать тех людей под секрет, и самого монаха Авеля тоже, и держать их в тюрьмах или острогах под крепкими стражами. Видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство. В тюрьмах лутче быть или на воле, сего ради размысли убо... Я согласился ныне лучше ничего не знать да быть на воле, а нежели знать да быть в тюрьмах да под неволею. Писано есть: буди мудры яко змии и чисты яко голуби; то есть буди мудр, да больше молчи; есть еще писано: погублю премудрость премудрых и разум разумных отвергну, и прочая таковая; вот до чего дошли со своею премудростию и с своим разумом. Итак, я ныне положился лутче ничего не знать, хотя и знать, да молчать».
Словом, к ее разочарованию, домашним прорицателем графиня не обзавелась. Но поскольку она покровительствовала предсказателю, Авель согласился вместо пророчеств давать ей советы по ведению хозяйства и другим делам. Графиня с радостью согласилась. Если бы она знала, чем для нее обернутся советы прорицателя!
Получилось же следующее: сын графини, Сергей, поссорился с матушкой, не поделив с ней суконную фабрику. Будучи человеком расторопным, он решил воздействовать на строптивую мать через ее домашнего советчика. Молодой Потемкин стал всячески обхаживать монаха, зазывал его в гости, поил и кормил. В конце концов, он предложил Авелю взятку в размере двух тысяч рублей, «на паломничество». Монах был вещим, но не был неподкупным. Он поддался соблазну и уговорил графиню уступить сыну завод.
Находившаяся под огромным влиянием Авеля Потемкина уступила его просьбам и сделала так, как он советовал. Но Сергей был ушлым малым, получив свое, он показал Авелю вместо денег неприличный жест. Разобиженный монах взялся настраивать мать против сына, требуя уже с нее две тысячи рублей, как видно, сумма запала ему в душу. Графиня, видимо, во всем разобралась. Очень огорчилась и от огорчения умерла. Авель остался без покровительницы, пришлось ему отправляться в странствия без двух тысяч рублей.
«Знал и молчал» Авель долго. 24 октября 1823 года он поступает в Серпуховской Высоцкий монастырь. Почти девять лет не слышно его пророчеств. Вероятно, в это время он пишет книгу «Житие и страдание отца и монаха Авеля», рассказывающую о нем самом, его странствиях и предсказаниях, и еще одну из дошедших до нас, «Книгу Бытия». В этой книге говорится о возникновении земли, сотворении мира. Никаких пророчеств в тексте, увы, нет, слова просты и понятны, чего нельзя сказать о рисунках в книге, сделанных самим провидцем. По некоторым предположениям они напоминают гороскопы, но в большинстве своем просто не понятны вообще.
Молчание монаха было нарушено вскоре после переселения в Высоцкий монастырь. По Москве поползли упорные слухи о скорой кончине Александра I, о том, что Константин отречется от престола, убоявшись участи Павла I. Предсказывалось даже восстание 25 декабря 1825 года. Источником этих страшных предсказаний был, конечно же, вещий монах.
Как ни странно, на этот раз пронесло, никаких санкций не , последовало, тюрьма и сума минули отчаянного предсказателя. Возможно, так случилось потому, что незадолго до этого император Александр I ездил к преподобному Серафиму Саровскому, и тот предсказал ему почти то же самое, о чем прорицал монах Авель.
Жить бы предсказателю тихо и смиренно, да погубила его нелепая оплошность. Весной 1826 года готовилась коронация Николая I. Графиня А. П. Каменская спросила Авеля, будет ли коронация. Он, вопреки прежним своим правилам, ответил: «Не придется вам радоваться коронации». По Москве тут же пошел гулять слух, что не быть Николаю I государем, поскольку все приняли и истолковали слова Авеля именно так. Значение же этих слов было иное: государь разгневался на графиню Каменскую, за то, что в ее имениях взбунтовались крестьяне, замученные притеснениями и поборами, и ей было запрещено показываться при дворе. Тем более - присутствовать на коронации. Наученный горьким житейским опытом Авель понял, что подобные пророчества ему с рук не сойдут, почел за благо улизнуть из столицы. В июне 1826 года он ушел из монастыря «неизвестно куда и не являлся».
Но по повелению императора Николая I был найден в его родной деревне под Тулой, взят под стражу и указом Синода от 27 августа того же года отправлен в арестантское отделение Суздальского Спасо-Евфимьевского монастыря, главную церковную тюрьму.
Будучи в Высоцком монастыре он, возможно, написал еще одну «зело престрашную» книгу и, по своему обыкновению, отослал государю для ознакомления. Эту гипотезу более ста лет назад высказал сотрудник журнала «Ребус», некто Сербов, в докладе о монахе Авеле на первом Всероссийском съезде спиритуалистов. Что же мог предсказать Авель императору Николаю I? Наверное, бесславную Крымскую кампанию и преждевременную смерть. Несомненно то, что предсказание государю не понравилось, настолько, что на волю предсказатель больше не вышел.
В протоколах допросов упоминаются пять тетрадей, или книг. В других источниках говорится всего о трех книгах, написанных Авелем за всю жизнь. Так или иначе, увы, все они бесследно исчезли в XIX веке. Книги эти были не книгами, в понимании современного читателя. Это были сшитые между собой листы бумаги. Насчитывали эти книги от 40 до 60 листов.
17 марта 1796 года Министерством юстиции Российской империи было заведено «Дело о крестьянине вотчины Л. А. Нарышкина именем Василий Васильев, находившемся в Бабаевском монастыре под именем иеромонаха Адама, а потом назвавшегося Авелем и о сочиненной им книге, на 67 листах».
Как уже упоминалось, сохранилось всего две книги прорицателя: «Книга Бытия» и «Житие и страдания отца и монаха Авеля». Ни в той, ни в другой книге пророчества не присутствуют. Только описание уже сбывшихся предсказаний. Но император Павел I с тетрадями, приложенными к следственному делу, ознакомился, более того, он беседовал и с самим монахом, согласно многочисленным легендам, после этого появилось знаменитое завещание Павла I, о котором неоднократно упоминали многие мемуаристы. М. Ф. Герингер, урожденная Аделунг, обер-камерфрау императрицы Александры Феодоровны писала в своем дневнике: «В Гатчинском дворце... в анфиладе зал была одна небольшая зала, в ней посередине на пьедестале стоял довольно большой узорчатый ларец с затейливыми украшениями. Ларец был заперт на ключ и опечатан... Было известно, что в этом ларце хранится нечто, что было положено вдовой Павла I, Императрицей Марией Феодоровной, и что ею было завещано открыть ларец и вынуть в нем хранящееся только тогда, когда исполнится сто лет со дня кончины Императора Павла I, и притом только тому, кто в тот год будет занимать Царский Престол в России. Павел Петрович скончался в ночь с 11 на 12 марта 1801 года».
В ларце этом хранилось предсказание, написанное Авелем, по просьбе Павла I. Но узнать подлинную тайну ларца суждено было Николаю II, в 1901 году. А пока...
В арестантской камере закончилось «житие и страдание» монаха Авеля. Произошло это в январе или феврале 1841 года (по другой версии - 29 ноября 1841 года). Напутствованный святыми таинствами, «русский Нострадамус» был погребен за алтарем арестантской церкви Св. Николая.
А что же его пророчество, запечатанное для потомков Павлом I?
Вернемся к мемуарам обер-камерфрау М. Ф. Герингер:
«В утро 12 марта 1901 года и Государь и Государыня были очень оживленны и веселы, собираясь из Царскосельского Александровского дворца ехать в Гатчину вскрывать вековую тайну. К этой поездке они готовились как к праздничной интересной прогулке, обещавшей им доставить незаурядное развлечение. Поехали они веселы, но возвратились задумчивые и печальные, и о том, что обрели они в этом ларце, никому ничего не сказали. После этой поездки Государь стал поминать о 1918 годе как о роковом годе и для него лично, и для Династии».
Согласно многочисленным легендам, пророчество вещего Авеля предсказывало в точности все, что уже произошло с государями российскими, а Николаю II - его трагическую судьбу и гибель в 1918 году.
Надо заметить, что государь отнесся весьма серьезно к предсказанию давно умершего монаха. Дело было даже не в том, что все его пророчества сбылись в точности (справедливости ради заметим - не все, например, он предсказал Александру I, что он умрет монахом. Впрочем, есть многочисленные легенды о таинственном старце Федоре Кузьмиче, по слухам и являвшимся царем Александром I, ушедшим в отшельничество, чтобы искупить грех отцеубийства), а в том, что Николаю II были уже известны другие пророчества о его несчастной судьбе.
Еще будучи наследником, в 1891 году, он путешествовал по Дальнему Востоку. В Японии его представили известному предсказателю, отшельнику-монаху Теракуто. Сохранилась дневниковая запись пророчества, сопровождавшего государя переводчика маркиза Ито: «...великие скорби и потрясения ждут тебя и страну твою... Ты принесешь жертву за весь свой народ, как искупитель за его безрассудства...». Отшельник якобы предупредил, что будет вскоре знак, подтверждающий его пророчество. Через несколько дней, 29 апреля, в Нагасаки, фанатик Тсуда Сацо бросился на наследника российского престола с мечом. Принц Георг, находившийся рядом с наследником, отразил удар бамбуковой тростью, меч нанес скользящую рану по голове. Позже повелением Александра III трость эту осыпали алмазами. Радость спасения была велика, но все же смутное беспокойство от предсказания монаха-отшельника остались. И наверняка предсказания эти вспомнились Николаю II, когда он прочел страшные пророчества отечественного предсказателя.
Николай впал в тяжелую задумчивость. А вскоре окончательно уверовал в неизбежность судьбы. 20 июля 1903 года, когда царская чета прибыла в город Саров на торжества, Елена Михайловна Мотовилова, вдова служки преподобного Серафима Саровского, прославленного и чтимого святого, передала государю запечатанный конверт. Это было посмертное послание святого государю российскому. Доподлинно содержание письма осталось неизвестным, но, судя по тому, что государь по прочтении был «сокрушен и даже горько плакал», в письме были пророчества, касавшиеся судеб государства и лично Николая II. Косвенно это подтверждает и посещение в те же дни царской четой блаженной Паши Саровской. По свидетельству очевидцев, она предсказала Николаю и Александре мученическую кончину и трагедию государства российского.
Возможно, это знание судьбы объясняет многое в загадочном поведении последнего императора России в последние годы, его безразличие к собственной судьбе, паралич воли, политическую апатию. Он знал свою судьбу и сознательно шел навстречу ей. А судьбу его, как и всех предшествовавших ему царей, предсказал монах Авель. Тетради, или, как сам он их называет, «книги» с предсказаниями монаха Авеля в настоящее время либо уничтожены, либо затеряны в архивах монастырей или сыскных приказов. Утрачены, как утрачены книги пророчеств Иоанна Кронштадтского и Серафима Саровского.
При знакомстве с личностью отца Авеля обращаешь внимание на следующее мистическое обстоятельства: его предсказания появляются из небытия всегда вовремя и всегда попадают по адресату. Авель предсказал войну 1812 за десять лет до ее начала и даты смерти всех русских царей и императоров. Необъяснимым остается на удивление точное предсказание о царствовании Николая I: «Змей проживет тридцать лет» (Денис Давыдов. Соч.,1962, с.482).
По мнению многих ученых неизвестные тексты пророчеств (например, известно, что отец Авель состоял в длительной переписке с графиней Прасковьей Потемкиной. Для нее же написаны книги тайного знания, которые «хранятся в сокровенном месте; оные мои книги удивительные и преудивительные, те мои книги достойны удивления и ужаса») монаха Авеля были изъяты Тайной Экспедицией и хранились в секрете, видимо и по настоящее время хранятся в архивах Лубянки или у власть предержащих. Так, в записях монаха Авеля, известных современным исследователям, практически не упоминается предсказанное отцом Авелем «безбожное жидовское иго», наступившее после отречения Николая II, прерванное Сталиным и возобновленное после распада СССР.
Составляя полный список грядущих правителей России, отец Авель указал «последним того царя, кто взойдет на трон между мартом и апрелем». Подобно остальным великим пророкам, странник Василий интересен особой эстетикой недоговоренности. Страшная правда его предсказаний заключается в знании о тех временах, когда русский народ утратит государственность. С этой точки зрения озвучивание дат жизни-смерти и периодов правления полдюжины правителей России следует рассматривать не более чем мальчишеской забавой русского гения.
Кроме того, что Вещим Авелем были в точности предсказаны судьбы всех , государей российских, он предсказал обе мировые войны со свойственными им особенностями, Гражданскую войну и «безбожное иго» и многое другое, вплоть до 2892 года, по пророку - года конца света. Хотя, все это пересказы версий и рассказов современников, сами же пророчества его пока, как уже писалось, не найдены. По этому поводу существует множество версий, появляются «сенсационные» статьи с заголовками, наподобие вот такого: «Знал ли Путин о предсказании Авеля?» Не исключено, что предсказания Авеля скрыты где-то в архивах секретного отдела, которым руководил чекист Бокий. Сверхсекретный отдел занимался поисками Шамбалы, паранормальными явлениями, пророчествами и предсказаниями. Все материалы этого сверхсекретного отдела до сих пор якобы не обнаружены.
В «благодарность» за свои пророчества Авель более двадцати лет жизни провел в тюрьмах.
«Жизнь его прошла в скорбях и теснотах, гонениях и бедах, в крепостях и в крепких замках, в страшных судах и в тяжких испытаниях», - говорится в «Житии и страдании отца и монаха Авеля».
Роковая дата - 2892 года, то есть конца света, часто упоминается в работах о монахе Авеле, но не подтверждена записанными самим пророком предсказаниями. Считается, что книга о приходе антихриста и есть та самая «главная», «достойная удивления и ужаса» книга Авеля.
Пока она не найдена, мы о времени прихода антихриста ничего не знаем. Да и нужно ли знать - ведь это, между прочим, конец света. Конец всего.
О прорицателе монахе Авеле
Из русской простонародной жизни, иногда из самой темной среды ее, не раз выступали на свет Божий люди с несокрушимою верою в свои убеждения, гласно выражаемые без страха, до самоотвержения. Таинственная душевная напряженность и странные толки этих людей затрагивали не только житейскую обстановку, но шли и дальше. Бедный дворянин Тверитинов является с протестом против Петра 1-го и письменную жалобу на него Богу кладет, в присутствии государя, в церкви, на паникадило перед святою иконою. Тамбовский крестьянин Кондратий Селиванов создает целое вероучение, совращает множество людей в скопчество и в течение слишком полувека простирает свое влияние на все сословия и на всю Россию. Донской неграмотный казак борется почти два года с Екатериною и потрясает основами России. Эти люди, при всей нелепости, безобразии и нередко чудовищности умонастроения своего, конечно заслуживают изучения психологического. Они остаются яркими пятнами на исторической картине нашего бытописания, и не обращать на них внимания невозможно.
Монах Авель проявил тоже замечательную душевную силу, но он ограничивался одними предсказаниями и оставил несколько мистически-литературных произведений о творении мира и человека - смесь библейских сказаний с собственными добавлениями, часто непонятными. Наполненные вставками из Священного Писания, они конечно занимали простой народ вроде так называемого «Сна Богородицы», который хранился у русских людей как талисман и драгоценность: переписчики брали за него хорошие деньги. Темные слухи об Авеле и его прорицаниях до сих пор ходят по России. Несомненно, что он предвещал кончину Екатерины и Павла, а потом разорение Москвы неприятелем. Несколько сведений о нем и сами его произведения напечатаны в «Русской Старине» 1875 (I, 414 и 815). Но и самое делопроизводство о нем сохранилось под заглавием: «Дело о крестьянине вотчины Льва Александровича Нарышкина Василии Васильеве, находившимся Костромской губернии в Бабаевском монастыре под именем иеромонаха Адама, и потом названном Авелем и о сочиненной им книге. Начато марта 17-го 1796 года 67 листов». Дело это отослано было 29-го августа 1812 года к министру юстиции Дмитриеву по предложению его, а в 1815 году возвращено в архив от министра юстиции Трощинского. Представляем извлечение из этого дела.
Авель родился в 1757 году в Тульской губернии Алексинского уезда, в деревне Акуловой, и происходил из Нарышкинских крестьян. С раннего возраста он начал странствовать по разным местам и постригся в Валаамском монастыре Новгородской епархии. Из этого монастыря он отошел в пустынь, а потом достиг реки Волги и вселился в монастырь Николая чудотворца, прозываемый Бабаевским, тот самый, где недавно скончался памятный Москве преосвященный Леонид. Вот тут-то он и написал те тетради, которые наделали ему столько бед и хлопот и содержание которых выяснится ниже.
Владимирский и Костромской генерал-губернатор генерал-поручик Заборовский, письмом к графу А. Н. Самойлову от 19-го февраля 1796 года, сообщил секретно, что преосвященный Павел, епископ Костромской и Галицкий, прислал Авеля в Костромское наместническое правление с сочиненною им книгою и его собственноручным показанием. «Для извлечения признания от сего сумасброда и злодея, не имеет ли он участников, сделан был ему новый допрос секретно правителем наместничества, но без всякого успеха, кроме темного показания о некоем еврее Феодоре Крюкове, которого Авель признавал Мессиею и которого он видел в Орле». Авеля, закованного в железы, сочиненную им книгу и два допроса, сделанные ему преосвященным Павлом и генералом Заборовским, препроводили в Петербург под крепким и строгим караулом прапорщика Масленикова и одного унтер-офицера.
Авель говорил епископу Павлу, что книгу свою писал сам, не списывал, а сочинял из видения, ибо, будучи в Валааме, пришед к заутрени в церковь, равно как бы Павел апостол, восхищен был на небо и там видел две книги и что видел, то самое и писал, но никому своего сочинения не разглашал. С церковью во всех догматах он согласен и никакого сумнения и раздора не имеет. Предтечею Роговым именовал он себя и то писал о себе также по тому видению. Касательно же на 16 странице написанных им имен, разумеется они царские и на обороте той страницы сии речи: «ныне ей есть от рождения свыше шестидесяти, а егда муж ея даде ей власть, свыше трех десяти годов» и далее, поминал он о владеющей ныне государыне императрице Екатерине Алексеевне. Все оное видел он при восхищении его на небо. Однако же все это за истину не утверждает, поелику относить может сие к искушению вражескому.
Епископ Костромской, находя в книге Авеля ересь, полагал, что за это, на основании указа 1737 года 14 ноября, его следовало бы предать светскому суду; но как в книге своей он приводит дерзостный и вредный толк об особе императрицы и о ее царском роде, в чем заключается секрет важный, относящийся до первых двух пунктов, то, сняв с Авеля монашеское одеяние (на основании указа 1762 года октября 19-го) для исследования и поступления по законам, епископ за караулом представил его в Костромское наместническое правление.
В Валаамском монастыре было ему видение, что ожидаемый жидами Мессия уже явился и что найдет его в Орле между торгующими Жидами под именем Феодора Крюкова; по сему видению Авель пошел в Орел и отыскал названного Крюкова, разговаривал с ним о Священном Писании и получил от него приглашение еще свидеться в том же году в Киеве. Воротился Авель опять в Валаам, отсюда предпринял поход в Царь-град через города Орел, Сумы, Харьков, Полтаву, Кременчуг и Херсон. Через все помянутые места проходил он с плакатным пашпортом. Из Херсона съехал в Царь-град морем с одним достаточным херсонским греком.
Все вышеизложенное было прислано графу Самойлову вместе с Авелем, при котором найдено денег 1 рубль 18 копеек. В это время у Екатерины уже готовы были бумаги о предоставлении престолонаследия великому князю Александру Павловичу.
В Тайной Экспедиции, 5 марта 1796 года, Авель дал нижеследующие показания.
Допросы и ответы Авеля в канцелярии Тайной Экспедиции
Вопрос. Что ты за человек, как тебя зовут, где ты родился, кто у тебя отец, чему обучен, женат или холост и если женат, то имеешь ли детей и сколько, где твой отец проживает и чем питается?
Ответ. Крещен в веру греческого исповедания, которую содержа повинуется всем церковным преданиям и общественным положениям, женат, детей имеет троих сыновей; женат против воли и для того в своем селении и жил мало, а всегда шатался по разным городам.
Вопрос. Когда ты говоришь, что женат против воли и хаживал по разным местам, то где именно и в чем ты упражнялся и какое имел пропитание, а домашним пособие?
Ответ. Когда ему было еще 10 лет от роду, то и начал он мыслить об отсутствии из дому отца своего с тем, чтобы идти куда-либо в пустыню на службу Богу, а притом, слышав во Евангелии Христа Спасителя слово: «аще кто оставит отца своего и матерь, жену и чада и вся имени Моего ради, той сторицею вся примет и вселится в царствии небесном», он, внемля сему, вящше начал о том думать и искал случая о исполнении своего намерения. Будучи же 17 лет, тогда отец принудил его жениться; а по прошествии несколько тому времени начал он обучаться российской грамоте, а потом учился он и плотничной работе. Поняв частию грамоте и того ремесла, ходил он по разным для работ городам и был с прочими в Кременчуге и Херсоне при строении кораблей. В Херсоне открылась заразительная болезнь, от которой многие люди, да и из его артели товарищи, начали умирать, чему и он был подвержен; то и давал он Богу обещание, ежели его Богу угодно будет исцелить, то он пойдет вечно Ему работать в преподобии и правде, почему он и выздоровел, однако ж и после того работал там год. По возвращении же в свой дом стал он проситься у своего отца и матери в монастырь, сказав им вину желания своего, они же, не разумев его к Богу обета его от себя не отпускали. Он же, будучи сим недоволен, помышлял, как бы ему к исполнению своего намерения уйти от них тайно, и через несколько времени взял он плакатный пашпорт под образом отшествия из дому для работы, пошел в 1785 году в Тулу, а оттуда через Алексин, Серпухов, Москву, пришел в Новгород, из коего водою доехал до Олонца, а потом пришел к острову Валааму, с коего и переехал в Валаамский монастырь, а из него в Валаамскую пустынь.
Вопрос. В обоих сиих местах, как в монастыре, так и пустыне, начальники и братия какой жизни и поведения, и нет ли от них каких мирских соблазнов, и в чем ты там упражнялся?
Ответ. Настоятели сих обителей жития честного и трудолюбивого, и никаких он ни от кого не видал мирских соблазнов, а он труждался в монастырском послушании.
Вопрос. Какой тебе год и откуда был глас и в чем он состоял?
Ответ. Когда он был в пустыни Валаамской, во едино время был ему из воздуха глас, яко боговидцу Моисею пророку и якобы наречено ему тако: иди и скажи северной царице Екатерине Алексеевне, иди и рцы ей всю истину, еже аз тебе заповедую. 1-е скажи ей, егда воцарится сын ея Павел Петрович, тогда будет покорена под ноги его вся земля Турецкая, и сам султан, и все греки, и будут они ему данники, а 2-е, скажи ей, егда сия покорена будет и вера их лживая истребится, тогда будет единая вера и един пастырь по всей земле, тако бо есть писано в Священном Писании. И еще рцы ей северной царице Екатерине: царствовать она будет 40 годов. Посем же иди и рцы смело Павлу Петровичу и двум его отрокам, Александру и Константину, что под ними будет покорена вся земля.
Вопрос. Когда ты глас сей слышал? В какое время? И что ты о сем помышлял и кому о том сказывал ли и что кто тебе на то советовал и какое ты на то полагал намерение?
Ответ. Сей глас слышан им был в 1787 году в марте месяце. Он при слышании сего весьма усумнился и поведал о том строителю и некоторым благоразумным братьям. Они же на это ему отвечали: ежели сие дело Божие, так будет тако и не разорится, а ежели не Божие дело, то разорится. Тут жил он без малого пять лет, изучался совершенно духовной жизни и письму полууставом.
Вопрос. Отобранные у тебя тетрадки, писаные полууставом, кто их писал, сам ли ты, и если сам, то помнишь ли что написано, и если помнишь, то с каким ты намерением таковую нелепицу писал, которая не может ни с какими правилами быть согласна, а паче еще таковую дерзость, которая неминуемо налагает на тебя строжайшее по законам истязание? Кто тебя к сему наставил и что ты из сего себе быть чаял?
Ответ. Ныне я вам скажу историю свою вкратце. Означенные полууставные книги писал я в пустыни, которая состоит в Костромских пределах близ села Колшева (помещика Исакова) и писал их наедине, и не было никого мне советников, но вся от своего разума выдумал. Из Валаама пришел в Невский монастырь. Тут сказывал я про воздушный глас трем старцам, от коих, как я слышал после, дошло и до сведения митрополита. Из Невского вышед, жил я по разным монастырям.
Вопрос. Для чего и с каким намерением и где писал ты найденные у тебя пять тетрадей или книгу, состоящую из оных?
Ответ. В каком смысле писал книгу, на сие говорю откровенно, что ежели что-нибудь в рассуждении сего солгу, то да накажет меня всемилостивейшая наша Государыня Екатерина Алексеевна, как ей угодно; а причины, по коим писал я оную, представляю следующие: 1) уже тому девять лет как принуждала меня совесть всегда и непрестанно об оном гласе сказать Ея Величеству и их высочествам, чему хотя много противился, но не могши то преодолеть, начал помышлять, как бы мне дойти к Ея Величеству Екатерине II, 2) указом велено меня не выпускать из монастыря и 3) ежели мне так идти просто к Государыне, то никак неможно к ней дойти, почему я вздумал написать те тетради и первые две сочинил в Бабаевском монастыре в десять дней, а последние три в пустыни.
Вопрос. Написав сказанные тетради, показывал ли ты их кому-либо? И что с тобою после воспоследовало за них?
Ответ. Показывал я их одному из братии, именем Аркадию, который о сем тотчас известил строителя и братию. Строитель представил меня с тетрадями моими сперва в консисторию, а потом к епископу Павлу, а сей последний отослал меня и с книгою в наместническое правление, а из него в острог, куда приехали ко мне сам губернатор и наместник и спрашивали о роде моем и проч., а когда я им сказал: «ваше высокопревосходительство, я с вами говорить не могу, потому что косноязычен, но дайте мне бумаги, я вам все напишу», то они, просьбы моей не выполня, послали сюда в Петербург, где ныне содержусь в оковах. Признаюсь по чистой совести, что совершенно по безумию такую сочинил книгу, и надлежит меня за сие дело предать смертной казни и тело мое сжечь.
Вопрос. Для чего внес в книгу свою такие слова, которые особенно касаются Ея Величества и именно, акибы на ню сын восстанет и прочее, и как ты разумел их?
Ответ. На сие ответствую, что восстание есть двоякое: иное делом, а иное словом и мыслию и утверждаю под смертною казнию, что я восстание в книге своей разумел словом и мыслию; признаюсь чистосердечно, что сии слова написал потому, что он, т.е. сын, есть человек подобострастен, как и мы; а человек различных свойств: один ищет славы и чести, а другой сего не желает, однако мало таковых, кто бы оного убегал, а великий наш князь Павел Петрович возжелает сего, когда ему придет время, время же сие наступит тогда, как процарствует мати его Екатерина Алексеевна, всемилостивейшая наша Государыня 40 лет: ибо так мне открыл Бог. И ежели кто скажет, что это неправда и я лгу, то потому и все Священное Писание несправедливо. Дайте мне книгу Апокалипсис и всю Библию для истолкования, ибо в Священном Писании много , писано о наших князьях, то я скажу время, когда все сие сбудется; ибо я для того сюда и послан, чтобы возвестить вам всю сущую и истинную правду.
Вопрос. Как осмелился ты сказать в книге своей, аки бы паде император Петр III от жены своей?
Ответ. Сие я потому написал, что об оном есть в Апокалипсисе, и падеже разумею я свержение с престола, с которого он свержен за неправильные его дела, о коих слышал я еще в младенчестве в Туле от мужиков, и именно: 1-е) якобы он оставил свою законную жену Екатерину Алексеевну и 2-е) будто бы хотел искоренить православную веру и ввести другую, за что Бог и попустил на него таковое искушение. Что ж касается до сказанного мною о Павле Петровиче, то я и про него слышал, якобы он таков же нравом как и отец его, и слышал здесь в Петербурге, чему уже прошло семь лет, от старых солдат, служивших еще при Елизавете Петровне, которые мне о сем сказали, когда спрошу их, позвавши в кабак и поднесу в меру вина; однако я не утверждаю, правда ли сие или нет и не знаю, живы ли они или уже померли.
Вопрос. Из показаний твоих и в сочиненной книге твоей усматривается дерзновенное прикосновение до высочайших императорских особ, о котором мнишь ты удостоверить, якобы то происходит от таинства, в Священном Писании содержимого и тебе чрез неизвестный глас открытого, а как таковые бредни твои заслуживают ни малейшего внимания и по испытанию тебя в Священном Писании оказалось, что ты не только о нем ни малого сведения, но и никакого понятия не имеешь, то, отложа сии неистовые нелепости и лжи, открыть тебе самую истину без малейшей утайки: 1-е) где о падении или свержении императора Петра III-го от царствования узнал, от кого, когда, при каком случае и как? 2-е) хотя ты и показываешь, что восстание государя цесаревича на ныне царствующую всемилостивейшую императрицу слышал ты от старых солдат, подчивая их в кабаке, но как и сие показание твое не имеет ни малого вида вероятности, то объявить тебе чистосердечно: где именно, как и через какие средства, при каком случае, от кого именно узнал и для какой причины спрашивал ты о свойствах Его Высочества, так как не касающегося до тебя дела, ибо в том только единое спасение твое зависит от приуготовляемого тебе жребия?
В ответ на это сам Авель сделал допрос своему допросителю Александру Макарову : «Есть ли Бог и есть ли диавол, и признаются ли они Макаровым?» И после этого Авель обещал сказать всю правду.
Несмотря на сумасбродство бедного монаха, поставленного перед грозное судилище, было в речах его что-то необыкновенное, внушающее и обязующее. Судья Тайной Экспедиции должен был смутиться перед этою напряженностью воли, которая не знала страха и повергла допросителя своему допросу. Тут мог действовать и личный пример самой государыни, которая с противниками своей власти считала нужным бороться орудием убеждения и умственных доводов. У членов Тайной Экспедиции должно было сохраняться в свежей памяти, как она, статья за статьею, опровергала книгу Радищева и вынудила у него сознание своего заблуждения. Собственноручный ответ Макарова сохранился в деле за его подписью: «Тебе хочется знать, есть ли Бог и есть ли Диавол, и признаются ли они от нас? На сие тебе ответствуется, что в Бога мы веруем и по Священному Писанию не отвергаем бытия и диавола; но таковы твои недельные вопросы, которых бы тебе делать отнюдь сметь не должно, удовлетворяются из одного снисхождения, в чаянии, что ты конечно благосклонностию будешь убежден и дашь ясное и точное на требуемое от тебя сведение и не напишешь такой пустоши, каковую ты присылал. Если же и за сим будешь ты притворствовать и отвечать не то, что от тебя спрашивают, то должен ты уже на самого себя пенять, когда жребий твой нынешний переменится в несноснейший и ты доведешь себя до изнурения и самого истязания. 5 марта 1796. Коллежский советник и кавалер Александр Макаров».
После этого объяснения между судьей и подсудимым о Боге и диаволе, Авель дал ответы по предложенным ему двум вопросам:
1. О падении императора Петра III-го слышал он еще издетска, по народной молве, во время бывшего возмущения от Пугачева, и сие падение разные люди толковали, кто как разумел; а когда таковые же толки происходили и от воинских людей, то он начал с того самого времени помышлять о сей дерзкой истории; какие же именно люди о сем толковали и с каким намерениям, того в знании показать, с клятвою, отрицается.
2. О восстании государя цесаревича на ныне царствующую всемилостивейшую императрицу говорит, что он сие восстание разумеет под тремя терминами: 1) мысленное, 2) словесное и 3) на самом деле. Мыслию - думать, словом - требовать, а делом - против воли усилием. Сих терминов заключение и пример взял он из Библии, которую читая делал по смыслу заключения и начал описывать. Тетради его как настоятелю, так и братии были противны, и они их жгли, а сочинителя настоятель за то сажал и на цепь. Но его тревожил все тот же слышанный глас, и он решился идти в Петербург. Здесь начал он искать, кто бы ему сказал о нраве его высочества. Под Невским монастырем попался ему старый солдат, коего он не знает, и этот солдат удовлетворил его желанию. В писании своем советников и помощников не имел и бывшее ему явление признает действием нечистого духа, что и утверждает клятвою, готовя себя не токмо жесточайшему мучению, но и смертной казни. Подписался: «Василий Васильев».
Есть известие, что Авеля водили и к самому генерал-прокурору графу Самойлову, который дал ему три пощечины. «Отец же Авель стояше перед ним весь в благости, и весь в божественных действах».
17-го марта 1796 года состоялось решение: «Поелику в Тайной Экспедиции по следствию оказалось, что крестьянин Василий Васильев неистовую книгу сочинял из самолюбия и мнимой похвалы от простых людей, что в непросвещенных могло бы произвести колеблимость и самое неустройство, а паче что осмелился он вместить тут дерзновеннейшия и самыя оскорбительныя слова, касающияся до пресветлейшей особы Ея Императорскаго Величества и высочайшаго Ея Величества дома, в чем и учинил собственноручное признание, а за сие дерзновение и буйственность, яко богохульник и оскорбитель высочайшей власти, по государственным законам, заслуживает смертную казнь, но ея Императорское Величество, облегчая строгость законных предписаний, указать соизволила оного Василия Васильева, вместо заслуженного ему наказания, посадить в Шлиссельбургскую крепость, вследствие чего и отправить при ордере к тамошнему коменданту полковнику Колюбякину, за присмотром, с приказанием содержать его под крепчайшим караулом так, чтобы он ни с кем не сообщался, ни разговоров никаких не имел; на пишу же производить ему по десяти копеек в каждый день, а вышесказанныя, написанныя им бумаги, запечатав печатью генерал-прокурора, хранить в Тайной Экспедиции».
Любопытно, что доклад об Авеле, по которому объявлено вышеписанное высочайшее повеление, состоялось 17-го марта, а сам он ранее, именно 8-го марта, уже был отправлен в Шлиссельбургскую крепость, где и помещен в казарме № 22.
9-го марта, в 5 часов утра, привезли Васильева в Шлиссельбург, и комендант дал ему самому распечатать конверт от генерал-прокурора, в котором написано было следующее увещание: «Помещенное тобою в книге твоей касательно до императора Петра III-го от кого ты взял сию нелепость? Кто именно сказывал тебе оную? Когда? В каком месте? При ком или наедине и по какому случаю? Ты должен объявить о всем чистосердечно. Также ты должен сказать и о том, почему ты включил в книгу следующие слова: «сын ея на ню еще не возста, а возстанет в самое то время, когда придет Сам Бог» и проч. Ежели ты хочешь преклонить на себя милосердие всемилостивейшей Государыни, то оставь упорство и обнажи душу свою: скажи, по каким причинам ты приступил к такому дерзкому вранью, сам ли собою или кем возбужден был к тому? Какое намерение у тебя было в сем случае, или тех, которые участвовали с тобою в безразсудности твоей? Единое чистосердечное признание твое во всем возможет тебя избавить от всех зол и бедствий, которыя готовит тебе правосудие законов. Открой также причину, для которой ты захотел сделаться святошей? Кого ты научал глупостям своим? Верили ли тебе кто ни есть, и где и в каком роде людей и более ты предуспел? Все что скажешь ты сходнаго с истиною, послужит к твоему добру, напротив же того, ложность, притворство и двоякость в ответах обратят на тебя всю строгость законов, которые таковых деяний, каковы суть твои, не пощадят».
Авель, выслушав сие увещание два раза, отвечал: «Я более того, что в последнем г-ну советнику Макарову объяснении написано, сказать ничего не имею, что и утверждаю клятвою. Если я за то токмо преступление определяюсь к сему строжайшему и бедственному моему жребию, то приемлю с повиновением и буду сносить до конца жизни».
ПРИ ПАВЛЕ I
12-го декабря Шлиссельбургский комендант Колюбякин получил письмо от нового генерал-прокурора князя Куракина, в котором объявлялось высочайшее повеление прислать в Петербург «арестанта Васильева», с прочих же всех, на ком есть оковы, оные снять. (В тот же день Колюбякин за усердие и порядочное исправление должности пожалован в бригадиры).
13-го декабря, как отмечено в деле, сочиненная Васильевым книга взята князем А.Б. Куракиным и поднесена его величеству.
Государь беседовал с загадочным прорицателем и спрашивал у него «по секрету, что ему случится».
14-го декабря последовал рескрипт:
«Князь Алексей Борисович!
Всемилостивейше повелеваем содержащагося в Шлиссельбургской крепости крестьянина Васильева освободить и отослать, по желанию его, для пострижения в монахи*, к Гавриилу, митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому».
«Павел».
* Авель был предварительно, еще в Костроме, расстрижен (прим.)
В эти дни вторично хоронили Петра III-го. Подробности беседы с государем неизвестны; но сохранилась записка: «Его Величеству угодно ведать о нынешнем состоянии посланного к здешнему митрополиту Гавриилу для пострижения, по желанию, в монахи крестьянина Васильева, к исполнению чего и послан был от генерал-прокурора коллежский асессор Крюков, которым означенный Васильев и был распрашиван наедине бесприметным образом, на что тот Васильев и говорил, что он нынешним его жребием доволен, но токмо что пищу дают ему единожды в день, отчего слаб в силах; притеснения ему никакого ни от кого нет, ибо сего надзирает сам митрополит; скучает же, что долго не постригают его в монахи, а говорят, чтобы еще трудами утвердился; жалуется, что не имеет нужной одежды, что и приметно, о чем и просит человеколюбивейшаго в пособии милосердия». 21-го декабря писана благодарность преосвященному за его попечение о даче тому Васильеву пищи по два раза в сутки, а при том на исправление его послано десять рублей.
Авель поздравил князя Куракина 25-го декабря с праздником, следующим письмом: «Ваше сиятельство, Александра Борисович! Приношу вам благодарность: вы меня избавили из темных темниц и от крепких стражей, в которых я был вечно заключен от Самойлова. Вы о сем сами известны, а ныне я по Его Императорскому приказу и вашему благословению свободен и пришел к вам поздравить вас с Христовым торжественным праздником и вас благодарить за таковое ваше ко мне благодеяние. И крайняго я вам за сие желаю душевнаго спасения и телеснаго здравия и многая лета и прочая вся благая и преблагая и пребуду в таковой памяти вечно-незабвенно. Богомолец ваш Василий».
29-го декабря 1796 года князь Куракин сообщил митрополиту Гавриилу высочайшее желание, чтобы Василий был пострижен поскорее.
В новый 1797 год Васильев подал через князя Куракина следующую записку: «Ваше Императорское Величество, всемилостивейший Государь! С сим, с новонаступившим годом усердно поздравляю: да даст Господь Бог вам оный, а по оном и многие богоугодно и душеспасительно препроводить.
Сердечно чувствую высокомонаршия ваши ко мне недостойному оказуемыя, неописанныя милости, коих по гроб мой забыть не могу. Осмеливаюсь священную особу вашу просить о следующем и о последнем:
1-е) Благоволите указом не в продолжительном времени посвятить меня в иеромонашеский чин, дабы мог я стояти во церкви у престола Божия и приносити Всевышнему Существу жертву чистую и непорочную за вашу особу и за всю вашу царскую фамилию, да даст Бог вам дни благоприятны и времена спасительны и всегда победу и одоление на враги и супостаты.
2-е) Егда меня заключили на вечное житие в Шлиссельбургскую крепость, и дал я обещание Богу такое: егда отсюда освободят, и схожу в Иерусалим поклониться Гробу Господню и облобызать стопы, место ног Его.
3-е) Чтобы я был допущен лично к Вашему Императорскому Величеству воздать вам достодолжную благодарность и облобызать вашу дражайшую десницу и буду почитать себя счастливым.
4-е) Благоволите вы мне изъяснить на бумаге, за что меня наиболыпе посадил Самойлов в крепости, в чем и остаюсь в ожидании благонадежным».
Князь Куракин 5-го января 1797 года доложил это письмо государю и притом писал, что когда он отвозил Авеля к митрополиту Гавриилу, то сей упрекал его за предвещания о себе, что он будет архиереем; следовательно, нынешняя его поспешная просьба о посвящении
Иногда приходится слышать, как вздыхают люди: «О горе, горе!», «О беда, беда!» или на ребенка, смеясь над его шалостями, говорят: «Горе с тобой», «Горе ты луковое»… 
Далее ещё 73 ... 
