Потом он подарил мне роскошный набор драгоценностей и пожелал мне счастья! Дженн! Ты представляешь?
--Я удивлен не меньше твоего, Джун. Может ли это значить, что он, наконец, одобрил нашу свадьбу?
Девушка с радостью одобрительно кивнула.
--Я боюсь в это поверить, но, кажется, да!
По лицу юноши разлилась искренняя улыбка.
--Я очень рад этому! Но что же было дальше? Пока я не вижу в твоем рассказе ничего плохого.
Лицо Джун немногого помрачнело. Тихим голосом она продолжила:
--После того, как брат вручил мне подарок, ювелир передал еще одну коробку, которую Рен принял из его рук и, посмотрев на Анну, протянул ей. Дженн, я не могу передать тебе словами, как она на него посмотрела. Это было что-то между презрением и отвращением. Извинившись, она встала из-за стола, за которым мы сидели, и вышла из магазина. В выражении лица моего брата не было удивления. Сложилось такое впечатление, будто он предполагал, что все так и выйдет. Единственными людьми, которые крайне удивились происшедшим, были ювелир и я. А Рен лишь чуть усмехнулся и, сославшись на дела, исчез, не забыв положить коробочку себе во внутренний карман пиджака. Но что мне пришлось пережить, когда я осталась с ювелиром наедине. Он разрыдался, что его произведение искусства не тронуло женского сердца. Мне пришлось утешать его и отговаривать от опрометчивой идеи уйти на пенсию.
Подумав немного, Дженн Ли произнес:
--Мне кажется, что Рен каким-то образом задел ее чувства. Другого объяснения ее поступку я дать не могу.
--Понимаешь, Дженн, тут все намного сложнее. Он постоянно задевал чем-либо ее за живое, но последствия не были такими тяжелыми, как сейчас. Что-то должно было случиться ТАКОЕ, что могло послужить этой враждебности в ней. Это соперничество продолжается не первый год. Они ведут себя, как подростки, которые стремятся доказать свое превосходство. Раньше, когда я заезжала к брату по делам, я то и дело, была свидетелем их споров.
--Ну, наверное, им нравится вести себя так. Зная твоего брата, если бы это ему успело надоесть, он бы давно отказался от такого рода игры.
--Именно, что игры! Игры на нервах друг друга и моих тоже! Дженн, обещай, что ты будешь беречь мою нервную систему.
--Конечно, милая, я не смог бы вести себя так с тобой. Ты слишком хрупкая и ранимая, чтобы вынести такое. А вообще, мне кажется, что они где-то друг друга не поняли. А твой брат изменился очень сильно. В лучшую сторону. Я с ним не так близко знаком, как хотелось бы. Ну, ты же знаешь по каким причинам. Но судя по его последним поступкам, он стал более внимательным к семье, к людям. Недавно я прочитал в газете, что он спонсировал постройку новой больницы с высоким уровнем медицинского персонала где-то в деревушке на юге страны.
Джун посмеялась с иронией.
--Да-да. Мой брат не перестает удивлять родственников. Это та больница, где его месяц пытались привести в чувства. Но вот парадокс: разбудить его смогла только Анна. Как он мне сам признался, врачи там ни на что негодные, поэтому своим долгом он считает сделать хорошее медобслуживание для людей из деревни и рабочих его драгоценной шахты.
Джун немного помолчала, явно что-то обдумывая.
--Я недавно спросила Анну, почему она стала так холодна к Рену. Знаешь, что она мне ответила? Что сыта по горло его глупыми выходками. Она мне рассказал, что в ту ночь, когда они покинули больницу, он пришел к ней в палату, разбудил и заставил красться почти через всю больницу, чтобы никто не заметил, освещая путь дисплеем своего смартфона. Затем подниматься по винтовой лестнице в одном халате и домашних тапочках. И это в январе месяце да еще при сильном ветре и снегопаде! А знаешь, что в это время делал мой брат? Он шел позади и подгонял ее! Потом, ему вдруг показалось, что она слишком медленно идет, и, перекинув ее через плечо, побежал вверх по лестнице до самой крыши, где ожидал вертолет.
Дженн, скажи мне, нормальные люди так поступают?
Сейчас юноше было сложно ответить. Он боялся задеть ее сестринские чувства. На его счастье, ее вопрос был задан не лично ему, так как, выдержав паузу, она продолжила:
--Я всегда считала своего брата серьезным человеком. Я уважаю Анну и люблю Рена, но почему-то сейчас мне хочется встать на ее сторону.
Вдруг голову Дженна озарила идея.
--А не могло ли это событие стать причиной ее поведения?
--Не знаю. Я уже ни в чем не уверена. Но одно я знаю твердо. Я хочу, чтобы они помирились. Не хочу, чтобы в день нашей свадьбы кто-то из близких мне людей не смог в полной мере разделить те светлые чувства, которыми будет наполнен этот торжественный день.
--Джун, не переживай. Все наладится. Дай им время. Мы тут точно ничем помочь не сможем. Они взрослые люди и вполне могут сами во всем разобраться.
--Дженн, чтобы я без тебя делала?
Он улыбнулся и, вновь обхватив ее ручку, поднес ее к своим губам и нежно поцеловал.
***
Невеста была прелестна в своем подвенечном наряде. Белоснежно белая ткань подчеркивала торжественность этого дня. Длинное, пышное платье придавало девушке невесомость, в то время как корсет, созданный из серебряных колец, инкрустированных драгоценными камнями, был закреплен поверх ткани и выгодно подчеркивал фигуру. Кожу рук скрывали высокие атласные перчатки. Взгляды присутствующих были прикованы к виновникам торжества.
Он стоял рядом и будто бы не дышал, боясь спугнуть то видение, которое находилось подле него. Его руки немого дрожали, но он всячески подавлял излишек эмоций, так как не желал, чтобы их свадьба омрачилась хоть чем-нибудь. Белоснежно белая рубашка, расшитая золотыми нитями по воротнику, хорошо контрастировала с черным элегантным фраком.
Лишь только один человек из толпы присутствующих оценивающе следил за каждым движением жениха, и не прощал ни малейшего намека на ошибку.
Ее лицо осветилось искренним счастьем, когда прозвучали заветные слова «да, я согласен» и затем «да, я согласна». Глаза юноши излучали тепло и нежность, когда он приподнял вуаль с ее лица и запечатал на ее устах осмысленный, наполненный глубокими чувствами, поцелуй. Они долго ждали, когда смогут произнести друг другу главные обещания, которые имели власть скрепить и узаконить их брачный союз. И вот этот день настал.
Гости поздравляли молодых, осыпали их рисом и монетками, желали счастья и благоденствия. Новоиспеченная чета благодарила за участие в их торжестве и одаривала каждого подарками.
Наступил кульминационный момент любого бракосочетания. Все незамужние девушки выстроились на многочисленных ступеньках в ожидании заветного букета. Через несколько мгновений в широких дверях церкви показалась сама невеста, которая с улыбкой посмотрела на молоденьких азиатских барышень. Она мельком скользнула взглядом по присутствующим и остановилась на блондинке, стоявшей чуть поодаль от основной массы на более низком ярусе ступеней. Та не проявляла никакого интереса к происходящему и, казалось, полностью была погружена в свои мысли. Не замечая никого и ничего, Анна решила дождаться окончания мероприятия в стороне, не привлекая к себе лишнего внимания.
Послышались восторженные вскрики девичьих голосов. Белокурая головка рефлекторно повернулась в сторону звуков. Первое, что увидела девушка, был букет цветов, который с высокой скоростью летел по умело рассчитанной траектории прямо на нее. Японка не желала ловить заветный объект для присутствующих красавиц. Она инстинктивно сделала шаг назад, но вдруг почувствовала, что вот-вот потеряет равновесие. Пытаясь удержать баланс с помощью протянутых вперед рук, блондинка все же ненамеренно стала обладательницей приза, за который на верхних ступеньках шла жестокая битва. Пышный букет приземлился ей в руки. Прижав его к груди, она почувствовала, что тело больше не может сопротивляться силе притяжения, и оно неотвратимо падает назад. Зажмурив глаза и сжавшись, она приготовилась к жесткому удару о мраморные ступени. Но его не последовало. Чьи-то сильные руки обхватили хрупкий стан, прижав его к твердой мужской груди. Горячее дыхание обожгло нежную чувствительную кожу левого уха. До ее сознания начали доноситься следующие слова, произнесенные шепотом, но с хорошо расставленными акцентами на словах:
--Если ты хочешь внести что-то незабываемое в особый день для моей сестры, не думаю, что для нее будет счастьем увидеть одну из ее гостей, лежащую на ступеньках в луже собственной крови. Я понимаю, это эффектно, но не все смогут оценить этот подвиг по достоинству.
Буквально пару минут назад лицо Анны было бледным и растерянным. Конечно, растерянность была не присуща девушке страны «восходящего солнца», но в такой ситуации маска непроницаемости слетела бы с любого. Кровь резко прилила к голове после дерзкой и надменной издевки со стороны «спасителя».
Кайама напряглась и резко выпрямилась, тем самым показывая, что больше не нуждается в его поддержке. Но цепкие руки не спешили дать свободу жертве несчастного случая или собственной неосмотрительности. Юноша, неожиданно для Анны, положил подбородок на ее обнаженное плечо, и немного повернув голову в бок, уткнулся носом в бархатную кожу тонкой шеи. Проходящие мимо люди с неподдельным любопытством смотрели на молодую пару, находящуюся в столь интимном положении. Не желая быть услышанным кем-либо, он тихо прошептал ей несколько предложений. Девушка стояла в полном оцепенении. Ни один мускул ее тела не мог двинуться. Каждое слово, как огнем, выжигалось на ее нежной шее. Постояв так некоторое время, она почувствовала, что его руки разжались, и ее тело вновь обрело свободу. Он исчез также неожиданно, как и появился. До ее затуманенного сознания только теперь начал доходить смысл ранее сказанных им слов.
«Сколько еще ты будешь меня игнорировать? Нам нужно поговорить. Это касается твоего возвращения в Японию».
Неприятное чувство пылающей кожи на щеках. Холодные капли пота, выступившие на висках и спине. Омерзительное чувство унижения. Осознание, что ты только что позволил втоптать себя в грязь. Все это синим пламенем жгло изнутри. Ей захотелось немедленно принять душ и смыть с себя следы его дыхания и прикосновений со своей кожи. Подступившие слезы, ком в горле мешали ей находиться на публике, и она немедленно, быстрым шагом направилась в дамскую комнату. Так мерзко и снаружи и изнутри она себя еще никогда не чувствовала.
***
Тихая романтичная музыка, приглушенный свет, мягко струившийся из светильников, сделанных в виде фонариков, танцующие пары, звон бокалов из дорогого хрусталя— все это было достойным продолжением банкета по случаю свадьбы представителей двух старинных могущественных кланов.
Вечер на редкость выдался теплым в это время года. Анна стояла на балконе с богатым декором и наблюдала за танцующими парочкам со стороны. Неизвестно, по каким причинам, но ей вдруг вспомнилось лицо Йо, его теплая улыбка, заразительный веселый смех, его доброта. Воспоминания об этом невольно пронеслись перед глазами. Сердце ностальгически защемило.
«Может быть, тогда я просто его неправильно поняла. Давила на него. Ведь он же говорил, что жениться на мне. А что мне еще нужно? Я же именно это и хотела от него. Ведь Йо не может причинить зло и боль людям. Может, он скучал по мне, искал, а я тут. Даже весточку ему не послала, где я нахожусь. Я могла ранить его таким отношением. Какая же я эгоистка».
Череда ее мыслей была прервана мягким женским голосом, окликнувшим ее.
--Анна, вот ты где. Наконец-то я тебя нашла. В этом Императорском дворце очень легко заблудиться. Я уже испугалась, что ты могла потеряться. Поэтому, попросила своего братика поискать тебя, но, видимо, я нашла тебя первой.
Джун была прекрасна во всех отношениях. Красивая, умная, обаятельная, добрая, ничего не подозревающая, наивная…Дженн Ли просто настоящий счастливец, что женился на такой идеальной женщине.
--Ты хотела что-то сказать мне, Джун?—тихо произнесла Анна.
Китаянка подошла ближе и, так же как и японка, положила локти на перила.
--Я хочу попросить тебя кое о чем. Хотя, я слишком о многом тебя уже просила, мне право неудобно.
--Ты можешь просить меня о чем угодно, ведь в этом нет ничего плохого,--ответила Кайама.
--Как ты знаешь, я и Дженн собираемся в свадебное путешествие по «Золотому кольцу России» на месяц. Дженн всегда хотел побывать в этой великой стране—Родине его горячо любимого и обожаемого писателя Достоевского,--при этих словах лицо Джун озарила нежная улыбка.—Ты не могла бы подождать моего возвращения? Можешь жить все это время в моей квартире. Я хотела бы проводить тебя, когда ты соберешься уехать.
Анна молчала. Она не знала, что ответить девушке. Но кто бы мог подумать, что второй раз за день, на помощь придет тот, от которого она менее всего хотела получить какую-либо помощь.
Громкий уверенный голос раздался позади двух леди.
--Ты больше не можешь просить ее об этом, сестра.
Первая на эти слова обернулась Джун. На ее лице застыл немой вопрос «почему?».
--Мы уже обо все договорились с твоим мужем,--Рен запустил одну руку в карман и лениво прислонился к косяку входной балконной арки.
Анна не хотела встречаться с ним лицом к лицу. Она не могла простить ему то поведение, которое он себе позволил по отношению к ней. Для нее его вид на данный момент был тошнотворным.
--Завтра утром мы все вместе—ты, твой муж, Анна и я—полетим в Японию. Нам нужно кое-что уладить с Ли, а после этого вы отправитесь в свадебное путешествие.
После этих слов он бросил взгляд на ее спину и вышел.
Джун была лишена дара речи.
--Ты представляешь? Вот нахал! Все сам решил, а нас только перед фактом поставил. А Дженн тоже хорош! И когда это они так подружиться успели?!
Анна не ответила. Она смотрела далеко вдаль, в ту сторону, где находится ее Родина и человек, который ей дорог.
«Значит, завтра я стану свободной».
***
На следующий день в 9 часов утра частный самолет китайского мультимиллиардера Рена Тао плавно совершил посадку в главном аэропорту Токио. Ступая по родной земле, Анна не могла поверить своему счастью и не ожидала от себя столь ностальгических чувств, вдруг наполнивших ее сердце.
Группа из четырех человек спустилась по трапу и направилась к ожидающему лимузину, который должен был доставить их на деловую встречу, проходившую в Бизнес Дворце.
Джун и Анна сидели рядышком, тогда как Рен и Дженн находились на противоположной стороне и что-то оживленно обсуждали, прильнув к монитору ноутбука. Это продолжалось с самого начала их полета. Нервы Джун начинали сдавать. Она была обделена вниманием со стороны мужа. Раздражение начинало овладевать ею. Всячески показывая подавленный и расстроенный вид, она лишь больше огорчалась, так как со стороны ее супруга не было никакой реакции. Ему просто некогда было смотреть на нее. Он был погружен в дела с головой, впрочем, как и его шурин. Джун не могла больше вынести вид этого безобразия и отвернулась. Ее внимание привлекла японка, сидящая рядом с ней. Та смотрела в окно и не замечала происходящего вокруг нее. В стекле отражалась еле заметная улыбка и задумчивый, но воодушевленный взгляд.
Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Анна обернулась. На нее смотрели немного печальные глаза китаянки.
--Анна,--начала зеленоволосая девушка,--не будет ли слишком обременительно для тебя провести со мной время до моего вылета в Россию сегодня вечером?—Джун опустила взгляд на колени.—Я понимаю, что прошу слишком многого, но сейчас я чувствую себя ТАКОЙ ОДИНОКОЙ.—Акцентируя последнюю фразу громким голосом, она кивнула в сторону двух деловых юношей. Один что-то говорил, другой же, немного прикрыв янтарные глаза, внимательно слушал и одобрительно кивал головой, но после того, как по салону машины эхом разнеслась фраза «такой одинокой», они оба притихли. Первым не выдержал Дженн. Наконец-то заметив подавленное состояние супруги, он молниеносно очутился перед ней на коленях, взял ее руки в свои, и начал успокаивать ее. Во время возникшей паузы, Рен перевел взгляд с молодоженов на Анну, которая вновь смотрела в окно, не обращая внимания на происходящее.
--Хорошо, Дженн, я поняла,--уже медовым голосом произнесла Тао-Ли.—Отправляйтесь на свою деловую встречу, а я и Анна пройдемся по магазинам и будем ждать вас в 3 часа в парке возле «Колеса обозрения».
--Но я хотела бы решить свои дела,--повернувшись в сторону Джун, сказала Кайама, давая своим ответом понять, что несильно заинтересована в походе по магазинам.
--Дорогая, пожалуйста, не бросай меня. Мне будет так одиноко одной. Прошу тебя, составь мне компанию. Ведь сегодня, возможно, мы видимся последний раз перед долгой разлукой.
Джун настаивала на своем. Она схватила японку за плечи во время разговора и начала немного трясти ее, с надеждой вглядываясь в ониксовые глаза.
--Хорошо,--Кайаме оставалось только согласиться, чтобы освободиться от цепких рук девушки.
Пока все были заняты разговором, только Рен заметил, что машина уже подъехала к месту встречи и остановилась. Он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую черную книжечку с золотыми буквами на обложке, и, уже выходя из салона авто, протянул блондинке.
--Возьми, думаю, он тебе сейчас нужнее, чем мне.
С этими словами, обращенными непосредственно к ней, он вышел и направился к главному входу многоэтажного здания. Следом за ним вышел Дженн, почтительно кивнув Анне и напоследок послав Джун воздушный поцелуй. Когда японка посмотрела на предмет в ее руках, она узнала в нем свой паспорт, и была искренне удивлена, так как не знала, что он находился у Рена.
***
Пройдясь по магазинам и не найдя ничего стоящего своего внимания, девушки направились в парк. До назначенной встречи оставалось три часа. Нужно было чем-нибудь себя занять, благо парк был большой, и там было много мест, куда можно было сходить и посмотреть. Подойдя к «Колесу обозрения», Джун предложила прокатиться. Ей нравился этот аттракцион с детства. Анна не возражала. Они купили билеты и сели в одну из кабинок. Через мгновенье кабинка начала отрываться от земли. Китаянка радовалась, как ребенок, смотря на панораму города.
--Ты знаешь,--начала старшая девушка,--за это время я так привыкла к тебе, что не могу представить, что будет дальше. Ты мне стала не просто хорошим другом, но и сестрой, которой у меня никогда не было. Мне так уютно в твоем обществе.. Я могу поделиться с тобой своими мыслями и могу не волноваться, что меня раскритикуют или поднимут на смех. Ты понимаешь меня даже тогда, когда я сама себя не понимаю. И ты так много сделала для меня. Я хочу отблагодарить тебя за твою доброту, но не знаю как. Что я могу сделать для тебя, Анна?
Блондинка выслушала волнительную речь Джун. Ей было неудобно слышать такие хорошие вещи о себе. Она не привыкла к тому, чтобы ее так тепло и чистосердечно благодарили.
--Ты ничего мне не должна. Будь счастлива, и это будет для меня самой большой наградой,--с этими словами она улыбнулась зеленоглазой красавице. Та, не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, бросилась ей на шею и крепко обняла. Глаза Кайамы округлились от удивления. Немного застыв в нерешительности, ее руки в ответ обняли старшую Тао.
Совладав с эмоциями, девушки решили подняться на самый верх смотровой площадки. Достигнув своей цели, Джун посмотрела на часы, которые ей подсказали, что до встречи с мужем и братом у них оставалось около двух часов.
--Не хочешь чего-нибудь попить? Эта длительная прогулка немного вымотала меня из сил. Я могла бы сходить купить нам прохладительных напитков.
--Звучит неплохо,--сказала Анна, устремив свой взгляд на великолепную панораму, открывающуюся с высоты площадки.
--Тогда, я скоро вернусь. Тут неподалеку где-то должен быть автомат.
Сказав это, высокая красавица скрылась из виду.
***
Йо лежал на любимой лавочке пятого яруса смотровой площадки в Центральном парке. Солнышко ласково грело кожу, легкий ветерок колыхал каштановые волосы. Тело находилось в состоянии эйфории. Странно, но в будни в парке было совсем мало людей, и Йо любил проводить тут время в такие дни.
--Эй, Йооооо!!!!!
На горизонте показался зеленоволосый юноша, который кричал слова приветствия и размахивал одной рукой.
При звуке своего имени, Асакура открыл глаза и лениво повернул голову в сторону доносившихся криков.
--Привет, Лайсерг, дружище! Какими судьбами? Не значит ли это, что с нашей последней встречи прошло 3 года?
--Именно-именно, Йо. Кто бы мог подумать, что время так быстро бежит,--подойдя к шатену, англичанин пожал ему руку и по-дружески обнял.—А ты совсем не изменился. Такой же расслабленный, как всегда.—Он широко улыбнулся.
--Зато тебя годы не пощадили, Лайсерг. Ты только посмотри на бледность своего лица. Неужели работа юриста такая сложная?
Они оба присели на лавочку, на которой до этого дремал Йо.
--И сложная и ответственная. Но мне нравится. Я люблю решать сложные дела. Это говорит о том, что я постоянно совершенствуюсь. Ну, а ты как, дружище? Наверное, женился.
Асакура откинулся на спинку лавочки и посмотрел в небо.
--Как можно. Я бы обязательно тебя пригласил на свадьбу, если бы она состоялась.
--Слушай, а почему у тебя дома никого нет?—заинтересованно и с удивлением спросил молодой юрист.—Я приехал к тебе и мне никто не открыл. Прождав 3 часа возле двери, я вдруг вспомнил номер твоего мобильного телефона. Благо, он не поменялся за 3 года.
--И правильно сделал! Надо было сразу позвонить. Я бы тебя в аэропорту встретил. Ты как всегда любишь преподносить сюрпризы.
--У нас в Англии есть поговорка «Не провожай и не встречай гостей—в нужное время они сами появятся»,--засмеялся Лайсерг.
--О, я вижу, ты чтишь древние традиции,--с изумлением протянул Асакура младший.
--Не без этого. У нас говорят, что традиции формируют национальность человека. Так ты не ответил на вопрос.
--Да дома никого нету. Я же тут,--зевая, сказал Йо.
--А где Анна? Обычно она всегда дома,--Лайсерг был крайне удивлен ответу друга.
--Не знаю. Я о ней теперь ничего не знаю,--это было сказано с безразличием.
--Как это? Вы же помолвлены.
--Ну, да, помолвлены. Только это всего лишь формальность. Понимаешь, наша помолвка—обязательство перед моей семьей. Это плата моих предков ей за то, что она тренировала меня, и благодаря этому, я стал Королем.
Лайсерг был настолько поражен этой новостью, что начал заикаться.
--Н-но, мне казалось, что в-вы любите друг друга.
Йо посмотрел на него с иронией.
--Я уважаю ее, испытываю чувство благодарности, но ничего такого, что могло бы назваться любовью.
--Но вы же вместе прожили столько лет! Неужели ты больше ничего к ней не почувствовал, кроме благодарности?!
--Верно. Мы прожили 7 лет под одной крышей. Все эти годы были такими однообразными, особенно после конца турнира. Ей не нравилось, что я чаще стал общаться с друзьями. Тренировки не стаяли уже на первом месте, как было раньше. У меня появилось больше свободного времени. А она заставляла делать меня то, что она сама хочет. Понимаешь, я уже не маленький мальчик, а взрослый мужчина и будущий глава семьи. Я должен принимать собственные решения. Мне надоело зависеть от чужих.
--Но мои мама с папой выслушивали друг друга и принимали только те решения, которые устраивали их обоих.
--С ней это нереально.
Оба друга немного помолчали.
--Странно, мое мнение об Анне-сан всегда было очень высокое. Мне всегда казалось, что она бережет твои чувства, защищает тебя от ненужного и пустого, а когда приходит время чего-то по-настоящему значимого, не вмешивается в твои решения. Она очень заботилась о тебе все эти годы. Я не понимаю, что заставляет тебя думать о ней так!
Англичанин искренне не понимал своего японского друга. Его сердце подсказывало, что Йо не прав по отношению к Кайаме. Ему даже стало обидно за нее.
--И что предлагаешь? Чтобы я продолжал искать ее, когда она сожгла все мосты за собой? Мои родители и дед с бабкой поставили мне ультиматум, что я должен жениться только на ней и не на ком больше. Видишь, я жертва ее эгоизма. Она исчезла, не сказав ни слова. Уже больше полугода о ней не было никаких известий. Я пытался найти ее, но тщетно. Не знаю, что на нее нашло. У нее была легкая жизнь, такая, какую она всегда хотела. Мы должны были скоро пожениться. Своим поступком она поставила меня в неловкое положение перед людьми. Теперь мне нужно оправдываться, объяснять каждому, где она и почему мы не вместе. Семья требует ее возвращения. Верховные старейшины твердят, что Король не может царствовать без Королевы, и грозятся отдать титул второму лучшему после меня, то есть моему брату, а он женат. И вообще, о чем они думают, если от него же мир и спасали. Хао прошел психологические тесты, и результаты показали, что он теперь выступает за мир, а не против него.
--Дааа, с юридической точки зрения у тебя тяжелое положение,--проговорил на выдохе Лайсерг.—Я не знаю, что могло между вами произойти, из-за чего Анна-сан покинула твою сторону, но уверен, что должно было случиться что-то веское, ведь без причины, она бы так не поступила. Я всегда тебе завидовал в том плане, что она оставалась верной тебе все эти годы и не оставляла твоей стороны. Такой преданности и веры я не видел еще ни в одном человеке, которых встречал. Но скажи, если вдруг она вернется, что ты предпримешь?
--Ой, Лайс,--отмахнулся Йо,--ты делаешь из нее прямо какой-то идеал женщины. Мне не останется ничего другого, как только принять ее и жениться на ней. Для нее было бы лучше вернуться ко мне и стать моей женой, чем вести скитальческий образ жизни. Такой беззаботной и легкой жизни как со мной, ей никто никогда не сможет предложить. Зная ее невыносимый характер, она, скорее всего, останется никому не нужной старой девой.
С жалостью посмотрев на товарища, Лайсерг ничего не ответил. А что можно было сказать человеку, который настолько был уверен в своей правоте, что не хотел слушать мнение других?
--Не будем говорить о пустом. Самое главное, что ты приехал и это нужно отметить, я сейчас созвонюсь с ребятами. Они будут счастливы увидеть тебя.
Вынув мобильник из кармана, Асакура принялся набирать нужные номера. Однако, английский парень не мог сейчас разделить ту радость, которую чувствовал его друг. От недавнего разговора на сердце юноши было тяжело.
***
Купив прохладительные напитки, Джун направилась к месту, где минут 10 назад она оставила Анну. Подходя к нему ближе, китаянка заметила удаляющуюся фигуру блондинки, которая медленно брела к лифту. Ее голова была опущена, руки свисали, как плети, походка была неуверенная. Столкнувшись с прохожим, она не останавливаясь, продолжала идти дальше. Складывалось такое впечатление, что японка не видит, куда идет и не понимает, где находится. Окликнув ее несколько раз и не получив ответа, молодая женщина отдала проходившему мимо мальчику баночки с напитком и побежала вслед за исчезнувшей за дверями лифта Анной. Джун заметила мокрые капельки на вымощенной плитками дорожке, по которой только что прошла Кайама, и это заставило ее взволноваться не на шутку. Дождавшись поднявшегося лифта, китаянка быстро вошла в него и нажала на кнопку первого этажа. Через 3 минуты она стояла внизу и быстро окинула взглядом прохожих. Девушки в длинном белом шелковом платье с желтыми розами, вышитыми по подолу, нигде не было.
«Не могла же Анна далеко уйти за такое короткое время!»--Джун тяжело вздохнула. Она понимала, что с блондинкой происходит что-то странное. Ее поведение вызывало опасения за ее жизнь. И сам факт того, что она плакала, уже давал серьезный повод поразмыслить о причине происшедшего.
Не теряя времени на раздумья, Тао-Ли побежала вглубь парка, вглядываясь в лица прохожих. Побегав так с полчаса и не добившись результатов, девушка в панике присела на близстоящую лавочку и лихорадочно начала соображать, что она еще может предпринять. На ум ей пришло только одно рациональное решение. Достав из сумочки мобильный телефон, она машинально набрала номер. Послышались длинные гудки и затем тихий голос мужа.
--Джун, мы на заседании директоров, у тебя что-то срочное?
--Дженн, зачем ты поднимаешь телефон моего брата? Немедленно дай ему трубку! Это СРОЧНО!—прокричала она в трубку.
На другом конце провода, Дженн с изумлением посмотрел на СВОЙ телефон, но затем, решив, что лучше не спорить с расстроенной женщиной, передал трубку шурину, который на тот момент говорил речь за кафедрой.
Рен просил извинить его и, отойдя в сторону, поднес телефон к уху.
--Да, слушаю,--сказал он по-китайски.
--Рен! Беда! С Анной что-то не так! Она пропала! Я не могу ее найти!
Рен рефлекторно сжал трубку в руке.
--Когда? И где это случилось?—коротко спросил он неожиданно низким голосом.
--В Центральном парке. Она спустилась со смотровой площадки и исчезла. Она вела себя очень странно перед тем, как пропасть. Она плакала и была рассеянной. Я боюсь, что с ней может произойти что-то непоправимое в таком состоянии. Рен, что мне делать!?!
--Оставайся в парке. Ли приедет за тобой после этой встречи. Я отправляюсь на поиски. Если тебе удастся что-то узнать, звони на МОЙ сотовый.
Сказав это, он отключился и направился к Дженну, который сидел рядом с кафедрой. Тао подошел к микрофону и сказал:
--Уважаемые господа, по весьма неотложному делу, я вынужден удалиться. Но мою речь продолжит мое доверенное лицо Ли Дженн.
После этого Рен быстрым шагом вышел из зала, оставив удивленного Дженна продолжать начатое.
--Минна-сан…(продолжение речи)
***
Она шла вдоль побережья лазурного моря. Волны, потерявшие свою силу из-за встречи с берегом, нежно ласкали ее босые ноги. С пальцев левой руки свисали босоножки. Ночной ветер теребил влажные волосы. Платье, немного легковатое для такой прохладной ночи, пыталось согреть тело. Она провела рукой по еще не высохшим волосам и устремила свой взгляд на линию горизонта, за которым уже виднелись первые лучики теплого солнца. Ночь промчалась незаметно. Не хотелось возвращаться домой. Хотя никакого дома и не было. Так же как и семьи. Единственное место, где она чувствовала себя нужной—это этот берег, каждую песчинку которого она успела выучить за те долгие часы, проведенные здесь; это море, которое всегда делилось своим теплом и прохладой; лучи рассвета, которые так напоминали ей саму себя.
Она медленно шла по мокрому песку, наслаждаясь его прохладой. На минутку закрыла глаза и нежно обхватила себя за плечи. Ей казалось, что сам ветер обнимает ее. Одиночество ей подходило. Ей никто не был нужен. То, что она испытывала, вдыхая влажный морской воздух, эти ощущения свободного полета, не могли сравниться ни с чем. Только в одиночестве она могла понять себя. Понять, что она…одинока. Грусть наполнила ее сердце, еще молодое, полное сил чувствовать…любить, но уже израненное прошлым и не залеченное настоящим. Невольно вспомнились слова, которые она услышала днем, стоя у ограды смотровой площадки шестого—верхнего яруса. «Понимаешь, наша помолвка—обязательство перед моей семьей. Это плата моих предков ей за то, что она тренировала меня… Мы прожили 7 лет под одной крышей. Все эти годы были такими однообразными… Мне не останется ничего другого, как только принять ее и жениться на ней. Для нее было бы лучше вернуться ко мне и стать моей женой, чем вести скитальческий образ жизни. Такой беззаботной и легкой жизни как со мной, ей никто никогда не сможет предложить. Зная ее невыносимый характер, она, скорее всего, останется никому не нужной старой девой»
Только сейчас она почувствовала прохладу ночи, плавно перетекающей в рассвет. Она опустила голову. Из глаз покатились жемчужины горьких слез. Значит, в ту ночь она не ошиблась, а действительно правильно поняла его слова. «Я не создана для такого высокого чувства, как любовь. Я никогда не смогу полюбить… и никто никогда не полюбит меня…никто…никогда…»
Глаза ее медленно открылись. Взгляд упал на ее босые, израненные ракушками, ноги. Соленая вода заходила в ранки, но эта боль была ничем, по сравнению с душевными терзаниями, которыми было наполнено ее девичье сердце. Отойдя подальше от воды, она села на прохладный песок и уткнулась лицом в согнутые колени. Ветер не щадя, развивал ее длинные волосы. Под тяжестью влаги они больно хлестали спину, плечи, оголенные руки. Но девушка не шевелилась. В каком-то смысле она была даже рада чувствовать эту боль, так как она отвлекала от другой, более невыносимой, которая разрывала изнутри.
«Если это была не любовь к нему, то почему сейчас мое сердце так болит? Если это было не настоящим чувством, то почему я так страдаю? Но, если же, это была действительно любовь, то я не хочу больше любить, не хочу страдать снова, не хочу впускать кого-то в свое сердце. Хочу быть такой, как была раньше. Но смогу ли я с этой кровоточащей раной стать прежней?»
--СМОГУ ЛИ Я?!!??!!
Из последних сил Анна выкрикнула куда-то в пространство, сдавленным от внутренней боли голосом.
Она не заметила шорох тихих шагов по песку, приближавшихся к ней. Что-то теплое опустилось на плечи и окутало тело. Резко подняв голову, ее заплаканные глаза встретили задумчивый взгляд золотых.
Шепот нарушил мелодию поющего моря.
--Наконец-то я нашел тебя…
Ее пустой взгляд постепенно начинал проясняться. Стройная фигура юноши светилась ореолом из лучей восходящего солнца. Порывы ветра теребили непослушные иссиня-черные пряди волос, и продували насквозь белоснежную рубашку, расстегнутую на воротнике, и бежевые брюки из легкого материала. Он улыбнулся ей теплой искренней улыбкой, не сводя глаз с ее бледного заплаканного лица. Ее зрачки расширились от слов, которые он произнес:
--Пойдем домой.
И протянув ей руку, застыл в ожидании. Она выглядела брошенным зверьком, который пережил много боли и предательства в жизни, и теперь не доверял никому. Ее темные, как уголь, глаза, опухшие от слез, смотрели в его уверенные и проникновенные. Сначала с недоверием. Но от этого его улыбка стала еще шире и добрее. Его рука оказалась совсем рядом. Девушка опустила взгляд на нее. Весь вид показывал, что японка колеблется. Внутри нее идет борьба. Дрожащая худенькая ручка показалась из-под накинутого им ранее пиджака. Она медленно и неуверенно потянулась к его до сих пор протянутой. В нескольких сантиметрах от цели она застыла.
Анна вновь подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Он все так же улыбался ей и от лучей рассвета его глаза казались двумя зеркалами, поглощающими ее неуверенность и отражающими веру в нее. Благодаря этому, ей захотелось поверить…ему…Не сводя глаз с его лица, ее рука слегка коснулась его. Не заставив себя долго ждать, юноша сжал в своей теплой, мужественной и надежной ее холодную, хрупкую и дрожащую. Потянув за руку вперед, он помог блондинке встать на слабые от эмоционального стресса ноги. Прижав ее к своей теплой и широкой груди, он крепко обнял ее тонкий стан. Наклонив голову и зарыв в золотые волосы лицо в районе ее плеча, Рен с жаром прошептал в холодную кожу:
--Ты не одинока. Я тут. Рядом. Для тебя. Верь мне.
И она доверилась этому человеку, ставшему для нее лучиком света в кромешной тьме.
Он крепко держал ее в своих объятьях, и когда хотел уже отпустить, ее ноги подкосились от бессилия. Крепкие руки мгновенно подхватили почти невесомое тело девушки, и бережно понесли к припаркованной на набережной машине. Ее голова лежала на его груди. Ритмичный стук его сердца убаюкивал и расслаблял, и она медленно начала погружаться в темноту.
VIII
(часть первая)
Легкий весенний ветер, незатейливо проникал через открытые двери балкона, нежно теребя полупрозрачные занавески из дорогой органзы. Комната была наполнена приятной свежестью морского воздуха. На широкой старинной нефритовой кровати, пребывая в глубоком сне, лежала белокурая девушка. Лицо ее выглядело бледным и истощенным. Тонкие руки были вытянуты вдоль тела поверх одеяла из высококачественной верблюжьей шерсти. По правую сторону постели, расположившись в кресле и изучая пособие по физиологии, сидела темноволосая женщина с азиатскими чертами лица в светлом костюме кремового цвета. Она задумчиво перелистывала страницу за страницей, пытаясь что-то отыскать. Находясь в таком состоянии, она не сразу услышала глухой звонок мобильного телефона.
--Мей Лин, есть изменения?
На этот вопрос женщина ответила отрицательно.
--Я сегодня приеду к семи часам. Подготовь отчет о физическом состоянию пациентки к этому времени.
--Хорошо, доктор. Все будет сделано.
--До встречи.
Мей Лин, убрав мобильный телефон в карман пиджака, встала с кресла и подошла к девушке. Она взяла ее руку, и, посмотрев на часы, измерила пульс. Он был настолько нитевидным, что брюнетке потребовалось некоторое время, чтобы все-таки нащупать его одним из трех пальцев. Давление и температура тоже оказались намного ниже нормы. Поверхностное дыхание и замедленное сердцебиение не могли не волновать врача. Напоследок, китаянка подготовила все, чтобы сделать электроэнцефалограмму, ритмы которой сообщили о том, что оба полушария головного мозга функционируют.
Записав все показания в табель, женщина задумчиво покачала головой. Вот уже как сутки она наблюдала за белокурой иностранкой, которая не приходила в сознание все это время. По словам хозяев дома, девушка пережила сильное нервное потрясение. Мей Лин была молодым врачом, и на ее практике еще не встречала подобных случаев. Пациентка находилась в состоянии летаргического сна, к сожалению, полностью не изученного медициной. Даже современные технологии не были в состоянии приоткрыть завесу над этим редким явлением.
С грустью посмотрев на хрупкое тело, лежащее на кровати, медик принялась ставить капельницу с глюкозой, чтобы хоть чем-то помочь замедленным обменным процессам в организме.
После ужина, сидя в гостиной за чашечкой кофе, трое молодых людей беседовали с мужчиной средних лет. Он пытался объяснить им суть происходящего с гостьей из страны «Восходящего Солнца», не забывая отвечать на многочисленные вопросы со стороны собеседников. Конечно, если присмотреться, то можно увидеть, что единственными из присутствующих, кто задавал вопросы и как-то поддерживал беседу, были молодые муж и жена. В кресле, немного поодаль, сидел черноволосый юноша с серьезным выражением лица. Его глаза были настолько сосредоточены и задумчивы, что с виду можно было сказать, будто его абсолютно не волнует тема разговора с доктором. Однако мало кому было известно, что каждое слово, произнесенное в гостиной, он слушал очень внимательно. К сожалению, вся эта болтовня не давала конкретного ответа на главное— как помочь Анне, которая лежала в это время на втором этаже еле живая.
--Я настоятельно рекомендую перевести пациентку в нашу клинику. Поймите, вдруг ее состояние внезапно ухудшится. В клинике за ней будут наблюдать 24 часа в сутки, и в случае чего наши опытные профессионалы…
Доктор не успел изложить свою мысль до конца. В комнате послышался звук громко поставленной на фарфоровое блюдце чашки. Три пары глаз рефлекторно устремились на виновника этой незапланированной паузы.
Юноша хмуро смерил взглядом всех присутствующих.
--Довольно,--его голос звучал непривычно низко.—Она останется здесь.
--Но…но..
На тщетную попытку доктора возразить, Рен лишь поднялся с кресла и вышел. Джун печально посмотрела вслед брату.
--Простите нас, доктор, мой шурин очень переживает,-- поспешил пояснить Дженн Ли, пытаясь сгладить только что образовавшиеся острые углы.
По правде говоря, это был уже пятый доктор за последние четыре дня. Предыдущие его коллеги не смогли вынести своеобразного характера молодого наследника славного рода, и поспешно отказывались от лечения феноменального явления по причине того, что наука до сих пор не знает, как с ним бороться. Чаще всего Дженн выслушивал отговорки такого плана: «Этот случай вне нашей компетенции. Таким явлением должны заниматься психиатры!» Но и психиатры, и психоаналитики говорили примерно тоже самое, посылая лечиться к профессионалам народной медицины. Тяжелый характер шурина усложнял молодому потомку царского рода поиски новых специалистов. Но он не держал зла на Рена. Он знал, что Анна дорога ему. Еще в конференц-зале, когда Джун сообщила об исчезновении Кайамы, и Тао поспешно покинул столь важную деловую встречу, Дженн понял, что Анна для него не просто друг.
А когда Рен вернулся в квартиру, держа ее на руках в бесчувственном состоянии, закутанную в его пиджак, с израненными босыми ногами и влажными растрепанным волосами, молодые супруги, при виде этой картины, в шоке застыли на месте. Они были поражены увидеть Анну без сознания, но больше всего их испугало выражение лица младшего Тао, ни один мускул которого не двигался. Оно было, как кусок холодного, застывшего, бесчувственного мрамора. Но глаза …Их зрачки были сужены, взгляд, словно из стекла, за которым не возможно было прочесть, о чем думает и что чувствует их хозяин. Сейчас эти зеркала души принадлежали другому Рену, до селе не ведомому Дженну Ли. Они пылали ярким золотым пламенем, способным испепелить все на своем пути. Джун с ужасом подумала, что за всю свою жизнь она ни разу не видела брата таким. Казалось, своим взглядом он сейчас мог остановить стадо диких разъяренных быков и поставить их на колени.
Ни слова не говоря, Рен прошел вглубь квартиры. Зайдя в спальню и подойдя к широкой кровати, он бережно опустил на нее хрупкую девушку. Укрыв одеялом ее измученное тело, брюнет задержал взгляд на усталом лице спящей. Безмолвно стоя в дверях спальни, молодая чета с неподдельным удивлением наблюдала, как юноша с нежностью провел теплой ладонью по бледной и прохладной щеке Анны. Следующее его действие удивило их не менее предыдущего. Он резко выпрямился, развернулся и решительно зашагал к входной двери, по дороге дав указание, чтобы они присмотрели за Кайамой.
--Стой, Рен Тао!
Он бы не остановился, если бы голос сестры не прозвучал властно и угрожающе.
--Я думала, что ты выше этого. Как ты можешь сейчас бросить нуждающуюся в помощи и идти вершить расправу, когда у тебя нет доказательств его виновности?!
Обойдя брата и встав перед ним лицом к лицу, Джун с вызовом посмотрела ему в глаза.
--Не останавливай меня сейчас,-- низким и угрожающим голосом сказал он ей.
Его глаза выражали полное безразличие к ее словам. На мгновение лицо Тао Ли замерло. Ее брат был сейчас невменяем.
Через секунду звук громкого и мощного удара кулака о лицо рассек образовавшуюся тишину в холле. Мелкие брызги испачкали светлые обои ярко-красным цветом. Кровь тонкой струйкой побежала из рассеченной губы аристократа, стекая по подбородку на белоснежную сорочку.
Дженн никогда не забудет ужаса, пережитого в тот момент. Почувствовав привкус железа во рту, золотоглазый юноша медленно поднес руку и прикоснулся к опухшей губе. Опустив глаза на мокрые от крови пальцы, он затем перевел удивленный взгляд на сестру.
--Если ты не можешь контролировать свои эмоции, значит, ты не достоин называться членом нашей семьи и носить фамилию Тао,--холодным, пронизывающим голосом ответила на его немой вопрос Джун.
От этих слов его зрачки расширились до нормальных размеров, а в глазах появился живой осмысленный взгляд. Рука брюнета машинально достала из кармана брюк смартфон и незамедлительно набрала номер личного врача семьи Тао в Японии. Видя действия брата, губы Джун немного растянулись в слабой улыбке. Она сделала все, что от нее требовалось на данный момент. Повернувшись в сторону обеспокоенного мужа, молодая женщина проследовала к нему.
Уже через час доктор стоял на пороге их апартаментов. Все время до его приезда, Рен находился у постели девушки. Зеленоволосая красавица не пожалела о своем ударе даже тогда, когда ей пришлось обрабатывать рану брата, носить ему пакеты со льдом и наклеивать пластырь. Параллельно с этим она еще умудрилась заставить его принять душ и переодеться.
Заключение врача было не утешительным—нервный срыв, следствием которого являлся летаргический сон. По совету медика, они решили увезти Анну из Японии, для того, чтобы ничто не смогло напомнить ей о том, что послужило причиной ее болезни.
Вспомнив этот эпизод из недавнего прошлого, Дженн Ли мог с уверенностью сказать, что для Рена Анна была не просто другом, но кем-то намного дороже.
--Нам очень нужна Ваша помощь в лечении нашей гостьи,--продолжал оправдываться перед доктором Ли.
--Вы лучший специалист и Ваши знания могут помочь ей выздороветь,--поддержала мужа Джун.
--Я все прекрасно понимаю, но если я не могу перевести ее в клинику и дать ей нужные обследования и должный уход, то чем я смогу вам вообще помочь?
--Я обещаю, что поговорю с братом насчет клиники и завтра дам Вам ответ.
Доктор встал, показывая тем самым, что разговор окончен, и обменявшись с молодой четой поклонами, поспешил удалиться.
Джун устало вздохнула.
--Не знаю. Надеюсь, он меня послушает. Мой братец такой упрямый.
--Как бы там не было, нам нужно решить этот вопрос как можно скорее. И право последнего слова все равно будет принадлежать Рену,--произнес Дженн Ли, обнимая уставшую супругу.
Юноша с иссиня-черными волосами сидел на каменной лавочке в прохладном саду, расположенном на заднем дворе роскошной трехэтажной виллы, недалеко от Гонконга на побережье Южно-китайского моря. Приезд сюда был великодушно предложен мужем сестры. Как выразился сам Ли, это место являлось его небольшой уединенной резиденцией для отдыха от многочисленных деловых встреч и повседневной рутины. К сожалению, он не мог посещать ее часто, но дом постоянно находился под присмотром профессиональной прислуги. После того, что случилось с Анной, шурин младшего Тао незамедлительно предложил перевезти ее именно сюда, так как умеренный климат и чистый морской воздух, обогащенный йодом, могли бы способствовать ее скорейшему выздоровлению.
Слегка раскосые глаза были устремлены на белые лилии в пруду с прозрачной водой зеленоватого оттенка. Цветы немного колыхались под дуновением свежего ветерка, принесенного с побережья.
--Так вот ты где, братец.
Ответа на эти слова не последовало. Обладательница мелодичного голоса подошла ближе и встала позади юноши, положив обе руки на его широкие и крепкие плечи.
--Тяжелый разговор нам предстоит, но мы должны поговорить, Рен.
--Тут нечего обсуждать,--чуть слышно сказал он, будто проговаривая мысли вслух,--я не позволю им тешить свое эго, ставить различные опыты и делать вид, что они ей помогают. Мне никогда не забыть тот момент, когда, проснувшись в больнице, я увидел перед собой толпу врачей, спорящих между собой о том, что со мной сотворить в первую очередь. Этот ненасытный, жаждущий экспериментов надо мной, взгляд в глазах каждого из них… В ту ночь я ушел из больницы, так как не собирался отдавать себя в руки науки.
Китаянка была немного удивлена услышать такое из уст брата. Обычно он редко делился своими мыслями и переживаниями. Тяжело вздохнув, женщина опустила свои руки вдоль тела.
--Я согласна с тобой, но в данной ситуации, не ведешь ли ты себя сам, как эгоист? Тогда твои анализы и результаты тестов были в порядке. Но сейчас…не подвергаешь ли ты ее опасности своими страхами и подозрениями, Рен?
--Я знаю, что это неправильно, Джун.--Он слегка повернул голову в ее сторону.—Но видеть, как ее подключают к многочисленным аппаратам, вонзают в ее тело разного рода трубки, иглы…
--Ты прав,--поспешила перебить его сестра,--но все это она уже переживала, когда ты лежал без сознания. Ты забываешь о ее чувствах. Думаешь, ей было легко смотреть на тебя изо дня в день, пока ты, как сам позже пояснил нам, спал целый месяц? Анна стала как тень, ни на кого не обращала внимания, ни с кем не общалась, постоянно проводила время в своей палате, обвиняя себя во всем, что с тобой произошло. Она это тщательно пыталась скрыть, но я не первый год живу на этом свете.
--А нужно ли ей все это, Джун? Бесконечные и безрезультатные обследования, доктора… Подумай, этим мы можем нанести ей еще больший вред!—резко обернувшись и пристально посмотрев в глаза сестры, сказал Рен. Та стояла без движения, не отводя взгляда от его лица. – Я тебе не говорил, но когда я нашел ее одну на пустынном пляже, дрожащую от холода, я вдруг почувствовал всю полноту ее боли и одиночества. Это было невыносимо,--с горечью в голосе произнес он.—Я вспомнил себя в детстве. Мне так не хватало любви и понимания со стороны моей семьи. Для человека так важно ощущать заботу близких людей. Анна намеренно изолировала себя от всех светлых и теплых чувств, совсем как я когда-то. Она ограждала себя от лишних душевных переживаний, ведь с незапамятных времен для японцев считается великим позором дать волю эмоциям. Конечно, этот закон, переходящий из поколения в поколение, делает человека сильным духом, но есть одно «но». Парадокс, каждый закон имеет «слабое место», так называемую брешь. Пусть отсечение эмоций и делает человека сильным, но, прожив некоторое время в таких условиях, я могу с уверенностью сказать, что одиночество не самый лучший спутник в жизни.
--Оставь, Рен,--попыталась остановить его сестра,--не вскрывай старые раны.
Но он продолжал.
--Нет, Джун, ты не понимаешь. Я хочу сказать, что одиночество, оно постепенно разрушает изнутри, день за днем ты неминуемо близишься к концу. Это, как яд, он медленно и болезненно убивает. Пустота в душе поглощает тебя. От тупой, ничем не заглушаемой, боли становишься безразличным ко всему окружающему и в то же время ненавидишь всех и вся. Но приходит время, когда ты осознаешь, что падаешь в бездну. Начинаешь отчаянно бороться с этим состоянием, из последних сил сражаться за себя, и вдруг понимаешь, что тебе не убежать - одиночество всегда так близко, ты ощущаешь его дыхание на своей коже. Но самое главное—от отчаяния теряешь рассудок,—сдавленным голосом прошептал Рен.
В глазах красавицы проступили слезы. Она бросилась на шею брата, крепко его обняла и прошептала:
--Перестань, хватит, пожалуйста. Не заставляй себя вспоминать, не причиняй себе еще большую боль.
--Нет, нет! Прошлое не отпускает меня. История повторяется,--его глаза, внезапно поменявшие свой оттенок на бледно-желтый, сузившимися зрачками смотрели в одну точку, не видя ничего перед собой. Из глубины сознания всплыл образ отца, властным тоном твердившего одно: «Не впускай никого в сердце. Эмоции мешают и рассеивают твою концентрацию. Будь собранным всегда. Ни на кого не равняйся. Принимай решения с холодным и расчетливым умом. И помни: одиночество—твое преимущество». Губы сами собой начали повторять последнюю фразу, словно мантру.
--Рен! Очнись!—Джун схватила его за плечи и начала с силой трясти,--посмотри на меня! Ты не один! Не входи снова в это состояние! Я рядом! Я всегда рядом с тобой, братик! Вернись ко мне!
Холод начинал сковывать тело юноши. Он медленно погружался в темноту. Вдруг до его слуха донесся далекий голос. Ему послышалось слово «вернись». Голос был таким теплым и любящим, что Рену так отчаянно захотелось подойти к нему ближе.
Пробудившись от кошмарных воспоминаний прошлого, Тао нашел себя в полулежащем состоянии на плитах садовой дорожки.
--Сестра?…
Слабый и тихий голос донесся до ее слуха.
--Ты меня так напугал,--сидя на холодном мраморе и крепко прижимая голову брата к своей груди, прошептала молодая женщина, не прекращая обнимать его.
--Что со мной? Я что-то неважно себя чувствую…
--У тебя случилось временное помутнение рассудка. Ты бредил наяву, Рен.
--У меня уже семь лет не было рецидива,--устало сказал юноша, закрывая глаза и прислушиваясь к учащенному сердцебиению сестры. Постепенно его дыхание становилось ровнее и он, убаюканный теплом ее объятий, начал успокаиваться и медленно приходит в себя.
Просидев в таком положении около четверти часа, Тао Ли подумала, что пришло время выяснить уже давно занимавший ее мысли вопрос.
--Знаешь…--задумчиво начала она, пропуская темные пряди его густых шелковистых волос между своих длинных тонких пальцев,--с тех пор как ты привез Анну в Китай, я наблюдала за тобой, как ты постепенно менялся. Ты брал ее везде с собой, не давал ей прохода и свободы, заполняя все ее время своим присутствием. Это было до того, как я попросила ее помочь с подготовкой к свадьбе. Но и после не оставлял ее в покое. Слишком остро реагировал на многозначительные взгляды, подаренные ей со стороны других мужчин. Ты вел себя по отношению к ней, будто она являлась твоей собственностью. Тебе нравилось раздражать ее, выводить из себя для того, чтобы она хоть как-то обращала на тебя внимание. Твоя кровь стынет в жилах, когда Анна в беде, и ты стремглав мчишься на помощь. Ты закипаешь, теряешь контроль над собой, когда кто-то смеет обидеть ее, и готов совершить самосуд над тем человеком. Твоя потребность в ее обществе возросла до такой степени, что, запаниковав, решил не отпускать ее в Японию. Но в последний момент ты изменил свое решение, брат.
Немного помолчав, Джун произнесла в утвердительной форме:
--Рен Тао, ты любишь Анну. Причем, уже давно, но с упрямством убеждаешь себя в обратном.
Она почувствовала, как его дыхание замерло на мгновение, а тело напряглось. Усмехнувшись сама себе, женщина продолжила:
--Если ты мужчина, скажи мне правду.
Медленно выскользнув из ее объятий и отстранившись от сестры, он, не смотря ей в лицо, ровным тоном произнес:
--Я вижу, ты, как всегда, проницательна,--и, сверкнув на нее ярко-золотыми глазами, добавил,--хитрая, коварная женщина. Решила воспользоваться моей временной слабостью.
Джун расплылась в широкой улыбке.
--Не льсти мне, братец, и не увиливай от ответа.
--Чего ты хочешь?
--Признай очевидное, иначе я от тебя не отстану.
Юноша с ухмылкой провел рукой по густым волосам.
--Я не разобрался в своих чувствах до конца. Мне не приходилось испытывать такого прежде.
--Можешь поверить мне, как человеку, накопившему немалый опыт в таких делах.
Она тихо засмеялась, опустив голову.
--Кто бы мог подумать…мой братик, наконец-то, познал самое прекрасное чувство на свете.
--Я же сказал, что не уверен!—огрызнулся брюнет.
--Хм,--правая бровь Джун заинтригованно приподнялась,--тогда ответь мне на несколько легеньких вопросиков.
--…
Поняв, что настало время продолжать наступление, красавица, слегка опьяненная собственным превосходством, перешла в контратаку.
--Опиши мне свои воспоминания, связанные с Анной, во время твоего проживания в Японии.
-- … Я помню, как она поднимала лицо навстречу теплым лучам солнца, а оно в ответ игриво сверкало на кончиках ее черных ресниц. Помню, как ветер развивал длинные пряди непослушных белокурых волос, а она старательно пыталась вернуть их на место. Тогда в ней не было этой печали. Ее лицо всегда украшала легкая ухмылка, которая так подчеркивала серьезность темных глаз.—В этот момент Джун закатила глаза. У нее сложилось впечатление, будто брат в последнем предложении описывал себя самого. Тао Ли не подала вида и снова вслушалась в повествование Рена.-- Она была прекрасна, как тайна: такая же заманчивая, интригующая, даже немного завораживающая. Невозможно было предугадать, чего ожидать от нее в следующий момент. От этого у меня внутри все замирало в предвкушении чего-то нового. Такой я помню Анну, пока в ее сердце в полную силу не разрослись чувства к Йо. Я не знаю, что между ними произошло. В один миг она изменилась и стала такой, как сейчас. От прежней Анны остались лишь черные, как уголь, глаза, все такие же ясные, но уже без той живой искры. Печаль, горечь наполнили зеркала ее израненной души. Трудно представить, что такое могло произойти с ней, всегда сильной духом девушкой.
Джун скрестила руки на груди и со вниманием посмотрела на брата. Ее слова слегка шокировали юношу.
--Тебе нравится такой тип женщин, не правда ли?
Его брови приподнялись от удивления, но он быстро взял себя в руки. Однако образовавшийся горячий румянец на его щеках не смог пройти незамеченным от зоркого взгляда сестры.
--М-м…она……..
--Что, Рен, что? Отвечай честно и четко на прямо поставленный вопрос. Наша семья мямлей не уважает,--помахала указательным пальцем перед носом брата китаянка.
--Она напоминает мне тебя, сестра,--на одном дыхании выпалил смущенный Тао.
--Видишь,--с облегчением сказала Джун,--не так уж и сложно. У меня к тебе последний вопрос. Не спеши отвечать. Подумай хорошенько.—Она положила свою руку поверх его и заглянула ему в лицо.—Чего хочешь ты?
Юноша ответил без колебаний. Ему не нужно было долго обдумывать свой ответ.
--Я хочу для нее счастья. Хочу, чтобы рядом с ней был надежный человек, который согрел бы ее своей любовью, залечил бы ее израненное сердце, заполнил бы его особенным чувством, уважал, ценил и доверял бы ей, как самому себе или даже больше.
--Так в чем же дело?—Заметив его задумчивый взгляд, поспешила поинтересоваться молодая женщина.—У тебя благородные намерения, Рен. Почему ты колеблешься?
--Она ничего не чувствует по отношению ко мне. Она все время тосковала по нему.—Сказав это, он глубоко вздохнул и опустил глаза,--я исполнил ее желание, отпустив к нему. А он вместо того, чтобы ответить ей взаимностью, еще глубже вонзил кинжал безразличия в ту же самую рану. Сейчас Анна так одинока. Она не верит никому. Раны ее сердца настолько глубоки, что это отразилось на ее здоровье. Ее сознание не выдержало психологического потрясения и впало в глубокий сон. Если сравнить, мы с ней похожи, но у меня была и есть ты, сестра, а у нее нет никого, кто бы ее поддержал в трудную минуту. Я тоже убегал от реальности, становясь тираном: жестоким, безразличным, гордым, надменным и ненавидящим всех и вся. Но рядом со мной всегда была ты. Благодаря тебе и Йо я стал тем, кем сейчас являюсь. Парадокс, Асакура излечил меня от одиночества, а свою невесту одарил этим гнетущим чувством.
Рен с горечью усмехнулся, чертя мнимые круги по белому мрамору подобранной ранее палочкой.
--Любовь—это прежде всего ответственность за другого человека. Готов ли ты принять на себя всю ответственность за жизнь Анны? Стать тем единственным, который сможет показать ей, что такое быть любимой.
--Как я могу стать этим человеком, если не уверен в искренности своих чувств? Я не хочу обмануть ее, так как это может привести к трагедии.
--Проснись!—Резко прокричала Джун. От ледяного тона ее голоса брюнет почувствовал себя так, будто его только что окатили сразу тремя бочками холодной воды.—То, что происходит сейчас, уже неминуемо ведет к трагедии. Если вдруг она произойдет, сможешь ли ты жить с чувством вины всю оставшуюся жизнь, зная, что в твоих силах было предотвратить ее? Я разочарована в тебе! Ты пытаешься перевести все стрелки на неуверенность в своих чувствах, а на самом деле боишься открыться перед Анной, снять свои доспехи и показать настоящего себя! Боишься не дотянуть до ее идеала, и стать в ее глазах посмешищем! Но, милый мой, кто не рискует—тот не пьет шампанское! Любовь—это вызов! И его способен принять только настоящий мужчина, готовый пожертвовать всем ради победы, чтобы потом с достоинством пронести ее по жизни с возлюбленной рука об руку.
Эти слова отрезвили его затуманенный разум. В одночасье все сомнения рассеялись. Он прислушался к голосу своего уже давно все осознавшего сердца и честно признался сам себе, что ЛЮБИТ.
И Тао Рен с радостью взял на себя ответственность, бросив вызов всему миру, но прежде всего Асакуре Йо, с этого момента который стал его соперником за место в сердце любимой женщины.
Больше всего на свете он не хотел видеть ее слез. Он дал обещание перед сестрой, что добьется любви той, которая даже еще не подозревала о его чувствах, и во что бы то ни стало, сделает ее счастливой.
Истинное, исходящее из пламенного сердца, желание достигло Небес, и юноше был дарован шанс.
В ту же самую минуту в одной из комнат трехэтажной виллы обрамленные черными густыми ресницами глаза длинноволосой красавицы блондинки моментально распахнулись.
Лежа в кровати, девушка попыталась осмотреться. Зрение напрягалось и никак не могло привыкнуть к темноте, поэтому ей потребовалось некоторое время, чтобы начать распознавать предметы в комнате. Это место было ей незнакомо. Блондинка медленно спустила ноги с кровати на холодный пол и, встав с нее, босиком, немного пошатываясь, пошла к балконным занавескам. Раздвинув их, девушка ступила на балкон, откуда открывался прекрасный вид на ночной сад и доносился свежий морской воздух. Ночь была достаточно тепла. Небо, усыпанное миллиардами звезд, каждая из которых пыталась выглядеть ярче остальных, нависло над Землей черным бархатным покрывалом.
Впереди виднелась дорожка, подсвеченная бледно-желтым светом Луны. Растения в саду сейчас напоминали застывшие фигуры людей, о чем-то шепчущихся между собой под влиянием легкого прикосновения ветра.
«Где я нахожусь?»
Оглядевшись по сторонам, с удивлением подумала японка.
После долгого разговора с сестрой, Рен еще некоторое время пробыл на мраморной террасе возле пруда. Джун ушла около получаса назад, оставив его наедине со своими мыслями. Она почувствовала, что он больше не нуждается в ее присутствии, и, сославшись на поздний час, поспешила удалиться.
Юноша наслаждался ночной тишиной. Такой легкости на душе он уже давно не ощущал, и был доволен собой, что сумел переступить через сомнения и страхи, и разобраться в своих чувствах.
Взглянув на звездное небо в очередной раз, он встал и с легкой улыбкой на лице направился к вилле, едва слышно прошептав:
«Звезды сегодня такие красивые».
Анна слабыми ногами медленно ступала по зеленым ковровым дорожкам второго этажа. Мягкие пушистые тапочки, найденные ранее возле кровати, были слишком неустойчивыми, и, то и дело, норовили соскользнуть с ног. Приглушенный свет настенных ламп создавал полумрак в коридоре. Глаза девушки еще не успели привыкнуть к свету, поэтому даже такое освещение причиняло дискомфорт, отчего приходилось часто прищуриваться.
Сильное головокружение не могло сломить твердое намерение выяснить, где она находится. Пройдя немного по коридору, блондинка вышла на площадку, соединяющую два этажа широкой гранитной лестницей, устланной длинным персидским ковром зеленого цвета со сложным орнаментом. Аккуратно поставив ногу на ступеньку, Кайама начала потихоньку спускаться вниз, держась обеими руками за перила. Благополучно преодолев половину пути, сердце девушки замерло от неожиданно раздавшегося где-то позади громкого голоса, назвавшего ее по имени. Тело вздрогнуло, и руки рефлекторно отпустили перила, из-за чего баланс был нарушен, и японка, потеряв устойчивость, начала падать.
Рен не ожидал от нее такой реакции на его радостный возглас. Улыбка на его лице сменилась удивлением, затем чрезмерным волнением. Он в три прыжка очутился на третьей ступени лестницы, распахнув обе руки, навстречу летящей красавице. Та не заставила себя долго ждать. Уже через мгновенье ее хрупкое тело с высокой скоростью упало в крепкие объятия Тао, в результате чего он не смог устоять, и они вместе приземлились на натертый до блеска паркетный пол первого этажа, по дороге задев вазу с цветами. Грохот разбившегося фарфора разнесся по пустым коридорам.
Лежа на полу, брюнет бережно прижимал девушку к своей груди. Его сердце бешено колотилось от пережитого. В голове гудело и пульсировало. Не обращая внимания на свои страдания, он мысленно упрекал себя, что чуть не стал причиной несчастного случая. Опоздав на мгновенье, он не простил бы себя до конца жизни.
Внезапно огромная люстра холла зажглась сотнями лампочек. От неожиданности и резкой боли в глазах юноша крепко зажмурился. Со второго этажа послышались шаги.
--Дорогая! Не смотри, это ужасно!—знакомый голос шурина разнесся по холлу.
--Что там такое?! Пропусти, Дженн, я должна это видеть!—с тревогой ответила сестра.
Джун выглянула из-за плеча мужа и, увидев Рена и Анну, лежащих на полу, усыпанных цветами и осколками вазы, простонала сдавленным от эмоций голосом:
--Дженн, звони в скорую…
--Я уже позвонил…
Но она не слышала мужа. Тао Ли бежала сломя голову вниз по лестнице к дорогим для нее людям.
--Рен, милый, тебе уже лучше? Лекарство помогло?
Джун как всегда была очень заботливой и внимательной. Видеть брата с перебинтованной головой, прикладывающего к ушибленному затылку пакет со льдом, доставляло ее сердцу невыносимые переживания.
--Пустяки,--буркнул сонный Тао.
Сестра смекнула, что лекарство действительно подействовало. Она попросила медсестру вколоть вместе с обезболивающим еще и снотворный препарат, так как знала, что заставить младшенького заснуть после того, что случилось, будет очень большой проблемочкой.
--Может, тебе стоит пойти прилечь?—сладенько-хитреньким голосочком, словно убаюкивая, продолжала она.—Посмотри на себя. Ты так устал. Положи свою многострадальную головушку на белую мягонькую подушечку. За Анну не волнуйся, она никуда не денется. В отличие от тебя, она сейчас пребывает в сладких грезах. А ты до сих пор бодрствуешь!
Джун устало откинула голову на спинку мягкого кресла. Ночка выдалась жаркой: сначала шокирующая сцена в холле, затем приезд трех бригад скорой помощи, после приезд лечащего врача Анны, который любезно согласился остаться на пару дней для проведения обследований, но самое неприятное из всего происшедшего за ночь было то, что ее драгоценный братец не умел держать себя в руках. Он то и дело сидел в кресле и бурчал себе под нос: «Не трогайте мою голову! Уберите эти бинты! Все само заживет! Уколы—это лишнее!» Хорошо, что медсестра оказалась проворной девушкой, ухитрившейся засадить в вену Рена укол так, что он не сразу и заметил. Анна же наоборот, вела себя чересчур тихо: не сопротивляясь, дала себя осмотреть, пожаловалась на дикую головную боль, попросила вколоть обезболивающее, затем легла спать.
На часах пробило 6 утра. Только сейчас, молодая хозяйка дома могла вздохнуть с облегчением после того, как узнала, что результаты обследования удовлетворительны. Рен получил легкое сотрясение мозга и поранил затылок. В целом его состояние не внушало опасений. Единственное, на что он иногда жаловался, так это на тошноту, поэтому от предложенного ранее чая отказался.
Поверхностное обследование Анны удовлетворило лечащего врача: давление, пул
его, но быть так дальше очень сложно. Странно. Вообще странная жизнь. Ни минуты окоя, спокойствия и наслаждения. Все надо куда-то за чем-то гнаться. В эту субботу будет День Поцелуев на ПП. Я туда очень хочу поехать Жаль он не хочет. Да ну и ладно. Я с подругой круто там повеселюсь 
