Многие в наше время боятся создать семью. Оказывается, этот самый пресловутый штамп в паспорте — серьёзная проблема. Люди говорят: зачем? Мы любим друг друга, нам вместе хорошо — пока что. А потом — кто знает? Мы не хотим себя обременять лишними обязательствами. А то начнётся потом делёж имущества, алименты — нам это не нужно. Почувствуем, что не срослось — разбежимся.

И получается, что эта любовь — не любовь вовсе, а в лучшем случае влюблённость, которая не готова ни к испытаниям, ни к труду, ни к ответственности. Те, кто боится загса, — они просто не верят друг в друга. Как сказал Чехов, в Бога верить легко — а вы в человека уверуйте. А это очень непросто.

Так что вот именно этим семья и отличается от сожительства, которое нынче политкорректно называют гражданским браком: семья предполагает веру друг в друга, ответственность друг за друга, волю к преодолению неизбежных разногласий, решимость вместе противостоять жизненным трудностям. А всё это вместе и есть любовь.

Священник Феодор Людоговский

Прежде чем ругать разврат и аборты, неплохо бы объяснить, чего они лишают, в чем обворовывают людей, объяснить, что в семье ценно, в чем радость.
А радость — это младенец.
Тогда становится понятно, зачем целомудрие, верность и чистота.

иеромонах Димитрий Першин

Нашла ВК?сообщество  Лайфхак - полезные советы и идеи для жизни!

Леван Васадзе о преодолении либерализма, семье и жизни на земле

Как даже в опыте голгофы сохранять дух мирен, прорабатывая позитивную повестку дня, – разговор с грузинским общественным деятелем, предпринимателем и меценатом Леваном Васадзе.

 

Леван Васадзе

    

– Леван, вы с детства в Церкви?

– Нет, я неофит. В Церковь хожу лет 20.

– Как вы воцерковились?

– Я обратился через ощущение пустоты. У меня был успех, но чем больше успеха, тем больше уныния. Интеллектуальный поиск тоже ничего не дал. Как человек мыслящий, я увидел доказательства существования Бога, но сущностно ничего в моей жизни от этого не изменилось. Чувство бессмысленности преодолевается иначе. Я – все же надо сделать оговорку – никогда не был безверным. Как любой грузин, я был с детства верующим, почитал Церковь.

Однако сейчас, задумавшись над вопросом о моем воцерковлении, вспоминаю, как я привел в храм подругу, которая болела, и как только я зашел под эти освященные своды, я понял, что пришел домой! Я расплакался, ощущая неописуемое блаженство. Видимо, один из ангелов Божиих обласкал меня в тот момент – это был самый счастливый миг в моей жизни. Ничего подобного я потом больше никогда не испытывал. Я даже как-то спросил у своего духовного отца: «А почему?..» Он говорит: «Хватит тебе». Я-то думал, что теперь каждый раз, входя в церковь, буду переживать этот восторг и умиление… Готов был как-то даже стараться ради этого. Но это было совершенно не зависящее от меня прикосновение Божие. Господь так возжелал. Иной скажет, что это могло бы случиться, например, и в автомобиле, но Христу угодно, чтобы это произошло в церкви! Сам я ничем этой милости не заслуживал, Бог меня просто пожалел.                

С одной женой по коммуналкам намаешься, детей родишь, успешный бизнес начнешь. И она тебе все благословения на темечко принесет своей заботой и всегдашним рядом присутствием. Потому что – любовь. Потому что печаль и радость пополам. С ней из коммуналки в собственный дом переедешь, станешь из Ваньки Иваном Ивановичем, детей поженишь. С нею рядом поверишь в собственную значимость. А потом, когда обнаглеешь и расслабишься, на все готовое придут другие – молодые и хищные. Самоуверенные, холеные, знающие, чего хотят. Как будто с обложки глянцевого журнала, шагнут в реальность и пойдут в специфическую атаку на спонсора. Жена к тому времени постареет (как и ты), станет привычной. Уже не «любезная лань» и не «прекрасная серна» (См. Притчи 5:19). И тут, при наличии седины в бороде, наносит удар бес в ребро. А потом все быстро сыпется. Вместо новой жизни и омоложения последуют слезы первой жены, мука в душе по ночам, осуждение взрослых детей, дележ имущества, затянувшаяся невменяемость и… все, что нажито непосильным трудом, превращается в зыбкий домик из высохшего песка. Таких историй миллион и одна тележка.

В западной традиции при Венчании есть особая клятва, аналогичная монашеским обетам при постриге. Там говорится примерно так: «Я беру тебя в жены и обещаю тебе быть верным. Обещаю не бросить тебя в молодости или в старости, в болезни или здоровье, в богатстве или бедности. Помоги мне, Боже, и все святые. Аминь». Те же слова говорит и жена. Такой клятвы у нас нет, но смысл ее нам должен быть известен и понятен. Потому что есть она или нет ее, а жить мы все именно так должны. Будут болезни и будет старость. Кто об этом не знает? Кто женится на бессмертных ангелах или выходит за них замуж? Будут скорби и общая усталость. Но любовь должна сохраниться со всеми атрибутами, из которых главные – нежность и верность.
С возрастом человек становится беззащитнее. Женщина, быть может, вдвойне. И оставлять ее одну с альбомом фотографий, на которых она молодая, а самому начинать новую главу собственной биографии с одной из тех, что в дочери сойдет, – некрасиво. Дело распространенное. Многие поймут, многие придумают оправдания. Но это предательство. Как у военного – измена присяге, как у священника – уход в раскол. Это даже какая-то форма садистического убийства, при котором разлюбленную жертву хоронят заживо и спешат вернуться к наслаждениям. Но разве они – наслаждения – возможны в данном случае в полной мере? Ведь это та же самая слезинка ребенка, о которой говорил Федор Михайлович. Это слезинка, которая, ежели ляжет в основание будущей всемирной гармонии, то сделает невозможной эту самую гармонию и в хлам превратит ее.

Разница только в том, что писатель говорит об одной слезинке ребенка, а мы говорим о реках слез взрослых женщин (миллионов женщин), которым, словно в ритуале вуду, вырвали сердце. Об этих женщинах и их слезах говорит пророк: «И вот еще что вы делаете: вы заставляете обливать слезами жертвенник Господа с рыданием и воплем, так что Он уже не призирает более на приношение и не принимает умилоствительной жертвы из рук ваших. Вы скажете: «за что?» За то, что Господь был свидетелем между тобою и женою юности твоей, против которой ты поступил вероломно, между тем как она подруга твоя и законная жена твоя» (Мал. 2:13-14).

Протоиерей Андрей Ткачев

В российском обществе сейчас идет бурная дискуссия по теме домашнего насилия и разрабатываемого законопроекта, ставящего целью это насилие искоренить.

К сожалению, очень часто сторонники законопроекта искажают позицию и мотивацию его противников (а противниками его являются большинство воцерковленных православных христиан).

С их точки зрения, те, кто критикует законопроект — тот оправдывает домашнее насилие, считает его традиционной ценностью, «скрепой». Но это совершенно не так.

Церковь не защищает домашнее насилие и осуждает попытки оправдывать его религиозными соображениями.

Церковь не считает семейно-бытовое насилие допустимым, с церковной точки зрения тот, кто распускает в семье руки, совершает грех, ничуть не меньший, чем если бы бил на улице прохожих. Да, среди верующих людей, а иногда даже и среди священнослужителей встречаются сторонники рукоприкладства. Такие люди могут ссылаться на «Домострой» — написанную XVI веке книгу. Однако «Домострой» — не вероучительная книга, а всего лишь историко-литературный памятник, современный христианин вовсе не обязан руководствоваться им в своей жизни, да и вообще его читать. Что же касается скандальных высказываний нескольких медийно раскрученных священников, то они не только не выражают общецерковную позицию, но и довольно быстро дезавуируются церковным священноначалием. Только учитывая этот факт, можно обсуждать по существу предлагаемый законопроект.

Мы обсуждаем промежуточную версию законопроекта. Версию, которая разработана как компромиссная, но не устраивает ни рьяных сторонников, ни рьяных противников.

Но тут нужно сразу внести ясность, что же именно обсуждается. В сети официально опубликованы два документа: во-первых, законопроект о семейно-бытовом насилии от 2016 года, который был внесен в Госдуму, но не прошел и первого чтения, а во-вторых, тот вариант законопроекта, который 29 ноября был опубликован на сайте Совета Федерации. Этот вариант — промежуточный, он сделан на основе текста, разработанного в Совете по правам человека при Президенте РФ, и очень сильно отличается от него. Совет Федерации опубликовал текущий вариант законопроекта с целью общественного обсуждения, чтобы потом, с учетом замечаний, уже внести его в Госдуму. Заметим, кстати, что исходный вариант законопроекта, отправленный его разработчиками из СПЧ в Совет Федерации, официально в сети не опубликован и о его содержании можно судить лишь косвенно, на основе публичных комментариев его инициаторов.

Поэтому имейте в виду: речь идет не об окончательном тексте законопроекта, а о том промежуточном варианте, что официально вынесен на общественное обсуждение.

Итак, разберем промежуточный вариант от 29 ноября и посмотрим, какие моменты в нем настораживают.                                             

Дева днесь Превечное Слово
в вертепе грядет родити неизреченно: ликуй, вселенная!
(Из кондака Сочельника)

В массовой культуре, той, которая родом из Голливуда, Сочельник – уютный семейный праздник. К Сочельнику или прямо в этот день наряжают рождественскую елку, покупают подарки, накрывают особенный стол. Индейка, гусь, пряная рождественская выпечка, Christmas carols… День мира, любви, семьи (традиционной семьи, стоит подчеркнуть), день чуда. И в наши непростые времена эти западные Сочельники – знак надежды. Традиции не забыты, и эти традиции смотрят в сторону христианской культуры, хотя бы издалека напоминают о вере.

О том, что Сочельник – день особенный, напоминают и наш фольклор, и наш русский гений, воспевший нетихую украинскую «Ночь перед Рождеством».

Но ведь мы хотим встретить не просто «традиционный семейный праздник», а Рождение Спасителя мира. И не просто «отметить» – а провести этот день с Церковью. Но при этом все же предложить детям действительно яркий праздник, который запомнится на всю жизнь, который будет напоминать нашим детям о подлинной радости детства, о радости жизни в Церкви, где бы они ни оказались в своей взрослой жизни.

Вообще я уже писала о Сочельнике, о подготовке к Рождеству. А здесь попробую отдельно и подробно рассмотреть, как в этот день можно сделать две важные вещи – принять пищу духовную и пищу обыкновенную.       

Служба социальной защиты детей в процветающей скандинавской стране обвиняется в насильственном изъятии детей у вполне дееспособных родителей.

Норвегия разлучает семьи. Спросите Наталью Шутакову, и она все вам расскажет об этом.

В октябре ее сыну исполнилось десять лет. Но она не смогла обнять его или вручить ему подарок, потому что все трое ее детей в возрасте от 7 до 11 лет помещены в приемные семьи и им запрещен любой контакт с их родителями.

В этом месяце Наталья и ее муж Зигнитас Александравичюс утратили родительские права над своими детьми в ходе судебного разбирательства, после которого десятки разгневанных и потерпевших ущерб семей мобилизовались против норвежского агентства по защите детей – Барневарн (Barnevernet).

«Никогда и в ночном кошмаре я не могла представить, что подобное может со мной случиться», – говорит Наталья, которая вместе со своей семьей переехала в Осло в прошлом году из США. Она и ее дети являются гражданами США.

Барневарн – структура Норвежского управления по делам детей, молодежи и семьи, которое курирует финансируемую государством программу усыновления. Управление функционирует при Королевском министерстве по делам детей и семьи.

Беда в эту семью пришла вечером 20 мая этого года, когда сотрудники Барневарна, сопровождаемые полицейскими, увезли детей из дома.

Дело в том, что днем старшая дочь Натальи Бригита (11 лет) сказала учителям: она боится, что родители накажут ее по пустяковому поводу – из-за ланча, который она спрятала в сумке с книгами, обманув родителей.

В Норвегии государственные служащие, включая учителей и психологов, обязаны информировать Барневарн, если они чувствуют, что ребенок находится в опасности. Они соблюдают эти правила усердно – может быть, даже слишком усердно, сказали бы некоторые.

Трудно определить, насколько серьезно в Барневарне опасались за безопасность детей Натальи, так как эта служба не дает комментариев по индивидуальным делам.

Наталья с мужем

Если мира в душе нет, если мира в семье нет, то хоть обсыпь себя земными благами, тебе не будет хорошо, у тебя не будет счастья. Счастье внутри нас. Это мир в душе, мир с ближними. Это как раз и составляет семейную гармонию и человеческое счастье.

Протоиерей Павел Гумеров

                                                                                                          
Жизнь Пресвятой и Пречистой Преблагословенной Богородицы и Приснодевы Марии, Которая была Пречистым Храмом Спасовым, Которая была превыше всех Херувимов и Серафимов, не могла начаться так, как начинается жизнь каждого заурядного человека: должно было быть отмечено славное начало Ее жизни.

И Господь Бог вложил в сердца святых родителей Ее Иоакима и Анны предчувствие того, что Пречистой Отроковице, единственной дочери их, предуготован Богом какой-то необыкновенный путь, путь гораздо более высокий, чем обычный путь людей. И руководствуясь этим предчувствием, они еще до рождения Пресвятой Девы Марии посвятили Ее Богу: дали обет Богу, что будет Она служить Ему.

Но как, в какой форме могла Она служить Богу?

Знаете вы, что служители Божии избирались по повелению Самого Бога только из одного колена Левиина и, конечно, все они были мужчинами, женщины же не могли быть служителями Божиими.

И тем не менее Пресвятая Богородица была Самим Богом предназначена для самой высокой формы служения Ему.

Когда возросла маленькая Мария до трех лет, тогда Ее родители, святые и блаженные Иоаким и Анна, решили отвести Ее в храм Иерусалимский, чтобы там, под сенью этого храма, воспиталась Она.

Они дали обет, и надо было его исполнить. И повели Ее в сопровождении хора маленьких девочек, несущих горящие свечи, в Иерусалим, в храм Господень. И удивительным образом, когда они приблизились к храму, трехлетняя малютка Мария вырвалась из рук державших Ее и быстро, быстро взбежала по всем высоким ступеням храма.

И принял Ее в свои объятия великий первосвященник Захария, и сотворил нечто необычайное, нечто совершенно никогда не бывшее: он не только ввел Ее в храм Божий, но ввел и во Святое Святых, туда, где стоял некогда Ковчег Завета и куда имел право только один раз в год входить первосвященник, а больше никто. Захария блаженный ввел Малютку Марию во Святое Святых и дал разрешение, когда Она захочет, хотя бы даже каждый день, приходить туда молиться.