Через некоторое время в Матх из Калькутты приехал Шри Гириш Чандра Гхош. По желанию Вивекананды были сделаны приготовления для исполнения музыки, и санньясины Матха нарядили Свамиджи как странствующего йогина.

Теперь Свамиджи  Вивекананда распевал с приятнейшей интонацией под аккомпанемент танпуры санскритский гимн, начинающийся с - कूजन्तं राम रामेति кӯджантам̣ ра̄ма ра̄мети ("тихо повторяя имя Рамы" и т.д.), а когда пение подошло к концу, он продолжал повторять со сладостным очарованием святые имена "Рама, Рама, Шри Рама, Рама". Его глаза были полузакрыты, и присущее ему величие, казалось, выросло стократно. Все оставались очарованными более получаса. После повторения имени Шри Рамы Свамиджи запел песню Тулсидаса о Шри Рамачандре в том же опьяненном состоянии ума. Затем последовала другая музыка.

После этого Свамиджи внезапно стал снимать с себя украшения йогина, которые на него повесили, и одевать их на Гириша Бабу. Затем он заявил: "Парамхамса-дева говорил, что наш брат - воплощение Бхайравы (яростной формы Шивы). Нет никакого различия между ним и нами". Гириш Бабу все это время сидел, словно потеряв дар речи. Ему также принесли кусок монашеской шафрановой ткани,  он завернулся в нее и не произнес ни слова возражения. Ибо сегодня он полностью слил свое "я" с желаниями учеников-братьев. Свамиджи сказал: "Итак, G.C., сегодня вы поговорите с нами о Тхакуре (Рамакришне). А все вы - сказал он, повернувшись вокруг - сидите тихо и слушайте внимательно". Даже Гириш Бабу сидел неподвижно, безмолвно, как мрамор, полностью погрузившись в радость. И когда он, наконец, разомкнул уста, то промолвил: "Ах, что может сказать этот скромный человек о нашем Господе, полном беспредельной милости! Воистину, я осознаю Его милость, ко мне, ничтожному созданию. Он предоставил мне возможность  сидеть и общаться с вами, санньясинами, чистыми с детства, отрекшимися от похоти и корысти". Говоря  это, слова словно застряли в его горле, и он не смог больше ничего сказать.

После этого Свамиджи Вивекананда исполнил ещё несколько композиций религиозной индуистской музыки. Теперь преданных позвали на угощение. Подкрепившись немного, Свамиджи  занял свое место в гостиной на первом этаже, а все многочисленные посетители уселись вокруг него. Обращаясь к другу-домохозяину, который в тот день получил священный шнур, Свамиджи сказал: "Вы все действительно принадлежите к дваждырожденным кастам, только давно утратили свой статус. С этого дня вы снова становитесь дваждырожденными. Повторяйте Гаятри по крайней мере 108 раз в день, пожалуйста". Домохозяин выразил свое согласие.

Sarat Chandra Chakravarty

From the Diary of a Disciple

Один поклонник Брахмо: "Как можно осознать Бога?"

   Учитель: "Устремляя свою любовь к Нему и постоянно рассуждая, что  только  один Бог реален,  а мир  иллюзорен.  Только  дерево ашваттха неизменно - его плоды преходящи".

   Брахмо: "У нас есть такие страсти, как гнев и похоть. Что нам делать с ними?"

   Учитель: "Направляйте шесть страстей к Богу. Побуждение похоти  должно  быть  преобразовано в желание  интимного  общения  с Атманом.  Чувствуйте гнев к тем, кто стоит на вашем пути к Богу. Чувствуйте жадность по отношению к Нему. Если вы вынуждены иметь чувство  "я  и мое",  тогда связывайте его  с  Богом.  Говорите, например: "Мой Рама, мой Кришна". Если вы должны иметь гордость, тогда чувствуйте как Бибхишана, который говорил: "Я коснулся ног Рамы своей головой - я не склоню этой головы ни перед кем еще".

   Брахмо:  "Если это Бог заставляет меня делать все, тогда я не несу ответственности за свои грехи".

   Учитель (с улыбкой):  "Да,  Дурьодхана тоже говорил  это.  "О Кришна,  я делаю то, что Ты, восседая в моем сердце, заставляешь делать меня".  Если у человека твердое убеждение, что только Бог является Делающим,  а он является Его инструментом,  тогда он не сможет  сделать ничего греховного.  Тот,  кто научился правильно танцевать,  никогда не сделает неверного шага. Человек не сможет даже  верить  в существование Бога,  пока его сердце  не  станет чистым".

   Шри Рамакришна посмотрел на поклонников,  собравшихся в  зале для поклонения,  и произнес:  "Это очень хорошо собираться таким образом, время от времени, и думать о Боге и воспевать Его имя и славу.  Но  стремление к Богу мирского человека  мимолетно.  Оно длится  столько же,  сколько капля воды на раскаленной  докрасна сковородке".

ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ

Глава 10

«УЧИТЕЛЬ С ПОКЛОННИКАМИ ИЗ БРАХМО САМАДЖА (2)»

Странствующий монах Джатадхари появился в Дакшинешваре, вероятно, в 1864 году.

Этот Джатадхари почитал Шри Раму и носил с собой изображение Рамы-ребенка, когда того еще звали детским именем Рамлала. В северо-западной Индии в честь маленького Рамы и по сей день мальчиков ласково зовут «лала», а девочек «лали».

Джатадхари с необычайным благочестием совершал почитание этой статуэтки, сделанной из сплава восьми металлов. А Рамакришна своим духовным зрением сразу определил необычность Джатадхари, которому действительно было видение маленького Рамы, так что для него изображение было тождественно самому божеству. Почитание Джатадхари завораживало Рамакришну, и он целыми днями просиживал рядом с ним, не сводя глаз с изображения Рам-лалы и видя то же, что видел монах.

Потом Рамакришна рассказывал об этом:

— День шел за днем, и я чувствовал, что Рамлала любит меня все больше. Пока я был с Джатадхари, Рамлала был доволен и играл неподалеку. Но стоило мне уйти в свою комнату, Рамлала оставлял игры и следовал за мной. Он не желал оставаться с монахом, хотя я ему несколько раз приказывал не ходить за мной. Сначала мне казалось, что я все это выдумал. Ну как мог ребенок, которого монах почитал так давно и преданно, любить меня больше, чем его? Но я же действительно видел Рамлалу: он то приплясывал передо мной, то шел позади. Иногда он требовал, чтобы я брал его на руки, но, когда я поднимал его, он недолго сидел на руках. Ему хотелось носиться, он забирался в колючки и рвал там цветы, он плавал и плескался в Ганге. Я ему раз за разом говорил: «Не делай этого, дитя! У тебя будут волдыри на ножках от беготни по солнцу, а если ты будешь так долго оставаться в воде, ты простудишься». Но он не слушался, сколько бы я ни твердил ему это, и шалости свои не оставлял. Бывало, что он с нежностью смотрел на меня своими прекрасными большими глазами, но бывало, что дулся и строил мне рожи. Я сердился не на шутку и бранил его. «Ну подожди же, маленький негодяй, — я ему говорил, — сегодня я тебе задам, сегодня ты получишь настоящую встрепку!» Я вытаскивал его из реки или заставлял уйти с солнцепека, старался подарками заманить его в комнату, чтобы он там играл. Когда он упрямствовал, я легонько шлепал его. Но у него сразу появлялись на глазах слезы и мне становилось до того больно, что я хватал его на руки и утешал.

Однажды я собрался на Гангу совершать омовение, а он увязался за мной. Что было делать? Пришлось взять. Но он как забрался в воду, так его невозможно было вытащить из нее. Никаких уговоров не слушался! Я рассердился и сказал: «Пожалуйста, можешь купаться сколько угодно, а я ухожу!» И тут же увидел, что ребенок начинает захлебываться! «Да что же я делаю?!» — с ужасом подумал я, вытащил его из воды и стал согревать.

В другой раз он попросил есть, а у меня был только сухой рис, да еще плохо очищенный. Он ел, а жесткие рисинки царапали его нежный язычок. Мне стало так худо от этого, что я взял его на руки и сказал: «Тебя мама кормила сливками и свежим маслом, а я даже не позаботился о вкусном для тебя, сухим рисом кормлю!»

Рамакришна всплакнул, много лет спустя рассказывая ученикам эту историю. Об этом вспоминает Сарадананда, который был среди учеников, и добавляет, что, слушая рассказ о Рамлале, они обменивались недоумевающими взглядами — настолько абсурдным и невероятным казался он даже им, исполненным юношеской веры. Но ведь рассказывал Рамакришна, которого они считали неспособным ко лжи! Уже зрелым человеком Сарадананда в своей книге с добрым юмором предлагает недоверчивому читателю самостоятельно определить свое отношение к рассказу. «Примите столько, сколько сможете переварить. При желании можете отбросить голову и хвост», — пишет он. Однако, вместе с тем, Сарадананда совершенно недвусмысленно дает понять, что сам поверил в каждое слово.

— Бывали дни, — продолжал Рамакришна свой рассказ, — когда Джатадхари приготовит пищу для обрядового подношения Рамлале, но не может найти его. Он в тревоге прибегал в мою комнату, где и обнаруживал, что Рамлала играет на полу. Джатадхари страшно обижался и сердито говорил: «Я столько провозился, готовя тебе подношение, я тебя искал повсюду, а ты вот где был все это время! Тебе дела нет до меня! Ты все забыл. Всегда ты был таким — ни доброты в тебе нет, ни привязанности. Что вздумается, то и делаешь. Бросил своего отца и ушел в леса. Бедный отец, он умер от тоски, а ты даже не вернулся, чтобы он перед кончиной мог взглянуть на тебя!»

— Браня Рамлалу, Джатадхари выволакивал его из моей комнаты и уводил к себе, чтобы накормить. Но Дакшинешвар Джатадхари не покидал, потому что не хотел расставаться со мной. И не мог перенести мысль о разлуке с Рамлалой, которого так долго любил.

Но однажды Джатадхари пришел ко мне со слезами радости на глазах и сказал: «Рамлала открылся мне таким, каким я его никогда не видел раньше, хоть всегда мечтал об этом, теперь мое желание исполнилось. Рамлала говорит, что не уйдет отсюда, он не хочет оставлять тебя. Но я больше не печалюсь. Ему хорошо с тобой, он весел здесь, а я испытываю от этого такое блаженство! Я научился быть счастливым от его счастья. Теперь я могу оставить его с тобой и спокойно отправляться дальше». На прощанье Джатадхари подарил мне изображение Рамлалы. А Рамлала здесь с той поры.

Изображение Рамы много лет хранилось в храме Радха-канта. В начале двадцатого века статуэтка была украдена и так и не найдена.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики