Художник – этакий чудак,
но явно с дарованьем,
снимает нежилой чердак
в домишке деревянном.

Стропила ветхи и черны
в отрепьях паутины,
а поздней ночью у стены
шуршат его картины.

Картины странного письма
шуршат, не затихая:
- Ты кто такая?
- Я сама
не знаю, кто такая…

Меня и даром не продашь,
как «Поле на рассвете».
Я не портрет, я не пейзаж,
но я живу на свете.

Другая застонала: -Нет,
Ты все же чем-то «Поле»,
а я абстрактна, я портрет
неутолимой боли…

А третья:
-Это все одно,
портреты или виды.
Вот я – пятно, но я пятно
на сердце, от обиды.

Четвертая:
-Пусть обо мне
твердят, что безыдейна.
Но я пейзаж души во сне,
во сне без сновиденья.

И пятая:
-Кто любит сны,
меня же тянет к спектру,
и я – любовь голубизны
к оранжевому цвету.

Шестая:
-Вряд ли мы поймем,
что из-под кисти выйдет,
зато меня в себе самом
всю ночь художник видит.

Я в нем живу,
я в нем свечусь,
мне то легко, то трудно
от красками плывущих чувств,
хотя я холст без грунта.

Его задумчивых минут
ничем я не нарушу, -
пусть он сидит, глазами внутрь
в свою цветную душу.

Снега нет, стужи нет,
Хуже нет таких зим.
Календарь искажен
январем дождевым.

Солнца зимнего нет -
синевы с белизной,
нет и лыжных следов
на опушке лесной.

Нет метелей и нет
снеговой тишины,
нет взаимных снежков,
мы и их лишены.

Жалко лет, жалко дней,
жалко долглй любви,
больно мне, трудно ей -
как душой не криви!

Не приходит мороз,
нет слепящего дня,
чтобы он, как наркоз,
обезболил меня.

Где же он, где же он,
почему его нет,
запорошенных звезд
замороженный свет?

Все туман и туман,
без зари на заре...
О жестокий обман -
теплый дождь в январе!

С.Кирсанов

Начался снегопад,
будто небо в набат
стало бить - стало быть,
начался снегопад.

Опускаться, как занавес
белого сна,
кисеей без конца
начала белизна,

и последний, единственный
градус тепла
превратился в оконную
пальму стекла...

Вот и боль заморозилась,
полдень настал,
сердце в гранях застыло,
как горный хрусталь,

и не чувствует больше!
Морозный, дневной,
стал зеркален и бел
этот мир ледяной.

О холодное солнце
февральских небес,
ты теперь - лишь глаза
ослепляющий блеск,

ты бессильно царишь,
золотишь купола,
а на иней в окне
не хватает тепла.

Солнце молча стоит
далеко от земли,
а теперь и метели
весь мир замели.

Время тянется и тянется
люди смерти не хотят.
С тихим смехом:-Навсегданьица!-
никударики летят.
Не висят на ветке яблоки.
Яблок нет, и веток нет,
нет ни Азии, ни Африки,
ни молекул, ни планет.
Нет ни солнышка, ни облака,
ни снежинок, ни травы,
ни холодного, ни теплого,
ни измены, ни любви.
Ни прямого, ни треуглого,
ни дыханья, ни лица,
ни квадратного, ни круглого,
ни начала. ни конца.
Никударики, куда же вы?
Мне за вами? в облака?
Усмехаются:-пока живи,
Пока есть еще пока.

Зашумел сад, и грибной дождь застучал в лист,
Вскоре стал мир, как эдем, свеж и опять чист.

И глядит луч из седых туч в зеркала луж:
Как растет ель, как жужжит шмель, как блестит уж.

О грибной дождь, протяни вниз хрусталя нить,
Все кусты ждут-дай ветвям жить, дай ручьям пить.

Приложи к ним, световой луч, миллион линз,
Загляни в грунт, в корешки трав, разгляди жизнь.

загляни, луч, и в мою глушь, объясни, как
смыть с души пыль, напоить сушь, прояснить мрак.

Но прошел дождь, и ушел в лес громыхать гром,
и, в слезах весь, из окна вдаль смотрит мой дом...

О пустой дом,
Страшно жить в нем,
где скулят двери,
как в степи звери,
где глядит стол
от тоски в пол,
где ошлись в угол
тени злых пугал...
о,пустой дом,
дом с двойным дном,
О былом помнят
пустыри комнат:
смех, любовь, речь,
свечи, свет встреч...
Как белы стены!
Где ж на них тени
бывших нас - тех?
Где он скрыт, смех
или крик боли?
Под полом что-ли?
О пустой дом,
ни души в нем.
Пустота в доме,
никого,кроме
злых,пустых фраз,
неживых глаз,
двух чужих - нас.

Под одним небом на Земном Шаре мы с тобой жили,
где в лучах солнца облака плыли и дожди лили,

где стоял воздух, голубой,горный, в ледяных звездах,
где цвели ветви,где птенцы жили в травяных гнездах.

На земном шаре под одним небом мы с тобой были,
и, делясь хлебом, из одной чашки мы с тобой пили...

Помнишь день мрака, когда гул взрыва расколол счастье
чернотой трещин-жизнь на два мира, мир на две части?

И легла пропасть поперек дома, через стол с хлебом,
разделив стены, что росли рядом, грозовым небом.

Вот плывут рядом две больших глыбы, исходя паром,
а они были, да, одним домом, да, Земным Шаром...

Но на двух глыбах тоже жить можно, и живут люди,
лишь во сне помня о Земном Шаре, о былом чуде-

там в лучах солнца облака плыли и дожди лили,
под одним небом, на одном свете мы с тобой жили