Киски, как известно, охотятся на птиц с большим энтузиазмом. Даже персы не отстают. При виде синицы наш перс-флегматик бьёт хвостом так, что вокруг разлетаются клочья пуха. Потом, топча ногами цветы на подоконнике, с разбегу бьётся головой о стеклопакет. Стонет жалобно, облизывается и начинает тявкать.

А синичка висит перед ним по другую сторону стекла, крылышками помахивает, глазками посверкивает. Потом сядет сбоку на стену и дразнит, а кот лает уже хрипло, по мордочке – судороги. И – новая попытка пробить стекло. Синица поиздевается над ним и улетает. А у перса просыпается зверский аппетит: ведь он почувствовал себя хищником, Королём-Львом, и уговаривать кушать его больше не приходится.

Другая наша кошка на даче ловила крохотных лесных птичек, аккуратно душила и несла в дом. Я, возвращаясь вечером из города, с содроганием входила в свою комнату. Потому что птичек можно было обнаружить везде – в каждом тапке лежало по птичке, в рабочем кресле, под кроватью, в шкафу. К счастью, ни один жалкий, холодный трупик ей так и не удалось засунуть ко мне под одеяло, но на подушку иногда подкладывала. Сначала я ругалась, потом поняла – она меня любит и хочет, чтобы я была сыта. Я привожу ей из города мясо и рыбу, а она приносит мне свою добычу.

Но не только кошки охотятся на птиц. Птицы с ещё большим удовольствием охотятся на кошек. Когда наш перс был маленький, он скакал в траве, как зайчик. Подпрыгнет вверх и – спрячется, подпрыгнет – и спрячется. Он на котёнка никак не походил, и все местные вороны слетались с округи, рассаживались по крышам и деревьям, и молча смотрели на розовое чудо. Нервы у меня не выдерживали, я хватала зайчика и уносила в дом. Нельзя долго дразнить ворон видом подпрыгивающей закуски.

Я стала осторожной после того, как один мой кот чуть не стал вороньим обедом. Он был не особо ловким и умным, но была у него одна слабость: любил вылезать на карниз и разглядывать в небе стрижей. А жили мы под самым небом – очень высоко. Чуть ниже была только крыша соседнего дома.

Однажды я вошла на кухню и увидела: кот стоит на самом краю пропасти, а голову загнул так, что вот-вот вывернет себе шею. Я быстро и бесшумно подошла, одним движением схватила его и только успела втянуть внутрь сантиметров на тридцать, как сверху на нас упало что-то. Это что-то чёрными крыльями заслонило небо. Ворона!

Вблизи, с раскинутыми крыльями ворона выглядела внушительно. Птичка, прямо сказать, не маленькая. Эта ворона не ожидала увидеть меня. Она упала на то место, где только что был кот. Она хотела его сбросить вниз. За секунду я поняла её подлый замысел и... зарычала. Кот, по-видимому, был в обмороке, не шевелился, ворона глядела мне в глаза и висела в воздухе.

Десять секунд в тридцати сантиметрах друг от друга. И глаза в глаза. Её когти и клюв были рядом, напротив нас, она собиралась и могла ударить, но я – рычала. От изумления, наверно, ворона потеряла равновесие и камнем пошла вниз. С тех пор она прилетала на крышу под нашим окном почти каждый день. И так в течение шести лет – весной, летом, осенью и зимой! Причём три сезона – с выводками.

Кот ей был не нужен. Она прилетала ко мне. У нас сложился ритуал: я показывала ей кулак, она говорила Кар-р-р!, ходила по крыше, глядя на меня, опять говорила Кар-р-р! и улетала. Может быть, она впервые увидела рычащее человекообразное и пыталась определить отряд, семейство, род и вид этого существа и – съедобна ли я? Может быть, но я к ней привязалась.

Вороны воронами, а воробей – тоже псиса хищная. Та наша кошка, которая на даче промышляла птичками, дома на том же подоконнике продолжала своё чёрное дело. Как ей удавалось на такой высоте, не взлетая в воздух, ловить воробьёв, для нас до сих пор загадка. Но жертвы были.

Однажды, пока мы спали, она поймала желторотого птенца и решила с ним поиграть на полу кухни. Птенец разорался, и на крики в нашу не маленькую кухню влетело штук двадцать, не меньше, хищных воробьёв. Завязался бой. Когда подоспели мы, бой продолжился с новой силой. Хичкок отдыхал.

Кричали все: птенец, кошка, мы и воробьи. От пуха и перьев ничего не было видно. Мы махали полотенцами, как ветряные мельницы. Кошка билась насмерть. Они били её – тоже насмерть. Когда нам удалось подавить атаку и выбить врага из кухни, вокруг было... ужас, что было. Птенец оказался жив и неповреждён: я осторожно посадила его на карниз, и он сумел взлететь. А вот моя бесстрашная, свирепая от природы кошка неделю ползала по квартире на брюхе. Воробьёв я бы зауважала, кабы не одно но. Отмывая кухню, я ругалась последними словами, а присказкой было: «Когда, гады, дерётесь, – не гадьте! Делайте всё по очереди!»

Хорошо быть кошкою, хорошо быть птицею... Но человеком мне нравится больше: ни кошка, ни птица не сможет меня поймать.

(с)Надежда Рубцова Взято с сайта shkolazhizni.ru