Когда в холодных пальцах октября
Взъерошит ветер волосы и травы,
И тень мою на солнечную лаву
Набросит невысокая заря,
Когда промчится к морю птичий гам,
А ворон хрипло предречёт морозы,
Волной из сердца выплеснут - как розы,
Как кровь - мои стихи к её ногам.
Фигуры-буквы, девушки-кусты,
Аллея-космос, где мерцают дети, -
Средь башен ярких слов, я полон этим...
И мучаюсь в темнице немоты.
О, стать бы мне и жить звенящим буком,
Или напевом вековых дубрав,
Сплетать слова корнями диких трав,
Или греметь ручьём-тысячезвуком,
"Ку-ку" над кадкой с папоротником
Ронять в рассвет, усталости не зная,
Или холодным флюгером играя,
Подсказывать, что ветер за окном...
В гнилой земле протает полынья,
Душа сомкнёт все смыслы и приметы,
Рождая строки из травы и света,
Из сумрака и брани воронья,
Когда в холодных пальцах октября
(И всюду ты! - в волшбе, в осеннем цвете,
В холмах валлийских, в паутинной сети!)
Взъерошится осенняя заря.
Я зол, я глуп, я немощно упрям,
Но кровь моя, душе и сердцу вторя,
Влечёт меня к тебе, туда, где море,
Стихи, заря, и чёрный птичий гам...
Томас Дилан. Ветер октября. 1932
Джон Уильям Уотерхаус. Северный ветер (Борей). 1903
Там, за стеною, холодный туман от реки.
Снова со мною острые когти тоски.
Снова огонь мне сжигает усталую плоть, -
Пламень безумный, сверкая, играет,
Жалит, томит, угрожает, -
Как мне его побороть?
Сладок он, сладок мне, сладок, -
В нём я порочно полночно сгораю давно.
Тихо око бесстрастных лампадок,
Тихой молитвы внезапный припадок, -
Вам погасить мой огонь не дано.
Сладкий, безумный и жгучий,
Пламенный, радостный стыд,
Мститель нетленно-могучий
Горьких обид.
Плачет опять у порога
Бледная совесть-луна.
Ждёт не дождётся дорога, -
И увядает она,
Лилия бедная, бледная, вечно больная, -
Лилия ждёт не дождётся меня,
Светлого мая
Огня.
Bo4kaMeda
