Этот вопрос отнюдь не академический, тем более в Академии наук или в художественных и гуманитарных вузах РФ вряд ли на него ответят, не заглянув в интернет. Если уже заглянули, самые продвинутые студенты и профессора уже знают ответ.

При этом следует сразу заметить, речь не идет о «ренессансе» с маленькой буквы, то есть о ренессансе страхования, туризма, религий и т.п., об отелях и фирмах по выращиванию гладиолусов и изготовлению перил и оград с названиями «ренессанс». Возрождение частного предпринимательства, равно проституции и преступности, целительства и шарлатанства в колоссальных масштабах никак не назовешь Ренессансом, скорее его обратной стороной, проступившей на фоне закатных явлений.

И вообще, что такое Ренессанс? Не знаю, кто как, я еще со школьных лет имел какое-то представление об эпохе Возрождения в Италии, о величайшем расцвете искусств и мысли, и мне всегда казалось странно, что в отношении России ничего подобного не говорят, толкуют больше об ее отсталости и заимствованиях со времен Петра I - от европейских фасонов одежды до художественных направлений. Все взято оттуда, мол, и плохо приспособлено к условиям русской жизни.

Между тем именно через русский язык и русскую литературу, с изучением еще в школе истории Древнего мира, Древней Греции и Рима, стало быть, и греческой мифологии, я получил представление о том, что ни одна цивилизация не развивалась без заимствований. Греки очень много взяли из древнейших цивилизаций Востока и особенно Египта; мифология и культура греческих государств легли в основу Римской империи и европейской цивилизации и культуры, с эпохой Возрождения классической древности в Италии в XIV-XVI веков.

Эпоха Возрождения в России в эти же столетия не вызрела, а могла бы вызреть, если бы, по словам Петра I, не были воспрепятствованы нашими предками проникновению греческой премудрости в пределы Руси. Царь-реформатор знал, где первоистоки европейской цивилизации и культуры, поэтому в его начинаниях изначально присутствовал ренессансный импульс, и он сам выступил как универсальный мастер. Таким образом, на вопрос «Была ли эпоха Возрождения в России?», я могу дать всесторонний ответ.

Самое удивительное, была да еще какая! И не менее парадоксально то, что многие до сих пор о том ничего не ведают и не хотят верить, привыкли считать, что в преобразованиях Петра Великого ничего хорошего не было, кроме заимствований и т.п. Между тем программа преобразований царя-реформатора, насквозь просветительская, еще до просветителей, по основным направлениям и, главное, по результатам в течение XVIII-XIX столетий явилась эпохой Возрождения в той же мере, как в Италии XV-XVI веков.

Основные признаки такого явления, как Ренессанс, - это развитие городской культуры, с переходом от Средневековья к Новому времени, как во Флоренции в ее Золотой век и в других городах раздробленной Италии, с сформированием нового миросозерцания, в отличие от средневекового, в котором доминировал Бог, с выделением в центр мира Человека, с открытием природы и классической древности.

Гуманизм - это не только один из основных признаков Ренессанса, а самая сущность Ренессанса, его философская основа, вместе с открытием античной эстетики, с сформированием эстетики Ренессанса, с преодолением эстетики иконописи, романского стиля и готики, одним словом, средневековой эстетики, что произошло лишь в Италии в чистом виде, с возрождением классического искусства. Поэтому Италия среди стран Западной Европы одна выступает как страна классического Ренессанса.

Второй страной классического Ренессанса явилась, - не падайте в обморок слабонервные, а тупоголовые могут сколько угодно фукать, профукав великое государство, - Россия. Петр I не окно прорубил в Европу, это всего лишь метафора, а открыл классическую древность, с устройством празднества в честь античной гостьи, с явлением в миросозерцании русских поэтов от Ломоносова до Пушкина богов Греции, с непосредственным соприкосновением с культурой Эллады, с зарождением новой русской литературы и с формированием национального литературного языка, как было и в Италии, с развитием архитектуры, живописи, музыки до высокой классики в Золотой век русской культуры.

Ренессанс в России - это не повторение западноевропейского, русская классическая литература выработала новый гуманизм, а носителем его выступила русская интеллигенция, с ее сочувствием народу, с идеей его просвещения и борьбы за его свободу. Ренессанс - это культурная революция, зачинателем которой выступил царь Петр, сам мастер на все руки, но меценатство царей и вельмож в условиях крепостной зависимости крестьян не вызывало ни у кого особого восторга, ренессансные явления в России не были узнаны и осмысленны в свое время, что сказалось трагически на судьбах первейших гениев.

Если бы в эпоху, какую мы называем пушкинской, было осознано, что это Золотой век русской поэзии и культуры, с утверждением классического стиля, как в Италии XV-XVI веков, то есть как Высокое Возрождение, то судьбы Пушкина и Лермонтова, Карла Брюллова и Ореста Кипренского, Михаила Глинки сложились бы иначе, стало быть, и России. Императору Николаю I не пришло бы в голову присвоить гениальному поэту придворный чин камер-юнкера, как в насмешку, что прекрасно понимал не только Пушкин, но и Геккерны видели его униженное положение при дворе. Трагическая судьба Пушкина повторится в судьбе Лермонтова.

И все же блистательное развитие русской классической литературы продолжается, с достижением мировых вершин в творчестве Гоголя, Льва Толстого, Тургенева, Достоевского, Островского, Чехова. С завершением дворянского периода истории Российской империи на сцену выходят разночинная интеллигенция и купечество, и эпоха XIX-XX столетий, эпоха модерна, напоминает Флоренцию или Венецию времени заката эпохи Возрождения в Италии.

Есть книга «Ренессанс в России» (2002). В последние годы ее усиленно читают в интернете, и таких запросов: «Была ли эпоха Возрождения в России» приходит все меньше. Ренессанс в странах Западной Европы, даже в Италии, проходил в условиях жесточайшей феодально-церковной реакции, не говоря об инквизиции, что повлияло и на классический стиль, в основе которой присутствовали классицизм и барокко (результат воздействия библейской мифологии), с выделением последнего, впавшего в мистицизм, на закате эпохи Возрождения в Италии, но в Испании, в Англии барокко явилось эстетикой Ренессанса, особенно в развитии театра.

Поэтому нет ничего странного в том, что Ренессанс в России начинается с барокко, но без тени смятенья и мистицизма, а праздничное, поскольку ренессансные явления шли по восходящей линии, с переходом к классицизму, а затем к ренессансной классике Пушкина, Карла Росси, Кипренского, Карла Брюллова, Михаила Глинки в Золотой век Санкт-Петербурга.

Зарождение, развитие и величайшие достижения русского искусства не были осмыслены как ренессансные явления, в частности, из-за односторонностей западничества и славянофильства, с их постоянным самоуничижением и юродством, что ныне доведено до разрушения Российского государства. Не пора ли опомниться?

Нет, не только не поняты ренессансные явления русской истории и искусства, умудрились отвернуться и всячески оклеветать Великую Октябрьскую социалистическую революцию, открывшую новую веху в истории человечества, и это тогда, когда социализм как социально-экономическая формация уже отчетливо проступает в развитых странах и становится путеводной звездой в странах третьего мира.

Выбор 90-х годов был неверен и преступен. Кто от великого отказывается, тот впадает в ничтожество, вот что ныне представляет РФ. Руины сверхдержавы, которая возрастала в своем могуществе в течение трех веков Русского Ренессанса и определяла ход мировой истории - с разгромом армии шведского короля Карла XII, перед которым дрожала вся Европа, с разгромом наполеоновских войск, с распадом четырех монархий в итоге Первой мировой войны, благодаря революции в России, с разгромом фашизма во Второй мировой войне, - чьи же это достижения? Европы?

Нет, России, страны, пребывавшей в условиях всплеска Ренессанса, а социальная и культурная революции в СССР были лишь его звеньями, ибо Ренессанс и есть величайшая культурная революция, с установлением нового миросозерцания и с построением нового мира. Все это закончилось распадом СССР. А вы знаете, как закончилась эпоха Возрождения в странах Европы? Торжеством инквизиции, всеобщим обращением, религиозными войнами и революциями в Голландии и в Англии, - с новым пробуждением Европы в век Просвещения..

Эпохи расцвета, как было и в Афинах V-IV веков до н.э., к сожалению, сменяются упадком, утратой свободы и независимости. Но высшие достижения искусства и мысли остаются, составляя основу национальной культуры народов и стран. У нас есть неоцененное наследство, которое важно не только для нас, россиян, а для всего человечества. Нравственное убожество Запада воцарилось ныне и в РФ. Для нас это вопиющая нелепость. С осознанием этого Россия воспрянет от дурного сна либерализма и антисоветизма и обретет вновь себя. Если уже не поздно.

© Петр Киле

 В статьях «Новая русская музыка» (начало) и «Новая русская музыка» (продолжение), входящих в  книгу «Ренессанс в России» (2002), было рассмотрено зарождение профессионального музыкального искусства в России от Глинки до Чайковского, в основе которого лежала русская песня, с освоением и развитием музыкальных форм европейских стран. При этом эстетика первых русских композиторов была осознана впервые как ренессансная.

Вообще музыка - особый вид искусства. Если литература, живопись, театр, архитектура, мода и т.п. доминируют в действительности как внешняя среда обитания и духовная сторона жизни, а музыка звучит, казалось бы, как сопровождение, лишь для немногих - как всеобъемлющий вид искусства, то ее роль и значение в ренессансные эпохи  обретают основополагающий характер, о чем достаточно свидетельств из классической древности и эпохи Возрождения в Италии, но это больше по трактатам.

У нас же есть возможность слушать музыку Ренессанса в России непосредственно и знать, что она стала всемирной. Почему? Да потому, что Ренессанс - всегда всемирное явление, определяющее этапы (итоги и перспективы) в развитии человеческой цивилизации и культуры. Правда, смысл и значение ренессансных явлений в истории стран и народов осмысливаются и утверждаются далеко не сразу, о чем и идет речь на страницах сайта Эпоха Возрождения.

На рубеже XIX-XX веков в России определяющее воздействие на умонастроение общества оказывали литература и театр, а также живопись и архитектура, с выработкой стиля модерн, но в исторической перспективе, как ни удивительно, именно музыка предстает ведущим видом из всех искусств, что предопределяет ее блистательное развитие в течение почти всего XX столетия, несмотря на трагические коллизии века. Вообще трагическое миросозерцание для музыки не помеха, а скорее ее стихия, хаос космического и социального бытия, что преодолевается гармонией, присущей как природе, так и человеческой душе.

Если в итальянском Ренессансе ведущими видами были и остались пластические искусства, в испанском и английском - театр, то в России архитектура, живопись уступают классической прозе в XIX веке, а с ее завершением - музыке, которая из классико-романтической становится ренессансной, с достижением новых вершин мирового развития.

Продолжение по ссылке http://www.renclassic.ru/Ru/35/906/

Отрывок из статьи "Русское искусство начала XX века (Модерн).

Модерн в России не только эстетика особняков нуворишей и доходных домов, здесь деньги делали деньги в русле капиталистического развития; модерн - и эстетика театра, с революцией в театре (МХТ), с театром (Комиссаржевская) и драматургией (Чехов, Горький, Андреев), что стало рупором освободительных идей, как и графика в период первой русской революции, когда препоны цензуры были отброшены. С 1905 по 1907 год выходила масса сатирических журналов - около трехсот восьмидесяти наименований.

Громадное большинство художников открыто выступило на стороне народа, даже из круга мирискусников, не говоря о Валентине Серове, который видел в окна Академии художеств атаку кавалерии и стрельбу солдат по толпе рабочих с семьями. Графика 10-х годов свидетельствует наглядно о зарождении демократического искусства в России с эстетическими и моральными параметрами, каковые вскоре станут восприниматься как советские.

Самое удивительное, революция коснулась непосредственно и балета, который исторически развивался в России под эгидой министерства двора, с Театральным училищем, в котором воспитанницы и воспитанники обучались с 10 лет на полном государственном обеспечении, с дальнейшим распределением и социальным обеспечением, ничего подобного в мире не было, островок социализма в русле программы преобразований Петра I. После Кровавого воскресенья 9 января 1905 года, с началом волнений в стране, заволновалась и балетная труппа Мариинского театра: на общем собрании по инициативе танцовщика, который учился к тому же в Петербургском университете, были приняты требования к администрации, явно немыслимые в императорском театре оперы и балета, - автономия и т.п.

Была выбрана делегация, которая должна была вручить эти требования директору императорских театров Теляковскому. Разумеется, в число делегатов попали самые активные на собрании, среди них из первых Анна Павлова, Михаил Фокин, Тамара Карсавина, самые талантливые из молодежи. Узнав о волнениях в театре, министр двора граф Фредерикс потребовал от артистов подписки о лояльности. Все подписали, кроме делегатов, которые уже никого не представляли. Но из делегатов подписал Сергей Легат, возможно, по настоянию своего брата, тоже танцовщика, и счел себя предателем по отношению к своим друзьям. В ночь он начал бредить, а «утром его нашли с перерезанной бритвой горлом» (Тамара Карсавина).

Игрою случая, бунтовщики попали под амнистию в связи с объявлением свобод царским манифестом 17 октября 1905 года. У Теляковского хватило ума не только не преследовать даже чисто административно, но всячески помочь «бунтовщикам» свершить революцию в мировом балете. Роль Дягилева как уникального антрепренера неоценима, но и без него Фокин с Анной Павловой и Тамарой Карсавиной открыли бы миру русский балет в его звездные часы.

Балет зародился в Италии, но в России утвердилась в большей мере французская школа, которая блистала в эпоху романтизма, а затем восторжествовал в нем классицизм, что и определило понятие классического балета, в частности, русского классического балета, последней представительницей которого выступила Матильда Кшесинская. Но эпоха модерна - романтическая эпоха - вновь побудила классический балет окунуться в стихию романтизма, благодаря исканиям мирискусников, с прорывом к высокой классике, что и стало откровением для Европы и что сохранялось в советском балете наравне со школой мирового значения. Русский классический балет - совершенно самобытное явление, хотя он взял лучшее у французской и итальянской школ, и его основное отличие, как ни удивительно, это особый, присущий только русской школе, темперамент. Ренессансная пассионарность, если угодно.

По запросу "Русский Ренессанс" на веб-страницах проступает пестрая, противоречивая картина представлений о Ренессансе в России, что побуждает к размышлениям. Первые страницы заполняют фирмы по производству металлоконструкций, мебели, по ремонту антиквариата и продаже, отели и туристические фирмы, даже фирма по выращиванию гладиолусов - все под громким названием "Русский ренессанс". Вероятно, эти фирмы возникли на волне надежд на возрождение, на развитие частного предпринимательства, что, конечно, не имеет прямой связи с исторически конкретным понятием Ренессанс.

 

Среди этих фирм, очевидно, как идеологическое обоснование их названия, упоминается статья Элен Карье д`Анкосс "Цена русского Ренессанса", опубликованная в "Фигаро" и переведенная в газете "Восточно-Сибирская правда". Ярый антисоветчик подается теперь как серьезный аналитик, хорошо разбирающийся в России. В статье трактуются довольно поверхностно события конца XX века, связанные с распадом СССР.
И вывод: "Мира 1945 года больше не существует. Советский Союз многое выграл благодаря послевоенной системе. Россия крупно проиграла в результате ее исчезновения. Но разве это не цена, которую стоило уплатить за освобождение народа? И за Ренессанс России, который наступит в свое время. И мир увидит ее обновленной".

 

Читать далее...

 

 "Только как эстетический феномен
бытие и мир оправданы в вечности".
Ф. Ницше "Рождение трагедии"


Мне всегда казалось странным, что такое удивительное явление, как Ренессанс в странах Западной Европы, а также в Японии или в Китае в свое время, как бы не коснулось России. Говорят о Предвозрождении, а Возрождения, мол, не было. Но так ли это? Трагедия России, с распадом великого государства в конце XX века, в рамках всемирной истории имеет до удивления сходственные черты с ренессансными эпохами и с трагедией Греции в пору расцвета античного искусства и мысли, в век Перикла и Сократа.

То состояние, что мы переживаем, как трагедию России, длится уже второе столетие, а имеет начало и истоки в реформах Петра Великого, когда Россия перешла черту, разделяющую Средние века от Нового времени, что в Западной Европе произошло в XIV-XVI веках. Здесь проступает один из важнейших признаков такого явления, как Ренессанс. В XVIII веке в России впервые зарождается светское искусство, что дало себя знать особенно ярко в архитектуре и живописи. Это тоже один из признаков Ренессанса, хорошо известный по истории Италии, когда художники вновь открыли тайны живописи и в образе богоматери воспроизвели портрет молодой женщины своего времени.

Ренессансные явления в архитектуре блистательно представляет классический Петербург. Вообще первой и ярчайшей ренессансной личностью на русской почве по праву должен быть назван царь Петр. Он заложил, как город на Неве, основы для развития ремесел, наук и искусств в России. Его деятельность, как будто совершенно спонтанная, самоуправная, что мог позволить себе царь, вместе с тем изначально основана на всеобъемлющей жажде познания и творчества, буквально жизнетворчества, что и есть пафос возрожденчества в его целеустремленности и отваге.

Вообще Петровская Русь и весь XVIII век в России имеют больше всевозможных и, может быть, самых существенных черт сходства не с Францией или Германией XVIII века, здесь скорее чисто внешние заимствования бросаются в глаза, а с эпохой Возрождения в Европе, когда складывались национальные языки и литературы, также и новые формы хозяйствования.

Именно при таком взгляде становятся понятны и разностороняя деятельность Ломоносова, и масштабность поэзии Державина, ренессансных по существу. В живописи Рокотов, Левицкий, Боровиковский запечатлели целую галерею изумительных портретов мужчин и женщин своей эпохи, когда еще столетие назад Русь, кроме иконописи, ничего не знала. Казалось, литература пребывает во младенчестве (по сути, в состоянии итальянской литературы, когда родились Данте и Петрарка). Но уже в начале XIX века явилась целая плеяда замечательных поэтов, и среди них ярчайшая из звезд - Пушкин, творчество которого воплощает величайший взлет художественного гения, один из самых характерных и необходимых признаков Ренессанса. Орест Кипренский, Карл Брюллов, Александр Иванов блестяще представляют ренессансные явления в живописи, как Карл Росси в архитектуре.

Читать далее

 

Особая атмосфера эпохи преобразований возникла не вдруг, а имела очаги еще в XVII веке, во-первых, в веселом торжестве язычества в простом народе, вопреки средневековым установлениям церкви; во-вторых, там, где образованность и свобода уже зародились, - не в кельях монастырей, не в университетах, как было в Западной Европе в эпоху Возрождения, - а при дворе, в царской семье еще при Алексее Михайловиче, а что говорить о его младшем сыне.

В пределах Кремля, Преображенского и Измайлова в кругу царского двора возникает удивительная атмосфера, когда грамотность, образование, явления культуры обрели новизну и притягательность, как бывает в юности человека и народа. Явление царя-реформатора было закономерно и, можно сказать, радостно для народа, ибо только радость, а не принуждение, высвобождает его великую энергию к творчеству и жизнетворчеству, пусть это стоит ему величайших трудов и жертв. Но это и есть великая эпоха, великая жизнь, когда является всеобъемлющий гений, который не просто ставит насущные вопросы национальной жизни как гуманист, а решает практически и прежде всего сам, побуждая своим примером подданных встать с ним рядом как корабельный мастер, плотник, токарь, хирург, кузнец, гравер, полководец, просветитель. Подобной личности по масштабу деяний и дарований не было даже среди титанов эпохи Возрождения в Европе.

Эпоха Возрождения в России начинается с основания Санкт-Петербурга. История новой столицы в первое десятилетие складывалась в высшей степени драматично. Шла Северная война. Однако нация пробудилась, и уже в 1709 году под Полтавой шведы потерпели сокрушительное поражение, а в 1714 на море у мыса Гангут. Если корабли закладывал сам Петр, то город первые десятилетия строил, можно сказать, Доменико Трезини, инженер фортификации и первый архитектор Санкт-Петербурга, разумеется, в большей мере исполнитель воли и планов царя, которые менялись, пока новая столица пунктирно не обрела те линии и доминанты, начиная с Петропавловской крепости и колокольни с ее золотым шпилем, со зданием коллегий на Васильевском острове, с Летним дворцом до общего замысла Александро-Невской лавры, каковые предопределили, как верхняя часть айсберга всех трудов первых строителей, все великолепие Северной Пальмиры.

В связи юбилеем города можно услышать весьма странные вещи; чиновники, писатели заявляют, мол, Санкт-Петербург строили иностранцы, даже: “Вся Европа строила Санкт-Петербург”. Так ли? Половина Европы воевала с Россией либо препятствовала заключению мира между Россией и Швецией, а те иностранцы из мастеровых, купцов, инженеров, что приезжали на заработки, без различия национальности, они были каплей в море, да здесь и неважно, кто они, важно, кто оплачивал их труд, царь, а по сути, русский народ, вот кто строил Санкт-Петербург всем богатством нации и своими руками, собственным гением, воплощенном первоначально в образе царя Петра.

Царь Петр формулирует идеи просветителей задолго до них и, главное, претворяет их в жизнь с намерением создать новую породу людей. Никаких сословных ограничений, кто смышлен, тот сегодня взят в денщики, завтра, хотя каким-то чудом не выучился грамоте, светлейший князь, генерал-губернатор Санкт-Петербурга; цель всех дел - общее благо. Уповая на Бога, должно строить Парадиз на земле. Нужны мастера под стать Богу-мастеру. Открываются навигацкая, артиллерийская школы, цифирные, при госпитале медицинское училище, куда переводят студентов Славяно-греко-латинской академии, поскольку они знают латынь, а с ними школьный театр, откликавшийся тотчас на все важнейшие события эпохи - на победы русского оружия, на заключение мира со Швецией, на смерть Отца отечества, Императора всероссийского.

В Петербурге выходят “Санкт-петербургские ведомости”, позже в Москве при Московском университете - “Московские ведомости”. Известия о победах при Лесной, под Полтавой, у мыса Гангут в сражении на море возбуждают умонастроение народа на многие дни и годы, поскольку они сопровождаются празднествами, неслыханными на Руси. Вообще празднества Петра окрашивали эпоху, несмотря на тяготы войны и строительства города на болоте у моря, совершенно необыкновенным образом, как бывает только в юности, на заре новой жизни. К концу царствования Петра I, кроме Зимнего дворца Трезини(он не сохранился), Петергофа, самым ухоженным местом был Летний сад, собственно Парадиз царя, где теперь обыкновенно происходили всевозможные увеселения и празднества, на которых присутствовал и двор царицы.

 

Вот каким его увидел камер-юнкер Берхгольц из свиты голштинского герцога Карла Фридриха: “Там, у красивого фонтана, сидела ее величество царица в богатейшем наряде. Взоры наши тотчас обратились на старшую принцессу, брюнетку и прекрасную, как ангел. Цвет лица, руки и стан у нее чудно хороши. Она очень похожа на царя и для женщины довольно высока ростом. По левую сторону царицы стояла вторая принцесса, белокурая и очень нежная; лицо у нее, как и у старшей, чрезвычайно доброе и приятное... Платья принцесс были без золота и серебра, из красивой двухцветной материи, а головы убраны драгоценными камнями и жемчугом, по новейшей французской моде и с изяществом, которое бы сделало честь лучшему парижскому парикмахеру”.

Камер-юнкер обращает свой взор на дам: “Между бывшими здесь другими дамами мне особенно понравилась княгиня Черкасская, которая, как меня уверяли, считается при дворе первою красавицей. Но я насчитал еще до тридцати хорошеньких дам, из которых многие мало уступали нашим дамам в приветливости, хороших манерах и красоте. Признаюсь, я вовсе не ожидал, что здешний двор так великолепен”. А это и есть венец Петровских ассамблей, над которыми посмеивался даже Пушкин! С тех пор русский двор будет самым блестящим в Европе, определяя где-то развитие архитектуры, живописи, поэзии, что легко проследить и именно как ренессансное явление, но феодальная реакция возникает тоже при дворе.

Продолжение следует. Полностью см. по ссылке

Что Петр I стремился не просто к установлению всевозможных связей со странами Европы, а именно открыть окно в классическую древность, к общим истокам европейской цивилизации и культуры, свидетельствует и празднество царя в честь статуи Венеры, античной гостьи, впоследствии названной Таврической (Екатерина II, видимо, подарила ее князю Потемкину, и она долгие годы находилась в Таврическом дворце, откуда поступила в Эрмитаж). Известно, в Москве еще при царе Михаиле Федоровиче на Фроловских воротах Кремля англичанин Христофор Галловей поставил четыре обнаженные мифологические фигуры - символы четырех сторон света. Фурор! По требованию патриарха на четыре болвана натянули суконные одежды. Ныне царь Петр устанавливает в крытой галерее над Невой обнаженную женскую фигуру и устраивает празднество, единственное в своем роде, которое похоже на мистерию, с явлением богов Греции в стране гипербореев. Вот как это было.

Летний сад. Со стороны Невы в галерее из двенадцати парных колонн высится статуя Венеры(примерно так, как в Книде Афродита Праксителя). Гости съезжаются на лодках и барках. На пристани восседает на бочках с вином Вакх; на широкой дощатой галерее вдоль аллеи, ведущей к Летнему дворцу, установлены столы с холодной закуской, и там царь с царицей приветствуют гостей.

Трубы, барабанный бой и пушечная пальба над Невой возвещают о начале празднества.

В а к х. Дорогие гости! Не проходите мимо. Господа хорошие, дамы благородные, гости заморские, мастеровые, люд городской и пришлый, в честь Венус по первой чарке вина всем без исключения! Кому по второй, по третьей, с тем я, возрадуясь, тоже выпью.

С т а р у х а (одна одетая на старинный московский лад). Ну, разве это не срам? Дожила! Однако налей мне, Вакх, да лучше анисовой.
В а к х. Слушаюсь, государыня-царевна! Есть и анисовая. Угощайтесь в честь богини Венус.
С т а р у х а. Эх! Затейлив царь, точно все молодененек.
А р х и е р е й. Давай! Гулять так гулять.
М у ж и к. Девкам ноги заголять.
М о л о д а я д е в у ш к а. Вакх! Я совсем не пью, уволь.
В а к х. Приголубь, голубушка, сделай милость. В честь Венус! Да ты из ее свиты, такая же ладная и пригожая.

Подходят два молодых человека.

П е р в ы й. В самом деле, Вакх! Ладная и пригожая, да с целыми руками.
В т о р о й. Прелесть! И лицом похожа на Венеру. А стать! А глаза! Я без вина пьян.

На лодках подъезжают ряженые, изображающие богов, нимф и сатиров, во главе с Нептуном седовласым. У статуи Венеры является герольд с жезлом в сопровождении двух трубачей и трех юных женщин с атрибутами муз.

Читать далее...

Празднества, какие любил устраивать царь Петр, прежде всего в честь побед русского оружия и их годовщин, просто маскарады, меньше всего были похожи на официальные мероприятия и балы поздних эпох; это были всенародные действа, начиная с приготовлений к ним: возводились триумфальные ворота, которые украшались скульптурами античных богов, живописными полотнами, продумывались маскарадные костюмы и представления, а в шествиях принимали участие все, начиная от высших сановников и самого царя. Многие ничего, кроме шутовства, во всем этом не видят. Но мы наблюдаем то же пристрастие к всенародным празднествам и театральным представлениям в Золотой век Афин, к маскарадам - в Золотой век Флоренции, с расцветом мысли и искусства, точно творчество и жизнетворчество - это праздник, или празднества и есть высшие проявления творчества и жизнетворчества. Если вдуматься, так оно и есть.

Читать далее...

Елизавета Петровна, робкая чисто по-женски, все же решилась с помощью гвардейцев захватить престол, на который по праву должна была взойти еще десять лет назад, даром что была молода и неопытна в дворцовых интригах.

В период царствования Елизаветы Петровны (1741-1761), как бы ни оценивали ее личность историки с обычным для славянофилов и западников (два сапога - пара) самоуничижением, окончательно утвердились и получили развитие преобразования Петра Великого. В жизнь вступало несколько поколений русских людей, родившихся в эпоху Петра, зажегшихся его страстью к жизнетворчеству и творчеству, и первым из них на ум приходит, конечно же, Михайло Ломоносов, ученый-естествоиспытатель, поэт, языковед, историк, личность разносторонняя и масштабная, как титаны эпохи Возрождения.

Глядя на Западную Европу, мы все время забываем, что средневековая Русь в XVIII веке - это вчерашний день, а где-то прошедшая ночь буквально, и в стране, где, кроме Славяно-греко-латинской академии, в которой поначалу готовили священников и преподавали монахи, не было других учебных заведений, организуется целая сеть школ: Навигацкая, Артиллерийская (1701), Инженерная (1712), Медицинское училище (1707), а также цифирные и ремесленные для первоначального обучения детей грамоте, арифметике, ремеслам, учреждается Академия наук (1725), - а затем Московский университет (1755) и Академия художеств (1757), это уже при возобновлении программы преобразований Петра I при Елизавете по инициативе М. Ломоносова и поддержке И. Шувалова, разумеется, при полном одобрении императрицы, - это же целый переворот, первая культурная революция в России, вторая будет при Советской власти, при большевиках, которых ныне третируют всячески, но именно те, кто разрушил великое государство, расчленил на удельные княжества, как грозился сделать еще Карл XII, разрушил систему образования и воспитания, одну из лучших в мире. Говорят с иронией о празднествах при дворе императрицы Елизаветы Петровны... Интересно, вы дочь Петра, который столь любил празднества и через них приобщал народ к культуре, вы молоды, прекрасны, чем бы вы-то занялись? Следует лишь заметить, упрек в данном случае неуместен, Елизавета Петровна празднества устраивает лишь при дворе, а не всенародно, как ее отец. Но времена изменились. Многие из именитых дворян сами уже устраивают приемы и празднества.

Читать далее...

 

Если еще кто-то может усомниться в том, что Петр I - это величайшая ренессансная личность, какой не знала эпоха Возрождения в Европе, он, мол, не гуманист, не ученый, а всего лишь самодержец, которому вздумалось нарушить ход народной жизни, идущий от века, то вот является из самой гущи народной крестьянский сын в Москве, выдает себя за дворянского недоросля, чтобы быть принятым в Славяно-греко-латинскую академию, где житье было весьма голодное, однако он учится столь прилежно и успешно, что через несколько лет в числе лучших был отправлен в Академию наук в Петербург, оттуда в Германию для усовершенствования в науках и изучения горного дела, - по чьему же принуждению это он делал?

Петра I нет на свете, верно, его дух с кнутом гнал молодого помора к ученью, к наукам и поэтическому творчеству. Вернее, дух народный, о котором говорит Карамзин, видя в нем почему-то лишь приверженность к старине, к патриархальному быту и к патриархальной власти, отказывая русскому народу в развитии, в устремлениях к просвещенью и к свободе.

Явление Ломоносова - это ответ русского народа на призыв Петра Великого вспомоществовать его начинаниям, вопреки всем жертвам, какие он понес, ибо пришло время выйти на столбовую дорогу мировой цивилизации и культуры. Ломоносов воплощает столь ярко тип ренессансной личности с ее уникальной разносторонностью интересов, энергией и гением, что можно только удивляться, как эпоха его не была осознана как ренессансная.

...

В “Оде, в которой благодарение от сочинителя приносится за милость, оказанную в Сарском селе, 1750 года” Ломоносов создает поэтическую ауру, в которой обретут себя и Батюшков, и Пушкин.

 

 

Что ж се? Диане я прекрасной
Уже последую в лесах,
От коей хитростью напрасной
Укрыться хочет зверь в кустах!
Уже и купно со денницей
Великолепной колесницей
В безоблачных странах несусь!
Блаженство мыслям непонятно!
Благополучен многократно,
Когда нетщетным сном я льщусь!

Коль часто долы оживляет
Ловящих шум меж наших гор,
Когда богиня понуждает
Зверей чрез трубный глас из нор!
Ей ветры вслед не успевают,
Коню бежать не воспящают
Ни рвы, ни частых ветвей связь:
Крутит главой, звучит браздами
И топчет бурными ногами,
Прекрасной всадницей гордясь!

 

Самое поразительное, помимо всех достижений Ломоносова во всех областях его разносторонних интересов и дел, каковых достало бы для славы нескольких поколений ученых, он гениальный поэт, первый, может быть, воистину первейший в русской литературе, как Данте в итальянской, только без религиозной мистики и метафизики последнего, да это и неудивительно, поскольку вся русская жизнь даже в средние века протекала в громадной степени на внерелигиозной основе, а Ренессанс в России вообще явление чисто светское по сравнению с эпохой Возрождения в странах Западной Европы.

Ломоносов в своих одах, обращенных к Елизавете Петровне, - случай уникальный: он видел в ней прежде всего прекрасную женщину, богиню, дочь Петра, кроткую императрицу, покровительницу наук и искусств, - вдохновенно запечатлел свое всеобъемлющее миросозерцание, по сути, как Данте, обращаясь как в сонетах, так и в “Божественной комедии” к Беатриче.

Ломоносов - воплощение гения даже в большей степени, чем Пушкин. Недаром он где-то обронил: “Величайший гений”, а Достоевский поставил их имена рядом: “Пушкин, Ломоносов - гении”. Гений Возрождения.

См. статью целиком на сайте Эпоха Возрождения.

Дворцовые перевороты в истории стран и народов в тысячелетиях скорее правило, чем исключения, - что говорить о России в условиях переломной эпохи? То, что троюродные брат и сестра, оказавшись у трона, да в стране, им чуждой, не поладили между собою, неудивительно, но это лишь внешняя сторона индивидуальных судеб.

Куда существеннее, что Екатерина II предугадала дух эпохи, соответствующий программе преобразований Петра Великого. Его внук страстно увлекался лишь экзерцициями, как Карл XII - войной, Екатерина с ее честолюбивыми грезами поняла, какой путь ей избрать. У гроба императрицы Елизаветы Петровны она выплакала все свои обиды на нее, отнюдь не притворялась, как утверждают, и последовала за нею во всем, стараясь всячески ее превзойти, и тут у нее был козырь - любовь к чтению, интерес к философии, что стало знамением времени.

Россия, благодаря реформам Петра Великого, входила в век Просвещения одновременно с Западной Европой, правда, не в философском плане, но, может быть, важнее - в конкретно-историческом, жизнестроительном, культивируя вольтерьянство в образе жизни.

Интерес энциклопедистов к России понятен, но достойно удивления, что русская императрица, кто бы она ни была родом и каким бы способом ни взошла на престол, вступила почти на равных в переписку с философами, определяющими умонастроение эпохи. Говорят, Екатерина заигрывала с Вольтером, с Дидро ради европейской известности и не думала претворять в жизнь советы просветителей.

Переписка невозможна без взаимного интереса, если кто заигрывал, то скорее умнейшие головы Европы и не без пользы для самих себя, а еще больше - для читающей публики, особенно в России, где многие вельможи сделались вольтерьянцами, может быть, не вчитавшись в тома Энциклопедии, опять больше в жизни, чем в философии. Идеи просветителей заполнили тот вакуум в умах, какой возник у грамотного населения, прежде всего, разумеется, у дворянского сословия в связи с переходом от Средних веков в Новое время.

Вольнодумство под Вольтера соответствует богатству, образу жизни, масштабности личности новоявленных дворян, любителей наук и искусства. Это время, когда богатейшие помещики (они же сановники) и купцы наряду с императорским двором всячески поощряют, разумеется, в собственных интересах развитие ремесел и искусства, как было в Западной Европе в эпоху Возрождения. И все страсти у трона со всевозможными любовными интригами и переворотами, при неслыханной роскоши, вполне соответствуют нравам великих переломных эпох.

Источник Эпоха Возрождения.

Русский портрет второй половины XVIII века.

 Русская живопись второй половины XVIII века - совершенно новое явление, независимое от западноевропейских веяний в живописи от классицизма до романтизма, это ранний ренессансный реализм, ренессансная классика, что становится особенно очевидным, когда высокая классика как в живописи, в архитектуре, так и в литературе не замедлит явиться в первой половине XIX века.

Всему этому есть объяснение. Поскольку художник обратил взор от лика Спаса и богоматери к лику человека - самая характерная черта ренессансного миросозерцания и искусства, то естественно ведущим жанром, в течение XVIII века почти единственным, становится портрет и высшие художественные достижения связаны с ним.

Человек во всей его трепетной жизненности - вот что одно волнует и занимает художника, то как образец гражданских добродетелей, то сам по себе, самоценна личность человека, она достойна всяческого уважения, внимания и восхищения. Эта человечность чувств и самосознания личности проступает уже у Матвеева в «Автопортрете с женой» и становится отличительной чертой русского портрета в творчестве Ф.С.Рокотова, Д.Г.Левицкого и В.Л.Боровиковского.

Ф.С.Рокотов (1735 или 1736 - 1808) родился в Воронцове под Москвой, где находилась усадьба князя П.И.Репнина, в шести километрах от Калужской заставы; происходил он, видимо, из крестьян, но по всему рано проявил выдающиеся способности к рисованию и получил возможность овладеть ремеслом живописца еще в Москве.

Первое известие о молодом художнике исследователи находят в письме М.В.Ломоносова от 27 сентября 1757 года И.И.Шувалову, куратору Московского университета и основателю Академии художеств в Петербурге. В это время Рокотов оказывается в Петербурге, он автор «Портрета неизвестного» («1757 Году Марта 15 дня» - подпись художника), ему поручают писать портрет великого князя Петра Федоровича (1758), с чем он прекрасно справляется.

Между тем «по словесному приказанию» И.И.Шувалова Рокотова зачисляют в Академию художеств в 1760 году, очевидно, не столько для обучения, сколько для чина, поскольку уже в апреле 1762 года ему присваивается звание адъюнкта с жалованьем «по триста рублионов» за портрет теперь уже императора Петра III.

Читать далее...

Если оды Ломоносова прозвучали, как эхо гласа Петра, как научная и поэтическая разработка насущных проблем преобразований в 40-50-е годы XVIII века, то во второй половине столетия мы наблюдаем, вслед за явлением новой русской архитектуры и живописи, удивительное зрелище - рождение новой русской литературы и литературного языка, который по богатству и пластике в творчестве Н.М.Карамзина становится в один ряд с развитыми языками Западной Европы.

Начало литературы Нового времени, с формированием национального языка, как было в Италии в XIV-XV веках, - это один из основных признаков Ренессанса, что мы воочию наблюдаем в России. Вот что самое существенное, а не “измы”, в которых путаются исследователи. То, что Ломоносов был сведущ в теориях классицизма из стран Западной Европы, это вовсе не означает, что он выступил теоретиком классицизма в русской литературе и одним из основоположников этого направления, каковыми скорее можно счесть Тредиаковского или Сумарокова, “слабое дитя чужих уроков”, со слов Пушкина. Честь невелика.

Ломоносов - теоретик русского стихосложения, русского языка, разумеется, с учетом европейской мысли, и если где-то там господствовал классицизм, это вовсе не означает, что новая русская литература, едва делая первые шаги, создала целое художественное направление, как в странах Западной Европы, и имя ему классицизм.

Читать далее...

 

Романтическая эпоха, взошедшая как реакция на просветительство и Великую французскую революцию (1789-1794), с ожиданием перемен и с последовавшим вскоре глубоким разочарованием, как водится, ибо ни разум, ни революция не оправдали упований и надежд и не только террором, но, хуже, торжеством буржуазного индивидуализма и чистогана, впервые, может быть, стала всемирной. Ведь нечто подобное произошло еще раньше в Новом свете в связи с революцией в Соединенных Штатах (1776), и там взошла романтическая эпоха с явлением целой плеяды поэтов и прозаиков, поэтика которых совпала с эстетикой теоретиков романтизма в Германии на рубеже XVIII-XIX веков.

Но и реформы Петра I, столь радикально изменившие жизнь в России, с зарождением нового, светского искусства, новой русской литературы, с феодально-церковной реакцией, несомненно заключали в себе какие-то черты романтического мировосприятия, мироощущения, исполненные то восторга, то смятенья, что мы связали с русским барокко в архитектуре с его возвышенным, праздничным характером, но то же самое мы находим в одах Ломоносова и Державина. А мировосприятие поэтов круга Хераскова, творчество Казамзина и И.И.Дмитриева, что связывают с сентиментализмом и предромантизмом? Да полноте! Как не было классицизма в новой русской литературе при первых ее шагах, так и не было сентиментализма, - это всего лишь внешние заимствования поэтов, а скорее всего теоретиков литературы. А что же было?

Читать далее...

Деяния и мистерии царя Петра сотворили чудо, с рождением древне-юного мира в России. В романтическую эпоху, в романтическом миросозерцании проступает классическая мера, как она впервые возникла в Золотой век Эллады. Именно она теперь определяет развитие русской лирики и прозы. Причем классическая традиция не является, как нечто внешнее, чему надо следовать сознательно, - это классицизм стародавний, - а непосредственно как миросозерцание и мироощущение, мифологическое и вместе с тем современное, что обнаружилось уже у Батюшкова, когда поэт, перелагая на свой лад идиллию Парни, вдруг сам со своим лирическим героем оказался среди вакханок, при этом фантазии романтика превратились в антологическое стихотворение, вольный перевод античного первоисточника.

Лирика Пушкина по своей природе такова. Стихи Пушкина по форме, по своей поэтике, а нередко и по содержанию, обнаруживают “золотую меру вещей - красоту”, вместе с нею и гуманизм, “эту лелеющую душу гуманность”.

Это “новый сладостный стиль” Данте, “язык Петрарки и любви”, что мы находим уже в лирике Жуковского и Батюшкова, - поэтика сладостного, эстетика отрадного, что так сродни русской душе, - у Пушкина обретает классическую форму, какой не было и нет нигде, это самое сокровенное, простое и высшее в поэзии. Мы знаем это, догадываемся об этом еще при первых соприкосновениях с миром поэта, но не сознаем, что это величайшее достижение Ренессанса в России. Соответственно и мир не ведает об этом, и переводы стихов Пушкина заведомо несовершенны, поскольку не восприняты, не осознаны как антично-ренессансные создания величайшего русского гения.

Почти все стихи Пушкина лицейского периода и далее - до 1819 года, - я сейчас их просмотрел, - набросаны под знаком древнегреческой мифологии, мир юного поэта столь же здесь, как там, в античности, без всякой временной дистанции. И тут же “Желание” (“Медлительно влекутся дни мои...”), которое воспринимаешь в ряду антологических стихотворений, уже совершенно пушкинское. И тут же “Торжество Вакха”:

 

 

Откуда чудный шум, неистовые крики?
Кого, куда зовут и бубен и тимпан? -

 

с воспроизведением вакханалии, с призывом поэта:

 

 

Друзья. в сей день благословленный
Забвенью бросим суеты!
Теки, вино, струею пенной
В честь Вакха, муз и красоты!

 

И тут же “Дорида” (“В Дориде нравятся и локоны златые...”), о свидании поэта - все в настоящем и вместе с тем словно во времена мифологические, хотя нет никаких указаний на это, сама пластика стиха переносит событие в вечность. И то же самое будет происходить с портретами Кипренского, живопись которого, столь особенная и совершенная для современного художника, казалась кисти старых мастеров.

Сосланный на юг, хорошо не в Сибирь, Пушкин пишет ряд стихотворений и поэм в романтическом духе, но основная линия его творчества достигает уже вершин мировой лирики со столь же современным, сколь мифологическим содержанием, что по жанру определялось как “подражания древним”. Но подражания древним и природе - это и есть одна из основных черт Ренессанса. Бесчисленное число раз за свою жизнь я перечитывал “Нереиду”, желая и не умея постичь всю прелесть и глубину шести строк.

 

 

Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду,
На утренней заре я видел нереиду.
Сокрытый меж дерев, едва я смел дохнуть:
Над ясной влагою полубогиня грудь
Младую, белую как лебедь, воздымала
И пену из власов струею выжимала.

 

И тут же чисто романтическое: “Я пережил свои желанья, Я разлюбил свои мечты...” Оказывается, это стихи, не включенные в поэму “Кавказский пленник”. И тут же “Муза” (“В младенчестве моем она меня любила...”), в ней полнее всего поэт выразил свое миросозерцание, в котором греческая мифология выступает как основная парадигма.

Похоже, Пушкин вслед за Батюшковым выделяет в стихах своих лирического героя, а не просто “я” поэта, - и прежде всего в стихах, связанных с классической древностью. Так было в “Торжестве Вакха”. В стихотворном обращении “К Н.Я.Плюсковой”, фрейлине императрицы Елизаветы Алексеевны, ответе на вызов редакции журнала “Соревнователь просвещения и благотворения” написать стихи в честь ее императорского величества, Пушкин, начинающий поэт, весьма странно, но в итоге пророчески, заявляет:

 

 

Я не рожден царей забавить
Стыдливой музою моей.
Но, признаюсь, под Геликоном,
Где Кастилийский ток шумел,
Я, вдохновенный Аполлоном,
Елисавету втайне пел.
Небесного земной свидетель,
Воспламененною душой
Я пел на троне добродетель
С ее приветною красой.
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.

 

Здесь все признаки того, что мир современный поэта либо его лирического героя погружен в мифические времена, здесь целостность бытия человечества. Современность и история предстают как жизнь человека, жизнь в культуре; это и есть воплощенный в жизни и поэтическом творчестве поэта гуманизм, чисто ренессансное явление. И в самом деле, “вдохновенный Аполлоном”, поэт 19 лет провидит всю свою жизнь и судьбу - и уже как бы в прошлом.

Читать далее на сайте Эпоха Возрождения, а также Мусагет (трагедия о Пушкине), Сказки Золотого века (роман).

©  Петр Киле

 

Мы видели, как “приобщение” исследователей русских поэтов и художников к тем или иным западноевропейским направлениям и стилям постоянно дает осечку. Приобщив Ломоносова к классицизму, с Державиным растерянно замолкают. Что Жуковский - романтик, это ясно, а с Батюшковым - снова растерянность, одни называют его романтиком наравне с Жуковским, другие готовы объявить его классицистом, но выражаясь тоньше, он, мол, еще классичен, не вполне романтик, - да, будь он романтиком, как Жуковский, Пушкин тоже, возможно, вырос до романтика, не выше.

В истории русской живописи эта путаница в терминах, когда за деревьями не видят леса, тоже бросается в глаза. Ореста Кипренского объявляют романтиком до мозга костей - и в жизни, и в характере, и в живописи, - исследователей не смущает, что произведения романтика в Италии принимают то за портрет Ван Дейка, то Рубенса, то Рембрандта, очевидно, полагая, что русский художник всего лишь усвоил технику старых мастеров, приобщился к их опыту.

Читать далее...

Говорят, архитектура - застывшая музыка. Еще с большим основанием можно сказать: архитектура, - а я имею в виду здесь прежде всего архитектуру классического Петербурга, - это явленная реально эстетика и именно эстетика Ренессанса в России. Возник новый мир с воскрешением античных богов, с воссозданием классической древности в архитектуре, и в нем-то находят, как по волшебству, себя юный Пушкин и его товарищи, приехав в Лицей в Царском Селе. Пушкин припал к первоисточникам европейской культуры непосредственно, со всей восприимчивостью юности с ее естественным, как природа, язычеством. А где-то рядом, в тех же условиях рождающегося нового города сформировались архитектор и художник, конгениальные поэту. Карл Росси придал Петербургу тот вид, каким мы знаем его под определением пушкинского. Орест Кипренский, словно посланник классической эпохи живописи XVII века в Европе, воспроизвел в изумительных портретах лучших людей своего времени. Художник романтической эпохи, он свободен от односторонности романтиков с их пристрастием к тем или иным настроениям и формам, ибо нашел опору и почву, как Пушкин, в классической традиции. Тем самым его картины, должно заметить, романтические по содержанию, классичны по форме, то есть по существу своему и природе (эстетике) ренессансны (каковы портреты Рафаэля). Кипренский, как Росси в архитектуре, как Пушкин, скорее художник классико-романтической эпохи, что и должно признать определением ренессанской эпохи.

Читать далее...

Воспоминания в Летнем саду.

 Мы видим Решетку Летнего сада с внутренней стороны; она идет вдоль Невы, от Лебяжьей  канавки до Фонтанки, где в углу стоит Летний дворец Петра I.

Другая ограда Летнего сада, невысокая, с маскаронами, идет вдоль Мойки, ответляющейся от Фонтанки и смыкающейся с Лебяжьим каналом, как правильнее будет называть, - таким образом, Летний сад - остров, что создает особое ощущение уединения среди высоких вековых деревьев, знакомое мне, вынесенное из раннего детства, когда вступить на остров всегда было интересно, словно в неведомое делаешь шаг. А здесь под сенью листвы, на фоне коры вековых деревьев статуи, безмолвно-выразительные, полные потаенной в мраморе жизни и грации.

Читать далее...

Карл Брюллов (1799-1852)

Та же коллизия с “измами” дает себя знать и в оценке творчества Карла Брюллова, но более резко, чем в отношении Кипренского, которого причисляют к романтизму всецело, Брюллова же признать всецело романтиком не удается, и вина в этом падает на художника.

“Настоящим гением компромисса между идеалами классической школы и нововведениями романтизма в русском искусстве был, несомненно, К.П.Брюллов, - заявляет без обиняков исследователь. - Блестящий рисовальщик, акварелист, портретист, исторический живописец, мастер крупной картинной формы, обладавший большим размахом декоративной фантазии, Брюллов еще учеником петербургской Академии снискал всеобщую славу. Но его ожидала несколько странная участь, сказавшаяся и на позднейшей репутации его в русской критике, - оставаться на вершине расцвета и славы талантливым художником, играющим роль гения”.

Странно звучит столь недоброжелательный тон у современного историка искусства, который, видимо, основывает свой взгляд “на позднейшей репутации” художника “в русской критике”, которая в пылу борьбы с академическим искусством вряд ли была справедлива по отношению к Брюллову; в те времена и Пушкина не очень высоко ставили. А ведь Карл Брюллов - первейший из русских живописцев, как Пушкин в литературе первейший. А он всего лишь “гений компромисса”, “играющий роль гения”. Одни теоретики разрабатывают “измы”, говорят о симбиозе “антизма с романтизмом”, другие их оспаривают, объявляя художника“гением компромисса”. Между тем вершинное явление в мировом искусстве не понято, не оценено - и где? Именно в России - и в веке XIX, и в веке XX. Немудрено при этом проглядеть и Ренессанс в России.

Читать далее...