Святитель Николай Японский, равноапостольный
(13 августа 1836–16 февраля 1912)


В свете расширения миссионерской деятельности Русской Православной Церкви не только в канонических границах, но и за их пределами, для дальневосточных митрополий иепархий Русской Православной Церкви очень остро встаёт вопрос укрепления братских связей с единоверцами в странах Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), в частности с нашим ближайшим соседом – Японией.
Надо особо отметить, что АТР – это регион с бурно развивающейся промышленность и очень высокой плотностью населения, которые в своём большинстве продолжает пребывают в неведении спасительной силы Живого Слова Святого Евангелия.
Что касается Японии, то только лишь благодаря трудам нашего великого соотечественника святителя Николая (Касаткина), архиепископа Японского, в этой стране стала возможна и православная миссия, и проповедь истинного Святого Евангелия.
В середине XIX века завершился более чем 200-летний период самоизоляции Японии и начались активные контакты с западными странами. В 1855 году был заключен русско-японский договор о дружбе, так называемый «Симодский трактат» (яп. 日露和親条約, рус.транск. «Нити-ро васин дзё:яку») - первое дипломатическое соглашение между Россией и Японией. Этот трактат был скреплён подписями русского вице-адмирала Е.В.Путятиным и с японской стороны Тосиакирой Кавадзи, представителем Сёгуната Токугавы, 7 февраля 1855 г.
Уже 1861 году на должность священника при русской консульской церкви на Хакодатэ (Хоккайдо) прибыл выпускник Санкт-Петербургской духовной академии 24-летний иеромонах Николай (Касаткин).
14 января 1870 года Святейший Синод удовлетворил ходатайство молодого иеремонаха Николая (Касаткина) об образовании Духовной Миссии в этой далёкой стране, постановив: «Образовать для проповеди Слова Божия между японскими язычниками особую Российскую Духовную Миссию, состоящую из начальника, трех сотрудников-миссионеров и причетника» .
2 сентября 1870 года иеромонах Николай был возведен в сан архимандрита. По Положению для Российской Духовной Миссии в Японии членам миссии вменялось в обязанность изучение японского языка. Особо обращалось внимание на осторожность и тактичность в проповеди Православия.
В Японии тех лет по-прежнему продолжал сохранять силу закон 1614 г., по которому исповедание христианства в стране было запрещено, а все книги и изображения христианского содержания подлежали безоговорочному уничтожению. Поэтому на первых порах деятельность святителя Николая ограничилась церковными службами для консульских служащих и моряков российского флота, заходивших время от времени на военных судах в незамерзающий порт Хакодате. Собор, в котором он совершал богослужения, был освящен во имя Воскресения Господня, но среди местного населения, завороженного его непривычным колокольным звоном, был известен как "Гангандэра" ("Храм бом-бом") .
Это было сопряженно, прежде всего, с огромным риском быть подверженным гонениям со стороны правящего режима в Японии, который фактически представлял собой военно-феодальную систему, который за проповедь христианства подвергал аресту иностранных миссионеров, и даже предавал смертной казни всех последователей учения Христа. В эти годы, особенно в 1871 г. в Японии началась очередная волна гонений на христиан, и очень многие из них были подвергнуты преследованиям.
Кроме того, молодой архимандрит Николай (Касаткин) не имел какой-либо специальной языковой подготовки, не имел даже учебника или словаря по японскому языку, не говоря о какой-либо информационно-справочной литературе по Японии. Целых восемь лет святителя Николая ушло на то, чтобы изучить страну: народ, язык, нравы и обычаи. Восемь лет кропотливого, каторжного труда для того, чтобы стать «своим» среди этого язычного народа.
В 1911 г., когда исполнилось полвека миссионерской работы святителя Николая, Японская Православная Церквь уже насчитывала 266 общин, в состав которых входило 33 017 православных мирян, 1 архиепископ, 1 епископ, 35 иереев, 6 диаконов, 14 учителей пения, 116 проповедников-катехизаторов .
Много лет спустя святитель Николай рассказывал студентам Токийской семинарии: «Твердо признаю, при всем недостоинстве своем, что воля Божия послала меня в Японию…ни разу в жизни не раскаялся, что пошел в монахи, и не пожалел, что приехал в Японию» .
10 апреля 1970 г. Японская Церковь (яп. 日本ハリストス正教会, рус.тран. «Нихон Харисутосу Сэйкё:кай») томосом Патриарха Московского Алексия I (Симанского) получила автономию.
Японская Автономную Православную Церковь, входящую в состав Московского Патриархата, с канонической территорией, охватывающей все острова Японского архипелага. Статистика: 150 приходов; 40 священнослужителей (30 священников, 10 диаконов) .
Надо заметить, что численность населения нашего дальневосточного соседа Японии составляет - 127 370 000 чел. (по данным на 2011 год) . С населением более 127 миллионов человек Япония занимает десятое место в мире.
По некоторым подсчётам число православных христиан насчитывается около 36 000 человек, что составляет всего лишь 0,028% от общего числа населения страны. Реальное же количество прихожан православных приходов Японии составляет не более 9-10 тыс. верующих. Об этом свидетельствуют сами японские православные священники.
В одном из своих интервью епископ Сендайский Серафим (Цудзиэ Нобору, яп. 辻永昇, в крещении Андрей), рассказывая об истории и особенностях японского Православия, заметил:
«Многие основные принципы: возлюби ближнего своего, ударят по левой щеке - подставь и правую, - издавна знакомы и понятны японцам. Если в западном мире в центре вселенной стоит человек, его «я», и только потом его отношения с другими, то в сознании японцев на первом месте именно другие. То есть какие-то элементы православного сознания в них заложены» .
Его слова подтверждают известный тезис, произнесённый ещё в раннем христианстве Тертуллианом († 211 г.), что наша человеческая душа по сути свой есть христианка: «Душа снизошла с неба не для латинян только и греков. Все народы - один человек, различно имя; одна душа, различны слова; один дух, различны звуки; у каждого народа есть свой язык, но сущность языка всеобща» .
В беседах с православными священиками-японцами, а также паломническими группами японцев, посещающими г.Хабаровск, почти всегда звучит пожелание и надежда, что Русская Православная Церковь будет поддерживать самые тесные и тёплые отношения с единоверцами в Японии, окажет непосредственную помощь в переводе святоотческого наследия на японский язык. Сказывается и то, что существует острая нехватка священнослужителей и мирян со знанием японского языка, а также средств для активизации этой работы.
Миссионерская работа ведется, но дает весьма скромные результаты по сравнению с тем успехом, который сопровождал рождение этой Церкви. Японская Православная Церковь продолжала свидетельствовать Православие, но как никогда актуально для священников и миссионеров Японии звучат слова Священного Писания: «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9: 37).
В одном из своих писем к митрополиту Иннокентию (Вениаминову) святитель Николая пишет: «Все, чего можно ожидать от новопросвещенных японцев, это - катехизаторства, преимущественно в среде простого народа и под непосредственным надзором миссионера. А миссионером здесь пока я один, и то частным образом. Католичество давно уже выставило здесь фаланги своих миссионеров; протестантство не отстает от него. А Православие? Или мы боимся стать наряду с ними? Но не кстати православному бояться паписта, обожающего своего папу чуть не ввиду четвертого лица Святой Троицы, или протестанта, готового раздвоиться в религиозных убеждениях чуть не с самим собою. У нас денег нет и людей нет! Да когда же эта, раскинувшаяся на полсвета, семидесятимиллионная Россия найдет у себя несколько тысяч рублей и несколько десятков людей для того, чтобы исполнить одну из самых существенных заповедей Спасителя? Католичество и протестантство облетели мир. Вот почти единственный уголок земли, где и Православие могло бы принести свою чистую, беспорочную лепту. Ужели и здесь Православие ничего не сделает? Нет, не может быть; даст Бог!»
Святитель Николай постоянно говорил, писал о необходимости и актуальности переводов святоотеческого наследия на японский язык. «Боже, ещё целое море переводов! – пишет миссионер в 1904 году и как будто вновь повторяет нам это сегодня, более чем сто лет спустя. - Но зато какая польза будет от них! Нужно только Церкви внятно читать и петь, а молящемуся внимательно прислушиваться – и целое море христианского научения вливается в душу – озаряет ум познанием догматов, оживляет сердце святою поэзией, одушевляет и движет волю вслед святых примеров» .
До настоящего времени крайне мало отечественных научных изысканий и публикаций в области изучения переводческих трудов святителя Николая.
Святитель Николай является не только выдающимся перводчиком и миссионером, истинным Апостолом Японии, но, и выдающимся исследователем Японии, культуры её народа, нравов и религий этой страны. Он стоит в ряду виднейших японоведов мира, является достойным преемником и продолжателем русской школы перевода, посвятив себя беззаветному служению делу проповеди Святого Евангелия в Японии.
В настоящее время в Японии существуют несколько основных вариантов перевода Библии: протестантский вариант перевода Библии, католический вариант перевода и совместный проект перевода римско-католических и протестантских учёных (共同訳聖書, The Bible, The New Interconfessional Translation), получивший название «экуменистического перевода на общеяпонский язык».
Православный вариант перевода Евангелия (正教会の聖書翻訳), осуществлённый свт. Николаем (Касаткиным) и первым японским священником Павлом Накаи (Цугумаро), к сожалению, не получил столь широкого распространения, как «экуменистический перевод на общеяпонском языке». Одна из причи – это трудность понимания текстов, т.к. этот перевод на древнеяпонский язык он труден для прочтения и понимания даже для самих японцев. Православный перевод Священного Писания и богослужебной литературы используется только в Японской Православной Церкви. Кроме того, последнее переиздание православного варианта Евангелия и другой богослужебной литературы в Японии не осуществлялся уже несколько десятков лет.
Святитель Николай для написания Священного Писания вполне осознанно избрал древнеяпонский литературный язык, язык японской высокообразованной знати, императорского двора, который по-японски именуется «бунго». Именно этот высоко литературный язык, а не просторечие, помогли выразить всю красоту и торжественность Благой Вести, православного церковного богослужения.
Поиск нужных лексических, грамматических, синтаксических форм перевода святитель Николай творил только вместе с носителями языка - своими верными помощниками, в первую очередь с православным японцем Павлом Накаи, тесты переводов обсуждали соборно в приходах Японской Православной Церкви, здесь же вносились соответствующие поправки и изменения. Это был не придуманный язык одного человека-иностранца, даже великолепно знающего японский язык, а живой и совместный труд собора верующих-единомышленников во главе со святителем Николаем.
Святитель Николай был требователен не только к себе, но и к своим сотрудникам, требовал полной отдачи сил в деле проповеди Святого Евангелия:
«Разве есть какая-нибудь заслуга у сохи, которою крестьянин вспахал поле? Разве может она хвалиться: "Глядите-ка, православные, что я наделала!..." Роль наша не выше сохи. Вот крестьянин попахал, соха износилась. Он ее бросил. Износился и я. И меня бросят. Новая соха начнет пахать. Так смотрите же, пашите! Честно пашите! Неустанно пашите! Пусть дело Божье растет! А все-таки приятно, что именно тобой Бог пахал. Значит, и ты не заржавел. Значит, за работой на Божьей ниве и твоя душа несколько очистилась. И за сие будем всегда Бога благодарить…»
К сожалению, в настоящее время очень трудно организовать процесс профессионального перевода в первую очередь богослужебной, а также другой духовной литературы на японский язык, но эта работа необходима и ждёт своего часа.
Святитель Николай в 1904 году писал, как будто вновь повторяет нам это более чем сто лет спустя: «Боже, еще целое море переводов! Но зато какая польза будет от них! Нужно только в Церкви внятно читать и петь, а молящемуся внимательно прислушиваться – и целое море христианского научения вливается в душу – озаряет ум познанием догматов, оживляет сердце святою поэзиею, одушевляет и движет волю вслед святых примеров. Это не протестантская церковная беднота, пробавляющая несколькими ветхозаветными псалмами, своими слезливыми стишками и самодельной каждого пастора проповедью – «чем богаты, тем и рады»; и не католическая богомольная тарабарщина с органными завываниями. Это - светлая, живая, авторитетная проповедь и молитва устами всей Церкви Вселенской, голосом Боговдохновенных Святых Отцов, в совокупности столь же авторитетных, как Евангелисты и апостолы, верховодители церковной молитвы…Помоги, Боже!»
Аминь!