Много их - песен о той Великой войне. Написанных до нее, но прижившихся в кругу бойцов, написанных в перерывах между боями, ставших походными и зовущими скорей вернуться домой с победой, написанных после войны, близких, понятных, принятых пережившими ее.

Время косит фронтовиков. Все меньше их за праздничным столом. Но если уж собираются с друзьями-однополчанами, то обязательно поют: “На позиции девушка провожала бойца...”, “Эх, дороги, пыль да туман…”, “Вспомню я пехоту и родную роту…”, “Помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела…”
Вырезанные из газет, переписанные от руки на картонке, эти песни бережно хранились в карманах их гимнастерок. Они были написаны кровью, в унисон звучали с солдатскими сердцами.
У каждой такой песни, как у бойца, была своя биография.

... И не песня вовсе, а письмо домой.



Осенью 1941 года в селе Кашино строчки стихов были написаны военным корреспондентом Алексеем Сурковым (1899—1983) своей жене Софье Креве.

Памятный знак установлен в 1998 году на месте землянки, в которой в ноябре 1941 года фронтовой корреспондент и поэт Алексей Сурков написал стихи, впоследствии ставшие словами песни "В землянке"

Дотошные исследователи творчества поэта точно называют день, когда проходил тот памятный бой на подступах к Москве, — 27 ноября 1941 года, и ту часть, в которой оказался и принял бой корреспондент газеты «Красноармейская правда» Западного фронта, батальонный комиссар Алексей Сурков, – 258-й полк 9-й гвардейской стрелковой дивизии. Это его оборонительные позиции были внезапно атакованы 10-й танковой дивизией гитлеровцев. Бой был тяжелым.

«Враг рвался на восток через Кашино и Дарну по дороге, параллельной Волоколамскому шоссе, — свидетельствует один из героев Московской битвы, бывший командир 9-й гвардейской, дважды Герой Советского Союза, генерал армии А. П. Белобородов, — фашистские танки прорвались на дорогу и отрезали штаб полка, расположившийся в деревне Кашино, от батальонов.

Надо было прорываться из окружения. Всем штабным работникам пришлось взяться за оружие и гранаты. Стал бойцом и поэт. Смелый, решительный, он рвался в самое пекло боя. Старый (для Алексея Суркова это была четвертая война, он был непризывного возраста, но остаться дома не смог) , храбрый солдат выдержал боевое испытание с честью, вместе со штабом полка вырвался из вражеского окружения и попал… на минное поле. Это было действительно “до смерти четыре шага”, даже меньше…

После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Сурков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. Может быть, тогда и родилась знаменитая его «Землянка» – песня, которая вошла в народную память как неотъемлемый спутник Великой Отечественной войны…»

Выкопали эту землянку во дворе своего дома братья Михаил и Владимир Кузнецовы. Потом на фронте в минуты затишья пели они песню "В землянке", не зная о том, что это их печурка согрела поэта Алексея Суркова и вдохновила композитора Константина Листова на создание одной из самых чистых и светлых песен о любви.

А позже, зимой 1942, композитор Константин Листов попросит военного корреспондента «что-нибудь, на что можно написать песню». «Стихи захватили меня своей эмоциональной силой, - вспоминал композитор, - забрали искренностью, отозвались в сердце. Время - бесконечно тревожное: немцы под Москвой, я - один, семья в эвакуации. Думаю, не было тогда человека, у которого душа не болела бы...». Уже через неделю Листов в редакции фронтовой газеты под гитару исполнил «В землянке» на стихи Суркова. Её слушали, затаив дыхание. На прощание Листов начертил на листе бумаги ноты и оставил их в редакции. Позднее стихи и записанную мелодию напечатают в «Комсомольской правде».

«Я много написал во время войны песен, но ни одна из них не полюбилась слушателям, как эта, - рассказывал Константин Яковлевич Листов. – «Землянкой» я встречал летчиков, возвращающихся из боя, на военном аэродроме под осажденным Ленинградом в ноябре 42-го. Пел «Землянку» с балтийцами-подводниками. Никогда не забуду, как в 1943 году на Северном флоте мы пели ее втроем - капитан Поночевный (знаменитый командир артдивизии береговой обороны на Рыбачьем), поэт Василий Иванович Лебедев-Кумач и я». Первыми известными исполнителями «В землянке» были Леонид Утесов и Лидия Русланова.

Впервые на радио песня прозвучала лишь в 1954 году. Народному артисту России Михаилу Михайловичу Новохижину посчастливилось исполнить «Землянку» по радио самым первым. Вот что он вспоминает по этому поводу:

- Дело было в 1954-м. Приглашает меня как-то на радио в музыкальную редакцию Лидия Васильевна Шилтова и говорит: «Мы бы хотели, чтобы вы для Золотого фонда записали песню «В землянке». «Как, - удивился я, - да не может быть, чтобы в Золотом фонде не было песни, которую с 41 -го года поют буквально все». А она: «Позвоните Суркову, он хочет с вами об этом поговорить».

Запомнился мне такой случай. В 1980 году перед открытием Олимпиады в Москве наши спортсмены давали клятву на Мамаевом кургане. Меня тоже туда пригласили. И режиссер сделал такой фокус. За мной стоит вся «армада» Краснознаменного ансамбля вместе с Александровым, я читаю отрывок из «Живых и мертвых», как они дрались за тот кусок земли, который мы сейчас проходим за пятнадцать минут. Кончил читать, зазвучала моя «Землянка», и вдруг остановилась. «Продолжайте, Михаил Михайлович», - кричит режиссер. И я запел. За это исполнение наша прославленная гимнастка Людмила Турищева преподнесла мне огромную корзину цветов. Может, я человек сентиментальный, но этот эпизод до сих пор не могу вспоминать без волнения.

А однажды, это было в Париже, уже спустя много лет после войны, мы с друзьями зашли в кафе. Узнав, что мы русские, нас попросили спеть «Землянку». Мы очень удивились, но я, конечно, запел. И представьте себе, все французы встали. А когда я закончил, они окружили нас, и один стал говорить: «Мы выстояли потому, что Россия спасла нам жизнь на земле». Как потом выяснилось, это был летчик полка Нормандия - Неман. Вот такие, казалось бы неожиданные, чувства эта лирическая песня, написанная любимой женщине, вызывала долгие годы у людей».

Бьётся в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой,
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.

Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти - четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.
Мне в холодной землянке тепло
От твоей негасимой любви.

Привычный текст песни несколько отличается от подлинника. Но кто теперь за давностью лет разберет, когда и кто вплел в куплеты слова, отличные от авторских. Ведь песня - живая.