"О теракте в Ницце говорилось уже много всего, и то, что стало известно сегодня.

Он, оказывается, послал — этот террорист — фамилию которого, имя которого я не хочу лишний раз произносить: нечего, понимаете, пытаться раздуть славу тех, кого вообще не должно было быть на свете – не то 100, не то 110 тысяч евро он выслал своим родным. Так где он их взял? Он был не вовсе нищий человек. Он их ограбил, или их ему кто-нибудь подарил? Или ему дали за его теракт?

И, понимаете, то, что произошло в Ницце, оно совершенно характерно, совершенно ожидаемо. Об этом говорили. И когда говорят, ну как с этим бороться?..

Слушайте, он был тунисец по рождению, и он имел французское гражданство. Это называется, он был француз. Да не был он, разумеется, француз. Видите ли, собственно, любому человеку можно выписать паспорт любой страны и дать ему права голосовать и получать разнообразные социальные льготы. От этого он не станет ни французом, ни англичанином, ни китайцем, ни австралийцем. В основном он чаще всего, если он приехал, вошел из иной цивилизации, останется тем, чем он был, потому что эта приписка к гражданству сугубо формальна.

Он не идентифицировал себя по гражданству. Его доминантной самоидентификацией была принадлежность к исламу, однако, и никак иначе. А то, что он поселился во Франции – а мог бы в Италии или в Германии. О таких случаях мы уже говорили."

... видите, мы теперь привыкли не вспоминать, не думать, забывать и чаще смеяться над фразой Ленина, но совершенно не оригинальной, совершенно простой, совершенно естественной: «Революция только тогда чего-нибудь стоит, если она может защитить себя». Почему это относится только к революции?

Любое государство, любая страна чего-то стоит только тогда, когда она в состоянии защитить себя. Но, если много сильных дают бить себя малому количеству слабых, то, видимо, у них что-то перемкнуло в мозгах, какие бы теории они не выводили.

Послушайте, вот существует под Ниццей… окраина Ниццы — об этом писали тысячу раз! — такой вот район, такое гетто мигрантское мусульманское, куда правительство боится соваться…

Послушайте, а почему, собственно? Потому что законы таковы, что, если полицейский непропорционально применит силу, то он же будет очень сильно страдать. А, если он туда зайдет, его могут совершенно спокойно зарезать и по тому скажут, что не нашли, понимаете преступника. Вопрос: А оно полицейскому нужно?

И когда французский полицейский публично, стоя в строю, отказывается пожимать руку президенту Франции, вы знаете, для этого нужно немалое мужество. Вот все, кто служит в каких бы то ни было силовых ведомствах, может себе представить, как рядом проходит глава государства, он тебе протягивает руку, а ты ему в ответ руки не протягиваешь. Это называется, достали.

...В чем тут дело? Дело тут в том, что если один, условно говоря, американец, изнасилует, условно говоря, американку, это насильник – его никто не будет покрывать. То есть, может быть, его покроет родная мать, потому что мать и дитя – это предмет отдельный. Может быть, ему поможет скрыться куда-нибудь верный, надежный, хороший друг, который скажет: «Что ты, вообще, какого лешего? Черт, дьявол!» — и так далее. Но все прочие нормальные люди сделают все, чтобы он понес заслуженную кару.

А когда мы смотрим и слушаем то, что происходило в Кельне в ту самую достославную ночь… ребята, вот все мигранты толпой не вышли на площадь и не сказали: «Вот их было 150 человек. Я его знаю. Мы вам все расскажем, и пусть они сидят». Ни фига подобного! Ответы в интервью: «Да они сами так одеты так пахнут, и поэтому я не осуждаю, когда братья берут их силой…». Волк тамбовский тебе брат. Ни в ту страну ты заехал! Твое счастье покуда.

Так вот, здесь имеется огромная солидарность – солидарность идеологическая, ментальная, религиозная, и здесь речь идет о всей общине, вот какая история. Несколько человек вышли потом на площадь с плакатиками «Простите нас». Несколько, но отнюдь, допустим, не тысяча, которая там когда-то была.

Так вот, если говорить о причинах терроризма, потому что бороться надо с причинами, а с причинами категорически отказываются бороться… Вот вы знаете, из того, что известно сейчас, Рамзан Кадыров, как сказали бы раньше, неоднозначный человек. То есть все примерно представляют его биографию, все примерно представляют его жизнь и его взгляды. Но вот относительно борьбы с терроризмом взгляды у него простые, ясные, жестокие и эффективные, потому что иначе это не давиться. Он побывал на обеих сторонах, он хорошо знает предмет беседы и предмет дела.

Так вот, что касается причин. С причинами надо, естественно, бороться, а не со следствиями. Причина первая: Европа дошла до такой стадии развития, что с вершины тропа идет вниз. С этим бороться очень тяжело.

Причина другая — это необыкновенная слабость и трусость по отношению к террористам. Инструкции не должны быть, что «выполняйте любые требования террориста, и тогда повышаются ваши шансы остаться в живых». Инструкции должны быть: «Уничтожайте, заметив в любом месте, любыми способами, грызите зубами, потому что тогда у вас появляется шанс выжить, а если не у вас, то у ваших соседей. Иначе вас перестреляют или перережут всех».

Так называемые европейские ценности, по сути дела, это реакция на Вторую мировую войну. Эта реакция зашла за такие пределы, что обратилась уже в свою противоположность, потому что человек, который перестает быть человеком, в принципе, к нему применит только язык силы и никакой больше, и ни о каком пропорциональном или непропорционально отношении здесь речи быть не может. И кроме того – это очень важно – только в последнюю треть века у представителей иных цивилизаций появилась возможность, они почуяли запах возможности захватить и подчинить себе Запад и его богатства, потому что Запад оказался безоружен перед силой, жестокостью, агрессией, коварством, причем принципиально безоружен.

И вот, поскольку людям светит скрутить Запад в бараний рог, они предпринимают эти попытки. Если бы им не светило, они бы не предпринимали этих попыток.

...Но, что касается у нас… Вы знаете, жил-был генерал Рохлин. Если полезть в интернет, если верить тому, что там есть – ну, там сопоставить разные материалы – то получается генерал Рохлин, боевой генерал, пользующийся в армии авторитетом у подчиненных, уважением у сослуживцев, готовил нечто вроде военного переворота, разумеется, для блага государства, которое разворовывалось на глазах. Но потом жена как-то с непонятной целью и непонятным образом застрелила генерала Рохлина. А потом нашли три обгоревших трупа рядом в лесополосе, куда там гастарбайтеры каждый день ходили закусывать и, соответственно, наоборот. Ну, темная история. Ну, жена признала — отсидела, с чистой совестью вышла на свободу.

Нет совершенно никаких сомнений в том, что вертолет с генералом Лебедем упал, потому что это был несчастный случай. Низкая высота, летели вдоль высоковольтной линии, и так далее. Но как-то он с какой-то тоже точки зрения упал, и стало спокойней. А то у генерала Лебедя бывали разные мысли, что «да, Борис Николаевич плохо себя чувствует, в запоях, а почему я не могу быть президентом?» Вот теперь не сможет быть президентом.

Неважно, идет ли речь о крушении самолета или об очередном чудовищном теракте, цветастые выражения искреннего соболезнования и солидарности и прочие ни к чему не обязывающие словесные заявления сыпятся со всех сторон, как из рога изобилия - прежде всего из уст политиков и государственных деятелей разных стран. И похоже, это не только проявление политкорректности, но и часть современной виртуальной реальности.

Соболезнования это, конечно, замечательно. Но почему-то не всегда верится в искренность и прочувствованность таких соболезнований, выражаемых сразу же, как только произойдет что-то ужасное, получившее громкий резонанс в мировых СМИ.

Лучше бы политики и другие ответственные лица думали на шаг вперед и делали больше для того, чтобы предупредить эти самые авиакатастрофы и теракты. И уж во всяком случае не провоцировать их своей бездумной политикой. 

Идет 21-ый век. А жизнь не стала более безопасной. И люди не стали добрее.