Арт-хаус – это всегда модно и почетно, поэтому интеллигентные девушки и юноши в очках и больших шарфах с завидным постоянством бодро топают на такое замечательное, в общем, кино, как «Я убил свою маму» и «Аквариум». С чем едят арт-хаус вроде бы уже разобрались – все тот же поп-корн субтитрам вовсе не помеха, а вот что же все-таки к этому самому арт-хаусу относится, а что нет, не всем и не всегда понятно до сих пор. Список самых важных арт-хаусных фильмов последних десяти лет, которые надо видеть каждому. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что арт-хаус – это вовсе не всегда «умри все живое», а очень часто интересное и живое кино.
1) Тайм-код (Timecode), реж. Майк Фиггис, США, 2000
На этот долго и нудно крысились критики, приговаривая, что это чистой воды формализм и нафиг никому такого не надо. Это, впрочем, не помешало экспериментальной картине Фиггиса задать кинематографу направление на ближайшую десятилетку. Сложносочиненная история о продюсере и многочисленных женщинах в его жизни показана с четырех точек зрения в буквальном смысле – экран поделен на четыре части, зритель одновременно видит четыре мини-сюжета, в некоторые моменты пересекающиеся. Плюс синхронизация экранного времени с реальным – полтора с лишним часа действия в реальном времени. Монтажных склеек нет, Стеллан Скарсгаард, Сафран Берроуз, Сальма Хайек и Джин Триплхорн играют с первого и последнего дубля. Кроме того, что это действительно смешная, увлекательная история и любопытный эксперимент, «Тайм-код» - это еще и полтора часа демонстрации уникального режиссерского мастерства. Глядя, как виртуозно Фиггис сводит и разводит несколько сюжетов, Пол Томас Андерсон, наверное, не расстроился бы, а вот Алехандро Гонсалес Иньярриту должен был бы по идее занервничать.
2) Принцесса и воин (Der Krieger und die Kaiserin), реж. Том Тыквер, Германия, 2000
После бодрой постмодернистской «Лолы», режиссер Том Тыквер перекрасил свою музу Франку Потенте в блондинку и столкнул под грузовик. Ее – а ее теперь зовут Сисси - спас бывший военный, а ныне мелкий уголовник Бодо (хотя по совести, под грузовик она попала, в том числе его стараниями) – вырезал девушке в горле дырку и вставил соломинку от газировки, чтоб могла дышать. Когда Сисси выписали из больницы, она осознала, что отныне все должно быть очень просто: она – принцесса, он – воин, и они вдвоем против целого мира.
Такое кино принято называть визионерским, оно все не в движении сюжета – в ощущениях, в микрочастицах воздуха, в хрустальном перезвоне голоса Элисон Голдфрэпп за кадром. Тыквер в тот момент метил в приемники Кшиштофа Кеслевского, и светлая меланхолия «Принцессы и воина» - родом прямиком оттуда. И хотя Тыквер до сих пор выступает стабильно нестыдно, этот фильм – непокоренная пока вершина. И занятный пример творческой эволюции: не так уж часто, в конце концов, случается, что девушку из рыжей перекрасили в блондинку, и стало не хуже, а, в общем, даже и лучше.
3) А у вас который час? (Ni na bian ji dian), реж. Цай Минлян, Тайвань-Франция, 2001
Сяокан продает часы и мается от одиночества, его единственный друг – рыба Фэтти, в которую по утверждению его матери вселился после смерти дух отца. Знакомство с девушкой по имени Чианчуй переворачивает его жизнь – она такая же странная и неприкаянная, как он, вместе им могло бы быть не так одиноко, но завтра она улетает в Париж. В странном порыве Сяокан бродит по городу и пытается переставить все часы на парижское время. В Париже Чианчуй бесцельно слоняется по улицам и катается на метро, нигде не находя для себя места.
Цай Минлян, вечный кинофестивальный любимец и изгой проката, автор фильмов «Капризное облако» и «Не хочу спать одна», всегда умел красиво свести азиатскую и европейскую традиции в рамках одного сюжета, и в «А у вас который час?» достиг в этом умении вершины. Восточная созидательность здесь упирается в щемящую меланхоличность лучших фильмов «новой волны» - в качестве отдельного привета Франсуа Трюффо здесь даже появляется Жан-Пьер Лео. Пока европейские режиссеры механически живописуют будни одиноких инфантильных чудиков, Цай Минлян предлагает зрителю гораздо больше: взглянуть на них усталыми, но все такими же пронзительными глазами постаревшего Антуана Дуанеля.
4) Самая печальная музыка на свете (The Saddest Music in the World), реж. Гай Мэдден, Канада, 2003
Виннипег, Канада, начало 30-х годов. Хелен Порт-Хантли, эффектная, но печальная хозяйка пивного завода, у которой вместо одной ноги – протез, объявляет конкурс на самую грустную музыку на свете с призовым фондом в двадцать пять тысяч долларов. В город немедленно стягиваются музыканты со всего мира, но лучшие шансы у двух враждующих братьев – прохиндея и бывшего любовника леди Хелен, Честера и невыносимо несчастного Родерика, которому, кажется, действительно удалось написать самую печальную песню на земле.
Режиссер – Гай Мэдден, снявший до этого, среди прочего, балетную интерпретацию «Дракулы», наиболее талантливый и сумасшедший из ныне здравствующих авангардистов. В «Самой печальной музыке на свете» Мэдден издевается и одновременно льет слезы ностальгии по Голливуду 30-х годов (в еще одном пронзительном своем фильме «Врезалось в память!» он проделывает то же самое с немым кино) – по неисповедимо дурацким мюзиклам и искрящейся черно-белой картинке, которую вот-вот проглотит «техниколор». По «Самой печальной музыке» очень сильно заметно, что у Мэддена, скорее всего, не совсем в порядке с головой – но, как говорила по другому поводу Кэтрин Зета-Джонс в мюзикле «Чикаго»: эта профессия – единственная, где это не имеет значения.
5) 9 песен (9 Songs), реж. Майкл Уинтерботтом, Великобритания, 2004
Англичанин Мэтт вспоминает случившийся у него когда-то роман с американской девушкой Лизой: как они ходили на концерты, ездили на побережье, а также много и разнообразно занимались сексом.
Английский режиссер Майкл Уинтерботтом никогда не значился прямым адептом арт-хауса и к моменту выхода «9 песен» был вполне себе уважаемым режиссером «Чудесной страны», «Круглосуточных тусовщиков» и «Кода 46». «Песни», впрочем, многих поставили в тупик – вроде бы история любви, но наполовину состоящая из снятых левой пяткой отрывков из концертов различных групп (вроде Franz Ferdinand), а на вторую половину – из показанных с порнографической дотошностью половых актов. На самом деле, «9 песен» - действительно история любви, более того, вполне себе пронзительная. Уинтерботом одним из первых в кинематографе 2000-х решил высказаться в том роде, что воспоминания о былом чувстве – не фотоальбом расставленных в хронологическом порядке карточек, а странные отрывки, уплывающие в расфокус. И герои «9 песен» не просто так святят в камеру голыми задницами – чувства они так выражают. В духе прибаутки про специалистов по мату, которые, как известно, им не ругаются, а на нем разговаривают. Вот и Лиза с Мэттом как-то также.
6) Головой о стену (Gegen die Wand), реж. Фатих Акин, Турция-Германия, 2004
Кахит, пережив жизненную драму, въехал на машине в стену. А Зибель порезала вены, потому что в ее семье это, в общем, не самая плохая идея. Они познакомились в больнице и решили пожениться – Зибель нужно было избавиться от опеки родственников, Кахиту, в принципе, было все равно. Они действительно поженились и жили хорошо и весело, избегая в своих идеальных отношениях лишь постели и того, от чего обычно спасаются, кромсая вены и врезаясь в стены – ответственности. А потом настал день, когда стало слишком очевидно, что они искренне любят друг друга.
Фатих Акин, турецкий самородок, в своем лучшем фильме (впрочем, см. также «На краю рая»), награжденном главным призом Берлинале-2004, возвращает кинематограф в те чудесные времена, когда деревья были большими, трава зеленее и пр. В «Головой о стену» Акин не смущается ни сумасшедшего совершенно накала страстей, ни самых очевидных метафор. Пронзительными мелодиями надрывается оркестр, выведенный для пущей наглядности в пространство кадра, а суицидники-неудачники неожиданно заполняют собой весь экран на манер прежних кинозвезд – как еще с другой стороны разыграть этот вечный сюжет про хороших людей, которые вроде бы хотели умереть, а вместо этого взяли и влюбились так, как, дай Бог, каждому?
7) Дитя (L'enfant), реж. Жан-Пьер Дарденн, Люк Дарденн, Франция-Бельгия, 2005
Бруно – мелкий, не мошенник даже, а так, что-то совсем неопределенное, как-то неожиданно для самого себя становится отцом. Помыкавшись некоторое время возле коляски с новорожденным, которого молодой папаша придумывает назвать Джимми, и, решая по ходу обыденные свои проблемы, Бруно принимает решение отдать младенца за приличное вознаграждение анонимной бездетной паре.
В картине «Дитя» (Золотая Пальмова ветвь Канн-2005), как и в других работах братьев Дарденнов, удивительным образом отсутствует все то, что вроде бы по определению должно присутствовать в фильме про великовозрастного «дитятю», не ведающего, что творит – здесь нет никакого надрыва, никакой к чертям романтизации образа, никакого морализаторского бубнежа. В каком-то смысле кинематограф Дарденнов – это такая антитеза поздним фильмам Филиппа Гарреля, который так долго и усердно воспевал обаяние романтических чудиков, что добился в итоге обратного к ним отношения. «Дитя» - это мастерски сработанное, искусное кино, вдвойне прекрасное тем, что это гимн инфантилизму в первозданном его виде, без черно-белой нафталиновой поэтики.
8) Битва на небесах (Batalla en el cielo), реж. Карлос Рейгадас, Мексика, 2005
Немолодой тучный мужчина Маркос вместе с женой (такой же немолодой и тучной) похитил у кого-то ребенка, чтобы потребовать выкуп, а ребенок взял и умер. Маркос не очень знает, что он чувствует по этому поводу, но в воздухе над замызганным Мехико разлито ощущение, что грядет что-то важное. Маркос, подрабатывающий шофером у генерала, забирает из аэропорта его дочку Анну – красивую девушку с дредами, пирсингом и голосом, как у Джэнис Джоплин. Она почти тут же отдастся ему и станет понятно, что она – ангел, спустившийся на землю, чтобы побороться за его не совсем еще пропащую душу.
Карлос Рейгадос – один из редких светочей в кромешной тьме преданных поклонников Тарковского, снимающих сплошь про высокое и низкое, про небо и землю, про человека и Бога. Рейгадос тоже снимает про все это, но делает это как-то не в пример убедительнее многих: «Битва не небесах» - вероятно, не самый мощный фильм на эту тему, но при этом он поразительно, неприлично доходчив в формулировках. Религиозную дискуссию Рейгадос ведет средствами почти что порнографии – достаточно сказать, что рай в его фильме – это страна вечного минета, что задокументировано в соответствующем десятиминутном эпизоде. После такой мощной и общедоступной аллегории режиссеру Звягинцеву, который работает с тем же примерно материалом, надо бы по-хорошему, сменить профессию.
9) 4 месяца, 3 недели и 2 дня (4 luni, 3 saptamâni si 2 zile), реж. Кристиан Мунджиу, Румыния, 2007
Две подруги, Отилия и Габицэ вселяются в номер в гостинице, где Габицэ доктор должен сделать аборт. Доктор оказывается патентованной скотиной, срок – гораздо больше, чем девушки говорили по телефону, вечером Отилия должна идти на день рождения к потенциальной свекрови. Операцию сделают, а Отилия успеет на праздник – но к этому моменту основы мироздания пошатнутся, а ясная картина мира поплывет перед глазами.
Главный призер Канн-2008, фильм Мунджиу подделывается под стопроцентную социальную чернуху всем – и сизыми тонами, в которые раскрашена картинка, и сюжетным раскладом про подпольный аборт, и до скрежета в зубах точными деталями быта – но оказывается, конечно, совсем другим. Из отстраненного повествования, в котором принципиально не происходит ничего из ряда вон драматического, вырастает натуральная трагедия, исторические и географические координаты расплываются, это общая адская кухня, в которой мир рушится не под траурный марш, а вот так вот, тихо-мирно в самом дальнем углу общего плана.
10) Впусти меня (Låt den rätte komma in), реж. Томас Альфредсон, Швеция, 2008
В стокгольмском пригороде живет двенадцатилетний Оскар – щупленький мальчик, затравленный одноклассниками и периодически мечтающий заколоть кого-нибудь перочинным ножичком. Однажды в их дом вселяются нервозный мужчина и темноволосая девочка с блеском в глазах, которая не мерзнет и ходит по снегу босиком. Вскоре в округе начинают находить трупы. Девочка, назвавшаяся Эли, говорит Оскару: «Мне двенадцать. Правда, мне уже довольно давно двенадцать…». Оскар понимает, что у него никогда не было такого хорошего друга.
«Впусти меня» Томаса Альфредсона – нежнейшая история об одиночестве, ужасах детства и любви, в которой девочка-вампир недвусмысленно (в оригинальном романе Йона Айвиде Линдквиста – так и вообще прямым текстом) предстает ангелом, за шкирку приподнимающим юного героя над заснеженным стокгольмским болотом. Альфредсон извлекает поэзию не из бытовухи, а как бы параллельно с ней – из кадров протяженных брожений по хрустящему снегу, который скрипит на разные голоса под босыми ножками, можно было бы составить самостоятельную среднеметражную картину. Это красиво, это страшно. Фильм еще и о том, что жить вообще страшно и вредно – в подтверждение этого тезиса в этом году на экраны выходит американский ремейк «Впусти меня», снятый режиссером «Монстро».
Материал взят с киноблога
www.cinelife.ru
