292

8

История и Кино

3707 подписчиков

Первая официальная лесбиянка в истории России и ее возлюбленная.

24 августа 2019

15 тыс. дочитываний

5 мин.

Конечно, однополые связи в России начались куда раньше, но первой упомянутой лесбиянкой в исторических документах считается именно княгиня Анна Леопольдовна, правящая всего один год - с 1740 по 1741.



Ее связи с женщинами отмечены не просто какими-то недоброжелателями, сплетниками и так далее, а именно официальными бумагами.

Ранее подобного не было, чтобы в документах упоминались однополые прегрешения российских монархов.



Разумеется, официально у княгини был и муж, к которому она питала неприязнь, и дети, вот только по словам историков сильный пол мало волновал властительницу.

Правительница Анна Леопольдовна и ее муж по своей полной незначительности, даже ничтожности, попросту не заслуживают отдельной главы. О них совершенно нечего сказать – разве что упомянуть мимоходом, что означенная Анна обрела сомнительную славу первой документально отмеченной в российской истории лесбиянки…

Анну считали замкнутой и отстраненной, пока в ее жизни не появилась некая Юлиана вон Менгден.

Принцесса не обладала ослепительной красотой, но была миловидная блондинка, добродушная и кроткая, вместе – сонливая и ленивая; она не любила никакого дела и проводила праздно часы со своей любимой фрейлиной Юлианой фон Менгден, к которой питала чувства редкой дружбы

Вот только на тот момент современники не знали, что дружба носит не столь платонический характер.

Появилась Юлиана при дворе с сестрами, которые вскоре вышли замуж.

Сама Анна приняла православие, но была немецкого происхождения, из-за чего и стала переселять своих в империю.



Христофор Манштейн:

Девицы эти, мало видевшие людей, не обладали умом, необходимым для ведения дворцовых интриг, поэтому три и не вмешивались в них. Но Юлиана, любимица правительницы, захотела принимать участие в делах, или, лучше сказать, от природы ленивая, она сумела передать этот порок своей повелительнице

В самом деле служанки отмечали, что возлюбленные могли днями не выходить из покоев, отвлекаясь лишь на еду, продолжая затем нежиться в постели.

С. Соловьев:

Регентша настолько была привязана к Юлии, ей было настолько с ней комфортно, что она «не одеваясь, не причесываясь, повязав голову платком, готова была сидеть целый день во внутренних покоях с неразлучною фавориткою, фрейлиною Менгден

Известно, что Анна и Юлиана спали на одной кровати в ночных рубашках, после чего стали куда ближе и раскрепощенней.

Анна безумно любила свою Юлю, считая, что из объятий княгини фрейлину уж точно никто не вырвет.



Всякий раз, когда Менгден приходилось куда-либо отчаливать, Анна очень переживала, боясь, что по дороге с девушкой что-нибудь случится и даже начинала плакать при виде возвратившейся Юлианы, умиляющейся от реакции княгини.

О Юлиане судачили, как о злом роке, повернувшем сознание Анны в иную сторону.



Властительнице опротивели мужчины.

Со своим мужем она была шесть дней в месяц и то ради рождения наследника.

Анна и цесаревич Иван - сын от ненавистного мужа - Антона Ульриха

Как только в спальню входил супруг, Анна Леопольдовна заливалась слезами, а затем успокаивалась благодаря старательной Юлиане.

Очевидцы забывали, что фрейлина была до этого простой провинциалкой, потому познать однополую любовь ей помогла Анна, но никак не наоборот - не могла Юлиана совратить и околдовать княгиню.



В ту пору мыслили стереотипно, а лесбиянство для них было чем-то настолько причудливым, что люди полагали, что один в паре должен быть кем-то вроде гермафродита, то есть физиологически сочетать в себе признаки обоих полов.



Анну еще до свадьбы осматривал врач. Сомнений не было, что та истинная женщина.



Опять подозрения пали на Юлиану, после чего выяснилось, что фрейлина обычная девушка, еще и невинная, к тому же.

Дипломат Мардельфельд сообщал:

Я не удивляюсь, что публика, не зная причины сверхъестественной привязанности великой княгини к Юлии, обвиняет эту девушку в пристрастии ко вкусам знаменитой Сафо; но я не могу простить маркизу Ботта, облагодетельствованному великой княгиней, что он приписывает склонность этой принцессы к Юлии тому, что последняя женоложица со всеми необходимыми для того качествами… Это черная клевета, так как покойная императрица, из-за таких обвинений, повелела тщательно освидетельствовать эту девушку, и исполнившая это комиссия доносила, что нашла ее настоящей девушкой без малейших мужских признаков

Был в этой любви один неприятный случай: как-то Анна Леопольдовна заподозрила свою племянницу в тождественной связи с Менгден из-за чего очень разозлилась и надавала родственнице пощечин.



Никакой измены со стороны Юлианы не было, да и в любом случае Анна не могла подолгу точить зуб на девушку - уж больно она ее любила.

В качестве доказательства Анна осыпала Юлиану подарками и деньгами.



Так она постоянно одаривала то одной, то тремя тысячами рублей свою фаворитку, подарила ей четыре парадных кафтана из настоящего золота, имущество и даже замок Оберпален.

Наследие в Эстонии. Некогда тот самый замок, подаренный Юлиане Анной

Когда наступил государственный переворот, и Анну свергли, та умоляла императрицу Елизавету Петровну позволить взять с собой в ссылку Юлю.



Получив согласие, сверженная княгиня, как бы абсурдно это не звучало, была настолько счастлива, что ее нынешнее положение и лишение полномочий Анну боле не заботило.



Менгден направилась следом.

Некоторое время они жили вместе сначала в Риге, затем в Раненбурге, но увы совсем скоро возлюбленных разлучили.



Сопровождать Анну Юлиане больше не позволили, и та вынуждена была не по своей воли остаться в Раненбурге под присмотром.



Анна сильно горевала, но сделать ничего не могла.



Возможно, если бы не кончина княгини, женщины встретились бы вновь после заключения и возобновили б отношения.

Спасибо за прочтение! Благодарность за лайки и подписку.

Читайте статьи с аналогичной темой:



Лесбиянки, обманувшие церковь. Первый однополый брак в Испании

Ей покорялись женщины. Акоста и ее пассии

Еврейка-лесбиянка 20 века и ее женщины.

Натали Барни - открытая лесбиянка 19 века и ее пассии

Она любила деньги и женщин. Анна Листер

Дамы из Лланголлена. Первая однополая пара Англии

Она была женой президента, но предпочитала женщин. Элеонора Рузвельт

история

наука

история россии

россия

женщины

292 нравится

8

https://zen.yandex.ru/media/historyandmovies/pervaia-oficialnaia-les

Крестница императрицы

Так уж сложилось, что мы много знаем об императорах и императрицах. Но совершенно не представляем их окружения. Но ведь эти люди были! Как они выглядели? Какой у них был характер? А как они ладили или не ладили с монархами?

Графиня Зинаида Георгиевна Менгден.

Свитная фрейлина императрицы Марии Федоровны.

Она родилась 22 октября 1878 года и была младшей из пяти детей. Уже с детства ей крупно повезло. Ее крестным отцом стал Император Александр 2, а крестной матерью цесаревна Мария Федоровна. Честь, выпадающая немногим.

"Мы жили напротив Петропавловской крепости, у самой Невы. Так что Нева также связана с моими первыми детскими воспоминаниями."

Ее мать и старшая сестра Евгения работала в швейной мастерской Аничкова дворца во время Русско-турецкой войны, где и были представлены тогда еще цесаревне Марии. Именно Евгения должна была занять почетное место фрейлины, но из-за слабого здоровья уступила должность сестре. И вот, в 1905 году, на крещении цесаревича Алексея, Зинаида впервые выходит в свет. Ей 27, она молода и красива.

Но вот ее ангел-хранитель решает сделать перерыв. Несчастья посыпались одно за другим. Революция 1905 года: "Я сидела у окна в нашей квартире, взирая на жуткий вид надвигающейся толпы. Множество конных солдат стояло прямо под окном. Возбуждённые людские колонны приближались и приближались. Первые ряды состояли из женщин и детей, их специально пропустили вперёд. Расчёт был на то, что, если всё же будут стрелять, объявить потом о жестокости, проявленной по отношению к самым беззащитным созданиям. Женщины подбегали к лошадям военных, как фурии, пытаясь воткнуть в крупы животных шляпные заколки. В память мне врезалось ржание бедных лошадей, полное боли и бессилия."

Пять лет спустя умрет ее мать, чуть раньше - отец. Покровительство над оставшейся семьей разделяют вдовствующая императрица Мария и великая княгиня Елизавета Федоровна.

Однако ничто не длиться вечно и 19 января 1912 года удача снова улыбнулась Зинаиде. Императрица Мария не забыла свою крестницу.

"В один зимних визитов к брату я получила приглашение встретиться с Вдовствующей Императрицей Марией Фёдоровной. Была принята Её Величеством 19 января. Мария Фёдоровна отнеслась ко мне с большой симпатией. Мы долго говорили о моей семье. И вдруг Императрица задала неожиданный вопрос:

- Хотите ли Вы остаться при мне?

- Я бы очень этого желала, Ваше Величество, но боюсь не справиться.

- Уверена, Вы сможете, - ответила Императрица.

И для начала попросила сопроводить её в церковь в ближайшее воскресенье. Я удалилась в абсолютном потрясении. Проходя через зал для ожидающих аудиенции, встретила немолодую придворную даму. Она произнесла:

- Поздравляю Вас!

Смутившись, я спросила:

- Правильно ли я поняла Её Величество? Она просит меня стать своей фрейлиной?

И услышала:

- Да, желание Императрицы таково.

Кроме того, моя собеседница добавила:

- Вам должно быть понятно, что отныне у Вас больше нет собственной жизни."

Графиня Менгден в платье фрейлины.

Практически как в сказке. Но в сказке, в отличии от жизни не надо работать. А работы при дворе было много. Мария Фёдоровна была патронессой всех так называемых "Institutions de l'Imperatrice Maire" - Ведомства Императрицы Марии. К ним относилось более 460 различных заведений: школы, детские дома, больницы. И вот, практически каждый день императрица Мария садилась в карету и приказывала ехать. Куда?

"Сопровождая Императрицу, я никогда не знала, куда именно поедем. Садясь в карету, Императрица сообщала о своём намерении лишь камер-казаку, а тот передавал кучеру."

" Она всегда навещала свои учреждения неожиданно, без уведомления. Во-первых, для лучшего контроля, а во-вторых, чтобы не было пышных приготовлений к Её приезду. В больницах Императрица говорила с каждым пациентом. Внимательно и сердечно выслушивала все просьбы, пыталась помочь, утешить, облегчить страдания людей.

Но особенно впечатляли нас поездки в школы и приюты. Однажды присутствовали на занятиях, где Мария Фёдоровна сама задавала вопросы детям. Я настолько приняла всё близко к сердцу, что к концу урока буквально валилась с ног. Но визит всё продолжался и продолжался. Детишки пели хором, звучали торжественные речи.

А когда мы собрались уезжать, произошло вот что.

Ребята подбежали к Императрице, засунули руки в её муфту и схватили перчатки. Они разорвали их на множество мелких частей и разделили между собой, как реликвии!

"Хорошо, что я надела пару старых перчаток, - сказала мне потом Императрица. - Я предвидела то, что произойдёт". "

Мария Федоровна в одном из подшефных заведений

Вот так пролетали дни. И незаметно подкрался 1917 год. В Киев, где жила в то время Императрица Мария, смутно долетали слухи из Петрограда. Отречение Императора 2 марта рвануло как граната. Уже 4 числа Мария Федоровна появилась в Могилеве. Зинаида как свитная фрейлина оправилась вместе с ней и присутствовала на историческом разговоре матери с сына.

Двадцать третьего марта Императрица Мария с дочерью и зятем уехала подальше от революции. В Крым. Разумеется, Зинаида Менгден не оставила Марию Федоровну, хотя и могла уйти. Ведь монархии более не существовало, а значит, должность фрейлины тоже пропала.

"Крымские затворники" вели полунищее существование, но не только вещи были дороги. Информация, вот что ценилось на вес золота.

"В те жуткие времена мы, "крымские затворники", очень сроднились. Конечно же, между нами возникали трения, а то и гром с молниями. Как без этого? Мы вели странное существование. Под стражей! Никто из пленников не мог принимать никаких решений. Мы не получали сообщений извне и не имели права подать какие-либо вести о себе. Временами до нас всё же кое-что просачивалось через прислугу, которая хоть как-то могла сообщаться с внешним миром. Но эти "скомканные" новости только напрягали наши и без того натянутые нервы. Мы все были заняты одними и теми же мыслями, озабочены одним вопросом: "Чем это закончится?" Часто вспоминали слова князя Шервашидзе: "Умрите с достоинством!" - мы вполне готовы были это сделать.

День за днём сидели на месте и ждали, и ждали. Читать было нечего, так как те книги, которые здесь находились, мы знали уже наизусть, а получить новые не представлялось возможности.

- Вы полагаете, можно было проводить время за какой-либо ручной работой?

- Да, Императрица захватила с собой шерстяную пряжу, из неё она связала нам всем варежки. Мария Фёдоровна занималась вязанием, пока хватало ниток, но скоро они закончились. Было совершенно немыслимо купить материю или нитки - всё это стоило слишком дорого. За моток ниток для шитья надо было заплатить 50 рублей (100 датских крон). И когда мне однажды понадобился кусок бархата для воротника, за него попросили 500 рублей, о такой сумме я и мечтать не могла.

Располагали ли мы средствами? Нет, конечно. Это являлось очень щекотливым пунктом. То, с чем приехали, со временем было полностью истрачено. Императрица не хотела принимать деньги от сменяющихся правительств. Однако то и дело появлялись люди, желавшие помочь Марии Фёдоровне. А она, в свою очередь, приходила на помощь нам. Однажды, когда у меня и копейки не осталось, я решила продать бриллиант, закреплённый в эмблеме придворной дамы с шифром "М.А.". Но я не успела вытащить камень из оправы, так как получила от Императрицы конверт с деньгами.

С одеждой тоже начались проблемы. Но поскольку Императрица не стеснялась ходить в заштопанном платье, то и остальные могли это делать. Подошву чулок мы "подбивали" материей, а обувь ремонтировали чем-то, вроде линолеума, так как кожи было не найти.

И с питанием пошли перебои. Еды имелось мало, к тому же, качество пищи было очень низким. Масло напоминало вазелин и пахло бензином. Хлеб был грубым, тёмным и кислым. Кофе мы готовили из жареных желудей, а чай из шиповника."

Ай-Тодор, место жительства "крымских затворников"

В 1919 году графиня Зинаида Менгден эмигрировала из России на крейсере "Мальборо". Стоит ли напоминать, что на этом же крейсере покидали Родину многие Романовы?

Поскитавшись по Европе, Зинаида оказалась в Дании без копейки в кармане. Но и тут ангел хранитель не оставил ее. В тот момент ангела звали - Мария Федоровна.

"Годы, болезни, беды - все земные испытания оказались бессильны изменить её натуру. Мария Фёдоровна продолжала оставаться поразительно сердечным человеком. Она никогда не переставала заботиться о ближних. Императрица помогла мне открыть небольшой магазин, торговавший парижскими туалетами, парфюмерией, косметикой и мылом. Бывший командир "Полярной звезды", Князь Вяземский, жил в Копенгагене на Бергенсгеде у двух дам. Эти дамы были очень благожелательно настроены по отношению ко мне. Они выделили комнату, где я с Княгиней и молодым Князем Василием два раза в неделю устраивала продажи, после того, как получила на это разрешение от властей. Товары мне поставляли Князь Юсупов с женой, открывшие в Париже большое ателье "Ирфе" (сейчас оно уже больше не существует). Императрица очень интересовалась моим маленьким предприятием, и каждый день просила рассказать, как идут дела."

На вырученные деньги графиня отправляла сестре в Россию посылки с едой, но увы, до адресата они не дошли.

Графиня Зинаида Георгиевна Менгден умерла 15 сентября 1950 года. Прослужив при дворе пять лет, она еще одиннадцать добровольно несла свои обязанности фрейлины при императрице несуществующей империи.

цари

история россии

женщины

1 нравится

Другие публикации канала

Исторические анекдоты

"Внушала священный ужас даже великим князьям..."

Похожие статьи на тему

история россии

Любовь и страсть Петра Великого: женщины первого российского императораED-STAR.RU

Михаил II – последний российский императорИстория Российской Империи

Михаил Романов: кто был последним императором России на самом делеCYRILLITSA.RU

https://zen.yandex.ru/media/id/5cac6f0ffd0b7f00af3...tricy-5de759a4e6cb9b0131aac3f2

Его старший сын – Граббе Николай Павлович (1832-1896) офицерскую службу начинал в Кавалергардском полку. Продолжил ее в боях на Кавказе. Генерал-лейтенант Граббе Н.П. пользовался особым почетом в полку. Два его племянника, дети героически погибшего на Кавказе брата – Михаила Павловича Граббе (1834-1877) – Дмитрий и Павел в 1895 году из Пажеского корпуса выпустились в Кавалергардский полк. Когда в 1896 году Кавалергардский полк в Москве нес охрану коронации Николая II, корнет Павел Граббе командовал 4 взводом. Он только год, как служил в полку, поэтому командир эскадрона ротмистр Гюне, поручил помочь ему подготовить взвод барону Маннергейму и Александру Звягинцеву, назначенному во внутренний караул.

Полковники Граббе Дмитрий Михайлович (1874-1927) и Граббе Павел Михайлович (1875-1943) воевали в Добровольческой армии. Дмитрий Граббе умер в 1927 году во Франции. Его брат- Павел арестован в Польше и умер в лагере в 1943 году. Их двоюродные братья, дети кавалергарда Николая Павловича Граббе- Александр и Михаил, как внуки донского атамана, после Пажеского корпуса были распределены в лейб-гвардии Казачий полк.

Граф Граббе Александр Николаевич (1864-1947) был женат на сестре кавалергардов Александра и Федора Безаков- Марии. Он с 1889 по 1891 год находился при великих князьях Николае Михайловича и Александре Михайловиче во время их путешествия на Восток и плаванья по Индийскому океану. С 1897 по 1810 год был адъютантом великого князя Михаила Николаевича. В начале 1914 года был назначен командовать императорским конвоем. Вместе с генералами В.Н.Фредериксом и В.Н.Воейковым был после отречения Николая II, удален из Ставки. Скрывался на Кавказе, а затем с женой – Граббе (урожденной Безак) Марией Николаевной (1869-1951) эмигрировал в Европу. В 1940 году семейство Граббе переехало в США.

С Маннергеймом его вместе с братом Михаилом связывала страсть к лошадям и участие в соревнованиях. Барон Маннергейм уступил одну из своих лошадей графу Граббе-Никитину. Вторую фамилию Граббе унаследовал от своей бабушки урожденной Никитиной. Его младший брат – Граббе Михаил Николаевич (1868-1942), с которым через семью Безаков Маннергейм тоже был знаком, стал последним наказным атаманом Донского казачьего войска. Он, как и брат Александр, в молодые годы увлекался скачками. Умер в Париже, пользуясь громадным авторитетом у казаков-эмигрантов. С Александром Граббе, генерал Маннергейм вероятнее всего виделся в Ставке или Царском Селе, когда из Румынии приехал к Николаю II, перед поездкой в отпуск в Финляндию. Сестра братьев Александра и Михаила Граббе- Мария стала женой герцога Н.Н.Лейхтенбергского. Правнук Николая I – герцог Лейхтенбергский Николай Николаевич (1868-1928) и его жена урожденная графиня Граббе Мария Николаевна (1869-1948), после женитьбы Маннергейма на Анастасии Араповой входили в круг его болельщиков на скачках с призовым фондом. , учрежденным Великими князьями. В него входили также семьи кавалергардов Звягинцевых, семья дяди Н.Н.Лейхтенбергского – Пятого герцога Евгения Лейхтенбергского. Герцог Евгений Максимилианович Лейхтенбергский (1847-1901) вторым браком был женат на светской красавице урожденной Скобелевой Зинаиде Дмитриевне (1856-1899), в браке княгиня Богарне. Она была сестрой прославленного генерала М.Д.Скобелева. Ее отец генерал Д.И.Скобелев и брат Михаил были кавалергардами. Племянница – урожденная Шереметева Ольга Васильевна (1872-1867) была женой друга Маннергейма кавалергарда графа Павла Демидова. Поэтому все Лейхтенбергские, как и заядлая болельщица скачек тетя Анастасии Маннергейм – Мария Александровна Звягинцева.

Густав очень рассердился когда на соревнования за приз Великих князей М.А.Звягинцева привела беременную Анастасию Маннергейм, которая через месяц должна была родить второго ребенка. Но скачки мужа были столь важны для Анастасии, что на решила за него поболеть, потому, что на эти соревнования приезжали знатные болельщики, вплоть до императорской семьи. Шеф Кавалергардского полка императрица Мария Федоровна старалась не пропустить скачек, где участвовали кавалергарды. Среди болельщиков Густава, кроме кавалергардов, был приятель князь Сергей Белосельский-Белозерский, с которым Маннергейм участвовал в игровых видах спорта на лошадях. Мать Сергея Надежда Дмитриевна, урожденная Скобелева. Она принадлежала к тому же знаменитому семейству кавалергардов Скобелевых, что и ее сестры княжна Зинаида Богарне и Ольга Шереметева, мать жены графа Павла Демидова. Дочь князей К.Э. и Н.Д. Белосельских-Белозерских – Елена (младшая дочь князя Сергея) была замужем за командиром взвода корнета Маннергейма в Кавалергардском полку – князем Виктором Кочубеем. Кавалергард князь В.С.Кочубей был дядей графа Павла Демидова. К «жалостям» Маннергейма и племянника, что молодые кавалергарды устраивали на квартире П.Демидова, командир взвода отнесся весьма строго.

Вместе с братом Сергеем Белосельским-Белозерским, страстная поклонница скачек Елена Константиновна Кочубей (1869-1944) переубедила мужа и князь Кочубей изменил отношение к бывшему подчиненному по Кавалергардскому полку. Да и его племянник Павел Демидов, после женитьбы на урожденной Шереметевой Ольге Васильевне (1872-1967) двоюродной сестре жены Кочубея по матери, сблизили их. Императрица Мария Федоровна, которая сама бывала на скачках, где участвовали офицеры ее подшефного Кавалергардского полка, знала обо всех родственных связях и семейных отношениях кавалергардов. Под ее внимательным и опытным взором, кавалергардские браки с согласия офицерского собрания Кавалергардского полка и утверждения решения офицеров командиром кавалергардов, стали воплощением единой семьи. Стать своим в этом престижнейшем сословии семьи кавалергардов, под шефством Марии Федоровны, было сложнее, чем стать членом престижного европейского клуба. Мелькает мысль, что императрица Мария Федоровна, давая согласие на перевод из Польши 22-х летнего корнета Маннергейма, уже составила в своем уме примерный перечень фамилий дочерей кавалергардов, на которых он мог бы жениться.

Спокойная, рассудительная и доброжелательная Мария Федоровна, также умело из числа кавалергардов подбирала юноше-наследнику Николаю, его окружение. Одним из таких друзей юности императора Николая II был кавалергард граф Шереметев Дмитрий Сергеевич (1869-1943). Он состоял при российском императоре до его отречения. Графа Д.С.Шереметева упрекали, что он никак не высказывал своего мнения о действиях Николая II, не вмешивался в государственные дела, не принимал ни чьей стороны. Он был другом детства царя. Не хотел, да и не мог в силу своего характера навязывать Николаю II свое мнение. Поэтому и остался в числе ближайших к нему людей.

Граф Дмитрий Шереметев был потомственным кавалергардом. В 1823 году в полк вступил его дед граф Шереметев Дмитрий Николаевич (1803-1871) -единственный сын наследника богатейшего графского рода Шереметевых и крепостной актрисы. Его мать талантливейшая певица – Прасковья Ковалева, на сцене Жемчугова, умерла через несколько дней после родов сына. Отец Дмитрия-старшего, граф Шереметев Николай Петрович (1751-1809) – меценат, посвятивший памяти любимой жены большое количество благотворительных учреждений.

Осиротевший в шесть лет, после смерти отца, в двадцатилетнем возрасте граф Д.Н.Шереметев поступил в Кавалергардский полк. Он женился на своей дальней родственнице Шереметевой Анне Сергеевне (1810-1843), посвятив себя службе, дослужившись в полку до кавалергардского ротмистра. Уволившись по состоянию здоровья из Кавалергардского полка, он продолжил благотворительность отца и обустройство имения Кусково.

Его сын- граф Шереметев Сергей Дмитриевич (1844-1918) с девятнадцати лет зачислен в кавалергарды. Он был близок к императору Александру II. Автор книги о Кавалергардском полку. Его жена урожденная княжна Вяземская Екатерина Павловна (1849-1929) дочь известного литератора и внучка знаменитого поэта Павла и Петра Вяземских унаследовала поместье Останкино. Семья Шереметевых из знаменитой усадьбы Вяземских, жемчужину русской культуры до сих пор восхищающей взор знатоков дворцовой архитектуры. В кавалергардской семье Сергея и Екатерины Шереметевых было девять детей. По родословной отца они были потомками сподвижников Петра Великого фельдмаршала и первого в России графа-Шереметева Бориса Петровича (1652-1719), а по матери вице-канцлера барона Шафирова Петра Павловича (1669-1739). Пять дочерей барона П.Шафирова и пять дочерей его сына Исая Шафирова стали женами представителей многих знаменитых дворян. От своего незаурядного предка они унаследовали красивую внешность и литературный талант. Наиболее известные из них друг Пушкина поэт П.А.Вяземский, бабушка премьера С.Ю.Витте – Е.П.Фадеева, дочь историка Н.М.Карамзина – княжна Екатерина Мещерская и многие другие. Сослуживец Маннергейма по Кавалергардскому полку граф Дмитрий Сергеевич Шереметев также был одаренным человеком. Его исторические труды отличались научным обоснованием и глубокими выводами. После отречения Николая II Д.С.Шереметев долгие годы возглавлял объединение кавалергардов в Париже и собрание российских дворян во Франции. В год свадьбы Маннергейма в 1892 году, кавалергард Дмитрий Шереметев женился на дочери наместника на Кавказе княжне Воронцовой – Дашковой Ирине Илларионовне (1872-1959). Она была пятой дочерью в семье знаменитого рода Воронцовых-Дашковых. Их дети- дочь Ирина в 1918 году вышла замуж за графа Менгдена Георгия Дмитриевича (1897-1983), племянника жены Маннергейма, дочь – Прасковья за Романова Романа Петровича (1896-1978), правнука императора Николая I, сын – Николай женился на Ирине Феликсовне Юсуповой (1915-1983), правнучке императора Александра III и императрицы Марии Федоровны. Внук кавалергарда Дмитрия Шереметева- Романов Николай Романович 26.09.1922 г.р.- глава объединения членов рода Романовых.

Барон Маннергейм с графом Д.С.Шереметевым в полку виделся не часто. Тот числился в кавалергардах с 1889 года и стал в Кавалергардском полку полковником. Но богатство наследника великолепного дома на Фонтанке и пребывание графа Шереметева при царском дворе, отстранили его о постоянной кавалергардской службы. После революции многие бывшие сослуживцы Маннергейма поселились во Франции, где граф Д.С.Шереметев был избран председателем кавалергардов. Бывая в Париже, будущий президент Финляндии, знал все новости об эмигрантской жизни многих своих российских знакомых. В столице Франции жила его бывшая жена и дочь Софья. Постепенно у Маннергейма наладились отношения с бывшей супругой, а дочь Софья стала гостить у него в Финляндии. С нею у президента Финляндии теплые, семейные отношения сохранились до самой его кончины в 1951 году. Наладив отношения с женой, Маннергейм стал ближе и к семье младшей сестры своей бывшей супруги – Софьи Менгден. Женившись на Ирине Шереметевой, сын бывшего его сослуживца – кавалергарды Дмитрия Георгиевича Менгдена (1873-1953) – граф Георгий Менгден, через дочерей Маннергейма породнил его с графом Д.С.Шереметевым. По матери дочери Маннергейма были двоюродными сестрами детей Дмитрий и Софьи Менгден.

С братьями Менгденами корнет Маннергейм познакомился в Кавалергардском полку. Старший из них, граф Менгден Георгий Георгиевич (1861-1.3.1917), когда Густав перевелся в Кавалергардский полк, как адъютант полка много ему помогал в освоении тонкостей кавалергардской службы. Полковой адъютант, отвечая за подготовку документов и организацию охранной службы Кавалергардского полка, был подготовленным, требовательным и педантичным штабным офицером. С 1898 по 1905 год Г.Г. Менгден заведовал двором Московского главнокомандующего великого князя Сергея Александровича, дяди Николая II. После его гибели от рук террористов управлял делами его вдовы – великой княгини Елизаветы Федоровны, старшей сестры императрицы Александры Федоровны. Он был рядом с нею до полного завершения строительства православной обители и принятия матушкой Елизаветой монастырского служения, в качестве настоятельницы в ней.

С 1908 по 1912 год командовал Кавалергардским полком. Генерал-лейтенант Г.Г. Менгден был убит 1 марта 1917 года, нетрезвыми солдатами во время февральской революции, когда в Луге в должности начальника сборного пункта комплектовал кавалерийские части для отправки на фронт. Младший брат генерала Г. Менгдена – кавалергард Дмитрий Менгден распределен в Кавалергардский полк в 1895 году из Пажеского корпуса. Он женился на младшей сестре супруги Маннергейма – Софье Николаевне Араповой (1873-1952). Ничем не подтвержденные слухи, связывают с Софьей желание Маннергейма жениться на ней, а не ее старшей сестре-Анастасии Араповой. Так это или нет, но Густав знал, что было не принято выдавать младшую сестру замуж до того, как не сыграли свадьбу старшей дочери. Да и положение Маннергейма не предполагало очень большого выбора из числа обеспеченных невест. По крайней мере, судьба Софьи Менгден в ее семейной жизни сложилась более удачно, чем у старшей сестры Анастасии Маннергейм. Младший из Менгденов последовал за старшим братом в Москву и служил при Командующем округом великом князе Сергее Александровиче. После его гибели оставался при вдове великой княгине Елизавете Федоровне. Когда Маннергейм ехал через Москву на русско-японский фронт, он встречался с супругами Менгденами по поводу дальнейшего управления имения в Прибалтике, которое они купили вместе с женой Анастасией. Принят он был недоброжелательно. Густаву объявили решение Анастасии Маннергейм передать имение в управление мужу ее второй тети барону М.Мейендорфу. Младшая сестра матери Анастасии – баронесса Надежда Михайловна, по матери из рода Демидовых, владела знаменитым замком «Мейендорф» (ныне резиденция президента России). Ее муж по матери урожденной княжны О.М.Горчаковой, бывший посланник в Дании, был в родстве со всеми высшими чиновниками России. Будущий премьер-министр Петр Столыпин был его двоюродным братом, а нарком иностранных дел СССР Георгий Чичерин – племянником.

По всей видимости, Маннергейм в Москве, сразу же отказался от каких-либо претензий на имение своей супруги и постарался смягчить те причины, что стали поводом тайного отъезда Анастасии с дочерьми во Францию. Вероятнее всего, он довел до Менгденов свое раскаянье за случившееся и заверил их, что не желает разводиться с женой. После того, как граф Георгий Менгден в 1908 году стал командовать Кавалергардским полком, его младший брат с семьей также вернулся в Петербург.

Когда полковник Маннергейм, в конце 1908 года возвратился из разведывательной экспедиции по Китаю, ему удалось восстановить отношения с семьей сестры своей супруги. Он очень изменился за два года, физически устал и все его болезни обострились. Гуляя по центру Петербурга мимо домов, где он жил с Анастасией и двумя дочерьми, Густав предавался воспоминаниям и жалел, что у него не сложилась семья, как у Дмитрия и Софьи Менгденов. У них было трое детей. Два сына и дочь. Сын- Георгий, 1897 года– будущий муж дочери кавалергарда Ирины Шереметевой, прожил долгую жизнь. Он умер в 1983 году, помня как к ним в дом на Мойке приходил будущий маршал Финляндии, когда в 1908 году вернулся из Китая. Теплые отношения у Маннергейма были с младшим сыном Менгденов – Николаем, 1899 г.р., который был похож на его младшую дочь – Софью.

В 1929 году граф Менгден Николай Дмитриевич (1899-1973) женился на герцогине Лейхтенбергской Марии Николаевне (1907-1992), породнившись с потомками императора Николая I. Род Менгденов на протяжении трех столетий, с тех пор, как Петр I в 1692 году назначил фон Менгдена командиром Преображенского полка, находился при царских особах. Они всегда были в числе доверенных лиц. Дамы из семьи Менгденов назначались фрейлинами императриц. Две сестры Георгия и Дмитрия Менгденов также были фрейлинами императорского двора.

Графиня Евгения Менгден по болезни покинула двор, уступив свое место сестре Зинаиде, которая была младше ее на 20 лет. Графиня Зинаида Георгиевна Менгден (1879-1950) стала статс-дамой вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Она находилась с ней в Дании до самой кончины бывшей российской царицы в 1928 году. Вместе с Марией Федоровной статс-дама Зинаида Менгден ездила в марте 1917 года в Могилев, где Николай II, после отречения встречался с матерью. Об этом печальном прощальном расставании она написала трогательные воспоминания. Пока сестры Евгения и Зинаида Менгдены были при Марии Федоровне, их братья служили в подшефном императрице полку, затем в Москве и снова в Петербурге. В 1912 году Дмитрий Менгден был назначен адъютантом к великому князю Николаю Николаевичу, который командовал войсками гвардии Петербургского округа. Оставался в должности адъютанта после назначения Николая Николаевича в Первую мировую войну Верховным Главнокомандующим. Вместе с ним в августе 1915 года убыл на Кавказский фронт, когда Николай II, освободив великого князя Николая Николаевича, лично возглавил войска. В апреле 1917 года после отказа Временного правительства утвердить Н.Н. Романова Главнокомандующим вопреки решению Николаю II, полковник Д.Г.Менгден зачислен в резерв. Отправился в Крым, откуда с вдовствующей императрицей и другими Романовыми, Дмитрий Менгден с семьей и вдовой старшего брата Георгия отправился в изгнание. Во Франции бывшие кавалергарды Менгдены породнились вторично с Шереметевыми. Их младшая дочь Вера Дмитриевна Менгден (1901-1993) вышла замуж за Бориса Шереметева. К тому времени Дмитрий и Софья Менгдены пережили тревожное, но ставшее радостным для них событие. При эвакуации из Крыма на английском крейсере «Мальборо» на острове Мальта у их старшего сына Георгия и его супруги урожденной Ирины Шереметевой 3 мая 1919 года родилась дочь – Ирина Георгиевна Менгден. До самой кончины в октябре 1953 года Дмитрий Менгден жил во Франции. Вероятнее всего, он и его супруга Софья, скончавшаяся в 1952 году многократно виделись с Маннергеймом. Они пережили супругу президента Финляндии, с которой он расторг брак в 1919 году, чтобы участвовать в президентских выборах, более чем на 15 лет.http://h.120-bal.ru/doc/20155/index.html?page=5

[Карта колдуна Брюса] Географическая карта частей Великой Руссии, Понта Эвксинского или Черного моря, Малой Тартарии (Крым и северное Причерноморье) и пограничных областей Болгарии, Романии и Натолии. Нюрнберг: Картографическое заведение Хоманна, 1720-е гг. 62×51,1 см. Гравюра на меди с ручной акварельной раскраской. Небольшая подклейка бумагой с оборотной стороны по сгибу листа.

Топографическая основа этой карты была создана Георгом фон Менгденом и знаменитым сподвижником Петра I — Яковом Брюсом во время Азовских походов 1695-1696 годов. Во время своего первого заграничного путешествия в 1697-1699 гг. Петр I передал эти материалы для издания карты картографу Яну Тессингу в Амстердаме. Тессинг выпустил карту с латинской топонимикой в 1699 году. Позднее материалы Менгдена и Брюса были использованы знаменитым картографом и издателем Йоганном Хоманном из Нюрнберга, который впервые заменил название государства «Московия» на «Россия» в названиях карт. В картуше карты помимо герба России — двуглавого орла присутствует аллегорическое изображение молодого русского царя в облике юного Марса — бога войны в римской мифологии.

Карта обладает исторической и культурной ценностью музейного уровня.

Продажи: Аукцион «Литфонд» № 74 — 100 000 руб., № 95 — 100 000 руб., № 102 — 100 000 руб., № 118 — 100 000 руб.

Эстимейт: 85 000 – 90 000 руб.

http://www.litfund.ru/auction/155/5/

Карл Густав Маннергейм

Десятилетие, изменившее жизнь Карла Густава Маннергейма

Биографическая гипотеза. Автор В.С. Хукка.

Глава I. Крушение семьи.

Потеря сына, разрыв с родственниками, отъезд на войну. В жизни маршала Финляндии Маннергейма и президента этой страны есть период с 1902 по 1912 год, изменивший полностью его судьбу.

После смерти новорожденного сына летом 1894 года Анастасии и Густаву Маннергеймам стало трудно сохранить семью. Рождение через год дочери Софьи не помогло ее отцу смириться с потерей сына, хотя впоследствии из двух дочерей – Софьи и Анастасии - Софью он любил больше.

Проблемы в общении и противоречия, и без того существовавшие между супругами, усугубились. Густав пустился во все тяжкие и не скрывал своих любовных похождений. Его жена после нескольких лет скандальных отношений втайне от мужа в 1901 году уехала в район боевых действий в Китае. После ее возвращения в семье Маннергеймов на какое-то время воцарился мир. Густав слушал рассказы жены о пережитых ужасах, жалел ее, но любовные отношения между супругами, по всей видимости, окончательно сошли на нет. Каждый из них жил своей жизнью. Разделив квартиру и разъехавшись, они просто искали повод, чтобы расстаться официально. Развод состоялся только в 1919 году, когда Маннергейм избирался в президенты Финляндии, и его брак с русской мог сыграть при этом негативную роль.

Оскорбленная изменами мужа и его откровенной связью с графиней Елизаветой Шуваловой, ставшей осенью 1902 года вдовой, Анастасия Маннергейм решила уехать за границу, на этот раз во Францию. Она увезла с собой обеих дочерей, предварительно приведя в порядок свои финансовые и имущественные дела. Для управления имениями, полученными по наследству или приобретенными на денежные средства Анастасии, были назначены ее родственники. Густав только после ее отъезда узнал, что он лишился не только жены и дочерей, но и всего материального благополучия, которое приобрел благодаря женитьбе на Анастасии, дочери генерал-лейтенанта Николая Устиновича Арапова.

Впоследствии Маннергейм признал, что в крахе его семьи есть большая доля его вины и очень переживал, когда его бывшая жена умерла в Париже в 1936 году. Но в молодости, при отсутствии достаточного жизненного опыта и имея пример своих разведенных родителей, он не смог сохранить брак. Различия в характере, менталитете и смерть сына стали непреодолимой преградой в сохранении семейной жизни Маннергеймов. Наверное, если бы у Маннергейма был сын, все могло бы быть по-другому. 

Возможно, переживания Густава из-за потери наследника усугублялись еще тем, что у младшей сестры его жены – Софьи, вышедшей в 1896 замуж за графа Дмитрия Менгдена, родились двое сыновей – Георгий в 1897 году, а еще через два года, в 1899 году, Николай. В Петербурге ходили слухи, что Маннергейм женился на Анастасии Араповой по расчету, что ему больше приглянулась младшая сестра Софья, но так как традиции в России не позволяли младшей сестре выходить замуж прежде старшей, он женился на Анастасии, чтобы не потерять значительное приданное. Пословица «Стерпится, слюбится» в устройстве судеб людей соблюдалась неукоснительно.

Сестры Араповы после смерти родителей жили в семье тети – Марии Александровны Звягинцовой (1845-1908). Она стала их опекуншей в 1880 году после смерти старшей сестры Веры Александровны Араповой. Отец девочек генерал-лейтенант Николай Устинович Арапов (1825-1884) умер еще раньше, и их опекуном со стороны родственников отца был его младший брат Арапов Константин Устинович (1831-1916).

Александр Звягинцов, двоюродный брат сестер Араповых, и их родственник Петр Арапов служили в Кавалергардском полку вместе с Маннергеймом и были его друзьями. Предложение о вступлении в брак Анастасии Араповой Маннергейм сделал, когда по приглашению друга жил в доме Звягинцовых. Возможно, Густав не очень любил Анастасию и, в душе опасаясь за прочность будущей семьи, настоял, чтобы венчание было совершено по православной и лютеранской традициям. Наверное, появление сына могло бы укрепить этот брак. 

В свое время отец Густава оставил семью, где было семеро детей, поселившись с любовницей в Париже. История повторилась, но теперь жена с двумя дочерьми без объяснений с мужем покинула Маннергейма, также уехав во Францию. Она не хотела травмировать дочерей разлукой с матерью, как при отъезде на Восток, когда оставляла их в Петербурге.

Она поквиталась с мужем за равнодушие и измены, но этот разрыв между нею и Густавом, в будущем, по всей видимости, сильно повлиял на судьбу дочерей Маннергейма. У них обеих не было семей.

Судьба же их двоюродных братьев Менгденов в супружестве была счастливой. В годы революции Георгий и Николай вместе с родителями эвакуировались из Крыма и жили в Париже. Старший, Георгий, в 1918 году в Кисловодске женился на дочери кавалергарда Дмитрия Шереметева – Ирине. Младший из Менгденов за границей вступил в брак с герцогиней Марией Лихтенбергской.

Члены семейства Менгденов в 1919 году, укрываясь от большевиков во Франции, наверное, благодарили судьбу, что в 1904 году в Париже поселилась Анастасия Маннергейм с дочерьми.

Анастасия уехала во Францию не без подсказки своей тети Марии Звягинцовой, потому что с 1864 года в этой стране жил Владимир Александрович Звягинцов (1838-1926), родной брат ее мужа.

Оставшись в 1903 году в Петербурге без жены и дочерей, Маннергейм очень быстро осознал, что у него большие материальные проблемы из-за стремительно растущих долгов и значительное количество недоброжелателей.

Густав был в таком угнетенном состоянии, что даже подумывал о самоубийстве. Наверное, он переживал то же, что его мать, Хелена Маннергейм (1842-1881), когда она, оказавшись в положении брошенной жены, не сумела перенести позора и умерла в возрасте 39 лет от сердечного приступа.

Привыкший за десять лет супружества жить роскошно, Маннергейм быстро нищал и, стараясь забыться, весь ушел в служебные обязанности, пропадая сутками в офицерской кавалерийской школе, куда его перевели по просьбе начальника школы генерала А.А. Брусилова. Но его долги, особенно из-за пристрастия к игре в карты, постоянно росли. Густава очень удручало и то, что был разрушен привычный круг родственников, друзей и знакомых. Денежного содержания катастрофически не хватало. Густав сдал шикарные семейные апартаменты и перебрался в однокомнатную служебную квартиру, к тому же прежнее жилье тяготило его воспоминаниями.

Родственные связи Анастасии, которые он приобрел в России, женившись на ней, дочери кавалергарда и генерал-лейтенанта, обернулись для Маннергейма серьезной проблемой. К осуждающим его родным Анастасии - Араповым, Звягинцовым и Менгденам - присоединились их многочисленные родственники и близкие знакомые, которые прервали общение с Густавом. О нем стали нелестно отзываться в Кавалергардском полку, где Араповы в лице тринадцати представителей своей фамилии служили на протяжении двух веков. Друзья семьи Маннергеймов, такие как Раухи (супруга - урожденная княжна Голицина Лидия Львовна (1864-1933), открыто защищали Анастасию и порочили в свете Густава за его измены.

Особенно на него была обижена тетя Анастасии - Мария Александровна Звягинцова (1845-1908), урожденная Казакова, дочь генерал-майора в отставке и сенатора А.Б.Казакова. В ее доме он жил, и там будущая чета Маннергеймов договорилась о венчании по православному и лютеранскому обычаям. Муж Марии Александровны Звягинцов Иван Александрович (1840-1913) был Воронежским вице-губернатором и Курским губернатором. Как глубоко верующий православный, он настаивал на традиционном в России таинстве, но Маннергейму, чьи родные были противниками его женитьбы на православной, удалось убедить опекунов в том, что нужен компромиссный брак. 

Семье Звягинцовых, где было семеро детей, Густав Маннергейм стал заклятым врагом. Ему была очень неприятна эта вражда, и он болезненно переживал разрыв с другом молодости Александром Звягинцовым, жизнерадостным и смелым кавалергардом, к сожалению, погибшим на войне в ноябре 1915 года. 

Младшие братья Александра Владимир (1871-1944) и Николай (1878-1932) были большими любителями лошадей. Кавалергард Владимир Звягинцов был образованным офицером. Он окончил лицей с золотой медалью и после увольнения с военной службы достиг высоких гражданских чинов. Будучи членом управления государственного коннозаводства, много сделал для совершенствования отбора лошадей для армии.

С другим братом – Николаем, который в дальнейшем был начальником русских сил Мурманского края, Маннергейм в молодые годы общался мало из-за разницы в возрасте. Николай Звягинцов был женат на графине Игнатьевой Софье Алексеевне (1880-1935), младшей сестре кавалергарда Алексея Игнатьева (1877-1954). Будущий генерал-лейтенант Красной армии Алексей Алексеевич Игнатьев в Кавалергардском полку был в подчинении у Маннергейма. Он получил от Густава не слишком лестный отзыв о своих военных способностях. По матери - урожденной княжне Мещерской Софье Сергеевне (1850-1944) -, по обоим дедам и отцу Игнатьеву Алексею Павловичу (1842-1906), бывшему командиру кавалергардского полка и генерал-губернатору нескольких областей (убит террористом в г. Твери в 1906 году), а также дяде Игнатьеву Николаю Павловичу (1832-1908), дипломату и министру, Софья и Алексей принадлежали к высшему аристократическому кругу России. Сестра и брат, представители могущественных родов Игнатьевых и Мещерских, без стеснения злословили о Маннергейме, как и их мать, Софья Сергеевна.

После революции военный атташе во Франции граф Алексей Игнатьев передал большевикам золотой запас российского золота, хранящийся на его имя в Парижском банке, за что был проклят матерью. Родной брат, Павел, стрелял в него. Генерал Игнатьев, долго служивший в Красной армии, в своей книге «Пятьдесят лет в строю», вспоминая службу с Маннергеймом в Кавалергардском полку, напирал на чуждость Маннергейма России и отозвался о нем как о «наемнике». Кроме известных политических причин, недоброжелательность А. Игнатьева к своему бывшему командиру - это отголосок враждебности к Густаву родственников бывшей жены. О своем предательстве с золотом, на которое так рассчитывали иммигранты в Европе, генерал Игнатьев, конечно, умолчал. 

Сестры Анастасия и Софья Араповы получили в наследство имения в Московской и Воронежской губерниях, где их соседями, наряду с князьями Мещерскими, были многие хорошие знакомые их родителей, а также Звягинцовых, Менгденов, или знакомые супругов Маннергейм по Петербургу и Москве. В дворянских кругах царской России почти все друг друга знали или были в родственных отношениях. Многие сочувствовали Анастасии, дочери покойного кавалергарда и московского обер-полицмейстера Николая Арапова. Ее младшая сестра Софья Николаевна Арапова (1873-1953), став женой графа Менгдена Дмитрия Георгиевича (1873-1953), оказалась в родстве с известной семьей военных и придворных аристократов, которые вместе с нею стали враждовать с Маннергеймом.

В 17-м веке графы Менгдены приехали в Россию на военную службу, как и Густав Маннергейм в 20-м. При Петре I их предок был командиром Преображенского полка, самого любимого царем.

В годы правления императрицы Анны Иоановны Менгдены стали ближайшими сподвижниками Бирона и после его падения были все арестованы. Ссылки избежала только любимая фрейлина Анны Леопольдовны – Юлиана Менгден, хотя позднее разделила с нею судьбу и так же была в заключении в Холмогорах.

Возвращенные из ссылки при Петре III Менгдены вскоре вновь стали занимать высокие должности при дворе и добиваться высоких чинов на военной службе. Старший брат Дмитрия – Менгден Георгий Георгиевич (1861-1917) был зачислен в Кавалергардский полк в 1881 году. Когда в полк был переведен корнет Маннергейм, то граф Г. Менгден был полковым адъютантом (начальником штаба) и помогал Густаву освоиться в столице. Барон Маннергейм многое перенял у графа Г. Менгдена, который был образцовым кавалергардом и порядочным офицером. В изданной в 1904 году книге Д. Пошивалова «Воспоминания кавалергарда» о Георгии Менгдене написано, что он был требовательным, но справедливым и стремился помогать инициативным солдатам.

Служа в полку, Подшивалов написал для молодых воинов «Памятку кавалергарда и историю полка». Граф Менгден внимательно слушал, когда ротмистр Дашков на офицерском собрании зачитывал текст, дополнил его и внес поправки, после чего распорядился немедленно отпечатать и распространить среди солдат эту «Памятку». Кроме того, дополняет Подшивалов, находясь в дружеских отношениях с командиром эскадрона Великим князем Николаем Михайловичем (двоюродным дядей Николая II), он обратил его внимание на книгу рядового кавалергарда. Благодаря стараниям графа Менгдена кавалергард-крестьянин Д.Подшивалов при увольнении в запас был лично награжден Великим князем Николаем Михайловичем золотым крестом и получил место управляющего в имении одного из офицеров полка.

Впоследствии Георгий Менгден более трех лет командовал родным Кавалергардским полком. До возвращения в полк служил в Москве, где заведовал двором дяди царя – Московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича. После убийства Великого князя с 1905 года служил в той же должности у его вдовы – Великой княгини Елизаветы Федоровы, старшей сестры российской императрицы Александры Федоровны. В марте 1917 года был арестован и убит на гауптвахте в городе Луга пьяными солдатами, будучи в чине генерал-лейтенанта и должности начальника сборного пункта кавалерийских частей.

Младший из братьев Менгден Дмитрий Георгиевич (1873-1953) также начинал службу в Кавалергардском полку. Но тех высоких званий, как его в отец – генерал-лейтенант Менгден Георгий Федорович и его брат Георгий он не достиг (Менгден Георгий Федорович умер в 1902 году, над захоронениями родителей сыновья воздвигли склеп-часовню при православной церкви Сергея Радонежского в Латвии, сохранившейся до сих пор). Младший Менгден достойно служил в полку, подражая старшему брату и традициям семьи, заложенным генерал-майором Менгденом Евстафием Романовичем, в середине 19 века успешно командовавшим Кавалергардским полком. Именно по его примеру следующие поколения семейства Менгден шли служить кавалергардами. 

В 1903-1904 годах семья Дмитрия Менгдена находилась в Москве. В 1904 году, отправляясь на войну с Японией, к Менгденам в Москве заезжал Маннергейм. Он пытался выяснить намерения жены и переговорить о своих планах на управление приобретенным вместе с Анастасией имением в Прибалтике. Сестрой жены Софьей Менгден Густав был встречен недоброжелательно, и ему было объявлено, что имение перешло в ведение мужа их младшей тети - барона Б. Мейендорфа. Не добившись конструктивного разговора с родственниками и узнав, что теперь в его отношения с женой подключилась еще одна тетя – баронесса Надежда Мейендорф – Густав решил, что все как-нибудь образуется после войны.

В Москву супруги Дмитрий и Софья поехали не только, чтобы быть поближе к старшему Менгдену, но и потому, что у нее, как наследницы московского обер-полицмейстера генерал-лейтенанта Николая Арапова была значительная собственность. Граф Дмитрий Менгден старался ее приумножить.

Возможно, в пору хороших отношений с Маннергеймом по его примеру они решили на хуторе Аносовка Воронежской губернии разводить лошадей. Судьба была благосклоннее к семье Дмитрия Менгдена, чем к его брату Георгию. В чине полковника он был адъютантом Великого князя Николая Николаевича и вместе с семьей эвакуировался из Крыма. Сестры Георгия и Дмитрия - Евгения, 1859 г.р., отличающиеся особой грациозностью и Зинаида, 1879 г.р. были фрейлинами вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Кто помог семье Менгдена попасть на корабль в Крым, неизвестно. Возможно, он эвакуировался как адъютант Николая Николаевича, или же Менгденов распорядилась погрузить Мария Федоровна. Известно об ее отказе взойти на английский корабль без лиц, ее сопровождающих. Младшая из сестер – Зинаида Георгиевна Менгден находилась в Дании при вдовствующей императрице Марии Федоровне до кончины матери последнего императора Николая II в 1928 году.

Благосклонное отношение к Менгденам во время эвакуации из Крыма было обусловлено тем, что были еще свежи воспоминания о расправе над Георгием Менгденом, женатым на Марии Кассини, чьей судьбой после убийства мужа были озабочены все приближенные царской семьи. Ей также удалось спастись. Придворная дама Мария Артуровна Кассини-Менгден умерла в 1938 году.

Перебравшись во Францию, семейство Менгденов постепенно восстановило отношения с Маннергеймом. В Париже Дмитрий Георгиевич и Софья Николаевна прожили еще более 30 лет. 

Сыновья Софьи и Дмитрия породнились с графами Шереметевыми и герцогами Лихтенбергскими. Старший сын Менгденов Георгий Дмитриевич (1897-1983) – был женат на Ирине Шереметевой. Ее родители – отец, граф Шереметев Дмитрий Сергеевич (1869-1943), и мать, урожденная графиня Воронцова-Дашкова Ирина Илларионовна (1872-1952 ) – были хорошо знакомы Густаву Маннергейму. С ее отцом он служил в Кавалергардском полку. Во Франции граф Д. Шереметев возглавлял объединение кавалергардов в Париже. Он совместно с женой Ириной Илларионовной, дочерью царского наместника на Кавказе, снискал себе имя в объединении русских дворян за рубежом благодаря оказанию помощи нуждающимся.

Шереметевы, породнившиеся с Менгденами, состояли в родстве с династией Романовых. Они за границей активно занимались сбором исторических воспоминаний, сохранением русской культуры и сбором средств на благотворительность. В Финляндии, а также приезжая в Париж, Маннергейм всегда был в курсе эмиграционных новостей, потому что во Франции общение в дворянском сообществе было еще более тесным, чем в Петербурге до революции. Допускается, что именно бывший кавалергард Дмитрий Шереметев принимал участие в улучшении отношений между Менгденами и Маннергеймом. 

Чтобы иметь денежные средства, отправляясь на войну, Маннергейм оформил страховое свидетельство. Ранее он получил письмо от своей сестры Евы из Франции, о том, что Анастасия не собирается к нему возвращаться. А графиня Шувалова после смерти мужа в 1902 году все настойчивее принуждала Густава объявить о том, что они решили жить вместе.

Маннергейм был неравнодушен ко многим женщинам. Он отличался непостоянством. Кроме графини Шуваловой, и одновременно с этим, у него были другие увлечения. Возможно, Анастасия Маннергейм терпела его любовную связь с Шуваловой, которая была старшей Густава на десять лет, но любовные интрижки с более молодыми женщинами терпеть не захотела. Особенно ее могло задеть увлечение Маннергейма балериной Карсавиной. Увлечения балеринами не избежали и царевич Николай, и многие Великие князья. То, что у Густава не все гладко с Елизаветой Шуваловой, станет ясно после их встречи на японском фронте. Позднее Маннергейм, несмотря на чудно проведенные с нею дни, стал удаляться от стареющей вдовы, которая также включилась в число его недоброжелателей. 

Возможно, он, оставшись один в Петербурге, понял, что без жены и дочерей, при негативных отзывах о нем в Финляндии и при том, что два брата в 1903 году выехали в Швецию из-за несогласия с политикой русификации, его служба в России не имеет смысла. Маннергейм через Менгденов, по-видимому, решил все-таки узнать возможности воссоединения с семьей. Кроме того, в браке с Анастасией он по рекомендации сослуживца Гюне купил в Курляндии имение Априккен, но, так как оно было куплено на деньги от продажи недвижимости, принадлежащей жене, сделка была оформлена на ее имя. Наверное, Маннергейм полагал, что за десятилетие жизни в браке он получил какое-то право на это имение или на какую-то компенсацию за Априккен. Оставшись в Петербурге, он даже разработал проекты управления имением и, видно по всему, не собирался с ним расставаться, вернувшись с войны. Допускается, что он, приобретая необходимое снаряжение для участия в боевых действиях и военную экипировку, растратился и еще больше задолжал, надеясь рассчитаться не только из суммы страхования, но и из денег, полученных от развития имения Априккен. Или, может быть, планировал получить компенсацию от Анастасии, или продать какое-то имущество имения или часть самого имения. 

В Москве его ждало разочарование, ибо он узнал, что имением Априккен распоряжается муж сестры матери Анастасии – барон Мейендорф, В этой связи трудно выяснить, кто был инициатором остановки Маннергейма в старой столице - он сам или Софья Менгден и младшая тетя сестер Араповых – урожденная Казакова Надежда Александровна, в 1904 году вторично вышедшая замуж и ставшая баронессой Мейендорф. 

Наверное, Густав не сразу понял эффективность решения своей жены, которое давало ей возможность окончательно с ним расстаться и при этом оставить его ни с чем. У Анастасии и Софьи Араповых, кроме тети Марии Александровны, была еще одна тетя - Надежда Александровна Казакова (1854-1939). Она была младшей дочерью сенатора Александра Борисовича Казакова, от его второй жены Софьи Николаевны, урожденной Демидовой, которая после брака не пожелала писаться Казаковой и жила под фамилией Демидова. Надежда очень увлекалась рыцарскими романами и уговорила отца построить в Подмосковье замок. В 1874 году началось строительство, которое Надежда продолжила самостоятельно после смерти отца в 1880 году. В 1885 году великолепный замковый дворец был построен.

Он был очень красив, необычен и фундаментален. Заменит он также тем, что в нем побывали Николай II, неоднократно его дядя Великий князь Сергей Александрович и многие другие выдающиеся личности Российской империи. В настоящее время дворец реставрирован и Президентом Российской Федерации используется как резиденция для встреч с зарубежными гостями. В новом замке в 1886 году тридцатидвухлетняя Надежда Казакова сочеталась браком с полковником Веригиным Е.А., владеющим в ближайших селах кирпичными заводами и, по всей видимости, помогшему будущей жене в налаживании производства высококачественного кирпича в ее имении. После смерти мужа в 1891 году Надежда Александровна, мать которой Софья Демидова жила за границей, посвящала все свое время благоустройству своих владений и веселому времяпрепровождению. Озабоченность ее судьбой проявил Великий князь Сергей Александрович, и в Министерстве иностранных дел был выбран кандидат ей в мужья – посланник в Дании барон Мейендорф фон Искууль (1861-1941), представитель знаменитого, но небогатого рода. 

В 1904 году, наверное, не без участия старшего из Менгденов, управляющего двором Великого князя Сергея Александровича, урожденная Надежда Казакова становиться баронессой Мейендорф и с тех пор замок именуется по этой фамилии (по ней он и известен как немногое из спасенного от разорения дореволюционных усадеб). По стечению обстоятельств в это время в Ницце умирает ее мать – Демидова Софья Николаевна, единственной наследницей которой стала баронесса Надежда Мейендорф. Скорее всего, многоопытные братья Менгдены и Мейендорф, который был младше жены на семь лет, нашли решение, как во Франции помочь Анастасии Маннергейм, оформив на нее имущество Софьи Демидовой, а в России Надежда Демидова и ее муж получили в управление прибалтийское имение Априккен. Таким образом, Густаву был приготовлен очень неприятный сюрприз.

Можно представить положение Маннергейма перед объединенными, заранее обговорившими и подготовившими все необходимые документы родственниками его жены. Сестра Анастасии Маннергейм - Софья Менгден, две ее тети – М. Звягинцова и Н. Мейендорф, их мужья, дети, близкая и дальняя родня, а также многочисленные их друзья, приятельницы и знакомые ополчились на ротмистра Маннергейма, окончательно унизив его и подчеркнув – ему рассчитывать не на что и не на кого. 

В Московской и Воронежской губерниях, где были основные имения сестер Анастасии и Софьи Араповых, прекрасно помнили их родителей. Те же Игнатьевы были в родственных отношениях не только со Звягинцовыми, но и с князьями Мещерскими. У кавалергарда Алексея Игнатьева мать была урожденная княжна Мещерская Софья Алексеевна (1850-1935), дружившая с женой брата своего мужа – урожденной княжной Голицыной Екатериной Леонидовной (1842-1917), а сын последней Павел Николаевич Игнатьев (1870-1945) был женат на урожденной княжне Мещерской Наталье Николаевне (1877-1944) – фрейлине и дочери попечителя Московского учебного округа. Всего в семье Николая и Екатерины Игнатьевых было восемь детей, родившихся с 1863 по1879 год, и имелось огромное количество родственников.

Князь Мещерский Николай Петрович (1829-1901) и генерал-лейтенант Арапов Николай Устинович (1825-1884) не только по делам службы общались в Москве, но и были соседями по имениям в Воронежской области, и их дети прекрасно знали друг друга с детства. Воронежские помещики, друзья и подруги, выросшие вместе с сестрами Араповыми, в том числе князь Мещерский Петр Николаевич (1869-1944) и его сестры Мария Николаевна (1866-1948), жена графа Толстого Николая Михайловича (1860-1931), и Наталья Игнатьева постоянно общались с многочисленной родней и не стеснялись в осуждении Маннергейма. Выставить какие-либо оправдательные аргументы в свою защиту Густав не мог, потому что графиня Шувалова демонстрировала их связь. В Петербурге она даже приглашала Маннергейма на свои знаменитые балы без его супруги Анастасии. 

Маннергейм догадывался, что о его отношениях с женой станет известно при Дворе, что кто-то поведает об этом вдовствующей императрице Марии Федоровне, которой он был многим обязан. Почти через четверть века после ее смерти в Дании он в своих мемуарах очень тепло о ней отзывался, видимо, всю жизнь был благодарен ей за поддержку. Он понимал, что она осудит его поведение, рассказать о котором Марии Федоровне могли многие из ее окружения. Кавалергарды Араповы были одной из самых многочисленных фамилий в полку, и, как шеф Кавалергардского полка, вдовствующая императрица многих из них знала лично. Младший брат отца сестер Анастасии и Софьи – генерал Арапов Константин Устинович (1831-1916), также как и младшая сестра их матери М.А. Звягинцова, был их опекуном. Он организовывал свадебное торжество и вместо отца вел Анастасию под венец. Константин Арапов из кавалергардов был назначен в 1874 году командиром Кирасирского полка, над которым шефствовали императрицы - Александра Федоровна (до своей смерти в 1880г.) и с 1881 года Мария Федоровна. В том же 1874 году императорская семья Александра III пожелала утвердить Константина Устиновича управляющим всеми дворцами Петергофа. Константин Устинович имел звание генерала от кавалерии и впоследствии - генерал-адъютанта. Он пользовался почетом у вдовствующей императрицы и из-за пожилого возраста императором Николаем II был утвержден Почетным опекуном Опекунского Совета учреждений императрицы Марии Федоровны. Опекунский Совет был одним из самых уважаемых заведений царской России, в нем состояли люди ответственные, располагающие значительными средствами и жертвующие на благие цели. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, будучи человеком отзывчивым, так организовывала Совет, что он оказывал неоценимую помощь нуждающимся подданным. Безупречная служба, возраст и непорочное поведение снискали Константину Арапову незыблемый авторитет среди его многочисленной родни, а также всех, кто сталкивался с ним в жизни. Он был холост, в быту очень скромен и свою нерастраченную любовь щедро тратил на осиротевших дочерей брата Николая – Анастасию и Софью. Очевидно, он одним из первых узнал, что весной 1902 года, перед сезоном скачек, Маннергейм увлекся балериной Тамарой Карсавиной (1885-1978), которая была моложе Густава почти на восемнадцать лет. Семидесятилетний Константин Устинович был очень энергичен, постоянно был в курсе того, что происходило в гвардейских частях, знал почти всех офицерских жен и внимательно отслеживал успехи и неудачи на конных соревнованиях. Он всегда был на виду у семьи императора и пользовался доверием Николая II и его матери – вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В 1904 году ему было присвоено воинское звание – генерал от кавалерии, а в 1908 году в возрасте семидесяти семи лет он был удостоен звания генерал-адъютант. Его отец Арапов Устин Иванович был в 1836-1846г. предводителем дворянства в Тамбовской губернии и имел четырех сыновей, которые были дружны между собой.

Несомненно, что Анастасия Маннергейм прежде, чем покинуть мужа, поделилась своими планами с дядей Константином и, скорее всего, приехала к нему вместе с дочерьми попрощаться. Нет никаких данных, что Константин Устинович в последующем навредил Маннергейму. Он просто прекратил с ним общение, молчаливо одобрив поступок племянницы, и все сообщество гвардейских офицеров сразу поняло это, особенно в Кавалергардском полку, где представители семьи Араповых служили на протяжении 200 лет.

В 1891 году, прибыв в этот полк, корнет Маннергейм очень быстро сдружился с Петром Араповым, и свой первый отпуск кавалергарды провели вместе в Москве и Московской губернии в имении родителей нового товарища. Петр Иванович Арапов (1871-1930) впоследствии тоже получит под командование Кирасирский полк, которым ранее командовал Константин Устинович Арапов. Петр был сыном кавалергарда генерал-лейтенанта Арапова Ивана Андреевича (1844-1913) и урожденной Ланской Александры Петровны (1845-1919), старшей дочери Натальи Николаевна Гончаровой-Пушкиной, рожденной во втором браке. Генерал Петр Петрович Ланской (1799-1877) с 1818 года кавалергард. Он женился на вдове Александра Сергеевича Пушкина в 1844 году, после семи лет ее траура по великому русскому поэту. В семействе Ланских к четверым детям А.С. Пушкина родилось три дочери - Александра в 1845 г., Софья в 1846 г. и Елизавета в 1848 году. Все три сестры Ланские вышли замуж за кавалергардов. Александра за Ивана Арапова, а Елизавета за его младшего брата Николая Арапова. Их отец и оба брата служили в Кавалергардском полку. Генерал Иван Андреевич Арапов был большим знатоком лошадей. Известно, что он отбирал их для сыновей в соответствии со стандартом полка. Однажды семья Араповых была вынуждена продать Маннергейму прекрасную лошадь только потому, что из-за ее нрава никто, кроме Густава, не смог с нею совладать. Мать Петра Арапова – Александра Петровна, получила от своей матери Н.Н. Пушкиной–Ланской оставшиеся у нее документы и переписку с поэтом. Дочь систематизировала материал, попросила у родственников письма с описанием жизни семьи Пушкиных и написала воспоминания о матери: «Наталья Николаевна Пушкина–Ланская. К семейной хронике жены А.С. Пушкина». Большинство пушкинистов оценивают издание негативно и считают, что Александра Петровна Арапова пыталась оправдать мать, несколько преувеличив негатив о ее первом муже А.С.Пушкине.

К слову, к тому времени уже были известны письма Пушкина к Гончаровой, которые Наталья Николаевна передала своей младшей дочери от поэта, когда та, оставив мужа, уехала за границу, где вышла замуж за принца Нассау, получив в браке титул графини Меленберг. Позднее младшая дочь Пушкина Наталья Александровна Меленберг решилась через И.А. Тургенева опубликовать эти письма, что тоже вызвало негативное отношение, особенно со стороны старших детей А.С. Пушкина.

Несмотря на отрицательные оценки знатоков биографии поэта, воспоминания Араповой пользовались в обществе значительной популярностью. Она немало делала, чтобы поддерживать память о поэте, помогала его родным, особенно старшей дочери А.С. Пушкина – Марии. Мария Александровна, старшая дочь поэта, и старшая дочь Натальи Николаевы Пушкиной-Ланской Александра Петровна, в замужестве Арапова , умерли в 1919 году во время большевистского лихолетья. Сын Александры Араповой и друг молодости Маннергейма – Арапов Петр Иванович в СССР дожил до 1930 года. Он работал в должности скромного бухгалтера, но его дети были репрессированы. Ведь он сам и его жена, урожденная баронесса Мейдель Александра Андреевна (1880-1944), были «чуждыми элементами». Похоронены супруги в Гатчине, где Петр Арапов командовал Кирасирским полком. Дети и внуки А.С. Пушкина и Н.Н. Пушкиной-Ланской поддерживали друг с другом родственные отношения. 

Младшая дочь Ланских – Елизавета Петровна Арапова (1848-1903) очень рано осталась вдовой, потому что полковник Николай Андреевич Арапов (1847-1883) умер в возрасте тридцати шести лет, оставив на попечении жены троих детей – Елизавету, Наталью и Марию. Вдова уехала в имение в деревне Апрелевка Пензенской губернии, куда к ней приезжали в гости старший сын А.С.Пушкина Александр и старшая дочь поэта Мария. Старшая дочь Николая и Елизаветы Араповых – Елизавета, в замужестве Бибикова, переписывалась с младшим сыном поэта Григорием Пушкиным.

Память о поэте спасла многих Араповых, потому что в 1918 году в государственные фонды были сданы все материалы об Александре Сергеевиче Пушкине, накопленные в семье. Опасность им грозила серьезная. Средняя сестра Софья Петровна Ланская (1846-1918) была женой командира Кавалергардского полка генерала Шипова Николая Николаевича (1846-1911), а их сын Николай Шипов (18734-1958) командовал этим полком в тяжелейшем 1917 году. Кроме того, породнившаяся с принцами Наусскими младшая дочь Н.Н. Гончаровой и А.С. Пушкина Наталья Александровна через своих детей стала близка с многими европейскими аристократами. На ее дочери женился двоюродный брат Александра III Великий князь Михаил Михайлович Романов. Родная сестра мужа София Наусская (1836-1913) была супругой короля Швеции и Норвегии – Оскара II и матерью Густава V (1858-1950) – короля Швеции с 1907 по 1950 год.

У Маннергейма были с Петром Араповым в полку прекрасные отношения. Совсем другими стали его воспоминания об Араповых после бегства Анастасии в Париж, когда их семе йство сделало его жизнь невыносимой, внешне не предпринимая к этому ни малейших усилий. После 1902 года род Араповых его просто игнорировал, и далее все развивалось как бы само собой, ибо кавалергарды и другие гвардейские офицеры были родственниками или добрыми знакомыми и всегда друг друга поддерживали. В том же Кавалергардском полку служебные и личные взаимосвязи были постоянными.

Анастасия Маннергейм была дальней родственницей тех Араповых, чьей бабушкой была жена А.С. Пушкина – П.П. Ланского, но она любила поэта и сразу после свадьбы убедила Густава поселиться на Мойке в доме напротив того, где скончался великий поэт.

Командир кавалергардов Н.Н. Шипов, женатый на дочери Н.Н. Пушкиной-Ланской – Елизавете, ее внучку Елену Николаевну Шипову (1880-1971) обвенчал с кавалергардом Безаком. Сын нижегородского губернатора Федор Николаевич Безак (1865-1940) с момента прибытия в полк Маннергейма относился к нему предвзято. Отвечая в полку за распределение квартир для офицеров, Густаву он так и не подобрал жилья, пригодного для проживания. Сначала Маннергейма его товарищ по Николаевскому кавалерийскому училищу граф П. Демидов пристроил у своего дяди князя Кочубея, а потом Густав был вынужден поселиться у Звягинцовых, где и состоялось его женитьба на Анастасии Араповой. Конечно, и Шиповы, и Безаки, связанные тесными родственными узами с Араповыми, доброжелательнее к Маннергейму относится не стали, а скорее были рады его внезапному обеднению и долгам.

Кроме Петра Арапова и Александра Звягинцова, в начале службы в Кавалергардском полку Густав сдружился с Владимиром Николаевич Воейковым (1868-1947). Они вместе участвовали в любовных приключениях, за что их журил председатель офицерского собрания, советуя поскорее жениться. Владимир Воейков женился на дочери барона Фредерикса Владимира Борисовича (1838-1927) – министра императорского двора и уделов. С молодой супругой Евгенией- Валентиной Жозефиной (1867-1950) Владимир быстро остепенился и забыл, как в молодости с Густавом весело проводил время в доме родителей. Род Воейковых был одним из богатейших и древнейших в России, а мать Владимира Воейкова была урожденная княжна Долгорукова Варвара Владимировна (1840-1909).

Дослужившись в Кавалергардском полку до командира эскадрона, Владимир Воейков решил заниматься различными проектами, связанными с развитием спорта, стал близок к царской семье, получив комендантские полномочия. Он занялся развитием имения в Пензенской губернии, где в течение нескольких столетий были вотчины Араповых. Поддерживать своего приятеля молодости в 1902-1904 году ему было невыгодно. Кроме того, его дед со стороны матери Долгорукий Владимир Андреевич (1810-1891) был влиятельным генерал-губернатором Москвы, занимая этот пост более четверти века – с 1865 по 1891 год. У него в подчинении был отец Анастасии Маннергейм – генерал-лейтенант Арапов Николай Устинович, двенадцать лет (с 1866 по 1878г.) бывший московским обер-полицмейстером. В 19 веке в Москве отношения между дворянами–чиновниками были добросердечнее, чем в столице и они хорошо знали семьи друг друга. Свою мать Варвару Владимировну Воейков не посмел бы огорчать, помогая Густаву. Кроме того, Воейков со временем наладил в Пензенской губернии розлив минеральной воды, а генерал-лейтенант Иван Андреевич, отец его сослуживца Петра Арапова, один из самых состоятельных дворян губернии, активно развивал новые производства по переработке сельхозпродукции в Нижне-Ломовском и Наровчатском уездах. Он и его супруга Александра Петровна много сделали для благоустройства губернии, осуществив проекты, задуманные отцом Ивана Андреевича, также кавалергардом Араповым Андреем Николаевичем (1807-1874), многолетним предводителем дворянства Пензенской губернии. 

Отец жены В. Воейкова барон В.Б.Фредерикс, швед по происхождению, к Конюшенному ведомству относился с пренебрежением и часто устраивал разносы его руководству. Маннергейм для него был незначительным гвардейским офицером. Как человек консервативный, он, естественно, не одобрял семейных неурядиц, тем более, что, возможно, знал о похождениях своего зятя и Густава в молодости. Поэтому ни Воейков, ни тем более Фредерикс помогать Маннергейму в тяжбе с родственниками не стали, и Густав причины этого прекрасно понимал. 

К осени 1904 года стало окончательно ясно, что примирение Маннергейма с женой не состоится, а его проекты по прибалтийскому имению, куда он съездил в августе, чтобы попытаться хоть что-то получить в собственность после десятилетнего брака, отклонены, Густав, лишенный всего былого богатства, в отчаянном состоянии уехал на фронт. С Маннергеймом остались только его добрые друзья Скалоны, кавалергардский приятель Ф.Ф. Гюне-Гойнинген , в какой-то мере Павел Демидов, бывший с училища с ним в добрых отношениях и генерал А.А. Брусилов, который как начальник офицерской кавалерийской школы был заинтересован в таком высококлассном коннике, как Густав, и отговаривал его от поездок на фронт. Генерал Брусилов не принадлежал к гвардейской аристократии. Он был из числа потомственных военных, сын генерала, прослужившего большую часть жизнь на Кавказе. Службой в Петербурге Брусилов тяготился и при первой возможности стремился в провинциальные войска. Маннергейм его очень ценил, хорошо отозвался о нем как генерале-кавалеристе в своих воспоминаниях. Но Брусилов был из иного офицерского круга, совершенно далекого от того, к которому Густав привык в столице. Маннергейм впоследствии, особенно в первую мировую войну, пользовался неизменной поддержкой своего бывшего начальника кавалерийской школы, хотя к тому времени ему самому удалось доказать свою состоятельность участием в войне с Японией и двухлетней разведывательной деятельностью в Китае.

Барон Гюне-Гойнинген в свое время посоветовал семье Маннергеймов приобрести имение Априккен и, наверное, он поддерживал стремление Густава остаться его владельцем. Допускается, что именно он одолжил Маннергейму какую-то сумму денег, пока тот не оформил страховое свидетельство, перед отъездом на фронт. Барон Гюне прилагал немалые усилия, чтобы в краткий срок собрать имущество и багаж Маннергейма. Скорее всего, это он советовал Густаву, как ему вести себя в Москве при встрече с родственниками жены. Маннергейм сдал свою роскошную служебную квартиру Феликсу Феликсовичу Гюне–Гойнингену, и, по всей видимости, остался ему очень благодарен за поддержку. Только к нему единственному он приехал в гости в Петербург после возвращения с Японского фронта. Конечно, нельзя исключить, что Густаву необходимо было встретиться с Гюне для возвращения долга. Но все равно больше ни с кем из Конюшенного ведомства Маннергейм увидеться не пожелал и, якобы, заявил, что для него его больше не существует. Перед отъездом на фронт свои вещи Густав отставил в квартире Скалонов. Из ценного там были только картины, которыми Маннергейм дорожил из-за того, что на них были изображены его любимые лошади. 

Наверное, в душе Густав надеялся на помощь, хотя бы моральную, товарища по Николаевскому кавалерийскому училищу графа Демидова Павла Александровича (1869-1935), с которым он сохранил дружбу на долгие годы. Он посещал Павла во Франции, куда семья Демидовых уехала после революции. В училище было неписаное, но очень строгое правило, требующее уважения со стороны юнкеров первого курса (именовались «звери») к юнкерам старшего курса (именовались «корнет») и закрепление за «корнетом» выбранного им «зверя». «Зверем» у «корнета» Маннергейма был Павел Демидов. Разделение юнкеров первого и второго курса носило скорее ритуальный характер и заключалось в исполнении младшими различных, как правило, нелепых и насмешливых поручений. Маннергейма на первом курсе его «корнет» заставлял в ночное время рассказывать истории на нескольких языках, а за ошибки тот носил на себе «корнста» в туалетную комнату. Густав поручал Павлу писать пошлые сочинения, а также вопить в конюшне что есть мочи, пугая лошадей и забавляя обслугу тем, что представитель известнейшей династии России «орет белугой». 

Став кавалергардом, Павел Демидов продолжал дружить с Маннергеймом и до женитьбы Густава неоднократно поддерживал его материально и подыскивал квартиру для жительства. Демидов в 1894 году женился на урожденной Шереметевой Ольге Васильевне (1876-1967), представительнице этого рода из Нижегородской губернии, владеющего роскошным замком в Юрино на р. Волге. Брак не сложился и просуществовал совсем недолго. В 1902 году Павел Демидов перевелся из Кавалергардского полка в Министерство внутренних дел, предположительно из-за неурядиц в семье. Так что расстались они с Маннергеймом с женами почти одновременно, и Павел помочь в семейных проблемах Густаву не мог. Пока шла война с Японией, чиновник МВД женился на Елизавете (Элле) Треповой, дочери Трепова Федора Федоровича (1854-1938), принадлежащего к роду, чьи представители занимали высшие должности в государственной иерархии России. После Демидов служил в основном в губерниях Украины. 

У Маннергейма не всегда хорошо складывались отношения с родственниками Демидова, представителями рода князей Кочубеев. Многие из них служили в Кавалергардском полку и относились к Густаву с оттенком снисходительности, отличаясь снобизмом, свойственным многим высшим малоросским аристократам. 

В молодые годы П. Демидов поселил Густава в квартиру своего дяди, кавалергарда Кочубея, пока тот был в отъезде. Князь, возвратившись в Петербург, напомнил молодым людям о неэтичности их поведения.

Кроме того, у Павла Демидова в роду было все так необычно, что он мог посчитать семейные проблемы Маннергейма чем-то заурядным и совсем не важным. Его дяди Кочубеи были одновременно внуками Министра внутренних дел Кочубея и Шефа жандармов Бенкендорфа. Один из них, Кочубей Виктор Сергеевич (1860-1923) был женат на сестре друга Маннергейма князя Сергея – Елене Константиновне Белосельской-Белозерской (1869-1944). В 1879 он начал службу в Кавалергардском полку и вскоре был назначен адъютантом цесаревича Николая, с которым у него сложились исключительно доверительные отношения. Виктор Сергеевич Кочубей многие годы был начальником Главного управления уделов Министерства императорского Двора и Уделов. Управляя всей собственностью императорской семьи, всегда действовал самостоятельно, напрямую решая все вопросы с Николаем II и императрицей Александрой Федоровной, что вызывало неудовольствие Министра двора В.К. Фредерикса. 

Родство между Кочубеями и Белосельскими-Белозерскими имело долгую историю. На бабушке друга Густава князя Сергея - Елене Павловне (1812-1888) - после смерти его деда – Белосельского-Белозерского Эспера Александровича (1802-1946), в 1847 году женился знаменитый русский нумизмат Кочубей Василий Викторович (1811-1850), дядя Кочубеев-кавалергардов, братьев отца Павла Демидова.

Примечательно, что вдова была из рода Бибиковых, но падчерицей приходилась А.Х. Бенкендорфу, чья родная дочь Бенкендорф Софья Александровна (1825-1875) сначала вышла замуж за Демидова Павла Григорьевича (1809-1858), а после его смерти в 1860 году за Кочубея Сергея Викторовича (1819-1880). От Демидова она родила четверых сыновей, в том числе Александра (отца Павла Демидова) и от Кочубея двоих сыновей, младший из которых – Кочубей Василий Сергеевич (1862-1911) был женат на Наталье Столыпиной, а старший – Кочубей Виктор Сергеевич (1860-1923) – женился на Елене Константиновне Белосельской-Белозерской (1869-1944), сестре друга Маннергейма князя Сергея. Все эти семьи имели имения в Воронежской губернии и были соседями Араповых и Менгденов. Первая жена графа Павла Демидова – Ольга Васильевна Шереметева, была дочерью фрейлины Ольги Дмитриевны Скобелевой (1847-1898), чья родная сестра Надежда Дмитриевна (1847-1920) была матерью Сергея и Елены Белосельских-Белозерских. Обе сестры, Ольга Дмитриевна и Надежда Дмитриевна, были родными сестрами знаменитого военноначальника царской армии Д.Скобелева.

В переплетение судеб родственников друга Густава по училищу Павла Демидова уместно добавить, что после развода его первая жена Ольга Васильевна Демидова (Шереметева) вступила в брак с князем Кочубеем Михаилом Михайловичем (1860-1937). Мать Павла Демидова, урожденная Абаза Александра Александровна (1853-1894) в запутанность родственных отношений добавила огромное количество новых, причем скандальных. В сумятицу семей Кочубеев – Шереметевых - Скобелевых и Белосельских-Белозерских она, будучи замужем за отцом Павла Демидова Александром Павловичем (1845-1893), добавила свой вклад. Она родила внебрачных сына и дочь от оскандалившегося кражей семейных реликвий Великого князя Николая Константиновича. Не трудно представить разразившийся скандал и реакцию императорской фамилии в связи с рождением детей от опального Великого князя. Позднее император даровал им фамилию – Волынские, а отчество Павловичи, по имени следующего мужа Александры Александровны – Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона (1855-1938). От него она родила также двух детей. Умершая в возрасте сорока одного года, мать Павла Демидова была в полной материальной и физической зависимости от рода ее отца – Абаза. Она скончалась в 1894г, оставив девятерых детей, рожденных от троих мужчин. За год до ее кончины скончался отец Павла – Александр Павлович Демидов. Великий князь Николай Константинович был в ссылке и там женился. Две девочки, родившиеся от Сумарокова–Эльстона, были совсем юными, о них заботились после смерти матери родственники ее мужа – Юсуповы. Пересуды о связи Демидовой с Николаем Романовым очень долго не позволяли определиться с их детьми – Ольгой, 1877 года рождения, и Николаем, 1878 года рождения. Только в 1888 году Александр III признал детей своего двоюродного брата. Судьба сестры и брата Волынских была безрадостной. Ольга болела душевной болезнью и скончалась очень молодой. Николай Волынский был искалечен на войне с Японией и вскоре умер. 

Павел Сумароков–Эльстон был по отцу родным дядей Феликса Юсупова, и конечно, его дочери – Екатерина, родившаяся в 1881 году, и Зинаида, 1886 года рождения, лишившись матери в1894 году, имели поддержку со стороны родных отца, но ни заменить матери, ни изменить отношений к ней императорского дома было невозможно. Тем более, что пользовавшийся доверием Александра III самый влиятельный из рода Абаза – Александр Агеевич (1821-1895) - был уличен в финансовых злоупотреблениях. Хотя о нем в мемуарах Сергея Юльевича Витте (1849-1915), написано, что «это был человек с редким, совершенно выходящим из ряда вон здравым смыслом, с большими несомненными способностями», больше никогда род Абаза не занимал в Российской империи каких-либо значительных постов. Пока А.А. Абаза служил в Петербурге, он тоже не отличался высокой нравственностью. Сначала из-за скандальной связи вынужден был жениться на юной француженке, а затем открыто жил с вдовой Нелидовой, деля время между своим домом на Фонтанке 23 и салоном любовницы на Мойке. 

Сам Павел Демидов в год смерти матери (1894) женился на Ольге Шереметевой, мать которой была не только фрейлиной и сестрой «белого генерала» Скобелева, но и племянницей Полтавцевой – жены знаменитого Министра двора В. Адлерберга, но вскоре развелся с ней. Мария Федоровна, являясь шефом Кавалергардского полка, предъявляла высокие требования к нравственности офицеров и их происхождению, и Павел понимал, что рассчитывать на успешную карьеру ему не приходиться. Поэтому он перевелся в Министерство внутренних дел. В 1905 он году женился на Элле (Елизавете) Федоровне Треповой (1885-1978) и стал полностью гражданским чиновником. Павел Демидов в Малороссии (в Украине) был вице-губернатором и губернским предводителем дворянства. В 1910 году с его поправками была издана книга «Родословная Демидовых». По всей видимости, он был не глупый, но честолюбивый человек. Известен факт, что Павел Александрович добивался получения фамилии Демидов-Лопухин, которая была дарована брату его деда Петру Григорьевичу Демидову. Примечательно, что ему удалось уговорить на это потомков Петра Демидова–Лопухина, что, по видимому, было одним из условий оказания им помощи, в том числе через Треповых, в сохранении их родового имения, которое было в залоге. Это предприятие Павла Демидова не удалось, а после революции некоторые из Демидовых–Лопухиных уехали в Финляндию. Они участвовали в защите от захвата страны со стороны СССР и даже сменили свою фамилию на финскую. 

В 1903-1904 годах друзья аристократы Павел Демидов и Сергей Белосельский-Белозерский в Петербурге не могли помочь Маннергейму в его семейных делах. Круг петербургской знати был так тесен, что, расставшись с Анастасией, ротмистр Маннергейм обрекал себя на одиночество, и никто мог ему помочь без того, чтобы не вступить в конфликт со своими родными или знакомыми. Поэтому переход Маннергейма из Конюшенного ведомства в Кавалерийскую школу не был спонтанным. Густава тяготила канцелярская работа, общение с людьми знати и все возрастающие долги. Он почувствовал себя таким же всеми осуждаемым, как его мать в Финляндии после бегства отца, и ему захотелось разорвать одиночество сменой места службы. Его надежды, что со сменой служебного положения все как-то изменится к лучшему, не сбылись, но Маннергейм все-таки получил кое-какую передышку. Он был мужчиной и офицером и, в отличие от своей матери, которой не удалось пережить душевные муки, Густав справился с депрессией. Сначала, будучи 36-летним, он выигрывает скачки, обращая на себя внимание князя Николая Николаевича прекрасной физической формой и безупречной кавалерийской подготовкой. Но в школе, где Маннергейм вместе с генералом Брусиловым сумел организовать новую систему подготовки и начал обучать офицеров-кавалеристов лучшим способам езды по пересеченной местности, ему едва не суждено было погибнуть. При падении с лошади он повредил шею так, что голова была повернута, и только чудо уберегло его от переломов и смертельной травмы. 



страница 1 страница 2 ... страница 10 страница 11

http://pora.zavantag.com/stati/karl-gustav-mannergejm/main.html

Свита...Часть VII. Управляющие двором. Менгден

• Feb. 2nd, 2012 at 12:03 AM

Георгий Георгиевич, граф Менгден (1860-1917)



 Граф Менгден прослужил на посту управляющего двором дольше всех предшественников. Он занял место графа Шувалова в 1898 году, а фактически сдал дела только в 1908 – когда великая княгиня Елизавета Федоровна распустила свой двор.





 Георгий Георгиевич происходил из лифляндского (прибалтийского) рода фон Менгден – баронов и графов. Для знатоков русской истории фамилия Менгден, наверное, напомнит прежде всего о Юлиане фон Менгден, закадычной подруге правительницы Анны Леопольдовны…Но углубляться так далеко в XVIII век мы не будем.



 Граф Георгий Георгиевич был старшим сыном графа Георгия Федоровича фон Менгден (1836-1902), кавалергарда и генерал-лейтенанта, и Зинаиды Николаевны Бурцевой (1835-1910). Пожалуй, самой известной из его семьи стала младшая сестра – Зинаида (1879-1950), последняя фрейлина вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Зинаида Георгиевна разделила с царицей все невзгоды революционного времени и осталась при ней в Дании до самой ее кончины.



 Граф Менгден окончил Пажеский корпус, вышел в Кавалергардский полк, и в чине ротмистра в марте 1898 года заступил на должность исполняющего обязанности управляющего двором великого князя Сергея Александровича. В своем дневнике за 12 марта 1898 года великий князь упомянул, что Менгден станет управляющим:’ утром у меня кавалергард Гр. Менгден – беру заведующим двором – хоть бы в этот раз успешно!'. Видимо, амбициозный Шувалов не соответствовал своей должности и от нового управляющего ожидали большего рвения.





Граф Менгден в 1912 г.





 Менгден оправдал все ожидания. Великая княгиня в своей переписке с родственниками отмечала аккуратность и усердие Менгдена в делах. После того как великий князь был убит в 1905 году, Менгдену пришлось взять на себя распоряжение денежными делами его племянников – Марии Павловны и ее брата Дмитрия. Ведь их отец проживал с новой семьей заграницей, а над его имуществом была учреждена опека. Судя по некоторым фразам из переписки Елизаветы Федоровны с Николаем Вторым, великий князь Павел не доверял Менгдену и подозревал в безалаберном ведении дел (а может и в растратах и воровстве), но великая княгиня отметала все инсинуации и всегда ходатайствовала за Менгдена перед императором или его матерью. Именно благодаря Елизавете Федоровне граф Менгден, сдав дела управляющего в ноябре 1908 года, получил звание генерал-майора, был зачислен в Свиту (императора) и стал командиром Кавалергардского полка (а он очень этого хотел)! Шефом полка была императрица-мать. Менгден командовал полком до января 1912 года. (Интересно, что как раз в 1912 году его сестра Зинаида официально стала фрейлиной при императрице Марии Федоровне…связаны ли как-то эти события?)



  Между прочим, именно графу Менгдену великая княгиня в 1905 году написала письмо, строки из которого цитируются во всех ее биографиях: 'Не надо бояться смерти, надо бояться жить'. Это письмо она послала ему из Петербурга в декабре 1905 года, когда императорская семья не пускала ее в Москву, так как в первопрестольной кипело восстание – а Елизавета Федоровна рвалась обратно и объясняла причины своего желания – 'Я попросту считаю себя подлой, оставаясь здесь, предпочитаю быть убитой первым случайным выстрелом из какого-нибудь окна, чем сидеть тут, сложа руки…и Москва – настоящая, не анархисты, меня не поймет – если не вернусь…’.



  После 1912 года граф командовал 2-ой кавалерийской бригадой и участвовал в Первой мировой войне. В начале 1917 года он находился в Луге, наблюдая за сборным пунктом кавалерийских частей. И первого марта – в эти дни решалась судьба государства( второго марта Николай Второй подпишет отречение от престола), а в Петрограде бушевала революция – граф Менгден был схвачен взбунтовавшейся солдатней и посажен на гауптвахту. Тщетно офицеры-кавалеристы пытались отбить командира. Последовала трагическая развязка. Озверевшие бунтовщики ворвались на гауптвахту и – по одной версии – убили Менгдена ударом приклада. По другой версии, его выволокли на улицу и потащили в артиллерийские казармы – но по дороге забили прикладом насмерть и бросили тело. Вместе с ним были убиты еще двое офицеров…Их всех похоронили там же, в Луге.



  Вопрос – и за что убили старого графа? А потому что фамилия немецкая, а раз немецкая – значит изменник...Поэтому погибли кавалергард Менгден, конно-гренадер Эгерштром и лейб-гусар Клейнмихель …



  Вот так еще один из приближенных великого князя Сергея умер насильственной смертью от рук так называемых революционеров…



  В 1920 году погибнет младший брат графа Георгия – Николай Георгиевич – попав в плен к большевикам. В Советской России останется и старшая сестра – Евгения, бывшая фрейлина. Только Дмитрий Георгиевич - самый младший брат - и уже упомянутая Зинаида Георгиевна сумеют покинуть Россию и закончат жизнь на чужбине.





 Очерк о графе Менгдене будет неполным, если не упомянуть его жену. В 1890 году Георгий Георгиевич женился на графине Марии Артуровне Кассини, фрейлине и старшей дочери дипломата и посла в Китае, США и Испании графа Артура Павловича Кассини. (Кстати, племянник Марии Артуровны – знаменитый в свое время Олег Кассини, американский модельер (одевал Жаклин Кеннеди и многих других известных дам)).



 Графиня Мария Менгден (близкие звали ее Мими) в конце 1904 года тяжело заболела и ей требовалась сложная операция . В тот момент великокняжеская чета находилась в Петербурге – графиня через своего мужа упросила великую княгиню приехать и побыть с ней во время операции. Дело в том, что ввиду слабого сердца графини ей нельзя было делать наркоз, и она просила Елизавету Федоровну поддержать ее. Великая княгиня вернулась в Москву и держала графиню за руку, пока шла операция…Состояние Марии Артуровны долго было критическим и она все еще болела в феврале 1905 года. И тут есть интересный момент…Многие биографы Елизаветы Федоровны пишут, что в день убийства великого князя его супруга как раз собиралась ехать в склады Красного Креста – но тут раздался взрыв и Сергея Александровича не стало. А согласно неизданным мемуарам сестры великой княгини, Виктории Баттенбергской, Елизавета Федоровна собиралась ехать не на склады, а навещать тяжелобольную Марию Менгден…



 Детей у Менгденов не было. Мария Артуровна покинула Россию в 1919 году и обосновалась в Дании – ее имя часто мелькает в дневнике императрицы Марии Федоровны за 1919-1923 годы. Графиня постоянно навещала царицу, они вместе проводили время и вспоминали былое. В 1938 году Мария Артуровна умерла в Копенгагене.

 К сожалениею, фотографии графини Менгден мне не удалось отыскать. Впрочем, и фотографии ее мужа, тоже редкость.



На этом очерки об управляющих двором окончены. Теперь настала очередь адъютантов великого князя. Как говорится,

to be continued...

Tags:

• Великая княгиня Елизавета Федоровна,


• Великий князь Сергей Александрович,


• Придворные

https://svetabella.livejournal.com/7306.htm

Из воспоминаний баронессы Софии Менгден

«Отрывки семейной хроники» (из воспоминаний баронессы Софии Менгден), в журнале «Русская старина», 1908, апрель, стр. 97-116.

Менгдены

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 2 января 2019; проверки требуют 3 правки.

Перейти к навигации Перейти к поиску

Менгдены
нем. Mengden
Описание герба по Долгорукову Щит расчетверен на золото и червлень. В 1-й части, выходящая слева рука в латах держит дворянскую корон; во 2-й части, стоящий на задних лапах лев, влево обращенный, держит пять стрел; в 3-й части, вправо обращенный золотой гриф держит меч в правой лапе; в 4-й части, выходящая справа рука в латах держит поднятую палицу. Посреди герба щиток: в серебряном поле две червленых горизонтальных полосы. Внизу всего герба, и во всю длину широкая серебряная полоса, на коей три зеленые холмика, и над ними золотая шестиугольная звезда. На всем гербе графская корона, и на ней три шлема с дворянскими коронами. Из правого шлема выходит вправо обращенный золотой гриф, держащий меч в правой лапе; на среднем шлеме два черных орлиных крыла; и из-за каждого крыла выходят четверо голубых знамен; из левого шлема выходит влево обращенный лев, держащий пять стрел. Намет золотой, подложенный червленью. Щит держат золотые справа гриф, с мечем в лапе; слева лев, с пятью стрелами в лапе.
Титул	бароны, графы
Часть родословной книги	V
Подданство
Ливонская Конфедерация
Священная Римская империя
Российская империя
Менгдены на Викискладе

Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Менгден.

Менгден (нем. Mengden) — графский и баронский род, происходящий из Вестфалии. Род записан в дворянские матрикулы Лифляндской и Эстляндской губерний и в V часть родословной книги Костромской и Петроградской губерний.

Иоанн фон Менгден (ок 1400—1469), прозванный Остгоф, был магистром тевтонского ордена в Ливонии (1450—1469). Лифляндский ландрат Оттон фон Менгден грамотой Шведской королевы Христины, от 12 июля 1653 года был возведён, «с нисходящим его потомством, в баронское королевства Шведского достоинство». Прапорщик лейб-гвардии драгунского полка Карл-Вольдемар Эрнестович фон Менгден, находившийся по происхождению в прямой линии от барона Оттона фон-Менгдена был утверждён в баронском достоинстве определением Правительствующего сената от 20 сентября 1848 года.

Правнучкой барона Оттона фон-Менгдена была баронесса Юлиана фон Менгден. Её двоюродный брат, барон Карл Людвиг (1706—1761), был президентом камер- и коммерц-коллегии; он играл значительную роль при Анне Леопольдовне, а после воцарения Елизаветы Петровны в 1742 году был сослан в Нижнеколымский острог, где и умер в 1761 году. Его брат Иоанн Генрих был председателем лифляндского гофгерихта.

Одна ветвь Менгденов получила в 1779 году графский титул Римской империи — камер-юнкер барон Эрнст Рейнгольд Менгден[lv] (1726—1798).

В 1557 году, при нашествии русских на Ливонию, Эрнст Менгден был взят в плен и увезен в Москву. Его внук Юрий Андреевич (ум. после 1702 г.) был первым полковником Преображенского полка, а правнук Иван Алексеевич (ум. 1731, Астрахань) сражался под Полтавой (1709), при Екатерине I был казанским (1725) и астраханским губернатором (1726—1731). Из потомков последнего барон Владимир Михайлович (1825—1910) — член Государственного совета, а брат его Александр (1819—1903) — дипломат.

Род графов и баронов Менгден записан в дворянские матрикулы Лифляндской и Эстляндской губерний и в V часть родословной книги Костромской и С.-Петербургской губерний.

Содержание

• 1 Геральдика


• 2 Известные представители фамилии
  
  
  
  • 2.1 Баронский род
  
  
  • 2.2 Графский род
  
  
  • 2.3 Прочие
  
  
  
  


• 3 Примечания


• 4 Литература

Геральдика[править | править код]

Герб фон Менгденов являлся одним из первых дворянских гербов, бытовавших в России. Между декабрем 1685 года и 25 января 1686 года он был представлен в Палату родословных дел в числе доказательств, обосновывающих право семьи на внесение в родословную книгу[1].

Известен интересный в геральдическом и генеалогическом отношении экслибрис В.Н. фон Менгдена, в котором соединены четыре герба: фон Менгденов, баронов фон Фелькерзамов, баронов Брюнингов и фон Вульфов, т.е. самого владельца и его ближайших родственников: бабка по отцу, деда по матери и бабки по матери соответственно[2].

Известные представители фамилии[править | править код]

Баронский род[править | править код]

• Менгден, Амалия Георгиевна (1799—1864)


• Менгден, Евгений Евстафьевич фон (1804—1871)


• Менгден, Евстафий Романович (1798—1874)


• Менгден, Иван Алексеевич (?—1731)
  
  
  
  • Менгден, Михаил Александрович (1781—1855) — правнук Ивана Алексеевича Менгдена
    
    
    
    • Менгден, Александр Михайлович (1819—1903)[3]
    
    
    • Менгден, Владимир Михайлович (1825—1910)
    
    
    
    
  
  
  
  


• Менгден, Иоанн Генрих (1701—1768)[4]


• Менгден, Иоганн Карл[de] (1730—1796)[5]


• Менгден, Карл Людвиг (1706—1761)[6]


• Менгден, Карл Эрнестович (1821—1883)[7]


• Менгден, Юлиана Магнусовна (1719—1787)

Графский род[править | править код]

• Менгден, Эрнст Бурхард (1738—1797)
  
  
  
  
  • Менгден, Георгий Фёдорович (1836—1902) — правнук Эрнста Менгдена
    
    
    
    
    • Менгден, Георгий Георгиевич (1861—1917)
    
    
    
    
  
  
  
  

Прочие[править | править код]

• Менгден, Александр Александрович[8]


• Менгден, Георг фон (Юрий Андреевич)


• Менгден, Иван Иванович[9]


• Менгден, Фридрих Вильгельмович[10]

Примечания[править | править код]

1. ↑ РГАДА, Ф.286. Оп.2. Д.1. лист 118.


2. ↑ “Гербовник Анисима Титовича Князева 1785 года”.  Сост. А.Т. Князев (1722-1798). Издание С.Н. Тройницкий 1912г. Ред., подгот. текста, послесл.   О.Н. Наумова. М. Изд. “Старая Басманная”. 2008г. стр. 1