ПОСВЯЩАЮ ВЫЛОЖЕННЫЙ ТЕКСТ 65-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ СОВЕТСКОГО НАРОДА НАД МИРОВЫМ ИМПЕРИАЛИЗМОМ
Пользуясь возможностью, решил выложить материал о военных талантах Верховного главнокомандующего, Генералиссимуса СССР Сталина И.В.
Началом собственно военной биографии И. В. Сталина по праву считается участие в боях за Царицын в 1918 году. Окончивший в пятнадцать лет Тифлисскую православную духовную семинарию, Сталин никогда не служил в армии из-за сухости левой руки. Военные познания он приобретал из книг по истории войн, военному искусству и трудов военных теоретиков, а также в ходе подготовки вооруженных восстаний, учебы у военспецов на фронтах Гражданской войны.
«Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие «полководец» связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна. Верно и то, что к категориям полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе... Решающим мерилом успешной полководческой деятельности в годы войны, конечно, является искусство выполнять задачи фронтовых и армейских операций, наносить противнику серьезные поражения» [19, с. 527, 529].
Масштабы полководческой деятельности Сталина в годы Великой Отечественной войны Советского Союза против Германии далеко выходили за рамки, очерченные маршалом Василевским. Сталин осуществлял руководство всеми Вооруженными силами страны, каждодневно направлял, координировал [6] боевые действия всех фронтовых и армейских объединений действующей армии. Его деятельность пронизывала все важнейшие стороны величайшей из войн: охватывала, помимо собственно военных вопросов, все сферы внутренней и внешней политики Советского государства, от военной экономики и идеологии до дипломатии.
Маршал Василевский отмечал, что Сталин хорошо разбирался не только в военной стратегии, что давалось ему легко, так как он был мастером политической стратегии, но и в оперативном искусстве. Его знания в области военной стратегии и оперативного искусства значительно превосходили знание тактики (ему, собственно, и необязательно было знать ее во всех деталях). И заключал: «Полагаю, что Сталина несомненно можно отнести к разряду выдающихся полководцев» [19, с. 127–128].
Обстановка войны требует от полководца большого нравственного и физического напряжения. Чтобы выполнить огромную работу, которая выпадает на долю полководца во время войны, нужно иметь хорошую память и очень высокую работоспособность. Кроме нескольких часов сна, все остальное время военачальника уходит на работу. При этом способность спать всего по 5–6 часов в сутки еще не является показателем высокой работоспособности. А вот чтобы остальные 16–19 часов плодотворно работать — в состоянии не каждый. И это надо делать не днями и неделями, а годами, без выходных дней, отпусков и смены. Такое можно встретить только у военных. Такова природа военной службы.
«В военной истории, — писал М. И. Калинин, — нет полководцев, создавших себе мировую славу, которые не были бы любимцами своего войска. Это значит, что всемирно известные полководцы были не только мастерами стратегии и тактики. Нет, они знали и дорогу к сердцу своих солдат, своей армии. Они были мастерами высокого духа войск, умели вселять в душу солдата прочное доверие к себе. Такими были, например, Суворов, Кутузов и целый ряд других более или менее крупных полководцев» [100, с. 58].
Принято думать, что от полководца требуется наличие двух качеств — выдающегося ума и сильной воли (причем под словом «воля» разумеется очень сложный комплекс свойств: сила характера, мужество, решительность, энергия, упорство и т. п.). Эта мысль совершенно бесспорна. Наполеон внес в нее новый важный оттенок: дело не только в том, что полководец должен иметь и ум, и волю, а в том, что между ними должно быть равновесие, что они должны быть равны: «военный человек должен иметь столько же характера, сколько и ума». Дарование настоящего полководца он сравнивал с квадратом, в котором основание — воля, высота — ум. Квадрат будет квадратом только при условии, если основание равно высоте; большим полководцем может быть только тот человек, у которого воля и ум равны. Если воля значительно превышает ум, полководец будет действовать решительно и мужественно, но мало разумно; в обратном случае у него будут хорошие идеи и планы... но не хватит мужества и решительности осуществить [9] их». Наполеоновская «формула квадрата» имела большой успех. Цитируют ее постоянно»
И. В. Сталин в полной мере обладал всеми этими качествами — и выдающимся умом и твердой волей…
Ни на одном из фронтов Второй мировой войны не было столь продолжительных, непрерывных и ожесточенных военных действий, как на советско-германском фронте. Небывалым в истории здесь был и пространственный размах вооруженной борьбы. На разных этапах войны протяженность [12] фронта достигала свыше четырех тысяч километров. Глубина территории, охваченной боевыми действиями, была свыше 2,5 тыс. км. Характер боевых действий носил небывало мобильный характер и отличался резкой сменой обстановки. В борьбу были вовлечены миллионы военнослужащих разных видов вооруженных сил и родов войск (пехотинцев, танкистов, артиллеристов, летчиков, саперов, связистов и др.).
У. Черчилль вынужден был признать «...все наши (западных союзников. — В. С.) военные операции осуществляются в весьма незначительных масштабах... по сравнению с гигантскими усилиями России» [49, с. 189].
Руководить борьбой такого гигантского масштаба и сложности раньше не приходилось ни одному полководцу. Эта безмерная тяжесть лежала на плечах Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР И. В. Сталина и плеяды выдающихся полководцев советской военной школы, таких как Жуков, Василевский, Рокоссовский, Конев, Шапошников, Ватутин, Малиновский, Толбухин, Говоров, Тимошенко, Мерецков, Черняховский и многих других.
Решение сложнейших задач войны требовало от этих людей, начиная со Сталина, предельного напряжения всех духовных и физических сил. Работа проходила в обстановке, чреватой острыми, критическими ситуациями, а порой и отчаянным положением на фронте, в условиях жесточайшей нехватки времени, жестокой ограниченности резервов. Требовала немедленных решений, полного самообладания, жесткой требовательности и неустанного контроля за важнейшими звеньями военного и государственного аппаратов, отсутствия всякого подобия паники. Сохранение выдержки и верности суждений в наиболее опасных и затруднительных обстоятельствах были присущи Сталину.
Срывы и непроизвольные ошибки в этой обстановке, при тяжелейших нагрузках, усталости, были практически неизбежны. И они были и приводили в ряде случаев к трагическим последствиям. Но общим итогом деятельности Сталина, руководящего ядра страны и Вооруженных сил была блистательная победа над мощным, коварным и опытным врагом. Отдавая должное нашим выдающимся военным деятелям, Д. Эйзенхауэр писал:
«Великие подвиги Красной Армии во время войны в Европе вызывали восхищение всего мира. Как солдат, наблюдавший кампанию Красной Армии, я проникся глубочайшим восхищением мастерством ее руководителей» (цит. по: [84])…
Даже беглый взгляд на жизненный путь И. В. Сталина убеждает, что в его деятельности военные проблемы занимали большое место. До Октябрьской социалистической революции — это организация боевых дружин и восстаний. После Октября — это защита Советской власти от внутренней контрреволюции и иностранной военной интервенции. В годы Советской власти — это строительство Вооруженных сил СССР, защита социалистической Родины от возможного нападения ведущих капиталистических держав, прежде всего от агрессии германских фашистов и японских милитаристов.
Участник Гражданской войны, помощник и консультант И. В. Сталина по военным вопросам генерал П. А. Ермолин отмечает: «Как военного специалиста меня поражало в Сталине то, что он, формально штатский человек, гениально (я не боюсь этого слова, оно наиболее точно характеризует Сталина) разбирался в военных вопросах. Знания Сталина и в области экономики, и в области стратегии и тактики были глубоки и обширны, поражали исключительной четкостью постановки и объяснения обсуждаемых задач» [58].
Сталин был не просто широко образованным человеком, творческим марксистом, но со знанием дела разбирался в принципиальных военных вопросах, в актуальных проблемах военной теории и науки. Он серьезно изучал труды крупнейшего буржуазного военного теоретика Карла Клаузевица, а именно его главное сочинение «О войне», книгу «1812 год» и другие работы. Он знал произведения Суворова и Наполеона, труды Драгомирова и Мольтке, работы по военному искусству Ф. Энгельса и Ф. Меринга, воспоминания Бисмарка и Людендорфа, военно-исторические монографии Г. Леера и А. Свечина, книги Н. Лукина (Н. Антонова) «Из истории революционных войн», Г. Е. Зиновьева «Война и кризис социализма» и других авторов. И. В. Сталин, изучал работы современных ему историков и теоретиков военного дела, прежде всего Е. В. Тарле и Б. М. Шапошникова. И этот перечень можно продолжать. Ему были даже известны работы ряда начальников военных [18] кафедр военных академий, например «История военного искусства с древнейших времен до первой империалистической войны 1914–1918 гг.» полковника Е. Разина. Все это свидетельствует о постоянном интересе Сталина к вопросам истории войн и теории военного искусства…
Великая Отечественная война была не только самой тяжелой в истории нашего Отечества. Но и победа, завоеванная в ней Советским народом, превосходит по всемирно-историческому значению результаты прежних войн, которые происходили в истории.
«Если в мировой истории, — писал М. А. Шолохов, — не было войны столь кровопролитной и разрушительной, как война 1941–1945 годов, то никогда никакая армия в мире, кроме родной Красной Армии, не одерживала побед более блистательных, и ни одна армия, кроме нашей Армии-Победительницы, не вставала перед изумленным взором человечества в таком сиянии славы, могущества и величия» [216, т. 8, с. 165]…
… высказывание маршала И. С. Конева:
«Очень интересна была реакция Сталина на наше предложение присвоить ему звание генералиссимуса. Это было уже после войны. На заседании Политбюро, где обсуждался этот вопрос, присутствовали Жуков, Василевский, я и Рокоссовский (если не ошибаюсь). Сталин сначала отказывался, но мы настойчиво выдвигали это предложение. Я дважды говорил об этом. И должен сказать, что в тот момент искренне считал это необходимым и заслуженным. Мотивировали мы тем, что по статусу русской армии полководцу, одержавшему большие победы, победоносно окончившему кампанию, присваивается такое звание» (там же. С. 405)…
Свои военные способности И. В. Сталин проявил уже в первые годы молодого Советского государства рабочих и крестьян — в ходе ожесточенных боев Гражданской войны и иностранной военной интервенции 1918–1920 годов. До Октябрьской социалистической революции его знали как мастера организации стачечного и забастовочного движений, подготовки вооруженных восстаний и искусного организатора политической борьбы. Теперь железная воля, организаторский дар и стратегическое искусство Сталина обеспечивали победу революции. С его именем действительно связаны славные победные сражения созданной Красной Армии…
«В период 1918–1920 гг. товарищ Сталин, — отмечал маршал К. Е. Ворошилов в работе «Сталин и Красная Армия», — являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный Комитет бросал с одного боевого фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места. Там, где было относительно спокойно и благополучно, где мы имели успехи, — там не было видно Сталина, но там, где в силу целого ряда причин трещали Красные Армии, где контрреволюционные силы, развивая свои успехи, грозили самому существованию Советской власти, где смятение и паника могли в любую минуту превратиться в беспомощность, катастрофу, — там появлялся товарищ Сталин. Он не спал ночей, он организовывал, он брал в свои твердые руки руководство, он ломал, был беспощаден — и создавал перелом, оздоровлял обстановку. Сам товарищ Сталин писал об этом в одном из писем в ЦК в 1919 г., говоря, что его «превращают в специалиста по чистке конюшен военного ведомства» [45, с. 8–9]…
И молодую Советскую Республику, и могучий социалистический Советский Союз И. В. Сталин защищал и отстаивал беззаветно, [46] умело, а главное — всегда до победы. При этом до победы как над организованным Черчиллем «походе 14 государств», так и над фашистской Германией и империалистической Японией и их союзниками. Это ли не доказательство огромного значения военной и полководческой деятельности И. В. Сталина! А ведь его деятельность к тому же охватывала широкий круг важнейших проблем партийного и государственного строительства, решения животрепещущих международных вопросов.
… в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции продолжилась и обострилась борьба И. В. Сталина с Л. Д. Троцким — членом Центрального Комитета РКП (б), членом Политбюро ЦК и наркомом по военным делам. Борьба велась по коренным вопросам обороны Республики Советов, строительства Красной Армии и Флота. Действия Троцкого, его политика зачастую противоречили линии партии. Он явно пренебрежительно относился к некоторым командующим армиями и фронтами, например, Ворошилову, Фрунзе, всячески затруднял и усложнял деятельность членов реввоенсоветов. Малопроверенным военспецам Троцкий поручал важнейшие задания, а деятельность тех из них, которые вредили делу, брал под свою защиту, перемещал в другие части и т. д. Троцкий открыто игнорировал работу политаппарата и военных парторганизаций, выступал против института военных комиссаров, без которых, по словам Ленина, не было бы Красной Армии.
Сталин в резкой форме выступал против неправильных действий Троцкого, требовал, чтобы военное ведомство в своей работе строго руководствовалось политикой партии.
Военные успехи Сталина, были более важны, нежели сколачивание Троцким преданного ему лично высшего военного командного состава, насаждение им беспощадной палочной воинской дисциплины. Всем этим Троцкий только наживал себе немалых политических врагов. Троцкий держался крайне амбициозно. О его княжеских поездках на фронт в спецпоездах ходили анекдоты.
Ленин не хотел видеть в лице Троцкого «красного Наполеона». Ленин все больше опирался на Сталина. Нельзя упускать из вида и то, что после выстрела Каплан в В. И. Ленина, Троцкий тогда немедленно, бросив все военные дела, примчался в Москву, чтобы доказать, что он, Троцкий, а не кто-либо другой, тем более Сталин, возглавит страну в случае смерти В. И. Ленина. Тщеславные надежды Троцкого покоились на его убеждении, что именно он, Троцкий, находится в зените славы героя Гражданской войны.
В военные 1918–1920 годы Россия была на рубеже между старым, капиталистическим, и новым, социалистическим, миром. Вместе с Лениным Сталин не просто вел борьбу против Троцкого и его сторонников, а, добывая победу на фронтах Гражданской войны, выводил молодую, неокрепшую Республику Советов на прочный фундамент долговременного социалистического развития.
Сталин верно оценил сложившуюся обстановку, объяснил значение Царицына в обороне Советской России.
«План врагов Советской России, — отмечал он, — оторвать от нее наиболее богатые хлебные районы и заставить ее сдаться без боя. Месяцев 5–6 назад для осуществления этого плана были избраны Самара и Сибирь. Последние два месяца доказали нашим врагам, что этот их план неосуществим. Теперь они стараются возобновить эту авантюру на юге. Юг представляет большую притягательную силу. Там лежит не менее 150 миллионов пудов свободного хлеба. Угля там сотни тысяч пудов. [51]
Еще большее значение представляет юг России в стратегическом отношении. Он представляет область, где завязывается новый международный узел. Это видно по той работе, которая там производится, в Екатеринодаре образовалось новое правительство с Красновым во главе. Там объединились три армии. Стремясь к завладению югом, контрреволюционеры главный свой удар направляют на Царицын. В августе Краснов издал приказ взять Царицын» [183, т. 4, с. 146–147].
Сталин подчеркивал, что богатства юга России (хлеб, нефть, уголь, скот, рыба) сами по себе распаляют алчные аппетиты хищников империализма, старающихся оторвать от России этот важный регион. Взятие Царицына и перерыв сообщения с югом обеспечило бы достижение всех задач противников: оно соединило бы донских контрреволюционеров с казачьими верхами астраханского и уральского войск, создав единый фронт контрреволюции от Дона до чехословаков; оно закрепило бы за контрреволюционерами, внутренними и внешними, юг и Каспий; оно оставило бы в беспомощном состоянии войска Северного Кавказа.
Чтобы удержать Царицын, Сталину пришлось взять на себя необходимые военные полномочия. Он добился превращения отдельных красных отрядов в боеспособную армию. В Царицыне был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа под председательством Сталина. Сталин запросил у Ленина «аэропланов с летчиками, броневых машин, шестидюймовых орудий для обороны города». С. М. Буденный вспоминал, что Сталин провел коренную перестройку не только гражданских, но и военных учреждений и фактически возглавил оборону города. В обороне города его верным соратником стал К. Е. Ворошилов, который ворвался сюда с частями 5-й армии.
В конце июля к Царицыну подошли армии генерала Краснова. В августе завязались бои на ближних подступах к городу. Чтобы облегчить красновцам захват Царицына, ставленник Троцкого бывший царский полковник Носович организовал в городе контрреволюционный мятеж. Однако заговорщики были вовремя арестованы. Организовав умелый маневр, Сталин приказал основные части Краснова накрыть сильным артиллерийским [52] огнем, заставив их в начале сентября отойти за Дон. 10 сентября первая победа под Царицыным была отмечена парадом: героическим полкам Сталин и Ворошилов вручили боевые знамена…
Вырученный Троцким и перебежавший к белым, Носович писал в белогвардейском журнале «Донская волна» 3 февраля 1919 года о роли Сталина в обороне Царицына: «Надо отдать справедливость ему, что его энергии может позавидовать любой из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим. Постепенно... Сталин начал входить во все отделы управления городом, а главным образом в широкие задачи обороны Царицына, в частности и всего кавказского, так называемого революционного фронта вообще.
Главным двигателем и главным вершителем всего с 20 июля оказался Сталин. Простой переговор по прямому проводу с центром о неудобстве и несоответствии для дела настоящего устройства управления краем привел к тому, что по прямому проводу Москва отдала приказ, которым Сталин ставился во главе всего военного... и гражданского управления...
...Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме: «Не принимать во внимание» (цит. по: [5, с. 16–17, 19])…
Как и во время обороны Царицына в 1918 году, так и в 1919 году, будучи членом Реввоенсовета Западного фронта, Сталин показал умение по-новому решать вопросы военной науки. Так, в телеграмме, посланной 16 июня 1919 года В. И. Ленину в связи с ликвидацией мятежа на фортах Красная Горка и Серая Лошадь, И. В. Сталин отмечал:
«Морские специалисты утверждают, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны [55] моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.
Считаю своим долгом заявить, что и впредь буду действовать, таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой» (там же, с. 261)…
Оборона Петрограда летом 1919 года вошла в историю гражданской войны как героический подвиг Красной Армии и флота, трудящихся и большевиков города. Она показала, какое огромное значение для борьбы с внутренними и внешними врагами имели распоряжения и указания Центрального Комитета партии, правительства и лично В. И. Ленина. За оборону Петрограда И. В. Сталин был награжден орденом Красного Знамени.
Ленин, по словам Троцкого, когда сталкивался с разнузданными действиями частей, преимущественно кавалерийских, говорил: «Не послать ли нам туда Сталина, он умеет с такими людьми разговаривать».
В конце 1918 года на Восточном фронте началось наступление армий Колчака. 25 декабря колчаковцы захватили Пермь. Это было наиболее тяжелое поражение Красной Армии. Наступая на Вятку и Котлас, Колчак стремился соединиться с белогвардейскими и англо-американскими войсками на Севере, а затем совместно с ними повести наступление на Москву и тем самым покончить с Советской властью. Центральным Комитетом РКП (б) и Советом Обороны по предложению В. И. Ленина 1 января 1919 года была образована партийно-следственная комиссия в составе И. В. Сталина и Ф. Э. Дзержинского для выяснения причин сдачи Перми для принятия практических мер по восстановлению партийной и Советской работы, военной обстановки на этом участке Восточного фронта. Уже 5 января Сталин и Дзержинский прибыли в Вятку. [56]
13 января Сталин и Дзержинский посылают Ленину краткий предварительный отчет о ходе расследования причин пермской катастрофы. 31 января был подготовлен и подписан Сталиным и Дзержинским отчет комиссии ЦК партии и Совета Обороны. Расследование выявило, что непосредственной причиной поражения послужили усталость 3-й армии (непрерывные бессменные шестимесячные бои) и отсутствие надежных резервов. К тому же армии приходилось воевать на два фронта — против Колчака и против кулаков. При этом белогвардейцы имели численное превосходство, а кулаки разваливали тыл, поскольку партийно-советские учреждения потеряли связь с беднотой. Поражение стало следствием преступного руководства Троцкого и его ставленников на Восточном фронте, прямое предательство ряда командиров 3-й армии.
Сталин и Дзержинский приняли решительные меры для укрепления Восточного фронта, навели порядок в 3-й армии, наладили ее снабжение. Упрочению положения армии способствовало прибытие новых частей, присылка опытных политработников. Вся партийная и Советская работа перестраивалась на новый лад. Все это позволило восстановить положение и освободить Пермь. Возросшее сопротивление 3-й армии, а также наступление других армий Восточного фронта сорвали планы Колчака и его англо-американских покровителей. Победы Красной армии укрепили внутреннее и внешнее положение Советской Республики.
В статье «К военному положению на юге», опубликованной 28 декабря 1919 года в газете «Правда». И. В. Сталин отмечал:
«Советская Россия осталась цела и невредима.
Но людоеды Антанты не унывали. К осени 1919 года был задуман новый план сокрушительного похода. Колчак, естественно, был снят со счета. Центр тяжести был перенесен с востока на юг, откуда Деникин должен был нанести главный удар. Юденичу был предоставлен, как весной, вспомогательный удар — новый поход на Петроград» [183, т. 4, с. 283].
Деникинцы рассчитывали на успех, поскольку на их стороне окажутся колеблющиеся слои среднего крестьянства Украины и России. План борьбы с деникинцами, разработанный [57] командованием Южного фронта совместно с Троцким, предусматривал нанесение главного удара по Деникину от Царицына на Новороссийск, пролегал через районы донского казачества и крайнего бездорожья. Назначенный Пленумом ЦК РКП (б) на Южный фронт И. В. Сталин предложил свой стратегический план разгрома Деникина. В письме В. И. Ленину 15 октября он предлагал наносить основной удар «из района Воронежа через Харьков — Донецкий бассейн на Ростов. Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот — симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, — линию Воронеж — Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замерзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая — Царицын будет отрезана). В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля» (там же, с. 276–277).
Сталин, вопреки противодействию Троцкого, содействовал созданию в Красной Армии крупных кавалерийских соединений. По приказу Сталина конный корпус Буденного был преобразован в 1-ю Конную армию.
Впоследствии маршал К. А. Мерецков вспоминал, как их, тогда молодых генштабистов, в 1920 году в Харькове в штабе фронта напутствовал И. В. Сталин:
«Мы сидели и отвечали на вопросы, а член Реввоенсовета фронта ходил, покручивая в руках трубку, неторопливо задавал нам вопросы, выслушивал ответы и снова спрашивал. Сотни раз с тех пор беседовал я со Сталиным и в похожей, и [58] в иной обстановке, но, конечно, в тот момент я не мог и подумать, что наступит время, когда мне доведется в качестве начальника Генштаба, заместителя наркома обороны и командующего фронтами разговаривать с этим же человеком — Генеральным секретарем ЦК нашей партии, Председателем Совета Народных Комиссаров и Верховным Главнокомандующим! Однажды, уже после Великой Отечественной войны, Сталин спросил меня: «Товарищ Мерецков, а с какого времени мы, собственно говоря, знакомы?» Я напомнил ему о поезде Москва — Харьков и о майской беседе в 1920 году. Сталин долго смеялся, слушая, как я тогда удивился, что первый вопрос, который он задал группе генштабистов, касался того, знакомы ли мы с лошадьми. Действительно, разговор шел в тот раз сначала примерно такой:
— Умеете ли вы обращаться с лошадьми?
— Мы все прошли кавалерийскую подготовку, товарищ член Реввоенсовета.
— Следовательно, знаете, с какой ноги влезают в седло?
— А это кому как удобнее! Чудаки встречаются всюду.
— А умеете перед седловкой выбивать кулаком воздух из брюха лошади, чтобы она не надувала живот, не обманывала всадника, затягивающего подпругу?
— Вроде бы умеем.
— Учтите, товарищи, речь идет о серьезных вещах. Необходимо срочно укрепить штабы 1-й Конной армии, поэтому вас туда и посылают. Тому, кто не знает, как пахнет лошадь, в Конармии нечего делать!» [119, с. 47–48].
В 1919 году Красная Армия разгромила войска Колчака, Деникина, Юденича и других контрреволюционных царских генералов. Из России вынуждены были убираться и английские, французские, американские и другие интервенты. Все годы на разных участках фронта был И. В. Сталин, полностью выполняя возложенные на него Центральным Комитетом партии, Советом Обороны и лично В. И. Лениным ответственные задания. Тогда как Троцкого то отзывали с фронта, то он сам подавал в отставку со своих постов и признавался:
«Оглядываясь на три года Гражданской войны ...я вижу, что мне почти не пришлось сопровождать победоносную [59] армию, участвовать в наступлении, делить с армией ее успехи... Я отступал с войсками, но никогда не наступал с ними» [200, т. 2, с. 115].
Весной 1920 года буржуазно-помещичья Польша при поддержке англо-американского империализма организовала антисоветский поход. В июле в беседе с сотрудником газеты «Правда» Сталин, отмечая успехи Красной Армии, предупреждал, что для дела неуместно самодовольство:
«...не только потому, что у Польши имеются резервы, которые она, несомненно, бросит на фронт, что Польша не одинока, что за Польшей стоит Антанта, всецело поддерживающая ее против России, но и прежде всего потому, что в тылу наших войск появился новый союзник Польши — Врангель, который грозит взорвать с тыла плоды наших побед над поляками...
…Очевидно, врангелевский фронт является продолжением польского фронта, с той, однако, разницей, что Врангель действует в тылу наших войск, ведущих борьбу с поляками, т. е. в самом опасном для нас пункте.
Смешно поэтому говорить о «марше на Варшаву» и вообще о прочности наших успехов, пока врангелевская опасность не ликвидирована. Между тем Врангель усиливается, и не видно, чтобы мы предпринимали что-либо особенное и серьезное против растущей опасности с юга» [183, т. 4, с. 339–340].
Наступательная операция на Варшаву, организованная командующим Западным фронтом Тухачевским при поддержке наркома по военным делам Троцкого, провалилась. Поляки захватили в плен десятки тысяч красноармейцев, которых затем подвергли зверским пыткам. Вину за это поражение Троцкий и его сторонники пытались переложить на члена РВС Юго-Западного фронта Сталина. Сталин же был категорически против «марша на Варшаву», считал, что одновременно вести войну и с буржуазно-помещичьей Польшей и с Врангелем нельзя. Он был против переброски 1-й Конной армии до взятия Львова, поскольку это срывало операции Юго-Западного фронта.
В специальной записке в Политбюро ЦК РКП (б) в августе 1920 года И. В. Сталин, делая выводы из поражения, предложил принять программу образования боевых резервов Республики, [60] поставил вопрос об усилении снабжения Красной Армии бронетанковой, артиллерийской и авиационной техникой [183, т. 4, с. 346–350]. Троцкий не дал ходу этим документам.
Обобщая опыт минувшей войны, И. В. Сталин говорил:
«Интервенция вовсе не исчерпывается вводом войск, и ввод войск вовсе не составляет основной особенности интервенции. При современных условиях.., когда прямой ввод чужеземных войск может вызвать ряд протестов и конфликтов, интервенция имеет более гибкий характер и более замаскированную [62] форму. При современных условиях империализм предпочитает интернировать путем организации гражданской войны внутри зависимой страны, путем финансирования контрреволюционных сил против революции, путем моральной и финансовой поддержки своих... агентов против революции. Борьбу Деникина и Колчака, Юденича и Врангеля против революции в России империалисты были склонны изображать как борьбу исключительно внутреннюю. Но мы все знали, и не только мы, но и весь мир знал, что за спиной этих контрреволюционных русских генералов стояли империалисты Англии и Америки, Франции и Японии, без поддержки которых серьезная гражданская война в России была бы совершенно невозможна» [183, т. 8, с. 360].
Василий_Корбут обратиться по имени
Вторник, 11 Мая 2010 г. 10:55 (ссылка)
