Пять миллионов лет назад наши предки отделились от древних человекообразных обезьян. В течение следующих двух миллионов лет эволюции гоминиды претерпели колоссальные изменения, став не только видом прямоходящим, но и обладающим большим мозгом, владеющим языком и технологиями.
В последние сто тысяч лет люди мало изменились биологически, но быстро эволюционировали в отношении социальных и технических возможностей. К несчастью, техническая эволюция значительно опередила наше нравственное развитие. Словами доктора Мартина Лютера Кинга младшего, «мы живем в мире, где неуправляемый человек имеет доступ к управляемым ракетам».
Люди совершали нравственный прогресс, но медленно. Западной культуре понадобилось более двух тысяч лет, чтобы преодолеть невежество, предрассудки и предубеждения, формирующие мифы, которые узаконивали неравенство, иерархию и подчинение, как нечто, имеющее корни в человеческой природе или в естественном порядке вещей.
Западное общество сделало стремительный нравственный прогресс в 1960-х годах. Студенческие движения, движения за права чернокожих, латиноамериканцев, женщин, геев и лесбиянок достигли универсализации правового процесса, преодолели основные преграды предрассудков и расширили человеческие свободы. В этот бурный период социальной борьбы, бунта, массовых выступлений против США, войны во Вьетнаме и обострения проблем, связанных с нищетой, бездомностью, классовым неравенством Мартин Лютер Кинг сформулировал свое представление о «мировом доме». В этой космополитической утопии, все народы земного шара должны жить в мире и гармонии, а их духовные и материальные потребности будут обеспечены изобилием современного мира.
Но в какой бы степени ни удалось осуществить эту мечту, "мировой дом" Кинга всё равно останется чёртовой (проклятой) бойней, потому что гуманизм не оспаривает неоправданное лишение свободы, пытки и убийства миллиардов животных. Гуманизм ненасильственной утопии останется ложью и лицемерием до тех пор, пока так называемые "прогрессивные" и "просвещённые" люди не распространят принципы ненасилия, равенства и прав на животных, с которыми мы делим эту планету.
Следующий логический шаг моральной эволюции человечества заключается в том, чтобы признать права животных и принять далеко идущие последствия этого. Права животных опираются на самые прогрессивные этические и политические достижения человечества, которых мы добились в последние двести лет. Попросту говоря, обоснование прав животных таково: если люди имеют права, животные имеют права по тем же причинам. Нравственная значимость заключается не в наших видовых различиях, а в нашей общности, как живых существ.
В этом вызов идеи прав животных: смогут ли люди стать подлинно просвещёнными и преодолеть один из последних предрассудков, закреплённый в демократическом законодательстве? Смогут ли реорганизовать экономические системы, переоборудовать производство и преобразовать культурные традиции? Главным образом, смогут ли они создать новое восприятие, ценности, новое мировоззрение и самобытность?
Идея о правах животных делает существенный эволюционный вызов человеческим существам в разгар острого кризиса в мире общества и природы. Сможем ли мы признать, что вопрос прав животных имеет ключевое значение для человека? Сможем ли мы понять, каким образом использование животных вовлечено в каждый аспект кризиса в наших отношениях друг с другом и с природой?
Теория прав животных штурмует видовую идентичность человека. Она разрушает компас спесиецизма и ставит под сомнение космологические карты, по которым человек определяет своё место в мире. Права животных требуют, чтобы люди отказались от чувства превосходства над другими животными. Они призывают людей осознать, что возможности требует ответственности, что сильный не всегда прав, и что расширенный неокортекс* не оправдание для грабежа и насилия над природой.
Эти глубокие изменения в мировоззрении требуют революции в повседневной жизни и признания того, что политическое - личностно. Я преподаю многие радикальные философии, но только теория прав животных имеет силу переворачивать и изменять повседневные ритуалы и социальные отношения. "Радикальные" учения, такие как анархизм и марксизм оставляют спесиецизм без всякой критики. После марксистского семинара, за ужином студенты могут разговаривать о революции, поглощая тела убитых сельскохозяйственных животных. После семинара на тему прав животных бывает, что они, уставившись в свои тарелки, подвергают сомнению базовые модели поведения и испытывают чувство отчуждения к своим брюзжащим друзьям и семье. Идея звучит искренне и волнует душу.
Давайте проясним ситуацию: мы боремся за революцию, а не за реформы, за конец рабства, а не за гуманное рабовладение. Движение за права животных продвигает самую радикальную идею, когда-либо достигавшую человеческого уха: животные не продукты питания, не одежда, не ресурсы и не объекты развлечений.
Нашей целью является не что иное, как изменение укоренившихся взглядов, сложившихся обычаев, а также мощных институтов, которые извлекают прибыль из эксплуатации животных. На самом деле государство демонизирует нас как "экотеррористов" и криминализирует нашу борьбу за правое дело.
Наша задача особенно сложна, поскольку мы должны преодолеть удобные границы гуманизма, и настоять на необходимости качественного скачка в моральном отношении. Мы уверены в том, что люди должны не только изменить взгляды друг на друга в рамках своего вида, но и осознать, что видовые границы так же произвольны, как расовые и половые. Наша задача состоит в том, что бы подтолкнуть человечество к тому, чтобы сдвинуть нравственную мерку от разума и языка к индивидуальности и способности чувствовать.
Мы должны не только учить, мы должны стать социальным движением. Проблема прав животных – это наш вызов, ведь идея прав животных не должна оставаться только идеей, она должна стать общественным движением за освобождение наиболее угнетенных существ мира, как с точки зрения их количества, так и жестокости их боли. Как и во всех революциях, животные получат права не тогда, когда угнетатели вдруг увидят истину, но скорее, когда достаточное количество людей станут просвещенными и научатся сотрясать властные структуры, расшатывать их, пока не появится новое социальное соглашение.
Не хотим ли мы слишком многого? Справедливость требует только того, что правильно и никогда не бывает чрезмерным. Неужели революция совсем невозможна? Тысячей разных способов революция завоевывает территорию. От почти повсеместного запрета петушиных боёв, от признания издевательства над животными тяжким преступлением в 37 штатах, от отказа использования животных для обучения врачей в 2/3 медицинских учебных заведений США до преподавания прав животных и правовых семинаров в более чем двух десятках университетов, от расширения освещения в СМИ вопросов, касающихся прав и благополучия животных до проведённого в 2003 г. опроса общественного мнения, показавшего, что 96% американцев считают, что животные должны иметь какую-то защиту от издевательств, а 25% полагают, что животные имеют "точно такое же право, что и люди, на свободу от вреда и эксплуатации " - все эти факты свидетельствуют о том, что люди начинают менять свои взгляды в отношении других видов.
Людям просто придется заново находить свою индивидуальность и найти способы для утверждения человечности и культуры без жестокости. Осознают это люди или нет, но это не бремя, а освобождение. Больше не нужно будет жить ложью разъединения, а раскрытие сердца может принести человечеству глубокое исцеление.
Признание прав животных является следующим этапом в развитии высших ценностей, которые завещало современное человечество - равенства, демократии и прав. Наши искажённые представления о себе как о полубогах, которые управляют планетой, должны быть заменены гораздо более скромным и целостным понятием того, что мы принадлежим к всеобъемлющей сети живых взаимоотношений и зависим от них. Стремление к доминированию и спесиецизм ведут нас к катастрофе. Если мы хотим, чтобы у человечества и мира в целом было будущее, мы должны принять универсальную этику, которая уважает всякую жизнь.
Взросление - сложный и болезненный процесс, и человеческий вид еще нравственно незрел и психологически ущербен. Люди должны усвоить, что они являются гражданами, а не завоевателями в биосообществе, и как граждане они имеют определённые обязанности ко всему биосообществу.
Смысл Просвещения меняется. В восемнадцатом веке это означало преодоление религиозных догм и тираний, в конце двадцатого века оно потребовало преодоления расизма, сексизма, гомофобии и других предрассудков; сейчас, в двадцать первом веке оно требует преодоления спесиецизма и развития универсальной этики, почитающей всякую жизнь.
Мы можем измениться, мы должны. Послание природы - эволюционировать или умереть.
Стивен Бест
* Неокортекс (новая кора головного мозга) – часть головного мозга, чрезвычайно развитая у человека, в отличие от других животных. (Прим. переводчика)
