Это фото сделано 23 июня 1944 года в районе Молетай. Литовсксие граждане - жертвы Армии Крайовой

26 ноября 2010 года Госдума приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах», в котором возложила ответственность за расстрел тысяч польских граждан на сталинский режим. Эксперты отмечали, что, идя навстречу Варшаве, России логично было бы намекнуть Польше на необходимость встречных шагов по восстановлению исторической справедливости. Именно это и сделал Дмитрий Медведев в Варшаве 6 декабря, призвав Польшу до конца пройти совместный путь по разрешению трудных вопросов истории ХХ века. Станция «Катынь» является лишь одной из остановок на этом пути – есть, к сожалению, и другие. «Десятки тысяч красноармейцев, которые оказались в Польше в годы Гражданской войны, пропали или погибли», напомнил Дмитрий Медедев, выступая в ходе пресс-конференции.



Какой-либо внятной реакции на эти слова российского лидера с польской стороны до сих пор нет. Нам же придется еще раз напомнить о том, чем российским и польским историкам придется заняться после того, как будут расставлены все точки над «i» в вопросе о Катыни. Компанию им могут составить также историки из Белоруссии, которым тоже есть о чем спросить польских коллег.



Уже не раз говорилось о том, что в годы Гражданской войны было уничтожено огромное количество русских военнопленных (по разным оценкам от 18 до 60 тысяч человек). По воспоминаниям узника польского концлагеря в Брест-Литовске: «13 дней мы хлеба не получали... умирало до 180 человек в день». Так поступали с пленными красноармейцами, но немногим лучше было положение русских белогвардейцев, пытавшихся спастись в Польше от «красных». Корпус деникинского генерала Бредова вместе с примкнувшими гражданскими беженцами полностью оказался за колючей проволокой. Верхом жестокости стала коллективная казнь миссии Советского Красного Креста в 1919 году. Кто оплатит эти жертвы?



А ведь их причиной был не «Червонный марш» Тухачевского в Европу, как утверждают современные польские летописцы, а колониальный поход Пилсудского на восток. «Червонный марш» летом 1920 года был всего лишь ответным выпадом. Первый ход сделали польские агрессоры в феврале 1919-го, когда без объявления войны начали строительство Второй Речи Посполитой «от можа до можа». Катынь для поляков стала своего рода религией, поминаемой утром и вечером, в будни и в праздники. Суть этой религии выражена в единственном постулате: СССР был исчадием ада, а Речь Посполита – невинной жертвой. Но Речь Посполита довоенного образца никак не годится на роль невинного ягнёнка.



Пока предметом общеевропейского обсуждения стала лишь трагедия местечка Евдабне, где польские партизаны летом 1941 года вырезали почти поголовно еврейское население – за симпатии Советам. Однако название Евдабне в Польше звучит гораздо реже, чем Катынь. А если и звучит, то горделиво именуется: «действиями героев-подпольщиков» (S. Gawrychovsky, Na placywce AK). Между прочим, «герои-подпольщики» были бойцами официально признанной в Польше армии «подпольного государства», а убитые ими еврейские мещане на тот момент имели советские паспорта. У России, как преемника СССР, есть все правовые основания предъявить Варшаве международные претензии на уровне Катыни.



«Армия Крайова» на белорусской земле: пепел сожженных деревень

Про насилие над евреями Польше регулярно напоминают Фонд Симона Визенталя и другие влиятельные международные организации. А кто напомнит полякам про трагедию белорусов? Мне за примерами далеко ходить не надо. Двоюродный брат моего прадеда Сергея, Иван Яухимович Таляронок, в тридцатые годы был схвачен польскими жандармами и замучен в Виленской тюрьме. Замучен за то, что открыто говорил: в Советской России у белорусов есть своя республика и свои школы, а под Варшавой нас не считают за людей. Сторонники воссоединения Белоруссии числились не просто преступниками. Уголовный Кодекс 1932 года гласил: «Кто предпринимает усилия для отделения части территории Польского государства, подвергается смертной казни».



А как было не желать этого отделения? К тридцать девятому году на всю западную Беларусь осталось лишь четыре школы на белорусском языке. Творился тотальный культуроцид. В Докшицкой гмине белорусы составляли 70% населения, поляки – 15%, но полякам принадлежало две трети земли (Ф. Палачанiн, Докшыцкi край). Стандартный надел белорусской семьи – два-три гектара, «лишь бы не сдохли». А польским «осадникам», ветеранам колониальных походов 1919-20 годов, давали бесплатные парцеллы в 45 гектаров. Дивиться нечему – в 1939 году белорусы встречали красноармейцев цветами. И за это в годы войны немало людей пострадало от польских «мстивцев».



АК – «Армия Крайова» – так назывались подпольные части, подчинённые правительству Польши в изгнании. Хотите знать, как расшифровывали это название белорусские крестьяне? АК – «Армия Катов» (палачей) ... Мы с детства помним, что на территории Белоруссии немецкими оккупантами сожжено дотла 900 деревень. Однако принято стыдливо умалчивать, сколько деревень сожжено польскими карателями.



Напомню: только в Заславском и Дзержинском районах Минской области отрядами АК сожжено 11 белорусских деревень, при этом уничтожено 200 мирных жителей. Напомню также, что АК – не самочинная группировка, а официально признанная сегодня в Польше национальная армия. Между тем, солдаты Новогрудского округа АК только во второй половине 1943 года исполнили более 300 смертных приговоров в отношении белорусов. В Лидском районе число жертв АК доходит до шести тысяч (и это подтверждается публикациями в самой Польше!). Кто и кому заплатит за эти жертвы?



Кого уничтожали «героические подпольщики»?

Под предлогом борьбы за освобождение Польши аковцы уничтожали тех, кто не годился в лояльные граждане будущей Речи Посполитой. Убивали не только «агентов НКВД» (ходовое оправдание польских историографов). Смерти предавались семьи советских работников и офицеров Красной армии. Уничтожению подлежала национальная интеллигенция, учителя белорусского языка, православные священники. В Щучинском повете был убит иерей Алехнович с матушкой, близ Новогрудка живьём сожжён иеромонах Лукаш. В Креве казнили священника Леванчука вместе с дочерью и племянницей, припомнив, что в довоенные времена батюшка выступал за сохранение белорусской мовы.



В целом к 1944 году у польского подполья изменилось представление о «враге номер один». Как признаёт сам главный комендант АК Тадеуш Комаровский (знаменитый «Бур», вождь Варшавского восстания): «На первый план нашей деятельности выдвинулась самозащита от враждебной советской партизанщины и жидовско-коммунистических банд». По риторике даже трудно понять, кому принадлежит эта фраза: то ли коменданту Армии Крайовой, то ли гебитскомиссару Рейха? Неудивительно, что в марте 1944 года генерал СС Готтберг на совещании в Минске с гордостью заявил, что на его стороне против красных действуют три крупные группировки польских «партызантов»: отряды Пильха, Свиды и Зайончковского. Видимо, вместе бороться с «жидовско-коммунистическими бандами» им было удобнее.



Оставшись в тылу советских войск, АК продолжали вести «свою войну». От их рук в Белоруссии, начиная с осени 1944 года, пало около тысячи советских солдат и почти четыре тысячи мирных жителей. Будет ли предъявлен Польше, героизирующей подвиги Армии Крайовой, счёт за эти жертвы?



Дружба с польским народом после долгой истории противостояния и войн – хорошее дело. Но дружба может быть только взаимной. Она не должна приобретаться ценой односторонних уступок.



Иван Таляронок

http://win.ru/Mysteries-of-History/6058.phtml