Это просто хранилище чужих стихов, которые мне не хотелось бы потерять в Паутине.

Богатство
Радость, что мне верна,
И та, что меня бежит, -
Подобно розе одна,
Другая – как острый шип.

То, чего лишена,
Нельзя у меня отнять:
Радости, что верна,
И той, что бежит меня.

В пурпур облачена,
Обращена ли в пыль, -
Как в розу я влюблена,
Как любят меня шипы!

Умерли семена,
Живы оба плода:
Радость, что мне верна,
И та, что бежит... И та.


Один и тот же стих, и такие разные переводы:

Грустный Бог
Под ветхий шорох осени-калеки,
Где дряхлость рощ прикрыта желтизною,
Я подымаю горестные веки,
И мой Господь встает перед мною.

Глухих часов медлительные слезы,
Кармин листвы и золото заката.
Осенний Бог забыл псалмы и грозы,
В его глазах смятенье и утрата.

И мнится мне, что Тот, в огне и громе,
Воспетый слепо, с опьяненьем страсти,
Едва ли есть; да есть ли кто-то, кроме
Того, кто сам нуждается в участьи!

Поблекли щеки, руки ослабели,
А в сердце - рощей стонет непогода,
Туманный взгляд не достигает цели,
И нас Ему не видно с небосвода.

И я из человеческого ада
Иду к Нему с молитвой небывалой:
- Верь, Отче наш, нам ничего не надо,
Наш всемогущий, хрупкий и усталый!
Перевод Н.Ванханен

Печальный бог
В тополиной роще, которую злая осень
До старческой желтизны жестоко раздела,
В бурой траве стою, которую скоро скосим,
По впалой щеке глажу его несмело

Вечер слезы на долгие нити нижет.
В листве, зеленой вчера, багровой ныне,
Осеннего Бога, молчащего Бога вижу,
В тоске застывшего, тонущего в унынье.

И кажется: Тот огромный, сильный, мудрый,
В кого, опьяненные, верим, вряд ли
И существует. Подаст нам новое утро
Усталый отец рукою старческой, дряблой.

Шорохов сердце Его полно, осеннего шума.
Ко мне Его взгляд течет, как слеза живая,
Из моря, что там, наверху, молчит угрюмо.
Склоняюсь под этим взглядом и застываю.

Больному Богу молюсь, себе не рада.
Молитва моя нелепа, и голос странен:
«Отец мой небесный, мне ничего не надо!
О, как ты велик и как Ты печалью ранен!»
Перевод В. Капустиной


Звездная баллада
- Звезда, я тоскую!
Скажи, ты встречала
другую такую?
- Я с нею тоскую.

- Мне стало грустнее.
А та? А другая?
Что сделалось с нею?
- Ей много труднее.

- Гляжу со слезами,
как век я векую.
А та, за морями?
- Умылась слезами.

В печали горючей молю: - Дорогая,
откликнись, не мучай,
кто эта другая?!

И капля дрожит на небесной реснице:
- Неужто и ты
не признала сестрицы?


Спокойные слова
Открылась посреди пути земного
Мне истина, как чашечка цветка:
Жизнь - это сладость хлеба золотого,
Любовь - долга, а злоба - коротка.

Заменим стих язвительный и вздорный
Стихом веселым, радующим слух.
Божественны фиалки... Ветер горный
В долину к нам несет медовый дух.

Не только тот, кто молится, мне дорог, -
Теперь и тот мне дорог, кто поет.
Тяжка и жажда, и дорога в гору,
Но ирис нежный -- все-таки влечет.

У нас глаза в слезах, но вот речонка
Блеснет, - и улыбаемся опять.
Залюбовавшись жаворонком звонким,
Забудем вдруг, как трудно умирать.

Спокойна плоть моя, - ушло смятенье,
Пришла любовь,- и нет былых тревог.
И материнский взор - мне в утешенье,
И тихий сон мне уготовит Бог.


Звездочка
Упала чудо-звездочка
На левое плечо,
Глазам моим не верится,
А сердцу горячо.

С ней вместе в час предутренний
очнулась ото сна:
В моей косе распущенной
Светилася она.

Своих сестер я кликнула:
Скорей, скорей ко мне!
Неужто вы не видите
Звезду на простыне?

Я выбежала в патио:
Всем в мире докажу, --
Не девочку, а звездочку
Я на руках держу.

Соседки заполошные,
Конечно, тут как тут:
Мою звезду то чмокают,
То на руки берут.

Вкруг люльки, где так трепетно
Горит моя звезда,
Не дни пошли, а праздников
Сплошная череда.

Зимою нынче инея
Не увидать нигде, -
И сад живет, и скот не мрет
Благодаря звезде.

Приходят люди добрые
Меня благословлять,
Спасибо, люди добрые,
Но дайте ей поспать.

Она всем тельцем светится,
Я плачу в три ручья,
Укачивая звездочку:
Она моя, моя!


Соломинка
Малютка, дитя восковое,
Но нет, не дитя восковое,
Фигурка над знойной скирдою,
А может быть, что-то иное -
Волшебный цветок под луною?
Цветок ли? Нет, вовсе не это,
А луч предзакатного света,
Не луч, а в глазу у поэта
Соломинка - тайная мета.
Как смоет слезою-волною,
Мой праздник простится со мною!


Дай мне руку
«Дай мне руку», - зовет нас танец.
Дай мне руку – и в круг вбежим.
Мы цветком с тобой вешним станем,
Лишь цветком – и ничем иным.

Танцевать и петь – не устанем,
Останавливаться – не захотим.
Колоском на ветру мы станем,
Колоском – и ничем иным.

Как зовут нас – мы позабудем,
Все стремительнее кружим.
На холме, на лугу мы будем
Только танцем – ничем иным.


Бессонница
Достался трон вчерашней побирушке,
Так диво ли, что я от страха вою,
Что всюду мне мерещатся ловушки:
- Ты не ушел? Ты здесь еще? Со мною?
Встречать бы счастье радостным доверьем
И отвечать на взгляд беспечным взглядом,
Но и во сне, привычная к потерям,
Твержу: - Ты не ушел? Ты здесь? Ты рядом?


Страна разлуки
Страна разлуки -
Моя страна,
Из призрачных нитей
Она сплетена,
Но памяти прошлого
Тяжелей,
И вечность – мертвое
Время в ней.

Здесь не растут
Ни жасмин, не гранат,
Цветы не цветут
И леса не шумят,
И солнца лучи
Очей не слепят.
Я имени ей
Не подберу.
В стране без имени
Я умру.

Страна разлуки -
Моя страна,
Без берегов и границ
Она.
Разве хоть чьи-нибудь
Корабли
Ее отыскать и достичь
Смогли?
И я – не искала
Этой страны.

То кажется сказкой,
Рассказанной мне,
То сном беспокойным
Сниться во сне,
И детским дыханием
Сохранена
Жизни и смерти моей
Страна.

Мною она рождена
Самой, -
Тем, что не может
Назваться страной,
Тем, что однажды
Во мне родилось
И что мне увидеть
Мертвой пришлось.

Я все позабыла:
И горы, и сад, -
Мне никогда
Не вернуться назад.
Но тени забытых
И мертвых дней
Меня окружают
Тесней и тесней,
Чтоб вновь оказаться
Страной моей.

Косматым туманом,
Воздушной волной
Снова колдует она
Надо мной.
Из этой страны
Никуда не уйду.
В стране без имени
Я умру.