Первый опыт осознанных сновидений я получил в восьмом классе средней школы. Именно в это время я испытал мучительно личное переживание, связанное с проблемой дилеммы жизни и смерти. И этот первый шок осознания своей конечности родил уйму тяжелых вопросов и безнадежное понимание, что нет ни одного человека, который мог бы дать мне ясные и точные ответы.
Я вынужден был обратиться к самому себе и, сам того не понимая, спонтанно погрузил себя в переживание своего состояния, в то состояние, когда ум и сердце сливаются в единое целое и вдруг ниоткуда приходят нежданные ответы и непредсказуемые решения.
Я уснул под утро. Это погружение в сон сопровождалось мерцанием звездного неба перед закрытыми глазами и необычными волнами колющего тепла, которые гуляли от пяток до затылка. Затем левым ухом я услышал писк, набирающий частоту, и вдруг превратившийся в грохот. Я внезапно и неожиданно увидел, как мои ноги сами поднялись вверх и, при этом, прекрасно понимал, что ноги спокойно лежат на кровати.
Я повернулся на бок. И провалился сквозь пол…
В юности я любил делать открытия. И если мой мозг не охватывала горячка постигнуть нечто, понять причину явления, то жизнь превращалась в унылое и безрадостное существование. Я терял к ней интерес, общение со сверстниками превращались в необходимый ритуал и пустую трату времени.
Глупость моего возраста в лице друзей становилась настолько очевидна, что меня постоянно грызла совесть о даром потерянном времени и стыд, что я ничем не отличаюсь от этих пустоголовых, малохольных и амбициозных юнцов.
Позже, к своему огорчению, я выяснял, что мои маленькие откровения давно уже не взлеты ума, но открытия, сделанные 100 или 200 лет назад.
Одним из таких экспериментов был опыт по вычислению числа Пи. Я вырезал из бумаги окружность, взял иголку и расчистил квадратный полированный стол. Мне пришла в голову умопомрачительная мысль завязать себе глаза и бросать наугад на стол окружность, а потом тыкать так же случайно иголкой.
Получалось, что проведя эксперимент из 100 тычков, можно спокойно сосчитать заветное число простым приемом – взять отношение числа попаданий в окружность к общему числу уколов и приравнять их к соотношению площадей окружности к площади стола.
При этом я сделал хитрый ход – чтобы считать, будто я не знаком с вычислением площади окружности, радиус окружности я принял за единицу, а площадь стола считал по количеству вмещаемых им радиусов. После проведенных 10 000 опытов, я получил число Пи с точностью до 6 знака…
Уже учась в институте я с огорчением узнал свое откровение в начальных главах учебника по теории вероятностей…
Остались только горестно вздохнуть, воспоминания о объяснениях, которые я давал матери по поводу истыканного дорогого стола.
Однако, много лет спустя, я вдруг вспомнил о своих изысканиях и осознал, что дело заключалось не в подсчете числа Пи, а понимании сути явления, которое неизбежно должно привести к феномену осознанного сновидения. Просто мое тело само и без привлечения сознания совершило действие, которое дало исходную точку в понимании технологии ухода в сознательные сны и полеты в свою субъективную реальность.
О том, что тело само обладает интуицией правильных действий, я узнал из рассказа одного философа. Мы сидели у него дома и калякали о всяких житейских неурядицах.
И вот, что он рассказал: “В юности я страдал от язвы желудка. В то время я жил в маленькой деревушке на Алтае – к врачу надо было добираться за 50 километров и приходилось подлечиваться у знахарки. Однажды ночью меня скрутил приступ невыносимой боли. Я терпел до утра… На рассвете, когда взошло Солнце, я понял, что теряю сознание и умираю… Что было дальше – не знаю… Очнулся в горах. Я стоял на четвереньках и жевал какую-то траву…
Больше болей у меня никогда не было, да и язва зарубцевалась сама собой… Вот так-то… А вы все говорите: “Сознание… Сознание”… Когда жареный петух в задницу клюнет, тело само знает, что ему делать, а сознание только мешает”.
Случай, чистый случай, как-то вернул меня к размышлениям о природе сновидений и связал их с загадкой иррациональных чисел. Иррациональные числа простым и конечным построением получить не удается. И, тем не менее, они играют важную роль в природе – взять хотя бы число Пи, число “е” – основание натурального логарифма, универсальную постоянную Планка в ядерной физике, гравитационную константу, число золотого сечения. Все они выражены иррациональным числом.
Но что это такое – иррациональное число?
Оно непредсказуемо, его можно только постигать в опыте, но никак нельзя спрогнозировать или отконтроллировать. Им нельзя управлять. Скорее всего, оно само управляет важнейшими процессами природы – процессами создания целостных динамических систем из отдельных и конечных объектов. Ведь не случайно, процесс роста живого организма с сохранением его целостности полностью подчинен закону золотого сечения.
Но получалась еще одна интересная вещь – иррациональные числа непредсказуемо бесконечны. И это означало, что когда конечные объекты объединяются и факт их слияния выражен этим загадочным числом, то в расчет принимается так же бесконечное количество факторов – вещи, соединенные в систему, в отличие от замкнутых и конечных объектов, становятся открытыми системами и чувствительными к необъятному множеству вещей, которые не имеют к ним прямого касательства. Получается, что в идеале, любая система должна чувствовать, что творится в другой Солнечной системе и в любом, самом удаленном месте нашей Галактики.
Когда я бросал свою окружность на стол и производил затем вычисления, то, естественно, я ограничивал диапазон воздействующих факторов своим конечным бросанием. Именно поэтому мне понадобилось 10 000 опытов, чтобы получить шестой знак после запятой. Чтобы вместить в свой опыт весь диапазон Вселенной мне бы пришлось посвятить этому занятие время соизмеримое со временем существования нашей Галактики.
Но как это делает сама окружность, которая в своем построении, в своей структуре, уже содержит образ точнейшего числа “Пи”? Что такое – вообще окружность?
Чтобы прийти хоть к какому-то выводу, пришлось отказаться от мысли, что окружность вообще является каким-то объектом. Окружность – это не объект, а движение в чистом виде. Мы же видим ее объектом только из-за ограниченности органов чувств и воспринимаем ее как паттерн некоего устойчивого движения.
Таким образом, число “Пи” выражает компромисс между двумя видами абсолютно противоположных движений – стремлением удалиться в бесконечность и равноценной противоположной тенденцией стягивания в точку – в центр окружности.
Когда преобладает одна составляющая, то движения нет, а есть покой в точке. Когда же побеждает иная противоположность, то окружность выпрямляется в бесконечную прямую и есть бесконечное и прямолинейное движение, так же неделимое, как и точка.
Именно поэтому можно сделать вывод, что бесконечное прямолинейное движение и покой тождественны.
Но что такое покой? Это означает, что система замкнута и на нее не воздействуют внешние факторы. Их просто нет. Это значит, что система не взаимодействует с внешней средой. Этой среды не существует. Объект можно считать бесконечным и единственным во Вселенной. Вот здесь и включается второе начало термодинамики – замкнутый объект, отрицающий остальной мир, начинает саморазрушаться, увеличивая свою энтропию.
Захваченная им бесконечность становится той непомерной ношей, которая сама ломает ему хребет, превращая его в саморазваливающуюся иллюзию.
Или это закон смерти, самопревращения себя в небытие.
Значит, статическое равновесие – это просто умозрительная фикция, но реально существует равновесие динамическое, подвижное. Причем, это равновесие должно быть таким, чтобы независимо существовали две равноценные, но противоположные силы. И эти силы, взятые каждая сама по себе, были бы бесконечны. И они были бы единой целостностью – когда говоришь об одной, то молчаливо предполагаешь существование другой. Кроме того, безграничность этих сил нельзя было бы ограничить чем-то внешним для них, иначе они стали бы конечным объектом. Значит, ограничение одного такого движения может идти только от его противоположности. И этим достигается фактор динамического равновесия.
Именно благодаря этому равновесию противоположностей, окружность представляет собой образ целостной фигуры, будучи, по сути, движением в чистом виде.
Точно так же не являются объектами облака, которые образуются как равновесный образ движения воздушных потоков.
Вот теперь, имея такое представление, можно было приступать к анализу действенной технологии погружения себя в осознанные сновидения…
Но что это такое – мое сознание? Оно объектом не является, мое “Я” зримо только для меня самого, но не для внешнего наблюдателя. Вывод прост – мое сознание – это бесконечное движение. Но это движение ограничивающее. Значит, должно быть противоположное ему движение, которое оно ограничивает. Это движение должно быть на границе моей субъективности и внешнего мира. И оно так же, в идеале, бесконечно.
Но границей моей субъективности является мое же тело.
Вывод очевиден – если один вид бесконечного ограничивающего движения представлен в моем уме и я назову его наблюдателем, то второй вид бесконечного движения находится в моем теле, и я назову его волей к проявлению. Мое же тело будет зримым паттерном этих равновесных сил. Отсюда понятно, что мы уходим в бессознательный сон только благодаря тому, что эти два движения не уравновешены, когда поток внешний впечатлений ослабевает. Иначе говоря, когда мы усыпаем.
(Продолжение следует).
