Глава 25  

ИКОЛАЙ МАРТЫНОВ: ИСПОВЕДЬ

Трусоват я, Мишель. Видимо, «детская печать» моего изнеженного детства.
  «Маменькин сыночек!
Даже ни разу не подрался с мальчишками.
…Повзрослев, избегал ссор, старался  не замечать насмешек - боялся дуэлей. Да и на войне с горцами…
Вроде бы доброволец, но ведь  из тщеславия, а не по храбрости. Случалось и в атаки ходить. Но… всегда с боязнью – а вдруг…
Всё же шёл – из того же тщеславия, желания выслужиться, не уронить честь. Как бы не засмеяли, не уличили в трусости.
Только легче мне было там, где не шибко  стреляют и режутся - укрепления возводить или мятежные аулы жечь.
И это в то врем, Мишель, когда ты стал командиром «отряда летучих разведчиков». И про тебя ходили легенды.                                                                 
Перечитываю записки историка твоего Тенгинского пехотного полка Раковича, и меня обуревают такие смутные чувства, что я и сам не могу в них разобраться. То ли восхищение тобой, то ли  презрение к своёй трусости, то ли обвинения тебя в бахвальстве.
Но всё-таки главное – признание собственной ущербности. И этот вечный самоупрёк  - я бы  т а к   не мог.!
Вот они  тревожащие мою душу записки…
"Лермонтов принял от Дорохова начальство над охотниками, выбранными в числе сорока человек из всей кавалерии. Эта команда головорезов, именовавшаяся "лермонтовским отрядом", рыская впереди главной колонны войск, открывала присутствие неприятеля, как снег на головы сваливаясь на аулы чеченцев… Лихо заломив белую холщовую шапку, в вечно расстегнутом и без погон сюртуке, из-под которого выглядывала красная канаусовая рубаха, Лермонтов на белом коне не раз бросался в атаку на завалы. Минуты отдыха он проводил среди своих головорезов и ел с ними из одного котла ".
Может, и здесь – зависть!?
Но к чему –  твоему бесстрашию, удали?
Добро бы ещё – выдвижения по службе. Но и этого не было. Ты так и оставался поручиком. А я вышел в майоры.

И отличался жестокостью в экспедициях против мирных  чеченцев.
Но и жестокость, я думаю, - тоже результат страха, слабости и трусости…
   Война эта   чёртова продолжалась ещё долгие годы. Только я уже следил за ней по газетам.
Узнал, что Кавказский корпус преобразован в армию – 200 тысяч штыков! И  баснословный непобедимый  Шамиль, имам Чечни и Дагестана, - в 1860 –м, после кровопролитных боёв под  аулом Гуниб – добровольно, на выгодных для себя условиях, сдался Барятинскому, командующему русской армией.
Был обласкан  нашим императором, получил от него русское дворянство и резиденцию для себя и своей семьи - сначала в Калуге, а потом в Киеве.
И  26 августа 1866 года в парадной зале Калужского губернского дворянского собрания Шамиль вместе с сыновьями принёс присягу на верноподданство России.
Мятежный Кавказ  смирился.. Но не потому, что его победили. А потому, что Шамиль повелел. Став другом Александра 11, этот великий горец оказался верен своей присяге, дружбе с Россией и её царём.
А покорить силой, какая бы она ни была, поставить на колени тех же  чеченцев  – немыслимо!
Не такой это народ…
 

ШАМИЛЬ - ИМАМ ЧЕЧНИ И ДАГЕСТАНА